Александр Федоров
| Вид материала | Документы |
СодержаниеНеужели я никогда не буду смеяться? Неужели жизнь прошла и больше ничего не будет? Я больше никого не полюблю!.. Романс пятьдесят шестого… |
- Александр Федоров спор о фаворитах фрагменты этого текста были впервые опубликованы, 1002.43kb.
- Александр Федоров, 5765.72kb.
- Александр Федоров, 4572.24kb.
- Николай Фёдорович Фёдоров (1828 или 1829—1903), 43.95kb.
- Риа "Новости", 654.9kb.
- Опубликовано в журнале: Федоров, 213.54kb.
- А. В. Федоров доктор педагогических наук, профессор, 337.59kb.
- Программа курса «Информационная безопасность в мировом политическом процессе», 232.43kb.
- Cols=2 gutter=101> Федоров А. В., Новикова, 151.99kb.
- Новикова А. А., Федоров, 374.75kb.
Одноклассники
— Неужели я никогда не буду смеяться? Неужели жизнь прошла и больше ничего не будет? Я больше никого не полюблю!..
Совсем недетские эти слова говорит в фильме «Чучело» двенадцатилетняя школьница. И им веришь, они не кажутся натяжкой, фальшью.
Ролан Быков, прежде снимавший картины о детях в комедийном, эксцентрично-музыкальном ключе, на сей раз обратился к драме, в которой нередко звучат по-настоящему трагедийные ноты. В сценарии В. Железникова и Р. Быкова заложен конфликт нешуточный, предельно жесткий — преследование, травля шестиклассницы Лены Бессольцевой, взявшей на себя вину любимого человека. Игра юной актрисы Кристины Орбакайте, удивительно точно найденной режиссером, далека от расхожих представлений об идеальном подростке. Первое время Лена пробует подстроиться под общее настроение класса новой для нее школы, попытаться стать своей среди ребят, сразу же приклеивших ей обидное прозвище...
А мир одноклассников Лены на редкость сер и убог. Большинство из них, с тоской отбывая «учебную повинность», ждут, когда окончатся уроки. и можно будет «врубить на полную» запись пульсирующие ритмы итальянской суперзвезды или звенящего фальцета Валерия Леонтьева, надеть сшитый по последнему крику моды комбинезон или «фирменные» джинсы, достать немного деньжат и развлекаться, развлекаться... Только развлечения у них тоже какие-то однообразные — унылое топтание под музыку, пересказывание двусмысленных анекдотов, иронические замечания вслед учительнице: ведь у нее, у бедняжки, джинсы не «фирма»! Разговоры о деньгах, тряпках, чужих удач?...
Впрочем, судя по всему, круг интересов молодой учительницы (Елена Санаева) не намного нише ее учеников — все ее мысли, как видно, направлены в одну сторону: как бы не засидеться в вечных невестах, ведь ей уже за тридцать.
И в этом мире бездуховности, потребительско-развлекательной атмосфере оказывается чудаковатая Лена Бессольцева, худенькая, нескладная девчонка, все время попадающая в нелепые и смешные ситуаций. Она так же не похожа на своих одноклассников, как не похож на многих взрослых ее добрый дедушка, который за внушительные суммы покупает старинные картины, а сам вечно ходит в рваном, заштопанном пальто. Долгий разговор старика Бессольцева (Юрий Никулин) с Леной становится исповедью души. Тут понимаешь, что их роднит духовная близость, удивительно светлое мироощущение, созвучное та« трепетно снятому оператором Анатолием Мукасеем осеннему пейзажу старинного русского городка.
И здесь особый смысл обретает сцена, когда Лена засыпает тревожным, холодным, ветреным осенним вечером, а просыпается солнечным зимним утром, выходит во двор и видит, как ослепительно сверкает снег, как прозрачно и глубоко небо над головой. Она ощущает обновление, находит в себе силы бороться дальше.
Кульминация этой борьбы — сцена в разрушенной церкви, где красавчик и признанный лидер класса Дима Сомов, струсив, отрекается от Лены, не найдя в себе силы признаться в собственной трусости. И когда подростки сжигают на костре чучело «предательницы», драматизм достигает подлинной трагедийности.
Да, показанное на экране во многом непривычно для нашего кинематографа. Авторы фильма пошли на определенное заостроение конфликта, гиперболизацию отдельных ситуаций. Они почти напрочь отказались от показа родителей. Картина получилась жесткой, жестокой драме. Но это жестокость во имя люби. И Быков не был бы Быковым, если бы его подростки во время погони за Леной не остановились бы, чтобы встать в очередь за мороженым, если бы самая маленькая девочка в классе, до поры злорадно наблюдавшая со стороны за «бойкотом», внезапно не пожалела бы Лену и не заплакала.
И все-таки куда же смотрели взрослые?
В одной из сцен фильма авторы отвечают на эти вопросы.
На центральную площадь города сошли туристы с теплохода. Перед тем, как ознакомиться с достопримечательностями города, им предлагают основательно подкрепиться. В это время на площадь выбегают подростки, преследуя худенькую девочку. Они сбивают ее с ног и начинают бить. «Какой ужас!» — слышится в толпе туристов. Но вот ватага подростков разбегается в разные стороны, и экскурсионные настроения берут свое — через минуту туристы мгновенно забыли о случившемся.
Равнодушие, суета, душевная нечуткость вызывают у авторов не меньшую боль, чем меркантильный расчет и делячество. Остановиться, задуматься над своей жизнью они призывают не только «развлекающихся» подростков, но и взрослых, меланхолически-пассивно наблюдающих за их, норой совсем не безобидными развлечениями. «Чучело» — фильм-предупреждение. В нем с неподдельной болью сказано, как при «благоприятных» условиях может возникнуть псевдоколлектив, вернее, группа, во имя круговой поруки одержимая желанием подчинить, сломать все духовное.
Картина спорит со слащаво-сусальными лентами, где только и видишь, как аккуратные мальчики и девочки старательно учат уроки и слушаются маму с парой. Она обращается к проблемам болезненным и актуальным. К проблемам, которые предстоит решать современной школе…
Александр Федоров
13.11.1984
Романс пятьдесят шестого…
Ретрофильмы о пятидесятых годах уже имеют немалую родословную. Вот почему сегодня такие картины снимать довольно сложно — утрачен эффект новизны, открытия темы. Время радостного удивления феноменом ретро прошло. Сейчас мало создать достоверную атмосферу действия. Необходимо сказать что-то важное, в чем нуждаются люди, сидящие в кинозалах во второй половине 80-х годов.
Но вот что любопытно: у ретрофильмов последних десяти лет успех различный и, пожалуй, не зависящий от их художественного уровня. Например, «Вторая попытка Виктора Крохина» И.Шешукова, «Чужая Белая и Рябой» С. Соловьева прошли в прокате более чем скромно, а «Москва слезам не верит» В.Меньшова — с небывалыми аншлагами.
По-видимому, легче завоевывают популярность фильмы открытых чувств, четко расставленных акцентов и ясно прочерченной интриги. И некассовыми становятся картины, где, на первый взгляд, «ничего не происходит», где фабула имеет второстепенное значение и разворачивается медленно, а главными являются нюансы человеческих отношений, экспериментальные монтажные поиски, нетрадиционная структура изображения.
В ретрофильме А. Панкратова «Прощай, шпана замоскворецкая!» (сценарий Э. Володарского) нет полутонов, свойственных, к примеру, «Чужой Белой...», и коричнево – синеватые кадры сняты просто, без операторских изысков и ракурсного шика. Зато в картине, бесспорно, просматриваются сюжетные мотивы, напоминающие нехитрые песни под гитару, которые поют в подворотнях «блатные» парни в кепках. О роковых страстях, о чистом пареньке, полюбившем чужую девчонку, о ревности и страшной мести...
Отсюда и довольно жесткая драматургическая основа, где многие сюжетные повороты известны зрителям заранее, что, безусловно, входит в «правила игры», рассчитанной на прокатный успех фильма.
«Мне и моим сверстникам, — пишет сценарист Э.Володарский, — в середине 50-х было по 15—16 лет. И я не случайно выбрал этот период временем действия фильма. Ведь именно тогда шла ломка всего застаревшего и отжившего в жизни страны, рушились дутые авторитеты, восстанавливалась попранная справедливость. Именно в это сложное время формировались наши характеры».
Нет, недаром время действия картины — 1956 год! И одна из самых сильных — сцена возвращения из лагеря незаконно репрессированного отца главного героя картины — старшеклассника Робки. В глазах бывшего майора-танкиста можно прочесть и радость встречи с сыном, и боль, и гордость им, и горечь...
Режиссер собрал удачный актерский ансамбль, в котором 16-летние ребята играют рядом с маститыми профессионалами. Ему удалось во многом смягчить некоторый дидактизм сценария, его излишнюю прямолинейность.
У А. Панкратова это четвертая работай первая его истинно авторская, свободная от постороннего вмешательства, картина. Ее не назовешь художественным открытием, но — как знать?— быть может, именно с нее начнется поворот в творческой судьбе режиссера.
Александр Федоров