Вольностей Войска Низового Запорожского в период существования Новой Сечи (1734 1775) Данное исследование

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

§ 6. Дальнейшая судьба церковной системы Войска Запорожского

Судьба церковно-административной системы Запорожского казачества во многом повторила судьбу всего Войска Запорожского.

Духовное правление в Старом Кодаке было ликвидировано через два года после разрушения Сечи – в 1777 году. Приходы, которые находились в его подчинении, перешли в ведение двух других духовных правлений – Самарского и Славянского. Межигорский монастырь, лишившись основного источника своих доходов, постепенно пришел в запустение и был закрыт в 1786 году. Вторую запорожскую обитель – Самарский монастырь – не закрыли. Напротив, по указу Святейшего Синода от 1791 года, она стала официальным местопребыванием Екатеринославских владык. Однако традиция избирать пресвитеров на запорожские приходы очень быстро ушла в небытие, как и в других регионах Российской империи.

И все же сама система церковно-административного управления не исчезла окончательно вместе с ликвидацией Запорожской Сечи. Напротив, она было частично воссоздана в рамках Задунайского и Черноморского казачества.

За Дунай ушло несколько тысяч казаков, которые не хотели подчиняться новым порядкам, которые установились на их родине. На новом месте они основали Сечь, которая просуществовала до 1828 года. Находясь в подданстве Турции, задунайцы имели ограниченный список прав, что, однако, не помешало им сохранить независимость в церковных делах.

Как и прежде, священники на задунайские приходы не назначались кем-то извне, а избирались самими казаками. В каноническом плане казацкие храмы на турецких землях были свободны от власти Синода и зависели от валашских архиереев. Эта зависимость оставалась формальной, и роль епископа сводилась лишь к тому, чтобы рукоположить нового клирика, освятить антиминс или храм. Реальным распорядителем церковных дел оставался Кош, который сохранил большинство своих полномочий. И все же эти полномочия были лишь тенью его прежней славы и могущества. Находясь на турецкой земле, сечевики не могли вести активного храмового строительства – храмов на занимаемой казаками территории было мало. Своих монастырей и скитов задунайцы не имели вовсе, однако они смогли наладить тесные отношения с Афоном и православными монастырями Валахии, откуда на Сечь неоднократно приглашались иноки для духовного окормления казаков ^¹⁹⁶.

В 1828 году большинство задунайских казаков вернулись на родину и влились в ряды Черноморского казачьего войска. Эта военная структура была создана из части оставшихся на Украине запорожцев по инициативе русского правительства в 1787 году. Главной целью новообразованного воинского формирования стала защита южных рубежей Малороссии. Сначала казакам была дарована территория с центром в городе Слободзея, а в 1792 году войско было переселено на Кубань, где ему были даны широкая автономия в решении внутренних вопросов.

Обладая широкими правами, черноморцам удалось восстановить и былую церковно-административную систему, которая сохранила черты «запорожского» периода. Своим указом от 2 января 1794 года Синод разрешил Черноморскому войску самостоятельно избирать кандидатов в священники, что позволило казакам быть лишь в формальной зависимости от правящего архиерея. Данная привилегия была отменена в 1842 году.

Относительная автономия и улучшение материального состояния войска активизировали и церковное строительство в Кубанском регионе. В период с конца XVIII по середину XIX века здесь было основано два монастыря (мужской и женский) и построено около семидесяти храмов. Практически все они содержались исключительно на войсковые деньги. Духовным центром всего Черноморского, а после 1860 года – Кубанского казачества стала Екатерино-Лебяжская пустынь, основанная 24 июля 1794 года ^¹⁹⁷.

Период с конца XVIII по середину XIX века является предметом масштабного исследования, которое не может быть проведено в рамках данной конкурсной работы. И все же хотелось бы отметить, что Задунайское и Черноморское казачество еще на протяжении нескольких десятилетий являлось продолжателем тех традиций, которые зародились и развивались на Запорожье. Для самого же Запорожья 1775 год стал рубежным. С этого момента начинаются новые страницы истории этого благодатного края, который в XIX веке становится неотъемлемой и экономически значимой частью Российской империи.

***

Таким образом, третья четверть XVIII века стала решающим периодом в истории Юга Украины. Это время ознаменовалось нарастанием наступления Святейшего Синода и светских властей империи на церковную автономию Запорожского казачества. Со своей стороны Кош предпринимал рад ответных – и, в большинстве своем, действенных – мер, позволявших ему оставаться фактическим хозяином в регионе и эффективно управлять местными приходами. Кроме того, кошевому руководству, хоть и с переменным успехом, удавалось сопротивляться унификаторским действиям Петербурга, что позволило сохранить самобытность казачьей организации, однако, в конечном итоге, обрекло ее на окончательную ликвидацию.

Заключение

Запорожское казачество, несмотря на достаточно короткий срок своего исторического бытия, оставило глубокий след в истории не только Украины, но и соседних территорий – Московии, Польши, Литвы, Валахии, Крыма и Турции. Помимо огромного влияния на судьбы украинского и других народов Запорожье само по себе было уникальнейшим феноменом, не имеющим аналогов в мировой истории. Свое исключительное место в жизни Юго-Западной Руси Великий Луг занял не только потому, что являлся мощной преградой крымско-турецкой агрессии и был защитником интересов самых обездоленных слоев населения. Свою уникальность Низовое казачество приобрело еще и благодаря тому, что почти с самого начала своего существования оно имело на своих землях своеобразную церковно-административную систему, которая с течением времени стала все резче контрастировать с церковным строем остальных областей Западнорусского региона и которая до самого дня падения Сечи сохраняла свою оригинальность и самобытность.

Свои отличительные черты церковная организация Низового казачества приобрела вследствие трех важнейших факторов: С одной стороны, казаки были очень свободолюбивы, и не привыкли кому бы то ни было подчиняться. С другой стороны, в условиях непрекращающейся войны на Запорожье постепенно сложилась мощная централизованная система управления, во главе которой стоял кошевой атаман, имевший при себе особый распорядительный орган – Кош. Этот орган стремился контролировать все стороны жизни на Сечи, и поэтому в скором времени церковная организация на казацких землях перешла в полное ведение кошевого руководства. И, в-третьих, конец XVI – начало XVII века было временем насаждения унии с Римом. Этот период отмечен пребыванием на Киевской кафедре митрополита-униата. Тогда же происходили и процессы приобретения украинскими монастырями и братствами ставропигиального статуса, когда миряне и иноки, не питая доверия к западнорусскому епископату, стремились избавиться от опеки со стороны местных владык и перейти непосредственно под омофор Вселенского патриарха. Именно эти факторы – любовь сечевиков к свободе, стремление Коша контролировать религиозную жизнь казаков и нежелание быть в подчинении местного правящего архиерея – способствовали тому, что на Запорожье сложилась церковно-административная система, главными отличиями которой были самоуправляемость и независимость от местных владык. Эта система просуществовала без каких-либо радикальных изменений до самого дня падения Сечи в 1775 году.

Изначально, особенно до 1734 года, казаки приглашали в свои храмы священников из украинских монастырей. До середины XVII века такой обителью был Трахтемировский монастырь, находившийся в канонической зависимости от Киевского митрополита. Соответственно, и само Запорожье в этот период находилось под омофором его высокопреосвященства. Со средины же XVII века, когда город Трахтемиров в ходе кровопролитных войн пришел в запустение, казаки стали приглашать клириков из Киево-Межигорского Спасо-Преображенского монастыря, который в 1610 году получил от Вселенского патриарха ставропигиальный статус и являлся на то время одним из влиятельнейших религиозных центров Украины, соперничавшим даже с Киево-Печерской лаврой. После восстановления единства между Киевской и Московской митрополиями Межигорский монастырь стал находиться в канонической зависимости непосредственно от Московского первосвятителя. Таким образом, и само Запорожье, будучи своеобразной парафией Межигорского Спаса, окончательно вышло из подчинения Киевского владыки и перешло под омофор патриарха. Официально такое положение дел было закреплено патриаршей грамотой от 5 марта 1688 года, в которой Московский святитель Иоаким подтвердил ставропигию Межигорского монастыря, признал казацкие храмы приходами этой обители и запретил местным архиереям вмешиваться в дела Межигорья и Запорожья.

Для казаков издание указанного документа означало значительное ослабление контроля над церковными делами на их землях со стороны епископата, поскольку по причине большого расстояния между Великим Лугом и Москвой патриарх не имел возможности принимать активное участие в управлении запорожскими приходами. Власть патриарха оставалась номинальной, реальным же хозяином положения стал Кош, который с этого момента еще больше укрепил свое верховенство в решении церковных вопросов, возникавших на Запорожье.

Ситуация существенно изменилась в 1734 году, когда казаки после своего возвращения из-под протекции Турции в церковно-административном отношении стали подчиняться одновременно нескольким центрам. Первым таким центром был Святейший Синод, который как правопреемник Московских патриархов напрямую управлял всеми ставропигиальными монастырями, в том числе – и Межигорским. Вместе с тем Запорожье вынуждено было по многим вопросам сноситься с Киевскими владыками, поскольку население Запорожья в XVIII веке неуклонно росло, что вызывало острую потребность в новых храмах и клириках. Силами одной Спасской обители восполнить эту недостачу было нереально, и поэтому Кош обязан был обращаться за благословенными грамотами на создание или обновление храмов к епископам Златоверхого града. К ним же отправляли и кандидатов для совершения над ними дьяконских и иерейских хиротоний. Помимо этого вопросы церковного строительства на Запорожье в период существования Новой Сечи решались не только в Синоде или Киевской консистории – в разные годы Войско Запорожское подчинялось Сенату, киевскому генерал-губернатору, Коллегии иностранных дел, гетману Малороссии и Малороссийской коллегии. В 1774 году казацкие приходы вновь и окончательно перешли под омофор Киевского митрополита и находились в его подчинении до самого дня падения Сечи. Естественно, что каждая из указанных инстанций имела различную степень заинтересованности при решении тех или иных вопросов церковного бытия на казацких землях. Нередкими были и случаи, когда полномочия светских и церковных учреждений пересекались. Все это в значительной мере усложняло управление запорожскими приходами, создавало дополнительные затруднения и в конечном итоге сильно ограничивало автономию Коша и не позволяло ему самостоятельно решать церковные проблемы в своем регионе. И все же казакам удавалось свести к минимуму унификаторские меры, предпринимаемые светскими властями и синодальными структурами. Среди действий Коша по сохранению своего преимущества в деле управления запорожскими приходами важно отметить следующие шаги:

a) Соблюдение старинной традиции ежегодной смены клириков, присылаемых на Сечь из Преображенского монастыря. Это не позволяло пришлым священникам оседать на Запорожье и пускать здесь свои корни. Наряду с этим на большинство приходов Кошу удавалось выдвигать своих кандидатов, которые, несмотря на мощные бюрократические преграды, все же получали от Киевского владыки священный сан и направлялись служить в Запорожские земли. Из казаков также формировался аппарат Старо-Кодацкого наместного правления, которое вследствие этого – хоть и было в формальном подчинении Киевских митрополитов – являлось, по сути, проводником церковной политики Коша.

b) Налаживание и укрепление дружеских отношений с Киевскими владыками. Эти последние к началу XVIII века стали постепенно утрачивать свою власть и былое влияние на церковные дела в Украине и превращались в рядовых епархиальных архиереев, выполняющих волю Синода. Однако, находясь даже в таком подчиненном положении, столичные святители все же представляли значительную угрозу церковной автономии Запорожья, поскольку в процессе ужесточения контроля над церковными делами казаков со стороны Святейшего Синода они выполняли посреднические и представительские функции. Учитывая все это, казаки стремились наладить дружественные отношения с Киевом, предоставляя его владыкам услуги и помощь различного характера. В благодарность за это столичные архиереи решали возникавшие на Запорожье проблемы положительным для Коша образом, что в значительной мере снижало эффективность тех мер, которые предпринимались Синодом и другими учреждениями для ужесточения контроля над Запорожьем.

c) Замалчивание или предоставление неполной информации о состоянии церковных дел на территории Вольностей. Только имея исчерпывающие сведения о финансовых и кадровых аспектах церковной жизни на Сечи, Синод мог принимать конкретные решения по тем или иным вопросам, возникавшим на казацких землях. Зная об этом, Кош на многочисленные синодальные и консисторские запросы почти всегда отвечал уклончиво, ограничиваясь общими, ничего не значащими фразами. Подобным образом вели себя начальник Сечевых церквей и Старо-Кодацкое наместное правление, выражавшие интересы казаков.

d) Попытку создать отдельную епархию на территории Вольностей. С апреля 1759 по январь 1760 года низовики пользовались услугами гостившего у них Милетинского епископа Анатолия (Мелеса), который без разрешения Синода и Киевского святителя стал рукополагать на запорожские приходы новых клириков. Фактически во время пребывания на казачьих землях преосвященного Анатолия здесь нелегальным образом функционировала самостоятельная епархия. И хоть эти действия Коша носили яркий антиканонический характер, они дают четкое представление о том, какое огромное значение имела церковная автономия Запорожья для кошевого руководства.

Следовательно, главный вывод данного исследования можно сформулировать следующим образом: В XVI – XVIII столетиях на территории Запорожских Вольностей в силу ряда историко-культурных причин сложилась и функционировала оригинальная церковно-административная система, которая, несмотря на формальное подчинение, сначала Киевскому митрополиту, а затем – Московскому патриарху и Святейшему Синоду, была в фактической независимости от церковных властей различного уровня. Реальным субъектом, который осуществлял управление церковными делами на Запорожье, был Кош, который, несмотря на глубокую религиозность казаков и почтительное отношение к православному духовенству, всегда подчеркивал свое главенство в решении церковных вопросов, возникавших на землях Войска Низового. Данное обстоятельство вызывало раздражение и обеспокоенность со стороны Святейшего Синода, который, несмотря на все прилагаемые усилия, не мог эффективно проводить унификаторскую политику в Запорожском регионе и установить контроль над казацкими приходами. Итогом противостояния между Кошем и Синодом стали ликвидация всей системы церковно-административного устройства и создание на бывшей территории Запорожских Вольностей Славянской епархии. Однако хоть упразднение прежней системы и было обусловлено ликвидацией Войска Запорожского как такового, но в значительной мере и сама ликвидация казачества была взаимно обусловлена наличием на Запорожье этой самой системы церковного управления, которая при всем старании Святейшего Синода так и не стала органической частью синодального строя.

***

В завершение данного конкурсного исследования хочется сделать несколько важных замечаний относительно тех вопросов, которые были подняты нами в настоящей работе.

Прежде всего, внимание исследователя обращают на себя те искажения церковного сознания, которые, с одной стороны, симптоматичны для изучаемого периода и, с другой стороны, наиболее ярко характеризируют Синодальную эпоху как особый исторический феномен. В первую очередь к подобным искажениям относится своеобразное понимание Церкви как таковой. При чтении казачьих документов создается общее впечатление, что и у кошевого руководства, и у представителей центральных властей административный аспект Церкви выступал на первый план и заслонял собой ее мистический аспект, мешая увидеть в ней богочеловеческий организм Тела Христова. Именно такое «смешение понятий», по нашему глубокому убеждению, и стало причиной того затяжного конфликта между Синодом и Запорожьем, который отчасти был рассмотрен в данной работе. Дело в том, что, видя в Церкви административную систему и не замечая в ней сакраментального начала, и Великий Луг, и Петербург переносили на Церковь сомнительные схемы и принципы.

Первым таким принципом стало верховенство Коша в решении вопросов церковного строительства на Запорожье. Безусловно, независимость каждой Поместной Церкви в решении ее внутренних проблем является одним из древнейших свойств Церкви Христовой во всей ее полноте. И каждая, даже самая малая ее часть – по своей сути – равная среди равных. И каждая из них может иметь свои отличительные особенности и традиции, если они не противоречат догматическому учению и литургическому преданию всей Церкви. Поэтому, отстаивая свою церковную автономию и сохраняя местные традиции, казаки поступали в духе канонов, и усмотреть что-либо противозаконное в этих действиях вряд ли возможно. Однако главным соблазном в церковной истории Украины является придание церковной автономии политического оттенка, когда правящая элита, стремясь к полной независимости от кого бы то ни было, ради достижения суверенитета, готова жертвовать церковным единством. Кош был преимущественно светским органом власти, а подчинение церковной организации светским учреждениям, как показывает опыт, весьма опасно, поскольку делает Церковь заложницей политических амбиций «мирских властителей».

Подобный же соблазн можно увидеть и в самой сути синодального строя, который был реализацией именно светского понимания Церкви как одного из государственных ведомств. Вследствие этого Синод стал проводником державной политики. А поскольку эта политика, по большому счету, имела общую унификаторскую тенденцию, то и действия церковных властей в рассматриваемую эпоху также были направлены на построение централизованной церковно-административной системы, контролирующей все аспекты религиозной жизни православного населения империи. Конечно, Божественное Провидение не допустило полного превращения Церкви Христовой в одну из государственных структур, и даже в самые сложные периоды синодальной эпохи Русская Православная Церковь продолжала выполнять свою спасительную миссию. Однако в сознании русских православных народов даже до настоящего времени все еще живо восприятие Церкви как некоего института, главная задача которого – удовлетворять религиозные нужды верующих.

Таким образом, за внешним процессом наступления Синода на старинные обычаи Запорожья и ответными мерами Коша прослеживаются несколько иные мотивы, чем это было принято считать ранее. По сути, в споре Петербурга и Великого Луга конфликтующие стороны занимали сходные позиции, и речь в этом споре шла только о том, кто реально будет возглавлять церковную организацию Запорожского казачества.

Затронутые выше проблемы во многом выходят за рамки данной конкурсной работы и еще ждут своего исследователя. Однако вопросы уже поставлены, и даже на этом этапе их изучения видно, что при всей своей архаичности церковно-административный строй Запорожских Вольностей, равно как и церковная история Западной Руси, является уникальным феноменом, исследование которого позволяет понять многие процессы, происходившие в Русской Православной Церкви на протяжении ее тысячелетнего исторического бытия.

Библиография

Источники

Предварительно опубликованные источники

Абаза В. Н. Век дворянства // Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского, Ф. 12, Д. 702.

Опубликованные источники

Архів Коша Нової Запорозької Січі. Корпус документів. 1734 – 1775. Т. 1 / Упор. Л. З. Гісцова, Д. Л. Автономов та ін. К.: Головне Архівне управління при Кабінеті Міністрів України; Центральний Державний Історичний Архів України, м. Київ; Національна Академія Наук України; Інститут Української археографії та джерелознавства ім. М. С. Грушевського. 1998. – 696 с. (серія «Джерела з історії українського козацтва»).
Джерела з історії Південної України. Т. 4 / Упор. І. І. Лиман. Запоріжжя: Запорізьке відділення Інституту Української археографії та джерелознавства ім. М. С. Грушевського НАН України; Запорізьке наукове товариство ім. Я. Новицького; Запорізька філія Східного інституту українознавства ім. Ковальських; РА «Тандем – У». 2004. – 560 с.
Збірник матеріалів до історії запорозьких козаків // Яворницький Д. І. Твори у 20-х томах. Т. 1. Запоріжжя та ін.: Інститут Української археографії та джерелознавства ім. М. С. Грушевського НАН України; РА «Тандем – У». 2004. – 520 с. С. 37 – 209.
Київський літопис // Український історичний журнал. – № 5. – К.: 1989. С. 103 – 114.

Научно-справочный аппарат

Архів Коша Нової Запорозької Січі. Опис справ. 1713 – 1776. Т. 1 / Упор. Л. З. Гісцова, Д. Л. Автономов та ін. К.: Головне Архівне управління при Кабінеті Міністрів України; Центральний Державний Історичний Архів України, м. Київ; Національна Академія Наук України; Інститут Української археографії та джерелознавства ім. М. С. Грушевського. 1994. – 228 с.

Blog

Вольностей Войска Низового Запорожского в период существования Новой Сечи (1734 1775) Данное исследование