Geum.ru

Орден иезуитов. Тридентский Собор и контрреформа

Вид материалаДокументы

Содержание


VI числился одновременно и на­стоятелем Петерварадского аббатства. Александр VI
Юлий II более
Юлия II было общеизвестно, что он поддерживает искусство, произведения Ренессанса отнюдь не из гуманизма и не из любви к искусст
Юлий II еще успел предостеречь кардиналов от избрания его преемником венгерского архиеписко­па. На
Он был весьма далек от новых проблем церкви, реформ; в выступлении Лютера Лев Х
Однако настроение, предшествовавшее буре, и в Риме было отнюдь
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
или его мья, то неизбежна секуляризация, неизбежно превращение Цер-вного государства в светское. Чезаре был не только реальным литиком, но и щедрым меценатом искусств; так, у него на асбе находился и Леонардо да Винчи. Однако устремлениям

Борджа не суждено было осуществиться из-за растущей самосто­ятельности городов-государств; буржуазное развитие Италии продолжало проявляться не в рамках единого национального государственного образования, а в рамках городов-государств.

Однако угроза порабощения иноземными захватчиками и со­пряженные с этим разорение и войны пробудили в итальянцах национальное самосознание. Стало очевидным, что политическая раздробленность ведет к иноземному господству. Политическую программу создания единой Италии сформулировал Макиавелли в своем труде "Государь" ("II Principe"), в котором он в качестве образца реального политика вывел Чезаре Борджа. Макиавелли был первым, кто усматривал в государстве не вечное, от Бога данное учреждение, а исторически сложившийся институт, суще­ствующий на основе своих принципов и закономерностей, незави­симых от религии и личной, индивидуальной морали. Тем самым он обосновал современную политику как науку и поколебал ту картину мира, которая была создана Святым Августином и Фо­мой Аквинским, поколебал христианскую теорию государства. А это, в свою очередь, обосновывало необходимость отделения церкви от государства и эскпроприации церковных земель (секу­ляризации).

Однако секуляризация политики осуществилась только в пе­риод Великой французской революции; до этого религия и поли­тика в какой-то форме переплетались. Это ярко проявилось и на заре Нового времени. Особенно хорошо видно это на примере первого колониального спора и роли в нем папства. Начавшиеся великие географические открытия стали источником новых про­тиворечий между католическими державами. Облеченный саном высшего судьи католического мира, папа в своей булле "Inter caetera divini", изданной 4 мая 1493 года, объявил свое решение о разделе мира между Испанией и Португалией. Меридиан, проходящий между островами Зеленого Мыса и Гаити, разделял земной шар надвое и являлся своего рода демаркационной лини­ей между территориями, принадлежащими испанцам и порту­гальцам. На восток от него могли расширять свои владения португальцы, на запад — испанцы.

С открытием в 1492 году Америки перед папством тоже открылась возможность сделать католическую церковь подлинно всемирной церковью. На кораблях испанских и португальских завоевателей в путь отправлялись и христианские миссионеры;

Это дало затем новый стимул для тесного союза испанской мировой державы и папства, союза, просуществовавшего неско­лько веков.

Принимавший активное участие в мировой политике Алек­сандр VI поддерживал связь с монархами раннего Возрождения. Так, например, он удостоил кардинальской шапки и своего вен­герского "двойника", любимца короля Матьяша — Эстергомс-кого архиепископа Тамаша Баноца. А Александр VI, будучи eins кардиналом, получил от Матьяша Петерварадское аббатство,

точнее, доходы от него, которые он оставил себе и став папой. Таким образом, папа Александр VI числился одновременно и на­стоятелем Петерварадского аббатства.

Александр VI, Чезаре и Лукреция Борджа не только устраня­ли с пути своих противников, но и приказывали убить, одного за другими, тех, чье состояние или доходы они хотели заполучить. •Освобождавшиеся таким путем бенефиции они либо оставляли не занятыми — доходы с них доставались папе, либо же за замеще­ние бенефициев требовали огромные суммы. За время правления папы Александра VI, по существу, без исключения назначались лишь такие кардиналы, которые покупали у курии свой сан.

Апробированным средством инспирированных Ватиканом или осуществленных там убийств был яд, обладавший таким свойством, что действие его сказывалось лишь через 1—2 дня. По мнению некоторых источников, только из кардинальской кол­легии четыре высших священнослужителя были отправлены этим способом в иной мир. Толки же о причине смерти самого папы Александра можно считать скорее легендой о справедливом Бо­жьем суде, покаравшем его за грехи и преступления Борджа, чем достоверной историей. Согласно отдельным описаниям, Чезаре и папа хотели уничтожить утрехтского кардинала Адриана, вос­питателя Карла V. Для этого они пригласили в гости несколько кардиналов и среди них Адриана. Однако слуги перепутали бока­лы и подали отравленное вино не кардиналу, а папе и Чезаре. Папа, который был уже в преклонном возрасте, умер в ту же ночь, а Чезаре поправился. (Более вероятно, однако, что Алек­сандра VI скосила внезапно вспыхнувшая эпидемия римской

лихорадки.)

Сразу же после смерти Александра VI Церковное государство

стряхнуло с себя господство Борджа. Чезаре бежал во Францию. Главную роль в свержении власти Борджа сыграл кардинал Джулиано Ровере. После папы Борджа, известного своей скан­дальной жизнью, на конклаве избрали папой считавшегося чуть ли не святым кардинала Франческо Пикколомини, взявшего себе имя Пия III. Правда, его правление длилось всего 20 дней, так что он не оставил никакого следа в истории папства.

На следующем, длившемся только один день конклаве папой избрали заклятого врага Борджа, племянника Сикста IV — кар­динала Джулиано Ровере, пребывавшего в этом сане уже 30 лет. Его избрание (он стал Юлием 11) тоже не обошлось без симонии, однако личная жизнь его, можно сказать, была безупречной. Юлий II был выдающейся личностью Ренессанса, но яркие крас­ки и помпа, отличавшие Борджа, при нем стали блистать строгой и холодной красотой. Юлий II в соответствии с требованиями времени был разносторонним церковным государем (диплома­том, меценатом, политиком), но прежде всего он был полковод­цем и государственным деятелем. С ним на папский престол иступил типичный для Италии Ренессанса государь-тиран. Имен­но поэтому он получил от современников прозвище Грозный.

Юлий II более умеренно, но и более реалистично проводил начатую Борджа итальянскую политику. Он также опирался на могущество семьи Ровере, но действовал более мирными средст­вами, чем его предшественники. Так, ему удалось заполучить, например, Урбино. Планы и замыслы Борджа папа Юлий II претворил в жизнь в более ограниченных рамках, в пределах расширившихся границ Папского государства. Он организовал из папских владений единое, современное, стоящее на уровне своего времени государство и сделал его партнером политики великих держав. В то время как папа Александр VI и Чезаре стремились к светской единой Италии, целью Юлия II было территориальное расширение и увеличение Церковного государ­ства, превращение его в самое сильное государство Италии. Для достижения этих экспансионистских целей прежде всего была необходима сильная папская армия. Папа Юлий зачастую сам становился во главе войск, но официальным его полководцем был Помпео Колонна. С именем Юлия II связывают и создание Швейцарской гвардии, которая вначале насчитывала 200 человек и обеспечивала личную охрану папы. 12 июня 1506 года гвардия вступила в Рим. Выросшая до "армии", она вела затем несконча­емые бои с германскими ландскнехтами.

Политика Юлия II была последовательно антифранцузской. В противовес Борджа он считал, что независимости Италии и могуществу папы в первую очередь угрожают французские завоеватели. Но в борьбе с иноземными захватчиками, с фран­цузами, папа не очень-то был склонен опираться на помощь извне, со стороны другой великой державы, потому что это "повесило бы на шею" другую угрозу. Борясь за итальянскую гегемонию, папа Юлий начал с войны против союзника Франции — Венеции. В результате успешных боевых действий он присо­единил к Папскому государству Парму, Пьяченцу и Реджио. В годы правления Юлия II Церковное государство достигло наибольшего расширения своей территории за всю средневеко­вую историю папства, и вряд ли можно назвать другого римс­кого папу, который обладал бы большей, чем он, реальной властью. Хорошо организованное государство могло и впрямь приносить большие доходы, если известно, что, папа, несмотря на свои дорогостоящие войны и столь же широкую меценатскую деятельность, оставил после себя своему преемнику 700 000 золо­тых! Даже Макиавелли, весьма симпатизировавший ранее Чезаре Борджа, признал, что Юлий II добился больших политических

успехов, чем его идеал — Чезаре.

Политической целью Юлия II было полное освобождение Италии из-под французского владычества. В интересах этого он попытался "изъять" Рим из итальянской местнической политики и из соперничества за власть городов-государств. Он проводил подлинно европейскую по своим масштабам политику. Однако для этого был необходим хорошо организованный и отлаженный дипломатический механизм. Папская дипломатия в средневеко-

вье выросла из дипломатии церковного правления пап. Папские послы, называемые латеранскими легатами, имели конкретные задания и одновременно выполняли инспекторские функции. Ор­ганизация постоянных папских нунциатур началась приблизите­льно в 1500 году (апостольские нунции). Папские нунции тоже не были чисто светскими послами, они одновременно являлись и церковными визитаторами (инспекторами), которые под пред­логом церковно-управленческих поручений выполняли и полити­ческие функции — папские поручения дипломатического харак­тера.

Вскоре выяснилось, что, проводя свою великодержавную по­литику, Юлий II тоже не мог обойтись без внешних союзников;

теперь он уже заключил союз с Габсбургами. Папа и император Максимилиан объединились в 1508 году, чтобы противостоять сухопутным экспансионистским устремлениям Венеции. Членами созданной ими камбрайской лиги стали наряду с другими ита­льянскими городами и французы. Однако поражение Венеции усилило французское влияние в Северной Италии. И все же по-настоящему в выгоде остался папа, потому что в 1509 году он приобрел Перуджию и Болонью и отвоевал всю Романью.

После победоносной войны против Венеции Юлий II стал подогревать итальянское национальное чувство против француз­ских завоевателей. В созданной по его инициативе новой Священ­ной лиге из итальянских городов приняла участие только Вене­ция; таким образом, для войны против французов нужна была внешняя помощь. К Священной лиге присоединились Швейца­рия, испанцы, затем германский император и даже английский король. В результате военного похода 1512 года французов выби­ли из Милана; только Генуя осталась в их руках. Медичи вер­нулись во Флоренцию (из них вышел и преемник Юлия — папа

Лев X).

В результате антифранцузской политики Юлия II в Италии

снова усилилось испанское влияние. Своеобразные колебания внешнеполитической ориентации пап явились следствием того, что папы XVI века искали возможности для своей самостоятель­ности, балансируя между великими державами.

В то время как Юлий II боролся против "самого католичес­кого короля" отнюдь не церковным оружием, Людовик XII использовал против папы как раз ярко выраженные церков­ь-политические средства, потребовав проведения вселенского собора. По его инициативе профранцузски настроенные кардина­лы решили созвать вселенский собор в Пизе в 1511 году навер­няка с целью отстранения папы. Папы до этого всячески ук­лонялись от проведения вселенских соборов, поскольку видели в них серьезное ограничение своей власти. От требования ре­форм, явно преследовавшего политические цели, Юлий II не мог совсем уклониться, поэтому он сам созвал собор, который до­лжен был осуществить реформы. Созванный весьма неожиданно, V Латеранский вселенский собор открылся в мае 1512 года. На

Латеранский собор явились в основном итальянские и испанские епископы. Император сначала был сторонником поддерживаемо­го французами Пизапского собора. Причиной тому в первую очередь была его ненависть к Юлию II, который однозначно противился любому проявлению императорского влияния в Ита­лии. Так, в частности, он отказался от коронации императора; но уже в 1508 году он одобрил действия Максимилиана I, назва­вшего себя "избранным (выбранным) германским императором". Однако Габсбурги не были заинтересованы в том, чтобы вновь оживился раздуваемый французами конциляризм; поэтому в кон­це 1512 года немцы также присоединились к Латеранскому собо­ру. После этого совещание в Пизе стало все больше и больше терять свое значение; в конце концов перемещаемый с места на место Пизанский антисобор попросту был распущен. Тем самым конциляризм потерпел окончательное поражение. Заслуживает внимания, что венгерский король Уласло и единственный серьез­ный венгерский претендент на папский трон — Тамаш Бакоц еще раньше заняли нейтралистскую позицию как в отношении Пизы, так и Латерана. Это объяснялось тем, что Бакоц располагал хорошими связями с французами, он находился в добрых от­ношениях даже с Людовиком XII. В конце концов Бакоц принял решение стать на сторону Юлия II, и 26 января 1512 года он прибыл в Рим. Его торжественное шествие напоминало импера­торскую процессию — этим он как бы хотел показать, что архиепископ далекого Эстергома рожден для трона Святого Петра. Росту авторитета Бакоца способствовали его французские связи, а его популярности — щедро раздаваемые направо и нале­во золотые. Бакоц активно участвовал в заседаниях Латеранс-кого собора, который принял целый ряд полезных, но в конечном итоге так и не выполненных реформаторских решений. В их числе самое известное — запрещение (в который раз!) симонии при выборах папы. Острие этого решения было направлено в первую очередь против Бакоца, который открыто претендовал на место старого и больного папы. Тем самым собор посчитал Бакоца, приверженного симонии и представлявшего чуждые интересы (французское, венецианское и венгерское влияние), непригодным для проведения провозглашенной им политической линии.

В период понтификата Юлия II было общеизвестно, что он поддерживает искусство, произведения Ренессанса отнюдь не из гуманизма и не из любви к искусству, а как одно из средств укрепления и усиления папской власти. В глазах Юлия II даже самый великий художник был слугой, обязанным безупречно исполнять его приказы.

Находясь на смертном одре, Юлий II еще успел предостеречь кардиналов от избрания его преемником венгерского архиеписко­па. На собравшемся в начале марта 1513 года конклаве присут­ствовало 25 кардиналов. Из них — 18 итальянцев, 3 испанца, а также венгр, француз, англичанин и швейцарец. Торжественную мессу по случаю открытия конклава отслужил в соборе Святого

Петра Тамаш Бакоц. В ходе первого тура голосования венецианс­кий кардинал (испанец) получил 13 голосов, а Бакоц — 8. Однако итальянцы быстро сплотились против '"чужака", и во втором туре кардинал Джованни Медичи получил необходимое для из­брания большинство в две трети голосов. При его избрании (он принял имя Льва X; 1513-1521) симония уже не сыграла никакой роли. (Первым делом нового папы было удаление Бакоца и с со­бора, и из Рима. В качестве легата для особых поручений он был отправлен в Буду, чтобы возвестить о начале нового крестового похода против турок. В марте 1514 года Бакоц прибыл в Буду, а 16 апреля он огласил папскую буллу, призывающую к крестово­му походу, обернувшемуся для Венгрии крестьянской войной Дёрдя Дожи.)

С Львом Х во главе папство эпохи Ренессанса достигло подлинного зенита. Свое правление папа Медичи остроумно охарактеризовал еще во время конклава, заявив: "Давайте будем наслаждаться папством, которое ниспослал нам Бог!" На заре средневековья Григорий I назвал папство службой, служением, в конце же средневековья в глазах Льва Х оно выглядит уже только наслаждением. Джованни Медичи был полностью светс­ким человеком эпохи Ренессанса, который, кроме гуманистичес-' ких искусств, культуры и духовных наслаждений, мало чем ин­тересовался. Лев Х — аристократ флорентийского Ренессанса;

таким он и остался на папском престоле.

Время правления Льва Х было поистине полным упадком средневекового папства. Он был весьма далек от новых проблем церкви, реформ; в выступлении Лютера Лев Х в течение долгих лет видел лишь обыкновенную склоку, поднятую вокруг немец­кого монаха-путаника, которая, мол, утихнет сама по себе, как ранее многое подобное. Церковью он не интересовался, и сказоч­ное богатство, выжатое из христианского мира, растрачивал на толкущихся у него при дворе гуманистов — зачастую на недо­стойных этого эпигонов и льстецов. В то время когда папа Медичи наслаждался изысканными латинскими стихами, Лютер перевел на немецкий язык Священное писание. В то время когда папский двор находил радости в умножении рафинированных духовных и физических наслаждений. Реформация ставила в центр религиозной морали гражданский рационализм и доб­росовестный труд. Свет и тень никогда так не уживались вместе в Ватикане, как в годы правления Льва X.

Однако настроение, предшествовавшее буре, и в Риме было отнюдь не безмятежным. Когда папа в 1517 году закрыл Лате-райский собор без принятия каких-либо решений, кардиналы стали плести нити заговора с целью его убийства. Во главе недовольных стоял Альфонсо Петруччи. Когда попытка отра­вить папу окончилась неудачей, Лев X, этот утонченный гума­нист, приказал повесить Петруччи, а его сообщников — среди них и кардинала Ровере " лишить сана, конфисковать их доходы и обязать к уплате больших денежных штрафов. С целью восп-

репятствовать возможности нового заговора Лев Х назначил 39 новых кардиналов, в большинстве — своих приверженцев, но в данном случае в качестве признания их действительных заслуг, а не просто ради материальных преимуществ.

Правление Льва Х вновь характеризовал безграничный непо­тизм. Его целью было передать Италию в руки клана Медичи. Для своего брата, Джулиано Медичи, он хотел приобрести неапо­литанский трон, а это означало столкновение его интересов с ин­тересами французов, которые по-прежнему претендовали на Не­аполь. (Кстати, сын Джулиано Медичи стал папой под именем Климента VII.) Своего же племянника, Лоренцо Медичи, Лев Х хотел одарить Северо-Итальянским королевством, которое объ­единило бы Милан, Тоскану, Урбино и Феррару. В эту империю "вмонтировалось" бы затем и Папское государство. Для дос­тижения этих целей Лев Х намеревался использовать проти­воречия среди великих держав.

Вначале папа Лев Х проводил антифранцузскую политику своего предшественника. Создатель французской абсолютной монархии "ренессансе вый" король Франциск 1, заключив снова союз с Венецией, завоевал в 1515 году Милан и хотел быть избранным императором. Лев Х сам стал во главе папской армии, но под Равенной потерпел поражение. По соглашению. подписанному в Болонье, ему пришлось отказаться в пользу французов от Пармы и Пьяченцы. В то же время заключенный здесь конкордат отменял Прагматическую санкцию в части упо­мянутых в ней "галликанских свобод", но обеспечивал королю право выдвижения кандидатов в епископы; за церковью же оста­валось их освящение.

Вместе с усилением французского господства в Италии подня­лась одновременно и мировая держава Габсбургов, которая вско­ре стала представлять для папской самостоятельности более реальную опасность, чем французы. При Карле V (внуке Мак­симилиана) испанские и нидерландские владения также перешли в руки Габсбургов. В 1519 году умер император Максимилиан I. Папа попытался всеми средствами воспрепятствовать тому, что­бы императором был избран владелец испанской короны — Карл.

Но тут папа оказался в сложном положении: если, опираясь на Габсбургов, удалось бы изгнать французов, то Италия и с се­вера и с юга была бы окружена Габсбургами. Если же победит Франциск Т и захватит также и Неаполь, то Италия окажется под французским господством. Ни то ни другое не улыбалось Льву X. И он задумал использовать против них саксонского курфюр­ста Фридриха Мудрого, предложив ему даже императорскую корону, а "бунтовщику" Лютеру — кардинальство. Но Фридрих не взялся за эту бесперспективную роль. Тогда папа встал на сторону французов, казавшихся ему менее опасными; но в усло­виях пробужденного Лютером антипапского настроения этим самым он только сыграл на руку Карлу, который на деньги

Фуггеров* подкупил избирающих императора князей, и те избрали его под именем Карла V (1519—1556) на императорский трон. Тем самым в руках Габсбургов оказалась главная власть на континенте. Под их господство подпадали Испания, Бургундия, Нидерланды, Германско-римская империя, Чехия, королевство Неаполя и обеих Сицилий. Австрийскую ветвь Габсбургов ожидал также и венгерский трон. В быстро развивающемся конфликте схватились друг с другом последний император средневековья — Карл V и последний папа средневековья — Лев X; этот конфликт окончится поражением обеих сторон, а победителями выйдут Реформация и национальная идея!

Но в Риме и Италии это пока еще не чувствуется. Культура и искусство позднего Ренессанса развиваются под знаком папс­кого меценатства. Рим вновь становится крупным культурным городом; город пап становится духовной и культурной столицей мира. В городе с оскудевшим в XIV веке населением в начале XVI века насчитывается уже 53 000 жителей. Паразитическая сущ­ность этого культурного расцвета и обогащения становится сове­ршенно очевидной. Реформаторы имели все основания называть папский город новым Вавилоном, Содомом и Гоморрой. Соглас­но Бакхаду, в 1490 году (следовательно, еще до распространения завезенного из Франции сифилиса) в Риме насчитывалось 6800 проституток. В их число не входят "законные" наложницы. Дру­гие источники называют более скромные цифры; по их данным, число торговавших своим телом составляло в 1525 году 4800. И все же устремлениями недовольных папством и папской цер­ковью двигали не ханжество и не притворство, а возмущение той безмерной эксплуатацией, за счет которой могли поддерживаться блеск и помпезность папского Рима.

Во времена Юлия II и Льва