Geum.ru

Д. М. Дудко славянская фэнтези: вчера, сегодня, завтра

Вид материалаДокументы
Подобный материал:

Д.М. Дудко




СЛАВЯНСКАЯ ФЭНТЕЗИ: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА



Славянская фэнтези – это произведения, где не только действие происходит в славянских странах, но и сама фантастика построена на фольклоре и мифологии славян. Может показаться, что этот жанр у нас появился лишь в 1990-х гг. на пустом месте и в подражание западной фэнтези. В действительности он существует в нашем Отечестве свыше 200 лет.

Все началось с переводных рыцарских романов типа знаменитого «Бовы Королевича» и полуфольклорной, основанной на «Шах-наме» повести о Еруслане Лазаревиче. Под их влиянием три популярнейших автора екатерининских времен (они же – первые русские историки славянского язычества) В. Левшин, М. Попов и М. Чулков создали в 1760-80-х гг. русский рыцарский роман. В «Русских сказках» Левшина, «Старинных диковинках» Попова, «Пересмешнике» Чулкова вместо западных рыцарей-христиан действуют славянские богатыри-язычники. Книги эти были рассчитаны на самого широкого (в т.ч. простонародного) читателя, отличались динамичным, замысловатым сюжетом. Яркие и увлекательные, они позднее померкли в свете «Руслана и Людмилы», были забыты и переизданы лишь в 1992 г. Но без них не было бы и пушкинского шедевра.

Романтикам XIX в. сами славянские боги велели развивать отечественную фэнтези. «Руслан и Людмила» – наиболее народный из русских рыцарских романов. А «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Вий» Н.В. Гоголя – великолепная украинская фэнтези, основанная (не в пример иным современным фантастам) на глубоком знании родного фольклора. В частности, скифологи и слависты весьма благодарны Гоголю за сохраненный им (и не только им) образ скифо-славянского бога смерти и подземного мира – Вия (Ваю). Украинскую фэнтези развивали и другие авторы (О. Сомов).

Не отставали и великороссы. А. Вельтман, один из первых русских фантастов, создал роман «Святославич, вражий питомец» – о том, как нечисть пыталась подменить князя Владимира двойником, дабы сорвать крещение Руси.

Не исчезла у нас фэнтези и в эпоху реализма. «Снегурочка» А.Н. Островского – произведение глубоко народное и мифологичное, вдохновенное трудами «мифологической» школы. Стоит упомянуть также рассказы А.К. Толстого «Упырь» и «Семья вурдалака». Начало ХХ в. ознаменовал шедевр Леси Украинки – «Лесная песня». Шедевр, опять-таки основанный на глубоком, из первых рук, знании полесского фольклора. (Заметим: Полесье привлекает особое внимание славистов как та часть прародины славян, где народная культура за 3,5 тыс. лет наименее изменилась). В Полесье же оказался в 30-е годы А.Н. Кондратьев – петербуржец «серебряного века», автор романов и рассказов на темы античной мифологии. Здесь, в волынских лесах, он создал «демонологический» роман «На берегах Ярыни» – настоящую энциклопедию жизни славянских «боженят». И при этом сохранил древнейшие мифологические мотивы (брак Перуна с болотной чертовкой Марыськой), заинтересовавшие видных славистов.

Основной вектор советской фантастики, казалось бы, совершенно противоположен фэнтези. Ориентация в будущее, вера в научно-технический прогресс, социальный оптимизм, господство «твердой» научной фантастики. И все же фэнтези (отнюдь не антисоветская) продолжала развиваться. «Мастер и Маргарита» Булгакова – классическая городская фэнтези, но… совершенно не славянская. А вот «Понедельник начинается в субботу» Стругацких – фэнтези юмористическая, в значительной мере основанная на славянском материале (как и «Альтист Данилов» Орлова).

Так что на протяжении двух веков у нас фэнтези всегда если не писали (при том на самом высоком уровне), то читали. И все же… Появившиеся в 90-х гг. произведения в жанре славянской фэнтези были написаны, насколько известно, не ранее конца 80-х. А ведь фэнтези в советское время не считалась запретным, «реакционным», «антисоветским» жанром. Однако ее почти не писали. Даже «в стол». В чем же дело? Хорошо это или плохо, но фэнтези – это литература бегства от жизни. Следовательно, не такой уж беспросветной была советская жизнь, если она порождала не фэнтези, а оптимистическую сайнс фикшн. А в это самое время на «благополучном» и «свободном» Западе творили Толкиен, Говард, Нортон… (Называю лишь тех, у кого наиболее явно выражено отвращение к капиталистической цивилизации, перерастающее в отвращение к индустриальной цивилизации вообще). Чтобы создалась почва для массового интереса к фэнтези, жизнь должна была стать настолько отвратительной, чтобы от нее хотелось бежать – хоть к эльфам, хоть к чертям с упырями. Это и случилось в нашей стране (и в других славянских странах) к концу 80-х гг.

В начале 90-х гг. отечественная фэнтези (даже не славянская, а близкая к западной) с трудом пробивалась сквозь поток переводной. И вдруг в 1995 г. вышел «славянский Конан» – «Волкодав» Марии Семеновой. Ее герой, действительно, напоминает Конана: варвар, беглый раб, бродячий профессиональный воин. И в то же время он – глубоко славянский. Прежде всего, своей человечностью и миролюбием, не мешающими ему быть отважным и умелым бойцом. Безжалостная жизнь так и не смогла сделать из него «боевую машину смерти». И когда в финале открывается ход в мир, где нет места насилию, Волкодав, прямо с поля боя, израненный, легко проходит туда. Удача М. Семеновой не случайна. Писательница превосходно знает славянский материал. Ей принадлежит популярная энциклопедия «Мы – славяне», художественная реконструкция славянских мифов «Поединок со Змеем», ряд исторических повестей и романов о славянах, викингах, саамах. К сожалению, продолжения “Волкодава” выходят с большим разрывом: вторая часть («Право на поединок») – в 1996 г., третья («Истовик-камень») – в 2000-м. В третьей части, казалось бы, не происходит почти ничего фантастического. Но там великолепно изображен мир подземных невольничьих копей, полный легенд и мифов. В этом мире одни становятся безжалостными надсмотрщиками, другие – просто покорными рабами, третьи – неукротимыми борцами за свободу (совсем по Ленину!).

Тем временем (в 1996 г.) появился роман В. Васильева «Клинки», хорошо передающий свойство русского человека – находить общий язык не то что с иноземцем, но хоть с лешим, хоть с гномом, хоть с эльфом. Вскоре вышли первые книги цикла Л. Бутякова о князе Владигоре, дилогия Г. Романовой о Властимире, «Ладога» О. Григорьевой, «Княжеский пир» Ю. Никитина…

Для отечественной славянской фэнтези характерны (не славянская ли это общинность?) коллективные сериалы. Вокруг романа М. Семеновой возник цикл «Мир Волкодава», начало которому положил П. Молитвин (первоначальный соавтор писательницы). В нем стоит отметить «Травень-остров» А. Семенова. Его герой, художник, изгнанный из племени и побывавший у многих народов, не превращается, однако, в «гражданина мира», а возвращается, чтобы поднять соплеменников на борьбу с нашествием степной орды. Цикл Л. Бутякова (ныне покойного) о князе Владигоре, вовлеченном в борьбу волхвов светлых и темных богов, продолжила группа молодых авторов. Их произведения, впрочем, не стали заметным явлением. А вокруг Ю. Никитина собрались его ученики, пишущие о приключениях богатырей князя Владимира (сериал «Княжеский пир»).

Появилась и юмористическая, пародийная славянская фэнтези. Это, например, цикл М.Г. Успенского о богатыре Жихаре, сериал «Древнерусская игра» (где наши современники попадают в Киевскую Русь), некоторые книги Д. Белянина.

Словом, жанр славянской фэнтези бурно развивается (не только в СНГ, но и в Польше), не считаясь с границами. Так, роман (точнее, цикл рассказов) А. Сапковского о ведьмаке Геральте вырос в популярный сериал благодаря российским книгоиздателям. Но, увы, этот жанр уже успел приобрести славу (отчасти заслуженную) низкопробного и подражательного.

Дж. Толкиен был первоклассным знатоком кельто-германской мифологии и литературы. А наши славянские «толкиены» зачастую знают историю, мифологию, фольклор славян (да и других народов) не лучше ученика средней школы. Вот и появляются у них под псевдославянскими именами те же эльфы с гномами (не имеющие соответствий у большинства славян). Или превращает Н. Романецкий («У мертвых кудесников длинные руки») Симаргла (крылатого пса, стража древа жизни) в бога магии, требующего от своих волхвов безбрачия (что славянскому язычеству абсолютно чуждо). И на этом стоит весь довольно пошлый юмор своего романа. А. у Г. Романовой (писательницы, безусловно, талантливой) в сериале «Сварожичи» славянские боги именуются «лордами» и «леди» и живут в каменных замках. К тому же свои познания об этих богах автор черпает из книг А.И. Асова, чьи реконструкции славянских мифов («Русские веды», «Звездная книга Коляды») художественно совершенны, но малонаучны. (Вот кому бы писать славянскую фэнтези! Чем Асов недавно и занялся). К.Плешаков в цикле «Русские богатыри» представляет своих героев воинами-магами. Между тем былинные богатыри магией совершенно не владеют и порой оказываются беззащитными перед какой-нибудь ведьмой Маринкой.

Совершенно удручает язык произведений, например, Бутякова или Никитина с учениками. Не только авторская, но и прямая речь пестрит словами и оборотами из лексикона современных интеллигентов – в сочетании с архаическими выражениями. Такое «смешение штилей» уместно в юмористической, а не в исторической прозе.

Глядя на подобные же «успехи» своих соотечественников, А. Сапковский выработал целую теорию о том, что славянскую фэнтези создать вообще невозможно, поскольку о славянском язычестве слишком мало известно. Да, мифы о славянских богах в чистом виде почти не сохранились. Но они реконструируются на основе былин, сказок, легенд, обрядов и обрядовых песен. И не только беллетристами, но и серьезными учеными. А низшая мифология славян (домовые – лешие) сохранилась превосходно и христианским влиянием почти не затронута. Нужно только не лениться читать соответствующую литературу. Тогда славянская мифология и не будет казаться второсортной.

Тем временем Сапковский в согласии со своей теорией создает мир, где западноевропейское смешано со славянским (польским), эльфы и гномы с польскими краснолюдами (почему-то списанными с толкиеновских гномов), а славянских богов и вовсе не видно. Такая вот «европейская интеграция», где славянству отведены задворки.

Но не все в славянской фэнтези так безрадостно. На глубоком, серьезном знании славянского фольклора и мифологии основаны произведения не только М. Семеновой, но и О. Григорьевой («Ладога», Колдун», «Берсерк»), Е. Дворецкой («Огненный волк», «Колодец старого волхва»). Их читателей ждут не просто увлекательные приключения, но и путешествие в яркий и разнообразный мир славянского мифа, и столь же яркие и сильные образы героев. Таков княжич Огнеяр – хороший парень, которому приходится делом доказывать окружающим, что он – не чудовище, хоть и оборотень («Огненный волк»). Или Егоша, который дошел до такого предела горя и отчуждения от людей, что стал вожаком волчьей стаи, – и все же остался человеком («Волчий пастырь»). Заметим, что у Е. Дворецкой есть и дилогия на скандинавском материале («Стоячие камни», «Оружие скальда»), которым писательница владеет столь же совершенно.

Весьма своеобразно творчество Ю. Никитина. Беда этого талантливого и маститого писателя – его невежество (недостаток образования и неумение его пополнять). Но он хотя бы знает эту свою слабость. И потому создает некую условную, отчасти пародийную историю. Его цикл «Трое из леса» охватывает период от киммерийской эпохи до наших дней. Через многие времени и страны идут три друга, вышедшие из лесного праславянского племени – певец Таргитай (ставший богом Сварогом), волхв Олег и богатырь-оборотень Мрак. Они просты, даже грубоваты, весьма «круты», но при этом человечны. Всегда готовы постоять не только за свой народ, но и за весь род людской, пойти, если надо, против самих богов (или носителей сверхцивилизации). Книги Никитина рассчитаны на простого человека. Стиль их порой излишне натуралистичен, но они не вульгарны и не бездумны. В них нередко ставятся сложные философско-этические проблемы. Можно ли, например, пожертвовать своим народом (человечеством) ради блага человечества (Вселенной)? И вправе ли боги (сверхцивилизация) приговаривать к смерти целые народы?

Традиции Никитина продолжают его ученики, объединенные «Княжеским пиром» (из них наиболее талантлив, пожалуй, Д. Янковский). Их книги хорошо раскрывают (без самохвальства и самобичевания) лучшие черты русского человека: удаль, скромность, готовность защитить свою страну и весь мир. Да и слабостей национальных не скрывают. Для иного богатыря путь к подвигу начинается с пьяной похвальбы на пиру…

Если Никитин с учениками продолжают традиции русского рыцарского романа, то авторы дилогии «Рубеж» – традиции Гоголя. Авторов этих аж пятеро: киевляне Марина и Сергей Дяченко, харьковчане Г.Л. Олди (О. Ладыженский и Д. Громов) и А. Валентинов (Шмалько); но это не мешает цельности книги. В ней соседствуют два мира: «классически»-фэнтезийный (т.е. западно-средневековый) и Украина начала XIX в. (правда, «альтернативная», сохранившая казачий строй). А между ними обитают ангелы из иудейской мифологии. У ангела и казачки рождается чудесный сын. Пан-чернокнижник похищает его и дочь сотника и уносит в первый мир. Сотник, подняв казаков, устремился в погоню и такого там натворил! Все это – в харьковском стиле «философского боевика». Словом, великолепный плод сотрудничества трех украинцев, русского и еврея и рамках единой отечественной культуры.

Иногда славянскую фэнтези пытаются сочетать с научной фантастикой. Наименее удачно это выходит у Г. Романовой, когда у нее драконы оказываются инопланетянами, а боги – наследниками працивилизации. Такие приемы лишь разрушают очарование мифа. Иное дело – цикл А. Валентинова о стране Ории, похожей на Древнюю Русь, но сохранившей следы некой высокоразвитой цивилизации. Остатки ее техники жители Ории воспринимают как огненных змеев и т.п. И кто-то уже не прочь использовать древнюю мощь в борьбе за власть, рискуя накликать новую катастрофу.

Следует сказать, что славянская фэнтези (по крайней мере, известные мне произведения) практически свободна от шовинизма, антисемитизма, антикоммунизма, свойственных многим «русским патриотам». Шовинистические, антигуманные идеи, создавшие столь плохую славу сериалу Никитина «Русские идут», в его фэнтези почти не проникают. А собственный «квасной» патриотизм писатель успешно преодолел и в романе «Стоунхендж» остроумно высмеял любителей приписывать славянам историю чуть ли не всех древних народов. Дилогия С. Волкова «Великое лихо» направлена против нацистских «арийско-допотопных» мифов. В ней славяне противостоят владыкам ариев, поклоняющимся свастике. Не страдает данный жанр и излишней западофобией. У Никитина и Романовой герой-славянин совершает подвиги вместе с английским рыцарем. И совсем не свойственны славянской фэнтези низкопробные книжки, переполненные кровью и сексом, с героями, движимыми одними низкими целями – наживой, похотью, властолюбием.

Есть ли у славянской фэнтези будущее? Видимо, когда история перестанет двигаться задом наперед (от социализма к капитализму и далее – вплоть до варварства), интерес к фэнтези сократится. Фантастика снова станет более «научной», обращенной в будущее, оптимистической. Но и тогда фэнтези не исчезнет. Ведь это – жанр, помогающий связать исторические традиции народа с современностью, сохранить в живой культуре то, что делает славян славянами, а не «эрзац-англичанами». Коллективизм, патриотизм, миролюбие, близость к природе – эти славянские ценности всегда будут востребованы (и не только славянами), и славянская фэнтези помогает их сберечь и укрепить. Но для этого ее создатели должны глубоко и серьезно знать историю, культуру, фольклор славян (для чего даже не обязательно быть профессионалом-славистом). Халтурная и невежественная «славянщина» просто не выдержит конкуренции с фэнтези «классической» (западной или подражающей западной). Отечественные творцы последней, впрочем, зачастую тоже знаниями не блещут. Фэнтези (как и вся литературная фантастика) выросла из народного творчества и для успешного развития должна сохранять живую связь с этой своей основой.

Ну, а что же автор этих строк – писатель Д. Дудко (Дм. Баринов)? В сериале «Золотые дары Солнца» он вовсю эксплуатирует свои знания и опыт историка, археолога и религиеведа. И пишет о малоизвестных и загадочных временах – начале н.э., когда из славян и сарматов образовался народ, давший Руси-России ее имя. Насколько успешно он при этом реализует изложенные здесь принципы – судить читателям.


Дудко (Д.М. Дудко (Дм. Баринов),

канд. ист. наук, писатель-фантаст