Geum.ru

Природа никогда не заблуждается. Ненавистна природе всякая подделка, и всего лучше бывает то, что не искажено ни наукой, ни искусством

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7
Глава 2


Он был дома совершено один. Ночь, время 5.32.

Антон лежал на кровати, смотрел телевизор. Показывали какие-то новости. Выключил телевизор, стало совсем темно. Вышел на балкон и закурил сигарету. Тихо. Даже сверчки спят. В многоэтажке напротив свет горел всего в паре квартир. На улице темно, в квартире темно. Светится только красным цветом лампочка на зарядном устройстве, питающего энергией мобильник. Антон докурил, зашел в комнату и сел в кресло, тупо уставившись в черноту за окном. Спустя несколько десятков минут в подъезде послышались шорохи. Кто-то был в подъезде. Кому это там не спится? Наверное, кто-то из соседей пришел с гулянки. Парень встал из кресла и на носочках подошел к входной двери. Прижался к ней и стал смотреть одним глазом в дверной глазок. В подъезде никого не было. Света на его площадке не было. Свет был только этажом ниже и этажом выше. Антон смотрел так на лестничную площадку из своей квартиры минуты 2-3. Хотел уже возвращаться в комнату, но заметил мелькнувшую на стене тень. Кто-то идет. По лестнице с верхнего этажа медленно, рассматривая подъезд, спускался человек. Темные штаны, темная куртка. Человек спустился на площадку этажа, где живет Антон.

- Странно, кто это может быть и что тут делать? - мелькнула мысль в голове парня.

Человек так же медленно прошел по площадке к лестнице, ведущей на этаж ниже и остановился. Стоит, смотрит на дверь квартиры напротив. Антон смотрит человеку в спину. Тот стоит и не шевелится, уставившись вперед. Медленно поворачивает голову налево, словно смотрит через плечо. Опять замер. Тишина, ни звука. Затем человек резко разворачивается и подбегает к двери, за которой стоит парень и правым глазом смотрит на хозяина квартиры через дверной глазок. Несколько минут они стояли вдвоем не шевелясь. Человек нажал на кнопку и в квартире раздался короткий звонок. Затем второй. Опять тишина. Антон проглотил громадную слюну. Человек на площадке все так же стоял и внимательно всматривался в дверной глазок. Несколько минут спустя, он медленно развернулся и пошел вниз по лестнице. Отшатнувшись от входной двери, парень прошел в комнату и не дыша сел на пол, прижимая колени к груди. Входная дверь без звука начала открываться и через порог медленно входил человек в темной одежде.

Стараясь вспомнить, что произошло дальше, ковыряясь в вязком сомнении и осколках памяти, Антон бежал вниз по лестнице своего вонючего подъезда. Куда и зачем он бежал, ему было плевать. Единственным, что его волновало, было незнание: преследует его кто-то на верхних этажах, раскидывая мусор под ногами или же это иллюзия.

Кажется, оторвался, инстинкты жертвы притупились. Но это уже и подъезд не тот. Это подъезд дома, в котором люди не живут, но электрический свет горит в каждой квартире на протяжении вечности. Особенных внешних достопримечательностей в этом подъезде не было. Мягкий дневной свет и свежая краска голубого и белого цветов, поделивших поровну стены. Что было за окном Антон не смог разглядеть. Складывалось ощущение, что окно состоит из двойного стекла, между которыми стелется туман и тем самым закрывает весь вид на улицу. Если таковая вне здания вообще имеется. На каждом этаже по четыре квартиры. Двери в основном деревянные и металлические. Изредка попадались дверные проемы, заложенные кирпичом. Все двери, которые он попробовал открыть, оказались запертыми. Ожидания подтвердились почти сразу же. Подъезд был бесконечный как вверх, так и вниз. Ожидание - это ни что по сравнению с желанием. Желанием идти куда-либо, которое было в миг раздавлено по полу и смыто нежным прикосновением дикого ужаса, подглядывавшего из квартиры на одном из этажей, вместо двери в которой были шторы. Внутри мелькнула тень, словно кто то или что-то ходит по комнатам этой квартиры. Антон, пятясь вдоль стен, быстро спустился вниз на пару этажей. Последним, что он запомнил, была мысль о том, будто квартиры начали оживать и что возможно это является цикличной периодичностью такого поведения здешних квартир или же его собственным вмешательством в существование этого подъезда. Затем он услышал звуки за одной из металлических дверей. Они были тихие и не разборчивые, но с постоянной громкостью. Они стали походить на царапанье изнутри квартиры кошачьей лапой с когтями по металлу после того, как Антон сел рядом с дверью и стал прислушиваться. К кошачьей лапке добавилась еще одна. Затем еще и еще. Дверь царапали как внизу у пола, так и вверху под потолком и казалось, что уже нет места для новых лап. Монотонное царапанье по всей площади двери начало сливаться с окружающей обстановкой подъезда и превратилось в единый организованный шум в голове Антона. В момент, когда он уставился в одну точку перед собой, завороженный этим шумом, что-то с чудовищной силой ударило дверь изнутри квартиры. Вокруг дверной рамы посыпалась штукатурка и затряслись петли. Парня отбросило на спину к противоположной стене подъезда, а царапанье прекратилось. Это последнее, что он запомнил. На этом его алкогольный кошмар завершился и начался новый день без единого намека на доброе утро.

За совместным завтраком Антон пытался заговорить с Олей. Но перед каждой попыткой встречал ее взгляд, в котором ясно читалось то, что она не настроена мириться и до сих пор зла на него. А это означало следующее. Чтобы не нагнетать атмосферу и не выяснять отношения, в которых без слов известен виновный, она, как обычно бывает при ссорах, не хочет разговаривать с Антоном. Так будет продолжаться пару дней. По истечении этого времени, она немножко остынет и посредством издевок, пойдет в сторону примирения, попутно закрепляя за мужем уже знакомое чувство вины.

Если бы они узнали, что их ждет за пределами квартиры в этот день, то они бы узнали еще, что такое быстрая смена жизненных приоритетов. Когда ты понимаешь, чего хочешь на самом деле иметь рядом, но изменить уже ничего не успеешь. Начинаешь биться в безысходности и жалких попытках что-либо предпринять. Но такое случается довольно редко. И поэтому мы встречаем перемены в жизни с широко открытым ртом от неожиданности происходящего.

Так вот, если бы Оля и Антон знали, что их ждет сегодня, они не стали бы ругаться. А просто попросили друг у друга за все прощение.

Когда они ехали в магазин, их машину занесло на свежевыпавшем по дороге снеге. Водитель, который ехал позади, не успел среагировать и врезался в Олю с Антоном. Отчего их машину выбросило на встречную полосу под колеса грузовика. К приезду пожарных, скорой помощи и милиции сердце Антона уже не билось. Он скончался от многочисленных переломов и потери крови. У Оли тоже были переломы. Вдобавок, ее зажало металлом поврежденного кузова. Но спасатели сделали все, чтобы спасти хотя бы ее. Так расстались молодые люди, только начинавшие жить. Без желания быть не вместе, неожиданно, как это и бывает и без малейшей возможности исправить что-нибудь.


Глава 3


Позвольте представиться, меня зовут Антон Точкин. По крайней мере, так звали когда то. Сейчас я почти ни с кем не общаюсь. А если и выпадет возможность заговорить с кем-нибудь, то потребность в именах отпадает практически всегда. Ну, начнем все по порядку. Не будем уподобляться авторам, живущим в надежде вытянуть свое произведение на желаемый уровень за счет перестановки частей сюжета с целью получить эффект непредсказуемости.

С момента аварии и моей смерти прошла пара дней. В машине не было ни какой боли от ломающихся костей. Хотя вероятно, что я ее просто не успел почувствовать в полной мере.

Я почти не задумывался, как внешне выглядит процесс перехода из мира живых в мир усопших. За исключением случаев, когда на глаза попадались телевизионные передачи, статьи и книги на эту тему.

После того, как мои глаза залились кровью, наступила кромешная темнота. Когда просто закрываешь веки, перед тобой самопроизвольно появляются образы, порождаемые собственным разумом. Так вот, в той самой кромешной темноте не было абсолютно ничего. Словно тебя обернули в огромный лист черной, не прозрачной бумаги и создали температуру окружающей атмосферы равную тебе, в результате чего она стала не заметна. Своих конечностей и туловища я не чувствовал. Может, они и были, но в темноте я их не видел и не мог прикоснуться к себе. Было чувство, что я состоял из кожного зуда, в центре которого находилось осознание темноты. Опять же, может быть я и трогал себя. Но когда прикасаешься зудом к зуду, результатом этого прикосновения является лишь тот же самый зуд, а не какое-то там пощипывание пальцами коленки. Привычные раньше образы не появлялись в виду отсутствии памяти, фантазии и мотивов сделать что-либо. Было сплошное понимание черного пространства, частью которого ты, наверное, и являешься.

Сколько это длилось не известно. Упомянутую ранее пару дней я выдумал для себя, чтобы существовали хоть какие-нибудь ориентиры.

Затем появилась она. Нет, не девушка в красном платье, манящая за собой. Белая точка или же маленький источник белого света. Может, он и раньше присутствовал и находился у меня за спиной, ожидая, когда я его замечу. Но увидел его не сразу. Сложно определенно сказать, кто двигался на встречу, я или свет. Но факт в том, что он становился больше, преподнося себя моему естеству. Такой мысли, как я иду за ним, повинуясь своей рабской сущности, не было. Страха тоже не было. Не могу даже утверждать, что на тот момент я вообще знал, что такое страх или превосходство. Я шел навстречу светлому неизбежному будущему, словно вернулся в свои юношеские годы.

Постепенно темнота уступила место ему и исчезла, забрав все воспоминания о себе. В сущности ничего не изменилось. Просто все поменялось с черного на белое. Но как была пустота, так она и осталась.

Затем, вокруг стали появляться темные линии, разрезая собой бесконечное светлое пространство. Сначала медленно и по одной, затем все быстрее и целыми группами. Не смотря на нарастающую скорость их появления, я не упустил из виду ни одной новой линии. Заполоняя все вокруг и соприкасаясь между собой, эти черные линии стали образовывать контуры чего-то знакомого. Тогда-то я и вспомнил. Вспомнил все. Не сразу конечно, а постепенно. С рождением новых образов внутри меня всплывали давно забытые воспоминания. Я участвовал в написании необычайной красоты картины, создаваемой не видимым моему взору художником. Вокруг меня рисовалась картина черной шариковой ручкой на листе белой бумаги.

Вначале было создано кресло, которое я уже, несомненно, где то видел. В него были расположены контуры моего тела. Затем передо мной появились окно и стены. За окном я увидел дерево, на ветви которого сидела маленьких размеров птица. Она была похожа на голубя. Но была всего лишь похожа, так как не двигалась и была лишь нарисована. Далее, по мелочам я обнаружил себя в комнате. В комнате, в которой когда то жил. Вот и кухня, где я, когда то ел. На столе стоит посуда. Приготовлена она для ужина или обеда сложно сказать, так как за окном еще не были нарисованы день или ночь. Внутри меня мелькнула мысль, что нужно было рисовать карандашом, чтобы при замене и стирании чего-нибудь не оставались грязные размазанные следы черной пасты.

На этом ничего не завершилось. По всему черно-белому рисунку стали проявляться краски, придавая жизнь этому школьному рисунку. Тот самый невидимый художник продолжал работать, заменив черную ручку на кисть с красками. Нарисовал эскиз, а теперь придает ему жизнь, играясь, слово ребенок с раскраской. Краски одновременно различных цветов наносились на наружные стены дома и равномерно по всей площади пропитывали их насквозь. Далее от стен приобретали цвет и окрашивались предметы, находившиеся внутри комнаты, а так же и я. Затем на улице черно-белая пустота обрела вид раннего весеннего утра в знакомом городе и спящими вокруг меня в тумане и лучах просыпающегося солнца многоэтажками. Завершением создания этого пейзажа было озвучивание. Все вокруг приобрело собственные звуки. На кухне заработал холодильник, кресло под нагрузкой моего тела начало слегка поскрипывать, а через открытую форточку, пробираясь сквозь листья каштана, весенний ветер занес в комнату свежий прохладный воздух и воркование голубя.

Я сидел в кресле и наблюдал за городом. Видения в темноте и на белых просторах стали незаметно стираться из памяти, подобно тому, как забываются сновидения поутру. Наверное, я задремал сидя в кресле. Но, что было днем раньше и, как я оказался в этой комнате, вспомнить не смог. Побродив по квартире, заварил чай и открыл окно подышать весной. Сидя на подоконнике и потягивая горячий напиток, стал прокручивать отрывки из минувшего сновидения и складывать их в скудные воспоминая. По мере того, как меня покидали образы из черных линий, ко мне возвращалась моя память. И то, что я вспомнил, было не особо приятнее сна о том, как кто-то рисует меня на листе бумаги. Я вспомнил все до мелочей. Последнюю пьянку, ссору с Олей, устройство на работу каким-то дворником, аварию... Стоп! И какого черта я здесь делаю? Где Оля?! Я кинулся искать свой мобильный, чтобы позвонить Ольге. Перевернул всю квартиру, но его не нашел. Домашнего телефона тоже не было. Когда паника немного утихла, и я смог справится со шнурками на кроссовках, направляясь к соседям в поисках телефона, я вспомнил что было после аварии. Глаза мои были закрыты, а сердце уже не билось. Но уши еще продолжали принимать окружающие звуки. И находясь в состоянии схожем с тем, когда мы засыпаем, ветер звуков донес до меня обрывки информации о том, что парень мертв, а девушка жива. Кто эти девушка и парень я не понял, но чувство было, что я с ними знаком. Тогда на улице была зима, до Нового года оставалась недолго ждать. Наверное, я в больнице провел много времени, что не заметил прихода весны. Моя молодая идея про пару дней нахождения в бессознании рухнула, не успев обрести основание для ее продолжения. Где тогда все? Где знакомые и родители? Не верится, что меня все бросили. Включил телевизор, надеясь узнать от него какая сейчас дата. Но по нему не было передач, дающих четкий и достоверный ответ. Каждый канал показывал что-то определенное и записанное ранее. На одном были фильмы, на других реклама и мультфильмы, документальные передачи и музыкальные клипы. Все кроме новостей. Расклад, состоящий из непонимания ситуации и отсутствия возможности хоть как то начать понимать, что вообще происходит, вгонял в ступор, сравнимый с алкогольным опьянением за исключением удовлетворительной координации движений. Что за...?

Я закрыл окно, помыл кружку и стал быстро собираться. Хорошо, что наши родители жили с нами в одном городе. К ним я и решил отправиться.

Я вышел из дома и увидел свою машину. Она стояла на своем месте, где и всегда. Выглядела она, как и перед аварией, то есть без повреждений. Как будто ничего и не было. Во дворе ничего не изменилось, кроме большого количества появившихся деревьев и кустарников, от которых пыльный двор преобразился в лучшую сторону. На улице было тепло. В начале восьмого утра солнце постепенно начинало прогревать влажные от росы зеленые насаждения, которые уже обрели полноценный лиственный вид после холодного периода. Тротуары были подметены и обрызганы водой, чтобы пыль не поднималась с земли и не садилась на блестящие в лучах солнца стены и окна домов. По голубому небу плывут красивые облака, а не размазанные белые пятна. Во дворе никого не было, за исключением собаки, которая спала в траве под деревом. Наверное, выходной сегодня и все спят, отходят после минувшей пьянки. Я сел в машину и медленно двинулся на ней к выезду со двора. Внешне улицы города выглядели как после субботника в честь майских праздников. Бордюры и деревья побелены, газоны очищены от гнилых веток, листьев, неубранных после осени и прочего мусора, скопившегося за зиму. Вдоль дорог не было привычных куч грязного песка. Заборы и стены домов свежеокрашены, а светофоры и дорожные знаки блестели на солнце. Одно лишь не вписывалось в понимание этой картины идеального города, шаблон которого можно увидеть в каждом втором американском фильме. На улицах не было машин и людей. Изредка встречались кошки и собаки. Даже местную достопримечательность в виде начинающих бомжей и законченных алкоголиков не было видно. Я остановился, выехав со двора, и заглушил двигатель. Вышел на середину четырехполосной улицы, чтобы рассмотреть как можно больше и дальше. Это был пустой город. Пока я где то валялся после аварии, что-то здесь произошло и весьма серьезное. На расстоянии, на которое хватило моего взора, не было ни единой живой души. Машины я увидел. Они стояли вдоль улицы, припаркованные по правилам дорожного движения, существовавшим, когда то, но без своих водителей. Тротуары тоже были пусты. Не было выходящих и заходящих в магазины. Хотя двери последних были открыты. Не везде конечно, но каждый второй магазин был открыт, а у входа стояла чистая мусорная урна, приготовленная к новому рабочему дню и приему посетителей.

- Что за… - вслух вырвалось у меня.

Я подошел к ближайшему магазину, в котором продавались продукты первой необходимости, такие как сигареты, пиво, хлеб, колбаса и прочий хлам, употреблять который можно только в крайней необходимости. Дверь была открыта. Я вошел. Под потолком раздался противный звон от металлических погремушек, которые придумали вешать у входа западные страны, а русские в свою очередь придумали перенимать с жадностью и без раздумывания то, что придумали западные страны. Это некий сигнал, оповещающий посетителей и трудящихся продуктовой лавки и призывающий к совместному разглядыванию нового посетителя. Ну и чтобы кто-нибудь незаметно не проскочил с дерзкой и хладнокровной целью похитить ванильную булочку недельной давности. Но когда я вошел ни кто на меня внимания не обратил. Не потому что находящиеся в магазине были заняты выбором молока посвежее и пива похолоднее, а потому что в магазине ни кого не было. Я прошел на склад и другие помещения. Ни души. Касса открыта, внутри нее лежат деньги. Навскидку, тысячи три рублей. Прогнав мысль о том, чтобы взять их, я вспомнил фильм Шоу Трумана и вышел на улицу. Не хотелось бы оказаться на месте главного героя в центре гигантского развода. Но такой чертовщины я никогда не видел. Да что там не видел. В мыслях даже не было. Проснулся и на тебе. «Что творится, черт возьми?!» - захотелось заорать, и я с размаху ударил ногой урну у входа, которая упала на асфальт и отскочила от меня.

Я ехал на машине по улицам утреннего города. Как и в моем районе, они были пусты и сияли чистотой. Машины были припаркованы, магазины и прочие заведения открыты. Количество деревьев и кустарников с зелеными и молодыми листьями увеличилось в разы. Но они не были хаотично рассажены и имели вид ежедневного и бережного ухаживания за ними. Сухие ветви обрезаны и вывезены за пределы города, а не брошены рядом на лужайки и тротуары. Мусорные контейнеры находились без мусора и складывалось впечатление, что ими никогда и не пользовались. Периодически встречались даже голубые кабинки биотуалетов, о существовании которых местные жители раньше не знали. Быстро доехав до дома, в котором жили родители Оли ввиду того, что пробок на дорогах не было и ее родители жили ближе к нашему дому, я поднялся на лифте к ним на этаж. Квартира была закрыта. На звонки и стук в дверь ни кто не ответил. Забраться через окно не получилось бы - они жили высоко от земли. Обзвонив безрезультатно квартиры их соседей, я вышел на улицу. На детской площадке во дворе в чистый песок были вкопаны новые качели, которых раньше не было. Неподалеку раньше находилась закусочная с хозяином из краев Кавказа. В нее я и отправился пешком. В ней так же никого не было. Холодильник, наполненный алкогольными и безалкогольными напитками у входа, работал. И даже внутри его горело освещение. На вертеле находилось горячее мясо, предназначенное для приготовления шаурмы. Скрутив на скорую руку, ставший не так давно русским национальным продуктом, лаваш с мясом и ориентируясь лишь на теоретические знания его приготовления, я уселся за свободный столик. Благо, выбор был не ограниченный. Взял из открытого холодильника бутылку холодного чая. Все оказалось довольно вкусным, вопреки ожиданиям, которые родились при воспоминаниях о фильме по мотивам книги Стивена Кинга «Лангольеры».

Неплохой получился сон, очень даже натуральный. Хотя, люди, вышедшие из комы, ничего подобного не рассказывали. На это я наткнулся при размышлениях о возможности моего нахождения в коме после аварии. Наверное, после пробуждения они все забывали, как и обычные сны. Ну а как тогда все объяснить? Ведь всему есть свое объяснение, причины происходящего и т.д. Ничего не случается просто так и не рождается из ничего. Если я не сплю, то что? Умер, спятил? Вернулась мысль о масштабном эксперименте над людьми. В котором проводилось наблюдение и исследование поведения человека, помещенном в одиночестве в замкнутое пространство. Но выделяемый на это бюджет оказался столь огромным, что руководители данного проекта не стали ограничиваться комнатой с белыми стенами без окон. И что они хотят исследовать? То как я одичаю здесь? Что в этом интересного? Я посчитал для себя, что данные доводы не являются достаточно весомыми для дальнейшего рассмотрения теории о возможных научных экспериментах и выбросил очередную идею из головы, отметив, что да и подопытный из меня никудышный. Существуют экземпляры куда интереснее, чем я. На выходе из закусочной пришла идея об экспериментах с помощью психотропных веществ, которая была так же отброшена из-за нежелания вновь лезть в эту научную муть. Далее я отправился к дому своих родителей, как порядочный гражданин, останавливаясь на красном сигнале светофора и соблюдая остальные правила дорожного движения на пустынных улицах моего города.

Я не удивился тому, что их квартира была заперта, мне ни кто не отвечал и так же, как и в других районах города не было населения.

К тому моменту, когда я безрезультатно объехал всех знакомых родственников, солнце уже светило во всю, а часы показывали, что минула первая половина дня. Я сидел в машине у центрального парка, откинувшись на сиденье и закрыв глаза. Через открытое окно со стороны парка доносилось пение птиц. Несмотря на ожившее дневное солнце, на улице не было жарко. Даже изредка пробегали мурашки по телу от прохладного ветра, гуляющего в весенней зелени. Мне уже ни о чем не хотелось думать. За половину дня я вымотался физически и морально, хотя особенного ничего не сделал. Просто я не знал уже, что и думать. Так я просидел в центре около часа. После чего отправился домой. На сегодня у меня больше не было планов, за исключением одного. Я хотел зайти в магазин возле своего дома, набрать водки, напиться и уснуть, надеясь, что когда проснусь, все это прекратится и окажется всего лишь сном.

Из бесплатного магазина я выходил с двумя полными пакетами. С полок брал все, что нравилось. Огляделся по сторонам и сел в машину. В квартире ничего не изменилось. Все лежало на своих местах. Точно так же, как и перед моим уходом. Через открытую форточку слышались птицы и шум ветра.

Я приготовил себе обед и одну за другой выпил несколько рюмок. Перебрался со своим столом в комнату с телевизором и продолжил трапезу под документальный фильм о вреде курения. Он-то мне и помог вспомнить о том, что за весь день я не выкурил ни одной сигареты и что желания сделать это, даже не существовало.

- Ну и хорошо. Хоть что-то полезное за сегодня. Дома сигарет нет, а идти за ними я уже не хочу, - подумал я и выпил очередную рюмку.

Для кого только показывали эту передачу не понятно. Людей вокруг я с утра так и не встретил. Видимо кто-то решил позаботиться о моем здоровье, раз организовал съемки передачи, пропагандирующей здоровый образ жизни. Подобных передач и газетных статей в свое время я переработал большое количество, пытаясь бросить курить. Но видимо, эта пропаганда создавалась многие годы далеко не активистами в антиникотиновой борьбе. Доказательство было на лицо. Чем больше люди пропитываются этой идеологией, тем больше они хотят закурить, но ни как не завязать с этим противным и страшным делом. Да, конечно, человек начинает задумываться о вреде курения, делает для себя логические выводы, но безрезультатно. В средствах массовой информации показывают все правильно. Причины заболеваний от сигарет, нецелесообразная трата денег и счастливые лица не курящих. Но реклама есть реклама. Даже если она прикрыта благими целями по освобождению людей от рабской зависимости табака. Человек - это ребенок и неважно, какого пола. Пол вообще ничего не определяет существенно в данном вопросе. От него зависят жизненные принципы, необходимые для равновесия человеческой сущности в природе и продолжения рода.

Человек в рекламе смотрит на яркие и роскошные картинки. А затем идет и покупает товар, изображенный на них. И совсем не важно, какой текст написан под изображением. Призывает он к хорошему или же наоборот. И чем больше ему покажут картинок с одним продуктом, тем быстрее он побежит тратить на него деньги. И ничего не мешает табачным компаниям финансировать проекты по информированию населения городов о страшных муках, которые вызывает никотин. Рассказывать в них о невозможности завязать с курением в силу личной моральной слабости и незнания проблемы в целом. После того, как внушается то, что человек не приспособлен к самостоятельному выбору в пользу здорового образа жизни с упоминанием слабой силы воли или как минимум намека на это, предлагаются методы табачных компаний, внушающие надежду на светлое будущее без табака. И, разумеется, которые не помогают. Их работа заключается во вселении надежды о том, чтобы бросить курить, а не помощь курящим. Какая бы фирма стала пропагандировать отказ от производимого продукта? И получается итог. Человек видит решение его проблемы, в него вселяется надежда и он начинает хотеть бросить курить. Ходит по улицам, улыбается, уже видит себя без сигарет в скором будущем. Затем его попытка кончается неудачей, он идет за сигаретами, а от окружающих слышит, что он тупое и слабовольное животное, не понимающее вреда от сигарет. Начинает верить, что это так и есть и что лучше он не станет. Остается лишь полученное внушение, что придется курить до конца своих дней и нести за это деньги табачным компаниям. А с каждой неудачной попыткой бросить курить, это внушение становится как родное, без которого просто на просто нет спокойной жизни.

Но в каждом правиле есть исключения, которые обрекают его на существование. Есть все же люди, которые бросили курить. Но их количество по отношению с курящими настолько мало, что это становится фактом, который идет в копилку по не работоспособности настоящей пропаганды вреда курения. Эти люди решили никого больше не слушать, так как просто надоело. И единственным кто остался, кого нельзя не слушать, являешься ты сам. Но себе же плохого не посоветуешь. Инстинкт самосохранения не позволит. И когда понимаешь, что не хочешь больше трогать сигареты, смотреть на них, курить и думать даже про это, ты просто перестаешь курить. Это не является мечтой любого курильщика, что однажды не захочешь курить. Ты бросаешь курить, понимая свою рабскую зависимость к предметам и людям, вызывающих ее, ради собственных целей. Общественный резонанс только придает курению важности. А чем важнее предмет, тем сложнее отказаться от него. Не хотите курить, не курите. И никто вам плохого не скажет по этому поводу.

Когда я захотел вернуться к просмотру телевизора и еще выпить, мрачные программы сменились красочными музыкальными клипами. Выпил полную рюмку, увеличил слегка громкость и вышел на балкон.

На улице уже было темно. Эта картина мне была знакома. Но видел ее не сегодня и не вчера. Это было в то время, когда меня окружала нормальная человеческая жизнь в ее привычном обличии, которое я так часто ненавидел. Во дворе и на участке дороги, которую было видно между домами, горели уличные фонари, что являлось необъяснимым так же, как и свежие продукты в магазинах при отсутствии людей. Окна в домах были черные, там света не было. А вокруг окружала тишина, тесно переплетающаяся с ночной темнотой. Только где то далеко внизу слышалась песня сверчков. Эту картину я неоднократно наблюдал в моменты бессонницы. Оставлял Олю спать одну, а сам шел курить на балкон посередине ночи. Как и тогда, сейчас я находился на балконе один. Единственное, что отличало эти ситуации в настоящем и прошлом временах, было отсутствие людей. Их не было вообще. Нигде не было. Я объехал сегодня половину города и не встретил ни единой души. Но вот город... Он жил самостоятельной жизнью. Везде был порядок, питание электричеством и водой не прекратилось. Это совсем не похоже на конец света со всеми вытекающими последствиями по прекращению жизни. Если людей нет, то, как тогда город живет то?!

Я бы и дальше продолжил внутреннее развитие этой мысли, но так как был уже сильно пьян, вернулся в комнату и сел в кресло. Ноги меня держать сегодняшним вечером больше не хотели. Последние две рюмки я объединил в один большой стакан, выпил его залпом и бросил на стол, завалив им половину своего ужина. Моих угасающих сил хватило только на то, чтобы снять штаны. И поэтому я упал спать на диван в футболке и включенным телевизором, в надежде, что когда я проснусь, ничего не вспомню или же это окажется опять моим бредовым сном.

Я проснулся от нарастающего раздражения, которое вызывал громко работающий телевизор, транслировавший мультфильм «Южный парк». Я не отрицаю что это хороший мультсериал. Порой даже с удовольствием смотрел его. Но с похмелья я не смог вынести истерические песенки рисованных героев. В комнате был бардак, на полу валялись пустые бутылки и остатки еды. Собственно, это явление было результатом любой пьянки.

Я схватил пульт от телевизора и первым делом перебрал все каналы. Новостей не нашел. На безоблачном небе уже ярко светило солнце. Выбежал на балкон и стал рассматривать все окна соседних домов, тропинки, тротуары, дороги и балконы. В общем, все, что входило в круг моего взгляда. Ни кого. Опять никого! Что творится твою мать вообще?!

- Але! Есть кто-нибудь?! - заорал я с хрипотой в горле и сильным сердцебиением.

В ответ тишину нарушил слабый порыв ветра и лай собаки внизу. Быстро наведя порядок в квартире и на собственном теле, я вышел на улицу и побежал из своего двора к проезжей части. Понимание того, что я являюсь маленьким и беспомощным существом, не способным понять что-либо, а тем более повлиять на изменение ситуации, пришло, когда я вышел за пределы двора. Все то, что я наблюдал в этом городе днем ранее, осталось без изменений. Я был совершенно один в этом большом городе.

Не знаю, сколько я просидел бездумно, и почти не моргая на скамейке возле пустующего магазина женского белья, двери которого трепал из стороны в сторону прохладный ветер. Но видимо достаточно, чтобы голод вытеснил почти все переживания. Через дорогу была кофейня, которую я заметил только сейчас. Она существовала и раньше, но была незаметна. И вероятнее всего, из-за моих скромных доходов. Я встал и побрел к ее входу через дорогу, далеко от пешеходного перехода и совершенно не смотря по сторонам. Мне уже все равно, если окажется, что я никого и ничего не вижу в силу заболевания моего мозга в результате аварии, а на середине улицы меня собьет неизвестно откуда взявшийся автомобиль. Но, как бы то ни было, до противоположной стороны улицы я добрался без проблем и новых идей по поводу всего происходящего со мной в течение вторых суток. Тихонько приоткрыл деревянные парадные двери кофейни, украшенные красивой резьбой, видимо ручной. И остановился, как вкопанный, едва переступив порог заведения, аромат кофе которого, выходил на улицу.

Мой внешний вид из светло-голубых джинс, розовой футболки и пары кед выглядел по-детски нелепо, в сравнении со строгим костюмом темного цвета администратора заведения, который стоял без движений, в ожидании моих дальнейших действий, как и положено вести себя при встрече и обслуживании клиентов. В повиновении тусклых инстинктов, я оглянулся назад и, никого не увидев позади себя, опять уставился на администратора. Это был молодой парень, возрастом на пару лет старше меня.

- Проходите, выбирайте столик, - нарушил он повисшее молчание.

Я проследовал к ближайшему столику, не отрывая взгляда от парня, присел и продолжил пристально смотреть ему в глаза.

- Пожалуйста, - он положил меню рядом со мной и добавил. - Сегодня у нас никого нет, поэтому Вас буду обслуживать я.

Я не успел еще отвыкнуть здесь от людей, но сложившаяся ситуация не давала мне четкого ответа, как вести себя дальше. Похмелье в свою очередь высушило полость рта до той степени, когда язык прилипает ко всему, до чего докасывается, а разум занят удержанием рвоты от выхода наружу.

- Что происходит? - с трудом выдавил я.

- Сегодня выходной просто. А по выходным у нас что-то вроде обычая отпускать весь персонал на отдых. Но если вы конечно против того, чтобы Вас обслуживал я, то говорите, не стесняйтесь, а я придумаю что-нибудь, - ответил парень, не задумываясь и мило улыбнулся.

Его улыбка вовсе не была похожа на поведение человека не традиционной сексуальной ориентации. Она походила (а вероятнее всего и была ею на самом деле) на дружелюбное отношение официанта к посетителю.

- Вы издеваетесь или шутите? Что происходит? Я еще раз спрашиваю, где люди?

- Какие люди? - администратор посмотрел на меня, медленно снял пиджак и повесил его на спинку свободного стула за моим столиком. Затем так же спокойно отправился в помещение за закрытой дверью. Кричать в след я ему не захотел, а стал дожидаться спокойных ответов на мои последние вопросы. Через несколько минут он вернулся с подносом в руках, на котором находились две кружки кофе. Парень поставил их на наш столик, а поднос на соседний. Присел рядом со мной и пододвинул одну из кружек к себе. Он не стал доводить молчание до степени глупого и первый нарушил его.

- Как зовут тебя?

- Антон. Точкин Антон.

- Приятно познакомится, Сергей. Мохов Сергей.

- Взаимно, - отозвался я и протянул руку.

- И давно ты здесь, Антон?

- Где здесь?

- Ну не в моей кофейне же. В этом городе сколько ты уже находишься?

- Вчера и сегодня. Примерно догадываешься сколько это? Мне не стоит дальше уточнять? - идея, что после этих слов можно было бы и улыбнутся, дабы смягчить атмосферу, пришла позже их произнесения к тому моменту, когда желание улыбнутся уже прошло.

- Успокойся, Антон. Не начинай сразу показывать свое остроумие. На первых этапах общения оно показывает отсутствие хорошего настроения, из-за чего беседа перестает иметь дружественный характер. А на первых этапах знакомства оно вообще может показать тебя в свете слабоумия с эффектом выскочки и опять же без дружественного продолжения беседы.

- Вот и не стоит так вести себя с незнакомым человеком, - не дал я продолжить ему и отпил кофе. - Рассказывай, Серег, что это за место?

Он выдержал паузу, задумываясь, с чего продолжить или начать.

- Я не знаю, что это за место и уж тем более как тебе это объяснить. Я знаю не больше твоего, Антон. Единственная разница между нами это то, что я нахожусь тут подольше тебя.

- Сколько?

Ну, по тем меркам, которыми ты пользуешься в измерении времени ввиду большого опыта от прошлой жизни, то около двух месяцев.

- И чего ты тут увидел за это время? - поинтересовался я.

- Да ничего. Собственно, да и никого. Короче, Антох, я начну с самого начала. Не перебивай, пожалуйста. Заходил ко мне один до тебя такой же. Думал, поговорим спокойно. Так нет. Он как меня увидел, так в истерику сразу, учинил здесь погром с дикими криками и убежал.

- Такой же?

- Да, Антон, такой же. Такой же, как некоторые и такой же, как я. Когда я оказался здесь, то несколько дней бродил потерянный по улицам. Даже пил, как и ты. За эти месяцы я встретил только пару человек. А так, как был город пустой, так и остался. Вроде бы никого тут нет, но в то же время и есть. Ты, наверное, тоже заметил, в каком идеальном состоянии сейчас находится город и не видно тех, кто за ним смотрит и ухаживает. Когда то давно я работал в одной компании, занимался заполнением разнообразных бумажек. Как сюда попал, не имею понятия. После достаточно долгих поисков ответов на мои вопросы, которые естественно ни к чему не привели, я обосновался недалеко отсюда в одной из квартир нового многоэтажного дома. Все они были заперты. Поэтому я залез через окно в одну из них на первом этаже. Обычная квартира с бытовой техникой. Внутри нашел ключ от двери. Теперь живу там. А здесь я играю в администратора, чтобы совсем не одичать и продолжаю исследовать в свободное время город. Кстати, всех кого я видел, видел здесь, в кафе. На улицах я никого не встречал.

Сережа замолчал и отпил из кружки уже остывший кофе. Единственное, что можно было найти на его лице, в смысле из эмоций, была задумчивость, едва различимая от состояния, когда человек мечтает.

- Тебе еще кофе принести? - спросил он.

- Нет, спасибо. Ты лучше расскажи, кого еще видел.

- Ну, вот этот, который в истерике был, дедушка лет шестидесяти. И еще один мужчина лет сорока. Он приходил после деда. Но я с ним так и не поговорил. Он зашел, молча, постоял и вышел. Я сразу же выбежал за ним на улицу, но он уже отъезжал на машине. Так что, я разочарую тебя. Много людей я здесь не встретил, а ты первый, с кем я вообще заговорил.

- Как попал сюда, не помнишь, да Серег?

- Ну да, что-то вроде того. Так, какие-то смутные обрывки памяти. Помню, что у меня была болезнь какая-то с головой и что я из-за нее сильно мучился. Сейчас вроде бы ничего не болит.

- Может, уйдем отсюда? - предложил я.

- А что такое?

- Да как то не хочется больше находиться здесь. Пойдем, наберем водки и куда-нибудь завалимся.

- Ну, давай. Все равно сегодня нет никого. В смысле, посетителей. Пойдем ко мне, отметим так сказать, мое новоселье, - засмеялся он, чем вызвал у меня такую же реакцию.

Мой новый и на данный момент единственный знакомый Серега отнес наши грязные кружки, запер кафе и мы, неспеша двинулись вниз по улице. В маленьком магазине под названием «Пиво, соки и табак» набрали все, что требовалось для небольшого, но довольно приятного застолья. Надеюсь, что приятного.

Общение наше в его новой квартире элитного дома, находящегося почти в центре города и являющегося объектом несбыточной мечты большей части населения города, состояло из нелепых фраз для поддержания разговора. Вызвано это было тем, что мы познакомились и в общих чертах уже рассказали друг другу о себе в кафе. Как правило, незнакомые люди без общих интересов при знакомстве рассказывают о своем заработке денег на проживание и дальнейших планах на жизнь. Далее остается не так много вариантов для сближения и как минимум интересной беседы. Одни из них это попытка поиска общих знакомых для дальнейшего их обсуждения или же перечисление последних новостей для определения общих интересов. В нашей же ситуации подобные приемы изначально не имели места быть из-за отсутствия определенного числа составляющих. Новых новостей вокруг нас не было, а на общих знакомых нам было просто на просто плевать, ввиду того же их отсутствия. Поэтому включили по-громче сборник попсы для создания хотя бы слабой атмосферы позитивного настроения и сели пить. Но все же, это было куда лучше, нежели днем раньше. Я теперь был не один, да и Серега тоже. В чем мне повезло гораздо больше - в одиночестве я провел меньше времени, чем он.

За окном по синему небу плыли облака, омываемые ярким теплым солнцем и свежим ветром, который подталкивал их на встречу к горизонту. Под облаками стелился зеленый ковер из лиственных растений, без боли изрезанный каменными домами и извилистыми улицами города. Весна самая приятная пора года. Точнее не весна, а май. Снег растаял и высохла вся грязь, оставшаяся после прихода зимы. Деревья покрылись молодыми и сочными листьями, а из черного земляного покрова пробивается ярко-зеленая трава. Оживают птицы и насекомые. И это все, поддерживая и придавая друг другу веселого настроения, создает романтическую обстановку вокруг двух молодых парней, которые находятся в центре пустого города и в полдень, не дождавшись захода солнца, смущая его своим поведением, пьют противный алкоголь. Пьют вовсе не от плохого настроения. А для поддержания хорошего, вызванного их внезапной встречей.

Противно смотреть на чудовищное непонимание между собеседниками, когда один из них упоминает такие моменты, как «романтическая обстановка» и «не смущать своим поведением». А если ваш собеседник умудрился в силу своей ограниченной фантазии запомнить только то, что речь идет о двух молодых парнях, то дальнейший разговор становится не интересен и заходит в тупик. Этот собеседник уже не сможет в ближайшее время понять без постороннего вмешательства, что парни просто бухают посередине весеннего дня в квартире. А не сможет потому, что его голова наполнена мыслями на тему эротического повествования о двух молодых людях не традиционной сексуальной ориентации. Но противное не в его глупости и невнимательности, а в том, что этот человек будет показывать отвращение к гомосексуализму среди молодежи, облизываясь про себя и возбуждаясь от моментально рождающихся у него в мыслях эротических фантазий. Таким образом, сексуальная неудовлетворенность и закомплексованность личности подавляют зарождающиеся попытки к понимаю окружающих не только людей, но и событий. И остается лишь надеяться, зачастую в одиночестве, что большое количество упомянутых слов с сексуальным смысловым значением, не уведет мысль по ложному пути.

В завершении этой мысли вслух, от которой лицо Сереги скривилось в изображении чего-то не понятного, я поднял рюмку над столом.

- За юмор, который мало кто поймет и ни кто не оценит! - улыбнулся Сереге и перед тем, как выпить продолжил. - Не обращай внимания, шучу я.

Примерно в семь часов вечера, когда улицы стали терять свою яркость, готовясь к встрече заката, мы стояли на балконе уже довольно поддатые.

- Знаешь Антох, это все конечно забавно. Ну, в смысле, все эти твои истории на счет того, что происходит с нами. Особенно версия про параллельные миры. Но тебе, на полном серьезе, не интересно, что происходит? Я понимаю, что ты можешь много придумать, но это же ничего не объясняет.

- Успокойся, Серег. Что-то понесло тебя. Пойдем лучше еще выпьем, - прервал я его, смотря, как он начинает путаться не только в своих мыслях, но и в словах.

- Да что успокойся? - он немного повысил голос. - Я уже несколько недель здесь и ничего не меняется, все одно и тоже. Мы недавно жили в окружении людей, а теперь все. Нет никого! Ты понимаешь? Никого! Вообще никого и ничего!

- Да все я понимаю! - закричал я.

Моментально развивающаяся алкогольная истерика Сереги меня уже начинала порядком напрягать:

- Ты считаешь, ты один такой тут? Только тебя мучают вопросы, на которые ты не можешь получить ответы? А возрастающие в результате этого чувства беспомощности и одиночества вообще лишают желания находится здесь дальше?

- Где здесь? - Серега попытался искривить свое лицо, изображая веселого и наивного ребенка. Но получилось нечто похожее на пьяного дебила, не желающего слушать, что ему говорят, а только твердит и твердит свое, что хочет в туалет.

- Знаешь, - продолжил я, не обращая внимания на его попытки разозлить меня. - Я допускаю то, что ты тут уже устал один за это время. Не факт, что я себя вел бы по-другому, будь на твоем месте. А вот представь, что есть еще люди, которые годами живут тут в одиночестве и лишь по случайности не встречаются друг с другом. А ты тут про свою пару дней.

- А если их нет? - спросил он. - Откуда ты знаешь? Ты же их не видел.

- Серег, ну мы же с тобой находились по отдельности. А вспомни еще тех двоих в кафе. Они же тоже где то жили.

- Ладно, Антох. Пойду я спать. Сил уже нет. Да и на пьяную голову не то, что решать какие-то вопросы, но и просто по-человечески поговорить невозможно.

- Вот это верно, - ответил я, и мы побрели обратно в комнату.

Серега лег на диван, а я на кровать. Раздеваться желания не было, нам достаточно было лишь по подушке под голову.

- Антон, - подал голос Серега.

- Что?

- А что, если это правда? Правда то, что моя болезнь и твоя авария вынесли нас в другое пространство. В этот параллельный мир. Как это вообще возможно?

- Я же откуда знаю, - вяло ответил я, чувствуя, как начинаю проваливаться в сон. - Если бы я знал все наверняка, то давно рассказал тебе без всяких догадок. Ну а если и возможно, то может какой-нибудь скачок внутренней энергии, спровоцированный ситуацией, выбросил нас сюда. В твоем случае, ситуация - это болезнь, в моем - авария. И определенно невозможно сказать, что из себя представляет эта энергия и на что способна. Мы не знаем, что находится внутри нас, а пытаемся найти ответы глобального масштаба. А если серьезно, без этих сказок, то мне ничего не приходит в голову, кроме того, что мы спятили на голову, что это какой-то эксперимент над нами или же попросту мы сдохли. Хотя, если мы сошли с ума, то мы являемся друг другу вымышленными персонажами. Ну, так-то, ты вроде настоящий, Серег. Значит, остаются версии про эксперимент и нашу смерть. Лучше уж была бы смерть...

За все свои двадцать с лишним лет способности фантазировать и банально развивать мысли, мне не приходило подобное в голову. В принципе, я и в ситуации такие не попадал. Идею на счет смерти я не озвучил. Оставил ее у себя внутри, все же где то в глубине души опасаясь, что могу быть прав.

- Антон, ты спишь?

- Нет. Так задумался что то. На чем мы остановились?

- Ну, на счет энергии, которая нас вынесла сюда или намеренно переправила.

- А что тут еще можно сказать. Нас сюда не важно, каким образом перенесли. Наш город стоит на перекрестке миров. Один - это тот, в котором мы сейчас находимся и того, в котором жили раньше. Что-то накладывается на город из этого мира, что-то из другого и результат мы видим перед собой...