Geum.ru

Содержани е

Вид материалаЛекция
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   27

Л Е К Ц И Я № 23


Полемика св. имп. Юстиниана с монофизитсвом и несторианством.

Один из аргументов монофизитов гласил, что поскольку во Христе Божество и человечество находятся в живом единстве и различимы только теоретически, поэтому нельзя и исповедать такое различие. На это Юстиниан возражает, что от нашей веры очень мало останется, если мы устраним из исповедания веры все, что познается умозрительно. Юстиниан постоянно указывает, что предметы, о которых он говорит, суть тайна и парадокс. Как и все богословы, он приводит доводы от Св. Писания; он очень много цитирует святых отцов. В том деле, которому он служит — в деле воссоединения разделенного христианства, — Юстиниан надеется не столько на доводы разума, сколько на благодать Божию.

Очень много внимания Юстиниан уделил полемике с несторианством, и сочинения Юстиниана — один из очень важных источников по несторианству. Как уже говорилось, Юстиниан отмечает, что несторианство очень часто проявляется на грамматическом уровне, когда богословы этого направления говорят в мужском роде о Божестве и человечестве во Христе, говорят о ином и ином в мужском роде, и здесь уже есть грамматическое указание на два Лица. Но несторианство проявляется не только на уровне грамматики, оно выдает себя и гораздо более явным образом: здесь и учение о двух Лицах во Христе, и терминология обитания — храм и Живущий в нем, терминология, связи, аналогия с мужем и женой (сама по себе эта нечестивая аналогия указывает совершенно явно на два Лица). Отказ признать два рождения одного и того же Сына Божия — от Отца и от Девы. Учение о том, что человек Иисус не чужд не только неукоризненных естественных немощей, но даже и греховных наклонностей, с которыми Он борется и которые Он преодолевает в порядке аскезы.

В основе всего этого лежит убеждение несториан в том, что Сын Божий соединился с предсуществовавшей человеческой личностью. Эта личность существовала прежде соединения, если не в порядке хронологическом (несториане могут исповедовать и то, что не было момента, когда бы эта человеческая личность существовала отдельно от Личности Слова Божия), то во всяком случае в порядке онтологическом несториане воспринимают человеческую личность Христа как отдельную.

Юстиниан противопоставляет этому учение о том, что человеческая природа Христа не имеет своей особой ипостаси, поскольку она взяла начало существования в ипостаси Слова. Этим отвергается несторианская двойственность Лиц во Христе, которая, как показывает Юстиниан, вводит четвертое Лицо в Св. Троицу. Здесь мы имеем в богословии Юстиниана учение, которое не всеми принимается. С одной стороны, это учение о том, что человечество во Христе не имеет своей особой ипостаси — человеческой (и это давно уже вошло в учебники, в частности в "Догматическое богословие" Преосвященного Макария; есть это в догматиках других православных богословов разных стран — у архимандрита Юстина Поповича, у современного греческого догматиста Трембеллеса). С другой стороны, это учение в нашей литературе встретило и ожесточенную критику со стороны одного небезынтересного богослова по имени диакон Андрей Юрченко, который несколько лет назад напечатал сборник своих статей самого различного содержания (от диалектического материализма до христологии), который называется "Опыты философические и феологические". В том, что относится к христологии, диакон Андрей Юрченко обвиняет в монофизитстве всех, кто, подобно Юстиниану, отрицает отсутствие человеческой ипостаси во Христе. Здесь речь идет о весьма тонком предмете, и самого диакона Андрея Юрченко можно упрекнуть в несторианской тенденции.

У Юстиниана учение об отсутствии отдельной человеческой ипостаси во Христе уравновешивается многократным указанием на сложность ипостаси во Христе. Это выражение — "сложная ипостась" — вошло в церковное богословие, оно встречается у таких столпов Православия, как прп. Иоанн Дамаскин. Этот термин противопоставляется термину "сложная природа", который есть измышление монофизитов, прежде всего Севира Антиохийского, и является неправославным. Никакими ссылками на св. Кирилла и других православных отцов, авторитетных для монофизитов, этот термин оправдать нельзя.

Юстиниан еще в самом начале своей деятельности императора (правда, после некоторых колебаний) принял т.н. теопасхитскую формулу. Теопасхитские споры были о том, можно ли говорить о страданиях Сына Божия. Подобного рода выражения встречаются уже у св. Кирилла Александрийского и в Деяниях III Вселенского собора, в частности в известном тексте из 12-го анафематизма св. Кирилла: "Слово Божие пострадало плотию, и было распято плотию, и смерть вкусило плотию". Один из вариантов теопасхитской формулы сам Юстиниан дал в написанном им тропаре "Единородный Сыне... распныйся, Христе Боже..." Этот тропарь поется со времени Юстиниана на каждой Литургии.

Юстиниану иногда очень удачно удавалось выразить то, что в богословии называется общением свойств. У него есть такая формулировка: "Ни чудеса без плоти, ни страдания без Божества".

В отличие от некоторых своих православных современников, впадавших в схоластику, никогда не упускал из вида сотериологического и сакраментального смысла богословия, т.е. отношения богословия к тайнам человеческого спасения и к тайнам церковным. Именно на этом основании он опровергает еретиков. Например, по поводу несториан, которые отрицают личностное единство человека и Бога во Христе, Юстиниан говорит: "Чьи Тело и Кровь мнят они принимать — Облагодетельствованного или Облагодетельствовавшего?" То есть если они разделяют единую Личность Христа, то Евхаристия становится для них бессмысленной. Будучи умственным заблуждением, несторианство раскрывается прежде всего как заблуждение религиозное. Как выражается Юстиниан — «антрополатрия», т.е. "человекопоклонство".

Важное место в системе доказательств Юстиниана занимают исторические аргументы. Он разоблачает аполлинарианские подлоги, доказывает, что истинный отец несторианства — не Несторий, а Феодор Мопсуестийский, показывает, что Халкидонский собор не только принял свое вероопределение, но и одобрил анафематизмы св. Кирилла, и осудил, причем посмертно, Домна Антиохийского, который предлагал предать молчанию анафематизмы св. Кирилла.

На основании этого и других исторических прецедентов Юстиниан доказывает возможность посмертного осуждения Феодора Мопсуестийского. Отвечая защитникам Феодорита Кирского и Ивы Едесского, Юстиниан показывает на основании Деяний IV Вселенского собора, что они были приняты этим собором как кающиеся после того, как принесли покаяние.

О Юстиниане можно сказать, что он предвосхитил осуждение монофелитства в VII веке, утверждая, что во Христе две энергии. Здесь он, несомненно, отвечал на уже разрабатывавшееся кем-то из монофизитов учение о единой энергии во Христе.

Специально говорить о его законодательной деятельности я не буду (мы говорили об этом в курсе церковной истории).

Несомненно приходится признать Юстиниана самым значительным православным богословом не только VI века, но и большой эпохи, которая начинается Халкидонским собором и простирается до первых десятилетий VII столетия.

Кратко скажу о других богословах этой эпохи, причем целесообразнее начать с монофизитов, потому что они были в целом более значительными, более активными и именно им принадлежала инициатива — деятельность православных была ответом на вызовы монофизитов, а монофизиты выступали в первую очередь как критики Халкидонского собора.


Монофизитские богословы. Севир Антиохийский.

На первом месте среди монофизитов стоит Севир Антиохийский. С 512 по 518 гг. он был Антиохийским патриархом, а затем ставший императором Юстин I лишил его кафедры за его монофизитство и после этого еще целых 20 лет Севир жил в изгнании в Александрии. В Египте он, как и все прочие монофизиты, мог чувствовать себя абсолютно спокойно. Севир — это главный представитель умеренного монофизитства. Он полемизировал не только с православными, но и с крайними монофизитами, в частности с Юлианом Галикарнасским, который изобрел учение о нетлении Тела Христова. Против православных он направил большое сочинение "Против нечестивого Грамматика" (этот Грамматик — Иоанн Кесарийский, один из православных богословов этого времени, защитник Халкидонского собора).

О богословии Севира мы уже говорили: он решительно отвергает выражение "в двух природах", хотя и допускает выражение "из двух природ". Ему принадлежат некоторые терминологические новшества, в частности учение «о единой сложной природе».

Севир был чрезвычайно плодовитым писателем, но от его греческих сочинений почти ничего не сохранилось по-гречески, а почти все, что сохранилось, сохранилось в сирийском переводе. Очень многое до сих пор не издано и находится в рукописях. Севир был выдающимся гимнографом, и в нашем Октоихе (конечно, не под именем Севира) имеется целый ряд написанных им песнопений. Кроме того, можно отметить, что именно ему принадлежит знаменитое песнопение в честь Божией Матери, известное всему христианскому миру и на Востоке, и на Западе; в той форме, в которой оно чаще всего поется в наших церквах, оно начинается словами "Под Твою милость...". В нашей Постной Триоди оно есть в несколько иной форме.


Юлиан Галикарнасский

Главный противник Севира из лагеря монофизитов — Юлиан, епископ Галикарнасский, который был младшим его современником. Его учение о нетлении Тела Христова в самом широком смысле это учение о недоступности Тела Христова никаким страданиям и даже никаким принципиальным изменениям). Это учение о нетлении (по-гречески αφθαρσια, "афтарсиа") сразу же получило из уст противников Юлиана Галикарнасского наименование афтартодокетизма. Противники Юлиана совершенно справедливо усматривали в этом новом еретическом учении возобновление, хотя и в смягченном виде, древней ереси докетизма, которая утверждала, что телесность Христова была кажущейся (греческое слово "докео"

значит "казаться").


Иоанн Филопон.

Один из очень видных александрийских монофизитских богословов — Иоанн Филопон ("филопон" по-гречески — "трудолюбивый"). Этого Иоанна, поскольку он был филологом, иногда называют Иоанном Грамматиком, но его ни в коем случае нельзя путать с Иоанном Кесарийским, который чаще всего называется Иоанном Грамматиком (этот тот самый Грамматик, с которым полемизировал Севир Антиохийский). Иоанн Филопон был ученым очень многосторонних интересов, он имел обширные познания в области философии, филологии, очень хорошо знал Аристотеля и составил очень хорошие комментарии к его сочинениям. Филопон то ли на основании философии Аристотеля, то ли на основании монофизитского учения (которое ставило знак равенства между понятиями "ипостаси" и "Лица" с одной стороны и "природы" — с другой) выработал учение троебожия. Для него три ипостаси Св. Троицы были столь же раздельны, как и любые три человеческие личности.

Филопону принадлежит учение о сотворении мира (вариант Шестоднева). С другой стороны, он составил сочинение "О вечности мира против Прокла", где учение неоплатонического философа Прокла о вечности мира опровергается и доказывается сотворенность мира, однако доказывается чисто философскими аргументами, без всяких указаний на Св. Писание.

В области христологии Иоанн Филопон был сторонником Севира — в полемике против Халкидонского собора он солидаризировался с этим представителем умеренного монофизитства.


Противники монофизитства. Иоанн Грамматик (Кесарийский).

Теперь — краткие сведения о противниках монофизитства.

В середине 10-х годов VI в. апологию Халкидонского собора составил упомянутый уже Иоанн Грамматик (Кесарийский). Как ни странно, она сохранилась только во фрагментах, которые мы извлекаем из опровержения на это сочинение ("Против нечестивого Грамматика"), составленного Севиром Антиохийским). Иоанн Кесарийский стремится прояснить несогласованность терминологии антиохийцев и св. Кирилла. При этом он выдвигает на первый план св. Кирилла. Он защищает его анафематизмы и теопасхитские формулы, но в то же время показывает, что истину гарантируют в своей совокупности и христологические тексты св. Кирилла, и Халкидонское вероопределение, и томос папы Льва Флавиану Константинопольскому.

Иоанн Кесарийский стремится унифицировать триадологическую и христологическую терминологию, в частности то четкое различение терминов "сущность" и "ипостась", которое отцы-каппадокийцы делали в отношении триадологии, он распространяет на область христологии.


Иоанн Скифопольский.

Современником Иоанна Кесарийского был Иоанн Скифопольский. В начале VI века он опубликовал сочинение "Против апосхистов" (т.е. "Против раскольников"). Здесь имеются в виду монофизиты — Евтихий, Диоскор и их сторонники. Так же, как Иоанн Кесарийский, Иоанн Скифопольский написал апологию Халкидонского собора. Севир Антиохийский жалуется, что ему не удалось подержать в руках ни одного экземпляра этого сочинения, за опровержение которого он с удовольствием бы принялся.

Иоанн Скифопольский выступал с исторической критикой аполлинарианских подлогов. В то же время нужно отметить, что он принимал подлинность сочинений, известных под именем св. Дионисия Ареопагита, и уже вскоре после того, как эти сочинения впервые появились и стали известны (532—533 гг.), Иоанн Скифопольский написал свои комментарии на них, которые впоследствии оказались перемешаны с комментариями других авторов, в частности прп. Максима Исповедника, и весь этот корпус примечаний разных авторов очень давно известен под одним единственным именем Максима Исповедника. Расщепление этого комментария на отрывки, принадлежащие различным авторам, представляет большую трудность.


Ипатий, епископ Ефесский.

Ипатий, епископ Ефесский. В первой половине 30-х годов VI века он был доверенным лицом императора Юстиниана. Во время диспута с монофизитами в КПле он был главным представителем Православия, затем в 533 г. по поручению императора ездил к папе Иоанну II в Рим и добился от него признания т.н. теопасхитской формулы. На Западе этому довольно долго сопротивлялись, считая теопасхитство (т.е. употребление выражений "Бог Слово пострадал плотью" и подобных) отречением от Халкидонского собора. Он имел первенствующее значение и на соборе 536 г. в КПле.

Ипатий — автор сочинения "Различные вопросы", от которого сохранились только фрагменты. Он занимался также ветхозаветной экзегезой в т.н. "Катенах" (собрании толкований на Св. Писание разных авторов, где каждому стиху или отрывку текста Св. Писания сопутствует несколько толкований, извлеченных из различных комментариев, которые таким образом как бы нанизываются одно на другое, откуда и произошло название "катена" — по-латыни "цепь"). В "Катенах" сохранились толкования Ипатия Ефесского на псалмы, на 12 Пророков и на Евангелие от Луки.

В 1904 г., во время раскопок в Ефесе была найдена довольно большая надпись, которая представляла собой указ Ипатия Ефесского о долге христианского погребения тех людей, чьи родственники не могут о них позаботиться.


Феодор Раифский.

Феодор Раифский — иеромонах Раифской обители неподалеку от монастыря св. Екатерины на Синае. Известен как автор сочинения "Приуготовления" (иногда цитируется как сочинение "О воплощении"). В первой части характеризуются различные ереси — от манихейской до севирианской, во второй даются философские определения понятий, которые имеют значение для христологии. Возможно, что Феодор Раифский — одно лицо с Феодором Фарранским. От этого отождествления зависит датировка "Приуготовлений": это сочинение написано или во второй четверти VI века, или в конце VI — начале VII века.


Памфил.

Еще один автор — Памфил. О нем ничего неизвестно. Время его жизни приходится на десятилетие между последними годами жизни Юстиниана и 630-м годом. Сочинение "Памфила" называется "Разрешение различных недоуменных вопросов о еже о Христе благочестии", т.е. полностью посвящено христологической теме. Здесь опровергается Севир Антиохийский и представители монофизитского тритеизма.


Анастасий I, патриарх Антиохийский.

Анастасий I, патриарх Антиохийский (годы патриаршества — 559 – 599). По причине какого-то конфликта император Юстин II удалил святителя Анастасия с кафедры, но затем он вернулся на нее. Из многочисленных его сочинений сохранилось только немногое, в основном в отрывках.


Свт. Евлогий, патриарх Александрийский.

Святитель Евлогий, патриарх Александрийский (годы патриаршества — 58 – 607). Этот святитель был в хороших отношениях с папой римским Григорием Двоесловом. Ему принадлежат полемические сочинения — в основном против монофизитства.


Леонтий Византийский.

Важное значение имеет очень мало известный по обстоятельствам его жизни автор, имя которого — Леонтий Византийский. К этому времени относится примерно два десятка известных под этим именем деятелей, что является причиной путаницы. В юности Леонтий жил в несторианской среде и только благодаря благоприятному стечению обстоятельств смог обратиться в Православие, как он сам об этом свидетельствует. Время действия Леонтия Византийского — первая половина VI века. Современные ученые рекомендуют отличать его от двух других богословов — Леонтия Иерусалимского и Леонтия Скифского.

Леонтий Византийский был искусный полемист, он использовал аристотелевскую логику, неоплатоническую психологию. Направление его полемики — прежде всего против монофизитов различных направлений: как против севириан, так и против юлианистов (сторонников афтартодокетизма). Основной труд Леонтия — "Три книги против несториан и евтихиан", в котором он пытается сохранять равновесие: опровергает монофизитов, но не забывает и о противоположной ереси — несторианстве.

В сочинениях Леонтия Византийского видят чрезвычайно осторожно выраженный протест против антиоригенистических сочинений и антиоригенистической деятельности Юстиниана. Возможно, что Леонтий в определенной степени выражал интересы оригенистов. Есть большая книга священника Соколова "Леонтий Византийский. Его жизнь, литературные труды", Сергиев Посад, 1916. Автор делает вывод о тождественности Леонтия Византийского и двух других Леонтиев — Иерусалимского и Скифского. Современная наука отвергает такое отождествление.


Леонтий Иерусалимский.

Леонтий Иерусалимский — автор двух сочинений: "Против несториан" и "Против монофизитов". Занимаясь христологической тематикой, мы должны учитывать книгу протопресвитера Иоанна Мейендорфа, которая скоро должна выйти в русском переводе. В английском варианте она называется "Христос в восточнохристианской мысли после Халкидона" (во французском варианте она называется "Христос в византийском богословии"). Хронологические рамки этой книги очень обширны — от Халкидонского собора до ХIV века, но основное внимание уделяется векам ближайшим к Халкидону, что вполне понятно, потому что это века, когда христологическая тема была первой темой богословия.

Как уже говорилось, одной из основных задач очень многих богословов VI века было уточнение понятий. Иногда это делалось на основании всего контекста святоотеческого богословия, а иногда как бы абстрактно или на основании значения этих понятий в философской традиции. Например, Леонтий Византийский занимался таким уточнением понятий. Здесь он доходил до скрупулезной тонкости этих определений. для Леонтия "усиа" — "сущность" — это прежде всего простое существование, которое ничего не говорит о существующем и о способе существования. Термин "сущность" приложим к Богу, Ангелам, людям, животным, растениям в общем виде, чтобы сказать, что они существуют. Можно также говорить о сущности отдельного существа в том, что его отличает от других существ, но в этом случае "усиа" становится синонимом "фисис" — "природа", который обозначает различие, отличие, но не разделение или число. Поэтому термин "соединение по сущности" — "эносис кат усиан" (ενοσιν κατ ουσιαν) — для Леонтия обозначал единство существования, в то время как двойство природ сохраняет различия между Божеством и человечеством. Этот пример уже показывает, что терминология Леонтия Византийского не совсем ортодоксальна, потому что традиционное значение слова "усиа" (так, как оно закрепилось, в частности, у отцов-каппадокийцев) вынуждало даже монофизитов признавать две сущности во Христе.

"Ипостасис" значит "разделение" и обозначает индивидуальное, частное, некое отдельное лицо. Слово "Ипостась" может означать индивидуальные существа, которые тождественны по природе, которые можно счислять. Но также и существа, составленные из природ различных, но существующих одна в другой. Каждый человек есть ипостась, хотя он состоит из двух разных сущностей — души и тела. После смерти, когда душа отделяется от тела, появляются две ипостаси, но они объединяются в одну в воскресении.

Итак, ипостаси свойственно быть самой по себе. Можно было бы сказать, что во Христе одна природа, если бы существовал вид Христов, если бы было много Христов. Поскольку же Христос один и единственный, то единственный термин, который к Нему подходит, это "Ипостась" — индивидуальное целое, образованное из частей, каждая из которых есть полная природа. Термин "ипостась" отражает по существу только отношение. Человек во Иисусе, т.е. Его индивидуальное человечество, отличен от других людей, поэтому Он — ипостась по отношению к ним, но Он не ипостась по отношению к Слову Божию, так же как Слово Божие — ипостась по отношению к Отцу и Святому Духу, но не ипостась по отношению к человечеству Иисуса.

Тут нужно сразу оговориться, что для Леонтия единая ипостась — это не ипостась Логоса, а Ипостась Христа, которая образовалась в момент воплощения. В то же время Леонтию принадлежит очень важное терминологическое новшество, которое получило определенное признание если не со стороны догматических определений Вселенских соборов, то со стороны весьма авторитетных отцов. Леонтий ввел термин "воипостасное".

Обсуждая дилемму, которая противопоставляет друг другу несториан и монофизитов, и те и другие принимают положение, что нет природы без ипостаси, поэтому они вынуждены во Христе признавать или одну природу и одну Ипостась, или две природы и две Ипостаси. Чтобы разрешить эту дилемму, Леонтий вводит новое понятие — "существование в чем-то", "воипостасное". Леонтий говорит: "Ипостась — не то же самое, что воипостасное, так же как сущность отличается от того, что в сущности". Ипостась означает некоего, т.е. лицо, в то время как воипостасное означает сущность, Ипостась определяет лицо с помощью особых признаков, а воипостасное обозначает, что речь идет о том, что имеет бытие в другом и не рассматривается само в себе.

Такие большие тонкости, сложности служат Леонтию Византийскому для того, чтобы борясь против монофизитства, обосновывать правильность Халкидонского вероопределения.


Прп. Роман Сладкопевец.

Назову еще одного современника Юстиниана — преподобного Романа Сладкопевца. Он родился в конце V века в Сирии, был диаконом в Бейруте, затем прибыл в КПль, где умер около 560 г. Сохранилось 85 кондаков под его именем, из них 60 несомненно принадлежат ему. В современном словоупотреблении кондак — это краткое песнопение, в то время как Роман Сладкопевец писал под этим названием большие литургические поэмы. Эти поэмы состояли из многих строф, и можно сказать, что частным случаем кондака можно считать акафист. Акафист имеет свою определенную форму, каждый кондак тоже имел свою собственную форму, собственный стихотворный размер. По-гречески все стихи — и кондаки, и акафисты — обязательно пишутся в стихотворном силлабо-тоническом размере, который должен строго выдерживаться во всех строфах. Впоследствии, когда в эпоху иконоборчества произошла литургическая реформа и когда в богослужении заняли большое место каноны, кондаки оказались вытесненными. От них, как правило, оставались только начальные строфы. Первая строфа — введение, которая у нас и называется кондаком, а затем — то, что у нас называется икосом (обычно первый икос большого кондака — скажем, Романа Сладкопевца). И только в каких-то исключительных случаях эти большие кондаки сохранялись полностью в богослужении. В современном чине погребения мирских человек есть кондак "Со святыми упокой" и икос "Сам Единый еси Бессмертный". Этот кондак восходит к эпохе прп. Романа Сладкопевца, но это только начало большой поэмы в 24-х строфах. В нашем Богослужении она сохранилась полностью в чине священнического погребения. Это едва ли не уникальный случай, когда древний кондак сохранился в полном виде, потому что обычно они заменялись канонами и от них оставлялось только самое начало.

Если говорить об итоге VI века, то этот итог все-таки был положительным, хотя не удалось достичь всех целей, какие ставили себе православные, не удалось привести монофизитов в ограду Церкви. Но все-таки можно утверждать, что была одержана существенная победа над монофизитами именно на той почве, где они преимущественно и действовали — на почве греческого богословия. Монофизитство продолжало расцветать на окраинах — в Египте, Абиссинии, Сирии, Армении, но на почве греческого богословия оно все-таки потерпело серьезное поражение и, если не было разгромлено полностью, то было сильно потеснено.


Диакон Агапит.

Возвращаясь к началу лекции, нужно отметить роль императора Юстиниана. Скажу еще об одном деятеле этого времени, который дал своего рода философию царской власти — это некий диакон Агапит, который, как можно подозревать, был учителем Юстиниана и, по-видимому, в этом качестве обратился к своему ученику с сочинением "Увещательные главы", где говорится об обязанностях царя. Это сочинение жанра, которое в литературе обозначается как "княжеское зерцало" — так называются сочинения об обязанностях царя. Сочинение Агапита состоит из 72 коротких глав, причем первые буквы этих глав составляют фразу — своего рода посвящение: "Божественнейшему и благочестивейшему царю нашему Юстиниану Агапит, малейший диакон". В силу своего содержания это сочинение всегда было популярно. Оно было известно и в славянском мире, переводилось на разные языки, в частности в XVII веке на французский язык его перевел французский король Людовик XIII, который со смирением отметил, что переводил не с греческого языка, а с латинского перевода.


22.11.96 г.