Скарабей
| Вид материала | Книга |
СодержаниеВошедшему в рай – возврата нет! Правда о гкчп – в деле суда Волчья стая «ждите своего часа!» |
- Ооо нпф «скарабей», 339.2kb.
– А почему «необычной»?
– Да говорят, что Кот пред храмами и на площадях показывал фокусы, изрыгал изо рта огонь и по полдесятка змей из пасти вытаскивал... Безо всяких приспособлений, лестниц и веревок бегал по
стенам дворцов и храмов. И что от него многие девушки пуза поглаживают…
– Да, чудит Котяра, – посочувствовал страдальцу Ивнев. – Но ничего, вернется и мы ему быстро веревки на рога накрутим... – При этом Рюрик Александрович поглядывал на Есенина и Ларису. Он то и дело спрашивал: «Какая завтра будет погода?»
– К воротам подступает осень, Рюрик Александрович, а вы все о погоде спрашиваете, – отмахивалась од него Лариса. – Надо не на Небеса глядеть, а проветривать полушубки да сушить валенки.
Один раз к роднику приезжали Рябцов с Марусей. Лишь издалека показывали девочек-двойняшек. При этом Маруся, как молодая наседка, прикрывала личики девочек и вполне серьезно убеждала:
– Как бы не сглазили...
Между Есениным и хозяйкой треста «ОЧИСТКА» в который раз пробежала черная кошка...
– Надоела! – как-то раз в сердцах воскликнул поэт.
Мы с Ларисой посмотрели на него и дипломатично промолчали. Не выдержал лишь Рюрик Александрович:
– Дай-то Бог!
К этому следует добавить, что поэты и Лариса иногда без предупреждения на недельку-вторую внезапно исчезали и так же неожиданно появлялись.
Трудно объяснить – почему? – но за все лето я ни разу так и не съездил в Боблово. И вот наступил день, когда меня, словно магнитом потянуло к дому на взгорке.
– Не желаете ли со мной? – обратился я к Ларисе и поэтам.
– Очень даже желаем, – за всех ответила девушка.
Мы сели в «ОМЕГУ» и в шелесте порыжевших листьев покатили в Боблово. На повороте к Музею-усадьбе им. Менделеева напоролись на плотный милицейский кордон:
– Далеко, товарищи? – обратился к нам упитанный полковник с кобурой на поясе.
– В родные пенаты, – прищурилась Лариса и протянула стражу порядка корочку с золотистым отливом.
Полковник повертел в руках документ и, словно первоклашка, по складам прочел:
«Всем загранотрядам и санитарным кордонам оказывать всяческое содействие и пропускать без промедления. Президент Путин».
– Сейчас у некоторых господ много на руках всяких корочек, – полковник отошел от машины, вытащил внушительную рацию и с кем-то задумчиво и долго договаривался. Наконец вернулся, взял под козырек и сурово изрек:
– Предупреждаю: НЕ ТОРОПИТЕСЬ! Там тьма народу и такое творится…
– Мы в курсе, – Лариса протянула руку и буквально вырвала у полковника надорванную обложку из книги «ПЕТУШИНЫЕ БОИ В АФРИКЕ».
На площадке возле Музея было дождливо и пасмурно, но над нашим бобловским садом светило радостное Солнышко... Вдоль забора и ворот висела плотная РАДУГА... Посредине участка, над одинокой и самой урожайной яблоней, на высоте примерно пятидесяти метров, крупными неоновыми буквами плавала, строка:
ВОШЕДШЕМУ В РАЙ – ВОЗВРАТА НЕТ!
Мы попробовали спуститься вниз и подъехать к дому. Но не тут-то было. Колыхающейся «колбасой» народ торопился к нашему забору. На крышах домов и на деревьях гроздьями сидели и висели люди...
– Что будем делать? – постучала кулачком по панели Лариса.
– Не ехать же по головам? – напялил очки Ивнев.
– Может, включим форсаж да с подлетом? – погладил кудри Есенин.
Так и поступили.
Из бортов машины вышли короткие закрылки... «ОМЕГА» слегка приподнялась, качнулась и над головами взревевшей толпы мы медленно «поплыли» к родным воротам. Некоторые, наиболее прыткие, подпрыгивали и пытались ухватиться за выхлопную трубу и бамперы... Но защитная система была начеку. Людей хотя и не ранило, но, словно котят, отбрасывало в стороны... Пожилые счастливо улыбались и крестным знамением осеняли машину.
Мы благополучно «проплыли» над свежим штакетником и «ОМЕГА» мягко припарковалась у крыльца.
Вышли из машины и залюбовались благоухающим САДОМ. Есенин сразу же направился в сторону груш. Но далее обшитого евровагонкой хозблока пройти ему не удалось... Рюрик Александрович попытался проникнуть в САД из-за дровянника, но и у него ничего не получилось… Вскоре для «непонятливых», метрах в двадцати от дома, поперек САДА пробежала искрящаяся РАДУГА.
– Можете успокоиться, место для нас обозначено, – захлопала ресницами Лариса.
Вокруг и в самом Боблово суетились, спорили и ругались толпы озадаченных людей.
Мы вошли в дом и неведомая сила бросила нас в глубокий сон.
Проснулись в бодром и хорошем настроении. За окнами щебетали птички...
В таком прекрасном настроении я просыпался только в шалаше во время сенокоса. Вышли на, крыльцо и ахнули: старые вишни, сливы и яблони куда-то исчезли. Вокруг нас медовыми сотами благоухал молодой САД. Рядом цвели абрикосы, черешня, ореховые деревья, персики, мандарины и лимоны...
Посреди САДА возвышался огромный дуб, на верхней ветке
которого достраивали гнездо аисты.
Вдоль огорода, покрытая ряской и кувшинками, змеилась глубокая и чистая река. На противоположном берегу баламутили воду молодые слоны. Из-за куста шиповника в реку прошествовал крокодил. Над водой разевали пасти бегемоты и плясала мелкая рыбешка... Ее тут же подхватывали жадные и сварливые чайки.
По САДУ разгуливали райские птицы. Возле нашего крыльца остановился, недоверчиво посмотрел на нас и убежал крепконогий страус.
На поляне за рекой паслись коровы, быки, изюбры и лоси. На них из-за кустов бузины зорко поглядывал упитанный волк. Вдоль берега пронесся табун лошадей...
– Как же так? – всплеснул руками Ивнев, – участок вроде бы небольшой и столько живности?
– Ничего удивительного – с восхищением всматривался в парящего Орла Есенин. – У ПРИРОДЫ много секретов. И один из них – необозримое РАСШИРЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА. Здесь, с Божьей помощью, даже мамонт пройдет сквозь игольное ушко и даже бивни не обломает... В этом САДУ мы можем увидеть все, чем была богата наша прекрасная планета. Haм дана исключительная возможность ЛИЦЕЗРЕТЬ РАЙ! А двуногие скоты, которые находятся за этим забором, могут воочию убедиться, ЧТО ОНИ ИМЕЛИ И ПОТЕРЯЛИ... Не зря же древние мудрецы и волхвы утверждали: ЧТО ВНИЗУ, ТО И НАВЕРХУ...
Я скосил глаза и за забором заметил совершенно трезвого бывшего тракториста, соседа Николая. На нем была расшитая петушками домотканная рубаха, новые армейские брюки и добротные ботинки.
С правой стороны на нас с восхищением посматривали Борис и Оля. За мячиком гонялась изящная Линда.
За столом под вишнями, в просторном деревенском сарафане и в белой кофточке суетилась Варя. Ha левом плече ее сидела горлинка. Девушка с поклоном пригласила нас к столу.
В широкой деревянной миске паровала молодая картошка, на рушнике зеленели пупырчатые огурчики и черный хлеб. Посредине стола крынка с молоком. В расписной вазе ананасы, мандарины, яблоки и вишни. Девушка подала на стол белую и красную отварную и жареную рыбу. И мы приступили к трапезе.
На плечо Есенина села шустрая белочка и Варя тут же протянул ей кедровую шишку. Белочка распушила хвостик и скрылась на соседней мачтовой сосне. Рюрик Александрович, по старой привычке, протирал салфеткой наливное яблоко. За всем этим с интересом наблюдала обезьянка. Когда он подносил яблоко к губам, она спрыгнула с груши и выхватила его из рук поэта.
– И за что такая БЛАГОДАТЬ?!
– Об этом и я хотел спросить, – поддержал Ларису Ивнев. – Я был знаком и несколько раз встречался со святой Матронушкой…
– Ну и что из этого? – поправил челку Есенин.
– Может, это она посодействовала, чтоб образовалось этакое изобилие?
– Поживем – увидим... А может, само собою разрешится, – уставился в Небо Есенин. Подняли головы и мы. Прямо над нашим САДОМ стояла «ТАРЕЛКА» НЛО и разноцветными огоньками прощупывала окрестности...
Неожиданно над воротами в защитной РАДУГЕ образовался проход... Приоткрылась калитка и пред нами предстал генерал Валентин ВАРЕННИКОВ:
– Извините, что без приглашения, – сходу обратился он к нам. Мы смущенно переглянулись... Но он с солдатской прямотой заявил: – Стало известно, что вы сущности ОТТУДА! И только вам дано понять мою боль за Отечество. Боль человека, который был, возможно, последним свидетелем того, что пострашнее последнего дня Помпеи. Я был косвенным участником развала СССР. И хочу покаяться, чтоб не только
до вас, но и до Бога дошла хоть какая-то правда об это ПРЕСТУПЛЕНИИ. И мое повествование так и назовем:
ПРАВДА О ГКЧП – В ДЕЛЕ СУДА
В дни 15–ой годовщины ГКЧП много было сказано и написано о событиях августа 1991 года. Но их оценки в массовых СМИ выглядели лживо. Нигде не прозвучало: кто прав был, а кто виноват в том, что создание Комитета по чрезвычайному управлению послужило детонатором к распаду нашей великой державы. Меня судили за участие в ГКЧП. Судили и оправдали в самых высоких инстанциях. Поэтому у меня есть полное моральное право раскрыть истинную суть августовской катастрофы и назвать имена ее организаторов.
Какой же фактически была обстановка в августе, а также в предшествующих месяцах 1991 года?
В июне 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР председатель КГБ В.А. Крючков зачитал доклад Ю.В. Андропова, который им был сделан в 1977 году /!/ членам Политбюро ЦК КПСС, где говорилось, что в стране действуют агенты влияния /т.е. пятая колонна/ и что они представляют большую опасность, так как разрушают общественный и государственный строй. И далее В. Крючков от себя добавил, что эти агенты влияния сегодня уже привели страну на грань полного развала. Было непонятно, к кому В.А. Крючков апеллировал, ведь задача обеспечения государственной безопасности полностью возложена на КГБ.
В июле 1991 года в прессе появляется «Слово к народу», в котором 11 человек-патриотов – призывают наш народ спасти страну!
3 августа Горбачев собирает Президиум Кабинета министров СССР и объявляет: «В стране обстановка крайне тяжелая. Я еду в Крым отдыхать, а вы за это время обязаны навести порядок!» Естественно, Горбачев понимал, что Правительство, как и руководство страны, в целом, несомненно, будут действовать, что-то будут предпринимать. И
если у них получится – он заявит: «Это – я! Я им ставил задачу». А если не получится, то скажет: «Вот видите, я им поставил задачу а они?!» То есть он верен своей манере – уходить от ответственности.
4 августа руководство страны проводило Горбачева на отдых, а уже 5 числа все схватились за голову: «Что делать?» В течение 10 дней суетились, разрабатывали документы, составляли планы выхода из тяжелого кризиса.
17 августа руководство страны и приглашенные собрались у В. Крючкова на объекте на окраине Москвы и, оценив обстановку, решили: четырем представителям от совещания вылететь в Крым к Горбачеву и убедить его в необходимости решить два вопроса: первый – не подписывать 20.08.1991 г. Союзный договор в Ново-Огарево, так как его готовы были подписать только шесть республик из 15 /кроме того, Всероссийский референдум убедил всех, что Союз надо сохранить/; второй вопрос – объявить Чрезвычайное положение в тех районах страны и отраслях народного хозяйства, где это требуется /чтобы не повторить такие события, как в Тбилиси, Баку, Бухаре, Вильнюсе и др./. – 18 августа состоялась встреча с Горбачевым в Крыму. Он отказался от предложения участвовать в наших действиях. Ему предложили полететь с нами в Москву для совместного принятия решения – он также отказался, сославшись на плохое самочувствие. Но заявил: «Действуйте, как считаете нужным, черт с вами!» /буквально в его словах ничего другого не прозвучало/.
В ночь с 18 на 19 августа руководство страны, учитывая отказ Горбачева в действиях, вынуждено было создать «Государственный Комитет по Чрезвычайному положению /ГКЧП/. Такого типа комитеты в то время имели право создавать два лица: Президент или Председатель Кабинета министров. Руководитель Правительства В.С. Павлов созвал Комитет и сам вошел в его состав.
19 августа утром объявляется о создании ГКЧП и обнародуются
пять его документов, в том числе «Обращение к народу», «Постановление ГКЧП № I», «Обращение к главам государств и правительств и Генеральному секретарю ООН».
В Москве в целях недопущения мародерства объявлено Чрезвычайное положение на основании Союзного закона «О режиме Чрезвычайного положения». Надо иметь в виду, что при введении Чрезвычайного положения во многих странах мира предусматривается использование войск…
20 августа Д.Г. Язов вызвал меня из Киева в Москву, чтобы помочь навести порядок. Во второй половине этого дня я уже был на совещании в Генштабе, где генерал В. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос: как войти подразделению «Альфа» в здание «Белого дома», чтобы разоружить 500 гражданских лиц, которые вооружены Б.Ельциным автоматами и пулеметами? Войти, но чтобы не было жертв среди лиц, которые толпами ходят вокруг этого здания. «Альфа» под руководством В. Карпова заняла исходное положения и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было – не знали, как проделать «коридор» в толпе народа без жертв. И то, что кто-то заявляет сейчас, что «Альфа» отказалась выполнять приказ, – это ложь!
В ночь с 20 на 21 августа на Садовом кольце в районе моста, неподалеку от Смоленской площади, погибают три москвича. Б. Ельцин и Р. Хазбулатов, зная, что по Садовому кольцу курсирует военный патруль в составе роты на боевых машинах пехоты (БМП), решили создать западню под мостом (когда рота втянется под мост – закрыть вход и выход из-под моста) и поджечь БМП. Расставив теле- и кинокамеры, «Юпитеры», нагнав толпу зевак в несколько сот человек, выполнили свой зловещий план. Рота была захлопнута, но все-таки вырвалась из западни.
С учетом трех погибших с 20 на 21 августа на Садовом кольце у Смоленского моста, на ночном совещании у В. Крючкова принимается
решение прекратить все действия до утра, чтобы не допустить новых жертв. Министр обороны отдает распоряжение: введенные войска в Москву для охраны объектов утром 21 августа вывести из города.
Наступила кризисная, патовая ситуация.
Вместо решительных действий по спасению страны В. Крючков,
Д. Язов и А. Лукьянов принимают решение лететь к Горбачеву в Крым и убедить его в том, что он обязан принять участие в событиях, от которых зависит судьба страны.
Вслед за ними на другом самолете вылетает к М. Горбачеву А. Руцкой с небольшой командой. Почему начальник Генерального штаба генерал армии А. Моисеев дал разрешение на вылет самолета с Руцким, никому не ясно. Может, он тоже, как М. Горбачев и А. Лебедь, держал «нос по ветру»: чья возьмет?!
В итоге М. Горбачев принял только А. Лукьянова, а затем А.Руцкого – «спасителя». Остальных коварно пригласив в свой и во второй самолет, но не общаясь, приказал арестовать.
В. Крючков и Д. Язов даже не позаботились о личной охране – ведь жили в Советском Союзе!
К 23 августа всех основных участников событий арестовали. А. Лукьянова поместили в «Матросскую Тишину» 26 августа. Всего нас было 14, но В. Болдина и В. Грушко по болезни выпустили.
Осталось 12 человек до суда. Просидели 1,5 года. Генеральный прокурор В. Степанков все это время суетился, меняя несколько раз формулировки обвинения. Наконец, решил оставить так, как было первоначально: «Измена Родине с целью захвата власти».
Какую власть хотело захватить руководство страны? Ведь вся власть уже у них была.
Кому и какую еще власть надо было захватывать? Да ее, этой дополнительной власти, и не было, кроме президентской.
Как известно, чтобы замести следы своих преступных деяний по
разгону всех видов Советов и расстрелу из танков «Белого дома» (сентябрь–октябрь 1993 года), Ельцин договорился с И. Рыбкиным (Председатель Государственной думы) издать Постановление Госдумы, которым амнистировать всех по делу ГКЧП.
Председательствующий суда (судила Военная коллегия Верховного суда) генерал- лейтенант А.Уколов опросил всех подсудимых, как мы относимся к амнистии. Все согласились. Мною же было подано письменное заявление, что я отказываюсь от амнистии и требую, чтобы меня судили. Для меня было важно, чтобы на суде (a процесс был открытым, и зал каждый день был забит народом до отказа) прозвучала правда: кто виновен в разрушении Советского Союза. И, конечно, надо было защищать свою честь – я боролся за сохранение Союза, выполнял свой конституционный долг.
Меня судили одного. В числе свидетелей я потребовал вызвать на суд М. Горбачева, которого допрашивали три дня, в том числе один день (с утра до вечера) задавал ему вопросы я. Выл также задан вопрос: «Свидетель, почему вы в итоге своей деятельности стали изменником своей Родины и предателем нашего народа?!» На этот вопрос он мне не ответил до сего времени.
Верховный суд меня, к всеобщему удивлению, оправдал. Народ ликовал, а власть рассвирепела. Член Политбюро А. Яковлев заявил: «Этот суд надо судить», а Б. Ельцин потребовал опротестовать оправдательный приговор. Протест был принят, и через несколько месяцев меня судили в третий раз – это был Президиум Верховного суда. То есть выше – только Бог! И третий суд меня оправдал (оставил в силе оправдательный приговор Верховного суда).
Таким образом, Суд мне сказал, что все мои действия и заявления были правильными. Мало того. Суд принял мое письменное ходатайство: «О возбуждении уголовного дела по факту развала Советского Союза». Но потребовал предоставить мотивацию. А какая может быть мотивация,
когда Советского Союза нет, его ликвидировали. Вот и повис этот вопрос в воздухе.
Но главное в другом: спустя 15 лет можно дать ответ, кто виновен в разрушении нашей страны.
Виновен ГКЧП, который просуществовал всего трое суток? Или М.Горбачев, А. Яковлев, Э. Шеварднадзе и Б. Ельцин, которые правили годами?
Так кто же прав: Верховный суд, который по моему делу дважды вынес оправдательный приговор, или М. Горбачев и Б. Ельцин, которых наши СМИ показали героями событий 15-летней давности?
Просто поразительно: всему миру известен «вклад» М. Горбачева и Б. Ельцина в дело насильственного разрушения Советского Союза, а наши СМИ сегодня делают их центром внимания на всем политическом горизонте.
Странно все это, неблагородно и нечестно.
…Сегодня еще и еще раз обращаюсь к читателям, гражданам нашей страны: так кто же прав – Верховный суд РФ, оправдавший Варенникова по деду ГКЧП, который просуществовал трое суток, или М. Горбачев и Б. Ельцин, коварно обманувшие наш народ и разрушившие нашу Родину?
Мы выслушали старого фронтовика генерала Варенникова, и задумались. С посеревшим лицом Есенин походил вдоль хозблока, отломил и пожевал вишневую веточку:
– Информацию, которую вы нам сообщили, мы, конечно, переадресуем в НЕБЕСНУЮ КАЦЕЛЯРИЮ. Но, боюсь, что для них это не новость... Нерешительность, трусость и предательство – постоянные спутники – порой – самой незыблемой власти... Пятая колонна и продажные СМИ – тоже не новость... Их необходимо было в первую очередь давить... Но, опять же, перестраховались и позабоялись побасенок из-за бугра...
Но сейчас перед человечеством стоят совсем иные проблемы... – Протянул генералу антоновское яблоко... – Пожуете на досуге и наверняка придет озарение...
– И все же в свете последних событий прежде, чем жевать яблоко, я хотел бы прочесть стихотворение, и вы сразу поймете о чем оно:
ВОЛЧЬЯ СТАЯ
Опускалась ночь густая
Над великою страной.
Выходила, волчья стая
На хмельной простер степной.
Мирно спали овцы ночью
И козел – без маеты.
И клыки вонзились волчьи
И в загривки, и в хребты.
И под самой черной хмарой.
Под невинною Луной,
Растерзали всю отару.
Оголили край степной.
Разгулявшееся горе
Не вмещали берега...
И остались на просторе
Только кости да рога...
Выпал снег. На белом шелке
Стал заметнее разбой.
Днем и ночью грызлись волки
С волчьим воем меж собой.
Волчьи тени на сугробах...
Волчья доля – нелегка…
Растерзали самых злобных,
А потом и вожака.
Почерневший снег растает...
Мы напишем новый гимн...
С воем бродит волчья стая
По дорогам, по степным.
Валентин Варенников дочитал стихотворение. Поблагодарил за гостеприимство и молча вышел за ворота.
Лариса долго и внимательно вглядывалась в разгуливающее по САДУ зверье и вспархивающих птиц. Повернулась ко мне:
– Многие мечтали и мечтают попасть в РАЙ. И вот ОН – рядом! – указала рукой на нависающую над огородом РАДУГУ. – А что дальше? Быть простыми созерцателями происходящего – наш ли это удел?
– Придется обратиться в НЕБЕСНУЮ КАНЦЕЛЯРИЮ – протер очки Ивнев.
– А что – это мысль! – поддержали мы поэта.
Лариса подошла к «ОМЕГЕ» и сначала в Небо ушел розовый шарик, а затем звонкая струна.
Вскоре вернулась и вручила Есенину с золотистым отливом плотный бланк. Есенин секретничать не стал:
«ЖДИТЕ СВОЕГО ЧАСА!»
Авиценна.
– Больно мудреный ответ, – забеспокоился Ивнев. – Ведь у каждого пред Богом – «СВОЙ ЧАС...» А здесь нас как бы уравняли...
– Не петушись, Миша! – Лариса почувствовала, что назревает ссора и повелительно предложила:
– Может внесем свою лепту в плодородие Райского САДА?
Возражений не последовало.
Мы сели в «ОМЕГУ». Она приподнялась и «поплыла» над притихшей толпой. В этот раз за машину никто не цеплялся. Люди, где кто стоял, падали на колени и молились вслед удаляющейся машине.