Ранние идейные поиски российских солидаристов интернет-издательство «ИнтерПосев» посев – москва. 1992 г

Вид материала

Документы

Содержание Братство Русской Правды. Евразийское движение.

Подобный материал:

• России Москва «посев», 4019.32kb.
• Технические аспекты комплексного мониторинга российских научно-образовательных сетей, 17.13kb.
• Российская Академия Наук Институт Российской истории Россия 1913 год Статистико-документальный, 11888.03kb.
• Предлагаем для ознакомления статью проф. В. П. Нарежного «Характеристика акторов русской, 322.89kb.
• Обеспечение всех российских школ доступом к сети Интернет, 102.12kb.
• Н. В. фон Бока. (c) Издательство Чернышева. Спб., 1992. Об авторе: Петр Демьянович, 7908.15kb.
• Задача настоящего труда найти идею, которая могла бы дать план будущего устройства, 12161.65kb.
• Семинар№1 Ранние формы религии, 13.66kb.
• Монолог песни, стихи, проза, 409.93kb.
• И. И. Веселовског о издательство "наука" Москва 1967 Эта книга, 1700kb.

НЭП

Проведение политики НЭПа с предварительным подавлением всех попыток проти­водействия обезоружило крестьянство вдвойне: с одной стороны, оно получило удов­летворение своих экономических требований, а с другой - система террора и шпиона­жа подорвала волю к вооруженной борьбе.

НЭП - эпоха сравнительного затишья антибольшевистской борьбы.

Народные массы. "Народ безмолвствовал", залечивая старые раны периода военного коммунизма, заботясь лишь об экономическом благосостоянии и не думая о борьбе за политические права.

Крестьянство, обладающее землей, в массе своей не было озлоблено против власти настолько, чтобы быть готовым к восстанию. Возможности мещанского уюта привлека­ли значительный слой городского населения, создавая тип так называемых "нэпма­нов".

Власть не была популярной: террор, отсутствие личных свобод, шпионаж и провока­ция оставались ее методами, и слишком много было пролито крови, чтобы можно было говорить о примирении власти с народом. Но активное недовольство существовало лишь в кругах ортодоксальных коммунистов, недовольных введением НЭПа, и в той среде, которая по советской терминологии называется "остатками белогвардейщины": среди бывших офицеров, национально настроенной части интеллигенции, казачества, части духовенства и сознательного крестьянства.

Вообще, крестьянство более или менее мирилось со своим положением постольку, поскольку меры коммунистической власти не слишком глубоко задевали веками сложившегося быта, распорядка, уклада жизни и хозяйства. Оно целиком погрузилось в свои хозяйственные интересы. Большое недовольство вызывала лишь антирелигиозная пропаганда, закрытие церквей и преследование духовенства.

В связи с этим и вследствие церковного раскола ("живая церковь" - обновленцы) большое распространение получили различные секты, из которых некоторые носили яркий антисоветский и активный характер. Большевистская власть трактовалась ими как власть Антихриста. Наиболее значительной и определенной идеологически (монархия) была секта "имяславцев" или "федоровцев" по имени ее возглавителя. В 1926-192" все секты подверглись яростному преследованию и разгрому.


Интеллигенция. В первые годы коммунистического владычества политические активные антисоветские организации (если не считать оппозиционных групп) состояли преимущественно из представителей старой интеллигенции.

Так, некоторое время продолжала деятельность партия правых эсеров. Ею был организован так называемый "Комитет Действия" с центром в Киеве, при участии Гоца, Донского и др. Раскрытие этого комитета повлекло за собой "процесс эсеров" в 1922 г. После этого деятельность эсеров прекращается, и даже эмигрантские эсеровские орга­низации отказываются от непосредственной революционной борьбы.

Нужно, однако, признать, что в массе своей старая интеллигенция осталась чужда идее жертвенной борьбы за Родину. Испуганная и морально разбитая коммунистическим террором, она находила оправдание своему существованию в спасении "того, что еще можно спасать".

Так появился тип "спеца", художественно выведенный многими советскими писате­лями (напр., Аркадий Незнамов в романе Пантелеймона Романова "Три пары шелковых чулок"). Живая иллюстрация советского "спеца" - Т.В. Чернавина, самоотверженно, в течение 15 лет, спасавшая старинный фарфор и отвергавшая иной способ борьбы за освобождение закрепощенного народа. Известно презрительное отношение старых коммунистов к такого рода "спецам".

Об этом периоде известно мало. Официальные советские данные проливают очень мало света на деятельность внутрироссийских сил. Однако какие-то причины побуж­дали коммунистическую власть громить "классовых врагов" не только в подвалах ГПУ, но и морально. Для этого создавались показательные процессы вроде "шахтинского" и др.

Большую энергию проявляла сепаратистская интеллигенция, грузинские меньшеви­ки, украинцы и т.д.

В конце НЭПа подверглась разгрому раскрытая в Киеве организация украинцев-сепаратистов "Спилка вiзволення Украiны", в которую входили профессора, сельские учителя, агрономы и т.д.


Зарубежье

После окончания гражданской войны, помимо внутрироссийских сил, образуется еще один полюс антикоммунистической борьбы - зарубежный.

Первые годы своего существования Зарубежье было совершенно оторвано от внутри-российской действительности: сведения о жизни "там" были полны, главным образом, подробностями быта. Эмигрантская масса жила психозом скорого возвращения в ре­зультате "весеннего похода" и непрочности советской власти.

Благодаря разнородному составу (от меньшевиков до монахистов-легитимистов), различному пониманию причин неуспеха гражданской войны, эмиграция разделяется на многочисленные организации, партии и группировки не только по идеологическим признакам, но и по вопросам тактики.

Поражение в гражданской войне не могло не отразиться на моральном состоянии антибольшевистских сил, принужденных перейти на положение политической эмиграции. К тому же эмиграция была отягощена большой прослойкой беженцев-обывателей, тяжело переживавших бегство, эвакуацию, борьбу за существование за границей и т.д. Началась "переоценка ценностей", пересмотр идейного багажа, критика методов борь­бы и переориентация. Большевики развивали усиленную пропаганду "возвращенчества", обещая амнистию и т.д. Появились различные группы и организации, морально и идейно, открыто или замаскированно, целиком или частично сдавшиеся большеви­кам. Появились "сменовеховцы", чему немало способствовал профессор Устрялов (слу­жащий КВЖД в Харбине), который еще до падения Крыма "приял Октябрь" и призы­вал к тому же и эмиграцию. Он оказал большое влияние на различные группировки "национал-большевиков", а также в известной степени и на евразийцев.

Республиканско-демократическое объединение (РДО) во главе с Милюковым, осуж­дая "Белое движение", доказывало, что Россию надо предоставить самой себе, что вся­кое вмешательство в российские дела в форме вооруженной ли "интервенции" или революционной борьбы, никакой пользы не принесет. Всякие попытки активной борь­бы осуждались. Так, эмиграция поделилась на лагерь "активистов" и "пассивистов". Позже, начиная с эпохи пятилетки, РДО вместе с "Новым Градом", младороссами и т.д. отстаивало теорию "эволюции СССР" и оборончества, внося сомнения и соблазн и демобилизуя эмиграцию.

[Не совсем точно. В "Новом Граде" эта тенденция проскользнула лишь в не­скольких статьях (самый яркий пример у Н. Бердяева: "Аура коммунизма"), од­нако, при некоторых политических иллюзиях на эволюцию в СССР, авторы их ос­тавались идейно непримиримы к коммунистической власти. Это стоит тем более отметить, что как раз "Новый Град" внес немалый вклад в развитие новой рус­ской идеологии (на христианской основе) - как тройственной реакции на кризис европейских демократий, на фашизм и коммунизм. - Сост.].

Значительная часть эмиграции осталась непримиримо-враждебной по отношению к большевикам. Остатки Добровольческой армии сначала были готовы в любой момент пойти в новый поход, т.к. вожди ее надеялись на изменение ситуации в лучшую сторо­ну. Перегруппировка сил зарубежья и переход к новым методам борьбы наступают не сразу.

Но далеко не всеми до сих пор уяснено нынешнее положение России и не ясно, что же надо делать.

Прошлое тяготеет над значительной частью эмиграции, мешая разобраться в новой обстановке. Реакционность и анахронизмы как правые, так и левые, консервируют силы зарубежья. Многие лелеют надежду на возврашение к старому порядку, одни - до февраля 1917 года, другие до октября 1917 года. Неизбежные политические споры принимают форму нездоровой и бесцельной полемики вокруг "формы правления", "непредрешенчества", "пассивизма и активизма", "интервенции и строительства", "эво­люции и революции", "оборончества и пораженчества".

С 1922 года, после Генуэзской конференции, СССР входит в международную жизнь Европы. Дипломатические признания следуют одно за другим. Эмиграция всячески противодействует этому, указывая на коммунистическую опасность для всего мира, а не только для России. Однако сближение СССР с Германией (Рапалло) и тезис: "торго­вать можно и с людоедами" (Ллойд-Джордж) толкают западноевропейских политиков на установление торговых и дипломатических отношений с СССР.

11 мая 1923 года в Лозанне белые эмигранты Конради и Полунин убивают советско­го полпреда Воровского. Благодаря усилиям эмиграции и ее деятелей, суд над Конра­ди и Полуниным превращается в суд над коммунистической властью. Собран обиль­ный материал о красном терроре и зверствах большевиков, и после блестящей защиты Т. Обера Конради и Полунина оправдывают.

Б. Савинков. Одним из первых, кто пытался применить к коммунистической власти методы революционной борьбы, был Борис Савинков. Он, однако (что вполне естествен­но для человека, воспитанного на приемах довоенной революционной деятельности), не смог учесть новых условий борьбы, недооценивал силы и приемы врага.

Савинков, в частности, не учел того, что провести ГПУ не так-то легко: в нем сидели люди, прошедшие ту же самую школу, да к тому же еще (в первые годы режима) не гратившие веру в коммунистические идеалы.

В 1924 году от лица созданного им в Варшаве "Народного комитета" (Арцыбашев, Философов, Булак-Булакович) Савинков ведет переговоры с представителями якобы революционной организации, возникшей в недрах компартии. Выясняется необходи­мость личной поездки Савинкова в СССР. Пройдя границу вместе с супругами Дигкоф-Леренталями, сыгравшими, по-видимому, провокационную роль в этом деле, Савинков попадает в приготовленную ловушку; его арестовывают и предают "суду".

На "суде" Савинков заявляет, что он знал, с кем ведет переговоры, но что его желание было попасть в СССР для того, чтобы заявить о своем раскаянии в прежних воззре­ниях и об отказе от продолжения революционной борьбы. Из тюрьмы он шлет письма Философову, в газету "За Свободу", убеждая своих друзей-эмигрантов отказаться от борьбы с большевиками и доказывая ее бессмысленность. Для людей, лично знавших Савинкова, нет никакого сомнения в том, что он лгал, пытаясь втереться в доверие к ГПУ.

Это не удалось. "Суд" сделал вид, что поверил раскаянию, и, приняв во внимание революционные заслуги в борьбе с царской властью, приговорил все же Савинкова, взамен смертной казни, к пятнадцатилетнему заключению, а комвласть весь его "про­цесс" издала отдельной книгой. Морально уничтоженный, Савинков, в момент охватив­шей его депрессии, покончил с собой, выбросившись из окна 5-го этажа внутренней тюрьмы на Лубянке (см. книгу Беседовского "На путях к термидору"). [Пока не рас­крыты чекистские архивы, роль и судьбы некоторых людей, упоминаемых в зару­бежных книгах в числе сломившихся и провокаторов, остается все же неясной. В частности, это касается и разоблачителя "Треста" Опперпута, о котором говорится далее в этом конспекте. Не выяснены и причина смерти Б. Савинкова, причины некоторых провалов на советских границах (часто они были случайны). - Сост.]


Братство Русской Правды. В 1921 г. генералом русской службы герцогом Г.Н. Лейхтенбергским, публицистом Соколовым-Кречетовым, донским генералом Красно­вым, общественным деятелем Парамоновым было основано "Братство Русской Прав­ды".

Во главе организации, по строению весьма сложной, стоял "Верховный круг" (Соко­лов - брат № 1). В основу организации были положены два принципа, предохранявшие организацию от провала и провокации:

1) Дружины, отделы, отряды, которые вели активную и конспиративную работу, не сообщали конспиративно-технических деталей даже в центр.

2) Все активные группы действовали совершенно независимо друг от друга, часто даже не подозревая о существовании друг друга.

Боевыми кадрами организаций являлись остатки белорусских национальных отря­дов, так называемых "Дружин зеленого дуба", отряды Булак-Булаховича, организа­ции Савинкова и т.д. За десять лет организация разрослась и развила более или менее успешную партизанскую деятельность в самой России, главным образом в Белоруссии, доставляя большевикам немало хлопот.

Не имея ясной идеологии и отказавшись от целостной программы, Братство выдви­нуло ряд лозунгов, которые позволяют определить его политический характер. Лозун­ги эти: "Всероссийская Национальная Революция", "Земля крестьянам", "Православ­ная Христианская Русь", "Всероссийский Земский Собор". В статьях журнала "Русская Правда", предназначавшегося для распространения в СССР, открыто заявлялось, что члены Братства - монархисты. Эти статьи, написанные псевдонародным языком ростопчинских афиш, носили часто несерьезный характер.

Излюбленной тактикой борьбы Братства была партизанщина и так наз. "низовой террор". Эта тактика находила себе выражение в лозунге: "Бей змею, да не пропускай и змеенышей".

Сама жизнь показала нецелесообразность такой тактики: длительная партизанщина легко соприкасается с простым бандитизмом, низовой террор не достигает своей цели, ибо центральная власть имеет в своем распоряжении все средства для того, чтобы на такой террор ответить террором удесятиренным.

Своей внутренней структурой и своей тактикой Братство исключало себя из актив­ного участия во внутрироссийских процессах, в тех идейных и социальных сдвигах, которые происходили как в массах подъяремного российского населения, так и в пра­вящем партийном аппарате.

Время наиболее развернутой деятельности Братства - 1925-1930 гг.

Б.Р.П. обладает значительными средствами, которые собирает при помощи "Нацио­нальной казны" покойного С. Палеолога в Америке через А. Вонсяцкого. Весной 1932 г. туда едет специальная делегация (во главе с гр. Мусиным-Пушкиным), собравшая 20 тысяч долларов в американских кругах.

В 1932 году в Братстве начинаются интриги против возглавителя Соколова-Кречетова, который принужден был сдать свою должность князю Ливену. Интрига велась тех­ническим секретарем Соколова - бывшим военным судебным следователем А. Кольбергом. Осенью того же года выясняется, что Кольберг через близкого ему полковника Хомутова, подозреваемого в большевистской провокации, связался, вопреки запреще­нию Соколова, с выдававшим себя за агента "Интеллидженс Сервис" А. Керром (бывшим русским морским офицером), который был на самом деле агентом ГПУ. Кольберг получал крупные деньги от Керра (до 1250 марок в месяц), за что передавал ему секретную информацию. Разоблачение Кольберга вызвало тяжелый раскол в вер­хах Братства.

Б.Р.П. было поделено на секторы. Большевики, обладая секретными сведениями о Б.Р.П. через Латвийскую социал-демократическую партию, вскрыли конспиративную работу Б.Р.П. в Латвии. В 1933 году Б.Р.П. подверглось в Латвии разгрому, причем вы­яснилось, что в Б.Р.П. работало несколько двойников (Столыга, бар. Нольде), состоя, с разрешения князя Ливена, на службе ГПУ. Из них Нольде состоял, кроме того, еще в НТСНП, стремясь сосредоточить в своих руках руководство закрытой работой НТСНП.

Б.Р.П. не выдержало кризиса. Сохраняется только Дальневосточный отдел Б.Р.П., имевший автономное возглавление. Но и ему большевики наносят крупный удар убий­ством в Харбине (декабрь 1932 г.) одного из руководителей, полковника Аргунова.

Героизм низовых братчиков был обессилен провокацией и неприспособленностью ответственных руководителей Братства к непривычной для них борьбе в условиях, требующих исключительной политической зрелости, технической подготовленности и бдительности.


"Борьба за Россию". В 1923 году выходит журнал "Борьба за Россию" под редакцией М.М. Федорова, при деятельном участии бывшего народного социалиста С.П. Мельгунова, Карташева и др. Направление журнала непримиримо-активистское, националь­ное и непредрешенческое. Давая хорошую информацию о положении в СССР, журнал предназначался и для распространения в России.

В период развития деятельности группы "Б. за Р." была налажена связь с подъярем­ной Россией. От группы ездили даже люди на нелегальную работу в СССР. С 1930 г. деятельность "Б. за Р." начинает хиреть. Недостаток средств и недостаточный успех привели к прекращению деятельности группы. Неуспех можно объяснить нечеткостью идеологии (непредрешенчества) и либерально-"интеллигентским" характером жур­нала.


Евразийское движение. С 1922 года в эмиграции появляется новое идеологическое движение - "Евразийство", которое быстро и широко распространяется. Не только к российской катастрофе, но и ко всей истории России оно подходило по-новому. Евра­зийцы (не без основания) считали, что борьба с большевиками не может вестись только вооруженным путем. Марксизму - законченному и цельному мировоззрению и идео­логии, необходимо противопоставить равноценное мировоззрение и идеологию. Ряд профессоров (кн. Трубецкой, Алексеев и прив.-доц. Савицкий), углубившись в историософию России, стали обосновывать и развивать свои утверждения. Целиком приемля православие как религию и как основной фактор развития русской культуры, они считали, что Россия не есть ни Европа, ни Азия, а есть особая самобытная страна - Евразия. Разработав ряд интереснейших теорий (как, напр., геополитическая теория развития России) и сделав, несомненно, ценный вклад в русскую общественно-полити­ческую мысль, многие из евразийцев впали в чрезмерное увлечение азиатским элемен­том Евразии, дойдя до нелепостей: идеализации Чингисхана, осуждения роли Петра Великого и т.д.

Далее, в разработке социально-экономических проблем, желая "поставить экономи­ку на свое место", - евразийцы невольно заразились историческим материализмом, с которым собирались бороться. (Это не мешало, однако, евразийцам хвастаться тем, что они-де оказали влияние на одного из марксистских философов - Деборина, ставшего "идеалистическим уклонистом" в марксистской философии.)

Орган евразийской организации "Евразия" проявлял все больший крен в сторону большевизма. Появлялись статьи и заметки, говорившие об антибольшевистской части эмиграции (гл. образом военной) с большей резкостью, чем о большевиках. В СССР на­ходились все большие достижения и ценности. Как оказалось, ГПУ не оставило без сво­его внимания евразийцев и, создав так называемый Трест, гигантскую провокацион­ную организацию, старавшуюся увлечь эмиграцию на ложный путь, они подослали своих агентов и к евразийцам. Из них наибольшую роль сыграл Арапов. Идеологиче­ская провокация полностью удалась.

Крайние настроения и устремления левого крыла евразийцев стали мало чем отли­чаться от сменовеховцев и Устрялова. Приятие "завоеваний Октября" быстро расширя­лось. Провокаторы из Треста пронизали всю евразийскую организацию. В июне 1926 года глава евразийцев П. Савицкий ездил тайком, при помощи Треста, на инсцениро­ванный под Москвой съезд внутрироссийских евразийцев. Евразийство раскололось. Разоблачение Треста нанесло окончательный удар скомпрометированному движению. Все дальнейшие попытки воскресить и выровнять линию евразийцев не увенчались никаким успехом. Многие из евразийцев продолжали "эволюцию", став возвращенцами, большевизанами или просто перекинувшись к большевикам (кн. Святополк-Мирский). Так попытка чисто идеологической борьбы окончилась полным идеологическим крахом.


Трест. Развивающаяся активная деятельность эмиграции беспокоила большевиков. Сменовеховство не нанесло особого вреда всей эмиграции, вскрыв только шаткий и негодный элемент эмиграции. Начальником КРО ОГПУ Артузовым был придуман дьявольский план создания гигантской провокационной псевдоантисоветской органи­зации, которая должна была свести на нет работу всех зарубежных организаций. Во главе этой организации, прозванной Трестом, ГПУ поставило бывшего чиновника, уже пожилого человека, Федорова-Якушева и бывшего савинковца Опперпута. Оба они были активными антибольшевиками и на активной работе были пойманы ГПУ. После длительной "обработки", с применением всех чекистских методов, обоих ГПУ застави­ло работать на себя.

Есть указания, что ГПУ сумело искренне восстановить Федорова-Якушева против эмиграции, доказав, что именно благодаря неумению и предательству эмигрантов (наемников-де или, в лучшем случае, игрушек в руках иностранных контрразведок), он был пойман ГПУ.

Трест быстро развил свою деятельность, вступив под видом антисоветской внутри-российской организации в контакт как с эмигрантскими организациями, так и с ино­странными разведками. Якушеву удалось втереться в доверие ко многим деятелям и вовлечь в сети Треста работу организаций. Создавались "легенды" - дутые дела, иногда большого размаха и значения. По показанию Опперпута, ГПУ было создано более 42 "легенд". Для привлечения активных военных кругов (Врангеля, Кутепова) Трестом была организована осенью 1925 года поездка В.В. Шульгина в Москву. Книга, написан­ная им по возвращении, "Три столицы", редактировалась Трестом, чтобы не повредить якобы членам организации, находящимся в России. Как в книге, так и в контактах с эмиграцией трестовцы проводили одну мысль: что в России "все то же, только немного хуже", что там зреют антибольшевистские силы, но что еще не все готово для переворо­та, что нужно ждать, не вмешиваться, не мешать, избегать эксцессов и т.д. Особенно Трест доказывал вред террора, что бросалось в глаза и вызывало сомнения у многих эмигрантов еще до разоблачения.

Для укрепления доверия к себе эмиграции, по настоянию Федорова-Якушева, ГПУ выпустило В. Шульгина из СССР.

Деятельность Треста растет. Они организуют "съезд евразийцев" под Москвой, распо­ряжаясь евразийской идеологией так, как это нужно ГПУ. Они завлекают и ловят в СССР агента Интеллидженс Сервиса, искреннего антибольшевика Сиднея Рейли. В со­трудничестве ОГПУ с НКИД создается скандальное дело эстонского посланника в Мо­скве Адо Бирка, скомпрометированного ГПУ и дезавуированного эстонцами. "Работа трестовцев не была бесплодной. Им удалось одурманить часть монархической печати, обезволить ряд начинаний боевого активизма, раздробить цельность эмигрантской "правой" - бросить черную кошку между нею и Врангелем, скомпрометировать неле­пой поездкой в СССР умного и влиятельного Шульгина, сбить на торную дорожку большевизанства юродивой Евразии предшественницу младороссов" (А. Амфитеатров, "Ор­ден Иуды Предателя", "Возрождение" № 4062).

К 1927 году развивается деятельность группы ген. Кутепова с участием Марии Вла­диславовны Захарченко-Шульц, энергичной женщины - участницы гражданской вой­ны. Захарченко-Шульц также имеет дело с Трестом, проявляя, однако, большое недо­верие. Зимой 1927 года в Москве, во время одной из поездок в СССР, Опперпут раскры­вает М.В. Захарченко-Шульц истинную роль Треста. В мае М.В. Захарченко-Шульц и Опперпут приезжают в Гельсингфорс. 17 мая 1927 года в Рижской газете "Сегодня" появляется письмо Опперпута с разоблачениями Треста. С Опперпутом разговаривает и ген. Кутепов. Вскрытие Треста как большевистской провокации производит потря­сающее впечатление на эмиграцию. Слишком многие верили в Трест как антибольше­вистскую организацию. Голоса разделяются. Не все верят искренности Опперпута. Некоторые считают, что провокация с разоблачением только и начинается, на эффекте разоблачения и построена и т.д. М.В. Захарченко-Шульц склонна верить в искренность Опперпута и вместе с ним и с Вознесенским (Петерсом) в конце мая 1927 года отправ­ляется на совершение террористических актов. Им удается 3 июня подложить бомбу в общежитие сотрудников ОГПУ на Малой Лубянке, но фитиль тухнет, а бомба обнару­жена.

Сведения о заключительных эпизодах деятельности Треста скудны. Петере и Захар­ченко-Шульц 18 июня 1927 года погибают каждый в отдельности в перестрелке в обла­ве, организованной на них у самой западной границы, в Смоленской губернии. По со­ветским данным (сообщение ТАСС) и по рассказу Агабекова, там же таким образом погиб и Опперпут. Книга П. Кичкасова "Белогвардейский террор против СССР" имени Опперпута нигде не упоминает.