Geum.ru

Монгольский период история мусульманского мира

Вид материалаДокументы

Содержание


Монголы в центральной азии
Золотая орда
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
МОНГОЛЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ


На землях, расположенных между Оксусом и Монголией с населениями, которые столетиями состояли преимущественно из тюрков, ключевое положение занимала монгольская империя со времени ее начала под руководством Чингиз хана. Для первого поколения монгольских завоевателей во времена перед покорением Персии, эти земли представляли собой пограничную зону и соответственно имели огромное значение в качестве базы, где могли мобилизоваться будущие завоевательные армии. Поэтому были проведены особые мероприятия по управлению ими. Чингиз хан приписал эти земли к своему сыну Ягатаю (чье имя затем стало широкораспространенным для названия жителей этого региона), однако, он не обозначил какую-либо линию между сектором Ягатая и сектором Огедея. Поскольку оба брата властвовали здесь, то иногда происходили неприятные события. Однако, мусульманский торговец Махмуд Ялавач (т.е. «посол»), которого Огедей назначил губернатором Трансоксонии со штаб-квартирами в Хоканде (Фергана), умело взялся за реконструкцию этой территории, которая была жестоко опустошена монгольским штормом. Несмотря на восстание горажан и крестьян Бухары в 1238-9, он добился успеха в выпествовании нового развития цивилизации. Когда Ягатай приказал отставить губернатора, то Чингиз хан заставил заменить его сыном Масудом Бегом, который добросовестно проводил политику отца. Провинция Масуда Бега простиралась от Беш Балыга до Самарканда и Бухары, но он располгался в последнем городе, где он был успешен в строительстве общественных зданий. Его прозорливость в делах позволила Трансоксонии невредимо пережить вихревой период между смертью Огедея и возвышения Монгке (1241-1251). Во время правления последнего его положение в качестве губернатора усилилось и Туркестан, Хорезм и уйгурская страна были включены под его административную сферу. С фактическим устранением власти орд как Ягатая, так и Огедея в 1252 году, последовавшим за так называемым «заговором принца» (см. выше стр. 14), влияние Масуда, соответственно, возросло. Он стал действительным правителем Трансоксонии.

Быстрое восстановление земель к северу от Оксуса было остановлено монгольской гражданской войной. Когда Арик Беге начал чувствовать крайную нужду, вызванную доставками продовольствия в Монголию из Китая (см. стр. 18), он направил на запад принца рода Ягатая, Алгу, с задачей обеспечения необходимого снабжения из Туркестана. Однако, по прибытии в Ташкент, Алгу проигнорировал свое поручение и направился отхватить Хорезм у Золотой Орды, несмотря на политическое партнерство между Берке и Арик Беге. Начались военные действия между Алгу и правителем Монголии. Силы последней, уже занятые на других фронтах, потерпели поражение и Арик Беге вынужден был оставить своему бывшему эмиссару Туркестан и Трансоксонию. Алгу женился на Ергене (Оргуна?) Хатун, вдове внука Ягатая и женщине сильного характера. С помощью финансовых ресурсов, предоставленных Масудом Бегом, он сохранил свое положение до его смерти в 1266 году и затем увеличил свои владения засчет Берке захватом Отрара на Сыр-Дарье (Джаксарт).

Смерть Алгу дала повод возникновению долговременных беспорядков. Несколько принцев династии Ягатая домагались трона до тех пор, пока внук Огедея по имени Кайду не победил всех. Курултай, который он созвал в 1269 году одобрил меры по восстановлению внутреннего порядка и защите городов и культивированных земель от кочевых. Такие действия были необходимы ввиду того, что недавно до этого войска илхана пересекли Оксус и разрушили Бухару. В то время как потомки Ягатая продолжали назначаться как титулованные властелины, реальная власть оставалась за Кайду. Хотя и не существуют сведения о демаркации границ широких просторов Центральной Азии и реальное положение отношений с Золотой Ордой не может быть установлено, кажется, ясно, что Берке и его наследники, находясь в тупике на Кавказе, согласились с Кайду объединиться против общего врага, илхана, и отложили на время решение по вопросу захвата Хорезма и Отрара бывшим транскоксонийским правителем.

Практическая реализация этого союза была нелегкой задачей, поскольку илханы оказывали эффективное сопротивление вторжениям через Оксус и политическое положение Трансоксонии, соответственно, ухудшилось. Тем не менее, три сына Масуда Бега, которые один за другим назначались правителями Бухары, являлись сопособными администраторами и сделали много для укрепления государственной структуры, однако, постепенно начался упадок экономики и культуры. Непосредственной причиной было опустошение, вызванное во время внутримонгольских конфликтов в предыдущие десятилетия. Сверх этого ныне становился очевидным эффект от изменения структуры населения в результате монгольского катаклизма. С одной строны, врожденные тюрки подверглись эмиграции с востока, включая самих монголов, которые как и на других местах под своим правлением, скоро слились с тюрками в единую языковую группу. Такой сдвиг населения, который в конечном счете сделал Трансоксонию почти полностью тюркской страной, должен был сказаться на основном характере ее цивилизации, поскольку местные тюрки уже не были готовы адаптироватсья к персидской культуре и действительно по большей части демонстрировали некоторую антипатию по отношению к ней. В то время как в самом Иране персидский элемент возник культурно победоносным, в Трансоксонии, где тюрки в больших количествах веками вливались сюда, он или был разрушен монголами или ассимилирован. Единственными исключениями были некоторые малые остаточные группы, которые пережили, т.н. таджики и сарты в нынешнем Туркестане.

В начале 14 века Трансоксония корчилась в судорогах гражданской войны лишь с одним перерывом, доставленным через попытку одного из ханов Туркестана установить мир на основе договора между всеми монгольскими государствами. Во время этой борьбы потомки Ягатая преуспели в захвате суверенитета Трансоксонии и Туркестана и в буквальном вытеснении потомков Огедея с политической сцены. Мир был установлен в 1309 году, однако, ущерб, нанесенный войной был так велик, что многие районы оказались без населения и лишь руины свидетельствовали о бывшем благополучии городов. Хотя правящие ханы перевели свою резиденцию на юг Трансоксонии, тем не менее они не отказались от кочевого образа жизни. Один из них, Тармаширин, который правил с 1326 по 1334 г.г., заслуживает особого внимания из-за его обращения в ислам. Несколько малоизвестных ханов до него тоже были мусульманами, однако, именно Тармаршин был тем, кто возглавил последовательную серию мусульманских правителей в этой стране. Религия, основанная Мухаммадом, таким образом, взяла верх во всех трех западных монгольских дворах и, несмотря на их политические противостояния , она наложила на них печать с некоторыми идентичными чертами, характерными для цивлизации Ближнего Востока. Этот общий культурный базис и никогда непрерываемый поток торговли имели тенденцию уравнивания цивилизации всех западных монгольских владений приблизительно на одном и том же уровне.

Однако, в ягатайском владении состояние настроений между консервативными элементами, которые держались за Яса, и более строгими мусульманскими группами, было таковым, что оно привело к военным действиям. В результате в 1346-7 половина восточных территорий откололась и Трансоксония стала независимой. Детали этого события не известны, доступные источники чрезвычайно скудны. Во всяком случае контроль над Трансоксонией скоро перешел в руки тюрксих эмиров или бегов, которые ныне искренне предпочитали мусульманскую цивилизацию и здесь более не было места старым монгольским обычаям. Тем не менее, они поддерживали линию ханов от Ягатая и Огедея со статусом, сравнимым с линией аббасидских халифов в Каире. С другой стороны, в восточной ягатайской стране ханы, которые держали свою резиденцию около Алмалыка, были способны разрушить власть бегов. Раскол в ягатайском владении был, таким образом, полным и конечным1.





Огедей хан


ЗОЛОТАЯ ОРДА


Выше уже говорилось (см. стр. 18) об обстоятельствах, при которых Берке, хан Золотой Орды с 1257 по 1267 г.г., порвал отношения с всемирной монгольской империей, доказав тем самым, что Кавказ является международным барьером, который не должен быть пересечен под любым унитарным политическим мотивым. Борьба за Кавказ всегда была заботой Берке за все время его правления. С его смертью положение вещей изменилось. Хотя обеспечение безопасности южных границ было необходимым мероприятием, однако, более неотложной задачей была организация восточно-европейской сферы влияния, от которого это основанное на Волге государство находилось в экономической зависимости. Русские государства однажды покорившись монгольской власти, были оставлены в целом на свое рассмотрение дел до тех пор, пока они исправно платили свою дань. Поход под руководством принца Ногая в 1259 году дошел до Галиции, однако не вызвал никаких изменений в положении. Таким образом, русские пользовались необходимой передышкой, во время которой они достигли значительного восстановления от монгольского террора и перестроили свою национальную жизнь в пределах рамок нового порядка. Их усилия были успешными по нескольким причинам. Прежде всего монголы продолжали оставлять местные княжества на произвол свох судеб и нетронутыми, хотя индивидуальные князи часто неизвергались за задержку в оплате дани, за межусобные войны или другие злоупотребления. Не менее важной причиной также было то, что ханы в Сарае не вмешивались в религиозные дела своих подданных и вассалов и что, православная церковь, соответственно, удерживала свои позиции. Православная церковь, образованная наиболее сильной связью объединения между современными русскими, расколотых в многочисленные малые государства, и митрополит Киева были знаменосцами русского единства во всех превратностях этого времени. Митрополит оставался скурупулезно верным ханам в благодарность за их терпимость и за предоставление церкви многочисленных привилегий и защиты прав и неприкосновенности. Однако, в тоже самое время он всевозможным образом заботился об интересах своего народа. При существующих обстоятельствах лишь церковь была в состоянии поддерживать в живых традиции общей государственности и статуса нации и сохранения тех достижений, которые в один прекрсный день могли делать возможным ренессанс России. Для того, чтобы поступать таким образом, церковь должна была держаться крепко и оказывать сопротивление влиянию извне. Это и объясняет ту жесткость, которую в последние века так часто демонтрировала православная церковь и которая все еще выглядит в глазах Запада характерной и для нынешних дней. Лишь цепкое соблюдение принципов, которые однажды были приняты, могли сохранить веру и с ней нацию в вековом господстве над Россией.

Далеко избегая политическую сцену, митрополиты Всея Руси полностью осознавали, что они символизируют идею русской государственности и поэтому они внимательно следили за политическим развитием. Когда старое русское государство раскололось на куски после разрушения Киева, они отправились в другое место и, наконец, около 1300 года сделали Москву местом своего пребывания. Они выбрали место, где многообещающе, стали кристаллизоваться черты нового государства.

Было не случайно, что политический центр тяжести перетерпел такой сдвиг. Монгольское вторжение остановил русскую экспансию в южном и юго-восточном направлении, которая медленно, но неизменно имела место в 11 и 12-ом веках. Поскольку рассматриваемые места перешли во владение завоевателей, русские должны были искать их в другом месте и они нашли новый выходо на обширной неизменности на севере и северо-востоке. Ныне Москва не только заменила Киев в качестве центра тяжести в Восточной Европе, но колонизационное движение на север и северо-востоке – движение крайней исторической важности, сравнимого с миграцией в восточном направлении средневековых германов – было также непосредственным результатом завоеваний Батыя.

Тем временем, все, что заботило монголов, это финансово эксплуатировать русских князей. Никакого другого мотива не было под системой, которая была установлена в стране. Они осуществляли свой контроль через назначение «баскаков», т.е. налоговых чиновников, в чьи функции заключались в обеспечении пунктуальных оплат налогов, применении силы против непокорных, своевременном подавлении волнений и защите монгольских интересов в случае военных действий между князьями. В 13 веке эти чиновники пользовались значительной независимостью, поскольку основные интересы государства продолжали оставаться на юге. Не только Кавказ, но были вовлечены Булгария и Фракия. Булгарский царь принял монгольское покровительство, как уже было упомянуто, около 1242 года. Около 1260 года и затем монголы России вмешались в борьбу между Булгарией и Константинополем с целью давления на византийского императора Михаила VIII и затем достигли соглашения для последующих действий по противодействию сербского давления и для подавления некоторых национальных движений, направленных против иностранного контроля в Булгарии. Хорошие отношения с Константинополем также содействовали совокупности илханских владений в Малой Азии. В одном случае сельджукский султан из Рума прямо бежал в татарский двор в Сарае. Пользуясь этим случаем, хан надеялся приобрести влияние в Конии (Iconium) и, возможно, таким образом соединиться с мамлюками в Сирии и преградить путь илханам доступ к Средиземноморью и лишить их контакта с Западной Европой. Оданко, такие планы были тщетными, поскольку сбежавший султан не мог сохранить свой трон.

Союз с Трансоксонией, заключенный наследником Берке, Монгке Тимуром (1267-1280), был также направлен против илханов. Однако, поскольку трансоксонийское наступление в Хурасане и египетское наступление против франков в Сирии случились слишком поздно, такая комбинация сил с целью сбрасывания илханидского режима, потерпела неудачу. Тем не менее отношения с Египтом оставались относительно тесными, поскольку в этом случае политическая дружба сопровождалась активным торговым объединением и культурной близостью. Из Египта шли предметы широкого потребления, тонкая текстиль, набор фруктов, редкие духи, даже экзотические животные и такие, которые ханские посольства часто привозили обратно в виде подарков для правителя и его окружения. Волжский бассейн и черноморские берега снабжали Египет рабами (мамлюки) и вместе с ними солдатами, а с нилской долины получали мастеровых и теологов, чьи работы оказали важное влияние на будущую эволюцию монголов в России. Берке, будучи мусульманином, всячески поощрял их. Как и ожидалось, по мизерным доступным источникам можно полагать, что египетское и сирийское влияния, наряду с среднеазиатскими из Бухары и Самарканда, были в действии в областях теологии и медицины. В области искусства египетское влияние может быть проследовано в уцелевших памятниках. Настенная живопись, мозаика и ритуальные предметы, как мечетские лампы и надгробные камни, показывают на все более очевидные отпечатки египетского стиля и также на возрастающее отражение сирийских и анатолийских черт. Формирующаяся цивилизация на Волге таким образом приобрела определенно средиземноморско-исламский аспект, в то время как двор в Табризе стал специфически персидским. Египетские архитекторы и мастеровые построили здания в Крыму и также в преуспевающих столицах в Новом и Старом Сараях. В этих двух городах была развита значительная цивилизация. Выросли каменные дома с мозаикой, стенными изображениями, портико и системой центрального отопления через гончарные трубы под покрытыми плитками из твердого дерева полами (как в римском tepidaria). В Новом Сарае были построены плотины для снабжения водой каналов и гидравлической энергией мастерских, некоторые из которых были почти типа фабрик. Наиболее важными продуктами такого производства были стекло и гончарные изделия. Раскопки пролили свет на поразительные инженерные работы, огромные дворцы и караван-сараи и обширные кладбища. В раскопках среди щебня и в кладибщах наряду со всевозможными похоронными принадлежностями были найдены предметы, импортированные из-за границы и также произведенные на волжском берегу1. Таким образом, исламская культура твердо закрепилась среди волжских монголов, если даже наследники Берке не были мусульманами, они не препятствовали распространению учения пророка. Несторианское христианство потеряло все свое влияние после обращения Берке в ислам и буддизм никогда не имело влияния в этих краях. Золотоордынская империя, соответственно, оставалась неозабоченной религиозными конфликтами, подобными тем, которые имели место в илханидском государстве и поглощение монголов в ислам происходило спокойно. Их древний шаманизм пережил дольше чем в Иране, но не оказал никакого сопротивления исламу по сравнению с другими религиями (как христианство и буддизм в Персии) перед своим конечным исчезновением.

В Персии принятие ислама способствовало слиянию тюрков и монголов. Доступные свидетельства и нынешние физические черты волжских татар указывают на то, что монгольский элемент был с самого начала количественно слабее чем в Персии и все еще больше чем в Центральной Азии. В летописях и на монетах монгольский язык уступил тюркскому в более раннее времена чем в упомянутых странах, хотя довольно долго восточноотюркский (уйгурский) язык там использовался наряду с персидским как двигатель культуры. Процесс, в течение которого интрузивный монгольский правящий класс и тюркские племена, которых он привел с собой, объединились с ранее существующими тюркскими обитателями кипчакской равнины, чтобы образовать “татарскую” нацию, таким образом занял относительно мало времени. На ранней стадии некоторые гетерогенные элементы были ассимилированы, включая волжских булгар (чей язык значительно различался от других тюркских языков) и многих членов волжско-финнских племен. Эти элементы скоро начали влиять на физический тип растущей татарской нации.

В 13 веке отношения с Западной Европой для золотоордынской империи имели такое же большое значение, как и отношения с Персией. Покровителями этих отношений, однако, были, в основном, не миссионеры или папские эмиссары, а генуэзские торговцы. В начале 1267 года генуэзцы приобрели преобладающее влияние в Сарае. Они умудрились со своим действительно полным успехом расстроить попытки венецианцев находить торговые точки и превратили юго-восточный берег Крыма в почти исключительно генуэзский заповедник. Генуэзские «фактории» возникли в ускоренной последовательности с их штаб-квартирами в Каффе (нынешняя Феодосия), где генуэзский консул держал свою канцелярию и справлял автономную юрисдикцию наряду с татарскими властями Крыма. В течение нескольких десятилетий взаимные отношения были хорошими и только в 1308 году разразился жестокий кратковременный кризис, приведший к сожжению и кратковременной оккупации Каффы татарами. Торговля с Генуэй была по-меньшей мере такой же важной, как и торговля с Египтом. Импорт включал фламандские ткани, фарфоровые изделия, столовое серебро и ювелирные изделия, в то время как экспорт состоял, главным образом, из мехов, рыбы и зерна, которые отправлялись в Константинополь, Египет и Италию и оттуда в остальную Европу. На этой ранней стадии наземные пути на запад через северную Румынию (Молдавия) и польскую Галицию имели лишь второстепенное значение.

Расширение гунуэского влияния сделало более легким вспышку гражданской войны в пределах Орды. Одноглазый принц Ногай (он получил повреждение глаза от попадания стрелы) настолько отличился в качестве командира армии в Галиции в 1259 и 1286 годах и на Кавказе в 1261-3 годах, что был в состоянии группировать татарские племена степей, лежащих к северу и северо-востоку от Черного моря фактически в свой независимый доминион. В Сарае он узурпировал почти всю реальную власть у нескольких последовательных ханов, один из которых отказался от власти, чтобы не играть роль марионетки. После обеспечения мер защиты своего тыла через союз на основе женитьбы на дочери императора Византии, Ногай из своей базы на юге был также в состоянии наступать на север, в Россию. В скором времени он стал всесильным «предводителем дворца». Молодой хан Тохту (Тукта'а), который сел на трон в 1291 году, не имел никакого намерения терпеть все это. Он освободился от бремени своих братьев, которых Ногай поставил в качестве совместных правителей, и начал долгую и ожесточенную войну, которая завершилась поражением сил Ногая. Последний был убит рядовым русским солдатом в конце 1299 года. Такие продолжительные распри выхолащивали силу государства. Поскольку Ногай никогда не получал трона, его махинации оказали центробежный эффект. Степень его власти может быть оценена тем фактом, что татарские племена, которые поддерживали его, в дальнейшем называли себя «ногаями» и остатки таких племен на Северном Кавказе сохранили это название до сего времени.

В течение нескольких десятилетий не было ни одного мощного наступления на Кавказе, однако, не успев отпраздновать победу в гражданской войне, Тохту направил большую делегацию в Табриз с категорическим требованием отдать обратно ему Кавказ. Хан чувствовал себя все более уверенно в своих перспективах из-за того, что правитель Грузии поддерживал его в таком проекте. Однако, Газан не испугался. Он ясно понял, что Персия никогда не уступит свою позицию за исключением случая превосходящих сил. В данном случае военные действия Тохту за рекой Терек были совершенно неудачными. По этой причине у него не оставалось выбора, кроме концентрации своего дальнейшего внимания на России. К тому времени русско-татарские отношения достигли критической фазы с русскими князьями, пренебрегающими татарскими чиновниками, с русскими грабителями, скитающимися в организованных бандах для грабежа и со сбором налогов, ускользящих с рук баскаков, которые более не владели властью для принуждения выполнения требований правителя. Постепенно в Сарае возникла идея о том, что ведение системы сбора налогов, возможно, стоит оставить за самими русскими. Верное и временами покорное поведение князей Москвы привело ханов на Волге мало-помалу к убеждению, что им следует доверить сбор налогов и дани. В свою очередь московские князи, которые были людьми удивительной дипломатической ловкости, хорошо знали, как выполнять эту задачу для удовольствия их властителей. Их положение дало возможность своим чередом снизить других русских князей до более или менее подчиненного статуса и принять наследуемый титул Великого Князя, который был утвержден ханами. Татарскими правителями не было предпринято никаких шагов по контролю за этим процессом и они на время не обращали внимания на какую-либо опасность со стороны своих московских вассалов.

Престиж династии Золотой Орды, который ощутимо восстановился в связи с успешным регулированием Тохту кризиса, вызванного амбициями Ногая, достиг своего нового пика во время правления его племянника Узбека, который наследовал его в 1313 году после преодоления различных соперников. Приняв ислам, несмотря на изначальную оппозицию некоторых аристократических кругов, именно он был тем, кто в этом специфически монгольском государстве возглавил непрерывную линию мусульманских ханов. Его действия были решительным шагом в длинном процессе, в результате которого возникла татарская нация. Триумф ислама среди кипчакских монголов имел эффект, который был обратным тому, что был доставлен его триумфом среди монголов Персии. В то время как последние идентифицировали себя в отношении религии аналогично своим подданным, то первые устроили между собой и своими подданными определенный религиозный барьер. Иногда полагают, что ханы, возможно, заменили бы первоначальную династию рюриков и стали бы царями России, если бы они приняли христианство и тем самым идентифицировали себя с русской нацией. Выбором не делать этого, а вести свою нацию в ислам, они исключили какую-либо возможность своей руссификации. Имеются хорошие основания для принятия теории, что религиозный раскол был единственным препятствием, которое предотвратило полное исчезновение татар как нации через ассимиляцию с русскими. В этом смысле Узбек может быть оценен как действительный основатель татарской нации. Кстати, один из тюрских народов в Центральной Азии, узбеки, все еще называют себя его именем.

В ведении иностранных дел Узбека ожидала изменившаяся ситуация. Булгарское царство, в чьи дела Тохту как и его предшественники активно вмешивался, теперь ускользнуло из-под контроля Сарая и Константинополь также начал освобождаться от всех обязательств перед Золотой Ордой. Прекращение военных действий в Сирии и заключение персидско-египетского договора в 1323 году и распады илханидской империи в 1335 и последующих годах лишили ось Каир-Сарай всякого смысла. С другой стороны, западные христиане перевели свою миссионерскую деятельность из Персии, где их персективы стали безнадежными, в «Северную Тартарию» как тогда волжская империя называлась. Папа Джон XXII oпределенно верил, что если даже Узбек не принял христианство, он может поддаться к уговорам оказать терпимость и разрешить установление миссионерских пунктов. Папа также чувствовал уверенность в наличии за его спиной влиятельной группы в поддержку христианства в лице некоторых принцесс во дворе и наследника Тинибека. Казалось, все еще реальном видение в будущем христианского татарского государства в Сарае вместо султаната. Большое количество миссионеров и эмиссаров, соответственно, отправилось в 1380 году на Волгу, останавливаясь по пути в генуэзских поселениях в Крыму, которые уже были снабжены папами с их собственной «латинской» иерархией. Ныне в Сарае был установлен «латинский» еспископат наряду с православным епископатом, который был основан в 1261 году для обслуживания растущего русского общества.

Между тем, ситуация в России вновь стала критической. Нескончаемые конфликты между князьями за благосклонность у хана и с ними за дарствование титула Великого Князя потребовали чрезвычайную зоркость во дворе Сарая. После долгих колебаний Узбек определенно предоставил титул Великого Князя московскому князю Ивану I, Калите, который рассматривался как особо надежным, поскольку он женился на татарской принцессе и из-за этого, как и его предшественники, достойно служил в качестве сборщика даней у русских князей. С этим назначением русская проблема временно была решена.

Под правлением Узбека культурная жизнь Золотой Орды достигла своего зенита. Большинство зданий и инженерные сооружения, найденные археологами, можно полагать, были построены во время его правления, хотя скудность письменных источников и отсутствие датировок на находках делает невозможным подтверждать это предположение. Тем не менее ясно, что принятием ислама хан и его знать привели весь народ к принятию мусульманского образа жизни и шариата в качестве их закона вместо Ясы. Египетские и сирийские живописцы, мастеровые и ученые люди ныне могли работать с непринужденной уверенностью. Влияние Малой Азии постепенно становилось более сильным, в особенности, в Крыму. Тюркское происхождение жителей в обеих странах содействовало их культурной, языковой и духовной ассимиляции.

Интересы Золотой Орды, тем не менее, не шли параллельно с интересами возвышающего оттоманского государства. Экспансия последнего революционировало дипломатическое положение Сарая.

В 1354 году оттоманские тюрки успешно перешли Дарданеллы и установили форпост на европейском берегу. Движение кораблей через проливы, соответственно, перестал быть под контролем слабого византийского императора, который не имел ни силы, ни желания помешать торговле между Крымом и Каиром и, по-видимому, по-прежнему был связан с торговым соглашением, обновленным в 1281 году. Со взятием под контроль Дарданеллов оттоманскими тюрками уже не было возможности для дальнейшего укрепления отношений с Египтом, которые в любом случае уже стали намного слабее. Таким образом, Золотая Орда была исключена из дел средниземноморья и театра мировой политики в той мере, как он представлял ее на обоих берегах. Эта ситуация не отличалась от таковой для Российской империи в последние столетия. Географические факторы ныне превратили золотоордынскую империю в чисто восточноевропейское государство с будущей ролью, замкнутой в политической арене этого региона.

Хан Янибек (1342-1357), который утвердил конечную победу ислама свержением своего про-христианского брата Тинибека после его возвышение на трон в 1341 году, отнюдь не был расположен мириться без борьбы с потерей доступа на юг. Новое вторжение на Кавказ уже было предпринято Узбеком в 1335 году. Янибек теперь воспользовался полной анархией, царившей в Персии, для начала крупномасштабного наступления, которое завершилось с успехом. После быстрого и хорошо организованного наступления, хан прошел маршем в Табриз в 1357 году. Этой кампанией и запланированным союзом с музаффаридами (см. выше стр. 34) он надеялся открыть другой выход на юг в качестве альтернативы Дарданеллам. Несмотря на нежелание музаффаридского правителя, завоевание Азербайджана дало татарскому хану возможность установить прямые коммуникации с Сирией и Месопотамией. Янибек, однако, не воспользовался своей победой. Он покинул Табриз почти немедленно и доверил правление этим регионом своему сыну. Имеется основание полагать, что он это сделал для того, чтобы сбежать от новой эпидемии бубонной чумы или «черной смерти», которая уже скосила множество жертв в Крыму в 1348-9 годах. Скоро после возвращения в Сарай он умер, возможно, принося с собой смертельную инфекцию из Азербайджана. Его сын и наследник Бердибек, опасаясь жестокой борьбы со своими многочисленными братьями, поспешил на север. Таким образом, персидские завоевания Золотой Орды были покинуты и Кавказ был оставлен на произвол своей судьбы.

За этими потерями в международном положении Золотой Орды последовало полный внутренний распад. Бердибек правил лишь два года, как был смещен одним из своих братьев, который скоро после этого пал жертвой убийцы и последовал один переворот за другим. Структура государства претерпела крах точно также, как мы видели до этого, в Персии. Многочисленные претенденты и командиры армий враждовали друг с другом, но ни один не смог стать хозяином всей территории или удержать власть достаточно продолжительное время.

Крах был тем более катастрофичен, что он совпал не только с ростом Великого Княжества Москвы, но и также с ростом двух новых государств, Молдавии (северная Румыния) и Литвы. Молдавия занимала весьма важное стратегическое положение и ее господари добились успеха в разрыве с властью татар на нижнем Дунае, кроме оспаривания их права владения нынешней Бессарабией. Наиболее серьезная угроза пришла от возрастающей власти Великого Герцога Литвы. Из своего начала в литовской стороне это государство расширилось все дальше и дальше на юго-восток, аннексируя всю современную Белоруссию и крупные части северной Украины. Теперь оно начало беспрестанно напирать в южном направлении к Черному морю. В битве на Голубых Водах (ныне река Синиюха) в 1362 году литовцы одержали важную победу над лигой местных татарских магнатов Подолья. А это, в свою очередь, привело к изгнанию баскаков и других местных чиновников из этого региона и назначению литовской княжеской семьи по названию корятовичи, как защитников Подолья, Волыни и Карпат до венгерской границы. Они охраняли границу против татар и нападали на мусульман прибрежных районов между устьями Днестра и Днепра. Главное, в результате своих усилий литовцы около 1380 года смогли захватить Киев и тем самым приобрели твердую основу за действия против власти степи.

Это событие также было вызовым Москве, которая не могла оставаться безучастной, когда существенно чуждая сила, такая как Литва, завоевала огромные части старой страны «Русь» и, возможно, заслужила титул, которого начал домогаться литовский Великий Герцог Витольд (1377-1440)1 - «Собиратель (дани) русских земель». Таким образом, возник новый источник напряжения, которого стоило использовать татарам, соответственно, чтобы всколыхнутсья, хотя и потребовалось некоторое время перед тем как позиции всех сторон могли быть выяснены. Однако, в 1380 году татарский генерал Мамай был побежден русскими на Куликово поле, на реке Дон. Его силы были разгромлены и он сам скоро после этого был свергнут. Так получилось, что это поражение не привело к фундаментальному ослаблению мощи Золотой Орды, поскольку оно позволило Токтамышу, претенденту на трон, пользующийся тогда благосклонностью правителя Центральной Азии Тимура, одержать в конечном счете победу над своими соперниками и восстановить устойчивое правительство в татарском государстве. В 1382 году Золотая Орда выглядела полностью восстановившейся, когда на нее напал завоеватель, который скоро доминировал над всей Западной Азией и которого звали Тимур.