Судьба улыбается

Вид материала

Рассказ

Содержание 38 Морилка для грызунов 39 Кабанья смерть 40 Такая арифметика Судьба смеётся

Подобный материал:

• Конкурса сочинений на тему: «Судьба России Моя судьба», 5.17kb.
• Урок №1 Тема. М. А. Шолохов «Судьба человека», 59.09kb.
• Автор сочинения: Зубайдов Хумайни, 8б класс,, 52.27kb.
• Судьба человека в тоталитарном государстве. Случай Мандельштама, 100.58kb.
• М. А. Шолохова «Судьба человека» Предмет: литература, 117.92kb.
• Библиотекарь улыбается!, 8.09kb.
• Классный час «Судьба природы наша судьба», 107.34kb.
• Владимир Лорченков, «Табор уходит», стр, 10776.33kb.
• Задачи работы : Объект исследования в работе судьба родного села и его жителей в истории, 193.29kb.
• Программа Всероссийского фестиваля документального кино «Человек и война», 195.28kb.

38 Морилка для грызунов

В то лето грызунов на садово-огородных участках расплодилось видимо – невидимо. Они грызли и морковку, и свеклу, и картошку, даже початки кукурузы и семечки на высоких подсолнухах ухитрялись испортить. Кто-то посоветовал жившему в садах деду Феофанычу сделать морилку для грызунов: настоять на водке чернокорень, замесить на нём тесто и разложить на грядках. Кто-то от кого-то слышал, что толи дохнут грызуны от этой смеси, толи просто уходят. Вот дед и решил проверить.

Хорошую водку было жаль портить на каких-то грызунов, и зять привёз Феофанычу технического спирта. Было это накануне дня получения Феофанычем пенсии. Дед заторопился уехать на зятевой машине в город и не успел замочить чернокорень. Поэтому завернул бутылку с денатуратом в какие-то тряпки и сунул подальше под тумбочку в самый угол избёнки. Мало ли что?! Подальше положишь – поближе возьмёшь…

На ночь намывшийся в тёплой городской ванне, а потом вдосталь выспавшийся в чистой постели, довольный жизнью Феофаныч сидел после вкусного завтрака перед телевизором и смотрел утренний детектив. Он терпеливо дожидался почтальона с пенсией, когда за ним пришла вдруг милицейская машина.

Оказалось, как только дед уехал из садов, парни из соседней деревни забрались к нему на участок. Слонялись они без дела, без работы. Даже родителям своим по хозяйству не помогали. А стащить чужое были всегда готовы. Вот и высмотрели, когда дед уехал, и вокруг никого из садоводов не осталось. Охотников на чужой урожай в последние годы развелось не меньше, чем грызунов.

Дармоеды нарвали помидоров и огурцов, накопали молодой картошки и захотели её сварить на уличной печурке. За неимением сухих дров решили сжечь стоявшую в углу избёнки старенькую тумбочку. Дедова захоронка и выкатилась к их ногам. Довольные воры выпили и закусили на дармовщинку.

Ночью у них началась рвота. К утру двое начали слепнуть, а третий отдал Богу душу. У него раньше было что-то не в порядке с почками. Вот они и отказались фильтровать денатурат на мочу.

Приехавшие на первом утреннем автобусе соседи Феофаныча наткнулись на лежавшего у дедовой калитки парня. Женщина запричитала, что надо сразу уехать в город от греха подальше, но более храбрый мужик начал парня трясти. Тот неожиданно промямлил, чтобы помогли ему и его друзьям. Мужик ткнулся в Феофанычеву избёнку, да и опешил, увидев на полу ещё двоих парней, лежавших без движения. Женщина осмелела, стала отливать и отпаивать парней колодезной водой, а приехавший на попутке другой сосед побежал в ближнюю деревню к сельскому милиционеру.

Тот мигом прикатил на мотоцикле, узнал своих подопечных, вернулся в деревню, сообщил их родителям и позвонил в город. Оттуда прислали и милицию, и «скорую помощь». Оперативники заехали за хозяином избёнки Феофанычем.

Дед схватился сначала за сердце, а потом за голову. Его долго таскали по милицейским кабинетам, требуя признания, что он нарочно подложил свою бутылку. Родители парней в своём горе не могли думать, что не так воспитывали своих детей, и перекладывали всю вину на обворованного их сынками деда. Зятю Феофаныча пришлось разориться на адвоката. Феофаныча оправдали, но он продал-таки тот участок и купил новый совсем в другой стороне от города. Не работалось ему на старом участке и в избёнку заходить не хотелось.

Молодых воров было жалко, но свою жизнь и смерть они выбрали сами. Такова уж была их доля: сколько ни кради, а когда-нибудь попадёшься. Да уж лучше бы они садоводам попались, чем на морилку для грызунов!


39 Кабанья смерть


Вес кабана явно перевалил за сто двадцать килограмм, пришла пора его колоть. Хозяин позвал на помощь соседа и своего старшего брата. Все три мужика были статными и рослыми как на подбор. Но и кабан вырос мощным тяжеловесом.

С утра во дворе у стенки сарая приготовили подстилку из соломы, чтобы потом легче было убрать пролитую кровь, да тонкую крепкую веревку из капрона, чтобы перевязать и подвесить кабанью тушу. Кобеля, ходившего на цепи от столба до столба через весь двор, закрыли во времянке, чтобы не мешался под ногами. Кабанье жилище накануне хорошо вычистили, самого кабана утром вымыли водой из шланга.

Раньше ловко и быстро забивал свиней старший брат хозяина, но на этот раз он сказал младшему, что пора тому научиться всё делать самому. Молодой с радостью согласился. Старший принёс двустволку и охотничий нож для разделки туши. Нож был трофейным: резал даже проволоку, и следов на нем не оставалось. Приготовили посуду под кровь и кабаньи внутренности. Вроде бы ничего не забыли…

Кабана выпустили. Хозяйка поставила ему миску с едой на край соломенной подстилки, поближе к стенке, чтобы приманить его туда. А сама ушла к соседке, чтобы не видеть и не слышать, как мужики будут делать свое мужское дело.

Кабан подбежал прямо к миске – так, как и планировалось. Молодой хозяин из-за угла подошёл к нему почти вплотную, нацелился в глаз. Но толи кабан что-то почувствовал и дёрнулся, толи у неопытного хозяина рука дрогнула, но пуля попала кабану в лоб и срикошетила в сторону. Кабану залило глаза кровью. Он оглушительно завизжал и ринулся вперёд, не разбирая дороги и круша все вокруг.

Старший брат заорал: «Давай веревку!» Мужики изловчились и накинули на шею кабана капроновую петлю. Кабан как пушинку таскал по двору троих мужиков, вцепившихся в веревку. На пути стоял столб, на котором была закреплена проволока для собачьей цепи. Мужики захлестнули верёвку и стали её прикручивать к столбу.

Кабан развернулся и двинулся на мужиков. Двое отскочили, а хозяин замешкался с верёвкой и не успел. Кабан обежал вокруг столба, у которого возился хозяин. Тот в первый момент не заметил, что кабан охватил его верёвкой. Силищи в озверевшем от боли кабане было неимоверно много. Он ничего не видел от заливавшей глаза крови и бежал, как позволяла верёвка: по кругу, с каждым витком притягивая ноги хозяина к столбу все туже и туже.

Хозяин заорал от боли, вцепился в диком объятии в столб, чтобы не попасть под бегущего кабана. Два дюжих мужика не могли приблизиться, чтобы помочь. Сосед схватил двустволку, в которой была ещё одна пуля, и выжидал наизготовку, когда кабан замотает всю верёвку и остановится. Брат хозяина держал наготове нож, чтобы скорей разрезать натянутую на брата удавку.

Верёвка вся накрутилась, дико визжавший кабан остановился рядом с хозяином. Сосед замешкался, боясь попасть пулей в человека. Старший брат бросил нож, вырвал свое ружье, подскочил вплотную к кабану и выстрелил тому прямо в ухо. Кабан упал. Мужики сняли петлю с шеи кабана, стали разматывать пригвожденного к столбу хозяина. Попытки быстро разрезать капроновую веревку не удались. Трофейный нож только пилил её. Шнур так сдавил ноги, что кое-где на брюках показалась кровь. Хозяин посинел, потом побелел и начал валиться навзничь, теряя сознание от дикой боли. Сосед едва успел его подхватить…

Врачи сумели спасти хозяину его ноги. Но молодой мужик остался хромым и всю жизнь ходил с палочкой. Свиней в доме больше никогда не держали, а на рынке покупали только говядину…


40 Такая арифметика


Произошло это лет за пять до начала Отечественной войны. Глава многодетного семейства Геннадий Прокопьевич был порядком жадноват. Жена у него никогда не работала, ухаживала за детьми, домом и скотиной. Супруг выдавал ей деньги только в крайних случаях. Обычно сам решал, что купить и сколько. По воскресеньем он с двумя сыновьями - подростками ходил на рынок, и те несли купленное отцом в большой корзине. Старшим детям он покупал одежду только на вырост, а младшие донашивали одежду старших. За порванные нечаянно штаны и рубахи драл детей ремнём... Сам круглый год носил ветхую от старости телогрейку.

Как-то у бережливого Геннадия Прокопьевича случилось приподнятое настроение, и он похвастался, что у него есть не одна, а даже две сберегательных книжки. Одну сберкнижку Геннадий Прокопьевич и раньше показывал всем желающим, чтобы поразить наповал. Вот уже два года клал он деньги на неё обязательно десятого числа каждого месяца. Если десятое выпадало на выходной день, то ходил в сберкассу девятого, но никак не одиннадцатого. Такая пунктуальность всех удивляла. И что ещё больше поражало воображение, клал он на эту сберкнижку всегда одну и ту же сумму – 41 рубль 67 копеек, но никак не 41 или 42 рубля. Это он посчитал, что именно столько нужно класть, чтобы за тридцать лет скопить 15 тысяч рублей и сразу купить всё необходимое для того, чтобы его дом стал полной чашей... Такая у него была арифметика! А вот какую сумму он клал на вторую сберегательную книжку, никто никогда не видел, но все в неё охотно верили.

На работе он был обычным трудягой, который никого ничем не удивлял, и сам ничему не удивлялся. Геннадий Прокопьевич не пил, не курил, ни в какие производственные дрязги не лез, в друзьях не нуждался. Приходил вовремя на работу, молча делал, что приказали – и не больше! В бригадиры из-за лишних хлопот идти ни в какую не хотел. Он и без бригадирства хорошо зарабатывал! …Непоколебимый был мужик!

Но парторг его всё-таки достал: взял и навязал ему распространение Всесоюзной лотереи Осоавиахима. Надо же его было хоть как-то вовлечь в общественную жизнь!

Геннадий Прокопьевич подумал, рыпаться ему или не стоит, и согласился потому, что прошлый раз распространителю выдали какие-то деньги в конверте и подарок. С затаённой мечтой обязательно выиграть, глава семейства решил на этот копеечный приработок купить себе лотерейный билет. Билет-то купить силком бы заставили, а тут можно было выбрать хороший выигрышный номер билета, да ещё какой-то навар на пиво заработать...

Распространил он билеты лотереи довольно легко: стоило ему только вынуть из внутреннего кармана подписанную на своё имя лотерейку, как окружающие переставали колебаться и покупали билеты. Они знали, что Геннадий Прокопьевич денег на ветер тратить не станет.

Парторг Геннадию Прокопьевичу объяснил, что деньги и нераспространённые билеты надо сдать в вышестоящую контору не позднее пятнадцати тридцати десятого числа... Но билеты желательно распространить все, ибо лучших распространителей обещали отметить подарками.

Девятого числа у Геннадия Прокопьевича оставалось пристроить всего три билета, их кто-то из рабочих пообещал купить, да всё забывал деньги дома... Поэтому Геннадий Прокопьевич и дотянул до десятого, когда ему подошёл срок свои собственные денежки нести на сберкнижку. Он отпросился уйти с работы пораньше и все дела сделать разом по дороге домой. Первой по пути находилась сберкасса. Однако там что-то затеяли ремонтировать, половину помещения отгородили, оставив одного контролёра вместо двух. Народу там набралось много. Геннадий Прокопьевич, пунктуально вкладывающий десятого числа свои 41 р. и 67 к., простоял долго в очереди и припозднился в большую контору. Не повезло мужику!

Деньги у него конторские приняли, а три оставшихся билета не взяли, потому что бандероль с номерами непроданных билетов уже заклеили, расклеивать и переписывать всё бумаги лишний раз не захотели. Вот и заставили Геннадия Прокопьевича заплатить денежки и взять оставшиеся билеты себе. Уж он и уговаривал, и плевался, и клялся, что нет у него таких денег… Да всё без толку! Так и пришлось ему заплатить за эти незапланированные три билета. Зарёкся он в другой раз заниматься всякими лотереями.

Через месяц пришла газета с тиражом выигрышей. И что вы думаете? Ведь выиграл Геннадий Прокопьевич главный приз – аж 10 000 рублей. Причём выигрыш пал не на именной его билет, а на один из трёх, что он не смог продать и у него в конторе не приняли обратно... Повезло! Зависти на работе и радости дома было – не измерить!!!

Геннадий Прокопьевич усердно занимался арифметикой и который раз пересчитывал, во сколько раз оправдались его затраты на четыре билета, и в конце концов стал яростным поклонником лотереи.

Когда пришёл срок распространения билетов следующего тиража, то глава семейства решил одним махом, а не за тридцать сберкассовских лет, исполнить мечту своей жизни и накопить пятнадцать тысяч. Взял да и купил на весь свой предыдущий выигрыш десять тысяч лотерейных билетов! Уж три-то билета из них обязательно возьмут по большому выигрышу! И не нужно ему будет каждый месяц ещё десять лет деньги откладывать!

Почему Геннадий Прокопьевич не учёл при перерасчёте уже накопленную сумму, неизвестно. Деньги в большом количестве – вещь коварная! Всё затмить могут. Ведь копить деньги до исполнения его заветной мечты оставалось всего-то шесть лет…


…Геннадия Прокопьевича сгубило то, что он хорошо знал арифметику, но не имел понятия о теории вероятности. Когда он проверял по газетке свои абсолютно ничего не выигравшие лотерейные билеты, у него случился инфаркт, из которого он не выкарабкался... Перед смертью Геннадий Прокопьевич попросил жену похоронить его в своей любимой старой телогрейке. Та надеть на покойника ветхую одёжку постеснялась, завернула её в кусок ткани и положила в гроб под голову неудачливого супруга...

После поминок на сороковой день родные стали искать деньги Геннадия Прокопьевича. Одну сберкнижку нашли быстро, а вторую так и не нашли, хотя всем семейством облазили и обшарили все углы и закоулки. В сберкассе им сказали, что у покойника была одна единственная сберкнижка. Родственники решили, что остальные деньги, должно быть, он держал у себя ...зашитыми в телогрейку. Выкапывать телогрейку из гроба родные не решились. Так никто и не узнал, сколько же на самом деле скопил за свою экономную жизнь знавший арифметику и умевший считать деньги Геннадий Прокопьевич.


Правнук его, когда дед рассказал ему эту историю, изрёк вполне по современному:

- Жадность фраера сгубила!

И дед не нашёл что возразить, хотя фраером своего отца в замызганной телогрейке никогда бы не назвал.


41 Соседи


Жили – были два соседа, дружили крепко. Оба друг другу не раз жизнь спасали в Гражданскую войну. Вместе демобилизовались, рядышком построили свои дома, одновременно женились и сыновей умудрились враз на свет произвести. Забор соседи поставили общий вокруг обеих усадеб, а между собой не загораживались. Разделили землю поровну и на меже, поближе к домам, посадили саженец груши. Рядышком поставили столик и две скамейки, чтобы вечерами за самоваром посидеть всем вместе. А в самом конце усадьбы сделали над общей выгребной ямой, простите за натурализм, туалет с отдельным входом для каждой семьи. Межа служила общей тропинкой в это сооружение.

Там же рядом, на меже, посадили ореховое деревце. Оно должно было прикрыть эту постройку от посторонних глаз и украсить вид усадьбы. К тому же, орех глушит другие деревья своими корнями. У туалета ему было самое место.

Шло время, деревья подрастали, а вместе с ними росли первенцы соседей. Были у них и другие дети. Но по обычаю родовые дома всегда оставались за старшими сыновьями. О них я и хочу рассказать. Родители этих соседских сыновей – первенцев как-то быстро умерли от болезней один за другим. Согласно последнему родительскому желанию похоронили всех рядышком, как они и жили...

Сыновья покойных возмужали и обзавелись своими семьями. Но надо же было такому случиться, что жёны повздорили между собой, а затем и мужья – их защитники – переругались. От одного слова – да навек ссора. Недаром говорится, что ночная кукушка дневной ум перекукует...

От орехового до грушевого дерева поставили забор. Столик со скамейками сломали. Пошёл спор за орех и грушу. Спиливать их не хотели мужья. Это, все-таки, была память о родителях, да и деревья хорошо плодоносили. А новым ореховым деревьям так и места другого не было... Делёж груш и орехов поровну почему-то жён не устраивал. Ребятишки их тоже не дружили друг с другом. Каждый норовил пораньше обобрать спорные деревья и с недозрелыми плодами, лишь бы соседям не досталось. Конца краю этой вражде не было.

Пока один из мужей не нашёл выход. Он угостил соседскую трёхлетнюю девочку недозрелыми сливами и дал попить свежего молочка. А когда угощение подействовало, и девчушка побежала в туалет под орехом, спросил, есть ли у неё бумажка. Ребёнку было некогда долго разговаривать с подобревшим вдруг дяденькой – соседом. Поэтому, не раздумывая, она взяла у него кусочек газеты и по назначению его использовала. Взрослый дядя достал этот газетный обрывок, приложил к написанному заранее доносу и отнёс, куда следует...

Отца этой трёхлетней девочки посадили по известной в те годы 58-ой статье за антисоветское воспитание детей: на газетке-то был портрет товарища Иосифа Виссарионовича Сталина!

Бдительному соседу в знак поощрения разрешили перенести забор на один метр вглубь территории врага народа и забрать в собственность спорные грушу и орех вместе с туалетом... Жену и малых детей осуждённого приютили у себя дальние родственники из глухой деревни...

Опустевший дом и уменьшенную усадьбу без отхожего места отдали в знак поощрения другому: секретному сотруднику – сексоту – так тогда такие коротко назывались. Но новосёлу очень не понравились размеры его новой усадьбы, особенно по сравнению с соседской...

Жизнь продолжалась. История тоже.

Судьба смеётся

42 Борщ с пампушками


Жорику было лет десять, когда он с родителями впервые попал в столичный ресторан. И хотя это случилось днём, когда там кормили комплексным обедом, посещение ресторана произвело впечатление неизгладимое. Потрясённый пацан изловчился и стащил на память список блюд, отпечатанный на глянцевой бумаге и оставленный на минуту без присмотра на столике у входа в обеденный зал.

Вернувшись с родителями из отпуска, Жорик досконально изучил украденное меню. Название блюд для него звучали чудесной музыкой: платильо фрио а ля еспаньола, салат мункачина, яйца хамине, соусы бернэз и борделез, супы минестра, павеза и панадель, картофель по-перуански – хуанкаино папас и картофель по-фински – калалаатикко, рыба гофериа пиака, цыплята кэрри... Поклонник ресторанной пищи выучил их наизусть.

А потом стал требовать у мамы, чтобы она приготовила ему что-нибудь из ресторанного меню. Но оказалось, что мама, выросшая в лесозаводском посёлке, даже и названий таких не слышала. В единственной рабочей столовой такого не готовили.

В поселковой школе, где мальчишка рассказал об экзотических ресторанных блюдах, Жорика стали звать Жорой – обжорой. Но это было несправедливо. Ибо Жорик ел не больше других. Просто ему нравилось то, как красиво можно называть пищу и как нарядно можно подать её к столу...


После армии Жорик уехал на большую комсомольскую стройку. Там вскоре открыли студенческое кафе, а потом построили и ресторан. Жорик каждый свой выходной ходил туда ужинать. Правда, до столичного шика меню явно не дотягивало. Да и музыка была магнитофонная, а не живая. Но Жорику там нравилось всё, особенно говяжьи шницели, бараньи шашлыки, рыбное фрикассе, цыплята табака и пельмени в горшочке... А уж как ему полюбились вкусные соусы и подливки, которые вместе с зеленью прекрасно украшали блюда!

Так как бутерброд всегда падает маслом вниз, любимая жена Жорика совершенно не умела готовить. Когда после свадьбы он в первый раз пошёл на работу, то попросил её, чтобы она долго не возилась на кухне, поджарить на ужин макароны и посыпать их тёртым сыром. К вечеру из форточки молодожёнов повалил такой дым, что соседка перепугалась и примчалась на помощь. Оказалось, молодая хозяйка положила маргарин на сковороду, насыпала туда из пачки сухих макарон и стала их жарить. И поскольку они только горели, а мягкими и съедобными не становились, то до тёртого сыра дело у молодой поварихи не доходило. Она выбрасывала горелые макаронины в мусорное ведро и, глотая слёзы от обиды и кухонного чада, упорно пыталась поджарить следующую порцию…

Первые, испечённые по книжке, супругины пирожки Жорик попробовал и выкинул щенной дворовой собачонке из окна второго этажа. Потом долго ехидно удивлялся, что та не только выжила, съев эти пирожки, но и принесла живых щенят...

Все семейные баталии возникали у Жорика только по поводу домашнего меню. После этих кухонных разборок Жорик для успокоения нервов приспособился обедать или ужинать в ресторане... Так они и жили.


Престарелые родители Жорика, которые никак не хотели уезжать из родного лесозаводского посёлка, стали часто прибаливать. И молодые переехали на жительство к ним. Теперь после семейных пищевых баталий убежать можно было только в единственную поселковую столовую. Там недавно появилась новенькая повариха Римма, которая прекрасно готовила.

Однажды жарким летом после очередной воскресной кухонной разборки с женой Жорик прибежал в столовую перед самым открытием обеденного зала. У служебного входа стояла машина «скорой помощи», на которой шоферил его бывший одноклассник. Приятели весело поболтали, пока фельдшер оказывала помощь пострадавшей, получившей какие-то ожоги. Фельдшерица вывела бледную уборщицу Диану, которая со слезами и стонами едва переставляла ноги. Жорик помог ей забраться в машину и пошёл в открывшуюся для посетителей столовую.

К его великой радости новая повариха приготовила борщ с пампушками, который Жорик ел впервые в жизни. Борщ был обалденный! Жорик неторопливо смаковал каждую ложку и думал: «Умеют же некоторые готовить, не то, что моя пахорукая…»

Сытый и довольный он вышел из столовой и удивился: машина «скорой помощи» опять стояла у служебного входа. Хохочущий шофер «скорой» поманил рукой приятеля и ввёл в суть происшедшего.

Оказывается, новая повариха отбила у молодой уборщицы Дианы их бывшего одноклассника разбитного парня Аркашку. В столовский обеденный перерыв Диана всегда вытирала пыль, налетавшую через марлевые сетки открытых по случаю летней жары окон, и мыла полы в кухне, а Римма что-то там доваривала. И вот сегодня они сцепились из-за непутёвого красавца. Дианка запустила в Римму мокрой тряпкой, которой стирала с подоконников пыль. Но Римма увернулась, и тряпка попала в кастрюлю с компотом. Римма выловила тряпку половником и понесла её, чтобы пожаловаться директору столовой.

Но начальница куда-то убежала по служебным делам. Римма поплакалась официанткам. Потом вместе с раздатчицей пошла снимать с печки большую кастрюлю с готовым борщом, которую нужно было унести на раздачу.

Диана ждала разноса от директора столовой и молча мыла полы. Римма сняла крышку с большой кастрюли, чтобы видеть уровень кипящего борща и не пролить его. Женщины осторожно вдвоём сняли кастрюлю на пол. Римма, воодушевлённая присутствием сочувствовавшей ей раздатчицы, не утерпела и съехидничала по адресу притихшей Дианки. Та взорвалась и высказала разлучнице всё, что про неё думала. Женщины вцепились в волосы друг друга. Испуганная раздатчица побежала за помощью. Однако повариха увернулась и выскочила следом за ней.

Взбудораженная дракой Дианка осталась домывать полы. Слёзы обиды ручьём лились из её глаз. Прополоскав и отжав тряпку, она вытирала пол, пятясь задом. И в аккурат села в кастрюлю с борщом. Приехавшая на вызов фельдшерица только ахнула: вся кожа на обожжённом месте была залеплена овощами из борща и кое-где облезла. Хорошо хоть одежду не пришлось от ран отдирать, её на потерпевшей практически не было по причине тёплого лета и кухонной жары... Диану отвезли в больницу и вернулись, чтобы вместе с директором столовой списать по акту испорченную еду.


Приятель едва успел досказать всю историю, как из служебного входа столовой вышла возмущённая фельдшерица, села рядом с шофером и с досадой сказала, что они зря приехали. Списывать по акту нечего: весь борщ с пампушками, пока отсутствовала директор, съели посетители, компот тоже выпили... Скорая уехала.

Бедному Жорику моментально стало дурно. Да и потом, долгое время спустя, начинало тошнить только при одном воспоминании о столовском меню. Борщ с пампушками от пухленькой Дианкиной попки сделал своё доброе дело. Больше Жорика в столовой никто никогда не видел, а дома он готовил всё сам строго по книжным рецептам. Глядючи на Жорика, его любимая жена тоже научилась готовить, только никак не хотела никому в том признаваться. А зачем? Жорик готовил вкусно, она только посуду мыла да мужа хвалила. И в их семье наступил вечный кухонный мир.