В. С. Сысоев Санкт-Петербург Университетская книга

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14

Глава 7 СОЦИАЛЬНАЯ ИГРА

Развитие социальной игры

В маленьких группах дети-дошкольники, подобно детенышам обезьян, поначалу в основном играют поодиночке. Они играют, рассматривают или просто вертят в руках случайно попавшие на глаза объекты или наблюдают за играми других детей, не присоединяясь к ним. Став старше, они играют в те же игры, что и дети, находящиеся рядом, но не общаются с ними. Немного позже они могут играть в те же игры, теми же предметами, поблизости от других детей, но снова без всяких совместных действий (275, 276). Пиаже утверждает, что дети играют совместно только после 7-8 лет (283). По общепринятой точке зрения, с возрастом социальная игра развивается в следующей последовательности: одиночная игра, параллельная, ассоциативная и, наконец, совместная игра.

Впрочем, в определенном смысле, социальная игра начинается гораздо раньше. Социальная жизнь ребенка начинается с самого его рождения. Он не выживет без ухода, а это подразумевает бесчисленные контакты с другими людьми. Естественно, не новорожденный выступает инициатором социальной игры. Мать, отец, бабушки, няньки, друзья родителей и даже совсем незнакомые женщины

воркуют с ним, трогают, целуют, ласкают и тискают его, машут перед ним погремушками и куклами, поют ему колыбельные песенки и т. д. Вначале взрослым достается разве что случайный взгляд младенца, но к шести неделям он уже умеет улыбаться в ответ и демонстрировать разные знаки внимания, несомненно говорящие о том, что он замечает других людей. Когда ребенок уже может касаться других людей, то изрядная доля его игр заключается в том, что он исследует их всеми доступными способами: дергает, толкает, тянет, как любые другие объекты. В возрасте от 5 до 7 месяцев он смеется, когда с ним играют в "гляделки" или "идет коза рогатая", а через несколько недель уже сам может принимать участие в игре (59, 134). В годовалом возрасте большая часть игр - подражание чему-то. Ребенку нравится повторять все, что делают люди, которых он знает больше всех.

В возрасте от 5 до 7 месяцев, когда малыш уже может отличить знакомые лица от незнакомых, он еще улыбается незнакомым детям, хотя уже не улыбается при виде незнакомых взрослых. Очень интересны для подрастающего младенца другие дети. Конечно, все дети тянутся к матери или присматривающему за ними взрослому, когда они ударились, проголодались или капризничают. И все же, хотя индивидуальные различия достаточно велики, некоторые дети уже в возрасте всего 2.5 лет среди множества самых привлекательных игрушек чувствуют себя неудовлетворенными, если им не с кем играть. Это вовсе не значит, что если детей такого возраста собрать вместе, то они обязательно начнут совместную игру. Иногда дети ведут себя, как персонажи греческой трагедии: каждый играет свою роль, не обращая особого внимания на остальных. В то же время они склонны играть такими же игрушками, как и у других детей, так что вряд ли они совсем не обращают друг на друга внимания. Поощряемые знакомыми им взрослыми или

старшими детьми, они участвуют в игре. Согласно наблюдениям за "свободной игрой" малышей, смущение или страх в относительно незнакомой ситуации приводят к тому, что дети просто наблюдают, ничего не делая, или играют отдельно (275). Исходя из лонгитюдного исследования Гессела, детям от 2 до 3 лет свойственно играть, скорее рядом, чем вместе. Спустя некоторое время появляется ассоциативная игра, когда дети явно участвуют в игре с другими детьми, но каждый занят только собой, своей ролью в ней. По-настоящему совместная игра, в которой дети объединяются ради какой-то цели, например вместе играют в ,дом" или "магазин", редко встречается до 3-летнего возраста.

В ходе изучения детей в возрасте от 6 месяцев до 2 лет, исследователи наблюдали за парами детей одинакового возраста на игровой площадке в ситуации, когда давали игрушку одному из них или сразу двоим, или когда игрушку клали между ними (242). Дети в возрасте от 6 до 8 месяцев обращали друг на друга не больше внимания, чем на игрушку. В возрасте от 9 до 13 месяцев товарищ по играм становится важней. Дети катают мяч друг к другу или дерутся за игрушку. Для детей от 19 до 25 месяцев преобладает важность социального контакта с товарищем по игре. Действия одного ребенка влияют на действия другого.

Нет никаких сомнений, что с возрастом дети становятся более способны к сотрудничеству. При этом имеет значение как сложность задачи, выполнение которой зависит от сотрудничества, так и уровень развития самой способности к сотрудничеству. Проводились эксперименты с использованием аппарата, устроенного так, что ребенок получал сладости тогда, когда его партнер дергал за веревочку. Дети старшего возраста без проблем справились с этой задачей. Они просто говорили друг другу, что нужно сделать. Пары детей 2.5 лет и пары обезьян с задачей не справились (385). Способность говорить, несмотря на ее очевидную пользу, не является необходимой, до тех пор пока не усвоен метод коммуникации с другими, и нет намерения решать задачу совместно. Даже обезьяны-"подростки" показали умение сотрудничать, при необходимости привлекая внимание друг друга жестами и поскули-ванием (80). Сотрудничают ли старшие дети в лаборатории при решении задачи в основном зависит от того, поощряется ли это сотрудничество, т. е. от времени и места подкрепления или поощрения. Созданные условия могут усилить и поддержать сотрудничество и между детьми (12).

Совместной игре маленьких детей мешает ряд факторов. Большое количество задач само по себе вызывает сложности, способы их взаимодействия с другими ограничены, и у детей в возрасте до 3 лет относительно слабо развиты возможности сообщить другому об успехе или неудаче в совместных действиях.

Размер группы, в которой играют дети (258: т. XV), увеличивается по мере взросления (что так же наблюдается и у обезьяньих детенышей). В 3-летнем возрасте в группу входит не более трех детей, и играют они вместе недолго. Игровая группа 5-летних может состоять из четырех-пяти детей, и играют они дольше. Есть предположение, что дети от 2 до 3 лет не могут одновременно воспринимать больше, чем одного человека. Когда трое малышей играют в одном месте, только двое из них играют вместе одновременно (57). В этом кроется еще одна трудность участия в большой группе для маленьких детей. Кроме того, детям до 3-летнего возраста сложно в точности повторять последовательность действий, они не могут долго удерживать внимание. Отсюда понятно, что им недоступны игры, требующие связанной и согласованной последовательности действий, особенно такие, в которых участвуют больше двух детей.

Важно также, насколько знаком контекст, в котором проходит игра. Детеныши резусов и других

обезьян, перед тем как решиться на самостоятельную вылазку, предварительно изучают ситуацию и вступают в игру с другими только с безопасного наблюдательного пункта, находящегося рядом с матерью или с кем-то замещающим ее (см. гл. 3). Рассматривая спонтанные социальные контакты детей, также важно учитывать, находится ли рядом мать, а также насколько знакомой и безопасной кажется ребенку окружающая обстановка. Конечно, братья и сестры обычно обращают внимание друг на друга и играют вместе с более раннего возраста, чем это обычно отмечается в экспериментальных исследованиях. Два брата, 1.5 и 3.5 лет, часто, играя, возились друг с другом, как медвежата. Мой 2-летний ребенок вместе с 4-летним братом пытались построить башню такую же, какую они видели, как можно выше. Младший, начавший строить башню, ожидал, когда брат положит свой кубик, поправлял "неправильно" уложенный кубик и позволял брату поправлять свои кубики.

Частота и количество социальных игр в разном возрасте варьируют в зависимости от привычек и социального происхождения. Пиаже ббльшую часть испытуемых для своих исследований находил в детском доме. Использующиеся там методы Монтессори направлены на поощрение самостоятельной деятельности в большей степени, чем это обычно для американских детей, с которыми работал Гес-сел. Это может объяснить тот факт, что по результатам исследований у швейцарских детей параллельная или ассоциативная игра в старшем возрасте развита лучше, чем совместная, по сравнению с американскими детьми.

Недостаток совместной социальной игры не обязательно указывает на недостаток реакций сопереживания. Мой старший сын предпочитал играть один почти до 4 лет. Но когда ему было 23 месяца, и он впервые увидел своего новорожденного брата, первым делом он протянул ему своего .лучшего"

мишку. Конечно, совместная игра не обязательно подразумевает чувства симпатии к партнеру по игре. В 20-х годах Сюзен Айзекс, комментируя свои наблюдения над детьми из детского сада в возрасте от 2 до 5 лет, предположила, что "игра некоторого количества детей - это не намного больше, чем скопление индивидуальных фантазий. Когда эти фантазии частично совпадают, то они порождают совместную деятельность и могут через определенное время соединить играющих детей в группу" (182, с. 215). Несколько детей хотят играть "в поезд", но каждый из них желает быть машинистом, а остальные ему нужны только для завершенности своей роли. Видимо, это более типично для детсадовских детей, чем для братьев и сестер с их совпадающими интересными переживаниями.

Естественно, если применять термин "социальная игра" только к играм с совместным использованием игрушек, с подчинением выработанным общим правилам, то маленьким детям нужно многому научиться, до того как их игры с другими детьми можно будет так назвать. От партнеров по играм не обязательно ожидается, что они станут меньше ссориться. Ссоры из-за игрушек или других "преимуществ", попытки утвердить свои права за счет других - это, скорее, последствия, а не причины социальной игры. До 2-летнего возраста вспышки детской ярости направлены в основном на взрослых. Ссоры между детьми впервые появляются от 3 до 4 лет (139а). Это именно то время, когда партнер по игре начинает приобретать для детей в нашем обществе серьезное значение.

Уступки и соперничество в игре

Только со временем ребенок научится делиться игрушками и действовать по очереди - это два необходимых условия предотвращения ссор. Сьюзен

Айзекс приводит стенографическую запись ссоры двух четырехлеток из-за трехколесного велосипеда (182). Младшая из двух девочек прибежала к миссис Айзекс жаловаться, что другая все время катается на велосипеде и не хочет его уступать. Предложение кататься по очереди привело только лишь к новым слезам и ссоре из-за очередности. Когда миссис Айзекс сказала, что уйдет, если они не примут ее предложение, младшая согласилась уступить очередь. Еще некоторое время девочки ссорились из-за очередности, но потом поняли, что иначе ни одна не сможет пользоваться велосипедом. Они начали кататься по очереди и, благодаря полученному опыту, стали делиться друг с другом явно с большей легкостью. Видимо, дети уяснили невыгодность ссоры, плюс к этому добавилось неодобрение взрослого, выразившееся в угрозе уйти от них. Ребенок легче научится делиться, если у него есть сильное желание играть с другими. Он приобретает привычку делиться, как и другие социально одобряемые навыки, благодаря разнообразным стимулам и социальному давлению. Это не исключает "взы-вание" к детским чувствам, или к чему-то другому, когда можно отвлечь детское внимание от его игрушки на необходимое время.

Соревнование с другими, для того чтобы добиться превосходства, поощряется в западной культуре. Так, провели эксперимент, целью которого было выяснить, насколько на ребенка в разном возрасте влияет участие других детей, выполняющих ту же задачу, 2-летние дети, втыкавшие колышки в доску, не обращали друг на друга никакого внимания. 3-летним детям мешало присутствие сверстников, в одиночку они лучше справлялись с задачей. Здесь уже были отмечены отдельные случаи соперничества. 5-летние дети усердней трудились в парах, наблюдались признаки, что они стараются опередить друг друга (214). Исследование соперничества у детей от 2 до 7 лет из Вены показало, что с

возрастом повышается количество соревновательных действий и высказываний, начиная от почти полного их отсутствия в 2-летнем возрасте (143). Другое исследование (250) показало несколько более позднее начало состязательности. Соперничество 5-6-летних детей происходит, пожалуй, наиболее открыто. Если ребенок, например, говорит, что ему на день рождения подарили машину, то большинство других детей тут же заявит, что у них тоже давно уже есть 5, 10 или 100 машинок. Потребность в успехе у детей в нашем обществе в возрасте, близком к школьному, изучена уже достаточно хорошо.

Групповая игра и детские "стаи"

Игровые группы у 6- и 7-летних детей легко изменяются, потому что они организованы не слишком жестко. Этот возраст считается "переходным" к возрасту "стаи" -от 8 до 12 лет. Дети в этом возрасте "ненавидят играть сами с собой". Соперничество и соревнование, индивидуальное и групповое, в этом возрасте являются сильными побудительными мотивами (175). Преданность "стае" и сотрудничество ее членов становятся важней соперничества между ее членами. Настоящие орудия и приспособления становятся важней игрушек. Растет привлекательность прыжков, бега, борьбы и всех видов спорта. Организованные игры с простыми правилами ("ковбои и индейцы", игры с мячом, катание на роликах) и приставание к другим людям вытесняются более сложными играми, спортом и соперничеством с другими "стаями" (211).

Ббльшая часть выше перечисленного чаще относится к мальчикам, чем к девочкам. В западном обществе мальчики и девочки в этом возрасте стремятся к раздельному времяпрепровождению. Довольно часто встречается тайная дружба мальчиков и девочек, но мальчики стараются скрывать это от друзей и могут даже игнорировать свою подругу, находясь в компании с друзьями. В целом можно сказать, что старшие мальчики объединяются в гораздо более устойчивые группы, чем раньше. Индивидуальная дружба тоже становится гораздо устойчивей (355).

В "стаях" устанавливается весьма жесткий "порядок клевания", основанный на личной храбрости. Согласно исследованиям, проведенным в Канзасе в 20-х годах, мальчики любят игры с четкими правилами, типа футбола, бокса и борьбы, больше, чем девочки. Мальчики предпочитают активные жесткие игры уже в возрасте от 5 до 8 лет, но после 8 это предпочтение выражено еще больше. После 10 лет простые игры вытесняются более сложными. В этом возрасте практически исчезают игры наподобие пряток, пятнашек, считалок.

Разделение старших мальчиков и девочек может быть вызвано давлением со стороны взрослых из-за представлений о том, что девочки должны быть мягче мальчиков, не уходить далеко от дома, за девочками обычно больше присматривают. Также, возможно, что игры мальчиков слишком грубы для девочек (так же как и у высших человекообразных обезьян), и поэтому девочки сами не хотят в них участвовать. Интересное исследование, проведенное в Израиле, показало, что хотя количество смешанных групп в возрасте от 9 до 12 лет уменьшается, но такие группы все же существуют, особенно в светских школах. В религиозных школах разделение мальчиков и девочек еще больше. Число детей в смешанных группах в религиозных школах в 3 раза меньше, чем в школах светских (98). Можно сделать вывод, что спонтанный уровень разделения полов в этот период до определенной степени зависит от социальных обычаев и отношения взрослых. Израильские девочки, кстати, проходят военное обучение наравне с мальчиками, так что неравенство в этой стране, кроме самых религиозных кругов, выражено меньше.

Тяготение детей этого возраста собираться вместе, что продолжается и в юношеском возрасте, во многом зависит от социальной, культурной и экономической обстановки в том районе, где они живут. Все знаменитые "1313 банд Трэшера" находились в трущобных районах Чикаго (360). Банды Трэшера образовывались из игровых групп в перенаселенных районах. Два-три ребенка, знающие друг друга с детства, составляли ядро группы, привлекающей других детей. Стремление избавиться от контроля семьи объединяет детей против взрослых. Конфликты с другими бандами усиливают сплоченность группы. В тяжелых условиях нищеты, безработицы и всем, что с ними связано, стаи становятся преступными группировками, сохраняясь до взрослого возраста, хотя характер их меняется. Структура и неизменность состава юношеских банд зависит от окружения, обстоятельств, в том числе от враждебности других банд. Внешняя враждебность, как правило, усиливает сплоченность банды (29).

Члены "Грязной дюжины" Трэшера, 16 и 20 лет, на досуге занимаются ссорами, драками, игрой в кости, сексом, алкоголем, баскетболом и футболом - все это не слишком похоже на игру в шарики и фантики. Однако эти банды сложились как неформальные объединения, без определенной общей цели (в отличие, например, от теннисных клубов), являясь прямым продолжением игровых групп. Члены банды, в отличие от детей в игровых группах, имеют сексуальный опыт, что оказывает влияние на их поведение. Это не значит, что мальчики помладше не играют в сексуальные игры или не дерутся. Сьюзен Айзекс отмечает интерес к вопросам пола и всем телесным функциям у своих детсадовских нормальных, развитых и открытых

детей (182). Взрослые могут извлечь из своей памяти (исследования на эту тему не проводились), как сами играли в сексуальные игры. Щипки и удары по чужим гениталиям и, одновременно, защита своих, взаимное ощупывание и мастурбация, соревнования "кто помочится дальше всех", "грязные" разговоры, анекдоты и песенки на запретные темы - все это обычно среди нормальных, не имеющих сексуального опыта детей, хотя подобные игры тщательно скрываются от взрослых глаз. В обществах, где разрешены сексуальные игры среди детей, они проходят через все детство, хотя определенные запреты все же существуют (236). Психологи иронизируют, что единственный период жизни, который Фрейд определил, как скрытый, является таковым только лишь из-за давления социальных запретов. Можно и не говорить, что сексуальные игры сексуально неопытных далеко не то же самое, что сексуальные действия сексуально опытных индивидуумов. Можно или нельзя считать "сексуальными" составные части поведения, обычного для коитуса, которое проявляется до наступления половой зрелости у людей и у большинства млекопитающих, если эти действия происходят вне контекста или вне нормальной последовательности - вопрос сам по себе спорный (27: гл. XXII) и не представляющий особой важности.

Современные социологи склонны объяснять возникновение и деятельность молодежных группировок под давлением, скорее, экономических, чем социальных факторов. В западном обществе подростки имеют неопределенный статус, а в сексуальном аспекте и вовсе не имеют роли; поэтому можно предположить, что их борьба за взрослый статус и самовыражение в сложном, высокомеханизированном мире приводит к асоциальному поведению и диким выходкам (42). Впрочем, данная тема выходит за рамки этой книги.

Влияние на игровые группы и группировки других детей и взрослых

В игровых группах и группировках старших детей и юношей часто употребляют клички, "секретный язык", опознавательные знаки, выбирают особые места для сборов: перекрестки, заброшенные дома или игровые площадки - в зависимости от района и вида группы. "Стаи" часто перенимают у взрослых ритуалы посвящения, пароли и другие внешние атрибуты тайных обществ. Эти атрибуты никак не "защищают" шайки детей и подростков, и в этом смысле являются дольше подражанием, имитационными играми. Эти игры важны для каждого члена, как знак принадлежности к группе, и во всяком случае удовлетворяют личные фантазии. Стремление принадлежать к какой-либо группе, кроме семьи, обычно весьма сильно в юношеском возрасте. Подражать, делать так, как делают другие в твоем возрасте, испытывать их влияние - важный шаг в этом направлении. Тот, кто отличается от групповой нормы одеждой, речью или еще чем-нибудь может стать предметом насмешек или даже быть изгнанным из группы.

Влияние взрослых и других детей на ребенка меняется с возрастом (155). Нельзя точно определить возраст, в котором влияние сверстников становится больше, чем влияние взрослых. Независимость, ожидаемая от мальчика, различна в разных обществах, социальных группах и слоях. Разные дети в разной степени зависят от взрослых, и их индивидуальность является одним из факторов влияния на них (183). В одном из экспериментов 9-летние дети пытались решить, двигался ли тонкий лучик света по темной комнате. Суждение взрослого оказало на них большее влияние, чем суждение мальчика чуть старше их (183). В следующем эксперименте, от детей в возрасте от 7 до 10 лет, требовалось определить, какая из трех линий совпадает с еще одной. Услышав безоговорочное заключение восьми своих сверстников (подставных участников эксперимента), они присоединялись к мнению большинства, даже если оно было ошибочным (28). Высказывания учителя в этом эксперименте принималось реже. На детей от 10 до 13 лет повлиять было сложней, даже в подобной ситуации. До какой степени люди поддаются влиянию других зависит от многих факторов: численность группы, которая вынесла суждение, ее значимость для испытуемого, есть ли объективные причины для сомнения, ббльшая или меньшая безаппеляционность группы, несоответствие между суждением группы и мнением испытуемого, уровень его личностной тревожности, возраст (чем моложе, тем легче воздействие), вознаграждался ли он раньше за неправильные ответы и т. д. (29: гл. 1).

В целом, вероятно, на подростков члены их группы оказывают большее влияние, чем взрослые (20). Первопричиной и, вполне возможно, более важной, чем специфическая деятельность, к которой стремится игровая группа или "шайка", образованная в детском или подростковом возрасте, является потребность в принадлежности, потребность быть "одним из", стремление уметь дифференцировать уровень необходимого напряжения в разных ситуациях.

Соперничество в игре и соревнования

Преимущество организованных игр в том, что они сводят до минимума трения внутри группы по поводу распределения ролей и правил поведения среди участников. Группа обретает общую задачу или цель, стремиться к которой может каждый, ощущая себя, таким образом, истинным членом группы, пусть даже на определенное время. Участник игры может вообразить себе, что выступает за

Англию, играет лучше всех остальных, что ему рукоплещут девочки, что он спасает группу от поражения (или весь мир от гибели), что он проявляет чудеса сноровки и т. д. Мы немногое знаем об этом.

Теория о том, что игры имитируют серьезные общественные занятия, для того чтобы тренировать необходимые умения (304) - это еще одна версия теории Груса об игре, как тренировке (см. гл. 1). На первый взгляд, она кажется вполне правдоподобной. Воинственное общество должно держать своих людей в форме и побуждать молодых учиться самоотверженности и сотрудничеству с товарищами, которые необходимы для совместных действий. Маневры проводятся со всеми атрибутами настоящих военных действий, но можно усомниться, считают ли командиры эти действия игрой.

Знаменитая теория игры Хойзинги (172), в какой-то степени, противоположна теории Груса. Игра, по Хойзинге, старше культурных форм общества. Цивилизация ведет происхождение от игры, а не наоборот. На основе анализа значений слова "игра" в разных цивилизациях, Хойзинга пришел к выводу, что в большинстве из них "игра" имеет взаимосвязь с борьбой и состязанием, а также с любовной игрой (запрещенной). В основе игры лежит борьба или враждебность, сдерживаемая дружескими отношениями. Это поощряет такие социальные достоинства, как рыцарство, верность, храбрость, подталкивает стремление к первенству в мнениях и знаниях. Корни философии начинаются в священной игре в загадки, корни поэзии - насмешливые песни, дразнящие противоположный пол. Мифы и поэзия - это лингвистические игры. Хойзинга считает, что игра тождественна магии, например, в объявлении божественных решений, или в сакральном изображении божественного вмешательства в дела людей: вызывание дождя во время засухи или ритуал пробуждения плодородия земли,

Несмотря на неутешительные утверждения Хой-зинги о том, что понятие игры не редуцируется к другим терминам и к нему не применим биологи-заторский подход, все же кажется возможным перевести некоторые из его предположений в экспериментальную форму. Например, его утверждение, что социальная игра есть враждебность, сдерживаемая дружескими отношениями, было бы интересно рассмотреть, с точки зрения социальной игры млекопитающих (см. гл. 3). Но его предположение о том, что соревнование является основой всех игр, хотя частично и является верным, вряд ли имеет познавательное значение. Ведь соперничество само по себе изучается в социальном контексте, в том числе через игры и соревнования. Анализ организованных игр и спортивных состязаний не входит в тему настоящей работы, но в следующей главе мы рассмотрим некоторые современные исследования взаимосвязи между играми и социальным на-учением.

Blog

В. С. Сысоев Санкт-Петербург Университетская книга