Америка 1922 — 1923 10. VII. 22 Понедельник

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32

30.XII.29

<...> Днем Логв[ан] был с Честером Дэйлом в банке, и тот очень ручался за Луиса и помогал, чтоб получить заем. И возможно, что завтра получим благоприятный ответ. Вечером Н.К. сам пришел к нам и долго с нами беседовал. Говорили о трудностях прошедшего года, и если бы не приезд Н.К., наш банк бы давно прекратил платеж — и не в 300 000, а, может, и на целый миллион. Мы и не знаем, от чего мы были спасены. Н.К. говорит, что Штраусс святой человек, глаза нам открыл, иначе мы бы всегда надеялись, что деньги сами придут и кто-то их достанет. Говорили о предстоящем концерте Морея и что он обязательно хочет, чтоб Н.К. сказал речь на концерте. Смеялись до упаду, когда Н.К. ответил: скажите ему, что могу говорить речь только в короне, а раз там тоже Великий Князь, то при нем неудобно носить корону.

Н.К., вероятно, поедет со Светиком в апреле, после аукциона, ибо событие такой важности, как аукцион, где такой капитал поставлен на карту, должно произойти при Н.К. Затем Н.К. пробудет два дня в Париже, где ему Министерство устроит большой прием, хотя и не хочется ему «подымать пыль Парижа», как он выразился. А Юрий поедет один в марте. Н.К. говорит, что он ужасный консерватор и его нужно оставить. Как хочет, так пусть и делает.

Затем читали очень серую и бледную аннотацию Тарухана о «Криптограммах [Востока]», которую он хочет поместить в русской газете. <...> Затем мы поехали на 25-й этаж, где Светик расставлял мебель. Все опять перевернуто, и я спросила, есть ли перемена в спальне Н.К., а он говорит очень деловито: «Нет, кровать еще стоит». Очень смеялись. Потом пошли все к нам пить валериан. Смотрели фотографии [сделанные] на Монхигане. Светик уверял, что у Н.К. хитрый вид, затем хохотали тому, что Юрий сказал: «Его можно убить, но не ограбить». Было радостно видеть у нас Н.К. и провести с ним вечер. Н.К. очень озабочен Светиком, ибо он плохо выглядит, очень нервен, и лучше ему его забрать с собой в Индию. Да и сам Н.К. очень плохо выглядит.

31.XII.29

Утром пришел представитель Chemical Bank, не понравились ему арендные договора Учреждений, но все же сказал, что все здание оставило у него благоприятное впечатление. Н.К. говорит, что мы вообще, когда просим заем, должны спросить у банка, какие условия они хотят. А мы уже так и сделаем. А то, как мы ни предложим, кому-то не понравится. Днем Н.К. поехал к Сорину, тот ему жаловался на Америку и жизнь здесь. Говорил про Отто Кана и его жену. Если она говорит «да», то это еще «может быть», но если он говорит «да», то это значит «нет». А в будущем году приезжает сюда Бенуа со своей выставкой.

Вечером собрались в Святилище. Затем, получив чудные благословения и послания на Новый год, пошли к Поруме, где и встретили Новый год. Год был трудный, а что будущий несет? Судя по всему — нелегкое. А одна радость все же есть — встречали мы его вместе с Н.К., Светиком, Юрием и все вместе. Что-то будет в будущем году? Потом Н.К., Светик и Юрий пошли к нам наверх пить валериан.

1.I.30

<...> Днем я беседовала с Н.К. Он говорил, что хорошо бы Юрию потолкаться среди людей и посмотреть, как нелегко зарабатываются деньги, а то он думал, что легко заработает 5000, имеет 5000, вот и будет 10 000. Н.К. заплатил за дорогу за него и Светика. <...> Н.К. говорил, что люди часто судят по результатам, а не по фактам. Например, кто-то думает [о том], чтобы свалился с неба миллион, и, если ему кто-то даст в этот момент 10 000, он и не возьмет. А ему в этот момент, может быть, вообще нужны только десять тысяч, а не больше.Или взять миллионера, возможно, и у него наличных денег так же мало, как и у нас теперь, и приходится изворачиваться, ибо все деньги уже лежат в каком-нибудь деле. <...>

Вечером пошли смотреть опыт с литием к Светику. Горит белым ярким светом. <...>

2.I.30

<...> Вечером мы все пошли к Таберози на сеанс. Она якобы впала в транс. <...> Очень это было глупо и ничтожно — все разговоры и советы. Лев Толстой, царь Николай с семьей и Петр, конюх Н.К.!!! Ничего не вынесли, а лишь убедились в убогости такого медиумизма. Потом пошли к нам пить валериан. Разошлись поздно. <...>

3.I.30

Сегодня утром Chemical Bank вызвал Луиса и сообщили ему, что они дают заем в 70 000. Для нас всех это большая радость. <...>

Вечером собрались для Беседы с Учителем, но из-за Франсис, которая имела с кем-то ужин, мы должны были отложить Беседу на час позже. Потом у нас были Н.К., Светик и Франсис. Сидели до полпервого ночи.

4.I.30

Сегодня был подписан заем на три месяца — условия легкие, ибо Дэйл дал обеспечение. Это была тяжелая пора для всех. Логван приложил все усилия, искал повсюду, везде отказывали, прошел через много разочарований и все же добился своими усилиями. <...>

5.I.30

Утром Н.К. чудно говорил, что здесь преступное правительство, если суды переполнены на четыре года вперед. А завтра будут школы и надо будет ждать образования детям, а потом больные будут ждать операции два года. Говоря о тюрьмах, он говорил, что преступники должны испытать суровый труд, а не быть называемы «несчастненькими». Это он говорил за завтраком. <...> Н.К. видел Моора и его группу в девять человек, затем Стокса, который привел приятного раджа-йога — лектора. <...> Днем я была у нас в Tibetan Hall на лекции преподобного Тара — Maha Bodhi Society, с которой соединился Buddhist Center. <...> Затем пошли к нам на «валериановый вечер». Н.К. ездил днем к Германовой, считает ее очень духовным, хорошим человеком и говорит о кооперации с ней.

6.I.30

Сегодня утром, как и все время, Н.К. читал при мне вслух свои письма и одно — из «Temple Artisan» от миссис Доуэр — передал мне, чтоб ответить. Ибо они, испытывая трудности, хотят объединиться с нами под именем «Урусвати», а это рискованно. Также передал мне для ответа и другие письма. В четверг он едет говорить с актерами Германовой. <...> Вечером был разговор о бюджетах, хвалили Школу за рост учеников и сравнительно малые расходы. Вечером собрались, ибо было Указано, что это Праздник Наполнения Чаши. Чудная Беседа и записи Н.К. Затем все собрались у нас пить валериан. Н.К. днем заметил, что он испытывает тягостное чувство.

7.I.30

Утром получили письма от Енты к Н.К. и нам, затем чудесное письмо от Е.И. к Н.К. Праздник гармонии, когда приходят письма Е.И. Теперь, после получения нами займа от Chemical Bank, нам предлагают заем и National City Bank. Н.К. начал сегодня писать картину для Палмер. Просил меня звонить Моору и просить его совета, как устроить свидание Н.К. с Рокфеллером, ибо об этом говорили в Rockefeller Foundation Юрию. А Моор оказался лгуном, вилял и потом заявил, что контакт с семьей у него очень слабый. Н.К. мне напомнил, что он потому так легко и относился к Моору и его группе, ибо не особенно верит ему.

Сегодня был концерт Рагини, было около шестисот человек народу, переполнено, очень понравилось, успех огромный. <...>

Потом пошли с Н.К. к нам валериан пить. <...> Говорили о росте и что закрывать-то легче всего, вначале во время завтрака, потом на день. И расходов не будет, и дела помрут!!! Затем говорили о том, что надо создать работу, тогда дела вырастут, иначе это пассивно — лишь отвечать на письма. Затем Н.К. диктовал Нуце археологическую статью, возможно, для помещения в «Art and Archeology». Сидел у нас до 12-ти, потом ушел к себе наверх.

8.I.30

Сегодня утром получили письмо от графа Ледэн из Парижа, что он отказывается вернуть картины и заплатить деньги — 40 000. Мы чувствовали перед отправлением картин, что он жулик. Теперь надо угрозами получить их обратно. <...> Был утром сумасшедший, русский портретист, грозил, скандалил, требовал денег и [хотел] видеть Н.К. Вышел Н.К., спросил его адрес, говорил с ним холодно, но спокойно, направил его к Руманову, но после позвонил тому и просил его поступить с ним «политически». Вот я научилась, как поступать с такими людьми. <...>

Вечером Н.К. был на обеде у Букмана. Свет[ик] пошел с Франсис в театр, а я, Нетти и Юрий — в кино. Свет[ик] не хотел идти со всеми, объявил разрыв. Вечером Н.К. пришел с обеда, говорил, что видел Бенненсона, у которого от лица ничего не осталось — облили серной кислотой. Тот за Советы и их экономическую базу, а Н.К., которого тот вызвал на разговор как авторитет по этому вопросу, сказал, что если это база, то не культуры. Если при этакой экономической политике учитель получает 36 руб[лей] в месяц, то тело работает рукой, но без головы. Тут он посмотрел на Бенненсона и увидел, что «тот совсем без головы». Мы очень смеялись. Вспомнили, что и Воган имеет большое багровое пятно на лице, но Юрий сказал, что это родимое пятно, а Н.К. вспомнил такую неприятную поговорку, что «Бог шельму метит». Получили от Маккормика письмо, что он отказывается быть Почетным советником, ибо как католик не может быть в Учреждении, где любят Будду и почитают его. Мы изумлены его поступком. Н.К. рассказал, что Кубини ему передавал, что кардинал ему запретил видеть профессора Рериха, ибо он такой большой человек, что «вы никто его не убедите, а он вас всех убедит».

9.I.30

Сегодня днем мне выпала большая радость поехать с Н.К. в Laboratory Theater, куда его пригласила Германова, известная артистка Московского Художественного театра, выступить перед ее молодой труппой — ее учениками. Если и были у меня горести и непонимание, то как завеса спала с глаз моих, и я не забуду этого дня. А когда мне будет опять что-либо непонятно, вспомню этот день и что говорил Н.К. молодежи.

Фото М.Н.Германовой

с дарственной надписью С.М.Шафран

Приехали мы в 2 часа, сцена была освещена, на ней сидело человек 25 учеников, в середине кресло, готовое для Н.К. Театр был в темноте.

Н.К. начал с того, что поздравил их с успехом, который был вчера на премьере «Трех сестер». Сказал, что они делают огромное дело, они несут красоту и дают, и должны давать все время. А дающие всегда получают. Поэтому они и получат всегда, неожиданно, из пространства, отовсюду, а не именно из одной темной двери, через которую люди обыкновенно ждут получки. Затем он говорил против отрицания — все покрыть благословенным «да», а не отрывистым «нет». Даже по звуку они характерны. Одно позитивно, другое негативно. Одно строит, созидает, а другое разрушает. Одно — животное состояние, другое — человеческое. «Да» можно и врага покрыть, привлекая его на свою сторону. Затем [следует] избегать недоразумений — их надо тушить, прощать, а это возможно при единении. Вот чем и сильна группа или организация — своей сплоченностью. Поэтому Н.К. советовал им не разъединяться.

Н.К. говорил о психической, или творческой, энергии: ее нужно реализовывать, прислушиваться [к ней] — она и дает радость творения. Осознав ее, человек не устает при усиленной работе, ибо все его центры работают, сменяя друг друга. Говорил, что правильна вечная неудовлетворенность, ибо что есть радость грусти или грусть радости? Просил их задавать вопросы, беседовал с ними, отвечал им и зажег много молодых чутких сердец. Германова была очень тронута. Он обещал им прислать «Агни-Йогу». Говорил по-английски — чудесно, плавно.

Затем мы поехали к Мейровичу выбирать очки, где все узнали Н.К. и окружили его необычайным вниманием. По дороге Н.К. говорил, что советует путешествовать, ибо в дороге меньше повода для ссор. Лишь на стоянке армия распадается, а в походе держится. Незабываемы его слова: главное [что] меня поразило — не отрицать ничего.

Вечером у нас была Беседа с Учителем — чудесная. Потом пили у нас валериан. Думали, как начать католическую группу Св. Франциска Ассизского, что было сегодня указано Учителем, когда я стояла за столиком с Н.К. Объединить все религии под кровлей нашего Дома — изумительная задача!

10.I.30

Получили очень сильное, серьезное письмо от Е.И. с указанием на то, что вице-президентство дается и надо чтить его как дар и что для «Урусвати» были Указаны все члены и в каком порядке. Это относится к Модре. И, кроме того, она получила личное письмо от Е.И., в котором ей послан упрек в легкомыслии по отношению к Учителю, как мне говорил Н.К. Она, конечно, это письмо никому не показала и не покажет. Послание в Америку — Послание Учителя — очень сурово и сильно. Велено каждому переписать и знать его.

Новая трудность: в одном деловом журнале было объявлено, что «Master Building» заплатил проценты за декабрь, но не имеет фонда погашения [задолженности]. Надо судить за такие слухи, ибо это ужасный подрыв. <...> Затем Н.К. пришел к нам, подошли Юрий, Свет[ик] и Нуця, и мы беседовали до полпервого ночи. Говорили о грядущей мировой катастрофе, ибо время уже надвигается и все время будут происходить сдвиги.

11.I.30

Утром получили письмо от мадам де Во Фалипо. Она считает долгом сообщить, что говорят и пишут, будто Н.К. образовал новую религию — вроде теософской. Ватикан против нее и недоволен [ей], и мадам де Во, как преданная католичка, думает, должна ли она быть в таком движении. Одним словом, враг не дремлет, а действует через дружеские ряды.

Днем беседовала с Н.К. о бюджетах — решил сделать новые, открытые всем. <...> И люди будут нам тогда давать. Затем у нас было собрание, после чего мы разошлись с чувством недовольства Холлом — его отчеты плохи, без цифр и фразы пустые. Ресторан имеет убыток в 16 000 вместо 5000 по бюджету. <...>

Явно, идет новая сильная власть на мир — католицизм, а английская власть слабеет. Или же, как сказал Н.К., не скрывается ли одна за другой! Отец Келли, видно, немало знает от Завадского. Вспоминаю, как на днях Н.К. сказал, что вместо «но» надо говорить «и». Большие построения. И еще сказал, что величайшее открытие Эйнштейна состояло в том, что он произнес слово «относительность». Это даже важнее всей его теории. Вечером пили у нас валериан. Свет[ик] заявил, что не едет в Индию, мы все его поддержали, ибо это один способ [общения] со Светиком — не идти против него. <...>

14.I.30

Тягостное чувство у Н.К., у меня, Нуця нездоров, не спал всю ночь, Флавиус нездоров — что-то в атмосфере. Днем видела мельком Н.К. Он просматривал статью Мэри Сигрист о Мастер Институте. Потом поехал к Стоковскому. Вечером я и Светик, стоя в коридоре Школы, видели мелькание как бы крыльев летучей мыши, пролетевшей над лампой. Чувство неприятное. <...>

Н.К. рассказывал, как однажды в Новгороде его пригласила старушка смотреть ее картины. Отличные были копии, но на одном портрете не было глаз. Н.К. ей сказал, а она говорит: «Не может быть». Он ей говорит: «Да нету, посмотрите сами». Она ответила: «Наверно, золой на Рождество прочистили, ибо раньше были». А на другом отличном портрете на руке было шесть пальцев вместо пяти — мы много смеялись этому. Затем все пошли окуривать Школу эссенцией балю.

15.I.30

Утром просмотрела статью о Школе с Н.К., потом прочла ее с Сигрист и передала ей. Напряженно работала целый день, устала невероятно. Перед ужином беседовала с Н.К., говорили, как опасна мелочная экономия со сдачей зала, урезыванием сторожа в Кор[она] Мунди, Музее. Н.К. говорил, что Поруме крайне важно теперь поехать к Е.И. и многим проникнуться. Говорили о новых статьях дохода для Школы, Н.К. предложил иметь членов как в «Урусвати», что и было вечером одобрено Владыкой. Очень поощряет Н.К. открытие отделов Школы в других городах. Даже при малом приходе это даст рост в будущем, новый контакт.

Вечером у нас была Беседа, слушали принесенные Н.К. пластинки «Sacre du Printemps» [«Весна Священная»] от Стоковского. Потом собрались у нас пить валериан.

16.I.30

Утром пришла мама и сказала, что, вероятно, ночью что-то случилось, ибо она была разбужена тремя сильными стуками, и ей тревожно. Флавиус болен, высокая температура. <...>

16.I.30

С утра напряженное преподавание, только в три часа дня видела Н.К. — говорили о заметке Завадского в «Times» «International Orchestra under Societee Anonyme» [«Международный оркестр при анонимном обществе»] (Мисс Дрейер — большевики) и «организован Великим Князем Александром», а название «Roerich International Symphony Orchestra» [«Международный симфонический оркестр имени Рериха»] выпущено! Н.К. сказал, чтоб я хранила эту вырезку как зеницу ока, ибо пригодится. А сам вызвал Руманова и рассказал ему, какой идиот Завадский и что не иезуиты, а большевики поддержат, по его (Завадского!) мнению, оркестр!

Днем был д-р Макгоффин, президент Archeological Institute of America [Американского Археологического института], пригласил Н.К. в вице-президенты и сказал, что всю свою разведочную работу в Индии они будут делать через «Урусвати». Это большая победа, тем более что было давно Указано, чтобы Н.К. был выбран от их института. Устроил это доктор Ньюэт. Затем вечером был Норвуд, пастор Епископальной церкви, и рассказал Н.К., что на Рождество он прочел проповедь об Н.К. Вообще он считает Н.К. Учителем, распространяет Агни-Йогу и говорил, что 15 лет тому назад имел видение — Мастера в лилово-серебряном свете. Н.К. его очень хвалил.

Была у Порумы и советовала ей, что взять в путь.

17.I.30

<...> Было обычное субботнее собрание. Трудно из-за Светика, который часто выступает против Н.К. Например, что надо закрыть Корона Мунди, не устраивать никаких выставок. <...> А вечером за ужином у Порумы Н.К. нам рассказал, что Светик прямо прочел лекцию с выпадом против всех: в такое трудное время, как теперь, мы помогаем устраивать новое предприятие (имея в виду «Урусвати»), а когда ему было трудно, мы не помогли ему с его медициной. Очевидно, был очень неприятный разговор. <...> Н.К. говорил, что ему [Святославу] уже двадцать семь лет, а в двадцать семь лет Н.К. сам работал и собственными усилиями все устраивал, и говорить о помощи даже странно. Затем, что «Урусвати» был Указан М., и мы увидим, как ценнейшие люди подойдут через него. Закрывать же Корона Мунди нет основания, можно устраивать по три хороших выставки в году, но не закрывать без причины. <...>

Светик очень против «Урусвати». <...> И слава Богу, что он не едет теперь в Индию. Ехать и делать шум и раскопки — это козырь англичанам и преопасная игра. Так что Н.К. хочет поехать с Юрием 2-го апреля и не быть на [премьере] «Весны Священной». <...>

19.I.30

Утром, в 9 часов, как всегда в воскресенье, Н.К. завтракал у нас. Мудро говорил, что мы все осознали, что нам некуда уйти от дел, что все должны работать в делах. А [то] кто как действует, покажет его рост. Если во время Бесед с Учителем есть и шутки, и смех, и рисование карикатур, то остановить или указать кому-либо нельзя. Через 10, 50 или 200 лет человек припомнит, как он вел [себя] на этих заседаниях. Вообще, то как на человека влияют внешние действия, и покажет его внутренний рост. Иной уже выше поднялся, на него меньше всё влияет. Значит, он вырос, а другой еще не может освободиться. Потом Н.К. говорил, что нужно начать с себя, подмечать у себя, а не у другого.

Утром Н.К. немного работал со мной, прочел каталог, дал ряд ценных советов. Днем пришел доктор Кеттнер, Н.К. дал комнату для его группы. Они могут вырасти. <...> Вечером у Нетти беседовали с Н.К., затем Нуця, Н.К. и я пошли навестить Юрика, потом к нам — пить валериан. Светик составлял мой гороскоп, мы читали русские и английские газеты. Чудесно быть с Н.К. Он весь светится. <...>

20.I.30

Утром беседовала с Н.К. около часа. Очень мучает теперь всех состояние Светика. Н.К. говорит, что его идеология вроде купеческой — обобрать, а потом свечи ставить. Или же Рокфеллер! Велика ли заслуга — теперь он отдает излишек, который ему не нужен и переварить который он не может. Не будет же он носить две пары штанов! Как человек, который наелся до отвала и отдает то, что съесть уже не может! За это Н.К. нисколько не уважает Рокфеллера. А Светик сидит и ждет повышения конъюнктуры, а работать не хочет и другим мешает. Требует лабораторию, говорит об открытиях, не зная химии, не зная, как составлять формулы, а не просто смешивать составы, надеясь на случай. Он забывает, что научная работа требует годы. <...>

Днем <...> пришла Германова. Я водила ее учеников (группу в 35 человек) по Музею. Затем Н.К. беседовал с ними. Славная молодежь. <...>

Вечером у нас пили валериан. Светик читал мой гороскоп, много смеялись. <...>

Сидели поздно, беседовали с Н.К. — радостно проводить с ним вместе каждый вечер.

21.I.30

Утром пришел Завадский, Н.К. не мог его принять и поручил мне. Он мне сказал: «Я работал шесть месяцев, чтоб основать Roerich International Orchestra, вы одним ударом разрубили все, и мне пришлось снять имя Рерих и пойти под моим флагом». При этом мне была сказана куча грубостей. А это все потому, что он, не известив Н.К., снял его имя и устроил свой международный оркестр под эгидой Анонимного Общества — Катрин Дрейер. Н.К., узнав про это, сказал, что здесь есть рука отца Келли и леди Армстронг, глава тайной английской полиции здесь. И мы решили повидать Завадского вечером при свидетелях. Он пришел, разговор был с Н.К. при мне, Тарухане и Нуце. Н.К. начал с того, что за сорок лет впервые его имя сняли с названия общества, в котором он является Почетным председателем. Затем он спросил Завадского, назвал ли он свой оркестр по месту, то есть потому, что это Roerich Hall [Зал Рериха], или по человеку? Сказал, что в своей жизни не участвовал в анонимных обществах и ему не советует, ибо это для всех подозрительно, если кто-то анонимен. В общем, сурово говорил с ним полтора часа и в результате сказал: «А теперь продолжайте, как начали, без моего имени, вообще не упоминая его. А потом увидим». Конечно, Завадский безнадежный дурак и пешка в руках отца Келли, который дал два дня тому назад рекомендательное письмо для леди Армстронг, и таким путем Завадский пригласил ее в комитет. Как и говорил Н.К. Но разговор был изумителен тем, что Н.К. ему доказал свое желание иметь оркестр у нас и дал бы ему зал на 5-ое февраля, но Завадский сам бестактно ушел и снял имя Н.К. с названия общества.

Была у нас сегодня Беседа, где было сказано, что Руманов будет удален. Как думает Н.К., — за то, что он пытался втянуть его в корпорацию с Фридлибом, а это подозрительная афера. Потом пили у нас валериан. Много смеялись — Юрий приподымает меня на воздух, а Н.К. говорит, что это неудобно и не лучше ли ему приподнять статую носом или ухом. <...>

Н.К. предложил, что если деньги очень нужны, написать на старинной доске свежую картину, [отправить] в Европу и дать знать таможне здесь. Когда начнут ее исследовать, то смоют ее и ничего на доске не останется. А тогда требовать 200 000 убытку. Мы очень смеялись всем этим «конструктивным» мыслям. <...>

Blog

Америка 1922 — 1923 10. VII. 22 Понедельник