Есть в этом рассуждении какие-нибудь недостатки

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Планирование привлечения и высвобождения работников. Преимущества и недостатки внутризаводского, 28.01kb.
• Первая Первая встреча, 3754.56kb.
• Нее состояние и как исправить положение, если оно ухудшается (какие рычаги задействовать, 164.48kb.
• Введение Термин «онтология», 4457.48kb.
• Открытие семинара. Вступительное слово, 804.38kb.
• -, 144.9kb.
• Солнечная светлость книжной премудрости в стране Литературии, 54.88kb.
• Девица с голыми плечами громко, на весь зал советует такой же юной подружке: Помнишь,, 31.61kb.
• Кадровые документы: хранение и подготовка к сдаче в архив, 351.08kb.
• Человек и общество в изображении, 24.87kb.

Глава 6.

Предчувствие.

Карута сидела, согнувшись и ковыряла прутиком угли в потухшем костре. Люфта

еще спала. Солнце уже взошло и раздражало своим светом Кирриму. Зи еще не

вернулся, она беспокоилась. Хотя причиной ее переживаний был вовсе не демон,

а энфанта, что-то в ней настораживало Каруту, хоть она изо всех сил и

боролась с этим чувством. Время шло быстро и вот уже солнце отражалось и

стекало по ее черному шелковому плащу с меховой подбойкой. Было 11 часов

утра.

- Все сидишь? - неожиданно раздался у нее за плечом участливый голос Зи.

- А, Зи, ты меня напугал. По видимому я задумалась и не слышала, как ты

вернулся, - она оглянулась внимательно глядя демону в глаза и, как это

свойственно кирримам, думая об одном спросила о другом:

- Ну, что нашел лошадь?

- Да, крепкую, лохматую лошадку всего в паре километров отсюда, так что

поднимай свою подружку пора отправляться в путь.

- Подружку, - морщась повторила Киррима и, вставав, переступила через

костровище и потрясла Люфту за плечо. Девушка тут же открыла глаза, она

улыбнулась и села:

- Доброе утро, чудесный день, не правда ли? - весело спросила она.

- Очень, - подразумевая обратное ответила Карута и при этом про себя

усмехнулась: "Да уж, задавать кирриме подобные вопросы, все равно, что

спрашивать у рыбы выброшенной на берег, как ей нравится весенняя травка." Она

неприязненно посмотрела на энфанту и сказала:

- Поторапливайся, нам пора ехать.

Через час они рысцой уезжали прочь от развалин и теперь путь их лежал на юг.

Карута успокоилась вроде бы забыла свои плохие предчувствия может быть

поэтому даже солнце ей уже не так жгло глаза.

Зи пришлось бежать. Он не слишком любил наземные пути, но выбора не было. Во-

первых, он не смог бы взлететь с двумя седоками, во-вторых, Карута очень

настойчиво попросила его не показывать свои крылья Люфте. Как она заметила:

- Я не очень-то доверяю этой особе так, что лучше пока наш козырь

попридержать в рукаве...

Так что теперь, как бы Зи не нравилось это путешествие, но оно было неизбежно

и ему предстояло преодолеть сотни километров именно ногами. Всего через

четверть часа Карута уже словила лохматую лошадку о которой говорил Зи.

Лошадка действительно казалась крохотной рядом с демоном. Она была какого-то

бело-желтого цвета с грязными ногами и сильно отличалась в черно-сером табуне

крупных диких коней киррим.

- Вот. Эта кобылка получше твоей клячи, - удовлетворенно заметила Карута

Люфте.

- И она меня будет слушаться? - восхищенно удивилась энфанта.

- Безусловно, будет. Она же жила в нашем табуне, - и более ничего не поясняя

киррима помогла переседлать лошадей.

- А что с этой? - кивнула Люфта на свою прежнюю лошадь.

- С этой? Придется ее убить, чтобы она не портила кровь нашим коням.

- Убить? Неужели нет другого более гуманного выхода? Я не позволю

бессмысленно убивать живое существо! - тут же возмутилась Люфта, вступаясь за

кобылу.

- Ладно, - неохотно уступила Киррима, - Тогда можешь навьючить на нее свои

вещи, но учти, как только мы выйдем за пределы степей, ты избавишься от этого

несчастного создания. Подаришь кому-то или отпустишь, например.

Они отправились в путь, но очень скоро киррима заявила, что на сегодня

хватит.

- Как хватит? Мы же прошли меньше 60 км?

- Мы продолжим путь ночью, я терпеть не могу солнце, у меня от него болит

голова, - довольно жестко заявила Карута и более ничего не слушая, спрыгнула

на землю. Перекусив, киррима мгновенно завалилась спать.

В дорогу они двинулись, когда было уже больше 10 вечера.

Уже через пол часа Киррима ощутила то, от чего днем ее отвлекали другие

посторонние вещи. И только сейчас в родной стихии, когда ее чувства

обострились, ощущение, какой-то таинственной опасности достучалось до ее

сознания. В начале Киррима надеялась, что это беспокойство пройдет само

собой, но с каждым часом оно лишь усиливалось. У Каруты даже голова начала

кружится, настолько настойчиво билось в ее голове предчувствие беды. Киррима

почувствовала какую-то странную слабость в теле и надеясь облегчить как-то

свои страдания закрыла глаза. Она ощутила резкий порыв ветра, срывающего с

нее плащ и перед глазами ее тут же возникла странная картина:

Она стояла на холме, над головой серой пеленой висели облака. Было раннее

мрачное утро. Она чувствовала холод. Карута огляделась вокруг ища, что-то или

кого-то, но вокруг сколько хватало глаз расстилалась голая, пустая степь.

Неожиданно на востоке появилось черное облако. Оно летело по самой земле и

именно от него исходил страх. И только теперь, когда Киррима увидела, то чего

боялась она внезапно осознала, что не может даже сдвинуться с места, а черное

облако тем временем все приближалось и вскоре она уже различила лошадь и

седока. Конь был более-менее четкий, но вот всадник - словно выткан из

пустого туманного мрака. Тут же ее охватила паника, да такая, которая толкает

загнанного в угол зверя на самый отчаянный шаг. Карута почти, что физически

чувствовала огромную мощь, страшную силу, исходившую от черного всадника и

направленную на нее. И не находила в себе сил способных противостоять этому.

Внезапно ее, что-то подбросило вверх и киррима открыла глаза. Месяц молочно-

белой полоской разрывал небо и звезды, как разбросанные осколки хрусталя, в

беспорядке светились на ночном небе. Зи снова слегка подпрыгнул, перескакивая

бревно. Впереди между деревьями мелькала лохматая кобылка, а над ее спиной

призрачно поблескивал перламутровый плащ Люфты.

Карута облегченно вздохнула, но впрочем не слишком радостно. Она знала, что

то, что она видела является предостережением, которое обязательно сбудется,

если она его просто проигнорирует. "Надо, что-то делать" - подумала она, а

вслух, тихо, чтобы только Зи услышал, сказала:

- Откладывать больше нельзя. Надо спешить...

Кто знал, что в это же время Тиль говорит тоже самое, хотя и подразумевает

совсем иное.

- Ты о чем? - едва слышно прошелестел демон, но Киррима не ответила.

К рассвету облака заволокли небо, и подул ледяной ветер, который пронзил

Кирриму страшной мыслью: так было в ее видении. Они выехали из рощицы и

Карута, резко ни о чем, не думая, натянула поводья. Зи, чуть не задыхаясь,

затоптался на месте.

- Нет, я туда не поеду, - ясно прозвучал в утреннем холоде голос Каруты.

- Что? - обернулась Люфта, поворачивая лошадь.

Глаза Кирримы беспокойно встрепенулись, как вспугнутые птицы и тут же взгляд

ее замер на спутнице.

- Я кое-что не учла. Нам придется расстаться на время. Я обязательно найду

тебя, потом... но сейчас мне придется уехать.

- Найдешь?... Уехать?... - удивленно повторила Люфта, выхваченные из речи

Кирримы слова.

((дальше Киррима объясняет, как пользоваться "связью", но возможно этот кусок

лишний))

- Прощай, - бросила через плечо Карута и, пришпорив демона, помчалась прочь,

оставив энфанту одну в растерянности.

- Что случилось? - встревожено спросил Зи, через некоторое время, переходя на

шаг.

- Что, - горько повторила Киррима, - Знаешь, что я видела?... Я видела, как

стою этим утром, при этом ветре и облаках на холме... И с востока ко мне

несется оно...

- Пустота и Мрак...

- Да, именно, облако клубящейся тьмы! - Карута замолчала, и уже тихо

добавила, - Зи, я боюсь и страх убивает меня, - в ее голосе слышалось

отчаянье смертельно больного человека.

Демон молчал. Долго молчал и Киррима не выдержала:

- Зи! Ну посоветуй мне что-то...

- Что? - печально отозвался он, - Я ни чем не могу тебе помочь. Я уже

говорил, что единственное, что ты можешь, так это попытаться справится со

страхом. Другого выхода я не вижу в этой ситуации...

- Я не могу! - перебила его Карута, чуть не плача, - Не могу!

- Демон послушно умолк. Он знал, что это означает и ему стало тоскливо от

мысли, что Карута катится вслед за Суной.

- Жаль, - пробормотал он, - И что ты думаешь делать?

- Мне надо попросить совета у кого-нибудь мудрого..., - задумчиво проговорила

Карута, - ...знаешь, наверно что? Полетели в Орошель, я поговорю с Бесом.

- Как пожелаешь, дело твое, - покорно согласился демон и раскрыл крылья.

Глава 7.

Дорога.

- Спасибо тебе господи! - благодарно воскликнул Олум и, вместе со словами,

изо рта у него вырвались облачка пара.

Земля, еще вчера олицетворявшая собой сплошные болота, за ночь благополучно

замерзла и была теперь тверда, как кора дуба.

Тиль смотрел вдаль туда, куда, петляя, уползала горбатая дорога, поблескивая

свежим ледяным настом в лучах солнца. Рядом сопел и переминался с ноги на

ногу Туман. Тяжеловозы, на взгляд Тиля, не выглядели слишком уж энергично.

Они стояли как два изваяния, не шевеля даже ушами и единственное, что

говорило о том что они вообще живые существа так это пар выплывавший из их

ноздрей.

- Ну что? Поехали? - вполне бодро спросил Тиль и Олум, перекрестившись,

кивнул.

На морозе его щеки стали еще более ярко-красными. Глаза его радостно сияли.

Он влез на козлы и, весело присвистнув, хлопнул коней вожжами по спине.

Повозка, медленно, гремя и поскрипывая, покатила вперед. Тиль обернулся на

кривенькое деревянное здание таверны и, чувствуя, что в дороге его ждет

удача, вскочил в седло и поскакал вслед за своим спутником, что-то

распевающим в пол голоса. День пролетел незаметно. Олум всю дорогу пел песни

и Тиль, глядя на него, думал о том, как иногда мало надо для счастья.

На ночь остановились в поле, свернув с дороги и обосновавшись около двух

одиноких тополей. Небо затянули облака, и ночь стала совсем темной, такой,

что за пределами освещенного костром круга, кажется, вообще ничего не

существовало. Тиль легко заснул, но всю ночь ворочался, ему приснился тот же

сон, что и несколько дней назад. Утро в отличие от предыдущего не принесло

радости никому, даже жизнерадостный румяный Олум, кажется, чем-то был

обеспокоен. Потеплело, но дорога еще была твердой.

И Тиль и его спутник практически весь день молчали. Каждый был занят своими

мыслями. Лишь вечером Тиль поинтересовался, когда Олум намерен прибыть в

Орошель, на что тот, крестясь, ответил:

- Как бог даст. На все воля его... С погодой ведь не угадаешь...

Тиля явно не устраивал этот ответ, но пришлось удовлетворится им.

Было утро третьего дня, с тех пор как они выехали из деревни. Солнца опять не

было. Сегодня Тиль проснулся поздно и Олум к этому времени успел уже

позавтракать и теперь запрягал коней. Сегодня Олум оказался на удивление

суров, и даже его щеки уже не сияли, как спелые помидоры. Тиль с неохотой

встал и, потягиваясь, спросил:

- Что-то не так?

Олум рассеяно обернулся, нахмурив брови:

- А?

- Что-то случилось?

- А-а-а, ты тоже заметил, - понимающе протянул он.

- Что заметил? - удивился Тиль.

- Что, что-то не так! - шепотом воскликнул Олум, значаще вытянув вверх

указательный палец.

- Что значит... - начал, было, Тиль, но тут его перебил незнакомый женский

голос:

- Простите, что вмешиваюсь, но... - ей не дал договорить Олум, крестясь, он

резко и даже враждебно воскликнул:

- Нет! Мы ни чем не можем вам помочь!...

- Почему? - недоуменно взглянул на него Тиль и, оборачиваясь к девушке,

спросил:

- А кто вы и куда направляетесь? - и тут же застыл в удивлении: из-за плеча у

нее виднелась рукоять меча, сама девушка была одета в серый плащ и держала

под уздцы крупного дымчатого жеребца.

- У меня конь ногу немного повредил, а я, знаете ли, не привыкла ходить

пешком. Да и обувь не позволяет, - она развела в стороны полы плаща, и оба

мужчины увидели стройные длинные ноги в узких штанах и сапогах из нежной

замши.

- Клоунский вид в условиях дороги... - пробормотал Тиль и, уже готовый

принять незнакомку в свою компанию, начал было, - Ну, пожалуй...., - но тут к

нему подскочил Олум и, трясущимися руками сжав его предплечье, жарко зашептал

в ухо, торопясь и брызгая слюной:

- Нельзя ее брать! Ни в коем случае! Чуяло ж мое сердце, что что-то сегодня

не ладно будет. Она ведьма! Нельзя ей помогать! На то воля божья, великий

грех ведьме пособничать!...

- Тихо! - внезапно оборвал его Тиль, больше всего в жизни его бесила "святая

инквизиция" и всякие ее нравоучения звучащие из уст людей.

Девушка стояла уверенным, наглым взглядом осматривая мужчин:

- Что тебе этот толстяк нашептывал? Что я ведьма? Что поубиваю вас ночью? - и

она расхохоталась.

- Зря ты так, - спокойно возразил Тиль, - человек тебе еще ничего плохого не

сделал, а ты на него уже нападаешь.

- Думаешь, я не вижу о чем он, там тебе бормочет? - и она снова лукаво

улыбнулась, - Но если хочешь я только тебе, по секрету скажу правду о том кто

я, - в пол голоса, но так чтобы слышал и Олум, - Я ведь действительно ведьма,

- она озорно сверкнула глазами, - А знаешь почему? Потому, что я - киррима, -

и она снова безудержно рассмеялась, откровенно издеваясь над людьми.

"Киррима!" - мысленно воскликнул Тиль, - "Воистину счастливый случай послала

мне судьба!"

- Конечно, поехали с нами, - дрожащим от радостного нетерпения голосом,

заговорил Тиль, - только с одним условием...

- Каким? - живо успокоилась девушка, стирая улыбку и оставляя ей взамен лишь

ухмылку.

- Я хочу задать тебе несколько вопросов, и хотел бы услышать правду, -

серьезно закончил Тиль.

- Правду? - изумилась киррима, как будто впервые слышала это слово и не

понимала его смысла.

На некоторое время воцарилась тишина. Олум, бледный, как простыня только

шумно дышал, бешено вращая глазами.

- Ну, так что? - на сей раз, улыбнулся Тиль.

И тут вдруг очнулся Олум: перепрыгивая через три кочки, он сгреб в охапку

вещи, кинул их комом в повозку и, вскочив на козлы, криками и плеткой понукая

лошадей, покатил прочь, тарахтя и подпрыгивая на ухабинах. Тиль хотел

остановить его, но тут почувствовал, как кто-то коснулся его руки. Он

вздрогнул и обернулся - киррима стояла рядом. Она тихо заговорила, глядя Тилю

прямо в глаза:

- Пусть едет. Он меня боится. Если ты хотел поговорить, то так даже лучше, -

она говорила очень мягко и дружелюбно, так, что Тиль сразу без раздумий

согласился с ней, просто кивнув.

- Ну и отлично, - ласково улыбнулась девушка.

- Как тебя зовут? - сразу же спросил Тиль.

- Это не имеет значения, называй меня, как хочешь, - и тут она рассмеялась, -

Ну, хотя бы Суной, к примеру, - ей явно нравилась мысль, хоть на время

присвоить имя бывшей Кирримы.

- Как будем ехать... Суна? - поинтересовался Тиль, оглядывая поврежденную

ногу коня. Киррима же вместо того, чтобы ответить, возмутилась:

- Ты, что сомневаешься в моей компетентности лекаря?

- О, нет! Ни в коем случае, - заверил ее Тиль, - просто я хотел выяснить

можно ли на твоего коня рассчитывать хоть в чем-то. Мой ведь, знаешь ли тоже

не железный.

- Неужели, а я думала стальной, - язвительно воскликнула девушка, всплеснув

руками.

Тиль же просто проигнорировал эту ее реплику.

- Может быть, ты все же у меня спросишь, на что сейчас способен мой конь? -

немного раздраженно заметила ему киррима, делая ударение на словах "у меня".

- А-а, конечно, - растерянно пробормотал он, отвлеченный от своих мыслей.

- Ну? - нетерпеливо подгоняла она его.

- Что?... А! Ну, да. Скажи, пожалуйста, Суна, - услышав, с какими словами к

ней обратился парень, киррима блаженно зажмурилась, как довольный кот, -

Сможет ли твой замечательный конь в дальнейшем пути везти поклажу?

- Да, - коротко, но добродушно ответила девушка и опять улыбнулась.

- Вот и отлично, - облегченно заключил Тиль, - тогда поедем на моем, а на

твоего сгрузим вещи, благо их немного.

- Эге, ж. Иначе и нельзя было бы, - объявила киррима, но объяснять свои слова

не стала.

Из-за облака блеснуло солнце и девушка, закрывая глаза ладонью от яркого

света, чертыхнувшись, поторопила Тиля:

- Ну! Долго ты еще намерен стоять? Давай шевелись! Седлай, да поехали!

Неугомонное создание настояло на управлении лошадью, заявив, что она не

привыкла чувствовать себя на коне мешком с барахлом, так что эта

неблагодарная роль выпала Тилю и он теперь довольствовался вместо уздечки

талией своей новой спутницы.

- Ты, кажется, хотел, что-то спросить? - наконец, словно вспомнив,

поинтересовалась она.

- Да... - начал было Тиль, но тут дымчатый сзади неожиданно остановился, что

бы почесаться и киррима бросив парню:

- Подожди, - грозно закричала своему жеребцу, что-то на другом языке и тут же

восстановился порядок, - Так, что ты там собирался спросить? - снова на

привычном Тилю языке, обратилась к нему девушка.

- Расскажи мне о вас.

- О кирримах? - ни чуть не удивившись переспросила она.

- Ну, да.

- Да, сколько угодно, с удовольствием. Только для начала тебе придется

поклясться, что весь наш дальнейший разговор не станет, известен ни кому из

людей, - серьезно потребовала киррима.

- Как ты хочешь, что б я поклялся? - согласно отозвался Тиль.

- Я знаю, что ты из Обители, поэтому клянись на мече, - и киррима остановила

коня.

В начале Тиль, а следом и она спрыгнули на землю. Парень достал свой меч и,

встав на одно колено, держа на раскрытых ладонях клинок, произнес клятву.

- Хорошо, - удовлетворенно сказала киррима, Теперь можно продолжать нашу

беседу... Залазь, - произнося все это она успела взобраться в седло и

последнее слово договорила, беря в руки поводья. Тиль молча сел сзади нее и

они поехали дальше.

- Мы кирримы, как тебе должно быть известно один из шести божественных

народов. Как и у всех божественных народов наша жинь, в принципе, не

ограничена временными рамками. Наш народ иначе еще называют "Ночные ведьмы",

так о нас говорят люди, и безусловно в этом есть доля правды, потому что наша

стихия ночь, и кроме того мы обладаем некоторыми способностями такими как

например горящие в темноте глаза...

Тут Тилю вспомнились зеленые фосфорически светящиеся глаза кирримы.

- Конечно же я не стану рассказывать тебе о всех наших преимуществах, но могу

сказать, что Старшая Киррима способна видеть прошлое и предчувствовать

будущее. Да, кстати, я забыла самое забавное, я ведь не говорила, что народ

состоит только из женщин. То есть не существует киррим мужчин.

Здесь Тиль искренне удивился:

- Как? Как же вы тогда живете? Ваш же народ должен выродится...

- Нормально живем. Все дело в нашей крови. У всех киррим ровно половина крови

мешанной и ровно половина чистой, нашей. В общем не важно сколько у кирримы в

роду было людей, но все равно ее кровь на половину будет чиста. Смерть одной

из нас чувствует Старшая и тогда та из нас, которой пришло время,

отправляется на поиски подходящего отца... Все мы живем бродяжничеством, но

когда надо в течении двух месяцев по зову старшей должны собраться на Древнем

Холме, в наших степях. Как именно мы узнаем, когда Старшая собирает Совет, я

тебе тоже не буду рассказывать. Ни к чему тебе это.

- Слушай, а как у вас определяется Старшая? По возрасту? Или по каким

заслугам?

- По возрасту, ясное дело, на то она и старшая. С одним условием, если у нее

нет каких-то отклонений физических или психических.

- А если Старшая не справляется со своими обязанностями, тогда что?

Девушка расхохоталась:

- Не знаю, такого еще не было. Не справиться? Это что-то новое, в

особенности, если учесть, что никаких обязанностей у Старшей по сути-то и

нет.

- А если война?

- Хе, последняя война была так давно, что даже моя мать ее не помнит, но

вообще-то исключения есть.

- Какие же например?

- Например наша нынешняя Киррима. Она самая младшая в нашей семье. Ей всего

23 года. Да, кстати, все кирримы родственницы между собой, так как риск

кровосмешения у нас маловероятен. Кирримы никогда не рожают мальчиков. Пол

ребенка определяется выбором матери...

"Самая молодая, всего 23. Меньше чем мне" - удивленно повторил про себя Тиль.

- Ну и конечно у нас, как и у любого общества, есть свои традиции и законы.

Законы наши не многочисленны, но строги, я бы даже сказала жестоки. Традиций

у нас мало, но в начале о законах. Самым страшным преступлением считается

убийство родственницы, это карается смертью. Такое же наказание грозит и за

убийство ребенка. Еще одно правило: не убивать женщин... Вообще не в духе

киррим убивать тех кто не способен себя защищать или не способен повредить

им.

- А если киррима убьет или покалечит, но случайно?

- Это уже частный случай и с этим будет разбираться Старшая.

- А если никто не узнает, что киррима убила. Она останется безнаказанной?

- Не-е-ет, безнаказанной она не сможет остаться, потому что если она

действительно нарушила наши законы, то тогда она в очень короткий срок

лишится своей божественности и станет простой смертной...

- Да, а я вот хотел поинтересоваться, насчет этой вашей Старшей, почему ваша

нынешняя Киррима стала исключением? Это ведь не просто так?

- Да, безусловно, не просто так, но у меня нет желания говорить об этом... И

вообще мне надоело, - мгновенно лицо девушки приняло скучающий вид и она

замолчала.

Конь сзади монотонно прихрамывал. Тиль слышал это по шагам. Туман же держался

молодцом, несмотря на увеличение груза. Киррима явно была недовольна всем

происходящим.

- Кстати, я забыла сказать тебе одну вещь: кирримы всегда сдерживают данное

слово, это последний из пяти законов.

- Пяти? Но ты перечислила только четыре.

- Неважно, о еще одном я сообщу тебе позже.

Тиля очень заинтересовало заявление "о еще одном" законе и мысли о нем вплоть

до самой ночи не шли у него из головы.

На ночь они остановились на берегу небольшого озерца в маленьком, реденьком

лесочке. С одной стороны водоема был высокий берег, на обрыве, которого

виднелись остатки каких-то построек, точнее сказать обломки кирпичной стены,

снизу позеленевшие и размытые водой. Таким вот пейзажем и довольствовался

Тиль, сидя у костра. Киррима, чуть правее него, возле кустов старательно

намазывала чем-то ногу своего коня. Тиль, повернув голову, внимательно

всмотрелся в нее и неожиданно он подумал, что ничего в ней такого злого нет,

как описывают простым людям священники. Можно даже сказать: обычная девушка,

только глаза горят в темноте.

- Говорят, ваши лошади лучшие в мире, - заметил Тиль кирриме.

- Безусловно, лучшие, - даже без тени сомнений отозвалась она.

- Жаль, что у твоего коня повреждена нога, а то я доказал бы, что это не так,

- без всякого выражения произнес Тиль, обжаривая на костре ломтик сушеного

мяса. Киррима резко вскочила и обернулась:

- Что?! Хочешь сказать, что эта несчастная ошибка природы, - тут она указала

рукой на Тумана, - Может быть в чем-то лучше моего, - и она на божественном

языке произнесла имя своего коня, - Erstaunlich (удивительный;

поразительный)? - в голосе.

- Да я даже не сомневаюсь, - что мой Туман быстрее твоего, прости, не могу

повторить его имя, - спокойно ответил Тиль и попробовал мясо, - Уже готово,

хочешь кусочек?

- Какой к черту кусочек! Ты видимо сам не понимаешь, во что ввязался!... -

воскликнула девушка, но тут же замолкла и села есть, напряженно о чем-то

раздумывая. Тиль снова смотрел на обломки стены, освещенные слабым сиянием

звезд и месяца. "А все-таки любопытно, кто и зачем, что-то строил

здесь?...Может быть, это просто был маленький домик какого-нибудь

отшельника..."

- Спокойной ночи, - вежливо, но с насмешкой сказал Тиль кирриме и,

завернувшись в свой плащ, поудобней, улегся на плотном шерстяном одеяле. Он

закрыл глаза и вспомнил, как сам пришел к Бодде:

Ему было восемь лет. Был вечер. Солнце садилось, цепляясь лучами за пыльную

каменную стену. В горячем воздухе танцевали пылинки. Тиль сидел, наблюдая за

ними, и вдруг понял. Понял, чего пытался добиться от него Бодда.

Косые смазанные пыльные лучи света пробивались в щели неплотно закрытой

занавески.

- Ты удивил меня, - улыбнувшись, заговорил Бодда, - Обычно детям в твоей

ситуации требуется меньше времени, чтобы утрясти свое прошлое в памяти, а ты

проявил прямо таки чудеса упрямства, - Бодда замолчал на некоторое время, -

Ну, о чем хочешь поговорить?

Мальчик задумался и через минуту ответил:

- Расскажите мне о ведьмах какую-нибудь историю.

- Историю? - усмехнулся старик, - Ну слушай... Когда-то давным-давно, когда я

был еще ребенком, почти как ты сейчас. Жил один знаменитый коневод. Его кони

считались лучшими, но он постоянно находил в каждом какой-то недостаток,

какой-то изъян. Он практически с безумным упорством стремился вывести

идеальную лошадь, такую, что б не было ей равных. И вот он вырастил, наконец,

жеребца, которого посчитал лучшим в мире. Это был прекрасный гнедой конь, и,

когда он достиг расцвета своих сил, явилась к коневоду ведьма. Она пришла

ночью, и глаза ее светились в темноте. Она постучалась в дом коневода и

попросилась отдохнуть. Он приютил ее, так как в отличие от своих соседей не

имел суеверного страха перед ведьмами. Он долго говорил с гостьей и случайно

обронил фразу о том, что у него есть лучший в мире конь и, что, при всем

уважении, ее серая лошадка не сравнится с ним. Такое заявление вызвало бурю

негодования в ведьме, и она сказала, что не может простой смертный оскорблять

их священных коней, и что за это любому грозит смерть. "А я не оскорбляю, а

говорю правду" - ответил коневод, и ведьма сказала, что нынче же в полночь

она проверит это и если конь ее обгонит в честном соперничестве, его жеребца,

то она заберет жизнь коневода и свершится возмездие. И в полночь устроили они

скачки и... и коневод проиграл, потому что серая, невзрачная днем лошадь

ночью мчалась, как стрела и от копыт ее на камнях летели искры... - Бодда

замолчал и лукавый взгляд его заглянул в глаза Тилю.

- Печальная сказка, - сказал ребенок.

- Несомненно. Но ведь она очень поучительна. Ты так не считаешь?...

- Да, потому что нельзя обижать ведьм, - мальчик помолчал немного, - Хорошо

было бы, если б можно было все на свете знать...

Тиля кто-то тряс за плечо. Он открыл глаза и обернулся. Киррима сидела на

корточках рядом с ним. "Оказывается, я и не заметил, как воспоминания перешли

в сон..."

- Что случилось? Сколько время? - сонно пробурчал он.

- Полночь. Вставай. Помнишь, ты вечером сказал, что твой конь лучше моего?

- Да, отлично помню...

- Нельзя оскорблять наших животных, за это я должна убить тебя, если только

ты не пожелаешь предоставить мне какие-то доказательства подтверждающие твои

слова. Так как?

- Конечно же я предоставлю тебе доказательства, только завтра утром, а сейчас

я хочу спать. Все. Спокойной ночи...

- Эээ! Подожди! Завтра будет уже поздно, мне надо сейчас...

- Нет, это ты подожди, что ты сама только что сказала? Что я то-то, то-то и

т.д. О времени суток, то есть о дне или ночи ты ничего не говорила. Я не от

чего не отказываюсь, но если твой конь лучше моего, как ты утверждаешь, так

чего тебе волноваться? Напротив даже он за ночь отдохнет, может даже нога

заживет... Так что все, спокойной ночи, - и Тиль снова отвернулся.

Киррима в ошеломлении подождала еще некоторое время и ушла.

Бодда спросил:

- О чем ты задумался?

- Да, вот, мне жаль коневода. Лучше бы он выиграл и тогда никто не умер бы.

Старик тихонько засмеялся:

- Не совсем так. Ведьма все равно убила бы его. Коневоду не стоило вообще с

ней спорить...

- А, если бы он ускакал от нее! - вдруг с жаром воскликнул ребенок, - Если бы

его конь был лучше и он просто уехал бы от нее?...

И снова кто-то тряс его за плечо.

- Утро. Ты достаточно спал? - в язвительном голосе кирримы слышались злые

нотки.

- Вполне, - пробормотал Тиль и зевнул.

Он встал и весело спросил:

- Ну что позавтракаем?

- Нет. Седлай коня.

- Ты что-то неважно выглядишь...

- Не шути, ты уже достаточно повеселился. Седлай коня, третий раз я

предлагать не буду, - ее голос звучал глухо и яростно.

Тиль не стал спорить. Он отобрал из всей поклажи только самые ценные и легкие

вещи. Все остальное он оставил. Киррима оставила все. Конь ее уже не хромал и

выглядел вполне здоровым. Тиль долго смотрел на него, а потом, похлопав

Тумана, шепнул ему:

- Трудно придется приятель, но, думаю, ты сможешь...

- Ты готов? - резко окликнула Тиля киррима.

- Да.

Скачки это борьба. Борьба, развернувшаяся здесь, была пределом возможностей

обеих лошадей. С одной стороны была жизнь, с другой - жажда поставить наглеца

на место. Туман, кажется, чувствовал всю важность происходящего и летел

вперед как молния. Дорога была прямая и утоптанная. Серый был на пол головы

впереди. Тиль понимал, что если он не сможет во время обойти его и оторваться

на безопасное расстояние, то киррима попытается убить его прямо на ходу. А

эти создания - подлые и очень изобретательные в отношении способов убить. И

уж нет никаких сомнений, что если случится худшее, то честного поединка не

получится.

- Давай, давай, Туман, не подведи, - шептал Тиль склонившись к самой шее

коня.

И Туман не подвел, постепенно он начал все больше вырываться вперед. И вот

пока еще Тиль был в зоне ее досягаемости, киррима выхватила меч и Тиль,

прошептал еле слышно:

- Как говорил Олум, господи прости, - и он произнес еще несколько слов, но на

другом языке, и когда меч готов был уже пронзить его, серый конь внезапно

споткнулся и кубарем покатился по земле.

Через несколько секунд Тиль обернулся: и серый конь и его всадница были целы.

Удостоверившись в этом, Тиль больше не оглядывался...