План: I. Введение: становление абсолютизма объединение французских земель под властью королевского домена Кризис абсолютизма в период религиозных войн

Вид материалаКурсовая

Содержание


Осада ларошели
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Итак 13 августа 1624 года Ришелье становится первым министром Людовика XIII. на этом посту он бессменно пробудет восемнадцать лет, три месяца и двадцать дней вплоть до самой своей смерти.


Оказавшись на новом посту, Ришелье еще раз оглядел безрадостную картину: внутренняя разобщенность страны, слабость королевской власти при наличии мощной оппозиции, истощенная казна, непоследовательная, пагубная для интересов Франции внешняя политика. Как исправить положение? На этот счет у нового главы Королевского совета совершенно определенные намерения.

"Я Вам обещал употребить все мои способности и всю власть, которую Вы изволили мне дать, чтобы ликвидировать гугенотскую партию, уменьшить притязания знати, привести в послушание всех Ваших подданных и возвысить имя Ваше в глазах чужих народов на такую ступень, на какой ему надлежит быть", – писал Ришелье в книге "Государственные максимы, или Политическое завещание" В ней он изложил основы своей политики. Книга эта была опубликована лишь после его смерти, и многими историкам ее подлинность оспаривалась, но, несомненно, она отражает подлинные мысли самого Ришелье. Хотя в своей государственной деятельности он следовал всегда голосу практики и подчас круто менял курс в зависимости от обстоятельств, от внутреннего и международного соотношения сил, Ришелье сумел здесь обобщить некоторые ее линии и придать ей видимость наперед продуманного плана.

Ришелье говорит в этом "Политическом завещании": "Моей первой целью было величие короля. Моей второй целью было могущество королевства". Если можно сомневаться в буквальном смысле первого, то могущество абсолютистской власти он действительно стремился утвердить всеми доступными способами, как внешнюю силу Франции.

Одну из главных своих задач Ришелье видел в обеспечении первенствующего положения дворянства перед поднимающейся буржуазией. Дворянин по происхождению, он явно хотел перевеса дворянства, которому искренне сочувствовал и которое в своем огромном большинстве видело в его политике свою политику. Но королевский двор, выражая интересы дворянства, играл роль как бы воспитателя дворянского класса. Отсюда два положения Ришелье: с одной стороны, пишет от, "богатство и гордость одних [буржуа, чиновников] подавляют бедность других [дворян] – богатых лишь доблестью…", а с другой – "очень распространенный недостаток лиц, родившихся в этом сословии [дворянском], – что они применяют к народу насилие". Право на насилие Ришелье хотел бы резервировать только за государственным аппаратом монархии.

"Право" же дворян и монархии эксплуатировать народные массы Ришелье не только постулирует, но даже обосновывает психологически: "Если бы народ чересчур благоденствовал, было бы невозможно удержать его в границах его обязанностей…". Народ для Ришелье – это "мул, который, привыкнув к нагрузке, портится от долгого отдыха больше, чем от работы". Правда, он тут же добавляет, что работа эта должна быть пропорциональной силам мула народа; но это относилось уже к области благих (и невыполнимых) пожеланий. Практика же взимания невероятных податей и поборов прикрыта у Ришелье теорией гармонии интересов короля и народа. "Можно утверждать, что суммы, извлекаемые королем у народа, к нему же и возвращаются; народ их авансирует, чтобы получить их обратно в виде пользования своим покоем и своим имуществом, что не может быть ему обеспечено, если он не будет способствовать сохранению государства".

Ришелье действительно хотел начать свою деятельность с внутренней консолидации государства, но ему пришлось первые полтора два года заниматься делами международными и лишь затем вернуться к тому, что он считал основой всего, – созданию сильного централизованного государства.

По прежнему самой неотложной оставалась проблема Вальтелины, где с новой силой вспыхнуло давнее соперничество габсбургской империи и Граубюндена (республики гризонов) – протестантского кантона, расположенного на юго востоке Швейцарии. Со времен Франциска I и Генриха IV Франция традиционно поддерживала Граубюнден, который предоставлял ее армии свободу прохода через Альпы. Однако начиная с регентства Марии Медичи и вплоть до падения Ла Вьевиля Франция, по существу, бросила Граубюнден, как, впрочем и других своих союзников в Северной Италии, на произвол судьбы, оставив их без поддержки перед мощными противниками – испанскими и австрийскими габсбургами. Здесь Ришелье сделал все возможное, чтобы прийти на помощь Граубюндену и вновь сделать Францию хозяйкой стратегически важных горных перевалов. (Монсонский договор от 5 мая 1626 года, когда посол Франции и первый министр Испании подписали договор о статусе Вальтелины, то есть о передачи этой области под формальный суверенитет Граубюндена). С этих пор обостряются отношения Франции с папским.

Ришелье также считал важным укрепить отношения с Англией, поскольку его тревожила обозначившаяся в начале 20–х годов перспектива англо испанского сближения. С этой целью французская принцесса Генриетта была выдана замуж за наследника английского престола Карла I. Однако этот брак не оправдал возлагавшихся на него надежд. Желанного сближения с Англией не только не произошло, но, напротив, отношения еще более ухудшились. Причина крылась в нежелании Франции в тот момент открыто выступить против Испании.

По мере того, как Ришелье подчинял короля своей воле, как росли его власть и могущество, росло и недовольство знати, не без оснований опасавшейся за свое влияние на государственные дела. В 1626 году была предпринята первая из многочисленных попыток устранения кардинала его политическими противниками. Заговор против Ришелье был важнейшей частью более широкого замысла по низложению Людовика XIII и возведению на трон его младшего брата Гастона, герцога Анжуйского (впоследствии – Орлеанского). Однако заговорщики были разоблачены; тот, кому было поручено непосредственно само убийство (Шале ) казнен, брат короля под давлением Ришелье выдал всех заговорщиков, среди которых была герцогиня де Шеврез и даже Анна Австрийская, которой пришлось впоследствии давать унизительные показания на одном из заседаний Совета. Раскрытие этого заговора только укрепила позиции Ришелье. Отныне делами государства вершил триумвират – Людовик XIII, Мария Медичи (с которой король сблизился, окончательно поссорившись с женой) и Ришелье при направляющей роли последнего.

Наметив ряд реформ по сокращению государственных расходов (реформу армии, упразднение некоторых должностей, сокращение расходов двора), превращению Франции в морскую державу, реорганизацию системы образования, Ришелье убедил Людовика XIII созвать ассамблею нотаблей (представителей от трех сословий – духовенства, дворянства, и от третьего сословия (чиновничества и делегатов от нескольких крупных городов)). Составной частью программы, направленной на укрепление королевской власти, Ришелье считал запрещение поединков между дворянами. Однако программа, предложенная Ришелье на ассамблее нотаблей была одобрена лишь частично: нотабли согласились с планами морского строительства и создания торговых компаний, с необходимостью реорганизации армии, благожелательно отнеслись и к идеям Ришелье в сфере образования, но категорически отказались поддержать его финансовый проект, потому как каждое сословие на ассамблее ревностно отстаивало свои права и привилегии, не желая ничем поступаться. Одним словом, ассамблея нотаблей сама доказала свою ненужность правительству, которое не будет ее больше созывать до 1788 года.

Не получив ожидаемой поддержки в проведении реформ, Ришелье вовсе не собирался отказываться от своих намерений. Но для успеха дела ему необходимы были внутренний мир и спокойствие. На повестку дня вставал вопрос о ликвидации очага протестантизма – Ларошели.


ОСАДА ЛАРОШЕЛИ


Одной из неотложных задач, стоявших перед центральной властью после победы католицизма над реформационным движением во Франции, была ликвидация гугенотской республики на юге страны, ставшей чем то вроде "государства в государстве". Правительство еще не имело для этого достаточных сил. Хотя, по мнению Ришелье, государь должен заботиться о спасении душ своих подданных, "осторожность не позволяет королям прибегать к рискованным мерам, могущим выполоть доброе зерно при желании выполоть плевлы". Правительство Людовика XIII (а следовало бы сказать: правительство Ришелье) не покушалось на религиозные чувства гугенотов, однако оно обрушилось на их политический сепаратизм, на их военно партийную организацию во главе с герцогом Роганом. Пэр и герцог Анри де Роган де Леон выдвинулся на первый план в гугенотской партии после 1621 года, став приемником Сюлли. Он поставил своей целью не только возродить былую мощь гугенотской партии, но и создать в западной части Франции автономную республику гугенотов при поддержке Англии и Испании. Герцог и его единомышленники располагали реальной военной силой, включая флот, сосредоточенный в бухте Ларошели. Число гугенотов во Франции составляло на то время около миллиона человек.

Незадолго до похода на Ларошель в беседе с папским нунцием Ришелье как то шутливо заметил: "В Риме на меня смотрят, как на еретика. Очень скоро меня там канонизируют как святого" .

В записке, поданной Людовику XIII 6 мая 1625 года Ришелье подчеркивал: "До тех пор, пока гугеноты разделяют власть во Франции, король никогда не будет хозяином в своей стране".

Военные действия спровоцировали сами гугеноты. В начале 1625 года герцог де Роган направил Людовику XIII жалобу в связи с якобы нарушениями договора при Монпелье (1622). Людовик отклонил претензии Рогана и приказал коменданту форта, контролирующего Ларошель с моря, быть готовым к военным действиям против гугенотов. В конце 1626 года соратник Рогана герцог де Субиз захватил острова Ре и Олерон, расположенные перед входом в бухту Ларошели. Начались военные действия. Успех поначалу сопутствовал гугенотам, но вскоре ситуация меняется. Адмирал Франции герцог де Монморанси разбил в морском сражении у Ларошели эскадру гугенотов. Прибывшая по просьбе Ришелье голландская эскадра нанесла поражение Субизу. Ришелье убедил Англию и Испанию воздержаться от вмешательства во внутренний конфликт. Оставшись без поддержки, гугеноты были вынуждены признать свое поражение и сложить оружие. 5 февраля 1626 года был заключен очередной мир с гугенотами. Но все понимали, что это ненадолго.

Роган собирал силы в Лангедоке; Субиз который бежал в Англию, настойчиво склонял Карла I и его первого министра Бекингема к войне против Франции. У Испании же были связаны руки после договора в марте 1626 года, – Ришелье все предусмотрел. В апреле 1627 года Ришелье заключил с Испанией союз, предполагавший оказание помощи в случае войны с третьей державой. Об этом не говорилось прямо, но было ясно, что этой "третьей державой" была Англия, отношения с которой уже давно стали очень напряженными

В июне из Англии была отправлена внушительная экспедиция под вымпелом "великого адмирала" Бекингема, у которого были инструкции Карла I: захватить острова у входа в бухту Ларошели и вызвать новый мятеж гугенотов. В более широком плане экспедиция Бекингема была ответом на намерение короля Франции распространить свое господство в Атлантике. В ответ Ришелье приказал сосредоточить небольшую армию в Пуату, нацелив ее на Ларошель.

Бекингем высадил 10 тысяч десанта и начал наступление. Однако он избегал штурма, рассчитывая на помощь из Ларошели, но сторонники мятежа собрали ему лишь небольшой отряд. Верхушка города долго пребывала в нерешительности: сдаться ли королю Франции или сражаться вместе с англичанами?

Тем временем Людовик XIII лично отбыл в Пуату, чтобы возглавить армию. Поскольку казна была пустой, Ришелье выделил 1,5 миллиона ливров собственных средств а также занял у кредиторов 4 миллиона на нужды армии. Попытка договориться с муниципалитетом Ларошели не привела ни к чему, так как гугеноты требовали значительные уступки.

10 сентября 1627 года гугеноты снова начали боевые действия против королевской армии. Король приступил к осаде Ларошели, затянувшейся на два с лишним года. Герцог де Роган между тем времени не терял и поднял мятеж в Лангедоке. Ришелье пришлось срочно формировать вторую армию и отправить ее на юг.

Боевой дух в армии Бекингема постепенно падал, и после двух неудачных попыток захватить порт Сен Мартен он эвакуирует свои войска и уходит вместе со своим флотом, заверив ларошельцев, что вернется с более многочисленной армией. Однако Ларошель продолжает обороняться. Понимая, что успех будет достигнуть только при полной блокаде города как с суши, так и с моря, Ришелье вспомнил осаду Тира Александром Македонским и распорядился начать строить плотину в бухте Ларошели. На это строительство ушло около полугода, но в конце концов именно эта плотина сыграла решающую роль в победе королевских войск.

К началу апреля 1628 года Ларошель оказывается в плотном кольце блокады. Ришелье приказывает выгравировать на орудиях многозначный, ставший знаменитым, девиз: "Ultima ratio Regis" (последний довод короля)

В мае этого года из Англии вышел флот под вымпелом лорда Денбига. Его задачей было прорваться к Ларошели, доставить осажденным продовольствие, побудить снять осаду и заключить мир. Однако, столкнувшись с таким препятствием, как плотина, с которой французские канониры обстреливали его корабли, Денбиг как и Бекингем потерпел неудачу и развернулся обратно.

Англичане готовили третью экспедицию, которую опять должен был возглавить герцог Бекингем, но он неожиданно был убит, поэтому флот вышел в море под командованием лорда Линдсей. Он предпринял обстрел плотины, но французы своими пушками нанесли его флоту куда большие потери, чем он им. Линдсей направляет к Ришелье парламентера с просьбой к Людовику XIII от имени Карла I проявить снисходительность к мятежным подданным.

Дальнейшее сопротивление Ларошели было бесполезным. Делегаты от муниципалитета города обратились к Ришелье с просьбой об аудиенции. Кардинал поставил им только одно условие – полная и безоговорочная капитуляция. На следующий день акт о капитуляции был подписан, и король милостиво даровал Ларошели свободу исповедания протестантизма. Ларошель пала; эта победа потребовала от правительства огромного напряжения сил и немалых средств. Военные действия против гугенотов продлились в общей сложности восемь лет (1620–1628)


Но оставался еще мятежный Лангедок. В 1629 году были ликвидированы последние очаги сопротивления гугенотов и в его горных районах. Гугенотские крепости были частью разрушены, частью отобраны, им было запрещено держать свои гарнизоны. Но со своей стороны по соглашению в Але (Лангедок) правительство опубликовало так называемый эдикт милости, подтверждавший Нантский эдикт в смысле гарантирования гугенотам религиозной свободы.

Наряду с этим правительство приняло самые решительные меры, чтобы подчинить себе непокорных аристократов, хотя бы и правоверных католиков. Замки феодалов были срыты и снесены, под страхом смертной казни были запрещены дуэли между дворянами, и в назидание всем был даже казнен особо дерзкий и непослушный бреттер, дуэлянт Бутвиль, хотя смелостью его Ришелье восхищался лично. Правительство с чрезвычайной подозрительностью и жестокостью подавляло всякую попытку противостоять ему, объявляя такие попытки "заговором". По мнению Ришелье, "бич, являющейся символом правосудия, никогда не должен оставаться праздным". Карательная политика пренебрегала даже законами судопроизводства, установленными той же государственной властью. "Если во время разбора обыкновенных дел суд требует бесспорных доказательств, – писал Ришелье, – совсем иначе в делах, касающихся государства; в таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства". Поэтому Ришелье рекомендует начинать с применения закона, а потом уже искать доказательства вины.

Одновременно с покорением гугенотов Ришелье удалось также укрепить позиции Франции в Северной Италии.

С конца 1627 года франко испанские противоречия обострились, что привело к новому столкновению, так называемому "Мантуанскому дело", которое являло собой конфликт Франции и Испании в лицах Карла де Невера и герцога Савойского за наследование Мантуанского герцогства, правитель которого умер, не оставив наследника. Ришелье долго взвешивал "за" и "против" и наконец, придя к выводу, что если эта территория перейдет под контроль Испании, последствия для Франции могут быть самыми непредсказуемыми, счел нужным поддержать Карла Невера. В результате в Северной развязались напряженные военные действия, которые в конце концов дали привели к ряду договоров, принесших Франции очевидный внешнеполитический успех: за герцогом де Невером признавались права на Мантую, Франция оставляла за собой Пиньероль и долину Перузы. Таким образом задачи, поставленные Ришелье в Северной Италии были решены. Франция восстановила и даже закрепила свое политическое и военное присутствие в этом районе.

Важную роль в ведении переговоров и в мирном исходе этого конфликта сыграл папский легат Джулио Мазарини. С этого времени Ришелье пристально наблюдает за честолюбивым итальянцем, проникаясь к нему все большей симпатией в недалеком будущем кардинал пригласит Мазарини на французскую службу. Но никому тогда и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день Мазарини станет преемником и продолжателем дела "великого Ришелье".

Еще за два дня до намеченного похода против герцога Савойского у короля состоялось совещание, на котором Ришелье изложил свои соображения в отношении внутренней и внешней политики Франции. По существу это была развернутая программа действий на обозримое будущее. Во внутриполитическом плане упор был сделан на укрепление единства и сплоченности государства. Абсолютная власть короля должна распространяться на все, даже самые отдаленные уголки государства. Необходимо было также положить конец практике купли продажи должностей. Все должности должны дароваться королем и им же отниматься. Необходимо принять срочные меры по реорганизации финансового управления королевским доменом, что должно развязать правительству руки в проведении последовательной экономической политики. Все это должно было способствовать укреплению королевской власти и ослаблению феодалов. Также Ришелье понимал, что без сильного флота Франция не станет могущественным государством. Строительство флота должно было породить развитие торговли и колонизацию новых земель.

Что касается внешней политики, то здесь Ришелье преследовал конкретную цель – остановить возвышение Испании. Залогом успешной борьбы против габсбургской гегемонии должно было служить внутреннее единство, экономическая и военная мощь Франции. Другое важное условие – укрепление традиционных антигабсбургских союзов. Ришелье также говорит о необходимости расширения восточных границ Франции до Страсбурга. Делом чести короля Франции остается возвращение под его власть Наварры и Франш Конте, отторгнутых Испанией. Ришелье также посмел в правда в очень учтивой форме, но высказать пожелания, а точнее сказать, критику, в адрес короля и Марии Медичи, указав им на их недостатки и растолковав им об обязанностях короля и членов его семьи, на плечах которых лежит груз исторической ответственности за судьбу страны.

В то время все многочисленные политические группировки при дворе Людовика III делились на две партии – "святош" (les devots) и "добрых французов (les bons fransais). Первые выступали за то, чтобы политика Франции, как внешняя так и внутренняя, руководствовалась исключительно интересами католицизма. Вторые желали, чтобы политика короля была прежде всего французской, независимой, и диктовалась только интересами короля. Этой линии со временем стал открыто придерживаться и Ришелье.

Кардинал, естественно, со временем стал вызывать в высших кругах все возрастающее недовольство. Его политическими противниками были les devots, которые поначалу приняли его за своего союзника. Также появились дворяне, питавшие личную ненависть к кардиналу – это были крупные феодалы, воспротивившиеся его политике централизации и укрепления королевской власти. Отношение к Ришелье Марии Медичи, его покровительнице, постепенно все ухудшается пока не меняется на противоположное. Оно связанно с постепенной антигабсбургской ориентацией кардинала, ведь Мария Медичи была одной из главных фигур в партии "святош". Тут необходимо отдать должное Ришелье. Ничто не может быть сравнимо с его хитростью, ловкостью, хладнокровием и выдержкой в тот момент, когда его положение и жизнь висели на волоске, когда Мария Медичи, поддерживаемая многими недовольными политикой кардинала, настраивала против него слабовольного короля. Наконец настал день (современник Ришелье – граф де Ботрю назовет его "днем одураченных"), когда Людовику пришлось сделать выбор между матерью и кардиналом. Все во главе с самим Ришелье уже думали, что это конец. Но вышло совсем наоборот. Все старания Марии Медичи кончились тем, что ее отправили в ссылку, а Людовик XIII проникся совершенно безграничным доверием к кардиналу. В результате король подписал эдикт о возведении Ришелье в ранг главного государственного министра. Эдикт узаконил те функции главы Королевского совета, которые Ришелье уже выполнял в течение пяти с лишним лет.

После ссоры короля с Марией Медичи, Гастон Орлеанский исчез из Парижа. Он тайно уехал в находившейся в то время под властью Испании Бузансон и, заручившись поддержкой Мадрида, начал формировать поход на Париж. 1 сентября 1632 года в сражении при Кастельнодаре королевская армия наголову разбила мятежников. Их предводитель герцог де Монморанси был взят в плен и вскоре казнен по приказу короля. Казнь этого представителя знатнейшего рода, первого дворянина Франции после принцев крови знаменовала триумф абсолютизма над сепаратизмом аристократии, чье сопротивление было сломлено стараниями Ришелье.

Считая себя продолжателем дела Генриха IV, Ришелье насаждал централизацию, энергично боролся с сословным и провинциальным партикуляризмом. Он мечтал дать стране единые законы и единую строго организованную администрацию. В 1629 году Людовик XIII подписал ордонанс, получивший название "кодекс Мишо" (по имени хранителя печати Мишеля де Марильяка, считавшегося составителем документа). Это был первый опыт классификации законов Франции. Кодекс этот вызвал протесты со стороны французских парламентов и аристократов. Кодекс запрещал губернаторам, грандам и провинциальным чиновникам по собственной инициативе повышать налоги, осуществлять набор солдат, накапливать оружие и порох, укреплять крепости и замки, созывать открытые и тем более тайные ассамблеи.