Geum.ru

Книга четвертая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   40   41   42   43   44   45   46   47   ...   53

Западном фронте фельдмаршала фон Рундштедта и что последний был полностью

согласен с ними. В характере этого высокопоставленного генерала сухопутных

войск имелся один существенный недостаток.

"При обсуждении формулировок совместных требований к Гитлеру, - писал

позднее Шпейдель, - Рундштедт сказал Роммелю: "Вы молоды. Вы знаете и любите

народ. Вы должны сделать это".

К концу весны в ходе последующих совещаний был выработан план. О

содержании его поведал Шпейдель, практически единственный из оставшихся в

живых армейских заговорщиков на Западе.

Немедленное заключение перемирия с западными союзниками, а не

безоговорочная капитуляция. Отвод немецких войск на Западе в пределы границ

Германии. Арест Гитлера и предание его немецкому суду. Упразднение

нацистского правления. Исполнительная власть в Германии временно переходит в

руки сил Сопротивления, представляющих все классы общества, во главе с

генералом Веком, Герделером и представителем профсоюзов Лойшнером. Никакой

военной диктатуры. Подготовка "конструктивного мирного соглашения" в рамках

соединенных штатов Европы. Продолжение войны на Востоке. Удержание

сокращенной линии фронта по рубежу устье Дуная, Карпаты, река Висла, Мемель.

У генералов, судя по всему, не возникало и тени сомнения в том, что

британские и американские армии затем присоединятся к ним в войне против

России, чтобы предотвратить, как они выражались, превращение Европы в

большевистскую.

В Берлине генерал Бек соглашался как минимум на продолжение войны на

Востоке. Еще в начале мая он отправил в Швейцарию через Гизевиуса меморандум

Даллесу с изложением фантастического плана: немецкие генералы на Западе

отводят свои войска в пределы границ Германии после вторжения

англо-американских сил. В ходе решения этой задачи Бек считал обязательным,

чтобы западные союзники осуществили три боевые операции: выбросили в район

Берлина три воздушно-десантные дивизии для оказания содействия заговорщикам

в захвате столицы; высадили крупные морские десанты на немецкое побережье в

районе Гамбурга и Бремена; и, наконец, высадили крупные силы во Франции,

форсировав Ла-Манш. Тем временем антинацистски настроенные немецкие войска

захватывают район Мюнхена и окружают Гитлера в его горном убежище в

Оберзальцберге.

Война против России будет продолжена. Даллес рассказывал, что он не

стал терять времени, чтобы вернуть берлинских заговорщиков на грешную землю.

Им было прямо заявлено, что не может быть никакого сепаратного мира с

Западом.

Это хорошо поняли Штауфенберг, его друзья из кружка Крейсау, а также

такие участники заговора, как Шуленбург, бывший посол в Москве. По существу,

большинство из них, включая Штауфенберга, были "восточниками", настроенными

прорусски, хотя и антибольшевистски. Какое-то время они считали, что,

вероятно, будет легче заключить мир с Россией, которая устами Сталина делала

упор в своей пропаганде на то, что она ведет войну не против немецкого

народа, а против гитлеровцев, легче, чем с западными союзниками, которые

твердили только о безоговорочной капитуляции {На встрече в Касабланке

Черчилль и Рузвельт опубликовали 24 января 1943 года декларацию о

безоговорочной капитуляции Германии. Геббельс, естественно, использовал это

в полной мере, пытаясь повсеместно разжечь в немецком народе дух

сопротивления, но, по моему мнению, успех его пропаганды был сильно

преувеличен западными комментаторами. - Прим. авт.}. Но они отказались от

подобного самообольщения, когда Советское правительство официально

присоединилось к Касабланкской декларации о безоговорочной капитуляции.

Произошло это на Московской конференции министров иностранных дел союзников

в октябре 1943 года.

Тогда же, накануне рокового лета 1944 года, они поняли, что теперь,

когда советские армии приближались к границам рейха, когда английские и

американские армии готовились к крупномасштабному вторжению через Ла-Манш, а

немецкие войска в Италии, пытавшиеся оказывать сопротивление союзным войскам

под командованием Александера, стояли перед катастрофой, заговорщики должны

быстро ликвидировать Гитлера и нацистский режим, если хотят добиться хоть

какого-нибудь мира, который спасет Германию от полного уничтожения.

В Берлине Штауфенберг и его сообщники наконец доработали свой план.

Разрозненные его части были сведены воедино. Он получил наименование

"Валькирия" - термин подходящий, поскольку валькириями, согласно

скандинавско-германской мифологии, звались девы, красивые, но вселяющие

ужас, которые витали над полями сражений, выбирая тех, кому суждено

погибнуть. В данном случае погибнуть суждено было Адольфу Гитлеру. По иронии

судьбы адмирал Канарис незадолго до его отстранения подал фюреру идею дать

кодовое название "Валькирия" плану обеспечения силами армии резерва

безопасности Берлина и других крупных городов на случай восстания миллионов

подневольных иностранных рабочих, трудившихся в Германии. Вероятность такого

восстания была ничтожно мала, более того, это было просто невозможно,

поскольку иностранные рабочие не были ни вооружены, ни организованы, но

болезненно подозрительному фюреру в эти дни казалось, что опасность таится

повсюду. Поскольку способные носить оружие солдаты находились вдали от дома

- либо на фронтах, либо на оккупированных территориях, Гитлер с готовностью

ухватился за идею возложить на армию резерва задачу внутренней безопасности

рейха против орд упрямых и угрюмых иностранных рабов.

Таким образом, кодовое наименование "Валькирия" явилось лучшей

маскировкой для заговорщиков, позволяя им в открытую разрабатывать планы по

захвату этой армией столицы и таких городов, как Вена, Мюнхен и Кельн, сразу

после ликвидации Гитлера. В Берлине основная трудность заключалась в том,

что в распоряжении заговорщиков было очень мало войск и численно они сильно

уступали формированиям СС. Кроме того, в столице и вокруг нее

дислоцировалось значительное число частей люфтваффе, обслуживавших средства

ПВО, и в случае, если бы армия промедлила, эти части, сохраняя верность

Герингу, наверняка выступили бы в защиту нацистского режима под командой

своего шефа даже после смерти Гитлера. Они могли повернуть против частей

армии резерва. Полицейские силы Берлина, можно считать, стояли на стороне

заговорщиков, так как их шеф, граф фон Хельдорф, примкнул к заговору.

Учитывая численность войск СС и ВВС, Штауфенберг уделял первоочередное

внимание выбору момента проведения операции по захвату столицы. Первые два

часа будут наиболее критическими. За этот короткий отрезок времени войска

должны занять и удержать в своих руках национальное управление радиовещания

и две радиостанции столицы, а также телеграф, телефонные узлы,

рейхсканцелярию, министерства и штабы СС и гестапо. Геббельса, единственного

нацистского главаря, который редко покидал Берлин, необходимо было

арестовать вместе с офицерами СС. Тем временем, как только Гитлер будет

убит, его ставку в Растенбурге необходимо изолировать от остальной Германии,

с тем чтобы ни Геринг, ни Гиммлер, ни нацистские генералы вроде Кейтеля или

Йодля не смогли захватить власть и попытаться собрать полицию или войска для

поддержки еще не свергнутого нацистского режима. Обеспечить решение всех

этих вопросов взялся начальник войск связи генерал Фельгибель, управление

которого находилось при ставке Гитлера.

Только после того, как в течение первых двух часов переворота все эти

задачи будут выполнены, по радио, телефону и телеграфу будут переданы

сообщения и уже подготовленные обращения к командирам частей армии резерва в

других городах, а также к командующим войсками на фронтах и в оккупированных

зонах о том, что Гитлер убит, что в Берлине сформировано антинацистское

правительство. Восстание закончится, достигнув цели, в течение 24 часов - за

это время новое правительство твердо возьмет власть в свои руки, иначе

колеблющиеся генералы могут передумать. Геринг и Гиммлер могут сплотить их

вокруг себя, и тогда начнется гражданская война. В этом случае вмешаются

войска на фронте, и возникнут хаос и анархия, чего заговорщики хотели

избежать.

После убийства Гитлера - а об этом Штауфенберг намеревался позаботиться

лично - успех полностью зависел от способности заговорщиков использовать для

своих целей, причем с предельной быстротой и энергией, наличные войска армии

резерва в самом Берлине и вокруг него. Это представляло довольно сложную

проблему.

Лишь генерал Фриц Фромм, командующий внутренней армией, мог, не вызывая

подозрений, отдать приказ на выполнение плана "Валькирия". Но он до самого

последнего момента оставался загадкой. Заговорщики обрабатывали его в

течение всего 1943 года. В конце концов они пришли к выводу: положиться на

этого осторожного генерала можно лишь после того, как он убедится, что

восстание увенчалось успехом. А поскольку в успехе они были уверены, то

составили целую серию приказов от имени Фромма, хотя и без его ведома. В

случае если в решающий момент Фромм начнет колебаться, его заменят генералом

Гепнером, способным танковым командиром, которого Гитлер с позором уволил со

службы после битвы за Москву в 1941 году без права ношения военной формы.

Беспокоил заговорщиков вопрос еще об одном генерале, занимавшем

ключевую должность в Берлине. Это был генерал фон Корцфляйш, нацист до мозга

костей, командовавший военным округом, который включал Берлин и Бранденбург.

Было решено посадить его под арест и заменить генералом бароном фон

Тюнгеном. Что касается генерала Пауля фон Хазе, коменданта Берлина, то он

принимал участие в заговоре и можно было рассчитывать, что он сумеет встать

во главе войск гарнизона в период захвата власти в городе.

Помимо разработки подробных планов установления контроля над Берлином,

Штауфенберг и Тресков совместно с Герделером, Веком, Вицлебеном и другими

разработали документы, содержавшие инструкции командующим войсками военных

округов, как захватить исполнительную власть в своих округах, нейтрализовать

СС, арестовать нацистское руководство и занять концлагеря. Более того, было

подготовлено несколько громких деклараций, с которыми в соответствующий

момент заговорщикам предстояло обратиться к вооруженным силам, к немецкому

народу, к прессе и радио. Некоторые из них были подписаны Беком в качестве

нового главы государства, другие - фельдмаршалом фон Вицлебеном в качестве

главнокомандующего вермахтом, а также Герделером в качестве нового канцлера.

В большой тайне поздно ночью на Бендлерштрассе приказы и обращения

размножили две отважные участницы заговора: фрау Эрика фон Тресков, жена

генерала, внесшего большой вклад в расширение заговора, и Маргарита фон

Овен, дочь отставного генерала и в течение ряда лет верный секретарь двух

бывших главнокомандующих сухопутными войсками - генералов фон Хаммерштейна и

фон Фрича. Затем документы были спрятаны в сейфе генерала Ольбрихта.

Таким образом, планы были готовы. Их дополнительно уточнили к концу

1943 года, но в течение многих месяцев мало что делалось для их реализации.

Тем временем события развивались. В июне 1944 года заговорщики поняли, что

время уходит. Во-первых, гестапо подбиралось все ближе. Число арестов среди

лиц, имевших отношение к заговору (граф фон Мольтке и члены кружка Крейсау),

росло с каждой неделей. Многие уже были казнены. Бек, Герделер, Хассель,

Вицлебен и другие, составлявшие внутренний круг заговора, находились под

такой неусыпной слежкой тайной полиции Гиммлера, что им становилось все

труднее встречаться. Еще весной Гиммлер предупредил опального Канариса: ему

прекрасно известно, что генералы и их штатские друзья вынашивают планы

восстания. Он упомянул, что ведет наблюдение за Беком и Герделером. Канарис

предупредил обо всем Ольбрихта.

В равной мере зловещей становилась для заговорщиков и военная

обстановка. Все ждали, что русские вот-вот начнут повсеместное наступление

на Востоке. Рим уже был сдан союзникам (он пал 4 июля). На Западе в любой

момент могло начаться англо-американское вторжение. Совсем скоро Германия

потерпит военное поражение - еще до того, как падет нацизм. Да и среди самих

заговорщиков, возможно под влиянием идей кружка Крейсау, росло число тех,

кто подумывал, что, пожалуй, лучше отказаться от своих планов и пусть Гитлер

и нацисты несут ответственность за катастрофу. Сейчас их ликвидация может

попросту породить в умах немцев легенду о том, что фатерланду был опять

нанесен преступный "удар в спину", и одурачить их, как это уже случилось

после первой мировой войны.


Англо-американское вторжение 6 июня 1944 года


Сам Штауфенберг не допускал, что западные союзники попытаются

высадиться во Франции в это лето. Он настаивал на своем даже после того, как

полковник Георг Хансен, один из бывших офицеров абвера, в настоящее время

находившийся на службе в военной разведке Гиммлера, в начале мая предупредил

его, что вторжение может быть предпринято в любых числах июня.

Немецкая армия терзалась сомнениями, по крайней мере, относительно даты

и места высадки. В мае было восемнадцать дней, когда погода, волнение моря и

сила прилива благоприятствовали высадке, и немцы не могли не отметить, что

генерал Эйзенхауэр не воспользовался ими. 30 мая Рундштедт,

главнокомандующий войсками на Западе, доложил Гитлеру, что никаких признаков

надвигающегося вторжения не наблюдается. 4 июня синоптик ВВС в Париже дал

прогноз, что ввиду неблагоприятной погоды никаких действий со стороны

союзников по меньшей мере в течение двух недель ожидать не следует.

Исходя из этого прогноза и той скудной информации, которой он

располагал, поскольку люфтваффе отменили из-за плохой погоды все

разведывательные полеты над портами южного побережья Англии, где в этот

момент войска Эйзенхауэра начали массовую погрузку на корабли, и поскольку

немецкий флот вывел из пролива все разведывательные суда по причине высокой

волны, командующий группой армии "Б" Роммель составил разведывательную

сводку по состоянию на утро 5 июня и, доложив Рундштедту, что в данный

момент непосредственной угрозы вторжения нет, выехал на машине домой, в

Херрлинген, чтобы провести ночь с семьей, а на следующий день отправиться в

Берхтесгаден на совещание к Гитлеру.

День 5 июня, как вспоминал впоследствии Шпейдель, начальник штаба у

Роммеля, выдался спокойный. Почему бы, казалось, Роммелю, не расслабиться и

не совершить поездку домой, в Германию? От немецких агентов, конечно,

поступали привычные сообщения о возможности высадки союзников - на этот раз

в период с 6 по 16 июня, но таковых с апреля поступило уже множество и

всерьез их не принимали. И на 6 июня генерал Фридрих Дольман, который

командовал 7-й армией в Нормандии, куда союзные войска собирались

высадиться, отдал приказ о временной отмене боевой готовности и собрал своих

старших офицеров для проведения штабных учений в Ренне, что примерно в 125

милях к югу от нормандского побережья Ла-Манша.

Если немцы не знали точной даты вторжения, то они не представляли

также, где оно может произойти. Рундштедт и Роммель были уверены, что

районом вторжения станет Па-де-Кале, где Ла-Манш наиболее узок. Здесь они

сосредоточили свои самые крупные силы. 15-ю армию, состав которой в течение

весны увеличился с 10 до 15 пехотных дивизий. В конце марта поразительная

интуиция подсказала Адольфу Гитлеру, что главным районом вторжения станет

Нормандия. Поэтому он приказал в течение последующих нескольких недель

перебросить значительные средства усиления в район между Сеной и Луарой.

"Следите за Нормандией", - не уставал предупреждать он генералов.

Тем не менее основной костяк немецких сил, как пехотных, так и танковых

дивизий, был сосредоточен к северу от Сены - между Гавром и Дюнкерком. И

Рундштедт и его генералы следили скорее за Па-де-Кале, чем за Нормандией, и

нацеливал их на это целый ряд отвлекающих маневров высшего

англо-американского командования, проведенных в апреле - мае. Эти меры

убеждали немцев в том, что их расчеты верны.

5 июня прошло относительно спокойно, по крайней мере для немцев.

Англо-американская авиация продолжала наносить мощные удары по немецким

складам и радиолокационным станциям, позициям Фау-1, средствам связи и

транспорта. Это происходило ежедневно уже много недель, и на этот раз

воздушные налеты не казались более интенсивными, чем в другие дни.

Вскоре после наступления темноты в штабе Рундштедта было получено

донесение, что радиостанция Би-би-си в Лондоне передает необычайно много

кодированных сообщений для французского Сопротивления и что немецким РЛС

между Шербуром и Гавром поставлены сильные помехи. В 10 вечера 15-я армия

перехватила кодированное сообщение Би-би-си французскому Сопротивлению,

означавшее, как там посчитали, что вторжение начинается. 15-я армия была

приведена в состояние боевой готовности, но Рундштедт не счел нужным отдать

такой же приказ 7-й армии, в секторе побережья которой между Каэном и

Шербуром союзные войска уже приближались на тысяче судов.

Лишь в 1 час 11 минут 6 июля 7-я армия, командир которой еще не

вернулся со штабных учений в Ренне, осознала, что происходит. Две

американские и одна английская воздушно-десантные дивизии начали высадку в

ее расположении. Общая тревога была объявлена в 1.30.

Через 45 минут генерал-майор Макс Пемзель, начальник штаба 7-й армии,

связался по телефону с генералом Шпейделем в штабе Роммеля и доложил ему,

что, судя по всему, началась крупномасштабная операция. Шпейдель не поверил

донесению, но сообщил о нем Рундштедту, который также отнесся к нему

скептически. Оба генерала посчитали, что выброска парашютистов всего лишь

отвлекающие действия союзников в целях прикрытия высадки основных сил вокруг

Кале. В 2.40 Пемзелю сообщили, что Рундштедт "не считает эти действия

главной операцией". И даже когда на рассвете 6 июня к нему начали поступать

донесения, что на побережье Нормандии, между реками Вир и Орн, большой флот

союзников осуществляет высадку больших сил под прикрытием смертоносного огня

крупнокалиберных орудий армады боевых кораблей, главнокомандующий немецкими

войсками на Западе не поверил, что союзники предприняли главный штурм. Это

стало очевидным, по словам Шпейделя, лишь во второй половине дня 6 июня. К

этому времени дмериканцы уже зацепились за побережье в двух местах, а

англичане продвинулись в глубь материка на расстояние от двух до шести миль.

Шпейдель позвонил Роммелю домой около 6 утра, и фельдмаршал срочно

выехал на машине обратно, так и не встретившись с Гитлером, однако в штаб

группы армий "Б" он прибыл лишь в конце дня {Гитлер запретил командующим

пользоваться самолетом из-за превосходства в воздухе союзников. - Прим.

авт.}. Тем временем Шпейдель, Рундштедт и его начальник штаба генерал

Блюментрит пытались связаться по телефону со ставкой ОКБ, которая находилась

в Берхтесгадене. В соответствии с идиотским приказом Гитлера даже

главнокомандующему немецкими силами на Западе не разрешалось использовать

свои танковые дивизии без особого распоряжения фюрера. Когда рано утром 6

июня три генерала умоляли Йодля дать им разрешение на переброску двух

танковых дивизий в Нормандию, тот ответил, что Гитлер хочет сначала

разобраться, что происходит, а пока он пошел спать и приказал не беспокоить

его паническими звонками с Западного фронта до 3 часов пополудни.

Только когда нацистский диктатор проснулся, плохие вести, к тому

времени уже не оставлявшие сомнений во вторжении, подхлестнули его к

активным действиям. Он дал разрешение ввести в бой в Нормандии учебную

танковую дивизию и 12-ю танковую дивизию СС, но, как оказалось, слишком