В. И. Философия откровения. Т. Спб.: Наука, 2002 480 с. Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг философия откровения 1844 Том Третья книга

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 37

______________

* Ср.: Einleitung in die Philosophiе der Mythologie. S. 475. (Примеч. К. Ф. А. Шеллинга.)

___________ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________237

ний, зримый универсум исключает духовное, это третье состояние может начаться только вследствие всеобщего — и одновременно нравственного — кризиса).

Нынешняя жизнь человека — это лишь его природная жизнь, она не является его целостной жизнью, но предстает как сущностно односторонняя, это жизнь бндсщрпт шхчйкьт.6 Как бы высоко ни мыслил о себе естественный человек, как бы высоко он не возносился на самом деле или только в мечтаниях, даже та духовная жизнь, которую он ведет, все-таки находится под властью закона и полностью зависит от жизни природной. Я не говорю, что в нынешней жизни совсем нет места духовному (это было бы полным разделением), но духовная жизнь присутствует лишь в той мере, в какой ей это позволяет природная, которая, таким образом, доминирует, господствует. (Субъективно дух главенствует уже здесь, однако лишь субъективно; объективно же сам дух подчинен природе: чередование сна и бодрствования, потребность в пище и питье). Налицо сосуществование, но обратное по отношению к тому, какое должно быть. Естественному надлежало быть скрытым, неявным, духовному же явным. Теперь же все наоборот: естественное явлено, а духовное сокрыто. Два начала, естественное, из которого, и духовное, в котором был создан человек, превратились в последовательные (друг друга исключающие) потенции человеческой жизни, так что один и тот же и в остальном нераздельный человек сначала оказался во власти потенции или представителя одной лишь природной жизни, а затем — духовной. Таким образом, будущая жизнь предстает лишь как более высокая потенция настоящей, однако именно поэтому она полагается с такой же необходимостью, как и настоящая. В этом отношении на человека, благодаря его сущности, положенной в творении, возлагается необходимость, согласно которой он, поначалу живя непосредственной природной жизнью, затем должен жить лишь жизнью духовной, жизнью, в кото-

238_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

рой господствует духовная потенция, дабы только на третьей ступени снова свести воедино жизнь природную и духовную, как это и должно было быть изначально.

Тот последний акт, который был положен в свободу человека и о котором мы говорили в самом начале,* был необходим для того, чтобы отныне неразрывно связать в первоначальном человеке природную и духовную жизнь. Вместо этого четко выраженные духовная и природная жизни вступили в нем в такое соотношение, которое actu их взаимно исключало. Тем не менее это стало следствием совершенно случайного действия или совершенно случайного уклонения человека от его истинной цели, которое, однако, не может упразднить сущность человека, некогда положенную творением. Человек сначала без каких-либо опосредствовании впадает в одну лишь природную жизнь; в этой жизни, будучи подчиненным ей, он находится на одной ступени с вещами и так же, как они, подчинен становлению, изменению и, наконец, смерти. Но именно здесь, где над ним властвует одна лишь природная жизнь, о себе заявляют непреходящность и нетленность его изначальной сущности, которые не позволяют, чтобы природное и духовное полностью и окончательно разъединились, и, несмотря на то, что он подчинен природному, сохраняют за ним и духовное. Так как над ним властвует закон природной жизни (закон греха и смерти, как говорит апостол**), жизнь духа исключена, и, таким образом, обе жизни не могут протекать одновременно, в одно и то же время, хотя это и не препятствует тому, чтобы человек все-таки жил той духовной жизнью, которой он не может жить одновременно с природной, но жил в своем следующем состоянии, а также тому, чтобы способы бытия, которые он не может сделать одновременными, стали

________________

* См. предыдущий том, с. 435 и след. (Примеч. К. Ф. А. Шеллинга.) ** Рим. 8, 2.

ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________239

для него последовательными, причем само собой разумеется, что природная жизнь предваряет духовную.

Наверное, нельзя не заметить, что вторую жизнь мы определили как односторонне духовную, а первую — только как природную. Однако лишь такое бытие, полностью поглощающее природную жизнь, целиком переводящее ее в скрытое состояние, в котором природное начало, т. е. потенция инобытия, потенция свободного движения, по существу, обессиливается, лишь такая жизнь может восприниматься как компенсация первой, в которой духовное тоже было в какой-то мере обессилено. Следовательно, совершено ясно, что оба состояния никак не могут сосуществовать: если полагается следующее состояние, то предыдущее должно упраздниться, т. е. человек по своей природной жизни должен умереть (однако речь вовсе не идет о том, что, как это утверждается в других системах или воззрениях, смерть предстает как аргумент против бессмертия: она есть необходимый элемент продолжения существования). После того как человек снова привел в действие ту потенцию нового движения, потенцию инобытия, которая должна была покоиться в нем, смерть, через которую эта потенция полагается в состояние полного отрицания, становится наказанием, а состояние отрицания— состоянием лишения. Христианство вполне естественно рассматривает смерть (хотя, согласно его учению, она — лишь переход к другой жизни) как возмездие за вину, как наказание, а также как то отрицательное состояние, ту ночь (как оно говорит), где никто не может действовать, рассматривает как действительное лишение. Но тогда скажут, что страдают и праведник, и грешник. Конечно, отвечу я, но их страдания совершенно различны. Тем, кто здесь воспринимал эту материальную жизнь как лишение и изо всех сил старался жить духовно, являющееся лишением как таковым не будет лишением, они не станут воспринимать его так: это состояние, скорее, предстанет перед ними как вполне желанное, как упоко-

240_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

ение в Господе. Те же, кто здесь безудержно погрузился в материальную жизнь, и там — прибегнем еще раз к выражению умирающего Сократа — будут лежать в грязи, т. е., в сущности, не смогут жить, их мука будет заключаться в том, что от них станут требовать такой жизни, на которую они совершенно неспособны, росток которой они всячески и совершенно сознательно стремились заглушить в этой жизни.

А теперь посмотрим на это по-другому.

Нынешнее состояние человека возникло потому, что он отпал от жизни во всей ее полноте, жизни, в которой был сотворен, и погрузился в жизнь особенную, для которой нынешний мир предоставил ему полную свободу и простор. Однако в следующем состоянии ему придется вернуться во всеобщую жизнь: здесь для его своеобычности уже нет свободы действий, не в том смысле, что она полностью упраздняется, а только в том, что она больше не может проявляться. Тот, кто затерялся в этой особенной жизни, будет тосковать о ней и в другой, станет стремиться к тому, чтобы из духовного состояния снова вернуться в материальное, как вино, которое, будучи экстрактом (Abgeschiedener), спиртным (Geist) и едва обретя малую крепость (Geistigkeit), ко времени цветения того растения, из которого оно было изготовлено, снова становится густым, т. е. стремится материализовать свою духовную жизнь.7 Однако после того как человек завладел особенной жизнью, не предназначавшейся для него, и factum infectum fieri nequit,8 после того как эта естественная жизнь хотя и пpoшла через смерть как наказание, но тем самым получила признание, необходимо, чтобы наступило второе, а также третье состояние (противостоящее двум первым), в котором особенная жизнь восстанавливается из прежнего ее отрицания и которое дает человеку возможность обладать всеобщей жизнью как особенной, и наоборот, будучи особенным существом, в то же время быть всеобщим. Но это будущее настолько далеко от нашего нынешнего бытия, что нам, по меньшей мере,

___________ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________241

следовало бы пройти всю последовательность промежуточного развития, чтобы получить об этом последнем состоянии более определенное понятие, а не просто какую-то ссылку на него. Поэтому не напрасно христианство самым решительным образом признает эту третью потенцию целостной человеческой жизни, говоря о так называемом воскресении из мертвых, которое может быть лишь пробуждением особенной и естественной жизни к новому и теперь уже вечно пребывающему действию, когда природная и духовная жизни, после того как они получили возможность быть каждая для себя, впервые абсолютно и нерасторжимо сводятся воедино. В то же время благодаря этой теории становится понятно, — и я бы сказал, понятно естественным образом, — к чему стремилась старая метафизика в своем учении о бессмертии человеческой души. Мы смогли понять это так ясно только благодаря предпосылкам позитивной философии. Если этот мир есть логически необходимое следствие высшей идеи, тогда по своей природе он является ее вечным следствием, — не может быть никакого другого мира и никакого другого времени, кроме этого, этот мир и это время суть единственные, и, следовательно, бессмертие тоже должно входить в него. Однако тот, кто понимает, в чем задача, и не желает довольствоваться одними лишь домыслами, требует, чтобы ему доказали, что жизнь продолжается и после смерти, т. е. после отрицания этого времени и этого мира, и потому говорит, что помимо этого мира существует какой-то другой, что он, следовательно, как и этот является не необходимым, а случайным. Если за этой жизнью следует другая, тогда предполагаются два действительно последовательных (не одновременные) состояния, и поэтому в высшей степени наивно, как это делает Гегель в своей «Энциклопедии», упрекать старую метафизику в том, что она искала бессмертие в той области, где есть время. Она и должна была искать его там, если хотела найти настоящее бессмертие, так

242_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

как оно совершенно не дает себя помыслить без действительной последовательности времен, без предыдушего и последующего состояний, из которых ни одно не является иным.

Впрочем, уже старая метафизика понимала, что речь идет не только о том, будет ли душа существовать после смерти или нет.* Надо доказать не просто отсутствие умирания, но бессмертие души, т. е. доказать, что она продолжает существовать в силу своей природы и, следовательно, с необходимостью. Отсюда остается совсем немного до вывода: если человек после смерти продолжает существовать необходимо, тогда сама смерть является лишь чем-то случайным; таким образом, прежде всего дело заключается в том, чтобы постичь смерть как случайное, возникшее в результате того, что мы отклонились от правильного пути. Стремясь доказать неуничтожимость души, старая метафизика превращала ее в вещь, которая отличается от материальной вещи только тем, что не состоит из каких-либо слагаемых. Однако душа, по крайней мере, не является чем-то простым в строго отрицательном смысле, она представляет собой цельность взаимосвязанных функций и деятельностей. Следовательно, если какая-либо из этих функций души угасает вслед за какой-либо другой или все больше ослабляется то начало, которое связует ее с единством действий (как мы это видим на примере старения), тогда душа, несмотря на свою бестелесность, все равно распадается. В силу этого (в силу одной лишь бестелесности) в дальнейшем она может быть лишь началом, отличным от тела, началом, которое, пока сохраня-

__________________

* Те доказательства бессмертия, а которых акцент делается на мудрости, праведности и благости Бога, не идут дальше предположения, что человек будет существовать и в дальнейшем. Даже из доказательства, основанного на нравственном чувстве и столь превозносимого Кантом, в лучшем случае следует лишь то, что каждый человек после смерти живет только до тех пор, пока получает положенную ему награду или наказание; дальше этого данное доказательство не идет.

___________ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________243

ется его связь с телом, одухотворяет его и в этом отношении само обретает индивидуальные особенности, но, когда тело, разрушаясь, обрывает эту связь, тогда оно возвращается в свою всеобщность. Бессмертие человеческого существа, конечно же, покоится на его нерасторжимости, но на нерасторжимости трех моментов: а) природной жизни, б) духовной жизни, в) природно-духовной жизни; они предстают настолько едиными и нерасторжимыми, что человек, как только полагается первое из этих состояний, с необходимостью проживает и первое, и второе, и, поскольку он не может проживать их одновременно, он проходит через них последовательно.

Таким образом, и человеческая жизнь Христа прошла через эти три момента: 1) явление во плоти, 2) пребывание в мире духов, 3) возвращение в видимый мир в преображенной человеческой телесности.

Из трех дней, которые насчитываются, с момента смерти Христа до его воскресения, первый по большей части принадлежал его жизни в этом мире, весь второй он провел в мире духов, а третий стал днем воскресения. Воскресение Христа было решающим доказательством непреложности его вочеловечения, а также того, что от Божества у него осталось только божественное умонастроение, божественная воля. Лишь добровольно сохранив за собой человечество и в смерти (а также после нее), Сын смог добиться того, что Отец снова принял в нем человеческое бытие, а тем самым и человеческое бытие вообще. Это принятие совершилось именно в воскресении Христа или, скорее, само его воскресение было не чем иным, как действием этого полного принятия; поэтому и говорится, что Христос умер за наши грехи и воскрес для нашего оправдания,* т. е. в доказательство того, что Бог снова полностью принимает человеческую природу и что она оправдана перед ним. _______________

* Рим. 4, 25; ср.: 5, 5 и след.

244_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

Согласно подлинно христианскому взгляду, Бог не принимает не какие-то отдельные человеческие дела и поступки, а все нынешнее состояние человека, ибо все оно зиждется на отъединении от него. Поскольку мы это чувствуем, поскольку человек осознает, что все его стремления и поступки неугодны Богу уже заранее, он приходит к desponsio animi,9 к тому неверию, когда всякое его действие становится для него одинаковым, ибо он думает, что что бы он ни делал, ему все равно не оправдаться перед Богом. Поэтому человек не может увидеть в своем действии подлинно добрую волю, для него это невозможно до тех пор, пока с его сердца не будет снято бремя, с которым он как бы родился. Поэтому истинному доброделанию должно предшествовать оправдание; мы очень боимся зла, но без предшествующего оправдания нет никакого настроя на совершение добрых дел. Только после того как все нынешнее состояние будет оправдано, могут появиться отдельные добрые дела. Поскольку не какие-то отдельные наши действия, а все наше существование неугодно Богу, перед Богом (Deo) нас могут оправдать не наши дела, а только тот, кто оправдал перед ним все наше существование, сделал его приемлемым для него, т. е. Христос. Благодаря тому, что Христос воскрес, т. е. не просто однажды стал человеком, а потом перестал им быть, благодаря тому, что он продолжает им быть и будет вечно, — благодаря этому мы получаем дар праведности, дщсеЬ фзт дйкбйпуэнзт,* и, следовательно, наше нынешнее состояние, отъединенное от Бога, признается им, то состояние, в котором мы можем действовать спокойно и даже с радостью** будучи далекими от мрачного, терзающего себя христианства, которое может только одно: внушать нам совершенно превратные представления обо всем, что сделал для нас Христос.

_____________

*Рим.5,77.

** Ср.: Einleitung in der Philosophie der Mythologie. S. 568. (Примеч. К. Ф. А. Шеллинга.)

__________ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________245

Что касается самого процесса воскресения, то здесь я хочу отметить лишь одно, чего, впрочем, внимательному слушателю вполне хватит для собственных дальнейших размышлений. В более строгом смысле в воскресении совершается как раз то, что происходило в вочеловечении, но с одной разницей. Вочеловечившийся связует с собой Святой Дух, но в смерти, где он приносит в жертву всего себя (до последнего издыхания), Святой Дух становится Духом самого Христа и предстает как Пробуждающий Вочеловечившегося; поэтому Христос умирает и воскресает силою Святого Духа,* и именно Дух, т. е. все Божество (Ю дьоб фпх рбфсьт,10 Рим. 6, 4.), пробудил его к жизни. Для того чтобы это произошло, Христос и в смерти должен был быть во всем равным нам, т. е. оказаться в том состоянии утраты всей своей самости, в котором он представлял собой только отъединившийся дух. После Воскресения человек Христос равен всему Божеству только сам как таковой; в то же время в нем еще сильнее восстанавливается и прославляется первоначальный человек, о котором сказано, что он в грехопадении утратил дьоб фпх депэ.11 Так как эта дьоб восстановилась в человеке Христе, через него она сообщается и просто человеку, и именно повторное принятие человеческой природы во Христе опосредствует ее будущее принятие во всеобщем воскресении. Мы умерли в нем и потому мы будем и жить в нем, в той мере, в какой мы действительно стали причастниками его смерти. Ибо тем, кто поистине не умерли с ним или, как говорят, не умерли в нем,** воскресение послужит не к вечной жизни, а, поскольку они живут, не будучи в силах жить поистине, к вечному умиранию, так что для них момент смерти станет постоянным, превратится в вечность. __________

* Рим. 8,11(ср.: 1,4)и Евр. 9, 14. ** Рим. 6, 5, 8; 14, 11; ср.: 2 Тим. 2, 11. Откр. 14, 13.

246_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

Воскресение Христа — решающий факт всей этой истории, которую невозможно понять с расхожей точки зрения. Такие события, как это воскресение, подобны молниям, в блеске которых высшая, т. е. истинная, внутренняя история врывается во внешнюю. Для того, кто не принимает таких событий, история превращается в нечто совершенно внешнее, и то, что наделяет ее весомостью, значимостью и неповторимым смыслом, упраздняется вместе с этими фактами, — но какой же безотрадной, пустой и мертвой, лишенной всякого божественного содержания предстает тогда эта история, утратившая связь с той внутренней, божественной, трансцендентной историей, которая, по сути дела, одна является истинной историей, историей кбф' еопчЮн!12 Без связи с нею возможно внешнее постижение событий, похожее на простое воспоминание, но никогда не станет возможным истинное понимание истории. Тот, кто смотрит на историю с чисто внешней точки зрения, никак не связанной с внутренней историей, смотрит на нее так, как чернь или толпа смотрит на относительно великие события, которыми богато время: он ничего не знает о подлинной связи, внутренней истории, истинном развитии событий, которое известно лишь тем, кто стоял у их истока. Не растворять внешнюю историю в истории высшей, но сохранять связь с ней — в этом, помимо прочего, должна проявлять себя философия откровения. Тот факт, что события, благодаря которым внутренняя связь проявляет себя внешним образом, совершаются не часто, наверное, ни для какого мыслящего ума не станет достаточным основанием для того, чтобы усомниться в них: в противном случае получается так, что он вообще не смог признать наличия внутренней и высшей связи вещей и решил придерживаться мнения, согласно которому все связано лишь внешним образом, вслепую, — мнение, которое, пожалуй, можно не оспаривать, но представителю которого никто не позавидует.

___________ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА________247

Наверное, кто-то решит, что надо поговорить и о состоянии Христа после воскресения или о периоде времени с момента его воскресения до ухода из видимого мира. На эту тему поднимались разные вопросы, однако есть вещи и обстоятельства, о которых, наверное, можно не распространяться, причем не потому, что это совершенно невозможно, а потому, что никогда нельзя полностью понять то, что не имеет аналога в человеческом опыте (а здесь как раз речь идет о предмете опыта). Если бы нам, например, надо было что-нибудь сказать о свойствах Христова тела, преображенного и прославленного в воскресении (т. е. не подверженного никакому дальнейшему распаду), это означало бы, что мы пытаемся опередить свой собственный опыт. Апостол говорит,* что однажды Христос преобразит наше ничтожное тело, что оно уподобится его преображенному телу, и, наверное, следовало бы спросить: в чем заключается будущее преображение нашего тела или как его можно обрести. Для того чтобы составить на эту тему какое-то представление, нам пришлось бы сначала рассмотреть вопрос о том, какое отношение имеет материя к высшей потенции, а для этого в нашем изложении нет места. Прошедшее осознается, в будущее верят. Ясно, однако, одно: после того как внешний мир, находящийся вне Бога, однажды был признан и одобрен во Христе, последний замысел может заключаться лишь в том, чтобы весь внутренний мир, каким ему следовало быть изначально, — после первого творения все должно было заключаться в Боге, ибо долженствовавшее быть изначально никогда не может быть упразднено, — итак, последний замысел может состоять лишь в том, чтобы весь внутренний мир, каким ему следовало быть изначально, проявился во внешнем, чтобы человек, будучи внутренним, чисто духовным существом, стал бы таковым и внешним образом,

___________

* Флп. 3, 21.

248_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

От всех скудных философских рационалистических учений о бессмертии христианский взгляд отличается тем, что первые, тоже допуская продолжение жизни или утверждая будущее существование человека, все-таки не знают, в чем заключается истинная цель этого существования, его утешительное предназначение, особенно если они мыслят его совершенно оторванным от природы, тогда как совершенно необходимо, чтобы, после того как природа стала для человека помраченной и непроницаемой, она преобразилась для него в будущем состоянии, чтобы внешнее и внутреннее однажды прониклись гармонией, физическое настолько подчинилось духовному, что тело приняло бы природу тела духовного, уюмбфпт рнехмбфйкпэ,13 как говорит апостол (1 Кор, 15, 44), и тогда мы получим гораздо более основательное разъяснение, в большей степени соответствующее человеческой природе, какой она является теперь, чем то, которое было бы возможным при наличии первоначального единства. Если бы человек выдержал первое испытание и стал бы утверждаться на том месте, где был сотворен, он — в сравнении с тем, что мы теперь называем человеком, — был бы сверхчеловеком. Однако, после того как однажды он стал человеком в нынешнем понимании, божественный замысел заключается в том, чтобы он как человек, без того человеческого, с которым он связан столь многими неразрывными узами, отказался от желания стать причастным всему тому блаженству и высшему счастью, которые были предназначены для него в его первоначальном бытии. Лишь при таком будущем, ощущая такую цель человеческого бытия, сознание человека может найти покой. Но и этой надеждой мы обязаны Христу, обетование которого дает нам право после последнего кризиса (который обычно называют Страшным судом), после последнего мирового кризиса ожидать нового неба и новой земли.14

Blog

В. И. Философия откровения. Т. Спб.: Наука, 2002 480 с. Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг философия откровения 1844 Том Третья книга