Geum.ru

Литература \"фэнтези\" и эскапизм» Фрагмент программы «Поверх барьеров»

Вид материалаЛитература

Содержание


Илья Смирнов
Подобный материал:
Илья Смирнов

«Литература “фэнтези” и эскапизм»


(Фрагмент программы «Поверх барьеров», радио «Свобода», 11.05.06.)

Марина Тимашева: Теперь поговорим о российской словесности. Точнее - о художественной прозе, но не о том, что сочиняется для коллег-филологов по принципу из Жванецкого: министерство само производит, само же и потребляет, а о том, что действительно читают люди. Ведь читают они не только суррогаты, примитивные, как кувалда из села Кукуева, но и довольно странные истории из стран неведомых. Исторический фон для обсуждения этой проблемы наметит историк Илья Смирнов, который ещё в начале 90-х опубликовал большую статью «Чем сердце успокоится» и попробовал сопоставить два выдуманных мира – у Ефремова и у Толкиена. Так чем же сердце успокоилось?

Илья Смирнов: По дороге на студию наблюдаю в метро серьёзных дяденек и тётенек, погружённых в книжки про драконов, волшебников и про лиц неопределённой зоологической ориентации – ну, которые оборачиваются серыми волками. Интересный феномен. Представьте: тот же дяденька лет сорока отложит книжку с волшебниками, откроет свой солидный портфель и извлечёт оттуда не накладные с комплектациями, а кучу игрушечных солдатиков – и устроит прямо на сидении метро увлекательное сражение с соседом: «А это у меня пушка –Бух! Бух! Убирай свой танк, а то я так не играю!»

Явления примерно одного порядка и одной возрастной категории.

Киношники тоже впадают в детство. То война с пауками, то космическая принцесса, то добрый молодец с арбалетом отправился в Трансильванию очищать тамошнее небо от военно-воздушных ведьм графа Дракулы.

Здесь слушатель заметит, что основные сказочные сюжеты имеют мифологические корни. Толкиен с Льюисом не скрывают источников вдохновения. Всё верно. Древние люди с увлечением рассказывали друг другу небылицы. Только они тогда не воспринимались как небылицы. Наш известный антрополог Юрий Иванович Семенов определяет миф, как «произведение словесности, в котором, по убеждению людей…, повествуется о реально происходивших событиях». Миф, в который не верят – «всё равно, что божество, существование которого никем не признаётся». А при всех успехах образовательных реформ мы, всё-таки, ещё далеки от такого идеала, чтобы средний гражданин всерьёз верил, что его соседка каждое полнолуние превращается в пуму.

Поэтому проблему «фэнтези», то есть современных сказок для взрослых, правильнее было бы рассматривать в связи с эволюцией того литературного жанра, который назывался «научно-фантастической литературой» или просто «фантастикой». Не стоит переоценивать его «научность». Даже у технологичного Жюля Верна некоторые произведения построены на совершеннейшем неправдоподобии («Гектор Сервадак»), а в центре внимания, всё-таки, не техника, а человек. Вообще строгие дефиниции в художественной культуре – дело малопродуктивное. Как, например, отделить Ивана Ефремова от утопической традиции Платона и Томаса Мора? Многие мастера ХХ столетия совмещали научную фантастику со сказочной, звездолёты с гоблинами, как Клиффорд Саймак. И, всё-таки, в классической фантастике просматривается нечто общее (кстати, отмеченное в энциклопедическом словаре). Мысленный эксперимент. Условия задаёт жизнь, а дальше, как бы ни был экзотичен антураж, автор пытается разобраться в проблеме, подсказать идеальный вариант решения (получается утопия) или, наоборот, предостеречь (антиутопия). В качественном фэнтези - примерно то же. Понятно, что кольцо Саурона – метафора деспотической власти. Или Саруман, который так хорошо изучил Врага, что стал на него похож – в политике хватает таких героев. Вся вампириада – удивительно точное наложение древней легенды на реальную ситуацию с тяжёлыми наркотиками: вроде, перед тобой близкий человек, которого ты любил, а на самом деле в его оболочке машина по высасыванию из окружающих их жизни, всего, что только можно обратить в дозу героина. Но правила для сказочников менее строгие, им гораздо легче оторваться от чего бы то ни было в пустое фантазёрство. В результате среднестатистическое современное фэнтези - это поток штампованных «вжик, вжик, уноси готовенького»; без лиц, без мыслей и чувств, вроде компьютерной стрелялки. Именно такой суррогат практически вытеснил с прилавков научную фантастику.

Заметим: в то же самое время и старый добрый детектив вырождался одним боком в гангстерский боевик, другим – в триллер «про маньяков». Если убийца маньяк, какие могут быть мотивы и условия: «Сумасшедший, что возьмёшь?». Соответственно, снимается этический конфликт. Остаётся пустышка, лишённая какой-либо познавательной, интеллектуально-развивающей и нравственной ценности. Из унитаза на майора Пронина ухмылялся Ганнибал Лектор, только что взявший в заложники его, Пронина, жену, тёщу и любимого попугая.

Я не собираюсь в 5-минутном формате ставить диагнозы сложным социальным явлениям, обращаю внимание на две гипотезы по поводу происходящего. Первая. Инфантилизация общества. Прекрасная была статья Марии Кондратовой в журнале «Театр» (2003, № 4), которая так и называлась – «Детская литература». Вторая версия. Эскапизм. То есть бегство от действительности. Жить в открытом обществе так свободно и приятно, что даже сугубо теоретически не приходит в голову, чем его можно было бы улучшить, а утешение остаётся искать разве что в ступе у Бабы Яги.