Природа никогда не заблуждается. Ненавистна природе всякая подделка, и всего лучше бывает то, что не искажено ни наукой, ни искусством
| Вид материала | Документы |
СодержаниеДома скучно, как в старческом сне |
- «Мудрость никогда не бывает заимствованной, а заимствованное никогда не бывает мудростью», 405.54kb.
- Философия, ее предмет и сущность мировоззренческая природа философии, 5543.15kb.
- Философия, ее предмет и сущность. Мировоззренческая природа философии, 4643.79kb.
- Философия, ее предмет и сущность мировоззренческая природа философии, 1978.19kb.
- Л. Н. Толстой о критике писал: Один мой приятель, выражая отношение критиков к художникам,, 21875.14kb.
- Тема: «Живая и неживая природа», 43.13kb.
- Букварь вокала, 1380.32kb.
- Конспект развлечения на улице Тема: «Прогулка в лесу», 43.08kb.
- На доске слова и план конференции Любовь к природе, впрочем, как и всякая человеческая, 27.74kb.
- Примерный план Мировоззрение, его структура и основные формы. Философия как специфическая, 816.96kb.
Мы позавтракали, собрали свои вещи и спустились вниз. В химчистке, на вешалке с чистыми вещами нашли свою одежду. Перед тем, как покинуть город, я попросил Серегу, заехать на другую сторону прилегающего к гостинице парка. Зачем, я объяснять не стал. Да, он и не спрашивал, зная, что потом я сам все расскажу, если захочу.
На том месте, к которому я попросил подъехать, находилось кафе. Именно то кафе, в котором я был во сне. Дверь оказалась открыта. Я вошел. Серега последовал за мной. Внутри никого не оказалось. Свет был потушен. Тихо только работал холодильник в конце зала. Я подошел к столику, за которым ночью разговаривал с седым мужчиной и сел за него.
- Смотри, Серег, - сказал я и показал на стол.
Он сел рядом посмотрел на указываемое мною место стола. На скатерти, с двух противоположных сторон стола, виднелись еле заметные вмятины круглой формы.
- На что именно смотреть, Антох?
Я указал на вмятины от стаканов.
- Этой ночью я был здесь. Пил коктейль с седым мужчиной из прошлого сна. Мы всю ночь разговаривали. Могу даже показать, какие именно коктейли мы пили, если не веришь.
- Да верю я, - вздохнул Серега и побрел к выходу.
- Ты куда?
- Машину заглушу и вернусь.
Через несколько минут он вернулся, прошел к барной стойке, взял два пива в стеклянных бутылках из холодильника и вернулся за столик. Я все это время ждал его, рассматривая скатерть.
- Я проснулся ночью, не знаю от чего. Можно сказать, что случайно, - начал он, опустив глаза на стол. - Зашел в твою комнату, ты спокойно спал. После прошлых ночей я просто хотел убедиться, что ты действительно не ходишь во сне. Вот и убедился.
- Да уж, - выдохнул я, собирая мысли в кучу.
Затем в мельчайших подробностях рассказал ему все, о чем поведал мне мужчина этой ночью и отметил про себя, что после ночи, когда летал в теле вороны, я стал запоминать свои сны.
Кстати, сны сейчас, как и сказал мужчина, были намного реалистичнее и красочнее, чем те, которые я видел тогда, при жизни.
Я рассказал все, кроме упоминания в разговоре о Сереге. Сейчас мне было уже все равно шутит он снова или говорит серьезно.
- Не знаю даже, что и сказать, Антох.
Мы сидели и молча пили пиво.
- Он не сказал, в каком городе живет? Может, тебе все это приснилось?
- Не помню. Кажется, нет, - напрягая память, ответил я и раздраженно добавил. – А следы от стаканов откуда тогда?
- Ну не знаю, - протянул Серега, вздыхая и продолжил. - Единственное, что могу предложить, это отправится в тот город и убедится, что ты прав или нет или же попытаться выяснить, что происходит. Думаю, мы потом сможем вернуться сюда.
- Осталось только узнать, куда ехать, - выдохнул я. - А тебе ничего странного ничего не снилось?
- Вроде бы нет, я не помню.
После непродолжительного разговора, мы решили остаться в этом городе еще на одну ночь. В надежде, что ночью я смогу узнать, в каком направлении нам нужно ехать.
Допив пиво, мы сели в машину и отправились обратно к гостинице. Оставили ее на стоянке между прочими автомобилями, которые стояли в ровные ряды. Навскидку их было около полусотни. И после этого пошли прогуляться по городу.
Мы шли по тротуару узкой улицы. Вдоль нее росли не высокие деревья, изредка попадались кусты и цветы. Ничего особенного нам по дороге не встретилось. Примерно те же жилые дома от пяти до десяти этажей, магазины с одеждой и продуктами и пустующие автомобили. В этом районе города было все, как и в нашем. Единственное, что слегка отличалось от увиденных ранее картин, это то, что количество заброшенного общественного транспорта здесь было немножко больше. Как и легковые автомобили, автобусы для перевозки людей стояли вдоль дороги, обдуваемые ветром.
- Я вот не пойму, Антох? - Серега пинал ногой нашу пустую пластиковую бутылку из под лимонада. - Когда ты спишь, ты раздваиваешься или как? Как твое вот это тело попадает в сон? - он ущипнул меня за руку.
- В смысле?
- Ну, вот смотри. Если я все правильно понял, то при жизни существует одна не однородная масса. Она состоит из человеческого тела, разума, души и тебя. Так?
- Ну, кажется, так.
- Предположим, что человеческое тело умирает, и смерть позволяет душе отделиться от этой не однородной массы, оставив разум вместе с телом, и отправляется в мир, который сама же и создала. Сейчас, здесь, вот ты, это кто? Душа или ты, который всю свою жизнь наблюдал за противостоянием души и разума?
- Мне кажется, Серег, что после смерти у меня есть выбор слиться с душой или же разумом. Остаться в одиночестве без них..., - я задумался. - Запомни это, давай продолжим на счет сна.
- Хорошо. Как получается, что ты засыпаешь, твое тело находится на кровати, но в то же время ты способен перемещаться в этом пространстве? - он описал круг пальцем, указывая на окружающие дома и небо. – И, вдобавок, оставлять следы на утро. Такие, как следы на дороге в той деревне или отпечатки от стаканов на столе.
- Понятия не имею, - покачал я головой. - Нужно будет спросить.
- У кого?
- Ну, ты понял, Серег.
- Ну, тогда и спроси у него на счет того, кто ты сейчас, ты или душа, - Серега поднял бутылку и бросил ее в урну. - Не пойму, если в магазинах появляются свежие продукты после того, как мы их берем и в химчистке приводится в порядок наша одежда, то почему не приводились в порядок те места, в которых ты был во сне? Может, ты и меня с ним познакомишь?
- Я спрошу, как это можно сделать, - ответил я и отвернул лицо, чтобы Серега не смог его увидеть.
- Я, конечно, понимаю, что это не плохое объяснение этому месту. На счет разума, души и прочего. Но откуда я могу быть уверен, что жил до этого в каком-то человеческом теле? Откуда я могу знать, что это место не является истиной, что якобы моя прошлая жизнь существовала на самом деле или что я сейчас не сплю?
- Серег, успокойся. Ты сейчас находишься в сознании пожилого человека, который сейчас сидит на веранде своего дома у озера и пишет книгу. И молись, что бы он написал добрую сказку, а не лютый триллер, - я слегка улыбнулся, что бы смягчить Серегино напряжение.
- Чего? - он уставился на меня.
- Ни чего. Шучу я. Не забивай голову. Пошли лучше поедим, - я указал на ресторан через дорогу.
- У меня идея, - сказал он и вытащил из кармана небольшой фотоаппарат.
Мы вышли на середину улицы, встали рядом на разделительной полосе и он нас сфотографировал.
- Где ты еще сможешь сделать фото посреди пустынной улицы? - улыбнулся он.
- Как мило, - я улыбнулся в ответ.
В ресторане мы выбрали столик на улице в окружении свежего воздуха. На кухне стояли в ряд несколько десятков уже готовых разнообразных блюд и напитков. Серега взял рыбу, а я мясо.
- Кстати, я вот что вспомнил. В том кафе нас было трое.
- Да? И кто еще?
- Чернокожий бармен.
- Да ладно? Здорово. Всегда хотел, чтобы в забегаловке рядом с моим домом работал чернокожий человек. А в идеале, чтобы он разговаривал на английском.
- Ты серьезно? - спросил я.
- Серьезно. Должно быть, это желание выработалось у меня после просмотра зарубежных фильмов. Там часто встречается уютный бар, в котором чернокожий бармен играет не последнюю роль. Пусть даже если не в сюжете, то точно не последнюю роль в жизни героев.
- А я вот с детства мечтал избавиться от людей и жить в одиночестве, - сказал я, откинулся в мягком кресле и посмотрел на плывущие вверху облака.
- И сойти с ума в этом одиночестве, - моментально я получил ответ.
- Меня больше привлекает такая перспектива, нежели воспитание из непонятного зарубежья.
- Патриот что ли? - презрительно посмотрел на меня Серега и положил вилку на стол.
- Хотел бы им быть. Только ради чего и зачем не знаю.
- То есть, ты категорически против, если человек мечтает не по фильмам собственной страны? Но я же не смотрю фильмы определенной страны и определенной компании. Я видел много фильмов из разных стран. И Россия далеко не исключение. Из всего искусства, созданного на Земле и которое я успел пропустить через себя, я отобрал лучшее и оставил в памяти. В каких-то странах концентрация произведений искусства больше, а в каких-то меньше и не важно, какое именно оно. Я в праве, воспитывать себя так, как мне этого хочется. И меня всегда раздражали те, кто навязывает свою точку зрения, пытаясь этим заменить мою.
- Успокойся, Серег.
- Нет уж, дослушай теперь Точкин, патриот новоиспеченный. Твой патриотизм заключается сейчас в том, что ты презираешь мою любовь к кинематографу различных стран.
- Что? Чего ты несешь? - не выдержал я. - Какую любовь? Какой патриотизм? Пьяный что ли? Я сейчас имею ввиду то, что в фильмах людям показывают цели в жизни. Потом эти люди поглощают в себя возможно навязанную пропаганду этих целей. И за неимением своих, пытаются их воплотить в жизнь. Вот я против чего, понимаешь? Я всю жизнь пытался избавиться от своего воспитания или же хоть на каплю его изменить.
- Чего? - Серега вопросительно посмотрел на меня и попытался нащупать свой столовый прибор.
- Воспитание всю жизнь складывалось из унижения человека. За исключением детского сада, в котором просто на просто тебе вытирали задницу, так как сам еще не научился. И на том спасибо. В школе и институте каждый день преподаватели твердят, что ты ничтожество, неспособное к обучению, упоминая каких-то литературных классиков и государственных деятелей, которых сами никогда не видели, а так же, как и я изучали по книжкам. А может, этих классиков и деятелей и в помине не было. Может, вся история человека это плод чьей-то фантазии.
- Конечно коллега, Европа с Дальним востоком тоже плод чьей-то фантазии, который так же каждый день закладывается в твое сознание с помощью средств массовой информации. Ты же не был там и не видел красот Востока и Европы, - сказал Серега, безразлично вздыхая и смотря на припаркованный рядом с рестораном автомобиль. - Успокойся уже.
От подобной каши в голове мне всегда становилось только хуже. На пике ее приготовления в моем раздраженном сознании, голова зачастую начинала болеть, а после я успокаивался. И чтобы не доводить себя до такого болезненного состояния, я научился избегать и пресекать мысли, от которых может получить развитие подобный бред. Находясь в одиночестве, и при ощущении, что в меня закрадываются не хорошие мысли, я слегка тряс головой, как бы вытряхивая их наружу, прочь от себя. Я верил, что это помогает и это действительно помогало оставаться в спокойном состоянии. Но находясь сейчас за столом с Серегой, я не мог так поступить. Не захотел, чтобы он узнал мой небольшой секрет. Поэтому дурные мысли и взяли надо мной верх.
После этого разговора, остаток времени в ресторане и дорогу к гостинице мы провели молча. Нет, не то, чтобы мы поссорились. Просто хотелось помолчать и подумать о своем.
Единственное, что я хотел сейчас получить для себя, это ответы на вопросы, от которых чувствовал бы себя спокойнее. С этим желанием я и отправился в свою комнату в гостинце и положил уставшего себя на мягкую кровать. Серега остался в соседней комнате. Что он делал, я не знал.
Уснул я быстро и безболезненно. Вскоре обнаружил себя в том же парке, что был ночью. Солнце еще только собиралось уйти на покой и поэтому светило достаточно ярко, покрывая окружающее его небо оранжевыми оттенками. Я прошел в сердце парка и сел на скамейку. Проведя некоторое время без движений, разглядывая деревья, я обратил внимание на соседнюю деревянную скамейку голубого цвета. Она была пуста. С детства у меня выработалась определенная привычка смотреть на окружающие вещи. И сейчас я последовал уже знакомому чувству. Подняв перед глазами левую руку на расстоянии около десяти сантиметров от лица, я слегка сжал ее в кулак. Оставил на свободе только указательный и большой палец. Соседняя скамейка была в нескольких метрах от меня и поэтому ее изображение проецировалось на мой взгляд очень маленькими размерами. Большой палец я выставил вдоль ножек скамейки, а указательный положил на ее верхние очертания. В итоге получилось, что я двумя пальцами обхватил маленькое изображение скамейки, стоявшей вдали от меня. Я улыбнулся, вспоминая, как в детстве как бы трогал пальцами перед своим лицом маленькие здания и машины, стоящие вдалеке. Потом произошло то, чего я сейчас не ожидал, но о чем всегда мечтал. Не ожидал потому, что в течение жизни выработался стереотип о невозможности совершить данное. Я слегка сжал пальцы и они уперлись в дерево скамьи.
- Быть не может, - вслух сказал я, не отрывая взгляд от пальцев.
Затем, я приподнял двумя пальцами маленькое изображение скамейки над землей. Когда я пришел в себя, понял, что держу в руке крохотную скамейку голубого цвета. Место, на котором она стояла минуту назад, было пусто. Я положил скамейку себе на ладонь. Размером она была не больше пачки сигарет. Некоторое время я сидел и рассматривал ее. Затем таким же образом поставил туда, где она и стояла в парке под деревом. Судорожно подскочив на ноги, я стал оглядываться вокруг. Над парком возвышалось многоэтажное офисное здание. Я положил указательный палец вдоль верхних очертаний изображения этого здания. Затем неспеша начал его опускать. Когда я ощутил, что уперся в крышу, начал пальцем расшатывать изображение здания. Как только посыпались стекла, я отдернул руку, боясь его разрушить.
- Понравилось? - услышал я голос за спиной.
По тропинке парка шел тот самый седой мужчина, одетый все в тот же свитер.
- Невероятно. Даже подумать не смел, что такое возможно, - ответил я, наблюдая, как на землю падают последние строительные материалы.
- Смотри, - мужчина безразлично улыбнулся и поднял глаза к небу.
Но синей половине того, что нас окружало, прошла черная тонкая полоса, соединив две противоположные точки горизонта. Затем эта полоса начала становится шире. Чем шире она становилась, разделяя небо пополам, тем больше огоньков на ней появлялось, очень похожих на звезды. Половинки небосвода неспеша раздвинулись в разные стороны, подобно установке, из которой выдвигается телескоп, чтобы рассмотреть далекие вселенные. Перед нами, то есть над нами, были не звезды. Мы находились на гигантском плато с деревьями и одинокими городами. Это плато держали за далекие и не достижимые края три толстых цепи, равномерно распределяя нагрузку между собой. Цепи уходили от горизонта ввысь и сходились в одной точке. Эта точка была в виде крюка из ржавого гвоздя. С одной стороны от нас я разглядел невероятно больших размеров окно и возвышающееся рядом с ним зеленое растение не известной мне породы. Но довольно красивое и с приятным запахом. За окном светило солнце и летали огромные птицы.
С другой стороны была гигантская комната. В ней стояли полки с книгами, названий которых я никогда не видел и не слышал. Пола я рассмотреть не смог, так как он был под нашим городом. Но догадываюсь, что он был. Потому что вокруг нас ходили и улыбались дети, совершенно не обращая на нас внимания. Мы находились в подвешенном состоянии, подобно цветку в глиняном горшке, разделяя комнату и окно, за которым ярко светило чужое солнце. И, пожалуй, единственное, что тревожило меня, был страх, что дети ненароком перевернут нас. В моем воображении поплыли картины, как от случайного толчка маленьким локтем одного из ребятишек, глаза которых были залеплены пластилином темного цвета, наша чаша начинает раскачиваться из стороны в сторону. В парке, где находился я и мой незнакомец начинают ломаться деревья и падать на нас, переламывая наши сознания, объединенные единой картиной. Потом вверх поднимаются все воды океанов, морей, озер и рек нашей маленькой вселенной и обрушиваются на нас, уничтожая все на своем пути, словно кто-то набрал в ладони воды и с силой бросил этот мокрый ком в плошку с цветком. От чего земля из плошки разлетается вокруг и обнажает голые корни растения. Или же от толчка, наше бесконечных размеров плато переворачивается, вываливается из крепления цепей и стремительно падает в низ. И последнее, что мы увидим, будет пол, по которому бегают и шушукаются между собой дети. А затем наши города разобьются вдребезги на тысячи частиц, не поддающихся восстановлению с помощью логического понимания. Сцену наказания детей их родителями за не намеренные пакости я не успел представить.
- Хватит, посмотри на свои руки, - меня потрепали сзади за рукав футболки.
Это был мой седой незнакомец. Я посмотрел на него, потом на свои ладони. Ничего особенного на них я не заметил. Открыв рот и не успев спросить, зачем мне нужно было смотреть на свои руки, увидел, что он уже медленно отдалялся от меня по тропинке парка. Я осмотрел руки полностью от плеча до запястий, надеясь все же найти то, на что стоило мне обратить внимание. Но так ничего и не нашел. Я пожал плечами и посмотрел вверх. Там было привычное синее небо с облаками разнообразной формы.
- Не делай так часто. Можешь запутаться, - он остановился неподалеку и ждал. - Пошли.
То, отрывая, то возвращая свой взор к небу, оборачиваясь и почти не спотыкаясь, я поспешил вслед за ним.
Мы прошли через парк и переступили порог, заведения, в котором уже были прошлой ночью.
- А где...? - я указал на барную стойку и пытался найти подходящее слово.
- Что? А, Андрюша. Он позже придет. Так сказать, работает в ночную смену.
- Зачем Вы отвлекли меня? - открывая бутылку пива и рассматривая скатерть, спросил я.
Мы сидели за тем же самым столиком, что и прошлый раз. Поверхность скатерти была идеально ровная, без единой еле заметной морщины. И уж тем более, без круглых следов, которые я показывал Сереге и доказывал, что пил здесь предыдущей ночью.
- Ну, если бы не отвлек, то дальше вряд ли было что то интересное. Единственное, ты мог лично понаблюдать и ощутить великий конец ничтожной вселенной. Самый крупный малыш уже наощупь подбирался, чтобы перевернуть нашу корзинку на цепочках. Если хочешь, конечно, можно попробовать еще. Прямо сейчас. Хочешь? Но лично мне, кажется, что есть вещи поинтереснее. Можешь сам проделать это, но только в моем отсутствии. Договорились?
- Как? Как Вы узнали...? - я замялся, пытаясь ответить собеседнику на его вопросы и тут же задать ему свои.
Пока я пытался понять, на что именно я собирался ответить, ощутил утрату интереса в собственных вопросах.
- Антон, извини, что ты сказал?
- Нет, ничего, не обращайте внимания, - ответил я и уставился в горлышко бутылки, внутри которого журчали пена и выделяющиеся газы. - Как Вы узнали, что я в парке?
- Скажем так, случайно. Мимо проходил.
Повисло уже знакомое молчание. Нет, не такое, когда подбираешь слова в поддержание разговора. И не когда успокаиваешь себя мыслями, что всем хорошо и все думают о своем, натягивая на себя гримасы счастья. Понимание, что ответ на волнующий меня вопрос, может оказаться ужасным и порождающим безысходность, является всего лишь детской шалостью на грязной песочнице и в лучшем случае подобно далеко не смешному анекдоту.
- Кто я? - решился я.
А кем ты хочешь быть? - мужчина сидел, разглядывая, что то в окне или за окном, равнодушно обращая на меня внимание. - Кем хочешь быть, туда и следуй. Я тебе в этом не помощник.
- Где душа, которой принадлежит все это? - я очертил круг в воздухе над нашим столиком.
- Понимаешь, Антон, при жизни, ты являлся плодом взаимодействия двух великих созданий. Не важно, что это было: враждебные отношения или дружеские объятия. Когда ты что-то создаешь, то хочешь быть бок о бок со своим созданием. На этой почве постепенно и рождаются разногласия между душой и разумом. Они похожи на твоих маму и папу, которые при разводе пытаются оставить ребенка под своим крылом. Но когда процесс развода подходит к концу, выбор остается за тобой. И не важно, сделает тебя этот выбор взрослее в восприятии вещей или нет. Вообще, такое понятие, как «взросление» создано лишь с одной целью - развитие жизни стереотипа, что взрослый значит умный, а глупый - значит раб. Выбор у тебя только один - какой берег выбрать, когда твоя лодка жизни бесповоротно идет ко дну. Или у тебя хватит сил, чтобы держаться вечность на плаву? Как я тебе уже говорил, ты выбрал берег, на котором действуют правила, написанные душой для нее же самой. Думаю, хоть одно желание из прошлого, но осуществилось здесь у тебя. Когда душа обретает свободу, она с умиротворением сливается с созданным, с помощью ее сил, миром. И ты тоже сливаешься с ними, раз здесь находится.
- Я есть душа?
- А может, ты живешь в доме души? Кем ты хочешь быть, тем ты можешь быть. Никто тебя судить не будет за это. И не важно, являешься ты сыном души и разума, слившегося с душой после смерти или гостем в мире души. Важнее то, что душа наконец то обрела покой и поделилась им с тобой, раз ты здесь присутствуешь. В этом месте душа твоего плотского тела, которое погибло в автокатастрофе, находится повсюду, принося жизнь и видимые очертания всему, что тебя здесь окружает.
- То есть? Какие видимые очертания?
- Ну ты же привык за пару десятков лет своей жизни, что люди - это существа на глупой и наивной основе, состоящие из куска мяса с четырьмя конечностями. И что живут эти создания в каменных и деревянных жилищах, стремятся сбиваться в стаи, наращивают людские поселения. Вот душа и создавала мир, в который ты, возможно, попадешь после смерти и, который будет хоть немного походить на прежний, уже знакомый тебе. Ну, чтобы по новой тебе не привыкать к незнакомым зрительным образам. Она постаралась даже, чтобы ты выглядел, как и раньше. То есть, как Антон Точкин.
Некоторое время мы посидели молча и я спросил:
- И что мне теперь тут делать?
- А что хочешь. На первое время я предлагаю приехать ко мне. Рядом с моим домом существует место, которое ты раньше не встречал ни до смерти, ни после смерти, ни даже во сне.
- Что это за место?
- Приезжай, увидишь. Единственное, что я могу сказать, в этом месте ты сможешь получить достойное тебя понимание. Это как аномалия, в которой собраны все знания. Да и поговорить лично намного приятнее, чем по средствам сновидений.
- Кстати, о снах, - начал я, вспомнив, о чем меня просил Серега. - Когда я проснусь, здание, которое я шатал пальцем, будет без окон?
- Поясни.
- От прошлых снов оставались некоторые вещи. Например, мои следы на деревенской дороге, следы от стаканов, когда мы здесь сидели прошлый раз, - я указал на наш столик. - И наша поцарапанная машина.
- Все, понял, можешь не продолжать. Вряд ли, наверное, Антон. Думаю, здание будет цело и невредимо. Из сновидения в мир души переносится только, то что оказало на тебя сильное впечатление. Размер этих вещей не имеет значения. Значение имеет лишь то, что значат для тебя эти вещи. Твое безразличие не пропустит события из сна в мир душ. Вообще, это явление можно определить, как признаки твоего привыкания к окружающим вещам. Чем реже тебе начинают попадаться вещи и последствия событий во сне, после того, как проснешься, тем больше ты начинаешь привыкать к миру душ. Я это уже давно прошел.
- Хорошо, я все понял. Куда нужно ехать?
- Пойдем, Антон, покажу.
Мы вышли на улицу, допивая по дороге. Аллея парка повела нас к гостинице. Шли молча. Я разглядывал окружающие нас деревья и здания. Мой собеседник смотрел то себе под ноги, то перед собой. Подойдя к окраине парка, от которой до центрального входа в гостиницу оставалось метров пятьдесят, я остановился и замер.
- Мы куда идем?
- Туда, - мужчина указал рукой на гостиницу. - Что-то не так?
Я промолчал.
- Чего боишься? - продолжил он.
- Я не знаю... Я не знаю, боюсь ли я. Поднимемся в номер? - предложил я.
- Зачем? Ааа, все, понял, - улыбнулся мужчина. - На себя хочешь посмотреть?
- Именно, - я тоже улыбнулся.
- Можешь не утруждать себя, Антон. Там тебя нет.
- В каком смысле?
- В самом наипростейшем. Спящие не могут видеть не спящих.
- Так я же сейчас лежу там и сплю.
- Ладно, объясню попроще. Души разделили свои миры следующим образом. Если ты не спишь, то не можешь встретить блуждающего в сновидениях. Но если спишь, то можешь встретить такого же блуждающего в сновидениях, но не сможешь увидеть бодрствующего. Души провели эту грань, чтобы не было путаницы, замешательства и чтобы эти два пространства не смешались в одно целое. И так как все души имеют природу, то и все миры различных душ имеют одинаковые правила. Различна только обстановка, декорации.
- В общих чертах понятно?
- Нет, Антон, ну если ты хочешь, можем подняться в номер. Убедишься.
- Спасибо, я верю.
Мы двинулись дальше. Прошли мимо центрального входа в сторону автостоянки и подошли к нашей с Серегой машине. Мужчина достал из кармана ключи и открыл дверь.
- Откуда у Вас ключи?
- Ну, мне так захотелось, - улыбнулся он в ответ и включил бортовой навигатор. - Вот, иди сюда, смотри.
Я подошел. Мужчина указывал на место, которое было недалеко от моего родного города, где я, когда то жил с Олей. Когда я был маленький, родители несколько раз возили меня туда. Это был небольшой городок, на берегу красивого озера. Мы ездили на это озеро купаться и ловить рыбу.
- Понял, я знаю, где это. Это то место, где я вас встретил первый раз?
- Да.
- Но откуда тогда там указатели на английском языке? Это же еще Россия.
- Не обращай внимания на мои причуды, - улыбнулся он. - Захотелось мне так обустроить свой дом.
- А я вот здесь жил, - указал я на родной город. - С женой. Правда, мы недолго прожили в браке.
- Можно сказать, что соседи.
- Подождите, я кое-что вспомнил.
- Хорошо, подожду, - мужчина вновь улыбнулся.
- Я видел там Олю, перед нашим отъездом. Я зашел в квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи, а она уже там стояла. Как привидение, почти прозрачная.
- А если бы ты спал, Антон, и зашел в свою квартиру, то не смог бы отличить ее от той, которую знал при жизни. В общем, приезжай, все сам увидишь и поймешь. Я не знаю, есть ли еще подобные места, как это, - мужчина указал на место на карте, куда приглашал меня. - Но я больше таких не встречал.
- А вот смотрите, у меня есть знакомый, Сергей. Мы вместе сюда приехали. Мы сейчас можем его здесь встретить.
- Да, конечно. Но только если он сейчас спит и находится в этом же месте, здесь, неподалеку. Это как бы условия, чтобы видеть друг друга в сновидении.
- Вы имеете ввиду, что его сон должен проходить в районе этого парка и гостиницы.
- Ну конечно.
- Вы не хотите с ним познакомится? Он не плохой парень и возможно мы приедем вдвоем.
- Вдвоем? - поморщился мужчина.
- Да. А что-то не так? - спросил я.
- Понимаешь, Антон, я привык доверять своей интуиции. И она меня привела к тебе, а не к нему. Если честно, я не хочу даже знакомится с ним.
Повисло молчание.
- И что же делать? - спросил я.
- Понятия не имею...
- Ладно, разберемся. Как и когда мы еще встретимся?
- Я тебя сам найду, Антон.
Я молча посмотрел вглубь парка, над которым простиралось уже черное небо с тысячами ярких звезд. В оранжевом свете фонаря на аллее, увидел скамейку, которая привлекла мое внимание еще при свете солнца. Та самая, которую я трогал рукой.
- Вы видели вселенные других душ?
- Да, видел. Я тебе уже рассказывал про моего знакомого рыбака с собакой. Вот, кроме гигантских размеров леса и единственного в нем озера с множеством рыбы, в его мире ничего нет. Я много видел. Есть добрые, где цветы и сладкие запахи, животные и радостные птицы. А есть и такие, где царит хаос, убийства сотен людей. На улицах разбросаны человеческие внутренние органы. Как-нибудь организую тебе экскурсию. Это сейчас мне уже не интересны путешествия по этим мирам, нечему удивляться больше, - мужчина вздохнул и продолжил. - Пойду я, еще есть кое-какие дела.
- Да, конечно, - ответил я, продолжая рассматривать скамью в листве черного цвета лишь по краям иногда оранжевые.
Когда обернулся, его уже не было. Я стоял один возле входа на автостоянку между гостиницей и черным парком.
В местах, где нет каменных многоэтажек и прочих следов человеческой жизнедеятельности, меня всегда заволакивала в свое гнилое и влажное нутро мгновенно рождающаяся апатия. Порой я задумывался, что все-таки более приемлемо: жизнь в окружении людей или же в момент их отсутствия. Но ответ я так и не нашел, надеясь на светлое будущее и списывая свои метаморфические неудачи на молодой возраст своего сознания.
Я прошел к первой попавшейся машине. Двери были открыты. Сел на водительское сиденье. Порывшись в дисках, пропитанных музыкой, выбрал ДДТ и, закрыв глаза, откинулся назад.
Дома скучно, как в старческом сне,
Хотя папа неделю не пьяный.
Сочиняешь письмо, как Татьяна,
Ты в подъезде на грязной стене…
Одной из ошибок человека, считающего свое природное или подтвержденное бумагой развитие достаточным для возможности высказывать в любом виде собственное мнение, является заблуждение, что это мнение существует в одной плоскости реальности совместно с его воспаленной фантазией. Отсутствие желания о хотя бы одном дуновении влажной мысли в сторону того, что существуют другие варианты развития событий, на которых возвышаются противоположные мнения, рождает в человеке уверенность о правильности его поступков по отношению к собственной цели. И что? Если честно, мне все равно, чтобы вокруг не говорили. Ведь я знаю, что мечты способны на большее при жизни, чем намеренное противопоставление настоящим стереотипам для достижения своей правоты перед окружающими. Пусть даже если эта правота прикрыта благими намерениями, которые должны поспособствовать большему заблуждению окружающих и приближение к личной цели, именуемой «человек святой при жизни». Но это никогда не будет реализовано в момент отсутствия веры в это. И, находясь в состоянии опьянения доступными веществами, ты понимаешь, что стоишь сейчас на вершине огромного могущества и никто не сможет тебе доказать, что стол, который ты видишь в кафе через дорогу является стулом. И в лучшем случае, является только лишь тебе. Создание кумиров, пропагандирующих иной вид существования, вредит здоровью человека. Жизнь мертвых людей актуальна не всегда. Но хорошо, если таковые существовали ранее.