Geum.ru

Институт социологии социология в россии

Вид материалаЛитература

Содержание


§ 3. Советская демографическая наука в 20—30-е годы
Подобный материал:
1   ...   46   47   48   49   50   51   52   53   ...   76

§ 3. Советская демографическая наука в 20—30-е годы



Становление отечественной демографии в послереволюционный период (выбор приоритетных исследовательских направлений, определение основных методов изучения) происходило под сильным влиянием ярких представителей российской науки дореволюционной школы. С одной стороны, костяк демографических кадров в 20—30-е гг. составляли такие выдающиеся ученые, как В.В.Паевский, С.А.Новосельский, С.А.Томилин, С.Г.Струмилин и др. Будучи всесторонне образованными людьми, они исповедовали приверженность к неидеологизированным, математическим и статистическим методам изучения проблем населения. С другой стороны, круг приоритетных проблем в этой области в те годы был. по сути, идентичен дореволюционному. Это катастрофически высокая смертность, эпидемии, инфекционные заболевания, требовавшие изучения и разработки экстренных мер со стороны государства. В силу этого до начала Отечественной войны советская демография развивалась при доминировании социал-гигиенических приоритетов изучения закономерностей эволюции смертности и заболеваемости населения и механизма их взаимодействия с различными социально-экономическими факторами (образованием, профессиональной принадлежностью, безработицей, жилищными условиями и т.п.). Одновременно дефекты в учете смертности, особенно материнской и младенческой, стимулировали усилия по усовершенствованию статистико-математических методов анализа данных явлений. Фундаментальный вклад в решение этой задачи был внесен В.В.Паевским и С.А.Новосельским. Прежде всего речь идет о разработке методов расчета таблиц дожития населения СССР в условиях неполноты учета смертности населения, показателей младенческой и детской смертности [51].

В целом исследования смертности и заболеваемости тех лет значительно математизировали демографию. Что же касается социологической тематики, то она ограничивается проведением в 20—30-е гг. ряда выборочных обследований в тех регионах страны, где состояние статистического учета демографических событий было особенно удручающим. Результаты их не публиковались, и судить о них можно лишь по упоминаниям в литературе более поздних лет.

В сравнении с полученными результатами гораздо больший интерес представляет метод проведения этих обследований, получивший название анамнестического. Суть его — в фиксации отдельных событий (рождений, смертей и т.п.) по воспоминаниям респондентов. Общий принцип был сформулирован Г.А.Баткисом [4], но фундаментальная его разработка и главное — математическое его обоснование, в том числе приспособление данных, получаемых при анамнестических опросах, к нуждам когортного анализа демографических процессов, были выполнены В.В.Паевским [52, с. 135—212]. Внесенные им изменения касались хронологической точности фиксации тех или иных событий не только относительно даты проведения опроса, но и возраста респондента и других членов семьи, иных событий (смертей, браков).

Анамнестический метод в том виде, в котором его отстаивал В.В.Паевский, был использован С.Г.Струмилиным при организации первого обследования рождаемости, проведенного ЦСУ СССР (1934 г.) в семьях рабочих, служащих и колхозников, которые вели бюджетные записи. Цель этого исследования формулировалась как изучение динамики рождаемости в условиях переходного от капитализма к социализму периода, ее зависимости от влияния различных социально-экономических факторов. Материалы обследования были разработаны и проанализированы самим С.Г. Струмилиным, однако их публикация стала возможной лишь три десятилетия спустя [63]. По сути дела, эта работа впервые продемонстрировала социальную дифференциацию норм и уровней детности, а также их снижение, что явно не соответствовало доминировавшей в то время доктрине неуклонного роста рождаемости при социализме. Исследование убедительно демонстрировало обратную зависимость уровня рождаемости от уровня доходов, жилищной обеспеченности, социального положения, образовательного ценза респондентов, а также — от занятости женщин в общественном производстве.

Приведем некоторые цифры. Так, число рождений на 1000 лет жизни в браке составило у женщин, занятых на работе, 151, а у незанятых — 183. У пришлых из деревни после 1928 г. (новоселов) число рождений составило 212, у старожилов — 156. Прослежена аналогичная зависимость и от уровня доходов: при среднедушевом доходе до 45 руб. в месяц число рождений составляло 226 на 1000 лет брачной жизни; при доходе от 45 до 75 руб. — 192; при доходе свыше 76 руб. — 141 рождение |63, с. 132-147].

То, что между уровнем жизни и рождаемостью существует обратная зависимость, было отмечено еще К.Марксом [47, с. 651—653, 658], и в западной демографической литературе не подвергалось сомнению со времен Т.Мальтуса и К.Маркса [80, 81]. Однако утверждение того же К.Маркса о том, что в условиях капитализма и социализма законы развития населения должны быть различны [47, с. 646], стало основой для многолетних попыток советских демографов сформулировать так называемый социалистический закон народонаселения и источником споров о форме связи между уровнем благосостояния и рождаемости при социализме. Родоначальником этой дискуссии стал Б.Я.Смулевич, выдвинувший идею о наличии здесь прямой зависимости [61]. Саркастическая полемика между С.Г.Струмилиным и Б.Я.Смулевичем и способствовала «закрытию» работы первого.

Среди работ довоенных лет нельзя не упомянуть предпринятое в 1940 г. Р.И. Сифман крупное анамнестическое обследование сельского населения Закавказья. В его задачи входило изучение динамики рождаемости и крайне высокой в этом регионе младенческой и детской смертности, а также влияния ранних браков на число детей в семье и детскую смертность. Анализ данных этого обследования, помимо характеристик рождаемости и смертности, дал возможность впервые в отечественной демографии применить на практике метод реальных когорт. Прерванное войной, это обследование было завершено лишь в 1947 г., а его результаты появились еще позднее — в конце 50-х и в 60-е гг. [58, 59].

Завершая характеристику довоенного периода развития отечественной демографии, необходимо остановиться еще на двух моментах. Первый касается развития статистики населения, которое ярко проявилось в переписях тех лет. Значение их в нашей стране вообще трудно переоценить, особенно в отсутствие других столь же подробных источников собственно социально-демографической информации. Сразу же после революции (2 июня 1918 г.) прошла перепись населения Петрограда, в которой впервые предусматривалось детальное изучение семьи (структуры, числа детей, занятий членов семьи и т. д.). В 1920 г. была организована первая перепись населения РСФСР, программа которой в значительной мере повторяла программу 1897 г. В то же время детальность разработки вопросов, связанных с профессией и занятием, позволяет считать перепись 1920 г. не только демографической, но и профессиональной. По сходной программе в 1923 г. была проведена городская перепись населения РСФСР.

После образования СССР было проведено еще три переписи: в 1926, 1937 и 1939 гг. Две последних трудно рассматривать как серьезный шаг в развитии статистики населения; они заслуживают упоминания в первую очередь как заметные политические события тех лет. Перепись 1937 г. была объявлена «вредительской», поскольку не подтвердила ожидавшегося стремительного роста населения страны в условиях строительства социализма. Участие в ее подготовке, проведении и в разработке ее результатов дорого обошлось многим выдающимся специалистам в области статистики населения и демографии, среди которых О.Квиткин, М.Курман и др. Предпринятая вслед за ней в 1939 г. новая перепись в основном преследовала цель опровергнуть любой ценой итоги предыдущей переписи. К сожалению, в годы войны большая часть материалов и той, и другой была утрачена. В силу этого сегодня уже трудно оценивать правомерность тех или иных суждений о качестве полученной информации, методических просчетах (если таковые и были) и т.д.

В отличие от них перепись 1926 г. была, без сомнения, крупным научным событием, что связано не столько с собственно ее программой (она была короче, чем в 1920 г.), сколько с большей ориентированностью на исследование демографических проблем (в первую очередь семьи, числа детей в ней, продолжительности брака), а также с тем, что ее данные практически полностью разработаны и опубликованы (за 1928—1933 гг. было издано 56 томов).

Второй момент, который стоит упомянуть, это создание в Ленинграде и Киеве двух демографических институтов, активно занимавшихся исследованиями демографических процессов, методов демографического анализа, совершенствованием статистики населения, а также Московского экономико-статистического института, в рамках которого впервые был создан факультет статистики населения и кафедра демографии под руководством выдающегося экономиста и демографа А.Я.Боярского. Ему принадлежат первые учебники по статистике населения и демографии [12, 14], неоднократно переиздававшиеся и в послевоенные годы и заложившие основу преподавания демографии в вузах страны.

Вторая половина 30-х гг. стала трагической страницей в истории отечественной демографии. В 1934 г. был закрыт Демографический институт АН СССР (ДИН), что стало причиной смерти одного из его ведущих ученых — В.В.Паевского. Труды сотрудников Д И На, ныне составляющие гордость российской науки, были подвергнуты идеологической ревизии и критике за бесперспективность и формализм [60, с. 32]. Многие из них увидели светлишь через десятилетия после смерти авторов.

Единственным научным учреждением, занимавшимся исследованиями в этой области, стал Демографический институт при АН Украины. Однако в отличие от ДИНа, рассматривавшего крупные теоретико-методологические и методические задачи, киевский институт, по справедливому замечанию А.Н.Типольт, решал «конкретные проблемы украинской демографии» [67, с. 97], что, возможно, и послужило причиной его долголетия (1919—1938 гг.).