Geum.ru

Последние дни агента 008 и первый арест Штирлица

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 14. над чем смеются шпионы
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   109

ГЛАВА 14. НАД ЧЕМ СМЕЮТСЯ ШПИОНЫ


В эту ночь Штирлиц не спал. Великое потрясение постигло легендарного разведчика.

Чудовищные душевные муки одолевали его четкий и холодный рассудок. "Что делала

эта грязная фашистская сволочь под карбюратором? Что эти злыдни замышляют? На

кого делать ставку? На лысого или на толстого? И что, наконец, означает эта

шифровка?" -- думал он, сидя на унитазе и читая вечернюю "MORNING STAR".

Но Родина ждала твердых решений от своего кумира и Штирлиц ровно в три часа ночи

вызвал радистку.

"Юстас -- Алексу.

Все в порядке, против вас никто ничего не замышляет, можете спокойно работать.

Товарищу Федору Остаповичу Русову объявлен строгий выговор и лишение квартальной

премии, и вообще, этого Kacmpy мы поставили на вид. Так что все негры довольны.

Кроме этого, я лично заставил его сожрать сто килограммов "Останкинской".

Кальтенбрунер находится в Берлине, вся информация о нем у товарища Хонекера (говорят,

что он, Хонекер, голубой, но мой вам совет: не верить этим слухам. Вы меня

понимаете?). В случае необходимости, готов вылететь за ним немедленно."

Юстас".

Через пять минут в номере Штирлица раздался телефонный звонок и кто-то, голосом

Никиты Сергеевича, прошипел:

"Алекс -- Юстасу.

Ответственность за провокацию при моем выступлении в ООН полностью ложится на

вас.

В случае каких-либо инцидентов -- получите по роже.

За поклеп на моего друга, товарища, партнера и брата -- товарища Хонекера

ответите по всем статьям, в том числе и по двести семнадцатой.

Алекс".

-- Слушаюсь, товарищ Первый! -- отрапортовал Штирлиц, но, услышав короткие гудки,

добавил: -- Дебил, тебя еще, лысый, научат говорить со мной!

Молодая радистка услужливо на подносе принесла Штирлицу банку тушенки. Максим

Максимович подобрел, Хрущев стал ему неинтересен.

-- Тебя как звать то? -- участливо спросил Штирлиц, поглаживая грязной рукой

нежное бедро девушки.

-- Так... Маруся же я.

-- Маруся! Это хорошо! Ну что ж, Маруся, давай-ка займемся тем, чем все

нормальное человечество занимается в это время! -- полковник Исаев украдкой

посмотрел на часы. Стрелки показывали 3.20. Штирлиц разделся и прижал к себе

груди девушки, смущенная радистка кокетливо прошептала "Не надо!" и полностью

отдалась.

В это время Шлаг, лежащий под ванной в номере Штирлица неожиданно для себя

проснулся. Быстро умывшись, он здесь же, под ванной, одел новую сутану и пополз

к Штирлицу.

-- Ну, что ты вся сжимаешься, девочка моя, расслабься! -- страстно шептал

разведчик, облизывая девушку.

-- Штирлиц! Вы слышите меня? -- глухо проговорил пастор Шлаг, уже лежащий под

диваном влюбленных.

-- Кто это? -- насторожился разведчик.

-- Это я, Шлаг, -- пробубнил все тот же противный и глухой голос.

-- Дебил, ты что здесь делаешь? -- надевая штаны, спросил Штирлиц.

-- Послушайте, я в разведке не первый год, -- цитируя Штирлица, начал Шлаг. -- Я

не позволю оскорблять себя, как вы выразились, идиотом. Я к вам от Бормана и

товарища Брежнева.

-- Ты чего, папаша, совсем обурел?! Тоже мне святоша! -- полковник Исаев

машинально полез за кастетом.

"Сейчас будут бить!" -- подумал пастор. Но удара не последовало.

-- От кого? От Бормана? -- Максим Максимович спрятал кастет и вытащил толстого

Шлага за несколько уцелевших волос на его безобразной лысине. -- Ну, чего надо?

-- Послушайте, я все слышал и все знаю! Я ехал вместе c ними к ООН.

-- Вместе c ними? Где же ты, дружище, там уместился?

-- Пустяки! Но если вас это интересует, то в промежутке между аккумулятором и

карданным валом! -- гордо заявил пастор Шлаг.

-- Да, тяжело, наверное, было. Ну, так что ж ты там, собака, слышал?

-- Во время выступления вашего, ну, этого, лысого, тама, -- пастор показал куда-то

пальцем, -- сработает одно из адских устройств Бормана. Кроме этого, Леонид

Ильич передал вам вот этот пакет.

Штирлиц вскрыл большой конверт, в котором, кроме фальшивых долларов, лежало

несколько исписанных листков бумаги и отпечатанная на пишущей машинке записка:

Максим Максимович!

Если вы хотите участвовать в финале, подложите эти бумаги к докладу Первого. За

мной дело не станет.

Вы меня понимаете?

Ваш дорогой Леонид Ильич.

Полковник Исаев бегло прочитал указанные документы и от души рассмеялся.

Взглянув на пастора, он прошипел:

-- Что ты, собака, имеешь против моего любимого друга Бормана? А?! Иди и помогай

ему! Чем больше сработает его адских устройств в ихнем гадюшнике, тем лучше!

Пастор, потянув за собой весьма длинную сутану, мирно удалился, не забыв

отрапортовать:

-- Служу полковнику Исаеву!

Штирлиц еще немного поржал, посмотрел на часы и принялся за прерванное важное

дело. Маруся встрепенулась и ласково заморгала глазками.