Модель Бронислава Малиновского 46 модели аргументирующей коммуникации 48 модели пропагандистской коммуникации 56 управление коммуникативными процессами 65 литературные иллюстрации коммуникативных закон

Вид материала

Закон

Содержание Литературные иллюстрации коммуникативных закономерностей Точка зрения Зависимость объекта от его имени Разрешенность/запрещенность тем Коммуникативность молчания

Подобный материал:

• Российская академия наук уральское отделение институт философии и права, 1698.5kb.
• Самостоятельная работа 87 130 Всего часов на дисциплину, 58.84kb.
• Тема 41. Предпосылки модели экономики с экзогенными ценами (кейнсианская модель равновесия, 96.08kb.
• Проблема «риторика в пространстве теории коммуникации» поставлена в связи с обсуждением, 157.82kb.
• В. В. Изучаем маркетинговые коммуникации. Практикум, 1004.76kb.
• Модель Манделла – Флеминга, 67.3kb.
• Вопросы к зачету по дисциплине «Массовые коммуникации и медиапланирование», 23.79kb.
• Требования к финансовой модели требования к функциональным возможностям финансовой, 241.86kb.
• Программа курса "Математические модели естествознания и экологии", 22.79kb.
• Экзамен Форма проведения: письменная вопросы для подготовки к экзамену понятие и предмет, 33.71kb.

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ КОММУНИКАТИВНЫХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ

В данном параграфе мы рассмотрим некоторые ком­муникативные закономерности, отражающие реальное использование коммуникативных процессов. В качестве примеров мы будем приводить отрывки из различных ли­тературных произведений, и здесь, в отличие от предыду­щих параграфов, основную функцию будут нести именно примеры. Наш текст станет только комментарием к ним. Наиболее важным выводом является значимость симво­лического мира для человека. Если животное живет толь­ко в реальном мире, то человек и в реальном, и в симво­лическом. При этом неизвестно, какой из них для него более важен.

Повторяемость

Д. Хармс. Отрывок из реального письма от 28 июня 1932 г.:

"Дорогая Тамара Александровна и Леонид Савельевич, спасибо Вам за Ваше чудесное письмо. Я перечитал его много раз и выучил наизусть. Меня можно разбудить но­чью, и я сразу без запинки начну: "Здравствуйте, Даниил Иванович, мы очень без Вас соскучились. Леня купил себе новые..." и т.д. и т.д.

Я читал это письмо всем своим царкосельским знако­мым. Всем оно очень нравится. Вчера ко мне пришел мой приятель Бальнис. Он хотел остаться у меня ночевать. Я прочел ему Ваше письмо шесть раз. Он очень сильно улы­бался, видно, что письмо ему понравилось, но подробного мнения он высказать не успел, ибо ушел, не оставшись но­чевать. Сегодня я ходил к нему сам и прочел ему письмо еще раз, чтобы он освежил его в своей памяти. Потом я спросил у Бальниса, каково его мнение. Но он выломал у стула ножку и при помощи этой ножки выгнал меня на улицу, да еще сказал, что если я еще раз явлюсь с этой паскудью, то он свяжет мне руки и набьет рот грязью из по­мойной ямы. Это были, конечно, с его стороны грубые и неостроумные слова. Я, конечно, ушел и понял, что у него был, возможно, сильный насморк, и ему было не по себе..." [360, с. 466]

В коммуникации есть речевые отрывки повтор, которых разрешен, и есть те, повтор которых запрещен. Ю.В. Рож­дественский строит на этом свою классификацию рече­вых жанров [287]. Как правило мы не идем на повтор. Считается, что человек в состоянии понимать и порож­дать бесконечное число предложений, на отражении чего строится такое лингвистическое направление, как порож­дающие грамматики.

Точка зрения

В повествовании личность героя может подаваться словами самого героя, словами тех или иных действую­щих лиц, словами автора.

Например, повествует автор, описывая все от своего имени:

Я пришла к поэту в гости.

Ровно полдень. Воскресенье.

Тихо в комнате просторной,

А за окнами мороз

И малиновое солнце Над лохматым сизым дымом... Как хозяин молчаливый Ясно смотрит на меня (Анна Ахматова)

Вот прозаическое описание ситуации, где смена прос­транственной позиции приносит новую информацию:

"Я сидел в заднем ряду и ничего не видел. Было очень жарко. Потолок театрального зала нависал над самой го­ловой.

Только в антракте я выбрался со своего места и подо­шел к барьеру. Я облокотился и смотрел на зрительный зал. Он был затянут легким туманом. В тумане этом заго­рались разноцветные огоньки бриллиантов" (Константин Паустовский)

Создается множество сообщений, в рамках которых читатель должен легко ориентироваться, понимая, где чья точка зрения. Такая же ситуация существует в кино. На­пример, в детективе мы сразу ощущаем опасность при смене точки зрения, когда чей-то взгляд заглядывает сквозь оконное стекло внутрь комнаты героя, который пока не ощущает этого чужого присутствия. Зритель же ощущает, чем и создается необходимое напряжение.

Проблеме точки зрения в разных видах искусства пос­вятил свою работу Б. Успенский [333].

Зависимость объекта от его имени

Николай Олейников. Перемена фамилии (отрывок)

Пойду я в контору "Известия", Внесу восемнадцать рублей И там навсегда распрощаюсь С фамилией прежней моей.

Козловым я был Александром, А больше им быть не хочу! Зовите Орловым Никандром, За это я деньги плачу.

Быть может, с фамилией новой Судьба моя станет иной И жизнь потечет по-иному, Когда я вернуся домой.

Собака при виде меня не залает,

А только замашет хвостом,

И в жакте меня обласкает

Сердитый подлец управдом... [224, с. 151]

Перед нами отражение магической веры в силу имен, когда считалось, что имя задает и предопределяет буду­щее человека. В далеком прошлом просто так нельзя бы­ло употреблять имя человека, чтобы ему не навредить. Сегодня роль имени столь же значима, например, в вы­боре названия для товара, для нового продукта. Вспом­ним появление экспортной "Лады" вместо отечественных "Жигулей", оказавшихся неблагозвучными на зарубежном рынке. В тексте мы цитировали замечание О. Фрейденберг о предопределенности сюжета тем или иным именем героя.

Разрешенность/запрещенность тем

Эту проблему хорошо иллюстрирует пример из пьесы Евгения Шварца, когда начальник тайной полиции от­правляется в толпу подслушивать, но в сапогах со шпо­рами. Его решение таково, поскольку в противном слу­чае, говорит он, наслушаешься такого, что потом всю ночь не спишь. Но это проблема не только политическая, но и социологическая. Список разрешенных/запрещен­ных тем сопровождает нас во многих ситуациях, даже вне наличия сапог со шпорами.

На эту тему есть интересное высказывание Т. ван Дейка:

"Действие этих ограничений настолько сильно, что нас редко удивляет выбор тем в соответствующих ситуа­циях. И если незнакомец в автобусе начнет нам неожи­данно рассказывать о своей интимной жизни или проб­лемах, связанных с подоходным налогом, мы почувству­ем себя крайне неловко. Если в подобной ситуации вообще возможен разговор, он должен затрагивать основ­ные темы, связанные с поездкой в автобусе, и, возмож­но, стереотипные вопросы (погода), важные события (убийство в городе) или другие темы общественной значимости, и только затем разговор может быть обращен к личным темам — главным образом к поведению и внеш­ности. Как видно из этого примера, репертуар тем упоря­дочен, существует определенная иерархия тем, определя­емая в терминах вероятности или приемлемости" [50, с. 53].

Коммуникативность молчания

Молчание также является коммуникативной едини­цей. Усиление его коммуникативности возможно при специальном конструировании особых контекстов. Нап­ример, молчание в ответ на вопрос или просьбу сразу ста­новится элементом отказа или нежелания выполнять то, о чем просят. В другом случае молчание становится зна­ком нежелания или неумения собеседников поддержи­вать отношения.

Осип Мандельштам:

Мы напряженного молчанья не выносим, -

Несовершенство душ обидно, наконец!

И в замешательстве уж объявился чтец,

И радостно его приветствовали: "Просим!" [195, с. 171]

О "языке любви болтливой", что является полной про­тивоположностью молчанию, говорит А. Пушкин. Мол­чание является очень действующим элементом в кризис­ной ситуации, когда ценно как слово, так и молчание. Хотя кризисники подчеркивают, что в случае кризиса должно исчезнуть такое понятие, как "Без комментари­ев". См. также отдельное исследование молчания [32].

Умение держать паузу зафиксировано в аксиоматике актерского искусства. Молчание моделирует сильного со­беседника, поскольку слабому приходится говорить, что­бы привлечь сильного на свою сторону (в аксиоматике общения, предложенной П. Ершовым).

Интересна фраза, приводимая Е. Тарле, о том, что На­полеон не только указывал газетам о чем говорить, но и о том, о чем молчать. Так что молчание является не ме­нее богатым по своим возможностям средством, чем го­ворение.

ВЫВОДЫ

В рамках изучения коммуникации возможно построе­ние разного рода моделей, которые соответствуют пос­тавленным перед исследователем или практиком задачам. Процессы коммуникации являются ключевыми в челове­ческой цивилизации, что обуславливает множественность возможных моделей коммуникации.

В то же время сложность самого объекта требует при­менения методов и инструментария ряда гуманитарных наук и требует от специалиста в области теории комму­никации обширных знаний. В результате характерным для данной области знаний становится ее принципиаль­но междисциплинарный характер.