Ьской сош полностью, поэтому электронные варианты презентаций и слайдов к предлагаемой разработке вы можете взять на кафедре филологического образования уипкпро

Вид материала

Документы

Содержание Четвертый экскурсовод

Подобный материал:

• Рекомендации по созданию презентаций, 29.43kb.
• Кузьминов Николай Николаевич Москва 2007 Необходимо выполнить все задания согласно, 362.59kb.
• «азъ» летописца в «повести временных лет», его варианты и способы выражения, 405.26kb.
• Администрация курской области, 984.1kb.
• Рекомендации по созданию презентаций Время, 34.07kb.
• Подготовка студентов туристского вуза к разработке профессиональных презентаций турпродукта, 426.66kb.
• Методическое обеспечение, 55.6kb.
• Методические указания по содержанию презентации для защиты курсовых и выпускных квалификационных, 73.38kb.
• Программа подготовки презентаций, 88.07kb.
• Рекомендации по созданию презентаций, 22.99kb.

Методика и формы работы при изучении прозы И.С. Шмелева в собственной практике. Система уроков в 11-ом классе по роману И. Шмелева «Лето Господне».

Урок первый. « Шмелев, какого никто не знает ».

Урок-заочная экскурсия.

Цели:

1. Познакомить учащихся с личностью И.С. Шмелева, пробудить интерес к его творчеству.

2. Способствовать

- развитию социально-исторического сознания и духовно-нравственного видения школьников;

- совершенствованию устной и письменной речи учащихся.

3. Способствовать воспитанию уважительного отношения к национальному духовному наследию народа, стремления сохранять и обогащать его.

Тип урока: урок-ознакомление.

Оборудование: Портрет И.С. Шмелева, выставка книг писателя, «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля.

Оформление доски:

Тема: «Шмелев, какого никто не знает».

(Иван Сергеевич Шмелев. 1873-1950.)

Эпиграф: «Шмелев теперь – последний и единственный из русских писателей, у которых еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка».

(А. Куприн)

«Это уже не литература... Это “душа просит”. Это утоление голода духовного». (А. Карташев)

Словарная работа: двунадесятые праздники, богомолье, отпускная молитва.

Ход урока

I. Оргмомент.

Учитель: Сегодня мы будем говорить о творчестве писателя, чьи книги «Лето Господне» и «Богомолье», наряду с молитвословом и Евангелием, лежали на ночном столике у русских людей в эмиграции. Так прежде лежали «Жития святых» святителя Димитрия Ростовского. Эти книги помогали русским людям, заброшенным на чужбину, жить и переходить в вечность. Имя писателя, о жизни и творчестве которого пойдет речь, – Иван Сергеевич Шмелев.

II. Подготовка к основному этапу.

Учитель:

- Что вам известно о русском писателе Иване Сергеевиче Шмелеве?

- Какие произведения писателя вы можете назвать, какие из них вами прочитаны?

- Какое впечатление оставили прочитанные произведения? Что показалось сложным и непонятным?

Сегодня мы совершим экскурсию, познакомившись с личностью писателя «Шмелева, какого никто не знает». Так сказал о нем поэт Константин Бальмонт. Слушая выступления одноклассников, вы будете заполнять в тетради хронологическую таблицу важнейших событий в жизни писателя, а в конце урока назовете факты из биографии И.С. Шмелева, которые, на ваш взгляд, во многом определили его судьбу.

III. Усвоение новых знаний.

1.Заочная экскурсия.

Первый экскурсовод: Прадед мой по отцу был из крестьян Богородского уезда Московской губернии. В 1812 году он уже был в Москве и торговал посудным и щепным товаром. Дед продолжал его дело и брал подряды на постройку домов. На постройке Коломенского дворца (под Москвой) он потерял почти весь капитал «из-за упрямства»: отказался дать взятку. Он старался «для чести» и говорил, что за стройку ему должны кулек крестов прислать, а не тянуть взятки. За это он поплатился: потребовали крупных переделок. Дед бросил подряд, потеряв залог и стоимость работ.

После деда отец нашел в сундучке только три тысячи. Старый каменный дом да эти три тысячи было все, что осталось от полувековой работы отца и деда. Были долги.

Отец не окончил курса в Мещанском училище. С пятнадцати лет помогал деду по подрядным делам. Покупал леса, гонял плоты и барки с лесом и щепным товаром. После смерти отца занимался подрядами: строил мосты, дома, брал подряды по иллюминации столицы в дни торжеств, держал портомойни на реке, купальни, лодки, бани, ввел впервые в Москве ледяные горы, строил балаганы на девичьем поле и под Новинском. Кипел в делах. Дома его видели только в праздник. Последним его делом был подряд по постройке трибун для публики на открытии памятника Пушкину. Отец умер от продолжительной и мучительной «мозговой» болезни. Она развилась у него от падения с лошади во время одной деловой поездки. Он поплатился за свою страсть к верховой езде.

Я остался после него лет семи. Ранние годы дали мне много впечатлений. Получил я их «на дворе».

В нашем доме появлялись люди всякого калибра и всякого общественного положения. Во дворе стояла постоянная толчея. Работали плотники, каменщики, маляры, сооружая и раскрашивая щиты для иллюминации. Приходили получать расчет и галдели. Тьма народу. Заливались стаканчики, плошки, кубастики. Пестрели вензеля. В амбарах было напихано много чудесных декораций с балаганов. Художники с Хитрова рынка храбро мазали огромные полотнища, создавали чудесный мир чудовищ и пестрых боев. Эти «архимеды и мастаки» пели смешные песенки и не лазили в карман за словом. Слов было много на нашем дворе – всяких. Это была первая прочитанная мною книга – книга живого, бойкого и красочного слова. Здесь, во дворе, я увидел народ. Я здесь привык к нему и не боялся ни ругани, ни диких криков, ни лохматых голов, ни дюжих рук. Эти лохматые головы смотрели на меня очень любовно. Здесь я слушал летними вечерами, после работы, рассказы о деревне, сказки и ждал балагурства. Дюжие руки ломовых таскали меня в конюшни к лошадям, сажали на изъеденные лошадиные спины, гладили ласково по голове. Здесь получались тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, что заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами.

В доме я не видал книг, кроме Евангелия, которое нас, детей, заставляли читать великим постом, и молитвенников, по которым я изучал молитвы, не понимая смысла церковных слов. Единственная книга не духовного содержания, которую я видел в доме до моей школьной жизни, кроме азбуки, был атлас по естественной истории с раскрашенными картинками. Это была одна из дядиных книг. Он очень любил чтение и театр. Одиннадцати лет я поступил в гимназию. Это самая тяжелая пора моей жизни – первые годы в гимназии. Холодные сухие люди. Слезы. Много слез ночью и днем, много страха.

С поступлением в гимназию мне стала доступной книга. Жюль Верн, Майн Рид, потом Марриэт и Эмар были любимыми писателями. Они открыли передо мной прекрасный мир недосягаемого. Короленко и Успенский закрепили то, что было затронуто во мне Пушкиным и Крыловым, что я видел из жизни на нашем дворе. Некоторые рассказы из «Записок охотника» соответствовали тому настроению, которое во мне крепло. Это настроение я назову чувством народности, русскости, родного. Окончательно это чувство во мне закрепил Толстой. Его «Казаки» и «Война и мир» меня закрутили и потрясли.

Рассказ «Городовой Семен» написан под впечатлением от рассказа Успенского «Будка». Со слезами я писал этот рассказ. Ночью писал. Конечно, этот рассказ мне вернули. Секретарь редакции подмигнул и сказал:

– Пока слабовато... а ничего...

Я написал юмористический рассказ и понес его в «Будильник». Мне вернули его в конверте, перечеркнутый красным карандашом с пометкой: «Цензурой не пропущено».

Я решил посвятить себя литературе, закинул учебники и принялся за самообразование. Ночью писал, а днем валялся на кровати, сказавшись больным, и читал до одури. Это было какое-то внежизненное существование. Так продолжалось недели две. Меня грозили выкинуть из гимназии. Гимназия мне опротивела. Я заявил, что буду учиться сам, один. И все же пришлось подчиниться. Только в восьмом классе я написал рассказ из народной жизни «У мельницы», и он был напечатан в толстом журнале «Русское обозрение». Это меня подняло. Но тут ряд событий: университет, женитьба – как-то заслонили мое начинание.

На втором курсе университета я совершил поездку на Валаам, в результате чего появилась книга путевых очерков «На скалах Валаама». Я никуда ее не посылал –издал сам. Она была задержана цензурой. Пришлось вырвать листы и перепечатывать. Журнал «Новое слово» разнес книгу, взглянув на нее с марксисткой точки зрения, «Русская мысль» отметила достоинство языка и описаний. Книга села, и я продал ее букинистам. Это меня подкосило, я бросил думать о писательстве.

Университет прошел для меня тускло, незаметно. В кружках я не вращался, в политической жизни не принимал участия. Я все время читал. На третьем году университетской жизни отсидел три недели в Бутырской тюрьме за участие в демонстрации. По окончании университета отбыл воинскую повинность и зачислился в адвокатуру. Полтора года этой деятельности отравили меня. Пришлось вести борьбу за существование, тяжелую борьбу. Шли с делами кляузники. Я не выдержал и поступил на службу в казенную палату. Семь с половиной лет службы, разъезды по губернии столкнули меня с массой лиц и жизненных положений. Служба моя явилась огромным дополнением к тому, что я знал из книг. Я знал столицу, мелкий ремесленный люд, уклад купеческой жизни. Теперь я узнал деревню, провинциальное чиновничество, фабричные районы, мелкопоместное дворянство. Зависимость угнетала. Мне нужны были средства, чтобы жить, а служить я уже не мог. Я искал выхода.

В один вечер написал рассказ «К солнцу». Получился рассказ для детей. Он был принят. Я немедленно написал другой. Он был принят с удовольствием. Я уже не думал о выходе. Он уже был. Я написал в тот же месяц большую повесть – она пошла. Тогда я решил писать. Я писал детские рассказы. Начал писать и в общей литературе. И когда почувствовал, что как будто стою на дороге, бросил службу. На этой дороге меня ободрил покойный Альбов. Мне сказал яркое, одушевляющее приветливое слово Горький и одобрил В.Г. Короленко.

Второй экскурсовод: А потом были повести и рассказы «Вахмистр», «Распад» (1906) «Иван Кузьмич», «По спешному делу» (1907), «Гражданин Уклейкин», «В норе» (1909), «Под небом» (1910), «Патока» (1911). Направленностью, всем существом своих произведений этих лет Шмелев был близок писателям-радикалам, группировавшимся вокруг издательства «Знание», в котором с 1900 года ведущую роль стал играть М. Горький. В лучших своих произведениях этих лет Шмелев продолжает и развивает тему «маленького человека», столь плодотворно разработанную литературой XIX века.

Повесть «Человек из ресторана» выдвинула его в первые ряды русской литературы. Главным, новаторским в повести было то, что Шмелев сумел полностью перевоплотиться в своего героя. «Хотелось, – писал Шмелев Горькому, раскрывая замысел повести, – выявить слугу человеческого, который по своей специфической деятельности как бы в фокусе представляет всю массу слуг на разных путях жизни». Ближе к вершине лакейство совершается уже «не за полтинник, а из высших соображений»: так важный господин в орденах кидается под стол, чтобы раньше официанта поднять оброненный министром платок. И чем ближе к вершине этой пирамиды, тем низменнее причины лакейства.

С появлением «Человека из ресторана» Шмелев – широко читаемый, признанный в России прозаик. В 1912 году организуется книгоиздательство писателей в Москве, членами-вкладчиками которого становятся С.А. Найденов, братья И.А. и Ю.А. Бунины, Б.К. Зайцев, В.В. Вересаев, Н.Д. Телешов, И.С. Шмелев и другие литераторы. Все дальнейшее творчество Шмелева 1910-х годов связано с этим издательством, в котором выходит собрание его сочинений в восьми томах, а также отдельными изданиями публикуются его рассказы и повести «Стена», «Пугливая тишина», «Росстани», «Виноград», упрочившие его положение как крупного писателя-реалиста.

Февральскую революцию 1917 года Шмелев встретил восторженно. Он совершает ряд поездок по России, выступает на собраниях и митингах. Особенно взволновала его встреча с политкаторжанами, возвращавшимися из Сибири. «Революционеры-каторжане, – с гордостью и изумлением писал Шмелев сыну Сергею, прапорщику артиллерии, в действующую армию, – оказывается, очень меня любят как писателя, и я, хотя и отклонял от себя почетное слово – товарищ, но они мне ни митингах заявили, что я – «ихний» и я их товарищ. Я был с ними на каторге и в неволе, – они меня читали, я облегчал им страдания».

Принимая перемены, превратившие Россию из монархии в республику, Шмелев, однако, не верил в возможность скорых и радикальных преобразований в России. «Глубокая социальная и политическая перестройка сразу вообще не мыслима даже в культурнейших странах, – утверждал он в письме к сыну от 30 июля 1917 года, – в нашей же и подавно. Некультурный, темный вовсе народ наш не может воспринять идею переустройства даже приблизительно». Но он любил свой народ и сына наставлял: «Думаю, что много хорошего и даже чудесного сумеешь увидеть в русском человеке и полюбить его, видавшего так мало счастливой доли. Закрой глаза на его отрицательное (в ком его нет?), сумей извинить его, зная историю и теснины жизни. Сумей оценить положительное».

Октябрь Шмелев не принял. Отход писателя от общественной деятельности, неприятие происходящего – все это сказалось и на его творчестве 1918-1922 годов. В ноябре 1918 года в Алуште Шмелев пишет повесть «Неупиваемая чаша», которая позднее своей «чистотою и грустью красоты» вызовет восторженный отклик Томаса Манна. Грустный рассказ о жизни или, скорее, о житии Ильи Шаронова, сына дворового маляра Терешки и тягловой Луши Тихой, напоен и в самом деле подлинной поэзией, проникнут глубоким сочувствием к крепостному живописцу. Кротко и незлобиво, точно святой, прожил он свою недолгую жизнь и сгорел, как восковая свеча, полюбив молодую барыню.

Видя вокруг себя неисчислимые страдания и смерть, Шмелев выступает с осуждением войны «вообще» как массового психоза здоровых людей (повесть «Это было», 1919) или просто показывает бессмысленность гибели цельного и чистого Ивана в плену, на чужой стороне («Чужой крови», 1918-1923). Во всех произведениях этих лет уже ощутимы отголоски позднейшей проблематики Шмелева-эмигранта.

Третий экскурсовод: Об отъезде писателя в эмиграцию-разговор особый. О том, что он уезжать не собирался, свидетельствует уже тот факт, что в 1918 году Шмелев покупает в Алуште дом с клочком земли. Но трагическое обстоятельство все перевернуло.

Сказать, что он любил своего единственного сына Сергея, – значит сказать очень мало. Прямо-таки с материнской нежностью относился он к нему, «дышал» над ним, а когда сын-офицер оказался на германской, в артиллерийском дивизионе, – считал дни, писал нежные письма. «Ну, дорогой мой, кровный мой, мальчик мой. Крепко и сладко целую твои глазки...» «Проводили тебя – снова из меня душу вынули». Когда многопудовые германские снаряды обрывались на русские окопы и смерть витала рядом с его сыном, он тревожился, сделал ли его «растрепка», «ласточка» прививку и кутает ли шею шарфом.

В 1920 году офицер Добровольческой армии Сергей Шмелев, отказавшийся уехать с врангелевцами на чужбину, был расстрелян красными. «Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один белый офицер», – так гласили телеграммы заместителя Троцкого в Реввоенсовете Склянского. Убивали не только офицеров, но и священников, солдат, инженеров, докторов, сестер милосердия, а также членов их семей. Шмелев в письме адвокату Обберу сообщал о сыне: «...Сергей Шмелев – участник Великой войны, затем – офицер Добровольческой армии Деникина в Туркестане. После, больной туберкулезом, служил в армии Врангеля, в Крыму, в городе Алуште, при управлении коменданта, не принимая участия в боях. При отступлении добровольцев остался в Крыму. Был арестован большевиками и увезен в Феодосию «для некоторых формальностей», как на мои просьбы и протесты ответили чекисты. Там его держали в подвале на каменном полу, с массой таких же офицеров, священников, чиновников. Морили голодом. Продержав с месяц, больного, погнали ночью за город и расстреляли».

Страдания отца не поддаются описанию. Шмелев принимает приглашение, присланное Буниным, выехать за границу и, преодолев многочисленные препятствия, выезжает в конце 1922 года в Берлин, а затем в Париж.

Поддавшись безмерному горю утраты, Шмелев переносит чувства осиротевшего отца на свои общественные взгляды и создает рассказы-памфлеты и памфлеты-повести: «Каменный век» (1924), «На пеньках» (1925), «Про одну старуху» (1925). Центральной здесь можно считать повесть «Солнце мертвых» (1923), которую сам Шмелев назвал «эпопеей». Вызвавшая восторженные отклики Томаса Манна, Герхарта Гауптмана, Сельмы Лагерлеф, переведенная на 12 языков, эта повесть – как бы плач по России, трагический эпос о гражданской войне. И все же против русского человека Шмелев не озлобился, хотя и многое в новой жизни проклял. О Шмелеве этой поры – человеке и художнике – близко знавший его Борис Зайцев писал так: «Писатель сильного темперамента, страстный, бурный, очень одаренный и подземно навсегда связанный с Россией, в частности с Москвой, а в Москве особенно с Замоскворечьем. Он замоскворецким человеком остался и в Париже, ни с какого конца Запада принять не мог... Лично я лучшими его книгами считаю «Лето Господне» и «Богомолье» – в них наиболее полно выразилась его стихия».

В самом деле, именно «Лето Господне» (1933-1948) и «Богомолье» (1931), а также тематически примыкающие к ним рассказы «Небывалый обед», «Мартын и Кинга» и другие из незаконченной третьей книги явились вершиной позднего творчества Шмелева. Он написал немало замечательного и, кроме этих книг, романы: «Няня из Москвы», 1936; «История любовная», 1929; «Пути небесные», 1936; «Старый Валаам», 1935. Но магистральная тема, которая все более проявлялась, обнажалась, выявляла главную и сокровенную мысль жизни, сосредоточенно открывается именно в этой незавершенной «трилогии», не поддающейся даже привычному жанровому определению (быль-небыль? миф-воспоминание? свободный эпос?): путешествие детской души, судьба, испытания, несчастья, просветление. Здесь важен выход к чему-то положительному – к мысли о Родине. Шмелев пришел к ней на чужбине не сразу. Живя в Грасе, у Буниных, Шмелев писал А.И. Куприну, которого горячо любил: «Я по Вас стосковался. Думаете, весело я живу? Я не могу теперь весело! И пишу я – разве уж так весело? На миг забудешься... Сейчас какой-то мистраль дует, и во мне дрожь внутри, и тоска, тоска... Доживаем дни свои в стране роскошной, чужой. Все – чужое. Души-то родной нет, а вежливости много... Все у меня плохо, на душе-то». Отсюда, из чужой и «роскошной» страны с необыкновенной остротой и отчетливостью видится Шмелеву старая Россия, а в России – страна его детства, Москва, Замоскворечье.

«Богомолье! – отмечал И.А. Ильин. – Вот чудесное слово для обозначения русского духа... Как же не ходить нам по нашим открытым, легким, разметавшимся пространствам, когда они сами, с детства, так вот и зовут нас – оставить привычное и уйти в необычное, сменить ветхое на обновленное, оторваться от каменеющего быта и попытаться прорваться к иному, к светлому и чистому бытию... и, вернувшись в свое жилище, обновить, освятить и его этим новым видением?.. Нам нельзя не странствовать по России: не потому, что мы «кочевники» и что оседлость нам «не дается», а потому, что сама Россия требует, чтобы мы обозрели ее и ее чудеса и красоты и через это постигли ее единство, ее единый лик, ее органическую цельность». Шмелев писал: «Мои «Богомолье» и «Лето Господне» – стали как бы отпускной молитвой. Я знаю три случая: за несколько дней до кончины Бальмонт читал – в какой раз! – «Лето Господне». Его вдова говорила: «...читал вслух, но как-то по-особенному, иначе, чем обычно...»... 2-й – Немирович-Данченко, Василий Иванович – умер под 90 было, – в день смерти читал «Богомолье». Писал мне раньше,что читал не раз... И 3-е – Митрополит Антоний в последние дни перед кончиной приказывал келейникам читать ему «Богомолье». Иные мне писали: эти книги мы держим у божницы. Иные так: говея, мы готовимся, читая Ваши – «Лето Господне» и «Богомолье». Это утешение мне большое». Книги эти служат глубинному познанию России, ее корневой системы, пробуждают любовь к нашим праотцам.

Четвертый экскурсовод: Шмелев страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно. Желание писателя осуществилось. 30 мая 2002 года прах Шмелева был торжественно перевезен из Франции в Москву, на кладбище Донского монастыря. Вообще, Шмелев, пожалуй, единственный русский писатель, у которого так много связано с монастырем не только в творчестве, но и в жизни. После смерти жены писатель посещает Псково-Печерский мужской монастырь и там находит утешение и успокоение (1936 г.). В это же время он посещает в Прикарпатье монастырь Иова Почаевского, живет там некоторое время с целью испытать себя: способен ли он к монашеству, ибо, после смерти жены, его уже ничто не держит в мире. Но, как вспоминает посетивший там Шмелева его друг-историк Карташов: «Скучно, одиноко там было Ив. Сергеевичу. Он себя проверил, в монастыре ему не место. А вот «около монастыря» – другое дело. Когда потянет, пошел, поговел, помолился, а потом опять – в свое гнездо. Гвоздем засела у него в голове эта полудетская мечта». Сам Шмелев часто говорил о том, что хочет жить возле монастыря. Из-за духовной пользы и потому, что атмосфера монастыря напоминала ему утраченную Родину. Церковь, особенно монастырь, это был единственный островок прежней России – за рубежом. «Я до сей поры – Бога ищу и своей работой, и сердцем (рассудком нельзя)... Я ищу родной воздух, пусть хоть марево родное. Жить вблизи обители... там, как бы наше: места глухие, воздух, уклад, песнопения», – писал он Ксении Деникиной, начиная с 1948 года. Но этой мечте Шмелева дано было осуществиться только в самый последний день его жизни. После тяжелой операции на сердце 24 июня 1950 года он уехал на автомобиле в православный монастырь Покрова Пресвятой Богородицы под Парижем (в местечке Бюсси-ан-Отт), где ему удалось договориться о пансионе. В тот же день вечером он скончался от сердечного приступа.

Как отмечают очевидцы, этот последний день был необычным. Шмелев был в особенном настроении. Он любовался природой и все время говорил о том, как он благодарит за все Бога и как чудесно сотворен мир! Монахиня Феодосия, у которой на глазах умер Шмелев, вспоминает: «Иван Сергеевич был полон самых радужных надежд; мечтал о том, как будет работать; хотел возможно скорее поговеть... Он много раз крестился ... Он благодарил Господа Бога за все то чудесное, что было вокруг него и в нем самом. И когда он был полон этой благодарности к Богу, тогда Последний закрыл ему глаза. Послал ему вечный покой», в этом светлом состоянии души он и отошел в вечность, к своему Творцу. Умер Шмелев в день Ангела своего старца – отца Варнавы.

(Материалы для проведения заочной экскурсии «Шмелев, какого никто не знает» подготовлены с использованием следующих статей:

1. И.С. Шмелев. Автобиография.

2. О. Михайлов. Иван Сергеевич Шмелев (1873-1950).

3. Т.В. Мельник. Послесловие к книге «Солнце живых».

4. Д.В. Макаров. Монастырь в жизни и творчестве И.С. Шмелева.

Исходные данные см. в библиографическом списке).

2. Слово учителя о книге «Лето Господне».

Идеалом Шмелева была Святая Русь, он любовно воскрешает ее образы. Связь писателя с Родиной проявляется и в поэтизации народной культуры, в сохранении и преображении богатств русского языка. Это особенно ярко проявилось в итоговой книге «Лето Господне», эпиграфом к которой избраны слова Пушкина:

Два чувства близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

«Лето Господне» строится как объединение ряда глав, посвященных детству писателя, и состоит из трех частей: «Праздники» – «Радости» – «Скорби». Первые две части имеют во многом симметричную композицию: главы их соотносятся друг с другом, а отдельные сюжетные ситуации повторяются, подчеркивая непрерывность религиозно-обрядовой жизни и отражая ритм жизни природной. Впервые в истории русской литературы художественное время произведения строится на основе церковного календаря и воплощает идею вечного возвращения; в тексте произведения следуют друг за другом описания великих и двунадесятых праздников, праздников в честь святых и праздников, связанных с чтимыми иконами. «Лето Господне» – «книга трепетная и молитвенная, поющая и благоухающая» - занимает особое место в русской автобиографической прозе XX века: это произведение не только по-новому освещает тему детства , но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы. О новаторстве художественного метода Шмелева в «Лете Господнем» мы будем говорить на последующих уроках, в завершении которых вам предстоит написать домашнее сочинение. (Темы сочинений должны быть предложены учащимся на первом уроке. Перечень см.ниже).

IV. Подведение итогов.

Учитель: Назовите факты из биографии И.С. Шмелева, которые, на ваш взгляд, во многом определили его судьбу.

V. Информация о домашнем задании, инструктаж.

1. Прочитав статью в учебнике о творчестве И.С.Шмелева, завершить заполнение хронологической таблицы.

2. Составить тест из 12-ти вопросов по содержанию романа «Лето Господне».

2.2.2. Уроки второй-третий. «Сотворить в слове Россию...»(по роману И.С. Шмелева «Лето Господне»).

Урок-исследование.

Цели:

1. Способствовать формированию умения проводить анализ художественного произведения на примере романа И.С. Шмелева «Лето Господне».

2. Способствовать

-совершенствованию устной и письменной речи учащихся в процессе анализа языковых средств различных уровней и средств выразительности речи;

-развитию представлений учащихся о русских православных праздниках и традициях.

3. Способствовать воспитанию и развитию духовно-нравственного видения, чувства благодарной памяти, которым была сильна Россия.

Тип урока: урок-исследование.

Оборудование: портрет И.С.Шмелева, «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, ксерокопии критических статей о Шмелеве И. Ильина, М. Дунаева, О. Михайлова, Н. Николиной и др.

Оформление доски:

Тема: «Сотворить в слове Россию...» (по роману И.С. Шмелева «Лето Господне»).

Эпиграф: «Видишь самую Русь, московскую, замоскворецкую, во всей ее темпераментной широте, во всем ее истовом спокойствии, в этом чудесном сочетании наивной серьезности, строгого добродушия и лукавого юмора... Живешь в ней, с нею, ею... участвуешь в праздновании ее праздников, молишься с нею, пугаешься, радуешься и плачешь». (И.А. Ильин.)

Словарная работа: сказ, Божественная Литургия.

Ход урока

I. Оргмомент.

Учитель: Наш урок сегодня – это урок-исследование художественного мира романа И.С. Шмелева «Лето Господне». Нам предстоит определить характерные черты творческой манеры писателя, выявить закономерности построения художественного пространства в произведении, которое занимает особое место в русской автобиографической прозе XX века. Работая в группах, мы будем иметь возможность проанализировать три главы романа: «Пасха», «Троицын день», «Рождество»; узнать, как отмечались на Руси эти великие двунадесятые праздники, и, сопоставляя наши наблюдения в ходе защиты вопросов, сделать вывод о том, по каким законам создается «художественная ткань» романа И.С. Шмелева «Лето Господне».

II. Взаимопроверка домашнего задания: теста из 12-ти вопросов, составленного учащимися и выявляющего знание содержания романа И.С. Шмелева «Лето Господне».

Возможный вариант теста:

1. Из каких частей состоит «Лето Господне»?

а) «Праздники», «Радости», «Скорби»;

б) «Праздники», «Радости», «Горести»;

в) «Праздники», «Радости», «Беды».

2. На какой праздник устраивались гулянья на Воробьевых горах и катанье на лодках?

а) на Пасху;

б) на Троицу;

в) на день Святого Духа.

3. На какой праздник было принято выпускать птиц на волю?

а) на Благовещение;

б) на Вербное Воскресенье;

в) на Пасху.

4. В главе «Яблочный Спас» Горкин рассказывает о том, какие еще бывают Спасы. Какие еще Спасы отмечали на Руси?

а) Медовый Спас, Ореховый Спас;

б) Ореховый Спас, Грибной Спас;

в) Медовый Спас, Грибной Спас.

5. Как по-другому называется праздник «Яблочный Спас»?

а) Праздник Вознесения Господня;

б) Праздник Преображения Господня;

в) Праздник Успения Пресвятой Богородицы.

6. В «Лете Господнем» повествование ведется от первого лица. Как зовут рассказчика?

а) Егор;

б) Сережа;

в) Ваня.

7. Из-за чего умер Мартын-плотник (глава «Крещение»)?

а) на спор с немцем сидел в проруби, застудился и помер;

б) поспорил с немцем, кто больше выпьет, и умер;

в) сорвался с крыши.

8. Как зовут лошадь, которая возила еще прабабушку Устинью?

а) Кривая;

б) Рыжая;

в) Быстрая.

9. Какому библейскому событию посвящен праздник Вербного воскресения?

а) Благовещению;

б) Дню Святого Духа;

в) Входу Господню в Иерусалим.

10. Какой святой, по словам Горкина, «сторожит щитом и копьем Москву нашу»?

а) Сергий Радонежский;

б) Георгий Победоносец;

в) Андрей Первозванный.

11. Что предвещало беду в доме, болезнь и смерть отца?

а) «дурной» сон Горкина, болезнь Кривой;

б) цветение «змеиного цвета», вой Бушуя, болезнь Кривой;

в) «дурной» сон Горкина, цветение «змеиного цвета», вой Бушуя.

12. На какой праздник в доме главного героя происходило представление, во время которого казнили царя Ирода?

а) на Пасху;

б) на Крещение;

в) на Рождество.

III. Основной этап. Анализ художественного произведения.

Класс делится на три группы, работающие соответственно с главами «Пасха», «Троицын день», «Рождество».Учащиеся анализируют художественный текст по предложенному учителем плану.

Вопросы и задания.

1. Какие особенности стиля И.С. Шмелева дарят читателю, по замечанию Ильина, «опыт присутствия, чувство включенности» в повествование?

2. «Читая его (Шмелева) произведения, мы не только думаем: мы видим, дышим, слушаем, касаемся руками того мира, который он нам предлагает». (А. Труайя.) В романе у каждого времени свой цвет, запах и звук. Ответьте, как «пахнут» Рождество, Пасха, Троица? Какова цвето-световая гамма этих праздников? Какие подробности, реалии быта отбирает Шмелев для передачи атмосферы времени, создания колорита эпохи? Обратите внимание на звуковой фон, «осязательные» и «обонятельные» аспекты изображения?

3. Язык Шмелева. Каковы особенности языка «сказа» в романе «Лето Господне»? Подберите в тексте примеры языковых особенностей, делающих язык писателя близким народному.

4. Какую функциональную нагрузку выполняют в произведении пейзажные зарисовки? В чем их своеобразие?

5. Проанализируйте пространственно-временную организацию текстов: какие приемы использует Шмелев для расширения повествовательной перспективы? Как добивается эффекта исторической глубины повествования?

6. Как взаимодействуют вечное и вещное в повествовании И.С. Шмелева? Бунин упрекал Шмелева за «патоку потонувшей в блинах и пирогах России». Согласны ли вы с этим мнением? Аргументируйте свой ответ.

IV. Защита вопросов по группам.

Выполнение заданий проходит согласно плану. Учащиеся защищают сначала первый вопрос, затем второй и т.д., что дает возможность сравнить, сопоставить их наблюдения, сделанные в ходе анализа указанных глав, выявить закономерности, по которым создается художественное повествование «Лета Господня».

1. Отвечая на первый вопрос, ребята приходят к выводу о том, что «опыт присутствия» при чтении романа Шмелева создается, прежде всего, благодаря тому, что оно ведется то первого лица; глаголы-сказуемые, относящиеся к «я» рассказчика, употреблены в настоящем времени («вижу я», «помню», «гоняюсь», «я рассматриваю»,«я прижимаю» и др.). Автор часто использует безличные конструкции: «Бывало, ждешь звезды, протрешь все окна», «звон услышишь» и т.д. Способствует этому и обращение автора к сказу – особому типу повествования, который предполагает имитацию звучащей, произносимой речи. «Детский» сказ передает впечатления ребенка от каждого нового момента бытия, воспринимаемого в звуке, цвете, запахе. Богатство речевых средств, передающих разнообразные чувственные ощущения, взаимодействует с богатством бытовых деталей, воссоздающих образ старой Москвы. Все это и создает у читателя «чувство включенности» в художественную ткань романа «Лето Господне».

2. Каждому празднику в романе соответствует свой цвет, запах, звук. «Сладким теплом, душистым» от куличей пахнет Пасха, «пахнет мастикой, пасхой и ветчиной», «пахнет можжевельником священно», в церкви «пахнет священно розами». Троица «пахнет зеленой рощей», «зеленым лугом, размятой сырой травой», которую «трусят» по всему двору и которой «засыпана» вся церковь. «Пахнет горячими ватрушками». Рождество «пахнет ... елкой», мясными пирогами, жирными щами. У каждого праздника своя цвето-световая гамма, в которой явно обозначен доминирующий цвет. Пасха – красная. «В комнатах пунцовые лампадки», «пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами», «сняли чехлы с бордовых кресел», «в зале и коридорах – новые красные «дорожки», «крашеные яйца ... пунцовые», «лампадки пунцовые», громадные куличи прикрыты «розовой кисейкой», «на шее у Горкина розовый платочек», а «свечка у него красная». Красный цвет символизирует кровь Агнца пасхального, благодаря которой избавлены были первенцы еврейские от смерти (по Ветхому Завету), прообразовавшего собой Самого Спасителя Иисуса Христа, Агнца Божия, берущего на Себя грехи мира, кровь Которого избавляет всех верующих от вечной погибели (по Новому Завету). В конце главы значение слова «красный» из фактического обозначения цвета преобразуется в «красивый», «прекрасный» (свои этимологические синонимы): «Трезвоны, перезвоны, красный-согласный звон. Пасха красная!», «Пасха красная! Красен и день и звон».

На Троицу все зелено. «Ветки берез вьются... улица. Листочки до того сочные, что белая курточка обзеленилась, а на руках – как краска... Я умываюсь листочками, тру лицо, и через свежую зелень... новое лето вижу». Даже «пахнет зеленой рощей». Двор «зеленый», «праздничный». В доме «на мокром столе навалены всякие цветы», «везде у икон березки. И по углам березки, в передней даже, словно не дом, а в роще». «В церкви зеленоватый сумрак... засыпано все травой». «Все нарядны, в легких и светлых платьях». Земля – «именинница»! Украшение храма и жилища в этот день зеленью и цветами олицетворяет чудесную силу Животворящего Духа, посвящение ему начатков весны.

Рождество – белоснежное. «На улицах сугробы, все бело. На крышах, на заборах, на фонарях – вот сколько снегу! С крыш свисает. Висит – и рухнет, мягко, как мука». Такой мороз, что все дымится. На стеклах наросло буграми». «Солнце – в дыму, висит пунцовым шаром. Будто и оно дымится. От него столбы в зеленом небе. Водовоз подъехал в скрипе. Бочка вся в хрустале и треске. И она дымится, и лошадь вся седая. Вот мороз!..» «Белят» ризы на образах... и ставят «праздничные», рождественские, лампадки напоминают... снег и звезды. Вешают на окна свежие накрахмаленные шторы... и это напоминает чистый, морозный снег. Изразцовые печи светятся белым матом.... В гостиной стелят «рождественский» ковер, – пышные голубые розы на белом поле, – морозное будто, снежное».

Учащиеся отмечают, что цветовая гамма в повествовании Шмелева может создаваться не только непосредственным обозначением цвета, но и опосредованно –через многообразие зрительных, слуховых, обонятельных и осязательных ассоциаций.

Для передачи атмосферы праздника, создания колорита эпохи Шмелев отбирает детали и реалии быта, создающие иллюзию нашего присутствия, соучастия и сопереживания в созданном художественном пространстве. Читатель словно видит, как «принесли из амбара «паука» ... обметать потолки для Пасхи», как «у Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками... кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон на золотых колечках, на алых ленточках, сахарные, атласные», как на дворе «сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для – Х.В.», как Горкин «берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке», в церкви выносят Плащаницу, «вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени – кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий». Читатель словно сам становится свидетелем того, как «все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди», и, услышав пение церковного хора: «Христос воскресе из ме-ртвых», замирает в благоговейном трепете. (Глава «Пасха»).

Аналогично рассматриваются главы «Троицын день» и «Рождество».

3. Защищая третий вопрос, ученики приходят к выводу о том, что «Лето Господне» И.С. Шмелева – во многом произведение новой формы. Впервые в автобиографической прозе для изображения прошлого применен сказ, создающий иллюзию звучащей, произносимой речи. Шмелев в своем произведении восстанавливает уже утерянную старорусскую, старомосковскую речь. Его язык живой, каждое употребленное слово, каждая народная присказка дают ощущение реальности людей. Языку Шмелева свойственны длинные предложения, основанные на перечислениях; безличные предложения, в которых подлежащее и сказуемое часто выражены глаголами. Постоянны вкрапления народных песен, поговорок, пословиц. Речь удивительно метафорична. Встречаются чисто языковые особенности, делающие язык Шмелева очень близким народному: постоянные эпитеты, народная синонимика, народная тафтология, повторяющиеся предлоги, лексические повторы, отрицательное строение фразы, употребление слов, не являющихся синонимами, но имеющих одно общее родовое понятие, народно-поэтические суффиксы -учи,- ючи, -ушк, -юшк. Рисуя образы светлого, счастливого детства и образ Святой Руси, взаимодействующие в повествовании, писатель использует и богатства народной речи, и новые изобразительные средства, открытые им. Изобразительное мастерство писателя особенно ярко проявилось в отображении в слове сложных, различных признаков. С этой целью используются речевые средства, характеризующие предмет с разных сторон:

- сложные эпитеты: пышно-тугой, прохладно-душистый, бледно-огнистый и др.;

- глагольные сближения: славим-носим, приходят-уходят, зачепится-захлебнется, горит-чадит и др.;

- слова, принадлежащие к одной части речи: напев-молитву, кресты-медальки, алый-сахарный, хорошо-уютно и др.;

- ассоциативные сближения: скрип-хруст, ящик-закуток, дощечки-крыши, пятнышки-сады, огороды-коврики и др.

4. В романе «Лето Господне» пейзажи – это настроения, окрашенные тончайшим лиризмом и создающие «нетленный лик» России. Природный мир воспринимается как одушевленный, созвучный человеку; он обожествляется и поэтизируется. Единосущность человека и природы прослеживается на всем протяжении романа. В произведении Шмелева находит отражение сочетание христианских верований с культом природы, светил, растений, характерных для языческого миросозерцания. Любовь героев к «земному царству» (к которому принадлежит и природный ряд) освящена устремленностью к царству небесному. Небесное и земное сливаются воедино. Природный ряд становится полноправным участником происходящего. На Рождество и «снег – святой. И звезды – святые, новые, рождественские звезды». «Иду ото всенощной, снег глубокий, крепко морозом прихватило, и чудится, будто снежок поет, весело так похрустывает – «Христос с небес, срящите...» – такой-то радостный, хрящеватый хруст». («Рождество») К Пасхе все пробуждается, «идет весна». «Прошумели скворцы над садом... а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки». «Пошла Москва-река». («Пасха»). Троицын день – «настояще летний». Вся земля – «именинница»! «Потому – Господь ее посетит». «Пойдет ...Господь, во Святой Троице, по всей земле... Радость-то кака, а?..» «Я смотрю на серую землю, и она кажется мне другой, будто она живая...»

5.В повествовании Шмелева наблюдается постепенное расширение пространства (независимо от того, как выстраивается пространственная парадигма: двор – церковь – Кремль («Пасха»); дом – двор – церковь – Москва («Троицын день»); Россия – Москва – Кремль – дом («Рождество»), которое соотносится с обращением к историческому времени; при этом исторические памятники Москвы и различные реалии, с ней связанные, осознаются рассказчиком как неотторжимые элементы его личной жизни: граница между прошлым и настоящим разрушается, и личная память повествователя сливается с памятью исторической, преодолевая ограниченность отдельной человеческой жизни. «Лето Господне» строится как возможный рассказ ребенка, в которого перевоплощается взрослый повествователь. Автору важен чистый детский голос, раскрывающий душу в свободной и радостной любви и вере. Повествование, таким образом, неоднородно: при доминирующей в целом точке зрения маленького героя ряд контекстов организован «голосом» взрослого рассказчика. Это прежде всего зачины глав, лирические отступления, концовки. Чередование двух позиций, их сопоставление и создает в тексте настроение лирического переживания.

6. Мир, изображенный Шмелевым, совмещает сиюминутное и вечное. Он рисуется как дар Божий. Освященными (часто в блеске и сиянии) рисуются и бытовые реалии. Внутренним оком маленький герой видит и другой свет, Божественный. Бытовая, будничная жизнь рисуется преображенной дважды взглядом ребенка, любовно и благодарно открывающего мир, и Божественным Светом. Мир «Лета Господня»-небесный и одновременно земной, материальный, плотно насыщенный бытовыми, звуковыми,«обонятельными» и «осязательными» образами. Мир, который воспринимается единым глотком, вздохом и взглядом. Вещь, изображенная Шмелевым, дарит нам эстетическое наслаждение; его вещи утратили свое утилитарное назначение, превратившись в вещи – слова.

На вопрос, согласны ли ребята с высказыванием И.А. Бунина, они отвечают по-разному. Некоторые разделяют мнение о том, что художественное пространство «Лета Господня» перенасыщено бытовыми реалиями и вещными атрибутами. Однако большая часть учеников считает этот художественный прием оправданным и аргументирует свою точку зрения следующим образом: «Мир Божий – это богатый мир... У Бога всего много». Лето Господне всегда благодатно. Пасхальные и рождественские столы, ломящиеся в праздник от изобилия еды, – символ счастья и благополучия. Что же касается гиперболичности, «избыточности» вещного мира, то в этом отразился вековой народный идеал об изобильной и счастливой жизни. В подробности, детальности описаний Шмелев здесь сравним с Гоголем, хотя в том, как все описано, он, скорее, ближе к Лескову.

V. Подведение итогов.

Учитель: Определите характерные черты художественной манеры И.С. Шмелева в книге «Лето Господне».

Ученики: «Лето Господне» – во многом произведение новой формы. Для него характерна особая пространственно-временная организация и сложная структура повествования, основанная на взаимодействии разных повествовательных типов. Впервые в автобиографической прозе применен сказ, создающий иллюзию звучащей, произносимой речи. Рисуя образы светлого, счастливого детства и образ Святой Руси, взаимодействующие в повествовании, писатель использует и богатства народной речи, и новые изобразительные средства, открытые им. «Детский» сказ передает впечатления ребенка от каждого нового момента бытия, воспринимаемого в звуке, цвете, запахе. Богатство речевых средств, передающих разнообразные чувственные ощущения, взаимодействует с богатством бытовых деталей, воссоздающих образ старой Москвы. Развернутые описания показывают не только изобилие, но и красоту уклада русской жизни. Своеобразие пейзажных зарисовок в «Лете Господнем» заключается в том, что они не только создают настроения, окрашенные тончайшим лиризмом, но и являются полноправными участниками происходящего. Природный ряд воспринимается как одушевленный,созвучный человеку, он обожествляется и поэтизируется, сочетая в себе христианские и языческие представления. Мир «Лета Господня» – небесный и одновременно земной, материальный, плотно насыщенный цветовыми, звуковыми, «обонятельными» и «осязательными» образами. Мир, который воспринимается сразу единым глотком, вздохом и взглядом.

VI. Информация о домашнем задании, инструктаж.

Подготовиться к семинару, опираясь на материалы критических статей о творчестве Шмелева И. Ильина, М. Дунаева, Н. Николиной и др.

Урок четвертый. Своеобразие реалистического метода Шмелева: традиционность и новаторство.

Семинар.

Цели:

1. Способствовать формированию умения проводить анализ художественного произведения на примере романа И.С. Шмелева «Лето Господне».

2. Способствовать

- совершенствованию навыков мыслить, рассуждать;

- совершенствованию устной и письменной речи учащихся в процессе анализа языковых средств различных уровней и средств выразительности речи.


3. Способствовать формированию нравственных качеств; воспитывать уважительное отношение к национальному духовному наследию народа, стремление сохранять и обогащать его как бесценную сокровищницу жизни.

Тип урока: урок обобщения и систематизации знаний учащихся.

Оборудование: портрет И.С. Шмелева, выставка книг писателя, «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, ксерокопии критических статей о Шмелеве.

Оформление доски.

Тема: «Своеобразие реалистического метода Шмелева: традиционность и новаторство».

Эпиграф: «Так о России не говорил еще никто... Ее прозревали Пушкин и Тютчев. Ее осязал в своих неосуществимых замыслах Достоевский. Ее показал в своих кратких простонародных рассказах Лев Толстой. Ее проникновенно исследовал Лесков... Ее коснулся Чехов... И ныне ее, как никто доселе, пропел Шмелев» (И.А. Ильин).

Ход урока

I. Оргмомент.

Подготовка к основному этапу.

Учитель.

В критической литературе И.С. Шмелев часто рассматривается как типичный писатель-бытовик, запечатлевший в своих произведениях характерные черты жизненного уклада различных слоев русского общества. Наблюдаются попытки ограничить значение его произведений обилием любопытных бытовых подробностей. Существует и иная точка зрения критиков, утверждающих, что творчество Шмелева шире заурядного «бытовизма», что оно несет глубокое содержание, не сводимое к простому воспроизведению деталей быта.

Проблема «бытовизма» Шмелева неодназначна, и поэтому нельзя без оговорок принять ту или иную точку зрения. Слово