Исследование

Вид материала

Исследование

Содержание З. И. Карцева (Москва). ХАЙКУ в болгарской сетевой литературе Хайку не показывает, не объясняет чувство, а просто передает его через поэтическое сравнение (незавершенное). А. Андреев, наприм

Подобный материал:

• Исследование машинописных текстов, 3773.04kb.
• Исследование рынков сбыта, 102.92kb.
• Великой Отечественной Войны. Данное исследование, 132.59kb.
• А. М. Степанчук Национальный технический университет Украины "Киевский политехнический, 245.12kb.
• Задачи маркетингового исследования. Укажите информацию, которую необходимо получить,, 20.78kb.
• I. Исследование влияния тренировочных нагрузок на изменение уровня физической работоспособности, 95.1kb.
• Слепнёв Андрей Геннадиевич исследование, 237.56kb.
• Исследование рынка, объекта рыночных исследований (курсовая), 15.53kb.
• Л. В. Шипова Саратов, сгу им. Н. Г. Чернышевского Исследование, 107.95kb.
• Буланькова Эдуарда Анатольевича исследование, 19.13kb.

З. И. Карцева (Москва). ХАЙКУ в болгарской сетевой литературе

Осенью 2002 г. на болгарском сайте «Литературен клуб» в Интернете прошел очень интересный конкурс – на лучшие хайку в болгарской поэзии, причем – именно болгарской, поскольку в конкурсе участвовали не болгарские переводчики классических или новых японских хайку, а молодые болгарские поэты, авторы собственных хайку, написанных в духе и стиле этих японских миниатюр¹⁴.

Как известно (специалистам), хайку (хокку) – это самая короткая поэтическая форма в мировой литературе. Она возникла в Японии ХУ века в качестве начальных строк, «зачина» – сначала у строгой, элитарно-академической поэмы рэнга, а с ХVI века – и в виде начала поэмы хайкай, пародировавшей свою предшественницу рэнга. Сочинение поэтических произведений такого рода в средневековой Японии было изощренной литературной забавой, в которой принимали участие сразу несколько авторов, по очереди подключавшихся к этой «игре в цепочку», дописывающих, продолжающих начатое другими и как бы вступающих в шутливые или серьезные диалоги – при этом с естественным перемещением «точки наблюдения». И в этой игре выбор начальных строк (хокку) был крайне важен – ведь от них зависело настроение всего произведения. Уже тогда в Японии устраивались конкурсы на лучшее начало, и со временем эта начальная часть (хокку) превратилась в самостоятельный жанр – трехстишие хайку.

Расцвет жанра хайку в Японии связан с именами Мацуо Басе (ХVII в.), Йоса Бусон и Кабаяси Исса (ХVIII в.), Масаока Сики (ХIХ в.). И сейчас хайку по-прежнему популярны в Японии (Такахама Киоши, Кои Нагата и др.), да и не только там. Во многих странах (от Америки до Хорватии и Новой Зеландии) существуют любители хайку, издаются специализированные журналы, возникают хайку-общества, хайку-движения, издаются хайку-антологии. Так, в 1996 г. вышла объемистая антология «Haiku World. An International Poеtry Almanac», включающая более тысячи хайку на 25 языках мира, а также интереснейшая антология «One Hundred Frogs», в которой собрано около 100 переводов знаменитого трехстишия Мацуо Басе о лягушке, прыгающей в воду старого пруда¹⁵.

Своя школа любителей хайку существует и в России – это, в частности, электронный журнал «Лягушатник», издаваемый А. Андреевым в Рунете с 1997 года, в котором помещаются исследования об этом жанре, старые и новые переводы классических японских хайку, а также оригинальные хайку русских ( рубрика «Нашего болота кулики») и иностранных поэтов.

Как видим, и в Болгарии появились свои любители этой поэзии, и сетевой конкурс 2002 года на лучшие болгарские хайку – яркое тому подтверждение. В мои задачи, разумеется, не входит теоретическое осмысление этого литературного феномена (хайку) вообще. Просто хотелось посмотреть, во-первых, чем же отличаются «неяпонские» хайку, написанные на болгарском языке и с учетом контекста именно болгарской культуры, болгарского менталитета и болгарских сегодняшних реалий. Во-вторых, нужно было выяснить, насколько удачно это сделано, и, наконец, попробовать сопоставить эту новую для Болгарии «сетературу» с тенденциями развития современного болгарского литературного процесса.

Прежде всего, хайку привлекательны чисто внешне – своей необычной формой, строгой заданностью, игровой, азартной условностью. Классические японские хайку традиционно состоят из трех строк (17 слогов) по 5–7–5 слогов соответственно (правда, могут встречаться двухстрочные и даже однострочные хайку), с цезурой после второго стиха – «разделительным словом», роль которого со временем стали выполнять всевозможные знаки препинания. Правда, при переводе на другие языки это правило (непременного наличия именно 17 слогов) утрачивает свою силу, т.к. слог в японском языке совсем не равен слогу, например, в английском, русском или болгарском (и по долготе и по информативности). Очевидно, поэтому «неяпонские» поэты и не стремятся всегда к заветной формуле «5–7–5», а просто имитируют трехстрочную композицию хайку, но уже по законам своего языка. И тогда в хайку может быть меньше или же (чаще) гораздо больше слогов.

Болгарские авторы, участники сетевого конкурса, также стараются сохранить внешние очертания классической японской формы. Таковы, в частности, хайку победительницы конкурса, молодой поэтессы Илияны Илиевой:

настъпих го	я наступила	седя отляво	я сижу слева
а той не изпука	а он и не хрустнул	на твоето ребро-	от твоего ребра –
истински орех	настоящий орех	на мястото си	на своем месте

К числу чисто внешних (возможных) отличий хайку можно отнести также: отсутствие рифмы; своеобразное графическое оформление трехстишия (строчные буквы, отсутствие знаков препинания, использование визуальных, каллиграфических эффектов, когда расположение строк и слов в хайку напоминает какую-то картинку или иероглиф); возможность ради имитации формы канонического хайку не очень строго соблюдать правила синтаксиса и грамматики своего языка).

Всё это – «внешнее» – довольно легко и забавно воспроизводить «неяпонским авторам» при переводе с японского или сочинении собственных трехстиший. Однако, когда дело касается передачи содержания, духа хайку, возникают серьезные трудности. Ведь каждое хайку, по точному наблюдению А. Андреева, это «чувство-ощущение, запечатленное в небольшой словесной картинке-образе»¹⁶. Как при вспышке фотоаппарата, мы вдруг отчетливо видим какое-то маленькое, незамысловатое чудо природы – капельку росы на мохнатом тельце гусеницы, падающий желтый лист, мерцающий огонек светлячка. И это мгновение чувственного приближения к жизни, эта яркая картинка вызывают в нас реакцию приобщения, опирающуюся уже на наши собственные впечатления и воспоминания. И появляется улыбка, светлая и немного грустная, неожиданно возникает ощущение печали, грусти – состояние «саби» (Басе), «просветленное одиночество», позволяющее почувствовать внутреннюю красоту, «душу» предметов и явлений окружающего мира:

Роса ласкает	Вот капелька дождя	Старое кладбище.
траву прохладными ладонями.	разбилась о стекло –	Камни лежащие
Миг счастья.	и потекла слеза.	Отдыха просят.
(Явор Димитров)	(Детелина Тихолова)

Хайку не показывает, не объясняет чувство, а просто передает его через поэтическое сравнение (незавершенное). А. Андреев, например, сравнивает автора хайку с человеком, который собрался было о чем-то поведать нам, но передумал – и так все ясно, из самой картинки, из образа, из намека. Эту «технику намека» он называет «эффектом недостроенного моста», когда видишь лишь начало строительства – несколько опор на одном берегу и еще несколько – на другом. И хотя мост не закончен, всем ясно, откуда и куда он ведет, этот недостроенный мост. «Так работает настоящее хайку»¹⁷.

Хайку – поэзия предельно сконцентрированной образности. В ней отсутствуют эпитеты, названия чувств и ощущений. Она не показывает их. Зато отчетливо просматриваются метафоры, сконцентрированные почти до знака; ассоциации и сравнения, сополагающие, сопрягающие несравнимое (большое/маленькое, старое/новое и т.д.). Они-то и есть уже готовые, заданные автором опоры – сваи «недостроенного моста». С помощью самых простых и ясных по значению слов, буквально несколькими штрихами набрасывается контур картинки, пойманное на лету мгновение жизни, вызывающее у читателя реакцию приобщения, сопричастия:

одинокое дерево	Снаружи холод		бумажный кораблик		персик
сторожит пашню	свирепый ветер.		на гребне волны –		плотно облегающий
зима	И стало грустно.		в лужу ступил ребенок		бархат
(Детелина Тихолова)		(Явор Димитров)		(Илиана Илиева)

В хайку, как правило, совсем не видно автора. Здесь он не демиург, не субъект, а, как все вокруг, – объект, один из элементов рисуемой картинки. Если же он все-таки просматривается, то, скорее, в роли фотографа, «со стороны» запечатлевшего трогательную или забавную картинку, отсылающую нас к Вечному, Высокому.

Интересно, однако, что в произведениях современных авторов все меньше таких «отсылок». Они становятся как бы более приземленными, бытовизированными, прозаичными. Поэты уже не рисуют пейзажи, не включают в текст хайку «сезонные слова» (киго), бывшие непременным атрибутом классических хайку с их природным фоном, прямым или косвенным намеком на сезон года, погоду, явление природы. Киго превращается сейчас не в «слово о сезоне», а в «слово об окружающей среде», а сами хайку – в маленькие эскизы современной (преимущественно – городской) жизни с ее приметами и проблемами:

из моего автобуса билет	муха целую неделю	Я выношу мусор.
подарок тебе	выдержала	Смогу ли выбросить с ним
целых полбатона	кондиционер	и плохие мысли.
(Илияна Илиева)			(Петр Пламенов)

Лучшие хайку молодых болгарских авторов, призеров сетевого конкурса осенью 2002 года, были опубликованы в печатном варианте на страницах газеты «Литературен вестник» в феврале 2003 года, получив, таким образом, пропуск и в «большую литературу». И уже, вероятно, можно говорить об этой поэзии всерьез.

Первое впечатление – очень экзотично, увлекательно (с формальной точки зрения). Есть и достаточно тонко, грамотно, профессионально «сделанные» миниатюры, вполне, кстати, отвечающие тенденции современной болгарской литературы к минимализму (поэтические миниатюры Петра Чухова, мини-притчи, фельетоны и анекдоты Станислава Стратиева, миниатюры-эссе Благи Димитровой и пр.). Но почему именно хайку? Чем этот совсем неболгарский жанр привлекает поэтическую молодежь? Экзотикой? Литературной игрой? В какой-то мере – да, ведь постмодернистская увлеченность формой, игрой соответствует духу нашего времени. Но есть и другое. Лично мне болгарская хайку-поэзия представляется своеобразным интеллигентским «отшельничеством», уходом в скит, в новый исихазм – теорию и практику личного спасения в сумасшедшем мире, где никому нет до тебя дела. А поэт, фиксируя в хайку мгновение, осколочек жизни, сопоставляет, сопрягает ее красоту и беззащитность – с Вечностью, своими мечтами о добре и справедливости… и своим разочарованием. Сконцентрированная до знака, до руны поэзия хайку с ее компрессией на всех уровнях (от метафоры до грамматики и синтаксиса), говоря о Человеке, его надеждах, боли и страхе, в сущности, отражает наше непростое Время, она современна в полной мере – а потому и интересна для молодых творцов.