Святослав Хоменко «Главред»
| Вид материала | Документы |
- Т. А. Хоменко (гл. 7, 13, 22), 10073.39kb.
- Князь Святослав Часть Хазарский поход Глава Вятичи, 2577.37kb.
- Егоров к. Л. Образование киевской руси, 6100.32kb.
- Список книг, 77.95kb.
- Н. М. Карамзин История государства Российского Том, 2054.53kb.
- Київський національний університет імені тараса шевченка історичний факультет кафедра, 144.65kb.
- Зведений національний звіт 2007 року щодо впровадження орхуської конвенції в україні, 2719.87kb.
- Кузнецова Алевтина Георгиевна. Хоменко Екатерина Борисовна методическое руководство, 313.16kb.
- Барталёв Святослав Сергеевич разработка методики региональной экологической оценки, 302.16kb.
- Темы контрольных работ по дисциплине «Отечественная история» Принятие христианства, 85.79kb.
Кость Бондаренко, директор Института проблем управления им. Горшенина
Прошло 10 лет со дня принятия Конституции Украины. Сейчас некоторые говорят, что она устарела, что она несовершенна, ее надо менять и так далее. Другие считают, что ничего менять не нужно, потому что все изменения будут к худшему. Вопрос – насколько Конституция адекватна нынешней ситуации в стране?
Если кто-то поднимает вопрос на высшем уровне, что Конституцию необходимо пересматривать, значит, она начинает устаревать. Она не отвечает потребностям общества. Если еще в 2002 году Кучма сказал, что Конституция не отвечает основным параметрам, значит, то, что говорят сейчас, уже не первый сигнал о необходимости пересмотра Конституции. Ее надо менять. И я думаю, что обычными поправками тут не обойтись. У нас уже принимали поправки, и оказалось, что они только запутали конституционный процесс. Уверен, что уже через год-полтора будет подниматься вопрос о необходимости принятия новой Конституции.
Каковы главные моменты, требующие изменений?
Я думаю, главный вопрос – вопрос власти. Каким государством должна быть Украина, унитарным или федеративным, взаимоотношения между центром и регионами, между ветвями власти, возможно, вопрос о внеблоковом статусе. Также могут быть приняты несколько основополагающих актов, которые носили бы конституционный характер. Нужна новая военная доктрина, новая доктрина о внешней и внутренней политике, новый избирательный кодекс и многие другие важные законы, которые регламентируют общественно-политическую жизнь и хозяйственную деятельность в стране.
И взаимную ответственность ветвей власти?
Да и, кроме того, механизм взаимного контроля, нужно также четко прописать механизм отзыва народных депутатов либо партий, которые потеряли доверие, роспуска парламента, отставки правительства и процедур у импичмента президента. Кроме того, я думаю, нужно по-новому посмотреть на демократию. У нас демократия понимается как некая привилегия, которую власть дарует своим подданным. Однако демократия западного образца развивается снизу, на гражданской основе – это выборность присяжных, выборность губернаторов, выборность префектов полиции, попечительских советов и система местного самоуправления. Все это также должно быть прописано в новой конституции.
Кроме того, я считаю, что парламент у нас должен все-таки стать двухпалатным. При нынешней системе региональные элиты теряют возможность влиять на политику Киева, а партии не стали теми структурами, которые могли бы отражать настоящие интересы общества. Исходя из всего этого, я считаю, что будет поднят вопрос о радикальном пересмотре всей конституции.
Кто будет главным действующим лиц о м такого пересмотра, кто сможет вносить предложения? У нас ведь только на словах конституция «обсуждалась всенародно», а как до дела дошло, обсуждалась в кулуарах, принималась вообще ночью…
Президент и председатель Верховной Рады.
Не слишком ли узок этот круг?
Нет, я думаю, что в ином случае это приведет к махновщине. Возможно, я буду немного жесток, но я соглашусь с одним из лидеров галицких «народовц і в» 19-го века, который на призывы дать народу полную волю, ответил, что «украинец как корова, если будет есть слишком много сена, то просто погибнет». У украинцев потребность в демократии сидит настолько глубоко в крови, что иногда они не контролируют себя, когда демократия превращается в свою противоположность.
А как же Майдан? Ведь вроде и без драк обошлось, и без пьянства – была же самоорганизованность?
Я думаю это явление другого порядка. Майдан ничего не решил, он так и не стал революцией, не построил ничего нового и конструктивного. Вспомним арабскую пословицу – если бы с помощью крика можно было построить дом, то ишак бы построил целый город. В данном случае коэффициент полезного действия от Майдана более чем сомнителен.
Однако благодаря Майдану прошла политреформа…
Я думаю, Президент всеми силами будет стараться отменить политреформу . И те события, которые развернулись вокруг «коалициады» , служат лишь дымовой завесой для того, чтобы отменить политреформу, и поставить условие – пока не договоритесь насчет судей Конституционного Суда – не быть коалиции. Соответственно, после этого поделить портфели и полным составом Конституционного Суда отменить политреформу 2004 года.
Насколько на нашем политическом Олимпе готовы к пересмотру Конституции – ведь придется снова договариваться о правилах игры, а насчет сговорчивости у некоторых из наших партийных лидеров, кажется, есть проблемы?
Готовы. В последнее время, мне кажется, они начинают просто «получать кайф» от переговорного процесса . М ы видим, как затягивается переговорный процесс создания коалиции, как долго ведутся переговоры о самых пустяковых, казалось бы, вещах. Переговоры у нас уже превратились в смысл жизни. Если раньше, во времена Кучмы смыслом жизни были выборы, и они были , чуть ли не повседневным процессом, то сейчас в моду входят круглые столы.
Думаю, что если так и дальше пойдет, то скоро и парламент мы будем выбирать не путем выборов, а путем переговоров за круглым столом. В отличие от Запада, который не знал традиции византинизма, Украина базируется на традиции византинизма, вся ее политика – это возрождение политических традиций Византийской Империи, где вся политика базировалась на кулуарных сговорах, заговорах и прочих, скажем так, непрозрачных вещах. Это было главной движущей силой этой империи, и Украина просто унаследовала эти традиции. Даже Россия и та отходит от византийского стиля, хотя и идет в сторону разных китайских вариантов. Недаром в русских князьях текла кровь византийских Мономахов!
То, что новая Конституция может дать правящему классу, известно, тут мы можем дать более-менее обоснованный прогноз. Но что она может дать населению, что она значит для него?
Исключительно то, что население сможет взять. Конституция открывает большие возможности, а уж воспользуется население ими или нет – зависит исключительно от него самого. Сталинская Конституция 1936 года была самой демократичной на то время, брежневская конституция 1977 года была чуть более жесткой, но все равно очень демократичной, но ни в том, ни в другом случае демократии не было, это была «культура безмолвствующего большинства». Наша конституция 1996 года была чудесной, но е ю пользовались для своих собственных нужд лишь Кучма и его окружение, губернаторы, депутаты, а большинство населения находилось попросту вне конституционного поля, и возможно, даже не догадывались о тех правах, которые давала им Конституция. Поэтому, я повторяю, все зависит от населения. Не бывает хорошей или плохой Конституции, все зависит от умения людей е ю воспользоваться.
В социальном блоке конституция ничего гарантировать не может, она может лишь создать условия для игры на этом поле, а все остальное будет зависеть от того, насколько удачными или неудачными окажутся отношения между различными слоями общества, группами интересов и насколько сильными окажутся посредники между ними, те же профсоюзы, например.
К сожалению, за эти 15 лет наше общество показало, что в нем не действует главный принцип – принцип общественного бытия. Говорят, «если вы не заинтересуетесь политикой, она заинтересуется вами». В Украине ни общество не заинтересовалось политикой, ни политика – обществом. У нас существует нарастающий антагонизм между государством Украина и страной Украина, который рано или поздно проявится. Единственный выход из этого – развитие местного самоуправления, различных форм гражданской активности, однако все эти посредники между этими двумя Украинами находятся все еще в зародышевом состоянии. И мне кажется, что новая власть, видя эти зародыши, все чаще пытается прибегнуть к такому радикальному средству, как политический аборт.
Не значит ли это, что эти две Украины впереди ждут столкновения, а возможно, и катаклизмы?
Значит. Народ долго терпеть не сможет, особенно если он понимает, как его обманули совсем недавно, на глазах у всего мира. И как всегда, власть, которую давно предупреждали о назревающих катаклизмах, окажется неготовой к встрече с ними, как она всегда не готова к посевной или к зиме. Возможно, новая конституция и должна стать таким превентивным средством, позволяющим избежать худшего из возможных вариантов развития событий.
Конституция – это политическое тело государства, и оно должно иметь свои органы
Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий
В последнее время все чаще ведутся разговоры о том, что нынешняя Конституция Украины 1996 года устарела и ее надо менять. Так ли это?
Бесспорно, она устарела. Если бы она не устарела, не было бы ни предложений по ее изменению, ни конституционной реформы, ни контрнамерения отменить эту реформу или откорректировать.
Так образом Конституция как основной закон и как документ, устанавливающий правила игры постоянно находится в процессе желаемых либо реальных изменений. И это не должно удивлять, поскольку наша конституция – это конституция страны, которая, во-первых, находится в перманентном переходном состоянии. Во-вторых, в поиске национальной идентичности, оптимального политического институционального дизайна, и политические элиты рассматривают конституцию не как конституционный строй, не как конституированное политическое тело, на базе которого может строиться государственная политическая структура, административная система, механизмы принятия решений, но как система больших политических перераспределительных игр.
Основной родовой признак Конституции Украины это то, что ее постоянно пытаются использовать в качестве инструмента легитимации интересов больших политических групп. Кто-то рассматривает ее как инструмент перераспределения власти в свою пользу, кто-то – как инструмент стабилизации и укрепления своей власти, придания ей «бетонного легального статуса», за рамками которого можно было бы спокойно проводить свою политику.
Отношение к конституции не как к фундаментальному, но как инструментальному документу и делает ее постоянным объектом атаки хищнических элит. Собственно, сама эволюция конституции происходила по такому инструментальному сценарию. Конституция 1996 года это не какое-то новое политическое тело, за основу была взята Конституция Украинской ССР. Внесенные изменения были существенными, но вряд ли можно сказать, что новая конституция стала фундаментально новым документом, учреждающим не просто новое государство, но фундаментально новый политико-экономический строй. Поэтому новая конституция неизбежно носила характер актуального компромисса между президентом и парламентом. Скорее это был даже не документ, учреждающий новый строй, сколько пакт элит, которые были доминантными в середине 90-х годов и группировались под институциональными «крышами» президента и парламента.
Как показала практика, тот набор элит и их инструментов сейчас исчерпан и стал абсолютно неактуален. После помаранчевой революции, выборов 2006 года пролонгирование многих элементов конституции как пакта элит середины 90-х годов являет собой неприкрытый политический анахронизм. Не случайно эксперименты с изменением конституции ведутся уже с 2002 года, затем это вылилось в политическую реформу, которая была смоделирована кучмистскими элитами. Сейчас элиты оказались в новой эпохе – «оранжевой» и одновременно заложниками той конституционной конъюнктуры, которая определяла украинскую политику в 2002-2004 годах.
В новых условиях, в пост-оранжевой политической системе, коалиционной практике формирования правительства, в условиях перехода к выборной модели формирования исполнительной власти многие изъяны предыдущей конституционной конъюнктуры начинают определять новый раунд политической игры и текущую политику.
Все это, при многих положительных моментах, будет вызывать у нынешнего политического класса Украины недовольство либо осознание того, что конституция требует модернизации и внесения изменений, адекватных современной как внутренней, так и геополитической конъюнктуре.
Если же сместить фокус анализа не на пакт элит, а на более фундаментальные вещи, то также можно прийти к выводу, что либо конституцию нужно менять, либо создавать новый конституционный текст, уже без латок, штопанья, хотя они сегодня и в моде. Нужно будет учесть, что рано или поздно Украина будет в НАТО – и это должно быть отражено в конституции. В ней должны быть более четко прописаны базовые ценности, определяющие политическую идентичность не только режима, но украинскую национальную идентичность. Без этого может быть конституция, но не может быть конституционного строя.
Конституция – это политическое тело, и это тело должно иметь самосознание, свое лицо, свою идентичность, но в Украине этот вопрос пока не решен. Наша конституция есть и до сих пор используется как набор правил политической игры, но не как документ, определяющий конституционный строй, который объединяет общество на некой базовой ценностной платформе, общем понимании государственной жизни.
Нам еще предстоит решить проблему трансформации конституции в конституционный строй, конституции – в тело государства, которое определило бы здоровый, функциональный и эффективный организм государства, реализацию прав человека и работу социальной сферы, к чему наша конституция пока имеет косвенное отношение.
Как вы считаете, конституцию будут и дальше латать, меняя отдельные положения, либо будут менять целиком?
Все зависит от расклада политических сил. Парадокс и алогичность ситуации заключается в том, что конституция определяет политику, отношения политических сил, правила политической игры, средне- и долгосрочную политическую конъюнктуру, но в то же время политики определяют условия, при которых работает та или иная конституция. В конечном счете, политики принимают решения, какой должна быть та или иная конституция. Однако конституция определяет, какие политики, в каком качестве и в каком статусе будут определять жизнь государства.
Какой будет сделан выбор – либо создан принципиально новый конституционный текст страны, которая сделала трансатлантический выбор или что-то иное – тогда нужен будет новый текст. Скорее, политическая конъюнктура будет определять будущие конституционные изменения, нежели наоборот. Тем не менее, вызревает определенный политический консенсус о том, что конституция 1996 года, просуществовав 10 лет, оптимизировала траекторию переходного периода Украины. Постсоветская эпоха заканчивается. Наступает и новая геополитическая эпоха, новая эпоха международных отношений. Соответственно, и конституция, как политическое тело государства должно меняться, тело государства должно быть функциональным, способным решать те задачи, которые ставятся как внутри него, так и вовне. И это тело должно иметь соответствующие органы, чтобы решать такие задачи.
Если же конституция останется прежней, то она лишь законсервирует переходный статус государства и работать не будет. Политика будет сама по себе, а конституция сама по себе. Однако политики будут создавать прецеденты, будут заниматься формотворчеством, мы уже видим, как это происходит в процессе создания коалиции, когда создаются определенные «реперные точки», которые затем могут превратиться в политическую традицию или политический институт.
А что население может получить от новой конституции?
Население от нее ничего не получает. Для простого человека важно, чтобы она определяла и защищала его права, гражданские и политические, тройственную формулу прав и свобод гражданина, известную еще со времен Локка: право на жизнь, свободу и собственность. Конституция должна защитить человека от внешней опасности, от военных конфликтов, от внутренней гражданской войны. Вообще от любого рода войн, начиная от вооруженных конфликтов и заканчивая информационными и психологическими, а также от посягательств на личную жизнь, право на неприкосновенность жилища, вообще право на неприкосновенность, и политические свободы – право избирать и быть избранным, и конечно, право на собственность – то есть право людей быть самостоятельными. Это проблема конституционного строя, потому что конституционный строй это не только конституция, это судебная система, Конституционный Суд и так далее.
Нужен фундаментальный сдвиг и в умах элит, и в умах граждан, потому что конституция у нас рассматривается пока лишь очень ограниченно , а не органично . Но конституционный дизайн шире институциональных правил игры, он включает в себя фундаментальные права и свободы, а также инструменты обеспечения их защиты. Поэтому когда нет Конституционного Суда, обычные суды коррумпированы или неработоспособны, это значит, что есть тело, но нет органов, нет адекватного политического инструментария.
„Конституція 1996 року була занадто гарною для неусталеної української демократії”
Максим Стріха, доктор фізико-математичних наук, директор наукових програм Інституту відкритої політики
Текст Конституції 1996 року отримав високу оцінку міжнародних експертів, зокрема експертів Ради Європи. Тож чи доцільно, на Вашу думку, було вносити до нього зміни?
Конституція 1996 року справді була доброю з погляду європейської практики, але вона скоріше була розрахована на державу із усталеними правовими традиціями. Скажімо, у Великій Британії взагалі нема Конституції, існує право абсолютного монаршого вето на будь-який закон парламенту, але востаннє цим правом вето королева Анна скористалася щодо Білля про шотландську міліцію в 1707 році. Думаю, що наділяючи українського президента значними повноваженнями, автори Конституції 1996 року теж сподівалися, що ці права будуть використовувати розумно та зважено. На жаль, та Конституція не містила достатнього набору дієвих стримувань і противаг, і те, що в Україні сформувався кучмівський авторитаризм (тобто дуже жорстка адміністративна піраміда, вістрям якої став відомий кабінет у будинку на Банковій), теж сталося завдяки тому, що Конституція 1996 року була занадто доброю для тоді ще неусталеної української демократії.
Відтак, заклики щодо удосконалення цієї Конституції народилися дуже давно. Нагадаю, ще у 2000 році, коли Кучма проводив референдум із перетворення власного авторитаризму на цілковитий абсолютизм, саме опозиція виступила із гаслами переходу до парламентської республіки. Очевидно, вдосконалення системи стримувань і противаг, закладеної в Конституції, було нагальним питанням. Інша річ, таке вдосконалення проводилося похапцем в умовах жорсткої політичної боротьби, коли всі сторони турбувалися не так про майбутнє, як про політичну доцільність цього моменту (позбавити повноважень президента Ющенка, чи навпаки зберегти за ним весь майбутній набір повноважень), і дуже мало хто думав про те, як підвищити шляхом конституційних змін ефективність влади. Тому закон, ухвалений 8 грудня 2004 року при всьому тому, що, як на мене, ідеологічно він добрий і Україна мусила би рухатися в цьому напрямку, юридично є вкрай поганим, залишає величезну кількість неврегульованих питань і може призвести до небезпечного вакууму влади, що почасти вже й відбувається.
Як вийти із ситуації, що склалася, залишаючись в правовому полі?
Зараз ситуація значно гірша, ніж була рік тому. Тоді недоліки чинної Конституції можна було би підкоригувати на рівні законів. Зокрема, було розроблено закон про виконавчу владу, який передбачав запровадження інституту держсекретарів, замкнутих на Секретаріат Президента і на держсекретаря України. Все це виглядало цілком логічно: з одного боку міністри, які є політичними фігурами і визначають політику міністерств, і які справді затверджуються парламентом, а з іншого боку – державні секретарі, що забезпечують так звану інституційну пам'ять влади, і які не злежать від примх політичної кон'юнктури, від нестабільності урядових коаліцій, тощо. На жаль, тоді в Секретаріаті Президента більш популярним був інший напрямок, вважалося, що конституційні зміни можна буде скасувати через Конституційний Суд і повернутися до Конституції 1996 року. Таким чином, момент змін у виконавчій владі було згаяно.
Зараз зрозуміло, що в умовах нестабільної коаліції, де кожен дбатиме про свій інтерес, а не про благо народу, шансу ухвалити серйозні конституційні зміни вже не випаде. Більше того, я би, щиро кажучи, зараз зняв з обговорення тему змін до Конституції, бо вона лише дратує суспільство. Водночас, варто спробувати відрегулювати через закони багато життєво важливих проблем.
Які саме проблеми Ви маєте на увазі?
Прикладів таких проблем безліч. Візьмімо хоча б той факт, що на місцях обласні та районні ради вже фактично перебирають на себе повноваження, і це на фоні того, що вони кадрово дуже неякісні та не дуже обтяжені відповідальністю. Скажімо, у Київській облраді більшість депутатів є мешканцями Києва, який власне не входить до цієї області. Отже, ці люди, котрі часто навіть не знають переліку районів області, дбатимуть, в першу чергу, про свої інтереси, а не інтереси території, яку вони представляють. Отже, закон про місцеве самоврядування терміново треба вдосконалювати. Як і закон про вибори до місцевих рад.
Нагальною є також потреба термінових модифікацій законодавства (насамперед – про виконавчу владу), які б дозволили забезпечити стабільність на певний перехідний період. Далі ж, можливо, ми навчимося вирішувати певні речі на рівні правового звичаю, що є цілком реальним при певному рівні відповідальності з боку політиків. Якщо ж цього не вдасться, то очевидно, що питання подальших уточнень Конституції знову постане на порядку денному.
Проте, я не думаю, що ідеологему парламентсько-президентської республіки вдасться найближчим часом змінити, адже для цього Україні потрібен Де Голль, наділений довірою більшості народу. У нас же нині, хоча і є окремі яскраві лідери (адже і Янукович, і Тимошенко, і Ющенко мають свої сектори прибічників), проте ніхто з них не має підтримки більшості суспільства, і очевидно, що найближчим часом так і не матиме. А за таких умов, коли в парламенті нема одного великого контрольного пакету, але існує багато блокуючих, говорити про серйозні зміни, на жаль, не випадає.
„