Geum.ru

Российская дипломатия и корея (1876-1898)

Вид материалаДиплом

Содержание


Основное содержание диссертации изложено автором в следующих работах
Подобный материал:
1   2   3   4
главе четвертой, «Российская дипломатия в Корее в 1896-1898 гг. Корея в русско-японских отношениях», исследуются проблемы, связанные с пребыванием в русской миссии корейского вана Коджона и тактикой российской дипломатии в Корее в этот период, переговоры в России с корейской специальной миссией во главе с Мин Ёнхваном и их влияние на развитие российско–корейских отношений, деятельность российской дипломатии в условиях обострения русско-японского соперничества в Корее в 1897-1898 гг.

Активизация экспансионистской политики Японии в Корее после окончания японо-китайской войны, продолжение угодной Японии политики правительством Ким Хонджипа вызвали в Корее всеобщий рост антияпонского движения. Патриотические силы, в среде которых формировалась прорусская группировка, видели защитницей Кореи, прежде всего, Россию. Именно по совету лидеров прорусской группировки ван Коджон решил покинуть свой дворец и укрыться в здании русской миссии.

Побег Коджона в здание российской миссии и 375 дневное (11 февраля 1896 г. – 20 февраля 1897 гг.) правление оттуда страной явились «мирным переворотом», в результате которого пал контролируемый японцами кабинет Ким Хонджипа и было образовано новое правительство из сторонников русской ориентации. Влияние Японии и непосредственная опасность ликвидации независимости корейского государства были ослаблены.

Однако японское правительство и иностранные представители в Сеуле всячески стремились не допустить безраздельного господства России на Корейском полуострове. Россия же из-за военной слабости на Дальнем Востоке не готова была военным путем обеспечить свое превосходство в Корее. В такой обстановке российская дипломатия, не желая обострения отношений с Японией, склонилась к соглашению с ней по корейскому вопросу. К мнению о необходимости компромисса с Россией стала склоняться и Япония, которая в то время стояла перед выбором: либо совершенно отказаться от Кореи, либо поставить ее под коллективный протекторат держав, либо вступить в соглашение с Россией и сохранить в Корее свое влияние, либо попытаться силой сохранить господство над Кореей. Наилучшим решением было признано соглашение с Россией. В результате в 1896 г. были подписаны Сеульский меморандум и Московский протокол. Последний устанавливал в Корее юридическое равенство России и Японии и их обязанность не предпринимать какие-либо действия без предварительного согласования между собой. Это серьезно ограничивало права России в решении именно тех вопросов (займы, создание корейской армии), на содействие в которых рассчитывало корейской правительство.

Нежелание России обострять отношения с Японией и вызвать конфликт с ней отразилось и на итогах переговоров российских дипломатов с корейским специальным посольством во главе с Мин Ёнхваном, прибывшим в 1896 г. на коронацию Николая II. Анализ «Ответных пунктов корейскому послу» и других документов показывает, что российская дипломатия не сочла возможным приступить к немедленному осуществлению всех пожеланий корейского правительства и ограничилась лишь обещанием отправить в скором времени в Корею доверенных лиц с поручением вступить в переговоры об организации корейских военных сил и выяснить экономическое положение страны для принятия соответствующих финансовых мер.

Корейская миссия не добилась исполнения возложенных на нее задач. Заем, о котором просила Корея, так и не был ей предоставлен. Что касается русских военных инструкторов, проделавших значительную работу по обучению по «русскому образцу» новых корейских воинских формирований, то их деятельность была ограничена. Составленный полковником Генерального штаба Путятой план создания регулярной корейской армии не был выполнен. Помешали этому как нежелание самого царского правительства взять на себя полностью организацию новой корейской армии, так и противодействие Японии и возвращение 20 февраля 1897 г. в свой дворец вана Коджона.

После переезда вана Коджона из русской миссии в свой дворец позиции России и ее дипломатии в Корее стали постепенно ослабевать, а враждебные им влияния усиливаться. Начался уход из лагеря сторонников России ряда видных корейских сановников (Мин Ёнхван, Ли Ванъён и др.)

Однако решающее влияние на ослабление позиций России в Корее оказало изменение в конце 1897 - начале 1898 г. главного направления дальневосточной политики России. Центральное место в ней заняли Китай и Маньчжурия. Корея же в политике России стала отходить на второй план. С другой стороны, в самой Корее в это время активизировалось антирусское движение, организованное «Тоннип хёпхве» («Общество независимости»). Это движение оказало большое влияние на Коджона и его правительство в решении вопроса об отказе от русских военных инструкторов и финансового советника. 25 апреля 1898 г. был подписан русско-японский Токийский протокол, по которому договаривающиеся стороны признавали полную независимость Кореи, но российское правительство одновременно обязывалось не препятствовать развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей.

Таким образом, по Токийскому протоколу Россия пошла на существенные уступки Японии, хотя она не намеревалась совершенно устраниться от влияния в Корее. Япония же, в свою очередь, не собиралась отказываться от планов полного захвата Корейского полуострова. Вот почему Токийский протокол не ликвидировал русско-японских противоречий в Корее, которые, в конечном счете, привели к русско-японской войне 1904-1905 гг.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

Рассмотрение дипломатической истории российско-корейских отношений в 1876-1898 гг. позволяет проследить основные этапы процесса постепенного возрастания роли и места Кореи во внешней политике России на Дальнем Востоке, значение деятельности русских дипломатов в деле нейтрализации политики агрессивных держав в Корее и сохранения самостоятельности корейского государства.

Корейский вопрос стал важной составной частью внешней политики России на Дальнем Востоке со времени подписания в 1876 г. Канхваского договора. Корея, остававшаяся до того времени единственным государством в Восточной Азии, продолжавшим курс на внешнеполитическую изоляцию, оказалась объектом ожесточенной схватки за нее держав. Возникла угроза ее превращения в военно-стратегический плацдарм агрессивных государств для нападения на дальневосточные окраины России. Поэтому национальные интересы России требовали нейтрализации агрессивных происков держав против Кореи – ближайшего соседа российских дальневосточных владений.

С этого времени лейтмотивом политики России в Корее стало стремление иметь в ее лице дружественного соседа и воспрепятствовать утверждению там враждебных себе сил, сохранить независимость и самостоятельность корейского государства. Российская дипломатия пыталась не допустить навязывания Корее кабальных договоров западными державами. В этих же целях российские дипломаты добивались обязательства Китая уважать неприкосновенность и территориальную целостность Кореи.

Борьба российской дипломатии за сохранение независимости Кореи проявилась и в годы японо-китайской войны. Уже в самом начале войны русской дипломатией были отчетливо определены принципы, которые легли в основу ее деятельности в Корее вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг.: сохранение в Корее статус-кво, недопущение на Корейском полуострове господства более могущественного, по сравнению с Кореей, государства, свобода мореплавания через Корейский пролив. Российская дипломатия добивалась одновременного вывода войск Китая и Японии с Корейского полуострова, но в то же время была твердо намерена не допустить военных действий на севере Кореи и воспрепятствовать присоединению этой страны к Японии или Китаю, отстаивая при этом как национальные интересы России, так и интересы всего региона в целом. Формально задача признания независимости Кореи была решена, ибо Япония официально обязалась пред Россией не покушаться на независимость корейского государства. Это обстоятельство, несмотря на то, что Япония на деле признавала независимость Кореи только от Китая и стремилась использовать первую статью договора для окончательного порабощения Кореи, имело для российской дипломатии большое значение, поскольку японские обязательства относительно Кореи открывали ей возможности, пусть даже формальные, для противодействия установлению полного господства Японии на Корейском полуострове.

Политика России в отношении Кореи и деятельность русской дипломатии в этой стране, объективно позитивная их роль в борьбе Кореи за сохранение независимости и самостоятельности, в решении внешнеполитических вопросов были поняты и оценены правительством этой страны, особенно той его частью, которая состояла из антияпонски настроенных сановников во главе с ваном Коджоном и в среде которых уже со второй половины 80-х гг. сформировалась прорусская группировка. Именно под влиянием этих сил ван Коджон неоднократно обращался к правительству России с предложением об установлении русского протектората над Кореей. Однако в намерения России не входило воспользоваться этой благоприятной обстановкой для присоединения Кореи или установления своего протектората над ней. Напротив, российская дипломатия решила урегулировать корейский вопрос путем соглашения с Японией.

В ходе выработки необходимых шагов российской дипломатии в отношении Кореи выявилась существенная разница во взглядах руководства российского внешнеполитического ведомства в Петербурге и его представителей в Сеуле. Министерство иностранных дел России, обладая более широким видением ситуации и будучи ответственным за положение собственной страны и стабильность международной ситуации на Дальнем Востоке в целом, было более гибким и осторожным, стремилось не обострять отношений с противоборствующими державами в регионе. Российские дипломаты в Корее, находясь непосредственно в обстановке растущей угрозы порабощения Кореи Японией, часто придерживались противоположных точек зрения на политику в отношении Кореи. Не желая мириться с беззастенчивым вмешательством Японии в дела Кореи и считая, что дальнейшее бездействие и уступчивость России разрушат ее престиж здесь, они призывали активнее противостоять японской экспансии, настаивали на более радикальном вмешательстве России в дела Кореи. Но, поддерживая в Корее надежду на помощь со стороны России, российские дипломаты не могли оказывать ее на практике. В лучшем случае им разрешалось заявлять о «нравственной поддержке» Корее со стороны российского правительства, что не могло устраивать корейскую сторону.

На рубеже XIX и XX веков происходит ослабление внимания России к Корее за счет усиления борьбы за укрепление ее экономических, военных и стратегических позиций в Китае и Маньчжурии. Наступление такого поворота в дальневосточной политике России было юридически оформлено Токийским протоколом 1898 г., зафиксировавшим значительное падение русского влияния в Сеуле. Тем не менее, российская дипломатия все еще рассчитывала на сохранение влияния России в Корее, а ее позиция по вопросу о сохранении независимости корейского государства оставалась неизменной. Такая политика была чревата новыми осложнениями в отношениях между Россией и Японией. Обострившееся в конце XIX в. соперничество на Дальнем Востоке в целом, в Корее и Маньчжурии, в частности, когда в ходе борьбы в правящих кругах России по вопросам дальневосточной политики страны одержала верх «безобразовская шайка», приступившая к реализации экспансионистских планов на Дальнем Востоке без учета того обстоятельства, что Россия слаба и в военном, и финансово-экономическом отношениях, в конечном счете, привело к русско-японской войне 1904-1905 гг., одним из итогов которой стал захват Кореи Японией в 1910 г.

После подписания Токийского протокола 1898 г. в Корее происходит постепенное снижение ожиданий, обращенных к России, и доверия к ней, результатом чего явился перелив части прорусских сил в стан прояпонских. В то же время Коджон и его сподвижники не переставали видеть в России заступницу, что в значительной мере было обусловлено их личной симпатией к российским дипломатам, поддерживавшим Корею в ее борьбе с японскими притязаниями. Обращения Кореи к России, как к противовесу нажиму со стороны других держав, имели место не только до 1897 г., но и на последующих этапах. Особенно они участились в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. и японского протектората над Кореей. Вплоть до захвата Японией Кореи группировка Коджона продолжала рассчитывать на Россию, строя даже планы бегства корейского монарха на ее территорию, что в той обстановке фактически было нереально.

Таковы основные этапы и итоги деятельности российской дипломатии в Корее в последней четверти XIX в. Вытекающие из них уроки было бы желательно учесть российским дипломатам в целях улучшения взаимоотношений России с обоими корейскими государствами - Корейской Народно-Демократической Республикой и Республикой Корея. Они особо важны в нынешних условиях, когда одна из важнейших задач внешней политики Российской Федерации в Северо-Восточной Азии состоит в том, чтобы обеспечить национальные интересы самой России путем обеспечения мира и стабильности у ее границ и расширения добрососедских отношений с корейскими государствами и, в то же время, способствовать делу мирного урегулирования на Корейском полуострове и объединению Кореи.

Основное содержание диссертации изложено автором в следующих работах:
  1. Корея в политике держав в начале 2-й половины XIX века.// Восток: прошлое и настоящее. Тезисы докладов региональной конференции. -Иркутск, 1991. (0,2 п.л.)
  2. Хроника российских корейцев. Публикация документов // Кoрё сарам. -Санкт-Петербург, 4-й вып. 1993. (0,3 п.л.)
  3. Борьба западных держав за открытие корейских портов и Россия.1866-1871. Публикация документов со вступительной статьей. // Россия и народы стран Востока. Межвузовский сборник научных работ.- Иркутск, 1993. (0,9 п.л.)
  4. Че-ро ханин-ый унмёнъ// 93 сэге ханминджок чхукчон. Че 2 хве сэге ханминджок хаксуль хве-ый “Сэге сог-ый ханминджок” («Судьба российских корейцев» //Второй международный симпозиум «Корейцы мира»). Академия духовной культуры.- Соннам, 1993.(на кор.яз.) (0,7 п.л.)
  5. Экспансионистская политика Японии в отношении Кореи в 1868-1876 и позиция России// Россия и народы Востока. Проблема изучения и преподавания истории афро-азиатских стран в высших учебных заведениях. Тезисы докладов на Всероссийской научной и методической конференции.- Иркутск, 1993. (0,2 п.л.)
  6. Роль Китая в заключении американо-корейского 1882 г. и русско-корейского 1884 г. договоров// Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Тезисы докладов к научно-практической конференции, посвященной 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений.- Иркутск, 1994. (0,3 п.л.)
  7. Корейская диаспора в Приморском крае в российско-корейских отношениях в 60-80-х гг. XIX века.// Диаспора в истории и пространстве: национальная ситуация в Восточной Сибири.- Иркутск, 1994. (0,2 п.л.)
  8. Русская дипломатия и борьба держав за открытие корейских портов. 1865-1884.// Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады международной научной конференции.- М.-Иркутск.1995. (0,3 п.л.)
  9. Русская дипломатия и японо-корейский договор 1876 г. Документы // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции. –Иркутск, 1996. (2,5 п.л.)
  10. Росиа консагван-есоый 375 иль (Korean King’s 375 Days in Russian Legation)//Агван Пхачхон ги-ый кукдже кванге. Хаккё бобин седжонхагвон 50 чунён кинём хаксуль хэнса. Хангук чончхи вегёса хакхве че 6 хве кукдже хаксуль тэхве/ Korean King’s Flight to Russian Legation in 1896 and International Relations. Papers of VIth International Symposium. The Society of Korean Political and Diplomatic History. Sejong University.- Seoul, 1996. (на кор.яз.). (0,7 п.л.)
  11. Русская лодка “Соболь” на корейском берегу в 1869 г.// Российский флот на Тихом океане: история и современность. 2 вып. Международные отношения на Дальнем Востоке. Флот в военных конфликтах и войнах. Труды Тихоокеанской конференции, посвященной 300–летию со дня рождения российского флота. -Владивосток, 1996. (0,4 п.л.)
  12. Россия и переворот 4 декабря 1884 г. в Сеуле// Восток и Сибирь: Место встречи” Взгляд из Сибири. Труды и тезисы докладов научной конференции. - Иркутск, 1996. (0,3 п.л.)
  13. Миссия Мин Ён Хвана , 1896 г. История одной фотографии // Труды международной конференции “100 лет корееведения в Санкт- Петербургском университете». СПбГУ, Центр корейского языка и

литературы.- СПб., 1997. (0,3 п.л.)
  1. Корейский вопрос” и российская дипломатия в период разграничения Тумангана и истоки русско-корейских отношений// Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции.- М.- Иркутск-Тэгу.1997. (соавтор - А.Л. Анисимов). (0,5 п.л.)
  2. Вклад К.И. Вебера в подготовку и подписание русско-корейского договора // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции.- М.- Иркутск-Тэгу, 1997. (0,5 п.л.)
  3. Миссия Мин Ён Хвана в Россию летом 1896 г.// Труды Центра Корейского языка и культуры. Санкт-Петербургский университет. Вып. 2.- СПб., 1997. (0,9 п.л.)
  4. Две миссии А.Н. Шпейера в Сеул// Международные отношения в тихоокеанском регионе в XIX – ХХ веке: Межвузовский сборник научных статей.- Хабаровск, 1997. (0,3 п.л.)
  5. 375 дней в русской миссии.// Восток. Афро-Азиатские общества: история и современность.- Вып.5, 1997. (0,8 п.л.)
  6. Еще раз о тяньцзиньском словесном соглашении Ли-Хунчжана – Ладыженского 1886 г. // Россия и Восток: взгляд из Сибири. Материалы и тезисы докладов XI международной научно-практической конференции ИГУ.- Иркутск, 1998. (0,3 п.л.)
  7. Российская дипломатия и Корея. 1860-1888.- М.-СПб.-Иркутск, 1998. (15,5 п.л.)
  8. Русско-корейский договор о сухопутной торговле 1888 г.// Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 3-4.- СПб., 1999. (1 п.л.)
  9. Русско- кoрейские отношения: уроки прошлого.// «Россия и Корея на пороге нового столетия». Труды 3-й академической конференции.- M.: ИДВ РАН, 1999. (1,7 п.л.)
  10. Новые материалы о соглашении Ли Хунчжана-Н.Ф. Ладыженского. 1886 г.// Проблемы Дальнего Востока.- Вып. 5, 1999. (1,5 п.л.)
  11. Из истории корейской эмиграции на российский Дальний Восток. 60-70-е гг.XIX века. // Единство. Информационный бюллетень. Вып. 4(17). Ноябрь-Декабрь.- M., 1999. (0,3 п.л.)
  12. Корея в политике России в период подготовки и подписания Симоносекского мирного договора// Доклады Третьей международной научно-практической конференции «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: История и современность». Кн.1. ИГПУ.- М.-Иркутск-Улан-Удэ- Тэгу, 1999. (0,5 п.л.)
  13. Гибель корейской королевы Мин. 1895 г. // Проблемы Дaльнего Востока. Вып. 4.- 2000. (0,7 п.л.)
  14. Из истории корейского переселения на российский Дальний Восток. 1905-1917 гг. // Единство. Информационный бюллетень. .Вып. 2(19). Март-Апрель. -M., 2000. (0,2 п.л.)
  15. Из истории корейского переселения на российский Дальний Восток. 80-90-е гг. XIX века. // Единство. Информационный бюллетень. 1(18) вып. Январь-Февраль.- M., 2000. (0,3 п.л.)
  16. Политика России в корейском вопросе в период подготовки и подписания Симоносекского мирного договора // «Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность». Труды 4-й академической конференции. Часть 2.- М.: ИДВ РАН, 2000. (1,2 п.л.)
  17. П.Г. фон-Мёллендорф и русско-корейские отношения в середине 80-х гг. XIX века // Вестник Международного центра азиатских исследований. № 5. ИГПУ.- Иркутск, 2001. (0,7 п.л.)
  18. Вестник Международного центра азиатских исследований. № 5. ИГПУ, -Иркутск, 2001. (0,9 п.л.)
  19. Последние дни жизни Ли Бомджина // Ли Бомджин. Отв.ред.Ю.В.Ванин, сост. Б.Д.Пак. М.:ИВРАН, 2002. (0,8 п.л.)
  20. Two Missions of A.N.Speyer to Seoul in 1885-1886. Proceedings of the 21st Conference of the Association of Korean Studies in Europe.- Frascati, 2003. (на англ.яз.). (0,7 п.л.)
  21. Russian Policy towards Korea during the Russo-Japanese War 1904-1905 // International Conference in the Commemoration of the 100th Anniversary of the Russo-Japanese War “The Russo-Japanese War and the International order in East Asia: Historical Characteristics and modern meaning”. The Korean Association for Political and Diplomatic History, The Institute 21 For Peace Studies.- Seoul, 2004. (на англ.яз.) (0,6 п.л.)
  22. Ро-иль кэджон ги росиа-ый тэхан чончхэк // Ро-иль чонджэнъ-ква хангук: хангукса сог-ый ро-иль чонджэнъ. Ро-иль чонджэнъ 100 чунён кугдже хаксуль хве («Политика России в отношении Кореи накануне русско-японской войны»//Международная конференция, посвященная 100-летней годовщине русско-японской войны «Русско-японская война и Корея: русско-японская война в корейской истории»). «Brain Korea21 The Educational and Research Group for Korean Studies», Институт корейских исследований, Институт национальной культуры Кореи при Университете Корё.- Сеул, 2004. (на кор.яз.). (0,8 п.л.)
  23. Российский дипломат К.И.Вебер и русско-корейский договор 1884 г.// Всемирный конгресс азиатских и северо-африканских исследований. ИКАНАС-37. Тезисы докладов. Т.III.- М., 2004.(на англ., рус.яз.). (0,3 п.л.)
  24. Российская дипломатия и Корея. 1888-1897.- М.: ИВ РАН. 2004. (17 п.л.)
  25. Russia’s Diplomacy during the peace negotiations and Policy toward the Korean Peninsular// Centenary International Symposium on the Russo-Japanese War “Portsmouth Treaty and the Past, Present, and Future of Peace building in Northeast Asia”. Seoul ASEM Institute for International Relations, French Embassy in Korea, Taiwan Mission in Korea, Hanns Seidel Stiftung.- Seoul, 2005. (на англ.яз.) (0,8 п.л.)
  26. Michael Finch’ “Min Yŏnghwan (1861~1905): Statesman, diplomat, and patriot”//Мин Ёнхван-ый кэхёккусанъгва вэгёхвальтонъ-э тэхан пхёнъга. Чхунъчонггонъ Мин Ёнхван саго 100 чунён кинём хаксультэхве (Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня

смерти выдающегося государственного деятеля Мин Ёнхвана: «Оценка

реформаторской и дипломатической деятельности Мин Ёнхвана»).

Университет Корё.- Сеул, 2005. (на англ., кор. яз.). (0,6 п.л.)