Geum.ru

Есть в этом рассуждении какие-нибудь недостатки

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
Глава 2.

Тиль - ненужный ребенок, ненужного человека.

Как это неприятно чувствовать себя лишним. Тилю было семь лет. Осознание

того, что он ненужный преследовало его. Его отец, в прошлом кузнец, спился.

Он постоянно был либо пьян и зол, либо, что бывало реже - трезв и еще более

зол. Тиль старался избегать его, но все же, если отец встречал сына, то

обязательно напоминал ему о том, что он никому не нужен, о том, что он лишний

и бесполезный.

Мать Тиля, измученная жизнью женщина, так и не увидевшая истинного счастья,

совершенно замкнулась на собственных несчастьях, коих ей хватало с избытком.

На сына она никогда не тратила много времени, а последние годы и вовсе

перестала его замечать. Изредка лишь наткнувшись на него в тесной квартирке,

подобно мужу, старалась она как можно яснее напомнить ему о том, что он

лишний. Тиль рос хмурым. Он родился в нищете и грязи, в нищете и рос. У него

было мало друзей. Все подобно ему жили в семьях, вроде его, или же и вовсе

бродяжничали, кормясь мелким воровством. Но был самый главный друг: старый,

почти слепой дед, обитавший в коморке на первом этаже того же дома, где жил и

Тиль с родителями. Еще, когда был совсем маленьким, Тиль познакомился с этим

одиноким стариком. Дед давно уже советовал Тилю уйти из дома. "Куда?" -

спрашивал мальчик и старик рассказывал ему о прекрасном замке на берегу

океана и говорил, что это замок его друга: "Там, - говорил он, - Живут люди,

которые хотят п о н и м а т ь". "Что значит "понимать"? - удивлялся Тиль, но

дед отмахивался со словами: "Иди и там узнаешь сам". Но мальчик не верил и не

хотел бросать деда. Так было до того дня.

Как обычно, рано утром, еще до восхода, спускался Тиль к старику, неся ему

что-то поесть. Ступени жалобно скрипели под ногами ребенка, по коридорам

гулял сквозняк. Тиль остановился перед дверью и, достав ключ из кармана,

повернул его в замке. Дверь, тихо шаркнув об пол, открылась, он вошел. Серым

мутным квадратом светилось окно слева. Он находился в тесной кухне-прихожей,

перед ним была еще одна дверь, ведущая в комнату, справа за занавеской была

уборная. Тиль поставил на стол кастрюльку с похлебкой, закрыл за собой дверь

и вошел в комнату.

- Эй, дед!... - шепотом позвал он, - Похоже, еще спит, - сам себе добавил

ребенок, но неожиданно старик открыл глаза и еле слышно произнес:

- Иди сюда, малыш, только тихо, не шуми.

Тиль осторожно подошел к постели старика.

- Слушай и не спорь. Пообещай, - настойчиво потребовал дед, и мальчик

закивал, - Нет, скажи: клянусь. Говори! - хрипло воскликнул старик и

закашлялся.

- Да... я клянусь... - еле слышно слабым голосом сказал Тиль.

- Хорошо, - одобрил старик, - Уже лучше, а теперь слушай внимательно: тебе

надо немедленно уходить. Сейчас. У тебя еще есть время...

Мальчик начал рыдать.

- Встряхнись! Так будет лучше! Слушай, никто не знает, а я был коневодом,

лучшим на всем материке, я и сейчас ходил по ночам к загону княжеских лошадей

на краю города... Когда-то это были мои лошади, мой табун... Так вот ты

сейчас пойдешь туда и посвистишь вот так, - при этом старик несколько раз

тихонько свистнул, - На свист придет лошадь, она перепрыгнет изгородь и

придет к тебе... Ты наденешь на нее уздечку, я дам тебе уздечку...

Тиль продолжал плакать, цепляясь за сухую костлявую руку деда.

- Ты оденешь уздечку и уедешь... Слышишь? Ты уедешь! Лошадь сама привезет

тебя куда надо..., - дед закашлялся, снова, - Но сначала я отдам тебе одну

вещь, - он потянулся рукой к тумбочке и дернул за ящик, ящик выпал и по полу

разлетелся всякий хлам, наполнявший его. Рыдая, Тиль кинулся судорожно

собирать все это и складывать назад.

- Брось, глупый, - ласково прошептал старик, - Возьми там перстень и уходи.

Уходи, я уже устал от тебя, уходи...

Мальчик почти, что на ощупь нашел перстень и растерянно бросился прочь. Он

выскочил на улицу. Мелкий холодный дождик сыпал с неба. Вязкий, густой туман

висел над мостовой. Город был тих и пуст. Тиль, всхлипывая, что было сил,

припустил по улице.

Старик, оставшись один, закрыл глаза и тут же погрузился в воспоминания. Он

вспомнил последнюю поездку в Обитель. Это было всего лишь два дня назад, а

ему казалось, что прошли годы. Он снова шел по улице, чувствовал осенний

ветер, треплющий его старый плащ. Тогда, как и сегодня, был густющий туман.

Старик, кажется, перенесся в ту ночь и слышал свой собственный свист. Он

видел, как белая молодая кобыла бежит к нему. Вот она перепрыгивает изгородь.

Вот уже стоит рядом и он гладит ее шелковистую, горячую шею.

- Хорошо мы с тобой покатались, Мила, - шепчет он с улыбкой и снова ветер

свистит в ушах и сильная быстрая лошадь под ним летит вперед.

- Да, конечно же, ты довезешь его, Мила, ты ведь десятки раз была в Обители,

конечно... - говорит он не открывая глаз и засыпает.

Тиль стоял, дрожа под дождем. А может, он дрожал от плача?... Сверху на него

косила карее око белоснежная лошадь, она удивленно раздувала ноздри и

шевелила ушами. Мальчик, словно остолбенев, испуганно смотрел на нее.

Внезапно он вспомнил, что забыл взять у старика уздечку. Он обернулся, уже

собираясь вернуться, но неожиданно, где-то недалеко раздались громкие голоса

людей. В панике Тиль огляделся и, словно утопающий, готовый схватиться за

соломинку, вцепился он в гриву лошади и с трудом влез ей на спину.

- Эй! - услышал он за спиной громкий оклик, люди увидели мальчика и крича,

бросились к нему. Изо всех сил Тиль ударил лошадь в бока и она легко

понеслась вперед, словно молния, разрезая утренний сумрак.

Тиль сидел, прижавшись к гриве и обхватив руками сильную шею. В холодном

воздухе от кобылы шел пар и мальчику, глядящему на ее напряженное плечо и

мелькающую ногу, казалось, что от них исходит сияние. Он сидел, едва дыша,

восхищенный чудесным созданием. А лошадь все мчалась вперед. Дождь продолжал

моросить, но туман вокруг уже таял, как последний снег, прячась под деревьями

и в оврагах, постепенно обнажая безжизненную землю и голый лес вокруг дороги.

Прошло несколько часов и лошадь остановилась. Тиль осторожно приподнял

голову. Кобыла стояла вплотную к воротам. Огромные, тяжелые, дубовые ворота,

окованные сталью, они были как минимум в два раза выше лошади. Сразу над ними

была каменная арка еще метра в полтора высотой, вровень с ней в обе стороны

шла стена, теряющаяся, где-то в деревьях. Слева шумел океан, но Тиль еще не

знал, что это океан. Мальчик выпрямился и специальным молоточком стукнул в

бронзовое блюдо (по крайней мере он решил, что это блюдо, вроде тех, что есть

у них дома на кухни). Лошадь сразу чуть-чуть отошла. Через несколько минут

ворота открылись и в небольшую щель выглянула лохматая голова какого-то

парня:

- Подожди немного, - сказал он и исчез. Прошло некоторое время и из ворот

вышел старик. Он напомнил Тилю его знакомого деда, брошенного в городе, и по

лицу мальчика невольно заструились слезы.

Старик умиленно улыбнулся и сложил руки на животе:

- Чудесная сцена, - заговорил он, - Голубоглазый, плачущий ребенок на белой

лошади без сбруи и седла. Чудесно!

- Я, - дрожащим голосом начал было, Тиль, но старик перебил его:

- Ты, мальчик мой, - ненужный ребенок, ненужного человека... входи, я давно

уже жду тебя.

Глава 3.

Пришло время.

- Да, ты должна взять его. Должна взять кровавый камень... - Суна говорила

тихо, слегка покачиваясь в кресле-качалке.

Уже несколько месяцев она не покидала этого дома. Она не хотела больше

блуждать по миру, постоянно в страхе оглядываясь назад. Ей надоело

наслаждаться лунным светом. Это и есть смерть для кирримы. Суна знала, что

это смерть, знала, что она больше не киррима, потому что перешла грань,

отделяющую ее от обычной женщины. Но она знала и то, что ей предстоит еще

одно дело. Последнее, которое надо закончить. Надо. Надо превозмочь все

страхи и решить эту последнюю проблему. Она снова качнулась в кресле, и ее

голос заскрипел, как ржавые петли. "Это потому, что я сильно много боялась.

Больше, чем надо" - мелькнуло у нее в голове.

- Этой ночью... Бери лошадь и поезжай... Теперь твой путь лежит в

усыпальницы... Зи присоединиться к тебе позже, мне еще нужно решить с ним

одно... последнее дельце, - она нервно облизнула губы и тут Карута заметила,

как в руках Суны, что-то сверкнуло, она, что-то крутила пальцами.

Внезапно в камине щелкнуло горящее полено и Суна от неожиданности выронила

блестящий предмет, он звякнул об пол и, покатившись, остановился недалеко от

ног Каруты. Но только она наклонилась поднять его, как сухая, узкая кисть

Суны проскользнула вперед и сжала предмет. Старая Киррима выпрямилась, ее

рука побелела от усилия, с каким она сжимала таинственную вещь.

- Что это? - небрежно спросила Карута.

- Ничего... Какая разница? - Суна старалась скрыть волнение, но голос ее

дрожал.

- Ладно, я пойду... Прощай, - девушка взглянула на нее с теплотой и даже

любовью, чувствуя, что больше они не встретятся.

Выходя из дома, Карута думала о том, что таинственный предмет, был ей смутно

знаком. Это было кольцо без камня, и она вроде бы уже где-то его видела,

только это было давно, и она ни как не могла вспомнить при каких

обстоятельствах. Впрочем, у нее были дела и она вскоре позабыла все

произошедшее.

Карута долго блуждала по рынку в надежде найти себе подходящую лошадь. Она

придирчиво оглядывала самых лучших коней, что были здесь и досадливо

кривилась в каждом находя серьезный изъян. В конце концов, один из продавцов

посоветовал ей поискать себе коня в Обители.

- Там самые превосходные лошади во всем княжестве. Шутка ли сама княгиня для

охоты покупает там лошадей... А на этом рынке, леди, вам не сыскать то, что

вы хотите. Первоклассных коней здесь не купишь...

- Спасибо за совет, - холодно проронила Карута и развернувшись ушла, даже не

дослушав толстяка, а тот лишь бросил ей в след подозрительный взгляд.

Она шла пешком по лесной дороге. Солнце уже садилось. Время уходило. Ей надо

было уехать этой ночью.

Уже стемнело, когда она трижды стукнула бронзовым молотком в ворота Обители.

Через несколько минут щелкнуло крохотное окошечко, через которое на нее

уставилось два наглых рыжих глаза.

- Вам чего дамочка? - фамильярно спросил противный молодой голос. Карута

сочла что ниже ее достоинства отвечать и просто подняла на него глаза. Парень

вздрогнул - из темноты под капюшоном на него устремилось два тускло

мерцающих, зеленоватых глаза со зрачками как у кошки. Карута прекрасно знала,

как по ночам выглядят ее глаза и без всякого стеснения умело пользовалась

этим.

- Я, - в ужасе прошептал парнишка, - се-се-йчас, се-се-кундочку... - и он

исчез, словно его ветром сдуло, только слегка стукнуло окошечко.

Прошло минут пятнадцать, приоткрылась створка ворот и к Каруте вышел седой,

сгорбленный старец, опирающийся на посох. Он внимательно посмотрел на нее и

спросил:

- Что привело кирриму в нашу мирную крепость, в Обитель?

- Карута стояла впившись в его морщинистое лицо своими светящимися глазами.

Как книгу, листала она его прошлое в поисках нужной страницы и в конце

концов, чего-то не разобрав или не найдя с досадой потребовала:

- Дайте мне вашего лучшего коня.

- Что? - вскинул брови старик, притворно сердясь, - Ты потревожила нас во

время ужина, чтобы оскорбить и требовать то, что тебе не принадлежит? Уходи и

"не жди подчинения от чужих слуг".

Карута лишь усмехнулась, отыскав, наконец, в прошлом старца то, что ей было

нужно.

- Негоже отказывать старшей Кирриме. Пришло время! И ты первый, почтенный

Гунальнд, из людей узнал это, - ее мягкий ровный голос приятно тек в

прохладном осеннем воздухе этой ночи, он был насмешлив, но серьезен и честен.

Старик задрожал, сжимая руками посох:

- О, нет! Значит предсказание правдиво:

Когда солнце коснется верхушек деревьев

Будет дуть проворный северный ветер

И откроет людскую обитель

И прекрасная дочь звезд и луны

Принесет за собой горесть войны

И сорвутся двери с петель

И кровавый камень отворит двери

И померкнет день, а люди как звери

Накинуться друг на друга

И будет течь кровь полноводной рекой

И будет неясно, где свой, где чужой

Не разорвать порочного круга

(но если не дашь, дочери ночи то, что захочет она

то во сто крат ужасней страшней будет другая война

не война, а черная смерть)

И не сила одержит победу в войне

А разум воля и горстка камней.

И слово истины - твердь.

Он стоял, сжимая побелевшими пальцами посох. В его глазах отражалась горечь

понимания.

- Ты принесла войну и материк снова утонет в крови, - произнес он, - ...Идем

со мной я дам тебе то что ты просишь, - старец распрямился, его глаза странно

блестели в свете молодой луны, он толкнул створку ворот и вошел первым, за

ним последовала Киррима.

Фигуры мужчин, сновавшие во дворе, все разом замерли, удивленно глядя на

незваную гостью. Высокая в черном плаще, украшенном тонким серебряным узором

и вороновыми перьями, с капюшоном, скрывавшим лицо, Карута шла через двор со

своим проводником, все движения ее были по-кошачьи плавными и лениво

неторопливыми, и только полы плаща слегка разлетались в стороны при ходьбе.

- Выбирай! - воскликнул старец, когда они вошли в конюшню и, отступил в

сторону, пропуская Кирриму.

Она обошла все стойла, прежде, чем наконец-то нашла то, что искала:

пятилетний жеребец с серым пятном на носу, он стоял, гордо вскинув голову.

- Чудесный конь, - сказала Карута, - он достоин жить в наших степях.

- Что ж, ты забираешь лучшее, что когда-либо было в стенах этой конюшни.

А Киррима уже вела его под уздцы на улицу.

Тиль неслышно возник около старца, когда тот вслед за Карутой вышел во двор.

- Кто это? Кто позволил ей забрать Тумана? - в панике, растерянно воскликнул

он, наблюдая, как преспокойно седлает его коня эта странная особа. Конь,

видимо уловив голос хозяина, вскинул голову, и повернул морду в его сторону.

- Так надо, - смиренно произнес старик и Тиль, видя его покорность и

спокойствие, внезапно бросился, как рассвирепевший лев на Каруту, уже влезшую

в седло.

Одним прыжком он сбил ее на землю, и они вместе кубарем покатились по ней,

поднимая столбы пыли. Все окружающие, словно остолбенев, следили за

происходящим.

- Чертов, дурак!... - как придушенная змея прошипела Карута и глянула в глаза

Тилю.

Он сразу отскочил от нее, с криком закрыв глаза руками, будто они были

обожжены. А Киррима уже была на ногах. Она развела в стороны плащ , чтобы он

не мешал ей двигаться. Одета она была во все черное и ткань лишь слегка

серебрилась на свету. Сапоги до колен из черной кожи. На правой ноге, поверх

сапога, на щиколотке болтался изящный серебряный браслет с кулоном в виде

шарика, изъеденного, крошечными выемками, по-видимому, он изображал луну.

Каруту явно разозлили, вскочив на ноги, она ударила парня ногой. Она замерла

над ним и медленно, пристально глядя Тилю в глаза, она вытащила меч из

перевязи за спиной и только замахнулась им, как неожиданно все вокруг ожили и

с десяток разновидного оружия, от кухонного ножа до лука, было направленно на

нее. Она огляделась и презрительно расхохоталась.

- Что вы можете против меня сейчас, ночью. Вы - ничто! Вы - горсть мусора,

встретившаяся мне на пути! - ее голос отчетливо прозвенел в наступившей

тишине.

Неизвестно еще чем это все кончилось, если бы вдруг не вмешался старец:

- Успокойтесь! Она пришла просить то в чем мы ей не должны отказывать, так

пускай же она возьмет коня и уедет! Даже если это лучший конь он не стоит

благополучия Обители, придет и наш черед взять свое! - его низкий громкий

голос разносился по двору и все, с неохотой и сомнением опускали оружие.

- Поезжай с миром и да прости нам наши ошибки, Киррима, - обратился к ней

старик и Карута, зло усмехнувшись, спрятала меч и вернулась к коню.

В последний раз оглянувшись на Тиля, она вскочила в седло и, пришпорив коня,

умчалась прочь через открытые ворота. Тиль сел в пыли и, глядя ей вслед,

мысленно поклялся, что он убьет ее, если она не вернет ему Тумана целого и

невредимого.

Конь оказался действительно достойным седока, он был быстр и вынослив, а

кроме того красив. Одним махом за ночь Киррима преодолела 300 километров и

вполне была довольна этим. На рассвете она поела и легла спать.

Зи догнал ее уже через трое суток.

- Не плохой жеребчик, - добродушно прошелестел его голос, - И ты неплохо на

нем смотришься, но боюсь вам пора уже расстаться.

- Да, пора, - Карута слезла с коня и, нежно погладив его по морде, посмотрела

ему в глаза и, что-то шепнув, развернула назад и хлопнула по крупу.

Конь легко помчался прочь, а Киррима повернулась к Зи:

- Ну, что? Наш путь еще не окончен!

- Даже более того, он еще не начат, - возразил демон.

- Как это "не начат"? Начат уже почти, что двадцать лет назад...

Они летели над лесом, когда Карута вдруг заговорила:

- Слушай, Зи, давай немного растянем наше путешествие, мне надо с тобой

поговорить, а когда ветер свистит в ушах это не совсем удобно!

Зи ничего не ответил, но начал снижаться. Место для посадки было, более чем

неподходящее: прямо под ними была лесная дорога. Даже ширина дороги не

позволяла приземлиться с раскрытыми крыльями, а уж те более, мешали ветки

деревьев. Поэтому Зи решил проблему по-своему: еще, прежде чем коснуться

веток, он сложил крылья, и они тут же пропали под длинной, черной попоной.

Дальше они просто падали. Со стороны то, что с неба падает лошадь с седоком,

могло показаться странным случайному наблюдателю, но не тому, что-то жующему

в кустах и лишь вертевшему желтыми глазищами. Зи благополучно приземлился,

ничего себе не сломав и даже слегка спружинив ногами, чтобы сделать посадку

помягче и для Каруты. Теперь Зи ничем, кроме глаз, не отличался от обычной

лошади и шагом шел по дороге.

На месте приземления остались глубокие вмятины в земле. Их тщательно

обнюхивало и осматривало нечто с желтыми глазами, окончив осмотр, оно

бесшумно побежало следом за всадницей.

Карута говорила спокойно и серьезно:

- Извини, Зи, что вынудила тебя спуститься, но мне правда очень нужно с кем-

то поговорить, а кроме тебя у меня никого близкого нет... - она некоторое

время молчала, а потом перешла к сути:

- После того как я покинула Суну, я отправилась искать себе лошадь и ты видел

результат моих поисков. И знаешь, где я отыскала это белое чудо? В Обители...

Старец... Понимаешь этот дряхлый умирающий человек, он знает предсказание,

немного не точно и не правильно, но суть верна... Он знал, что я приду и, что

мне суждено найти кровавый камень... Честно говоря мне показалось это

удивительным...

- Ничего удивительного. Вспомни легенду. Один из людей вместе с ёпырстой

владели хризобериллом, значит, они знали все. А то, что люди живут недолго,

еще не значит, что они не в состоянии сохранить легенду или иметь собственные

предсказания. Это и есть то, ради чего мы теряем время? - голос Зи смешивался

с шепотом волнующегося леса и нечто с желтыми глазами едва понимало его.

- Нет, - вздохнула Карута, - Я просто не знаю с чего начать...

- Как всегда, с начала.

- С начала! Легко сказать, ну попробую, слушай: Двадцать лет назад, в день,

когда умерла моя мать, в усыпальнице я видела в темноте, как сверкнуло кольцо

с красным камнем...

- Кольцо... - задумчиво повторил демон, как бы издеваясь, - Да, тут есть над,

чем подумать...

- Да, слушай ты! Это еще не все. Когда я прощалась с Суной она вертела в

руках это кольцо, только оно было без камня, но я узнала его потому что

ничего подобного не видела. Оно сделано в виде тигриной головы, так что тигр

в зубах держит камень, а у тигра еще такие огромные клыки... Я не могла

ошибиться, но тогда, кода я увидела его у Суны, я не срезу вспомнить, где его

видела. С того дня оно не шло у меня из головы и только сейчас я наконец-то

собрала все воедино и знаешь, что получается?...

- Знаю, - совсем тихо прошипел Зи, - Получается, что она ее убила, мне

кажется, что здесь, что-то не так. Думаю, она не стала бы этого делать.

- Думаешь, она не способна убить родственницу?...

- Я не сказал - НЕ СПОСОБНА, я сказал - НЕ СТАЛА БЫ этого делать. Да, в ту

ночь мы действительно с ней шли по вашему следу, и она даже заставила меня

идти по ущелью, хотя я ужас, как не люблю тесноту, таких пространств, где не

могу развернуть крылья, ну да ладно. Мы с ней добрались до того места, где вы

оставили лошадь, оттуда мы полетели в усыпальницы, ведь проще всего в них

попасть по воздуху, там для этого даже есть несколько площадок, одну из них

ты тогда видела, но есть еще одна. Туда мы и отправились. Я отвез ее туда и

Суна скоро вернулась, она была вся белая, как простыня и дышала как загнанная

лошадь, видимо она бежала. Она села на меня и погнала к другому ходу и

единственным, что она сказала, было слово: тьма. Больше она ничего не

говорила и, едва отдышавшись, снова полезла в эти пещеры, а потом опять

бледная и испуганная вылезла уже вместе с тобой. С того дня я и видел у нее

кольцо без камня...

- Да-а, не нравится мне все это...

- ...Понимаешь ведь в чем штука, я-то Суну, знаю, очень давно и кольцо это

видел тогда у нее впервые.

- Вообще-то все указывает на то, что она убила мать. Посмотрим, что у нас

есть: первое она была наверху в момент убийства, второе она обошла, потом с

другого хода и забрала меня, естественно, что это было сделано, чтобы я ни о

чем не догадалась и, наконец, последнее - кольцо, у нее было кольцо, которое

я видела на убийце и она явно нервничала в доме, когда я увидела его, значит

она боялась, что я узнаю его и догадаюсь...

- В принципе все это логично, но нельзя забывать, что это лишь косвенные

улики, а кроме того есть еще кое-что, что не вяжется с твоей версией: страх.

Все последние лет тридцать она постоянно чего-то боялась. Этот страх доводил

ее почти до безумия, она боялась любого шороха, любой тени, она постоянно

оглядывалась назад, как бы опасаясь, что ее кто-то преследует. Раньше я

связывал это просто с ее старостью и считал, что она боялась тьмы! Истинной

тьмы, которую нельзя осветить. Что если ее преследовало нечто темное, из

мрака? Послушай теперь, как я думаю, все произошло: она вошла в усыпальницу и

увидела твою мать. Кстати, с чего ты взяла, что кольцо было на убийце, ведь

ты сказала, что ничего не видела, кроме непонятного мрака?

- Я... Я ничего и не видела, кроме кольца. Я просто видела, как оно

промелькнуло во тьме, а потом раздался крик...

- Да-а, крик... я его тоже слышал. Ну, так вот: Суна увидела, как твоя мать

берет кольцо с алтаря и тут на твою мать набрасывается тьма, та самая,

которой боялась Суна и которая вероятно ее и ожидала. Так вот это существо

мрака убивает твою мать. Суна в это время убегает. А твоя мать роняет

кольцо, которое сильно ударяется об пол и из него вылетает камень, а само

оно при этом катится вниз по ступенькам. Суна естественно была перепугана до

смерти, но, зная, что где-то там есть ты, решила просто обойти с другого

хода. Ну вот, а дальше она нашла тебя и на ступенях подобрала перстень. Вот и

все...

- Ну, не знаю, - с сомнением взглянула на Зи Карута, - Что-то здесь не так...

Зачем, какому-то там мраку тридцать лет гоняться за Суной?

- Не знаю зачем, но как же тогда ты объяснишь, возникновения мрака, который

ты сама видела?

- Заклинанием, которое не дало мне увидеть лицо убийцы.

Демон только пожал плечами:

- Полетели, лучше. Обе наши версии не доказуемы. И вполне вероятно, что мы

так и не узнаем правды.

- Да, кстати, а что это за дельце, о котором говорила Суна?

- Надеюсь, что скоро выясним, мне ведь собственно ничего об этом не известно,

последнее время она совсем очеловечилась, стала перепуганной и замкнутой...

Ничего уже мне не говорила...

Карута предпочла возвращаться в усыпальницу тем же путем, каким покидала ее

двадцать лет назад. Ничего не изменилось, только она теперь шла туда одна...

Одна - вот, что изменилось, тогда она не боялась потому что была с матерью, а

потом с Суной. Теперь ей оставалось верить только в собственную силу. Она шла

по коридору и чем ближе, она подходила к цели, тем сильнее овладевал ее

страх. Не было слышно ни звука, только ее собственное дыхание и шаги. Стены

вокруг и пыльный воздух навевали жуткие воспоминания минувших дней.

Карута повернула на лестницу и начала подниматься. Кажется, время

остановилось и не было видно конца и края лестнице и страху. Наконец впереди

появился темный проход, не выдержав, Карута вытащила меч из ножен и

продолжила подъем. Она старалась идти бесшумно, но любой малейший звук

казался оглушительным в этой тишине. Чувство, что там наверху ее кто-то

поджидает, не оставляло Кирриму. Ее руки дрожали сжимая рукоять меча. И вот

она ступила на последнюю ступень и поднялась. Мгновенно слева на нее кинулась

черная тень. Сердце Каруты замерло от ужаса и ни о чем, не думая, она резко

вонзила в нападающего меч. Тут же раздался сдавленный крик, который словно

разбудил Каруту. Она откинула капюшон с нападавшего. Это была Суна. Старая,

очеловеченная киррима выронила меч и, зажимая руками рану, упала на колени. В

отчаянье, пытаясь узнать хоть, что-то Карута схватила руками ее голову и

впилась взглядом в ее глаза. Суна истекая кровью, прошептала только одно

слово: "Тьма!" и умерла. Глаза ее остекленели и Карута, опустив ее, встала.

Быстро подбежала она к алтарю и схватила перстень в форме тигриной головы, в

зубах тигра горел огненным пламенем рубин. Больше уже ни о чем не заботясь,

Карута лишь подобрала на обратном пути свой меч и перескакивая через три

ступеньки понеслась назад. Только возле выхода она остановилась и пришла в

себя. сердце немного успокоилось, мысли уже не путались. Карута взяла себя в

руки. Неслышно возникла она на уступе скалы. Зи стоял на краю спиной к ней и

не видел, когда она вернулась.

- Суна мертва! - голос прозвучал ясно и холодно, осенний ветер подхватил его

и понес вскачь по ущелью.

Зи обернулся. Карута твердо стояла, высоко держа голову, длинные волосы

серебрились в лунном свете, глаза горели бешенным зеленым огнем. В правой

руке она держала меч, на котором были видны следы крови. На левой руке ее

сверкал рубин. Зи смотрел на нее своими внимательными, всепонимающими

глазами. Он ничего не сказал и только подумал: "Тысячу раз был прав старик,

сказав, что самый тяжелый жребий выпал именно кирримам, хотя дело вовсе не в

камне и не в цвете. Любой стоящий предмет в руках киррим стал бы кровавым".

- Я не желала ей смерти, но так получилось, - равнодушно говорила Карута, так

как будто речь шла о погоде, - Но знаешь, Зи, когда она умирала, я смотрела

ей в глаза, я хотела найти ответ...

Зи, снова смотревший в это время вдаль, обернулся и полувопросительно, полу

ехидно посмотрел на Кирриму.

- Я ничего не видела за тьмой! Страх настолько завладел ей, что она постоянно

только и думала о тьме... Я видела только безумный страх... Что мне делать?

Зи скажи хоть, что-то! - неожиданно взмолилась Карута, чуть не плача. Тогда

демон подошел к ней закрыл крыльями небо и внимательно заглянул в лицо.

- Хочешь, чтобы я тебе дал совет? Зря, я не господь бог, я тоже знаю, что

такое страх и ошибок в жизни наделал столько, что тебе и не снилось, но совет

тебе дам, если ты так просишь: оставь Суне ее страх, не таскай за собой этот

мрак. Забудь! Вот тебе мой совет... А сейчас лучше полетели отсюда, скоро

пойдет дождь и меня не радует мысль пережидать его под открытым небом на

уступе скалы.