Geum.ru

Трансформация современного отечественного образования в контексте диалога культур россии и США 24. 00. 01 Теория и история культуры

Вид материалаАвтореферат диссертации

Содержание


Основное содержание диссертации
Первая глава «Концептуальные позиции диалога культур России и США»
Подобный материал:
1   2   3   4

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обоснована актуальность темы исследования; проанализирована степень разработанности проблемы; определены объект, предмет, цель и задачи исследования; сформулированы теоретико-методологические основания работы и гипотеза исследования; раскрыта научная новизна и положения, выносимые на защиту; охарактеризованы научная и практическая значимость исследования, апробация его результатов и их внедрение.

Первая глава «Концептуальные позиции диалога культур России и США» содержит исходные теоретико-методологические позиции заявленного диссертационного исследования, сформулированные диссертантом на основе изучения трудов классиков отечественной и зарубежной философии, а также современных исследователей диалога и диалога культур.

В параграфе 1.1 «Философский базис диалога как социокультурного феномена» диссертантом отмечается, что системное осмысление категории «диалог» и введение её в научный дискурс берёт своё начало на рубеже XIX и XX веков и связано с именами М.М. Бахтина (1895-1975), М. Бубера (1878-1965), Г. Марселя (1889-1973), Ф. Розенцвейга (1886-1929), О. Розенштока-Хюсси (1888-1973). Согласно Ф. Розенцвейгу, диалогичность пронизывает три основных горизонта бытия – Бог, мир и сам человек, который есть, в понимании О. Розенштока-Хюсси, прежде всего, человек «отвечающий», то есть находящийся в процессе перманентного и нескончаемого диалога. Эти основополагающие тезисы стали базисом диалогической философии, в дальнейшем наиболее полно развёрнутым классиками-диалогистами М. Бубером и М.М. Бахтиным, заложившими традицию рассмотрения диалога как многогранного явления культуры и практики человеческого взаимодействия. Диссертант анализирует основные положения концепций диалога, сформулированные выдающимися философами-диалогистами, выделяя их общее понимание неисчерпаемости данного культурно-исторического феномена, а также расхождения позиций относительно его сущностных характеристик. Подчёркивается, что как и М. Бубер, М.М. Бахтин полагал, что человеческое бытие есть «глубочайшее общение»: «Быть – значит общаться. Когда диалог кончается – всё кончается»4. Однако если Бубер видел начало диалога в инициативе Я (то есть Я говорю Ты, только становясь Я), то, по мнению М.М. Бахтина, Я возникает только под влиянием Ты и, соответственно, формирование человеческой души осуществляется под влиянием обращения другого человека. По мнению учёного, диалог в отличие от монолога есть взаимодействие равноправных партнёров и равноценных сознаний, целью которого М.М. Бахтин называл стремление его субъектов понять себя и друг друга в этом общении. Диссертант отмечает, что важнейшим для настоящего исследования является бахтинский тезис о невозможности существования в истории и культуре «изолированных рядов», утверждающих «неизбывность» диалога. При этом важнейшим средством диалогической обращённости к Другому, по М.М. Бахтину, должно стать не просто слово, а слово-поступок, отличающееся особой ответственностью. В современных условиях концепция М.М. Бахтина была продолжена в трудах В.С. Библера, который представил принципиально новую позицию относительно введения диалога в логику сознания и мышления: солидаризируясь с тезисом М.М. Бахтина о том, что диалог есть «форма бытия в культуре, форма общения культур, форма понимания культуры», В.С. Библер подчёркивал, что в современном мире переориентация разума осуществляется от идеи осознания мира как предмета познания к идее взаимопонимания. В основе диалога, по мнению В.С. Библера, лежит внутренний спор, диалог со своим вторым Я как обязательное условие перехода от монологики к диалогике вообще. Признавая то, что общение индивидов есть общение реальных и потенциальных культур, В.С. Библер вплотную подошёл к идее диалога культур как условия формирования культурного социума. Представляя концепцию диалогики, исследователь интерпретировал её как «стереологику», включающую «другое Я» в работу произведения, в работу мысли, или логику диалога двух и более логик, или «общение логики и логики», то есть диалог разных способов мышления и понимания5. Подобный диалог принципиально неисчерпаем и осуществляется как «бесконечное развёртывание и формирование всё новых смыслов». Резюмируя, диссертант подчёркивает, что идеи и концепции диалогистов являются методологической основой рассмотрения и интерпретации диалога как интегративной категории научного познания, а также базой научного осмысления категории «диалог культур» как социокультурного феномена.

В параграфе 1.2 «Смысловое и функциональное наполнение категории “диалог”» диалог исследуется как полисемантическая категория, имеющая философский, культурологический, лингвистический, психологический и социологический планы рассмотрения, изучение которых позволяет отметить многогранность диалога как феномена культуры. Итогом подобного интегративного подхода стало выделение диссертантом идентификационных признаков диалога, ролевых характеристик его субъектов, а также существующих ограничителей диалогового взаимодействия. Диалог интерпретируется диссертантом как многоплановый и сложно организованный феномен человеческой культуры. Автор подчёркивает, что, признавая диалог полисемантическим понятием и многомерным явлением, современные культурологи и философы А.С. Ахиезер, С.Л. Братченко, И.Л. Дворкин, В.Н. Жуков, А.С. Кармин, Ф.Х. Кессиди, Ю. Кристева, Е.В. Кудакова, Т.В. Лебедева, В.Л. Махин, С.С. Неретина, А.П. Огурцов, Н.Б. Панкова, В.Н. Петров-Стромский доказывают его присутствие в онтологическом, экзистенциальном, культурно-историческом и институциональном регистровых существованиях. Отмечается, что традиционно диалог представлен в исследованиях как форма композиционной (межсубъектной) речи и в этом понимании трактуется как разговор, словесный обмен мнениями, беседа либо обсуждение, а также разговор с другим упоминаемым лицом (лицами), идейными (теоретическими) противниками и единомышленниками; сопоставление (или столкновение) двух и более различных точек зрения и, наконец, «разговор» со своим вторым объективированным «Я»… или диалог разных логик с целью проверки доказательства. Следующей интерпретацией сущности диалога является его понимание как конструктивной формы взаимодействия субъектов, которая в наибольшей степени интересует автора. Подчеркивается, что в культурологическом понимании сущностью диалога является преодоление осознаваемого его участниками расхождения их позиций и формирование согласованности взглядов участников диалога относительно путей решения конкретной проблемы и своей роли в данном процессе. Диссертант выделяет предварительные условия диалога, желательными из которых являются: нахождение его субъектов в «едином, неразделённом (синкретическом) пространстве, или, по крайней мере, пребывание в одном времени, обеспечивающим обратную связь» (А.Е. Чучин-Русов), установка сторон на взаимодействие, а также наличие меры свободы его субъектов. Признавая началом диалога «встречу» его субъектов, диссертант отмечает, что она может быть намеренной, организованной или спонтанной, случайной, однако вступление в диалогические отношения обязательно предполагает наличие предмета и личностных позиций относительно его содержания. Именно в этом смысле в диалоге, по выражению Л.Н. Новикова, «два сознания скрещиваются по поводу одного предмета». Особо подчёркивается, что в диалоге изначально заложена асимметричность, выраженная в том, что это встреча «разных умов, разных истин, несходных культурных позиций» (Л.М. Баткин)6. Соответственно, между субъектами диалога «нет и не может быть тождества» (Л.Н. Новиков)7, что позволяет утверждать, что равноправие субъектов диалога или, по С. Беханбиб, «презумпция их равенства»8, не предполагает равенства их «звучания» в процессе диалогического взаимодействия. Асимметричность диалога обусловливается и тем, что в нём происходит постоянная смена ролей «говорящего» и слушающего, а также тем, что в диалоге каждое последующее высказывание стимулируется предыдущим. «Ограничителями» диалога являются, по мнению автора, устоявшиеся в том или ином обществе отрицательные стереотипы относительно его участников, существенные различия его субъектов в интерпретации знаков и действий как средств «кодировки» информации, несопрягающиеся ценности участников диалога и др. Сфера диалога также ограничена в экстремальных, пороговых ситуациях межсубъектного взаимодействия – в период социальных катаклизмов, личных трагедий и пр.

Параграф 1.3 «Диалог различных культур как способ постижения их смыслов» посвящён рассмотрению и сопоставительному анализу наиболее авторитетных подходов к интерпретации диалога культур как социокультурного феномена. Отмечается, что специфическим видом диалога является диалог культур, характеризующийся основными чертами межперсонального диалога и имеющий собственные специфические характеристики. Особое внимание автор уделяет изучению системообразующих факторов его развёртывания, собственным характеристикам и экстраполяции идентификационных признаков межсубъектного диалога на диалог различных (в интерпретации В.С. Библера различных) культур. Опираясь на интерпретацию диалога культур как процесса «взаимодействия культур, систем (явлений), в результате которого каждая культура осознаёт и обретает свою индивидуальную самобытность» (К.М. Хоруженко), диссертант подчёркивает, что в процессе своего взаимодействия «культуры соприкасаются индивидами, а индивиды предстают друг перед другом в том или ином культурном модусе»9. Сущностью этого «соприкосновения» представителей различных культур является преодоление проблемы как личностного, так и международного свойства, направленное на формирование согласованности взглядов участников диалога, а не на оказание направленного влияния и навязывание собственных культурных сценариев.

В параграфе 1.4 «Диалог цивилизаций и культур – приоритетное направление современной культурной политики мирового сообщества» даны научное описание и анализ основных форм межкультурного диалога в современном мире, когда для человеческого сообщества становятся характерными многоаспектные связи культур, усиление обмена социокультурной информацией и увеличение её содержательного массива. Основываясь на многочисленных резолюциях и иных документах ООН и ЮНЕСКО, среди которых особое место занимают: выступление генерального секретаря ООН по вопросу диалога между цивилизациями (Нью-Йорк, 9 ноября 2001 г.); Декларация международной конференции по диалогу между цивилизациями (24–26 апреля 2001 г.); Диалог цивилизаций – императив XXI века: обращение участников российско-иранского международного научного симпозиума «Диалог цивилизаций: исторический опыт и перспективы XXI века» (Москва, 1–2 февраля 2002 г.); программа «Диалог между цивилизациями»; послание Генерального директора ЮНЕСКО в связи с проведением 21 мая Всемирного дня культурного многообразия во имя диалога и развития, а также содержание «Белой Книги» Совета Европы10, диссертант выделяет приведённые в их содержании методологические позиции превращения диалога – «интеллектуального упражнения» в реальный диалог цивилизаций и культур. К ним относятся тезисы о том, что диалогу должно предшествовать «осознание того, что у других есть чему поучиться»; реализация диалогового взаимодействия может осуществляться «путём отрицания духа превосходства, монополизации и эгоизма»; диалог составляет всю человеческую жизнь и для его продвижения важно «слушать и слышать» собеседника и т.д. Отмечается, что диалог коррелируется с мультикультурализмом, представляющим по своей сути «договор» контрагентов о взаимном признании культурных различий и необходимости соблюдения правил и норм сосуществования в целях взаимного проникновения, обогащения и развития культур. Резюмируется, что в современном мире диалог интерпретируется человеческим сообществом как важнейший инструмент сохранения баланса между унификацией и самобытностью культур в условиях усиления глобальных процессов.

В параграфе 1.5 «Особенности российской (русской) культуры» диссертант, опираясь на культурологические и философские концепции А.С. Ахиезера, О.Д. Волкогоновой, Б.П. Вышеславцева, Б.Е. Гройса, Д.И.Замятина, В.В. Ильина, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, И.В. Можайсковой, А.В. Сергеевой, А.Е. Чучина-Русова и других авторитетных исследователей, выделяет основные черты российской культуры как одного из контрагентов межкультурного взаимодействия. Рассматривая российскую культуру и её особенности, диссертант уделяет особое внимание русской культуре, поскольку русские являются эпонимом нации и ныне (в соответствии с официальными данными переписи 2002 г.) составляют более 80 % населения страны. В настоящем параграфе диссертант исходит из основополагающего тезиса о том, что в процессе своего существования общности людей решают важнейшую экзистенциальную задачу по овладению пространством и временем, а также из того, что в конкретно-историческом аспекте у каждого культурного события или объекта существуют их «точные координаты в культурном и ментально-географическом пространстве» (Д.И. Замятин). Акцентируется внимание на том, что самосознание Русью-Россией и русской культурой огромной протяжённости своего пространства постоянно сопровождало её «политические концепции, политические притязания, историософские теории и даже эстетические представления» (Д.С.Лихачев)11. Выделяя централизацию как особенность российского пространства, диссертант подчеркивает, что эта характеристика сформировала в сознании россиян весьма сложную сетку границ, представленную в различных «пространственных» антиномиях (Ю.М. Лотман). К важнейшим особенностям российской (русской) культуры диссертант относит окончательно сформировавшиеся в период образования централизованного государства патерналистские отношения в обществе, основанн на принципе социальной иерархии. В соответствии с этой особенностью окружающего социума, в русском культурном пространстве присутствует делегирование социальных полномочий представителям власти, от которых ожидается решение проблем жизнедеятельности всего общества и отдельных его членов. К особенностям русского культурного мира диссертант относит и устремлённость его представителей к совместному образу действий, совместному достижению общей цели, которая определялась отечественными мыслителями как «всенародность», «хоровое начало» (В.В.Иванов), «коммюнотарность» (Н.А. Бердяев), «коллективизм» или «соборность» (А.С. Хомяков).

В содержании также подчеркивается, что пограничность положения Руси – России, открытость её пространства и, как следствие, смешение в русском характере различных систем ценностей способствовали, по мнению отечественных исследователей, открытости русского характера миру и носителям иных культур. При этом, сосуществуя с другими народами России, русский народ в ходе своего длительного исторического пути выработал ощущение своей «уникальности, исключительности и несхожести с другими народами» (А.В.Сергеева)12. Первоначально всему миру противопоставлялась «Русь святая, православная, богатырская, великая» (В.И.Даль), а затем могучий и нерушимый Советский Союз. Как отмечается диссертантом, несмотря на толерантное отношение к представителям других народов, нигде, как в России, проблема «Своего» и «Чужого» не стояла так остро и, соответственно, процессы «притяжения» и «отталкивания» других культур не были столь наглядны. В России отношение к представителям иных культур мира всегда отличалось двойственностью: «Иногда это вера в иностранцев, а иногда поиски в этих же иностранцах виновников всех несчастий» (М. Эпштейн)13. Подобная антиномичность характеризует и отношения русских к инокультурным идеям, когда благоговейное отношение к ним сочетается с наполнением инокультурной формы собственным содержанием, поскольку, как писал Н.В.Гоголь, «европейский свет» нужен России лишь для того, чтобы «рассмотреть поглубже самих себя…». Цементирующим духовным основанием формирования единства и целостности культурного пространства Руси-России практически с начала формирования её государственности стала идея русской избранности, длительное время базировавшаяся на православном фундаменте. Затем эта духовная традиция была заменена идеей построения коммунистического общества, в которое, тем не менее, «требовалось верить вполне религиозным способом» (В.Ю. Крашенинникова)14. Отмечается, что русская духовность как исторически сложившийся тип культурной ориентации ее представителей характеризуется «непрагматическим характером в отличие протестантской этики, ориентированной на частный интерес и индивидуальный успех, описанный Вебером» (О.Н. Смолин)15. Определяя важность для настоящего исследования выделенных особенностей российской (русской) культуры, автор подчеркивает, что они составляют внутреннее единство ее ценностно-смыслового и социально-исторического аспектов, устанавливают и описывают генотип нации, а также задают определенные формы функционирования общественных институтов России.

Параграф 1.6 «Особенности американской культуры» посвящён исследованию основных характеристик американской культуры.
В процессе их выделения автор опирается на труды авторитетных российских и американских исследователей, среди которых особое значение имеют работы Е.П. Бажанова, Э.Я. Баталова, Н.Н. Болховитинова, Д. Бурстина, Г. Варда, К.С. Гаджиева, Т.Г. Голенпольского, С.И. Жука, Э.А. Иваняна, Г.С. Коммаджера, М. Кревельда, О.А. Леонтович, М. Лернера, Д. Макинерни, В.М. Малькова, А.С. Мулярчика, А. Невинса, М.И. Новинской, Дж. Сантаяна, В.В. Согрина, Д.К. Стивенсона, А. Токвиля, О.И. Тугановой, И. Фернау, Ф. Хсю, В.П. Шестакова, St. Laperouse, M. Lind, M. Nieto, S. Roof, W. C. Stuart. Диссертант подчеркивает, что поскольку первым поселенцам в Новом Свете до появления государственных органов приходилось силами общин (community) решать важные вопросы собственной жизнедеятельности, это обстоятельство привело к децентрализации пространства страны и адекватной системе управления им. Культуролог и социолог Ж.Бодрийяр утверждал, что децентрализация сформировала в США особое пространство «в умах» её граждан, и в противоположность европейской «культуре переуплотнения» американская культура, по утверждению ученого, стала демократической культурой пространства16. «Культурной энергией» США является динамичность, которая, по мнению американских исследователей, и обеспечила Америке её нынешние силу и величие. Несмотря на то, что американская культура формировалась на протяжении длительного времени в связи с миграцией представителей многих народов, ее ядро было создано белыми поселенцами англо-саксонского происхождения (WASP), которые и ныне оказывают значительное влияние на течение культурных процессов в Соединенных Штатах. Именно представители англо-саксонской культуры в колониальный и постколониальный периоды обладали в Новом Свете политической и культурной гегемонией и сохраняли в течение достаточно длительного периода духовную связь с метрополией, но при этом создавали свое государство как «обратное отражение» Европы (В.Ю. Крашенинникова).

Системообразующим фактором формирования американской культуры, как подчеркивает диссертант, является изначальная диверсификация религиозных взглядов первых поселенцев, выражающаяся в их принадлежности к различным протестантским деноминациям, которая в дальнейшем сформировала открытость и толерантное отношение американцев к представителям иных религий. В основе протестантской трудовой этики находились такие общие для всех ответвлений протестантизма характеристики как бережливость, рациональность, преданность своему призванию, и по сей день являющиеся значимыми для большинства американцев англо-саксонского происхождения. Отмечается, что значительное место в американском культурном мире занимает концепция свободы и прав человека, а также взаимной ответственности личности и государства, через призму которых американцы оценивали и продолжают оценивать другие страны и культуры. Именно либерально-демократические ценности составляют суть «американского кредо», приверженность которому демонстрируют представители американской культуры17.

Среди важнейших аксиологических доминант американской культуры диссертант выделяет мессианство, выражающееся в уверенности ее представителей в «особом предназначении американской нации в мире и «праве» распространять «разум и демократию» другим народам» (М. Лернер). Подчеркивается, что США от распространения своих моделей путём собственного примера со временем перешли к «навязыванию своих образцов путём вторжения» (А. Шлезингер-мл.). При этом значительная часть современных американцев воспринимает свою страну как «центр Земли и искренне полагает, что все жители других стран мечтают перебраться в Америку, только не у всех это получается» (И.А. Стернин). Определяя эту черту американского национального характера как нарциссизм, культуролог К. Леш в исследовании «Культура нарциссизма» отметил, что «американцы смотрят на мир как на отражение своего образа». Вместе с тем американцам свойственны культурная пластичность и восприимчивость к инокультурным образцам в основном технического и технологического свойства. Как подчеркивается в содержании параграфа, специфической чертой американской культуры является индивидуализм, имеющий в США положительную коннотацию. В условиях революционного отделения от метрополии и освоения неизведанного североамериканского континента кредо индивидуалиста заключалось в опоре только на свои собственные силы, однако и современные американцы «всё на свете воспринимают сквозь призму собственного индивидуализма, который является для них составляющей естественного порядка вещей…» (М. Лернер)18. К важнейшим аксиологическим доминантам американской культуры автор относит и прагматизм как американскую модель классического утилитаризма. Именно прагматизм
в большей степени «…соответствовал американскому кредо деловитости, равно как и рузвельтовский призыв к «деятельностной» жизни, он стимулировал их скорее действовать, нежели мыслить» (К.С. Гаджиев)19. Важнейшим итогом «укорененности» прагматизма в самом широком его понимании является «вещной характер» американской культуры (П. Рикс-Марлоу). В завершении диссертант резюмирует, что выделенными особенностями, безусловно, не исчерпывается сущность американской культуры, но они составляют «несущие элементы» конструкции американского культурного мира, накладывающие свой отпечаток на специфику функционирования всех общественных институтов США, включая образование.