Geum.ru

«Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез»

Вид материалаМонография

Содержание


1.3. Геоэкономическое позиционирование Севера и Арктики России
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   29

1.3. Геоэкономическое позиционирование Севера и Арктики России



Значение Севера и арктических районов для современной России обусловлено тем, что, с одной стороны, это обширная жизненно важная часть территории страны с экстремальными условиями жизнедеятельности и ярко выраженной спецификой социально-экономического развития. С другой стороны, этот макрорегион является зоной стратегических интересов России, так как обладает уникальным геополитическим, природно-ресурсным и социально-экономическим потенциалом.

При определении геоэкономического позиционирования и перспективной динамики социально-экономических процессов в российском Севере и Арктике следует исходить из двух основополагающих принципов:
  • глобальности – то есть российский Север и Арктика являются составной частью мирового Севера и Арктики и все процессы в этом макрорегионе необходимо исследовать с учетом международных тенденций и нормативных актов, расстановки действующих здесь сил;
  • суверенности – то есть российский Север и Арктика являются важнейшей частью национальной социально-экономической системы и все меры регулирования должны быть направлены на защиту национальных интересов и суверенитета Российской Федерации.

Необходимо отметить, что международные тенденции на Севере, и особенно в Арктике, очень существенно отличаются от отечественных, практически по всем основным направлениям:

демографическое – в российской части за годы реформ население уменьшилось более чем на 30%, а в зарубежной оно почти настолько же выросло. В результате деловой центр штата Аляска г.Анкоридж по населению вплотную приблизился к г.Мурманску, хотя еще в 1990 г. отставал по этому показателю в два раза;

финансовое – только арктические и частично северные регионы РФ перечисляют в федеральных бюджет больше, чем получают в виде обратных трансфертов. При этом уровень их бюджетной обеспеченности даже несколько ниже, чем в среднем по стране;

инфраструктурное – состояние инфраструктуры серьезно сдерживает реализацию инвестиционных проектов, в том числе в части освоения углеводородного сырья шельфа (на грани полной остановки находится значительная часть портов. Протяженность автомобильных дорог с твердым покрытием в Республике Саха (Якутия) менее 2 тыс. км, а в том же штате Аляска, который в два раза меньше по площади, превышает 20 тыс. км).

Новые тенденции в позиционировании государств и компаний на арктическом шельфе связаны с ожидаемым в ближайшие 15 лет крупномасштабным освоением месторождений углеводородного сырья и его транспортировкой. Однако расстановка сил и приоритетов здесь достаточно противоречива, в том числе в связи с отсутствием признанных мировым сообществом подходов к демаркации шельфовых границ за пределами
200-мильной зоны. В настоящее время нет даже научно обоснованных разработок по определению границ мировой и российской Арктики на суше. Вместе с тем, по Северному Ледовитому океану, северным дальневосточным морям на протяжении 20 тыс. км проходит государственная граница Российской Федерации. В этой связи следует указать, что ледокольный, транспортный и аварийно-спасательный флоты, порты, навигационно-гидрографические и гидрометеорологические службы находятся в сложном, кризисном состоянии.
К тому же надо учитывать попытки ряда государств расширить свое присутствие в Арктической зоне нашей страны, помешать реализации арктических интересов России, отстранить ее от участия в исследованиях Мирового океана, вытеснить
с трасс Северного морского пути [6].

Согласие российского руководства, данное в 1997 г. на отмену секториального принципа в Арктике, было ошибочным. Этот принцип необходимо восстановить, тем более, что другие полярные страны, по существу, его не отменяли.

Конечно, Арктика является плацдармом международного сотрудничества. Если ресурсы Севера нуждаются в более жесткой привязке
к национальной экономике ради формирования полнокровного общероссийского рынка, то за этим должно следовать смещение центра тяжести во внешних экономических связях нашей страны в части минерально-сырьевых и топливных ресурсов именно в сторону Арктики. Здесь природные условия столь сложны, а запасы полезных ископаемых и биоресурсов столь масштабны, что непременно требуется широкая международная кооперация, но
с мобилизацией российского научно-технического потенциала и с установлением порядка, защищающего интересы нашей страны.

Природные ресурсы Севера и Арктики играют ключевую роль
в удовлетворении потребности экономики страны во многих стратегически важных видах сырья и топлива, которые не имеют альтернативы их получения
в других регионах. Достаточно развитые (в отдельных регионах Севера) производственный комплекс и инфраструктура (транспортные коммуникации, энергетические сети, газо- и нефтепроводы, телекоммуникации), включая наличие открытых для мирового океана морских портов (в западной части – незамерзающих), трансграничных транспортных коридоров, позволяют активно участвовать в национальном и мировом экономическом процессе.

Не вызывает сомнения, что перспективы экономического развития арктических территорий, а следовательно, позиционирование государства и ведущих компаний на шельфе связаны с естественными конкурентными преимуществами, которые можно объединить в три большие группы:
  • природные ресурсы, перспективные к освоению в ближайшие
    20-30 лет с учетом интенсивного развития инновационных технологий;
  • транспортные системы, как в настоящее время, так и в перспективе связанные именно с транспортировкой сырьевых ресурсов, в том числе с учетом возможных климатических изменений;
  • пространственные ресурсы, которые с середины ХХ в. начинают играть все более значительную роль.

Одновременно с ростом использования пространства развивается тенденция сокращения свободных пространственных ресурсов, что еще увеличивает их ценность. Это приводит к важным экономическим и политическим последствиям, так как увеличение резервов своего национального пространства можно рассматривать как приумножение национального богатства. Это становится особенно значимым в отношении стратегических пространственных ресурсов, которые кроме экономического имеют политическое и военное значение, что в полной мере относится к пространству Севера и Арктики России.

Пространственный фактор играл и играет существенную роль
в действиях государств и политиков. Это связано с возможностью установления контроля над торговыми путями, за транзитом людей и грузов, использования ключевых транспортных путей.

Любой вариант дальнейшего развития экономики России должен учитывать, что северное пространство России, включая Северный морской путь, относится именно к стратегическим ресурсам, что ставит вопрос об их оптимальном использовании. В связи с этим большое значение приобретают лучшая организация всех видов экономической деятельности на этом пространстве, включая развитие человеческого потенциала, транспорта, эксплуатацию природных ресурсов, достижение максимума экологической безопасности, развитие сферы услуг, в том числе и туризма. Безусловно, главной задачей остается получение доходов от всех видов экономической деятельности, но при этом нельзя забывать о политических и стратегических аспектах присутствия России в Арктическом регионе, которые не всегда могут быть увязаны с извлечением прибыли. Российский Север – это значительный автономный регион, с транспортной инфраструктурой, независимой от воздействия зарубежных сил [7].

Для реалистичной оценки конкурентных преимуществ целесообразно, на наш взгляд, последовательно рассмотреть ресурсный потенциал Российской Федерации, а затем роль в этом потенциале арктического шельфа.

Энергетические ресурсы Севера и Арктики России, пространственный и транспортный потенциал региона, в частности Северный морской путь, могут, при эффективном их использовании и развитии, обеспечить повышение роли и статуса российского Севера, как на национальном пространстве, так и на международной арене и стать одним из инструментов системной модернизации экономики страны. Это особенно важно в условиях усиления процессов глобализации и необходимости встраивания России в новую геоэкономическую модель мирового развития как полноценного глобального игрока. Обострившаяся в последнее время борьба за ресурсы мировой Арктики, наличие значительного числа нерешенных проблем правового и политического характера, существенно влияющих на социально-экономические процессы на Севере и в Арктике, повышают значение данного макрорегиона, как для Российской Федерации, так и для мирового сообщества.

Территории Севера и Арктики России обладают значительным человеческим потенциалом, адаптированным к жизни и работе в экстремальных условиях Севера [8].

По оценкам экспертов, залогом системного присутствия России на Севере и в Арктике является устойчивое территориальное развитие на основе постоянно живущего населения. Силами только временного населения – вахтовиками, полярниками, военными и пограничниками России не удастся сохранить свои позиции в этом «мегарегионе». В условиях, когда Россия испытывает вызовы, связанные с освоением шельфа, и пытается доказать свой суверенитет над ним, она может чувствовать себя более или менее уверенно в том случае, если на отдаленных территориях будут постоянно находиться ее граждане, преимущественно из числа постоянно живущего населения, адаптированного к местным климатическим условиям. А заселенная территория, как известно из основополагающих постулатов геополитики, в определенной мере означает защищенная.

Наличие квалифицированных трудовых ресурсов, высокообразованных инженерно-технических, научных и преподавательских кадров вместе
с уникальным природно-ресурсным потенциалом, развитым индустриальным комплексом и значительным культурным потенциалом, обогащенным этнокультурным достоянием коренных народов Севера, создают необходимые предпосылки для устойчивого развития северных и арктических территорий страны.

При этом внешние и внутренние оценки арктического развития весьма различны. Первые опираются на идеи патернализма, вторые – саморазвития; в первом случае упор делается на государственные субсидии и субвенции, во втором – на внутренние источники и движущие силы развития. Государственная политика в настоящее время не может не учитывать оба аспекта организации жизнедеятельности в Арктической зоне. Российский опыт интересен деталями районирования Севера и особого выделения Арктики, нормированием уровня дискомфортности; американский (относительно Аляски) – созданием экономической базы для местного населения; канадский – организацией этнического природопользования и земельного права; скандинавский и финский – сохранением традиционной культуры саамского населения; датский (относительно Гренландии) – предоставлением автономии политических прав и самоуправления.

Несмотря на значение Севера и Арктики для страны и мирового сообщества, эта часть территории России остается остропроблемной зоной. Это обусловлено, во-первых, сложностью и неоднородностью социально-экономической ситуации в этих регионах. Во-вторых, отсутствием научно обоснованной, системной и дифференцированной федеральной политики
в отношении Севера России, которая не адекватна возрастающей роли Севера
в развитии страны и не учитывает в достаточной степени специфику и интересы северных регионов. В-третьих, недостаточно тщательно проработанной, базирующейся на научной основе, собственной социально-экономической политикой северных регионов, отсутствием во многих случаях активной позиции регионов по четкому формулированию и отстаиванию интересов населения северных территорий.

В условиях глобального экономического кризиса освоение северного шельфа, включая арктический, попало в «ножницы» двух разнонаправленных тенденций. Одна – возникла в связи с растущими в период 2003-2007 гг. ценами на топливно-энергетические ресурсы и соответственно ростом интересов
к запасам этих ресурсов, осознания возможности истощения этих ресурсов и начавшегося межгосударственного передела Арктики. Это обусловило развитие прорывных морских технологий – глубоководное бурение, бесплатформенная разработка месторождений с донным закачиванием скважин, транспортировка многофазных потоков. Вторая – связана с развитием кризиса, приведшего к падению цен и спроса на энергоресурсы, финансовым проблемам нефтегазовых корпораций, и с одновременным переориентированием некоторых стран на использование альтернативных источников энергии (сланцевый газ, биогаз) [9].

Однако большая часть стран ориентируется на оптимальное использование имеющегося потенциала, освоение новых нефтегазовых провинций. Норвегия, Канада, Гренландия успешно лицензируют морские участки на Севере. Инвестиции на шельфе Норвегии вырастут в 2010 г. на 16%.

Налоговые льготы недропользователям предоставляются избирательно, прежде всего, для неосвоенных территорий, для сложных, старых или небольших залежей. Широко стимулируется мобильность капитала на шельфе: ускорение оборота недр, реинвестирование прибыли и приход новых «игроков», способных привнести передовые технологии.

И в США, и в Северном море формируются новые реалии шельфовой энергетики: морские ветровые и волновые электростанции (включая конверсию старых нефтяных платформ), продление сроков работы нефтегазовой инфраструктуры как альтернатива ее опасному демонтажу, обратная закачка СО2 в пласты. Эти явления снимают жесткую альтернативу «нефть или охрана морской среды», но в целом экологический нажим на отрасль нарастает.

Столь разноречивые факторы повышают неопределенность дальнейших перспектив освоения северного шельфа. Можно выделить три основных сценария [9].

Активный: широкое освоение шельфа на базе передовых экологичных технологий. Возможно при возврате к высоким ценам на нефть и газ (особенно при осложнениях в Персидском заливе) и/или интенсивном таянии льдов. Побочным эффектом станет обострение межгосударственных противоречий при разделе Арктики, вплоть до демонстрации морской силы.

Умеренный (продолжение нынешних тенденций): реализация лишь очаговых «знаковых» проектов. Компании при поддержке заинтересованных правительств демонстрируют присутствие, «столбят» арктический шельф из соображений не столько текущих прибылей, сколько долгосрочной корпоративной и межгосударственной конкуренции за ресурсы.

Пассивный: свертывание нефтегазовой активности, как малорентабельной и политически неприоритетной. Возможно в случае устойчивого падения цен на топливном, особенно газовом, рынке. Шельф при этом осваивается не в Арктике, приходящей в упадок, а в конкурирующих бассейнах (Западная Африка, Бразилия, АТР).

Для России, едва приступающей к освоению арктического шельфа, каждый сценарий создает и риски, и возможности. Залог успеха, на наш взгляд, в том, чтобы реалистично спрогнозировать развитие событий и сообразно этому комплексно формировать внешнюю (включая военную), ресурсную, научно-техническую, промышленную и региональную политику.

Усиление арктического вектора геополитики и хозяйственной деятельности в России в этих условиях сопряжено с решением ряда проблем. Предстоит преодолеть противоречия и конфликты в системе циркумполярных отношений; необходимо организовать взаимодействие российских субъектов права, причастных к Северу и Арктике, с другими государствами, их фирмами и транснациональными компаниями, которое будет основано не на распределении товаров (например, нефти), а на распределении доходов от их продажи; требуется обеспечить равноправное участие полярных стран в деятельности международных структур, таких как Арктический совет, Северный форум, Северное измерение, Баренц-регион, Арктическая академия, Международный Арктический научный комитет и др.