Сначала пришла нестерпимая боль, словно кто-то забрался внутрь головы и начал перекапывать мозги

Вид материала

Документы

Содержание Ночь вторая Ночь третья Ночь пятая Ночь восьмая Ночь десятая Ночь одиннадцатая

Подобный материал:

• Законы дарха, 2797.6kb.
• Конкурс: «В мой дом пришла война». Сочинение на тему: «Как коснулась Великая Отечественная, 33.88kb.
• Ведущий: Поспевает брусника, 84.42kb.
• Рисунок деталей головы. Рисунок глаза, 19.87kb.
• Кощей Бессмертный ХХ века? За что благодарить Фрейда Иван-Царевич Кто эту боль, дитя,, 1690.22kb.
• А. И. Опарин жизнь, ее природа, происхождение и развитие, 382.76kb.
• Кто развязал "большой террор", 1956.2kb.
• Если к Вам пришла проверка, 159.45kb.
• Кто развязал "большой террор", 2795.2kb.
• Плутарх Наставления о государственных делах, 903kb.

Артём Корсаков

fonkost.com


«Обратная ночь»


Ночь первая


Сначала пришла нестерпимая боль, словно кто-то забрался внутрь головы и начал перекапывать мозги. Этот кто-то был неутомим, после того, как закончил копать, он принялся тщательно перемешивать получившуюся кашицу. Дэн схватился за голову, пытаясь прийти в себя, но внутри всё так и бурлило. Голова закружилась от боли, тошнота поднималась по лестнице вверх от желудка к горлу. В один момент тошнота достигла своего максимума, а от боли в голове заискрилось в глазах. Дэна вырвало. Он ещё постоял на четвереньках, прокашливаясь и стараясь извергнуть из себя всю нечисть, а затем повалился прямо на траву. Соседство с тем, что ещё недавно хранилось в его желудке, Дэна совсем не отвращало – тошнота прошла, а головная боль постепенно спадала. Становилось легче. Свежий прохладный воздух мягко щекотал лицо и Дэн улыбнулся. Он моргнул и через мгновение, когда его веки опять поднялись вверх, головная боль ушла. Мозги прочистились. Никогда ещё боль не проходила так быстро. Обычно, после большой попойки она оставалась на следующий день и терзала парня, но сейчас всё было иначе. Ушла не только боль, но и тошнота – и виной всему тому уж точно был не холодный ветер. Дэн приподнял голову и осмотрелся: он лежал посреди леса. Стояла глубокая ночь. Полная луна немного рассеивала мрак, но всё равно Дэн не видел ничего дальше нескольких метров. Сломанная ветка впивалась в спину, но он не чувствовал боль, только то, что под его спиной лежит ветка – не более.

Дэн посмотрел на небо, вернее на те клочки, которые остались, после того как верхушки деревьев его разорвали. Это было похоже на гигантский пазл, где вместо листьев деревьев пустые места, в которые нужно было вставить недостающие звенья неба. Там наверху светили звёзды, не все видел Дэн, но и тех, что видел, ему хватало. Там же была и полная луна, её уже никто не прикрывал и она царственно восседала на небесном троне.

– Кто я? – вдруг воскликнул Дэн.

Он лежал один посреди незнакомого леса глубокой ночью, но на это ему было абсолютно наплевать. Появилась другая, более страшная проблема.

– Кто я? – повторил Дэн и чуть приподнялся.

Парень осмотрелся, словно ожидал, что рядом окажется кто-то, кто всё ему расскажет, но, кроме совы, которая громко ухала на ветке, никого не было. Дэн попытался заглянуть в свою память, боль опять прожгла голову, но ответ всё же нашёлся.

– Меня зовут Денис, – то ли утвердительно, то ли предположительно сказал парень. – Денис Ионов… А может Ёнов или Лонов?

Дэн рухнул на траву и почувствовал, что вредная ветка опять впилась в спину.

– Но друзья называют меня Дэн, просто Дэн, – теперь уж точно утвердительно сказал парень. – Друзья? Какие друзья?

Голова опять разболелась, и Дэн перестал копаться в воспоминаниях. Собственно, того, что его зовут Дэн, было вполне достаточно. Знание фамилии всё равно ничего не давало, кроме лишней информации, которая занимала драгоценное место в его опустошённой памяти.

– Дэн – это уже что-то, – облегчённо вздохнул парень и попытался подняться на ноги.

Опять вернулась тошнота, но ненадолго. Минуту ему казалось, что земля плывёт под ногами, что мир вокруг закружился, но вскоре всё вернулось на свои места. Дэну стало намного легче. Его сильный организм постепенно восстанавливался и приходил в себя, причём с такой скоростью, словно ему снова было семнадцать лет. Хотя нет, сейчас это происходило в десять раз быстрее, чем тогда.

Рубашка на теле была изорвана в клочья, и Дэн легко скинул с себя эти лохмотья. Джинсы оказались прочнее. И тут в мозгу яркая вспышка явила ещё один клочок воспоминаний: Дэн вспомнил, что сам разорвал на себе рубашку, оставив на теле царапины. Парень посмотрел на грудь, но царапин там не было, если, конечно, они не зажили так же быстро, как и ушла тошнота. Но тут возник другой вопрос: «Зачем?». Зачем он разорвал на себе рубашку?

Дэн встрепенулся и, с неистовым желанием получить ещё какую-нибудь информацию, принялся рыскать в карманах – пусто. А на траве, кроме блювотины и клочков рубашки, ничто не напоминало о пребывании здесь человека. Дэн принялся рыться в траве, но ничего путного не нашёл. Ничего! Это прозвучало, как приговор. Дэн закрыл глаза и попытался опять залезть в свою память. Головная боль не пришла, но и воспоминаний тоже не было. Голова парня была похожа на огромный пустой шкаф, который можно легко открыть, осмотреть каждую полочку, но при этом ничего не найти. Но ведь своё имя он как-то вспомнил, а значит и в этом долбанном пустом шкафу имеются секретные ящички, в которых скрыто прошлое. Надо только подобрать ключ. Только где взять эти ключи от памяти?

Но тут в голову пришла совершенно очевидная мысль: он ведь как-то здесь оказался на этой поляне, не с неба же свалился в конце-то концов. Дэн осмотрелся и очень быстро нашёл следы. Сломанная ветка, та, что впивалась ему в спину, принадлежала дереву – к нему и двинулся Дэн. Почва стала вязкой от недавно прошедшего дождя, поэтому даже при блеклом свете луны безошибочно угадывался путь, который привёл его к «точке начала» – так Дэн назвал минуту, когда пришёл в себя. В свободном от травы месте на земле чётко отпечатался след от кроссовок. Дэн остановился, развернулся и поставил параллельно второй отпечаток – следы сходились, а значит, это отпечаток его обуви. Других следов не было. Стараясь ничего не упускать, мало ли, может, что-то выпало у него из карманов по пути сюда, парень пошёл дальше, но в этой темноте очень легко пропустить даже заметную деталь. Ждать до утра, когда солнце подарит свет?! Этот вариант не для Дэна. Он проснулся ночью один в лесу, ничего не помнит и ему не хотелось ждать, когда кто-нибудь или что-нибудь прольёт свет на его память, надо выяснить всё самому. Денис Ионов, который по пути сюда рвал от боли рубашку, оставляя на теле рубцы, чудесным образом зажившие, – этого слишком мало, чтобы Дэн оставался ждать рассвета, поэтому он продолжил путь, рискуя потерять в темноте след.

Дэн крался, точно пантера, готовящаяся накинуться на жертву, прекрасно зная, что скоро придёт к ещё одному кусочку мозаики. Он вышел на небольшую поляну, где лес на две части разрывал длинный овраг. Дэн посмотрел вниз, но ничего не увидел: овраг оказался слишком глубоким, словно рубец на теле земли. Парень посмотрел на другую сторону и мысленно прикинул, сможет ли он перепрыгнуть его. Результаты оказались неутешительны: чёрная дыра была как минимум в десять метров шириной и Дэн сомневался, что даже олимпийские чемпионы по прыжкам в длину способны преодолеть эту дистанцию. А значит, путешествие придётся продолжить на этой стороне оврага. Но здесь-то следы и обрывались. Дэн походил по краю, пока окончательно не убедился, что здесь искать нечего – он пришёл с той стороны. Но как? Наверняка, здесь где-то поблизости есть мост или поваленный ствол дерева. Но следы говорили о другом: вот они две полосы-вмятины, точно от шин грузовика, которые вспахали землю – это следы приземлившегося после прыжка человека, а значит, он перепрыгнул. Перепрыгнул десятиметровый овраг? С какой скоростью он должен разогнаться, чтобы это сделать? Дэн посмотрел на другую сторону и оценил расстояние. Он не знал, какой мировой рекорд в прыжках в длину, но подобное расстояние человек не осилит точно. Сначала он подумал, что перебрался на другую сторону по дну оврага, хотя следы по-прежнему говорили об обратном. Дэн нашел кусок бревна и с поразительной лёгкостью скинул его вниз – звук, раздавшийся через десять секунд, говорил о том, что это не овраг, а самая настоящая пропасть, на дне которой протекала река. Тогда как? Отрастил себе крылья и взлетел? Может, он ангел? Но нет, крыльев на своей спине Дэн не обнаружил, а значит, это был всё-таки прыжок.

Дэн ещё раз посмотрел на другую сторону и заметил по разломанным веткам и выкорчёванным кускам травы, что там кто-то боролся. Ответы! На той стороне лежали ответы на вопросы, но их от Дэна разделяла целая пропасть. Но ведь один раз он всё-таки перепрыгнул, может, стоит попробовать ещё раз. Тем более чем он рискует? Жизнью, от которой ему известно только собственное имя. Но главное было не это. Дэн ощущал, что его тело способно на такой прыжок. Как? Почему? – неизвестно, но точно способно. Но для начала надо было подстраховаться, и Дэн попробовал совершить прыжок параллельно оврагу. Результат весьма обнадёжил: разбежавшись, он воспарил над землей словно птица, и, пролетев значительное расстояние, опустился вниз и его могучие ноги распороли землю. Скорость полёта значительная, сила прыжка – тоже. Должно было получиться, раз один раз получилось, но одно дело прыгать над мягкой травой и совсем другое – над пропастью.

Дэн отошёл от края на достаточное для разбега расстояние и закрыл глаза. Ему представились две половинки: чёрная и белая. Он стоял на чёрной, на которой ничего, кроме тьмы и отчаяния, не было. А впереди светилась белая и там находился ответ на вопрос: кто он и как здесь оказался. Дэн открыл глаза и побежал. Когда он оттолкнулся, показалось, что земля трещит под его мощными ногами, а затем – полёт, великолепный полёт и ощущение безграничной свободы. На миг Дэн даже позабыл о тех крупицах знания, которые у него были, – так сладостно целовал кожу свежий воздух. А затем земля стала приближаться. Приземление вышло жёстким: Дэн упал лицом вперёд и проехался им по земле. Тормозил руками, камни, трава и зелёные ветки впились в кожу, словно миллионы иголок.

Дэн выругался, поднялся на ноги и посмотрел на свои руки. И тут произошло то, что он никак не ожидал увидеть: раны на руках мгновенно затянулись, а кровь впиталась в кожу. Осталась только мокрая грязь. Дэн коснулся лица и почувствовал, что там произошло тоже самое. Может быть, так и должно быть. Может, он всю жизнь был таким: прыгал на громадные расстояния, его раны моментально заживали?! Но нет, клочки воспоминаний вспыхивали и доказывали обратное: раньше он ломал себе руки, царапины держались неделями, синяки, ожоги – всё это было, как и у остальных людей. А сейчас?

– Чёрт, да кто я? – выругался Дэн, и теперь этот вопрос: «Кто я?», приобрёл несколько другое значение, чем раньше.

Дэн подошёл к тому месту, которое могло дать дальнейшие ответы и опустился на корточки. На одной из веток осталась кровь. Дэн взял чуть-чуть засохшей крови и растёр между пальцами: эта кровь не впитывалась и осталась на руках, словно грязь. Дэн в небольшой луже вымыл руки и убедился в том, что вода также не впитывается в кожу. Факты начали складываться в цельную картину: нечеловеческая сила, клетки тела, требующие кровь, раны, которые моментально заживают – если бы Дэн верил во всякие сказки, то сделал бы соответствующий вывод, но его разум отказывался обращаться к небылицам.

– Я обычный человек, просто… так получилось, – буркнул Дэн и стал дальше рассматривать место борьбы.

Внезапно резкая боль прожгла разум парня, и он повалился на землю, а затем… вспомнил.


Дэн стоял на этой же самой площадке. Порезы на руках и ногах кровоточили и неприятно жгли. Вокруг темно – это происходило ночью, быть может, всего час назад. Дэн скалился и с ненавистью смотрел на человека стоящего перед ним – это был красавчик-блондин с наливными мускулами – не то, что тощий, долговязый Дэн. Блондин усмехался и, казалось, игрался со своей жертвой, чувствуя своё превосходство в силе и мощи. Дэн же ненавидел этого красавчика всем сердцем, точно так же, как и желал его убить. Его звали Макс – память вырвала этот факт из глубин своих хранилищ. Макс кинулся на него с такой скоростью, что Дэн даже не успел пошевелиться. А затем Макс впился в горло противнику, точно разъярённый волк, жаждущий разорвать жертву. Но только он не вырывал куски из горла, наоборот, Дэну показалось, что его… целуют. Боли от укуса не было, лишь ощущение, что в шею мягко вошли две иглы. Правая рука Макса задрала голову противнику, чтобы открыть шею. А затем Дэн, до конца не осознавая, что делает, в ответ укусил эту мощную правую руку. Потом провал в памяти и вот он опять на поляне, катается по земле от невыносимой боли. Макс куда-то делся, а Дэн остался страдать от невыносимых мук. Затем он поднялся на ноги, разбежался, перепрыгнул через пропасть и пустился бежать вглубь леса, разрывая на ходу свою рубаху от обжигающей боли.


Воспоминания закончились, и Дэн вернулся в настоящее. Следы на этой стороне оврага доказывали, что всё произошедшее правда, но они не могли сказать самого главного: за что он так ненавидел Макса? За что хотел его убить? Тогда Дэн был слаб, не чета нынешней мощи, но, прекрасно осознавая это, он всё равно бросился бы на более сильного и ловкого противника, даже не имея шансов на победу. Почему? Его не волновало то, отчего он так изменился после укуса противника, его беспокоил сам противник. Какая разница, кто он сейчас?! Главное, понять, что, чёрт возьми, произошло. И что с его памятью?

Дэн пошёл дальше: здесь следов было больше и оставляли их, как минимум, двое. Похоже, один тащил второго по земле, а тот сопротивлялся. Дэн знал, что места, где он побывал, постепенно возвращают ему память и картина проясняется, пусть и с конца, но это уже было что-то.

Чем дальше Дэн шёл в лес, тем больше следов находил, пока вдруг…

Дэн остановился, увидев на земле недвижимое тело. Это был ребёнок, лежащий спиной вверх. Он валялся чуть в стороне, словно выброшенная кукла, но это точно был ребёнок, от силы семи-восьми лет. Дэн позвал на помощь, но никто не ответил – лес хранил тишину. Что делает посреди леса тело маленького ребёнка, и как он, Дэн, с этим всем связан.

Ветер шелестел листьями, неподалёку ухала сова, а парень стоял, словно статуя, и молча смотрел на тело. Дэну стало страшно, действительно страшно. Он подошёл ближе, опустился на корточки и прикоснулся к плечу ребёнка. Дэн схватил плечо, перевернул тело… и закричал…

Это была Лизи, его маленькая дочь Лизи. Дэн взял тело на руки и прижал к себе, завопив, что было мочи. Нет, это не может быть правдой. Его маленькая, всегда полная жизни дочурка лежит мёртвая на его руках. Нет, только не Лизи. Дэн сразу всё вспомнил: как забирал из роддома свою жену, как в первый раз увидел маленький комочек счастья – свою дочь, как качал на руках, как читал ей сказки на ночь. И вот теперь… Дэн прижимал к себе мёртвое тело дочери и кричал. Его лицо налилось кровью от ненависти и злобы, руки чувствовали безжизненное тело, который последние семь лет он называл «комочком счастья». В ушах зазвучал реквием по дочери – её детский смех, которым всегда был наполнен их дом. Этого больше не будет, ничего не будет, всё погибло. Дэн держал самую ценную часть своей жизни и плакал. Бледное лицо мёртвой дочери наполняло память новыми обрывками воспоминаний: дни рождения, день, когда Лизи заговорила, день, когда она в первый раз самостоятельно пошла, а папа в этот момент манил её руками. Больше ничего не будет. Дэн целовал её холодные щёки, лоб, её маленькие ручонки, но всё бесполезно. Лизи никогда больше не заговорит.

Дэн посмотрел на свою дочь и увидел чудовищную бледность, словно в её теле не осталось ни капли крови. Также крови не было и на земле. Ответ пришёл, когда Дэн увидел на шее дочери две крохотные точки-уколы. Неважно как, но они выпили всю кровь из его дочери.

Дэн прижал к себе Лизи так, что безжизненная головка упала ему на плечо, и пошёл дальше. Теперь он не замечал ничего вокруг: ни следов, ни брошенных вещей, хотя они и попадались на пути. Он просто шёл вперёд. Деревья расступались перед ним. Дэн уже не плакал, он не мог плакать. Дочь, точно тряпичная кукла, всё время соскальзывала с рук, и Дэну приходилось поправлять безжизненное тело.

Так они, вдвоём и вышли на поляну. Здесь лежало ещё одно тело, на этот раз лицом вверх. Дэн сразу узнал свою жену Диану и новый поток воспоминаний захлестнул разум.

Дэн лежал на земле, прижимая к себе два трупа, и плакал. Лучше бы он ничего не вспоминал, лучше бы не прыгал через пропасть, лучше бы остался на той стороне. Диану убили точно так же укусом в шею, и ни одна капля крови не упала на землю впустую. Он вспомнил всё, что связывало его с женой и дочерью, всю их совместную жизнь. Любовь новой позабытой волной хлынула в его душу. Диана и Лизи были для него всем в жизни, они и являлись его жизнью. А сейчас у него ничего не осталось, только боль и воспоминания.

Дэн вспомнил, как познакомился с Дианой. Это произошло в ночном клубе. Она была «королевой бала»: высокая, стройная, привлекала внимания всех мужчин. Гибкая, весёлая и жизнерадостная – такой было его первое впечатление. С тех пор у них всё и началось. Почему Диана отдала предпочтение щупленькому долговязому мальчишке – непонятно, ведь кавалеров у неё было хоть отбавляй. Но они уже десять лет прожили вместе до того момента…

Дэн пришёл в себя от жуткой боли в левой руке. Он раскрыл глаза и увидел, что локоть горит. Дэн резко отдёрнул руку: тело мёртвой жены покачнулось на плече. Локоть почернел, но огонь тут же исчез. Боль чуть утихла, но неприятное ощущение осталось. Дэн повернул голову и увидел, что по тому месту, где лежала его рука, скользнул солнечный луч. Ночь закончилась, на востоке поднимался рассвет. И этот рассвет, судя по всему, не сулил ничего хорошего.

Дэн медленно подносил ладонь к солнечному лучу, точно это была раскалённая плита. Касание и вновь ожёг. Дэн моментально всё понял, но от этого легче не становилось: солнечные лучи оккупировали практически всю поляну. Ещё несколько минут и он погибнет. Дэн отполз под тень дерева и начал истерично искать место, где бы мог спрятаться. Тело жены и дочери пришлось оставить – их уже полностью залило светом. И тут он увидел палатку: конечно же, они ведь приехали сюда семьёй на пикник на все выходные. Теперь только осталось до неё добраться, сквозь солнечную решётку. Действовать надо быстро, прикрыться было нечем, ведь клочки рубахи он выкинул. Дэн стоял с голым торсом против солнечных лучей, которые, точно огненные мечи рубили кожу насквозь. До палатки было несколько метров, но это расстояние сулило только боль и страдание. Дэн понимал, что медлить нельзя: ещё чуть-чуть и ему придёт конец. И тогда он рванул. Боль обожгла всего на секунду, но он вспыхнул, точно сухой хворост. Дэн прыгнул в палатку и первым делом погасил огонь на своей коже: вид у него был плачевный. Он походил на обгоревшее бревно, но это был ещё не конец. Дэн закрыл вход в палатку и окна, но тонкая материя слабо прикрывала от солнечного света, и вскоре он ощутил на коже неприятное жжение. Спальные мешки, конечно! – они с семьёй забрались высоко в горы, где ночью было достаточно холодно, не смотря на лето, поэтому и прихватили три толстых чёрных спальных мешка. Не теряя ни секунды Дэн засунул три спальных мешка один в другой, так, что самый маленький мешок его дочери оказался под двумя другими, и забрался в него. Пришлось свернуться в три погибели, но выбора не было. Закрыв самый верхний, затем средний и последний мешки, Дэн оказался в относительной безопасности – солнечные лучи досюда не доберутся.

На мгновение Дэн подумал, а зачем всё это. Зачем жить, когда твои мёртвые жена и дочь никогда больше не обнимут тебя и не поцелуют? Зачем?! Дэн заплакал. Он, большой сильный мужчина, плакал, закутанный в три спальных мешка. А затем Дэн собрал всю свою волю в кулак, чтобы понять ответ на другой вопрос: что произошло? Он закрыл глаза и начал копаться в своих воспоминаниях. Голова разрывалась от боли, но его это не волновало, главное – вспомнить. Боль взорвалась в голове, и парень на миг потерял сознание, но ему это удалось.


Стояла глубокая ночь. Полная луна повисла на небе. Дэн развёл костёр, чтобы его маленькая дочурка могла согреться. Лизи подбежала к папе и обняла его сзади.

– А можно я поджарю на костре кусочек хлеба? – послышался мелодичный детский голосок.

– Можно, – ответила Диана, вышедшая из палатки. – Но потом сразу спать. Тебе уже давно пора.

Не успела Лизи кивнуть в ответ, как из лесу выскочили шесть или семь теней. Костёр тут же потух, и всё утонуло во тьме. А затем мглу рассекли вопли маленькой девочки. Дэн закричал и помчался на помощь, но его схватили за шиворот и потащили прочь.

Через несколько секунд одна из теней, мчавшаяся с сумасшедшей скоростью, перенесла его на край обрыва. Это был Макс.

– Я же тебя предупреждал, Дэн, что ты заплатишь за то, что сделал! – вскричал Макс, бросая пленника на землю. – Я же предупреждал, что прикончу твою жену и ребёнка. Что вы, людишки, можете противопоставить нам, вампирам?

– Я убью тебя, – прокричал Дэн и бросился на противника, но его с легкостью, точно пёрышко, отбросили обратно.

– Ты сам виноват в этом, – спокойно сказал Макс. – Ты знаешь, почему они погибли.


«Ты знаешь, почему они погибли», – эта фраза ещё долго звенела в ушах Дэна, укутанного в три спальных мешка, когда он очнулся от своих воспоминаний. Дэн пытался найти ответ на этот вопрос в своих воспоминаниях, но тщётно. Голова разрывалась от боли, но нужное место в памяти так и не находилось. «Ты знаешь, ты знаешь», – повторял Дэн про себя эти слова, но ответ так и не нашёлся. Его память опять превратилась в кашеобразную смесь. Дэн вконец отчаялся. В полубреду он вспоминал то, что было ему доступно: годы жизни со своей замечательной семьёй, он любил жену, безумно её любил. И воспоминания об этих минутах доставляли ему бесконечную радость, но и боль тоже. Их убили из-за него, он виноват в их смерти, а ещё он знает, почему виноват. Но не помнит.

Но Дэн при этом прекрасно знал, что эту причину помнит ещё одно существо – Макс. В том, что Макс жив, сомневаться не приходилось. Но кто он такой?

Ответ был очевиден, но Дэн отказывался верить в это. Он понимал, что Макс и ему подобные не совсем люди, что они другие: более сильные и быстрые. При этом Дэн знал, что в его воспоминаниях есть сведения о таких, как Макс. Ведь они были знакомы раньше – так говорил Макс. И тут Дэну вспомнилась сегодняшнюю ночь: прыжок через пропасть, моментально заживавшие раны, кожу, впитывающую только кровь и ничего больше, а также боль от солнечного света. Если он человек, то какой-то странный. А может, он всегда был таким?! Но нет, Дэн сразу отмёл это предположение – ещё вчера он купался при солнечном свете со своей семьёй. Значит, они были обычные люди: и жена, и дочь в том числе. Но когда он стал таким? Когда Макс его укусил. Но ведь и Лизи, и Диану тоже кусали. И тут Дэн вспомнил, как в отчет укусил Макса в его правую руку. Кровь таких, как Макс – вот, что сделало Дэна другим…

Дэну было плевать, кем он стал, хотя он и боялся употреблять слово «вампир», не веря в их существование. Важно другое: то, что теперь он не уступал Максу в силе. А значит, он сделает всё, чтобы узнать, почему виноват в смерти своей семьи. Виноват в смерти Лизи и Дианы – осознание этого причиняло невыносимую боль и страдание. Он любил их, он дорожил ими и всё делал, чтобы его семья стала счастливой. Но слова Макса не давали покоя, поэтому Дэн решил перенести поток мыслей в другое русло. Он подумал в первую очередь о том, почему вампиры (теперь он не боялся употреблять это слово, по отношению к ним) ушли так быстро и не убедились, что он убит. Ответ пришёл сразу: близился рассвет. Вампиры потратили слишком много времени, чтобы найти их, поэтому действовали быстро. А значит, они могут нагрянуть следующей ночью, чтобы удостовериться в том, что он не остался жив. Надо что-то делать, чтобы тела дочери и Дианы не попали к вампирам. Но что он может сделать, если и сам стал таким?!

А что если… днём нагрянут люди и вызовут полицию. Это сразу же означало его гибель. Полиция потом повесит смерть жены и дочери на Дэна, а когда при свете он вспыхнет, как факел, напишут в новостях, что очередной сумасшедший маньяк убил свою дочь и жену, а затем поджёг себя заживо. Об этом напишут в новостях и никто не узнает правды. Тем более надо было убрать тела. Оставалось только молиться, что за день никто не придёт. Дэн вспомнил, что завёз свою семью высоко в горы, спрятал ото всех, а это он умел делать хорошо. Но почему он умел хорошо прятаться? Тут опять в сознании всплыли вампиры. От них!

У Дэна накопилась такая куча вопросов, что голова опять закружилась. Минуту он дал отдохнуть своему мозгу, и вампирское здоровье полностью проявило себя – голова опять прошла. Дэн попытался покопаться в памяти, но ничего не вышло. Он знал только крупицы своей прошлой жизни. О том, что наступила новая жизнь, стало ясно и так.

Дэн понимал, что может погибнуть в любую секунду, несмотря на свою возросшую силу, просто потому, что не привычен к такой жизни, и рядом нет никого, кто мог бы ему объяснить и показать, как себя вести. Вполне возможно, что большинство вампиров погибает в первый же день после обращения, из-за своей неуклюжести, из-за того, что не знают, на что способны и чего стоит опасаться.

Но завтра всё будет иначе, у него уже есть определённый опыт, хотя и нескольких часов. «Завтра», – подумал про себя Дэн. – «Как забавно у меня сдвинулось понятие о днях. Теперь завтра наступает с закатом». Он опять вспомнил о двух трупах, лежащих снаружи. Воспоминания о жене и ребёнке причиняли и боль, и радость одновременно. А главное, он опять вспомнил, что сам виноват в их смерти.

Решив отвлечься от плохих мыслей, Дэн начал составлять план завтрашних действий: в первый день, вернее, в первую ночь надо спрятать трупы жены и дочери, чтобы их не нашли вампиры или полиция. Похоронить? Как вариант – да, но только, чтобы никто об этом не знал. Затем? А затем придёт очередь Макса.

Идти в полицию или к кому-либо ещё, Дэн не видел смысла: что он скажет? Мою семью убили вампиры, а меня вдруг оставили жить. Всё закончится одинаково: его обвинят в убийстве жены и дочери, а когда он вспыхнет на солнце, скажут, что маньяк поджёг себя сам. Как себя умудрился поджечь маньяк – это никому интересно не будет. Оставалось всё делать самому.

Только есть одна проблема. Вернее, их много, но одна самая критичная: что с памятью? Неужели, так происходит всегда, когда человек перерождается в вампира?! Может, так вампир «отходит» от своей прошлой жизни?

Вопросов накопилось много, но и времени поразмыслить тоже было предостаточно. Дэн чуть-чуть раскрыл спальные мешки, чтобы следить за солнцем.

Это был самый худший день в его жизни, но и единственный – всё остальное валялось в его памяти клочками.

Дэн несколько раз перебирал в уме план на следующую ночь, понимая, что надо действовать очень быстро – вампиры ждать не будут. До заката оставалось всего чуть-чуть времени.