Мировой порядок и внешняя политика России в свете Кавказского кризиса 2008 г
| Вид материала | Документы |
- С. В. Кортунов cовременная внешняя политика россии стратегия избирательной вовлеченности, 8953.86kb.
- Вторая декада августа внешняя политика, 512.83kb.
- Программа дисциплины "Внешняя политика современной России", 232.95kb.
- Тематический план а дневное отделение №№ пп Наименование разделов и тем Часов, 178.01kb.
- Внутренняя политика России в 1894 -1905 годах Внешняя политика, 4.07kb.
- Программа дисциплины по выбору Внешняя политика, 168.6kb.
- Политика италии в нато (цели, задачи, основные направления) Диссертация на соискание, 1524.92kb.
- Проверочная работа по теме «Внешняя политика Ивана iv». Прочитайте внимательно параграф, 23.5kb.
- История россии тема Эпоха Петра I. Внутренняя и внешняя политика России в первой четверти, 269.86kb.
- Внешняя политика России во второй половине XVIII, 89.32kb.
Содержание
Мировой порядок и внешняя политика России в свете Кавказского кризиса 2008 г.
Дробот Г.А. Кавказский кризис 2008 г. в контексте концепции “плюралистической однополярности”……………………………………………
Дюамель Л. После августовских событий на Кавказе положение России в мире укрепилось……………………………………………………………………
Назаров З.И. Кавказский кризис в свете Концепций национальной безопасности России 2000 и 2008 гг………………………………………………
Кочетков В.В. Мюнхен, Косово и Южная Осетия как этапы формирования новой идентичности России……………………………………………………….
Портнягина И.И. К вопросу о характере международного порядка после Кавказского кризиса: место России……………………………………………….
Терновая Л.О. Внешние и внутренние угрозы безопасности в бесполярном мире: проблемы измерения……………………………………………………….
Цыганков П.А. После кавказского кризиса: мировой порядок и внешняя политика России……………………………………………………………………
Тенденции современного мира
Дробот Г.А. Китай в мировой политике: ресурсы, цели, проблемы, отношения с Россией…………………………………………………………
Шебло О.Д. Проблема категориального определения региональных процессов……………………………………………………………………………
Синцов Е.В., Януш О.Б. Год русского языка: политические эффекты и смыслы………………………………………………………………………
Теория и общество
Кочетков В.В., Калинкин В.Ю. Национальные диаспоры в транснациональном пространстве…………………………………………..
Гараджа В.И., Гараджа Е.В., Трофимов С.В. Социология религии: научный и образовательный потенциал…………………………………….
Мухарямов Н.М., Закамулина М.Н. Парадипломатия в языковых измерениях: к построению концептуальной модели…………………………….
Барис В.В., Народицкий Ю.О. Определение коррупции с политологической и государственно-правовой точек зрения………………………………………...
Логунова Л.Ю. Структурные характеристики семейно-родовой социальной памяти……………………………………………………………………………….
Наши публикации
Гринстайн Ф.И. Мое видение президентства (предисловие Т.Н. Самсоновой)………………………………………………………………………
Размышления над книгой
Минюшев Ф.И. Соотношение доброты и алчности человека в системе ценностей российской культуры как индикатор нормы социальной справедливости……………………………………………………………………..
Слово молодому ученому
Бережнев А.С. Нормы и стандарты как основания качественного управления.
Жарикова А.Е. Связь менталитета и корпоративной культуры в России……...
Мусаева Н.Х. Социальная справедливость как основная задача стратегии устойчивого развития социально-экономической системы общества………….
Старченко Д.В. Взаимосвязь инновационного и стратегического менеджмента………………………………………………………………………
Сюй Дзин. Новые тенденции в управлении персоналом на современных китайских предприятиях………………………………………………………..
Халилов Дж. Управление репутацией компании………………………………
Ху Бо. Управление бизнесом мобильной связи в современном Китае………...
Наши рефераты
Васильев А.А. Бюрократизм на государственной гражданской службе: факторы формирования и пути преодоления………………………………
Зиновский Ю. Роль многосторонней дипломатии в совершенствовании миротворческой деятельности………………………………………………
Марченко Ю.Г. Особенности бытия русской культуры в постсоветский период………………………………………………………………………………
Огородова О.Б. Проблемы становления среднего класса как социально-политического субъекта в современной России………………………………….
Слабский О.Д. Формы девиантного поведения и их распространенность в налоговой системе…………………………………………………………………
В номере:
Мировой порядок и внешняя политика России
в свете Кавказского кризиса 2008 г.
Китай в мировой политике:
ресурсы, цели, проблемы, отношения с Россией
Год русского языка:
политические эффекты и смыслы
Национальные диаспоры
в транснациональном пространстве
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2009. № 1
Мировой порядок и внешняя политика России в свете Кавказского кризиса 2008 г.
В начале октября 2008 г. на кафедре социологии международных отношений социологического факультета МГУ состоялся теоретический семинар, посвященный внешнеполитическим последствиям пятидневной войны на Кавказе (8–12 августа) 2008 г. Дуалистическая цель семинара состояла в попытках инвентаризации и уточнения методологического инструментария внешнеполитического анализа с учетом рассматриваемых событий и одновременно – выяснения их международно-политической значимости в свете теорий и социологии международных отношений.
Обсуждение строилось вокруг доклада, с которым выступила доктор политических наук, профессор Г.А. Дробот (кафедра СМО). В дискуссии приняли участие профессор Люк Дюамель (Монреальский университет, Канада), доктор исторических наук, профессор Л.О. Терновая (РАГС), кандидат философских наук, доцент З.И. Назаров (Госпедакадемия, Стерлитамак), доктор социологических наук, профессор В. В. Кочетков (кафедра СМО), кандидат политических наук, старший преподаватель И.И. Портнягина (кафедра СМО), доктор философских наук, профессор П.А. Цыганков (кафедра СМО).
Ниже публикуются тезисы докладов участников семинара.
Г.А. Дробот
Кавказский кризис 2008 г. в контексте концепции “плюралистической однополярности”
I. Концепция “плюралистической однополярности”, автором которой является известный российский политолог-международник А.Д. Богатуров, представляет собой один из многочисленных подходов в современной российской науке о международных отношениях к вопросу о направлениях развития мировой политики, ее определяющих чертах. По нашему мнению, данная концепция среди прочих выделяется своей обоснованностью и реалистичностью и поэтому заслуживает особого внимания в свете событий грузино-югоосетинской войны августа 2008 г. и последовавших за этим событий.
Главный вопрос, который привлекает наше внимание – насколько произошедшие события соответствуют концепции “плюралистической однополярности”, не утратила ли она свою объясняющую способность, пополнилась ли новыми подтверждениями.
Как всякая политическая теория миропорядка, концепция “плюралистической однополярности” строится на государственно-центрической основе, то есть она акцентирует внимание на характере полярности мира – количестве полюсов, образуемых наиболее влиятельными государствами и их объединениями. Как явствует из названия концепции, речь в ней идет об однополярном мире. Эта точка зрения расходится с официальной концепцией российского руководства о многополярности, особенно в контексте событий на Кавказе в августе 2008 г., и потому особо нуждается в тщательном доказательстве.
Остановимся на следующих аспектах рассматриваемой концепции – структуре группового лидерства, правилах поведения ведущих держав в современном мире, механизмах регулирования мирового порядка.
II. В концепции “плюралистической однополярности” утверждается, что коллективным центром современного мира являются наиболее развитие государства мира. Фактически структура этого центра совпадает со странами Большой Семерки (G7). Россия выступает в роли партнера очень избирательно: по некоторым вопросам она поддерживает коллективную позицию G7 (прежде всего, борьба с терроризмом), по многим другим (связанным с национальной и мировой безопасностью) – дистанцируется от него.
Встает вопрос: изменился ли мировой расклад сил после того, как Россия, вопреки позиции и интересам США и большинства стран Евросоюза, приняла участие в грузино-югоосетинском конфликте и признала независимость Южной Осетии и Абхазии? Ответ надо искать, опираясь на методологические основания, касающиеся критериев характера полярности мира. Под многополярностью понимается структура мира, для которой характерно наличие нескольких полюсов-центров, сопоставимых между собой по соответствующим потенциалам. Именно так обстояло дело, например, в период “европейского концерта” XIX в. Ситуация, для которой характерен “уход в отрыв” по показателю совокупной мощи всего одной страны (или тесно связанной между собой группы стран), должна указывать на возникновение той или иной формы однополярности.
В современном мире, где формируется “постиндустриальная” цивилизация, важнейшими показателями силы и могущества являются научно-технические ресурсы и человеческий капитал. Вот несколько данных, отражающих ситуацию в данной области в США и России. Несмотря на то, что с 2007 г. США переживают кризис ипотечного кредитования, их позиции в мировой социально-экономической системе несравненно более позитивные, чем у России. США занимают первое место в мире по объему ВВП. При гигантской величине этого показателя (более 13 трлн долл.) не столь существенным представляется отставание Америки от России по темпам экономического роста (соответственно 3,1% и 6–7%). Россия обеспечена природными ресурсами значительно лучше, чем США и многие другие страны мира, но это служит фактором односторонней сырьевой ориентации российской экономики. США – безусловный научно-технический лидер современного мира. Достаточно сказать, что 44% всех полученных в мире Нобелевских премий принадлежит американцам. В России наука все еще находится в кризисном положении. В России ситуация в социальной сфере постепенно улучшается, хотя нас трудно сравнить с США и другими развитыми странами (средний уровень заработной платы в России около 500 долл.). В мировой экономике на США приходится 10% мирового экспорта и 16% импорта. Роль России в мировой торговле неизмеримо скромнее – 2,5% экспорта и 1,4% импорта. Эти сопоставления, которые можно было бы продолжить, свидетельствуют о том, что Россия не может претендовать на роль одного из лидеров современного мира, несмотря на свою военную мощь – которая, к слову сказать, целиком и полностью зависит от экономического потенциала страны.
Изменился ли характер отношений между Россией и групповым центром мира после кавказского кризиса августа 2008 г? Да, изменился в худшую сторону. Россия отдалилась от группового центра. Не только все ведущие державы мира, но и практически все остальные страны мира не поддержали российскую инициативу по признанию независимости Южной Осетии и Абхазии. Отдавая должное оправданности позиции России в данном инциденте, хочется отметить, что имея столь слабые позиции в экономике, России не следовало бы придерживаться чересчур амбициозной внешней политики, тиражируя по всему миру, что она является одним из центров мирового могущества. Об амбициозности внешнеполитической позиции России свидетельствуют также незамедлительно последовавшие после кавказского кризиса визиты российских военных самолетов и кораблей в Венесуэлу.
III. Обратимся к вопросу о правилах поведения великих держав в современном мире. В рамках концепции «плюралистической однополярности» выделяется, среди прочих, практика гуманитарных интервенций, которую активнее всего проводят США и страны НАТО (Босния 1995 г. и сербский край Косово 1999 г.) и стремятся при этом легитимизировать ее. Проблема состоит в том, что данная практика входит в противоречие с основными принципами международного права – правом на невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Россия в обоих названных случаях выступала оппонентом, осуждая гуманитарные интервенции, которые, будучи силовыми действиями, не подкрепились соответствующими решениями СБ ООН.
Но что мы имеет в случае с действиями России в Южной Осетии? Это тоже гуманитарная интервенция в ответ на геноцид осетинского народа на территории Грузии. Как и в случае с действиями НАТО, Россия не стала дожидаться решений ООН, которые, во-первых, были бы весьма запоздалыми, имея в виду медлительность в принятии решений в международных организациях, во-вторых, сомнительность положительного решения при имеющихся разногласиях между постоянными членами СБ ООН. Таким образом, Россия встала на тот же путь гуманитарных интервенций без согласия ООН, которым идут ее оппоненты.
Свидетельствует ли это о том, что Россия противоречит сама себе и действует вразрез с международным правом? Отчасти это так. Но только отчасти. Вопрос здесь стоит скорее о соответствии международного права современной ситуации в мире, в котором этноконфессиональные противоречия приобрели характер стихийного бедствия, вырвавшись из “тени” после десятилетий холодной войны. В условиях, когда гибнут тысячи мирных людей, необходимы экстренные меры со стороны международного сообщества (реально – индивидуально-групповые меры).
Этот вопрос рассматривается в настоящее время в ООН. Обсуждение подходов тесно переплелось с изложенной в докладе бывшего Генерального секретаря ООН К. Анана концепцией “ответственности за защиту”. Суть концепции состоит в том, что международное сообщество (реально – это отдельные государства) должно положить этот принцип в основу действий по борьбе с геноцидом, этническими чистками и преступлениями против человечности. Сторонники концепции уверяют, что “если народ ощущает себя в опасности и берется за оружие, то международное сообщество должно его поддержать, в том числе силой, и в этом случае принципы невмешательства и государственного суверенитета не должны становиться непреодолимым препятствием”. При этом “ответственность за защиту” напрямую связывают с гуманитарными интервенциями.
Можно заключить, что силовые действия России по принуждению к миру Грузии в августе 2008 г. соответствуют современным международным тенденциям в области миротворчества, обозначенным в концепции “плюралистической однополярности”, а также динамике международного права.
IV. Наконец, обратимся к вопросу, как отразился кавказский кризис на современных механизмах регулирования миропорядка. В соответствии с концепцией “плюралистической однополярности” за последние полтора десятилетия произошла реорганизация глобальных структур мироуправления таким образом, что наряду с универсальным по охвату и официальным по статусу ооновским механизмом сложились институционально-групповой (“Восьмерка” + НАТО) и индивидуально-групповой (США + те или иные великие державы) механизмы. Между ними развернулась настоящая конкуренция. Ооновский механизм явно проигрывает по целому ряду объективных причин.
Кавказский кризис 2008 г. подтвердил данные характеристики механизмов мироуправления. ООН не смогла принять ни одного решения по вопросу анализируемого кризиса, несмотря на то, что пыталась сделать это несколько раз. Заметим, что предыдущий крупный прецедент в международных отношениях, связанный с признанием независимости Косово, также оказался не по силам СБ ООН. Все это свидетельствует об углубляющемся кризисе ООН и необходимости ее реформирования.
В случае с грузино-югоосетинским кризисом подтвердил свою актуальность индивидуально-групповой механизм мирорегулирования. В данном случае речь шла об индивидуальных действиях России по предотвращению геноцида на грузинской территории. Ооновский механизм не был задействован.
Таким образом, можно заключить, что события на Кавказе августа 2008 г. подтвердили репрезентативности концепции “плюралистической однополярности” и вместе с тем внесли в нее некоторые коррективы. Принципиальных изменений в современном миропорядке данный кризис не произвел, если, конечно, не иметь в виду усилившееся в России представление о многополярности современного мира. Но это уже субъективная сторона кризиса и событий вокруг него, что выходит за рамки настоящего доклада.
Л. Дюамель
После августовских событий на Кавказе положение России в мире укрепилось
Прежде всего, я хотел бы поблагодарить профессора П.А. Цыганкова за возможность принять участие в обсуждении столь важной темы. Профессор Г.А. Дробот дала глубокий анализ недавних событий на Кавказе. Особенно хотел бы подчеркнуть ясность ее представления по столь сложной теме. В целом я согласен с тем что, она говорит о России, монополярной системе и плюралистической однополярности. Ее сравнение между поведением НАТО в Боснии и Косове и поведением России в Южной Осетии базируется на солидной и обоснованной аргументации. Я ограничусь лишь краткими комментариями, возникшими у меня в связи с несколькими из высказанных ею положениями.
Я считаю, что русско-грузинский конфликт – это проявление более общего и глубокого процесса, связанного с возвращением России после ее вытеснения из мировой политики в девяностые годы. Именно в этом контексте следует рассматривать вооруженный конфликт, развязанный Грузией при содействии, поощрении и снабжении вооружениями со стороны США.
Я не вижу в этих обстоятельствах, как можно было бы принять сторону Грузии по вопросу будущего Южной Осетии. Уступить давлению Запада, требующего, чтобы она оставалась неотъемлемой частью грузинской территории, означало бы подталкивать Грузию к подготовке новой агрессии в будущем, когда конъюнктура для этого стала бы более благоприятной.
Помимо защиты населения Южной Осетии от истребления, российское вмешательство в конфликт имеет еще один положительный эффект. Он стал своего рода сигналом для других государств региона, имеющих ревизионистские намерения. Я имею в виду Aзербайджан, который в случае успеха силовой акции Грузии, преследовавшей цель восстановления ее господства над югоосетинской территорией, получил бы своего рода прецедент для подобных же действий в Нагорном Карабахе.
Думаю, что все прошлое поведение Грузии заслуживает осуждения со стороны международного уголовного суда, который положил бы конец любым ее претензиям на доминирование по отношению к Южной Осетии. К сожалению международно-признанного трибунала, который мог бы обеспечить правосудие в спорах подобного рода, сегодня не существует.
Запад осудил вмешательство России на стороне Южной Осетии. Но я бы сказал, что с течением времени его враждебность будет смягчаться. Единодушие постепенно уступает место более нюансированной позиции некоторых кругов. Даже Кондолиза Райс уже признала, что агрессором была Грузия, так же как она признала в середине сентября и факты многочисленных жертв ранеными и убитыми среди российских граждан в ходе грузинской агрессии против Цхинвала. Это уже признак определенного изменения в позиции Вашингтона, т.к. до этого тон был гораздо более агрессивным. Некоторые из МПО, которые в последние годы часто были настроены против России, этот раз демонстрируют больше объективности. Так, генеральный секретарь ОБСЕ говорит о том, что Южная Осетия должна иметь право на самоопределение. “Судьба Южной Осетии должна решаться ее народом. Он живет в исключительно трудных условиях и то, что произошло, делает ситуацию очень сложной ” (Novosti 17 aout 2008).
Россия вышла из Кавказского кризиса окрепшей в политическом отношении, повысился и ее моральный авторитет. Ее действия вызвали определенные симпатии со стороны пацифистских, гуманитарных и даже религиозных организаций.
Что касается вопроса о силе государства, то ее измерение в терминах экономического развития, уровня жизни, научных достижений и т.д. играет важную роль в сравнении США и России. В то же время, не отрицая значения этих показателей, можно добавить и другие не менее важные, например такие, как, например, качество лидерства. С 1999 г. России имеет явное преимущество в этой области перед Америкой. По опросам общественного мнения, Буш располагает поддержкой менее 15% населения США, тогда как в России, президент и его премьер-министр очень популярны. Учитывая значимость политического лидерства в России, этот фактор нельзя недооценивать. Кроме того, помимо углеводородов, У России есть и другие несомненные преимущества – такие как накопленный финансовый капитал, позволяющий российским государственным и частным компаниям приобретать активы иностранных предприятий в разных секторах экономики. К тому же, у России, как и у других быстро развивающихся стран есть и еще одно преимущество – это возможность частично замещать рынок государством, которое выполняет функции регулирования и стабилизации в экономике.
Я не вполне согласен с теми, кто критикует политику Кремля за то значение, которое им придается Южной Америке. В этом регионе очень сильно желание противостоять американскому униполярному мировому порядку. Если Россия хочет противостоять расширению НАТО, у нее не должно быть колебаний с выбором союзников. Ее политику в этом регионе следует рассматривать как ответ на действия Вашингтона, который не жалеет своих усилий в Восточной Европе, стремясь завоевать для США союзников против России. Налаживая связи с Венесуэлой, Кубой, Никарагуа, Боливией и др. странами Латинской Америки, Москва, как мне кажется, получает дополнительные преимущества и в отношениях с США. За исключением Кубы, политические режимы в этих странах опираются на поддержку со стороны народа и являются вполне легитимными: они получили власть путем демократических выборов, которые дали им мандат на проведение внешней политики, независимой от Вашингтона. Недавние тенденции в Южной Америке, кажется, указывают на то, что в данном регионе вполне возможно появление автономного центра силы. Здесь у России появляются интересные возможности для того, чтобы противостоять монополярному миру. Кремль с полным основанием подчеркивает важность этих союзников для России. При этом важно подчеркнуть, что Россия и Венесуэла заявили о своем намерении развивать сотрудничество не только в военной области, но и в сфере энергетики.
Усиливают позиции России в отношениях с Западом и ее хорошие отношения с Ираном, что также способствует продвижению к многополярному миру. События на Кавказе повысили значимость России для Ирана, а также других прибрежных государств прикаспийского региона. Если США здесь дискредитировали себя, то роль России, как соседа, с которым надо считаться, напротив, только возросла. Это еще более верно для таких, богатых углеводородами стран, как Казахстан, Туркменистан и Азербайджан. Для выработки совместной с ними политики взаимовыгодного установления цен на энергоресурсы позиции Москвы стали более прочными.
Одним из последствий кавказских событий стало обретение Россией большей уверенности в себе. Успех Кремля в отражении грузинской агрессии против Южной Осетии убедил Европу в наличии у него достаточных средств для отстаивания своих интересов и, я бы добавил, сделал ее более настроенный к компромиссам и диалогу с Россией. Некоторые наблюдатели считают, что после Грузии ближайшей страной, в отношениях с которой у России способен возникнуть серьезный кризис, могла бы стать Украина. Я думаю, что на этой стадии для России более важным является урегулирование Приднестровской проблемы. Москва могла бы показать, что если приемлемый для всех компромисс в отношении Южной Осетии и Абхазии оказался недостижимым, то он мог бы стать возможным в случае Приднестровья. Урегулирование, которое предотвратило бы отделение этого региона от Молдавии, могло бы оказаться моделью для других конфликтов в Восточной Европе. Москва могла бы быть сговорчивее с Молдавией, потому что геополитические данные там также не фундаментальны. В конце концов, между Приднестровьем и Россией не существует общей границы. Кроме того, мы имеем дело с молдавским государством, позиции которого являются намного более гибкими по сравнению с Грузией. Наконец, с Ворониным, конечно, гораздо легче договориться, чем с Саакашвили. Удовлетворяющее Запад решение в Приднестровье, а также другие уступки могли бы убедить НАТО отказаться от своего проекта дальнейшего расширения на восток.
Как с военной, так и с политической точки зрения, Москва выглядит выигравшей в своем столкновении с Тбилиси по вопросу защиты народа Южной Осетии от агрессии. Однако решение о признании Южной Осетии и Абхазию в качестве суверенных государств ослабило ее позиции на международной арене. Вооруженное столкновение в Осетии выявило также некоторые слабости России в военном плане. Технологически российская армия уступает американской в том, что касается проведения ночных операций. То же можно констатировать и в отношении авиации: боевые самолеты американского производства оказывались зачастую более высокого качества. Еще более серьезная слабость проявилась в кризисе банковской системы, хотя, следует сказать, что это имеет место не только в России. Я думаю, что сегодняшний кризис банковской системы – это серьезное предупреждение. События на Кавказе обнаруживают две вещи. Во-первых, напряженности в отношениях с Западом, в случае их доведения до крайности, всерьез задевают интересы бизнеса, акционеров и инвесторов – группы, хотя и относящейся к меньшинству населения, но все же довольно многочисленной и очень влиятельной в любой политической системе. Во-вторых, каждая страна, хотя и в разной степени, зависима от международной конъюнктуры. Драматический экономический спад в других странах может повлечь за собой ухудшение социального положения населения в России, что способно нанести сильный ущерб для политиков у власти, как бы популярны они не были сих пор.
В заключение хотел бы подчеркнуть, что последствия событий на Кавказе состоят в том, что Россия усилила свои позиции в мире плюралистической однополярности. США уже не смогут вести себя в СНГ так, как если бы мир был монополярным. Но наш мир не еще и многополярный, хотя он и движется в этом направлении. Важно то, что кризис на Кавказе обнаруживает, что мы стали ближе к достижению этой цели. Россия может извлечь выгоду из плюралистической однополярности, способствуя глубокой реформе ООН, как международного парламента со своими законами, а также увеличению количества автономных центров власти в мире. Модернизируя свои вооруженные силы, диверсифицируя экономику и совершенствуя политическую систему, Россия будет оказывать все более и более серьезное влияние на преобразование нашего плюри-монополярного мира в мультиполярный со своими законами и своими институтами. Это усилит ее позиции в мире, сделав привлекательным союз с ней для все
З.И. Назаров
Кавказский кризис в свете Концепций национальной безопасности России 2000 и 2008 гг.
Россия изменилась уже до кавказского кризиса. И то, что кавказский кризис принял именно такую форму, в которой Россия оказалась непосредственным участником конфликта, говорит именно об этом. Рассматривая вопрос о поведении России в период и после кризиса, необходимо, на наш взгляд, принимать во внимание Концепцию внешней политики Российской Федерации, утвержденную Президентом буквально за месяц до начала конфликта на Южном Кавказе 12 июля 2008 г.
Главный вопрос, с которым так или иначе связаны все вопросы дискуссии, какой теории миропорядка придерживается Россия в своей внешнеполитической деятельности?
В Концепции 2000 г. говорится об “усилении тенденции к созданию однополярной структуры мира”, но нет констатации этой однополярности как свершившегося факта. Многополярность в документе тоже не является фактом – она предстает здесь как цель, достижение которой затрудняется ограниченностью ресурсного обеспечения внешней политики России.
В Концепции внешней политики РФ 2008 г. констатируется, что эволюция международных отношений в начале XXI в. и укрепление России потребовали по-новому взглянуть общую ситуацию вокруг нее, переосмыслить приоритеты российской внешней политики с учетом возросшей роли страны в международных делах, повышения ее ответственности за происходящее в мире и открывшихся в связи с этим возможностей участвовать не только в реализации международной повестки дня, но и в ее формировании.
И в аспекте формирования международной повестки существенным в Концепции 2008 г. является тезис о том, что “новая Россия, встав на твердую почву национальных интересов, обрела полноценную роль в глобальных делах”. Подобного тезиса нет в Концепции 2000 г., равно как и следующего за ним существенного вывода о том, что внешняя политика становится одним из важнейших инструментов поступательного развития страны, обеспечения ее конкурентоспособности в глобализирующемся мире. Важно отметить, что “конкурентоспособность” в этом контексте понимается в предельно широком, а не только в узкоэкономическом смысле.
Новым по сравнению с Концепцией 2000 г. является в Концепции 2008 г. констатация того, что глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение что предполагает конкуренцию между различными ценностными ориентирами и моделями развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики.
Цивилизационный аспект международных отношений в современном мире в Концепции 2000 г. не упоминается ни разу, а вот в Концепции 2008 г. о нем говорится не менее восьми раз. В этом ключе и рассматривается проблема современного миропорядка, в котором противоречивость тенденций, определяющих состояние современных международных отношений, объясняется переходным периодом их развития. В Концепции подчеркивается, что это тенденции отражают различия в понимании реального значения и последствий окончания холодной войны. По мере преодоления сдерживающего влияния биополярной конфронтации все более громко заявляет о себе культурно-цивилизационное многообразие современного мира.
Очень важным является еще один тезис Концепции 2008 г.: реакция на перспективу утраты историческим Западом своей монополии на глобализационные процессы находит свое выражение, в частности, в инерции политико-психологической установки на “сдерживание” России.
В Концепции 2008 г. не говорится прямо об однополярном и многополярном мире, а коли так, то возникает вопрос, снята ли эта проблема с повестки дня международных отношений России с окружающим миром?
Ответ на этот вопрос помогают найти авторы книги, подготовленной известными отечественными учеными-сотрудниками ведущих институтов Российской академии наук “Россия в глобализирующемся мире: миротворческие и социокультурные аспекты” (Отв. ред. В.С. Степин, М., 2007). В сюжете, посвященном цивилизационным аспектам глобальных процессов, авторы пишут о том, что сегодня в мире конкурируют несколько концептуальных проектов общественного развития, основными из которых являются глобалистской и цивилизационной. Первый проект – это очередная претензия на мировое господство. Он направлен на построение “униформного” мира, подчиняющегося центру глобальной власти, на тотальное влияние Запада в мире, контроль над мировыми ресурсами, ослаблением и деиндивидуализацию других цивилизаций при помощи насаждения в них норм и ценностей цивилизации западной. Глобалистский проект, продвигаемый Западом во главе с США, распространяется в исключительно благоприятных условиях, поскольку сдержки и противовесы, исходившие от Советского Союза, уничтожены вместе с его носителем.
Второй – альтернативный проект – направлен на построение многополюсного мира, основу которого составляют взаимодействующие и взаимозависимые цивилизации. Этот проект отражает стремление незападных цивилизаций сохранить свою идентичность, независимое развитие в соответствии с собственными социально-историческими и культурными традициями.
Натиск Запада порождает и адекватный ответ прежде всего со стороны тех цивилизаций, которые сохранили пассионарность и способность противостоять чужому диктату. Исход противостояния зависит от многих факторов, в том числе и от того, удастся ли противоборствующим сторонам осознать, что глобальный мир XXI в. – это взаимодействие и баланс между непохожими друг на друга цивилизациями, и от того, насколько каждая из них научится сосуществовать с остальными, зависит, удастся ли человечеству преодолеть современный кризис. В связи с этим теоретическая разработка проблем глобальной социально-исторической динамики и структурирования мира приобретает уже не академическую, а реально-практическую. От идей, которые закладываются в концепцию социально-исторического процесса, зависит в конечном итоге реальная жизнь народов целых регионов планеты.
У глобализации два различных по своему содержанию аспекта. Первый – объективный, естественный. Мир действительно становится все более тесным, взаимозависимым; любое значимое (или трактуемое таковым) событие мгновенно становится всеобщим достоянием; люди, товары и капиталы активно перемещаются по всему миру.
Другой аспект – это основа манипулирования сознанием; трактовка глобализации как процесса, в результате которого утрачивает смысл понятие “государство”, “государственный суверенитет”, формируется глобальная культура, глобальная общечеловеческая цивилизация, являющаяся на самом деле артефактом, так как в реальности есть лишь сумма отдельных локальных цивилизаций.
Оба аспекта глобализации получили свое отражение в Концепции 2008 г.
Именно исходя из такого понимания мироустройства в Концепции 2008 г. трактуются приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем, четко формулируется заинтересованность России в стабильной системе международных отношений, основанной на принципах равноправия, взаимного уважения и взаимовыгодного сотрудничества государств и опирающейся на международное право. В обеих Концепциях, между которыми существует преемственность, не говорится о том, что Россия является одним из центров мирового могущества или одним из лидеров современного мира. В Общих положениях Концепции 2008 г. как об одной из главных целей внешнеполитических усилий говорится о необходимости достижения прочных и авторитетных позиций в мировом сообществе, в наибольшей мере отвечающих интересам Российской Федерации как одного из влиятельных центров современного мира. В Концепции подчеркнуто стремление России способствовать созданию саморегулируемой международной системы, что требует коллективного лидерства ведущих государств мира, которое должно быть представительным в географическом и цивилизационном отношении и осуществляется при полном уважении центральной и координирующей роли ООН.
В Концепции 2008 г. вопрос о лидерстве в современном мире тесно увязывается с соблюдением международного права. Именно поэтому в III части Концепции “Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем” введен второй пункт “Верховного права в международных отношениях”. Этого пункта не было в предыдущей Концепции. Здесь особое внимание обращено на то, что в условиях глобализации вызовов и угроз безопасности и устойчивому развитию все более важной становится роль Совета Безопасности ООН как универсального механизма обеспечения международной законности.
Именно исходя из верховенства права в МО в Концепции 2008 г. проводится мысль о том, что повышение управляемости мирового развития должно осуществляться при полном уважении центральной и координирующей роли ООН. Лишь после констатации этого, в Концепции 2008 г. говорится о том, что в этих целях Россия будет наращивать взаимодействия в таких форматах, “Группа восьми” и ее диалог с традиционными партнерами, “тройка” (Россия, Индия и Китай), четверка БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай), а также с использованием других неформальных структур и диалоговых площадок.
Конечно, нельзя не согласиться с тем, что в современном мире важнейшими показателями силы и могущества являются человеческие ресурсы и научно-технический потенциал. Именно поэтому в Концепции 2008 г. подчеркивается, что Российская Федерация располагает реальным потенциалом, чтобы занять достойное место в мире и указываются пути достижения этой цели.
Трудно согласиться с тем, что поведение России в Кавказском кризисе послужило причиной удаления России от группового центра. В докладе проф. Г.А. Дробот не случайно не говориться о Большой Восьмерке, а о Большой Семерке, поскольку реально “Восьмерка” функционирует по оруэлловскому принципу “есть более равные чем равные”. Лидер “Восьмерки” – США постоянно пренебрегает интересами России, в частности, по вопросу о размещении радаров и ПРО в Чехии и в Польше. Не учитывается и позиция России по вопросу о расширении НАТО на постсоветское пространство (Грузия, Украина). Более того, у российского руководства были все основания предполагать, что Грузия планомерно подталкивалась к этому конфликту своим заокеанским (и не только им) стратегическим партнером и патроном. Хотя бы для того, чтобы соответствовать, в случае достижения целей агрессии против Южной Осетии и Абхазии под предлогом “наведения конституционного порядка”, формальным критериям условий приема в НАТО.
В Концепции 2000 года говорится о том, что неприемлемы попытки внедрить в международный оборот концепции типа “гуманитарной интервенции” и “ограниченного суверенитета” акций в обход Совета Безопасности ООН. И хотя в Концепции 2008 г. выражение “гуманитарная интервенция” отсутствует, по сути Россия не признает ее и в новой Концепции. Здесь не место воспроизводить справедливую аргументацию российского руководства в обоснование законности своих действий с точки зрения международного права, которые не имеют ничего общего с практикой “гуманитарных интервенций”.
В этой связи нельзя не согласиться с проф. Г.А. Дробот в том события в Южном Кавказе свидетельствуют об углубляющемся кризисе ООН и необходимости его реформирования. Это подтверждает правильность положения Концепции 2008 г. о том, что “необходимо рациональное реформирование ООН в целях ее планомерной адаптации к меняющимся политическим и экономическим реалиям в мире; дальнейшее повышение эффективности деятельности Совета Безопасности ООН, несущего главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности, придание этому органу в процессе реформирования большей представительности при обеспечении должной оперативности в его работе”.