Скарабей
| Вид материала | Книга |
СодержаниеОстальные сосут лапу. |
- Ооо нпф «скарабей», 339.2kb.
Варенька и Анастасия быстро накрыли стол и на нем вскоре появились выпивка, закуска и самовар. Нефтемагнат, я и Кот присели
за стол.
– Плохи мои дела, Сергей Михайлович, – без предисловия
вступил в разговор Кротов.
– Вам ли на жизнь жаловаться, Григорий Евсеевич?
– Денег невпроворот и все вроде бы есть...
– А счастья нэма, – поддержал его Василий Иванович.
– Все верно, уважаемый... Как погибла Еленочка, так и счастье ушло.
– Но рядом с вами такая красавица, – я серебряной ложечкой указал в сторону Настеньки, которая, зардевшись, около яблони о чем-то повествовала Вареньке.
– Она – единственная надежда на светлое будущее, – мотнул седеющей башкой Кротов, – но... – Погладил кобуру, о чем-то подумал и как отрубил: – Светлое будущее далеко и связано оно, как ни странно, со СКАРАБЕЕМ.
– Это почему же? – допытывался Кот.
– Цыганка нагадала, что только с приобретением КАМУШКА наступит душевный покой и равновесие... А я человек мнительный и торговаться не буду. Сколько? – уставился на меня, – два, три лимона «зелени?»? Я многим готов пожертвовать…
– Дорогой Григорий Евсеевич, мы переливаем из пустого в порожнее, – положил я ладонь на широкую длань Кротова, – вы же прекрасно знаете, что за КАМУШКОМ охотились многие и ЧТО В ИТОГЕ?
– В итоге то, что он висит на шее этого хмыря, – Кротов готов был испепелить Кота и от бессилия скрипнул зубами.
– Зря обижаешь, дурында. При всем желании, ни подарить, ни продать мы его не можем.
– Это почему же? – свирепел нефтемагнат.
– Потому, что принадлежит Он БОГОИЗБРАННОМУ человеку.
– И где находится сей субъект?
– Об этом неведомо даже нам, и когда появится, Бог его знает...
– Слышал я о каких-то поэтах. – смягчился Кротов. – Может это один из них?
– Все возможно... – Кот поднялся и, насвистывая, направился в сторону сада. Вскочил и Кротов. Лицо его побагровело и осунулось:
– Буду надеяться на ваше милосердие, Сергей Михайлович! – Пал на колени и попытался поймать мою руку.
XXX
В окне стояла полная Луна. В такие ночи мне плохо спалось, как и прежде, я лишь прикемаривал.
Лариса вошла на веранду настолько тихо, что не заскрипела ни одна половица. Она присела на краешек диван-кровати и ласково посмотрела в мою сторону. Пересела поближе и погладила по голове. Откинула одеяло, прилегла рядом и прижалась к груди. Я приобнял ее. В теле чувствовалась напряжение и тревога.
– Трудно добирались?
– Не то слово. Дорога иногда бывает как расхлябанное колесо, то ровно бежит, то в сторону кювета тянет... Видимо, они никак не могут забыть о листовках, в которых НЕБЕСНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ подсказывала, как изготовить «эликсир» для генетической «прополки» богоизбранного «племени» Как и прежде, «пасли» от самого Омска. Перед Москвой, когда с окружной вышли на Ленинградское шоссе, со встречной полосы на таран пошел «Камаз». Произошла жуткая авария... Сгорело несколько иномарок и чья-то обшарпанная «Нива».
– А как же вы? А мы спокойно поехали дальше... Но вскоре перед нами загрохотал вертолет и трассирующими снарядами основательно исковырял дорогу. Мы махнули в кусты... Но и там он за нами гонялся,
как за одиноким таймырским белым волком... Как ты понимаешь, нам все это было до фени. Но настроение подпортили.
– Может, поспишь?
– Может и посплю... Только сначала...
Когда мы подобрали сползшее на пол одеяло, Лариса присела и бесхитростно спросила:
– Как поживают Варя и Василий Иванович?
– Варенька научилась готовить вареники и ежевечерне моет мои ноги.
– Молодец девчонка. А Кот?
– Кот он и есть кот... Притаранил фуру продуктов, в Клину обзавелся любовницей и демонстративно разгуливает со СКАРАБЕЕМ. «Гостей» так отвадил, что вряд ли скоро вернуться.
– По этой части он мастак...
– Как это понимать ?
– Любит необычные ситуации и позы... Елена Блаватская рассказывала, что может изнасиловать даже пантеру... Он ведь не из нашего КРУГА. По рождению – из племени отверженных...
– Отверженные, насколько мне известно, проживали и проживают в Индии. В мохнатые времена от них отпачковались самые низменные и кочевьем пошли по планете...
– И стали называться ЦЫГАНАМИ.
– А как он сюда попал ?
– А Бог его знает... – Лариса подошла к зеркалу и поднесла к губам цветной карандаш. – ЦЫГАНЕ – словно вша на теле человеческом. Кровососы! Ты только посмотри, что они в настоящее время вытворяют в России.
– Воровали и воруют!
– И не только. По всей России понастроили дворцов, разъезжают в иномарках и НАРКОТОЮ ТРАВЯТ НАШЕ ЛОБУДЬЕ... Причем, почти
безнаказанно.
– Законы писаны либералами, то бишь евреями...
– То-то и оно, что евреями... Поймают с наркотою цыганку, а толку что? Она, как правило, многодетная. Посидит годик-полтора и опять за старое. Такие вот законы, узаконившие бардак в России.
За окном разгоралось Солнце, а во дворе нарастал шум... Мы с Ларисой вышли на крыльцо и стали свидетелями довольно неприглядной картины: Рюрик Ивнев невозмутимо сидел под вишнями, а Сергей Есенин, с засученными рукавами рубашки, волтузил Кота, из носа Василия Ивановича сочилась кровавая юшка. Но Сергей Александрович в который раз хватал Кота за грудки и врезал по сусалам. Кот не сопротивлялся.
Он пал на колени и умолял:
– Сергей Александрович, дорогой, пощади! Верну я тебе КАМУШЕК. Обязательно верну. Только не сегодня... Не сейчас...
– Ах ты лживая цыганская рожа! – Есенин поднял кулак, но на его руке повисла Варя:
– А ТАМ что подумают и скажут?
– Я все объясню, только не бейте, – сопел Кот. Есенин сплюнул, покрыл его матом и пошел в сторону груш.
XXX
После завтрака решили навестить Рябцовых. Когда выезжали за ворота, под колеса чуть не угодил постоянно лающий, самый глупый деревенский пес живущей напротив нас угрюмой и нелюдимой Ментовки.
– Редкая фамилия? – Есенин отломил квадратик шоколада «Мадагаскар» и протянул Ларисе.
– Истинной фамилии не знаю, а Ментовкой ее нарекли потому, что в молодости работала то ли следователем, то ли прокурором,
– пояснил я.
Когда въехали в Клин, вздрогнула Земля, в Небо поднялся столб копоти и пламени. На переезде через Ленинградское шоссе горела фура. На бортах ее были нарисованы попугаи с прокладками в клювах, посредине красотка сосала толстую и длинную морковку. Реклама была весьма красноречивой.
Упершись в бензобак фуры, догорал «Мерседес», за рулем его корчился и чернел, прижатый к спинке сиденья водитель. К месту ЧП спешили пожарные машины и «Скорая», но вряд ли могли помочь бедолаге.
Через некоторое время внутри фуры стал раздаваться странный треск и глухие взрывы. Вскоре крыша грузовика вздыбилась и вулканическим фейерверком в Небо полетели сбрынцаловские пузырьки и таблетки.
Вокруг суетился народ. Тележидорвой люди были приучены к подобным сценам и равнодушно взирали на происходящее.
– Недавно по жидоящику показывали сбрынцаловскую фабрику, на которой по ночам изготавливали фальшивые лекарства, – прокомментировала стоящая рядом с нами остроносая старушка. – Так что, так ему и надо. Водителя жалко.
– Миллиардер, а все равно позарился на халяву, – поддержал ее орденоносец с палочкой в руке.
Мы круто развернулись и Лариса направила «ОМЕГУ» в сторону второго переезда через Ленинградку. Когда подъехали к Управлению Клинской милиции, уперлись в хвост колонны пожарников. Трудно сказать, где они реквизировали упитанных тяжеловозов, старинные насосы, деревянные бочки и прочий инвентарь, но создавалось впечатление, что подразделение было готово к тушению любого кострища. Над колонной колыхались красные стяги и транспаранты: «ТРЕБУЕМ ПОВЫШЕНИ ЗАРПЛАТЫ», «УБЛЮДКОВ ЕЛЬЦИНА, ЧУБАЙСА и ГАЙДАРА ПОД СУД!», «СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ!»
– Да, народный гнев, как пошедший вразнос генератор, начинает набирать обороты. Похоже на двадцатые годы, – понюхал ментоловую Ивнев.
– Выпустят пар, на том все и кончится, – отломил второй квадратик шоколада и протянул мне Есенин. Помрачнел: – Раздадут по кило макарон или сахара, и они быстренько разойдутся...
На привокзальной площади с трудом обогнали пожарников и были оглушены барабанной дробью и тревожным квохтанием труб духового оркестра, который исполнял «Интернационал» Я невольно съежился и опустил голову. ЭТО ЗАМЕТИЛА ЛАРИСА.
Наконец мы оказались у заветного подъезда «СЕКСОДРОМ. АПОЛЛОН и К». Как старых знакомых, нас вскинутой рукой приветствовал молодой и скуластый охранник. Когда подошли ближе, он смущенно заявил:
– Хозяева на югах...
– И когда будут? – погладила отполированное перило Лариса.
– После югов намерены завернуть в Швейцарию или Германию. И пока хозяйка не родит, вряд ли приедут.
– Так и должно быть! – захрустел пальцами Есенин.
– Сегодня, видимо, НЕ НАШ ДЕНЬ, – предположила Лариса. Полуобернулас: – В Боблово или к Родничку?
– Отведаем студеной, – за всех решил Есенин.
Ехали не торопясь. Через полчаса остановились у заветного крыльца, на котором сразу же обозначилась Вероника в малиновом модном платье, стройная и гибкая, она легко сбежала вниз и повисла на шее покрасневшего Есенина. Они взялись за руки и заторопились в сторону родника.
Мы сердечно оглядывали ставшие почти родными окрестности. Вскоре к нам подошла раздобревшая хозяйка с охранником и в густой щетине пастух Тихон. Пригласили к чаю.
– Спасибушки, – поблагодарила Лариса. – Сначала нагуляем аппетит, а уж потом можно и к столу.
Прижимая к груди записную книжку в коричневом кожаном переплете, Рюрик Ивнев заспешил к заветной скамейке. Мы с Ларисой углублялись в лес... Лариса высмотрела ровную и длинную орешину.
– Срежем на удилище?
– Рыбалкой ты вроде бы не увлекалась, – пригнул я и отпустил ветку. Сдул с кисти руки комара. – В прошлый раз под Тихоновым навесом я приметил снасти, так что, если вздумаешь порыбачить, проблем не будет.
– Согласна, милый, – встряхнула головкой: – Что тебя смутило, когда мы проезжали мимо духового оркестра?
– Не хотелось бы вспоминать о грустном и полуголодном детстве, – по привычке опустил я руку в левый карман, где раньше носил сигареты.
– И все-таки?
– В сорок седьмом году, в тяжкое послевоенное время, наши сельские хохлы наконец-то пристрелили жестокого и беспощадного председателя колхоза Харитона.
– Это имя или фамилия?
– А хрен его знает... Мужик он был уж больно суровый. За пять подобранных колосков – давали пятерик... За неуплату налогов из изб и погребов выгребали последнее. На трудодни – шишь... Мою тетушку, по отцовской линии, жену фронтовика, за невыработку трудодней, с двумя малышами сослали на лесоповал в Карело-Финскую АССР. В «благодарность» за это майской темной ночью Харитон получил в лобешник пулю. В село нагрянула милиция и районное начальство. Но, ищи ветра в поле... На третий день на «полуторке» привезли оркестр. Стояла теплая «парная» погода.
Похоронная процессия двигалась к кладбищу. Впереди шел
духовой оркестр. Вот тогда я впервые и услышал его печальную музыку. И забыть квохтание труб и дробь барабана до сих пор не могу...
– Понятно, – пожевала березовый листик Лариса: – Появился новый председатель и последовал за предшественником!?
– Не совсем... Через несколько дней к нам действительно привезли нового председателя – Семена Самуиловича Семкина. Это был среднего возраста плотный, большеголовый и лысый бывший обкомовский работник. Сельчане сразу же забалагурили, что Семкин в обкоме проштрафился... Хотели судить, но передумали и прислали на убой в наш колхоз «В ПУТЬ ДО КОММУНИЗМУ!». Начальство собрало народ. Сему представили, хохлы покорно подняли руки «ЗА!» и начальство укатило на номенклатурные харчи.
Сема начал председательствовать необычно. Невдалеке от конторы поселился в развалюхе у подслеповатой старухи. На следующий день на «полуторке» укатил в Сумы. К вечеру вернулся с небольшим… бильярдным столом с металлическими шариками.
На чудо-стол пришло посмотреть чуть ли не все село. Некоторые посмеивались и покручивали пальцем у виска:
«Шлепнулся мужик!..»
«Сконтрапупился...»
«Обувает зайца в лапти…»
И вот, вместо того, чтоб агитировать народ на трудовые подвиги, Сема взял в руки кий и пригласил к столу конопатого подростка. Школяр взял в руки «палку» и вопросительно посмотрел на новоиспеченного председателя.
– И как тебя зовут, хлопче ?
– Андрий...
– Так вот, Андрий, смотри как буду ставить на бортик руку я и попытайся делать то же самое.
На потеху сельчанам, Сема с подростками играл ровно три дня.
Кое-чему научил ребят. А народ не унимался:
«В лужу затесался...»
«Козла с бараном перепутал...»
На четвертый день Сема пошел по дворам. Полмесяца по селу шастал. И люди стали задумываться: «Внимательный, дотошный, не стесняется спросить о том, чего не понимает. Постоянно что-то записывает в тетрадку».
Наконец собрал собрание. Подошел к обшарпанному столу, передумал и перешел к трибуне:
– По образованию я – химик. О земледельчестве знаю только по книгам и газетам. Но горох от гречихи наверное отличу. Поэтому вы должны сами избрать бригадиров и полевода. Я мешать не буду.
Вечером Сему пригласили на партсобрание и попытались приструнить анархиста. Но он не растерялся:
– Вы прекрасно знаете, что из партии меня поперли... Так что не обессудьте, – и захлопнул за собой дверь.
– Да, интересный голубь... – Лариса наклонилась и принюхалась к ландышу.
Посевная прошла в срок. Благоухало лето. Иногда накрапывали дожди. Подросли огурцы и первая картошка. Созрели арбузы... Сема велел собрать их и вместо того, чтоб везти на базар, приказал раздать на трудодни.
– Пусть хоть детвора полакомиться, – объяснил он ретивым партейцам.
Вскоре обмолотили и свезли на ток зерновые. И Сема вновь собрал колхозников:
– Если до утра не раздадим – ничего не получите...
Наиболее идейные попытались дозвониться до районного начальства. Но провода почему-то оказались обрезанными.
В селе вновь появились обкомовские. Собрали людей. К трибуне
подошел пышнотелый в галифе:
– Вы прекрасно знаете, что зерно в первую очередь необходимо было сдать государству… – буравил зраком Сему.
И председатель ответил:
– Народ ни в чем не виноват. Наказывайте меня. Мы впервые колхозникам дали на трудодни и засыпали на семена. А остальное... Остальное конечно, сдадим государству.
– Ты за это ответишь! – пообещали обкомовские и направились к служебному «Москвичу».
На следующий день в селе появились те же…
В который раз собрали колхозников. Холеный товарищ напомнил о роли партии в руководстве государством и преступном поведении председателя и тружеников села.
– Семкина за срыв хлебозаготовок мы снимаем и будем судить, как врага, народа! – Следом выступали местные коммунисты и почем зря крыли Сему. Предложили выступить активистам и заклеймить позором преступника. Но народ безмолвствовал. Наконец к трибуне подшкандыбал хромой конюх Лысенко. Он долго мял в руках картуз, наконец разродился…
– Мы прекрасно понимали и понимаем, зачем вы прислали к нам Семку… И если его уберете, вам придется вспомнить, как хоронили Харитона...
– Угрожаешь, гражданин! – вскочил председательствующий.
– Не угрожаю, а напоминаю о диалектике жизни, – высморкался и направился к выходу из клуба. Что такое «диалектика жизни» из сельских мало кто понял, но большинство одобрительным гулом поддержало новоиспеченного философа.
Сему на «воронке» увезли в обком, в Сумы. Что там происходило, никто не знал. Но через полмесяца Сема вместе с семьей вернулся в наше село и благополучно председательствовал еще пять лет. Потом
опять пошел на повышение. Вот он нам – крестьянам – и показал в чем
разница между ЖИДАМИ и трудягами ЕВРЕЯМИ.
XXX
Вместо пропуска он предъявил этикетку от водки «Путинка» и спокойно вошел в Государственную Думу. Предстал пред трибуной, на которой, поблескивая лукавыми глазенками, базлал о прелестях демократии и правах голубых Скрашенинников . Обалдев от незваного гостя думцы зашушукались:
«Красные сапожки...»
«Смокинг...»
«Цилиндр...»
«Наверняка из пушкинских времен...»
«Ну и нахал!»
Он вперил взгляд в побледневшего оратора и тот сник, сплющился... Опустился на четвереньки и, хрюкая, пополз в сторону своего места.
Взошел на трибуну, оглядел публику:
– Не нахал я, а Василий Иванович Жебраков. Кликуха – Кот. Сниспослан к вам по повелению НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ. ОТТУДА. – Кот резко вскинул руку... Вы – сучье племя, совсем заблудились... Обнаглели. И, глядя на вас, я невольно вспоминаю фото в журнале «НИВА». Там Горький на вырученный гонорар, в ресторане обмывает свой рассказ. За столом человек двадцать... Умные, пытливые и благородные лица. А вы? – Кот скорчил кислую гримасу и пристукнул по трибуне кулаком.- Посмотрите на себя: большинство, которые с «медвежьим окрасом» – мурло на мурле, харя на харе, продажные свиные рыла... Пьяницы, наркоманы, пидорасы, проститутки лесбиянки; взяточники, воры и казнокрады... Закулисная жидорва малюет Законы, а вы их – под себя – штампуете... И большинство ваших Законов работает против народа.
Своим высокомерием вы постоянно оскорбляете и унижаете тех,
кто вас кормит. Благодаря вашим «реформам» и приватизации Россия превращена в мамаево побоище... Вместо того чтоб сохранить понастроенное Советами, вы разрушили даже фундаменты. И правильно о таких как вы, сказал истинный патриот, философ и писатель Зиновьев: «ВАШЕ МЕСТО НА ФОНАРЯХ!»
Ущербная публика. И только единицы – личностей! Живете не стратегически, а тактически. Одним днем. А что впереди? А впереди – давно изучающие русский язык КИТАЙЦЫ! Впереди китайский сапог. А китайцам даже рабы не нужны. Своих девать некуда. И выход пока один: подружиться с ИСЛАМСКИМ МИРОМ!
В НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ давно и внимательно присматривают за Россией. Докатились! – Кот опять постучал костяшками пальцев по трибуне, – такого даже в чумные времена не бывало. По полтора миллиона смертей в год... Десять процентов
ВОРЬЯ
ОБЖИРАЕТСЯ,
ОСТАЛЬНЫЕ СОСУТ ЛАПУ.
И в тоже время тележидорва круглосуточно ублажает публику смехопридурками и разудалыми песенками. Вперемешку, по всем каналам, грабежи, убийства и насилия... Постоянно на экране Путин. И телеведущие доболтались до того, что у него – в ВЫМИРАЮЩЕЙ СТРАНЕ – рейтинг под шестьдесят процентов? И без него мы – никуда... И пора бы пригласить на третий срок...
ТАМ! – Кот вперил очи в потолок, – внимательно изучили последнее послание Президента и пришли к выводу, что за годы своего правления он ни на копейку не улучшил жизнь простого народа. Много слов и мало дела... И на сей раз, как сказал один генерал, все его «афоризмы» могут «уйти в свисток...»
В НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ подумали и решили начать хотя бы с малого. Вы наверняка знаете о богоугодной девственнице, управляющей
самым престижным московским казино «РУБИН», Анастасии Крамовой. Подопечная нефтемагната Григория Кротова могла бы трижды стать Королевой красоты. Но ТАМ на нее другие виды... Вам должно быть известно, что во времена последнего ледникового периода наши далекие предки – АРЬИ – спустились вниз, дошли почти до экватора, после чего в Индии образовались племена, говорящие на индоарийских языках...
В это время в первых рядах думского кресла кто-то захрапел… Сие вспугнуло дремавшую под креслом мышь, она встрепенулась и мимо трибуны засеменила в сторону Президиума. Но Кот был настороже. Он слегка дунул, мышь подпрыгнула и спряталась в за оконной шторой. Думцы зааплодировали.
– Как видите, даже маленькая тварь цепляется за жизнь. И заботится о продолжении своего рода. Заботились об атом и АРЬИ, и стали основателями высшей касты. И постоянно думали об умножении своего племени. Двенадцатилетних мальчиков женили на еще не опушившихся девочках и как чуда ждали появления в семье первенца. В некоторых местах Индии эти традиции сохранились до наших дней. Так почему бы нам не слетать туда, не изучить и не позаимствовать этот опыт?! – В зале раздался гул одобрения и аплодисменты. – И самое важное, – помял мочку уха Кот, – что для одобрения этого решения, от вас почти ничего не требуется.
– Как это ничего? – вскочил бывший геолог, а ныне раб своего хозяина, раздобревший Смиронов. – А суточные, а перелет? Это сколько же денег ухлопаем!
– Успокойтесь, господа-товарищи! Вашу икру никто изо рта не вытащит. Изучение культуры секса, обозрение скульптур с обнаженными мужскими достоинствами в «ХРАМЕ УТЕХ» – за все это будет проплачено НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИЕЙ. От вас требуется одно: моральная и психологическая поддержка данного мероприятия.
– Если деньги не нужны, то любую бумагу подмахнем, – пообещала
упертая поклонница дебила Буша, раздобревшая на думских харчах Склизько.
– Ну, коль в бой вступают столь ответственные дамы, то будем считать дело решенным, – Кот чихнул и никто даже не заметил, когда он сошел с трибуны и покинул безнадежное заведение.
ХХХ
Григорий Кротов впервые в жизни был глубоко озадачен: перед кустом орешника, маскирущим вход в мафиозный бункер, по-азиатски поджав под себя ноги, сидели двое мужчин. Они острыми палочками на песке рисовали: один – зайчиков, второй – чертиков.