Маркьянов Период распада часть 4
| Вид материала | Документы |
- А. Б. Никольский Некоторые аспекты управления Империей, 544.79kb.
- Тема «период «оттепели» в истории ссср». Вариант часть, 352kb.
- Обмен веществ основное жизненное свойство организма, с прекращением обмена веществ, 105.04kb.
- Как разрушали СССР. Часть 1: Перестройка и первая кровь, 354.41kb.
- А. Ю. Послевоенное развитие и причины распада СССР в рамках концепции нового учебник, 335.07kb.
- Тесты 35 курс : история государства и права россии часть Русское государство и право, 674.12kb.
- Примерные программы отдельных учебных предметов Часть 1: 5-6 классы Русский язык, 3749.51kb.
- Содержание: I введение, 407.1kb.
- Н. С. Новосёлова Когда-то сайгаки легкие и красивые антилопы были "внутренним видом",, 147.15kb.
- Закон р/активного распада, 13.34kb.
Парламент
Заседание иракского парламента в этот день шло ни шатко, ни валко. Особенного ничего не было — обсуждали меры по поддержке иракского сельского хозяйства. В свое время при Саддаме Хуссейне было немало сделано для развития земледелия, в Советском Союзе и потом России приобретались тракторы и комбайны. Потом это все было заброшено, а при американцах частично разгромлено — но сейчас продовольствия в мире откровенно не хватало, и каждая страна, бедна она была нефтью или богата — должна была заботиться о себе сама.
Выступал депутат от шиитского большинства. Шиитов в Ираке и в самом деле было большинство — но представительство в парламенте было построено так хитро, что ни одна фракция не могла оказывать решающее влияние на ход политики, сама по себе, единолично — это было достигнуто с помощью квот на места в правительстве и процедуры обсуждения вопросов. В речи шиитского парламентария высказывалась необходимость помочь уже действующим зерноводческим хозяйствам, а потом уже создавать новые. Оно и понятно — в Ираке действующее орошаемое земледелие сосредоточено в основном на юге, соответственно деньги пойдут южанам — шиитам. Сунниты, живущие в основном в центральном Ираке и курды — были против.
Вялые дебаты были прерваны тем, что в зал вошел полицейский из специального бюро государственной охраны, в руках у него был автомат — по протоколу в зал нельзя было входить с оружием, и парламентарии, увидев это, сразу поняли, что произошло что-то неладное. Он подошел к спикеру, о чем-то переговорил — и спикер, не предупреждая, переключил микрофон с выступающего на себя.
— Господа депутаты, на здание совершено террористическое нападение, охрана ведет бой. Мы должны соблюдать спокойствие и ждать полиции.
— Что значит — совершено нападение?! — выкрикнул один из депутатов с места.
Еще один достал телефон и принялся набирать номер — по памяти. Он хотел предупредить братьев о том, что он находится в зале.
— Это значит, что мы должны дожидаться помощи полиции, вот и все!
В этот момент, некоторые депутаты с острым слухом заслышали стрельбу — шумоизоляция в зале была хорошая, но не настолько, чтобы заглушить звуки близкого огневого боя.
— Стреляют!
Крик этот прозвучал как хлопок кнута
— Соблюдайте спокойствие!
— Кто гарантирует нам безопасность!?
В этот момент хлопнула одна из дверей — и кто-то ввалился в зал, а за ним летели Були, буквально градом. Депутаты закричали, начали вскакивать с мест, а полицейский у трибуны присел, чтобы прикрыться толстой, добротно сработанной деревянной трибуной и наставил автомат на дверь. Но напали с другой стороны — пинком открылась дверь, и кто-то пустил длинную пулеметную очередь по залу, потом в зал полетела граната и дверь захлопнулась. Полицейский выпустил очередь, но запоздалую. Граната взорвалась — в людском месиве это было по-настоящему страшно, будто все взбурлило, словно лопнул огромный пузырь, а через миг там, где произошел взрыв — был только дым, кровь и лежащие люди. Полицейский открыл огонь — и тут погас свет, одновременно открылись две или три двери и рой обезумевших светляков влетел в зал.
Серые волки
Снайперы
Орхан Эрим был одним из нескольких снайперов, а которых была возложена задача удерживать противника на удалении от здания до того момента, когда дело не будет сделано. А снайперу для того, чтобы выполнять свои задачи — нужно занимать господствующую над местностью высоту, иначе это не снайпер — а обычный стрелок, причем не совсем удачливый.
Держась позади штурмовых групп, он прорвался на второй этаж, дальше сопротивление заметно ослабело — выше были уже службы, обеспечивающие работу парламента, охраны было совсем мало. Вместе с одной из штурмовых групп, капитан Эрим пробивался на последний этаж здания, откуда был ход на крышу. Именно с крыши он и собирался работать.
Пробившись на крышу, он обнаружил, что не все так просто. Он мог простреливать улицу Арбаасх Таммуз вплоть до стены, он мог простреливать улицу, ведущую к набережной, у него был неплохой сектор обстрела к стоянке — но у него не было возможности нормально простреливать парк Захра, откуда могло подойти полицейское подкрепление. Деревья мешали.
— Ты — сюда, ты — сюда. Ты — заминируй дверь и вставай туда! Быстро! Стрелять по всему, что движется!
Сам Эрим занял позицию "фронтом на северо-запад" чтобы простреливать бывший проспект Четырнадцатого июля — именно оттуда по его разумению могла подойти помощь.
Бросив чехол для винтовки на бетон, чтобы нормально разместить цевье, он едва успел прицелиться (про то, чтобы составить карточку огня не было и речи) — как увидел, что со стороны ворот приближается Хаммер с иракским флагом. За ним поспешает пикап с пулеметом в кузове (пулеметчика за пулеметом не было) и замыкают процессию две полицейские патрульные машины иракской дорожной полиции.
Гости пожаловали…
— Пулеметчик, ко мне!
Не дожидаясь пулеметчика, он примерно прикинул — расстояние около пятисот метров, стрельба сверху вниз, поправкой на ветер можно пренебречь. Машины движутся не так быстро, как полицейским хотелось бы — на проспекте Четырнадцатого июля машин много даже за стеной.
Огонь!
Первая пуля не смогла пробить бронированное стекло Хаммера — но вторая, попавшая почти в ту же самую точку, его пробила, и окно провалилось внутрь, на водителя. Хаммер вильнул влево, его попыталась объехать Тойота — но снайпер был начеку и послал третью пулю, уже в лобовое стекло Тойоты. Оно не было бронированным — только укрепленным от камней специальной пленкой. Пуля проткнула его как копье — паутину, оно не обвалилось внутрь салона, но изнутри на стекло брызнуло чем-то темным. Машина ударилась бортом о Хаммер, от удара ее резко развернуло, она пошла правее и врезалась в стоящий у обочины Мерседес.
Рядом пулеметчик плюхнул на бетон сошки своего грозного оружия — и пулемет заработал, неутомимо перерабатывая ленту, и выплевывая по восемьсот кусков стали в минуту.
Капитан Эрим ошалел от грохота над самым ухом, но все-же успел выстрелить — и полицейский, выскочивший из Хаммера с высоко поднятым в руке автоматом — растянулся на асфальте.
— Держи их!
Вскочив, капитан Эрим перебежал на соседнюю позицию. И вовремя! Две полицейские машины двигались от набережной, два пикапа и на сей раз, в каждом за пулеметом был пулеметчик.
Снизу заработал установленный на бронетранспортере крупнокалиберный пулемет, мгновенно искорежив первую машину, она остановилась и вспыхнула, пулемет проделывал в металле дыры величиной с кулак. Капитан прицелился — и двумя выстрелами сбил пулеметчика на второй машине, предоставив дальше их "хэвиганнеру" разбираться с полицейскими, он должен был искать наиболее опасные цели, которые не могут уничтожать другие и уничтожать их. Вот как это! Метрах в семисот появился человек, в полицейской форме, он ловко лавировал между остановившимися машинами и в руках у него было нечто, похожее на "Дракулу" — румынский вариант СВД, производившийся в Ираке под названием "аль-Кадиссия". Снайпер — это было очень опасно, снайперов нужно уничтожать в первую очередь. Капитан перехватил винтовку, так чтобы удерживать ее не за цевье, а за ремень, пристегнутый к цевью, причем кулак в этом случае служит подобием сошек. Спокойно… Снайпер как раз огибал машину, он бежал параллельно его позиции, а нужно, чтобы перпендикулярно, тогда меньше проблем с поправками…. ага, вот!
Выстрел — снайпер растянулся между машинами, на одной из них, с белым кузовом, остались красно-бурые следы брызнувшей крови.
— Воздух! Воздух!!!
Капитан Орхан Эрим никогда не попадал в ситуацию, когда его обстреливали с вертолета, когда они охотились в горах на курдских бандитов, вертолеты всегда были на их стороне. Но это был вертолет, самый настоящий Сикорский UH-60 и он приближался к ним со стороны парка Захри, а пулеметчик уже обстреливал их из бортового пулемета среднего калибра.
Один из турецких спецназовцев схватил снайпера, который сосредоточился на цели и не видел опасность за укрытие — на крыше были массивные блоки системы кондиционирования здания, за ними можно было спрятаться целиком, второй — бросил одну за другой две дымовые шашки. Но все равно — с вертолетом надо было что-то делать и быстро — вертолет их уничтожит за несколько минут. Без вариантов.
— Шукран, брат… — просипел капитан пересохшим горлом — надо его сбить. Он всех нас похоронит…
Но ситуация решилась куда быстрее — и совсем по-другому.
Экипаж вертолета заметил стоящий на перекрестке MRAP, ведущий огонь из крупнокалиберного пулемета вдоль улицы — но, ни экипаж, ни стрелки и подумать не могли, что это машина террористов, такими машинами всегда пользовались американцы. Поняли это они только тогда, когда было поздно — пулеметчик развернул свой пулемет и ударил по вертолету метров с двухсот, то есть почти в упор. Вертолетчик попытался ускориться — но было уже поздно, и машина пролетела сквозь поток огня, вспоровший ее брюхо.
— Ха… Он подбит! Братья подбили его!
Серые волки выскочили из укрытия, из-за дыма видно было плохо — но они все же увидели пролетающий всего метрах в пятидесяти от них вертолет и успели ударить по нему из двух автоматов и пулемета. Попали или нет… наверное, попали, но вертолет и так был тяжело поврежден, он снижался и от него шел дым. Вертолет прошел дальше, к Тигру.
— Прекратить огонь по вертолету! На позиции! На позиции!!!
Сотрудники ЦРУ
Бросив машины, сотрудники ЦРУ бросились по направлению к зданию парламента, пробираясь через толчею. Самое главное было — не останавливаться. Иначе — разорвут на части.
С набережной выскочили на улицу, ведущую к зданию правительства Ирака. Зеленая зона — тихое место, приличная, широкая дорога по две полосы в каждом направлении, забитая машинами. Высокие заборы, на некоторых из них — черной краской изображение либо полумесяца, либо автомата Калашникова, либо руки с вытянутым вверх указательным пальцем — Аллах един. Впереди — уже отчетливо слышная стрельба, перестук автоматов, отбойный молоток — М2, крупнокалиберный, какие-то взрывы.
Черт… Похоже, на серьезное нападение на правительственный квартал. Где же полиция?
Пробиваясь по улице, они увидели стоящий на перекрестке MRAP, пулеметчик, закрытый со всех сторон бронещитами долбил куда-то в сторону парка Захри…
— Черт, они оттуда пришли… — и сотрудники ЦРУ приняли МРАП с пулеметом за дружественные силы — двигаемся осторожнее.
Ныряя между машинами, они продвинулись вперед еще метров на пятьдесят и увидели первого полицейского. Тот сидел, укрывшись за какой-то гражданской машиной, непонятно было — ранен он или нет — но глаза его были совершенно безумными.
— Прикрывайте!
Агент Миллер подбежал к полицейскому, упал на колени, чтобы прикрыться той же самой машиной. Полицейский смотрел не на него, а куда-то вдаль, сквозь него.
— Эсмик э? Эсмик э? Титакалям инглизи?! Титакалям инглизи?! Халь тафхаму нани? Эйн хум?
[76]
Полицейский продолжал тупо таращиться на него, и Миллер понял, что у него шок и пытаться его разговорить бесполезно.
Подбежал кто-то из его людей.
— Сэр, в здании правительства что-то горит! Сильно горит!
Черт…
Миллер вскочил на ноги — и в этот момент услышал звук, который ни с чем не спутаешь, звук пули, ударяющей в человеческое тело. Он и сам не понял, как оказался на земле, а рядом свалился его человек, черт возьми, американский гражданин и из горла его хлестала кровь, и сделать было уже ничего нельзя.
И тут полицейский, придя в себя, вдруг осмысленно посмотрел на американца, пытающегося как-то зажать рану, и сказал
— Иншалла
[77]
Американцы
Американец из сто двадцать первого отряда рванул ручку, запирающую заднюю дверь здоровенного Субурбана, принадлежащего Дин Корп и сунулся внутрь. Вокруг стреляли, стреляли так, что невозможно было различить отдельных выстрелов, сплошной грохот — но автоматический гранатомет по ним уже не стрелял. Искореженные машины, трупы и тяжело раненые — вот что было вокруг.
— Держи!
Джим Лефтвич принял солидную, пошитую в Америке удобную сумку из какой-то прочной синтетической ткани. В сумке лежали пять проклятых всеми американскими солдатами ракет РПГ.
— Тебя как зовут?
— Джим Лефтвич. Сержант.
— А я Боб, первый лейтенант по званию — следом, Боб достал из машины болгарский РПГ-7 с оптическим прицелом — пошли, Джим. Надо делать дело.
Пригибаясь, чтобы не стать жертвой случайной пули, они пробрались к выходу со стоянки и спрятались за бетонным забором. Где-то рядом, отбойным молотком стучал крупнокалиберный.
— Делаем.
Джим кивнул, подал гранату.
Вставив гранату в гранатомет, Боб довольно резко пополз на коленях, не поднимаясь на ноги, чтобы его постоянно прикрывал забор. Затем — одним броском перебежал тротуар и укрылся за машиной. Следом за ним перебежал и Джим. Он укрылся за деревом.
— Смотри! Вон этот ублюдок!
Опасаясь — опасения были вполне понятны, крупнокалиберный не вырубался ни на минуту — Джим высунулся и увидел сразу две машины. Тяжелый американский трехосный MRAP, который выглядел брошенным, потому что он был закрыт, и возле него не было ни единого человека — а дальше стоял еще один MRAP, поменьше и уродливый на вид, с сильно защищенной башенкой ганнера — и оттуда какой-то ублюдок хлестал в сторону стены, почти не вырубаясь.
— Готов?
Джим открыл рот, чтобы ослабить воздействие ударной волны на уши
— Чисто
[78]
!
Рявкнул гранатомет, остро запахло сгоревшим порохом — и ракета, преодолев несколько десятков метров, ударила точно по башенке ганнера. Вспышка, дым — и крупнокалиберный пулемет замолк.
— Есть!
В следующее мгновение, сам Джим был уже вынужден спасаться — откуда-то сверху по ним ударил пулемет. Он подкатился под заборчик, который должен был спасти даже от пулеметных пуль — и увидел, что его напарник лежит между машинами и не двигается.
Черт…
У него было несколько сигнальных дымовых шашек, зеленых и красных — на случай, если придется подавать сигнал "я свой", обозначать зону высадки или что-то в этом роде. Он стал доставать и бросать их на тротуар одну за другой, потом пополз — он знал, что пулеметчик запомнил то место, где он находился и сейчас ждет, держа его на прицеле. И только проползя метров двадцать — он с низкого старта пересек тротуар и бросился под прикрытие стоящих у тротуара машин, опережая летящие за ним пули.
Боб был ранен и ранен серьезно — но он был жив, и Джиму удалось затащить его за машину. Первым делом он осмотрел его и убедился, что бронежилет сработал как надо, остановив часть направленных в него пуль — и, тем не менее, он получил три ранения. Причем рука… кажется, пуля задела кость.
— Сейчас, сейчас… парень. У вас в Техасе все такие здоровые?
— Я не из Техаса…
— А откуда ты?
— Я… из Калифорнии, парень.
— Черт, и какого хрена ты променял пляжи и девочек на это дерьмо.
— А сам не знаю…
— Сейчас будет больно, готов?
— Готов, черт…
Джим как мог — стабилизировал состояние своего напарника, по крайней мере, остановил кровотечение. Потом огляделся по сторонам — на их улице уже не стреляли, впереди что-то горело, а стрельба была… кажется, уже у отеля Рашид. Потом достал из кобуры Боба пистолет, сунул его ему в руку.
— Справишься один?! Я быстро.
— Какого… хрена. Мы и так сделали все, что могли.
— Ни хрена. Я хочу как следует уработать этих ублюдков за все, что они сделали…
— Идиот…
Боб пододвинул ему свой автомат — это был АКМ, два скрепленных капплерами магазина и установленный под стволом нелегальный гранатомет М203
[79]
.
— Держи…
— Да куда…
— Держи — держи. Здесь бронебойные патроны. Любого ублюдка в бронежилете свалят.
Джим перезарядил гранатомет — из РПГ-7 он последний раз стрелял в Афганистане пару лет назад, оружие было грубым, примитивным — но чертовски эффективным, как и все русское оружие. АКМ он все таки взял, взамен оставил Бобу свою М4 — для раненого М4 подходит куда лучше, в экстремальной ситуации из этого карабина можно стрелять с одной руки. Пригибаясь, бросился вдоль ряда машин по направлению к перекрестку, удивляясь, почему в него не стреляет ни снайпер, ни пулеметчик.
У перекрестка, он занял позицию так, чтобы максимально обезопасить себя, положил рядом заряженный гранатомет — и только тогда осторожно выглянул. И увидел, как несколько человек — да какое несколько, человек двадцать, не меньше — пересекают улицу, они стреляли, но выстрелов было не слышно. С той стороны улицы, где все горело, им вяло отвечали полицейские.
Уходят, ублюдки…
Джим Лефтвич перещелкнул предохранитель Калашникова на автоматический огонь, снял с предохранителя гранатомет, убедившись, что в него заряжена граната. Ракета РПГ, затем граната и потом целый магазин из АК — на закуску. Вот и посмотрим, кто после этого останется на ногах.
В последнюю секунду один из этих — в черном, с бесшумными автоматами — увидел его, гранатометчика, целящегося из РПГ, выстрелил… и кажется, даже попал, но Джиму не было до этого никакого дела. Гранатомет увесисто бухнул и выпущенная им ракета понеслась к цели, в сторону ублюдков в черной форме. Он бросил РПГ, наклонился за автоматом… руки почему-то действовали медленно, медленнее, чем обычно — но он подхватил автомат, упер приклад в плечо и ударил из М203. Перехватил автомат… черт, почему так больно… чтобы выпустить в этих ублюдков все, что есть в рожке и кажется, даже успел нажать на спуск. А потом, его словно несколько раз ударило молотком, автомат затрясся в руках… но он уже этого не чувствовал.
ЦРУ, Миллер
Прячась за машиной, бывший "тюлень" раскладывал сошки здоровенной винтовки, которую он прихватил с собой из машины. Надо было что-то делать… он последний раз стрелял из этой винтовки три года назад, да и вообще опыт его общения с Барретт-82 ограничивался сотней выстрелов, не больше. Может быть, он зря взял с собой эту дуру… но раз она у него есть, надо что-то делать, делать с этим пулеметчиком, который засел где-то выше и сейчас поливает огнем улицу. Он достал патрон в патронник — пружина была крепкая, но он справился. В этот момент, пулеметчик прекратил огонь — и он рискнул высунуться из-за машины, чтобы посмотреть, что происходит.
Нижние этажи здания парламента было плохо видно из-за деревьев — но наверху было несколько разбитых окон, кто-то махал чем-то белым, похожим на рубашку, а наверху, там, где вертолетная площадка, кажется, кто-то там кинул дымовую шашку. И еще…
Гад…
Он заметил человека — вооруженного человека, он сразу это определил. По-видимому, это и был пулеметчик, он сменил ленту и сейчас был готов снова стрелять.
Пан или пропал!
Он уже понял, что это настоящая диверсионная группа, хорошо подготовленная, и пулеметчик не будет долго думать, перед тем как окатить его градом пуль и убить. Пара секунд, не больше, единственный выстрел, который у него есть из этой чертовски здоровой и тяжелой винтовки, один выстрел — ответной очередью пулеметчик не промахнется. Усугублялось все тем, что ему приходилось стрелять снизу вверх — а это всегда сложнее, чем сверху вниз и стрелять приходилось не по ростовой мишени, пулеметчик залег. Тем не менее — он взял прицел примерно на фигуру выше головы пулеметчика и выстрелил на опережение. И пуля пятидесятого калибра сделала свое дело — каким-то чудом выстрел пришелся точно в цель, и пулеметчика буквально отшвырнуло от края крыши.
Готово…
Серые волки, капитан Эрим
Два тона по рации, затем еще два. Общий сигнал — уходим немедленно.
— Уходим! — крикнул Эрим изо всех сил.
— Тарик! Ай, Тарик!
Эрим оглянулся и увидел страшную картину — пулеметчик, лидер тройки лежал на засыпанной щебнем крыше, пулемет валялся рядом, и еще
у него не было головы.
Совсем — не было. А к нему подскочил Акбаль, кажется его брат… или двоюродный брат, в Серых Волках ценилось родство, он пытался тащить своего брата к лестнице, ведущей в здание, и руки у него были все в крови.
— Тарик!
Эрим развернул брата, как следует, врезал ему по челюсти, так что зубы щелкнули
— Он мертв! Понимаешь, мертв! — проорал он в измазанное чужой кровью лицо брата — надо идти, сейчас! Помоги мне!
Вместе с еще одним оставшимся в живых волком — он был ранен, но вколол наркотик и мог двигаться — они втащили почти обезумевшего брата на лестницу, там Эрим еще раз отхлестал его по щекам, и брат смог идти сам. Попутно выяснилось, что ранен и брат — бетонная крошка, выбитая автоматной пулей, хлестнула его по лицу. Но все же они могли идти.
Они спускались вниз по главной лестнице, прикрывая друг друга. В темных коридорах и вестибюлях тяжелой, угарной пеленой висел пороховой дым, пахло кровью — так пахнет на бойне, густой, маслянистый, оседающий на языке запах крови. Они старались идти быстрее — но быстрее здесь было идти нельзя.
На втором этаже они услышали — точнее капитан Эрим услышал, он был опытным снайпером и знал, что означает этот звук — щелчок, похожий на хлопок пастушьего кнута, только намного громче — и сразу еще один. Капитан знал, что таких винтовок у них нет — и это значит, что им отсюда не выйти. Если он не сделает то, что должен.
— Веди его вниз — капитан освободился от руки брата, лежавшей на его плече, перекинул из-за спины винтовку, взял ее в руки — я вас догоню.
— Мы должны оставаться с тобой брат. Это наш приказ.