Geum.ru

Проповедников благовествовать русской молодежи привели главным образом к увеличению числа номинальных членов церкви, а не истинных последователей Иисуса Христа

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

8. Мировые религии — Можно было не сомневаться в том, что российская молодежь с присущим ей невежеством в отношении основ христианского вероисповедания, знает хоть что-нибудь из области мировых религий — точно так и оказалось в действительности. Для многих религия начиналась и заканчивалась православием. «Я не знала никаких религий, кроме православия» (23Ж96А). «По моему мнению, все, что имеет отношение к религии, сосредоточено в православном храме» (19М95П). Данное обстоятельство указывало на невежество, в связи с чем существование других религий просто не допускалось. «Все, что я знала о Боге и религии вообще, касалось православия. Я не имела никакого представления ни о сектах, ни даже о других христианских деноминациях. В этом деле я была полным профаном, и по-настоящему удивилась, когда поняла это» (26Ж92А).

Наряду с этим встречались молодые люди, у которых имелись некоторые элементарные представления о других вероисповеданиях. «Об инославных вероисповеданиях я знала, пусть и немного, из учебника географии. Я знала только, что они существуют» (22Ж95П). Попадались молодые люди, которые могли назвать, по крайней мере, основные течения христианского вероучения. «Помню, как наша учительница географии, говоря о разных мировых религиях, заикнулась о трех главных христианских школах — православии, католицизме и протестантизме. Прозвучали только названия. Она ничего не говорила о различии между ними, только назвала их и ничего больше» (19Ж96А). «Я знал о существовании католицизма, но мне казалось, что католицизм — это то же самое, что и православие, поэтому я не испытывал никакого интереса к католицизму» (22М94П). Итак, вначале русская молодежь не имела никакого представления о религиозном разделении; между тем, в 90-х люди стали узнавать об этом больше. Своеобразным обобщением подобных представлений является следующее суждение: «Хотя я и знала, что было много всяких религий, тем не менее, никакой разницы между ними я не видела, если не считать, быть может, разных обычаев, которые имелись в каждом вероисповедании. Так что у всех был один Бог, хотя все народы приходили к Богу по-разному, по своим обычаям» (19Ж92И).

Само собой разумеется, среди неверующих были и таковые, что не выказывали никакого почтения к мировым религиям. «Мне казалось, когда люди говорят о «Боге», они просто бегут от мира. Что касается меня, то я признавала слово «бог» только с маленькой буквы; о таких богах пишут в книгах по истории; например, я читала про египетский пантеон. Я знала об этих богах, но относилась к ним всегда как к мифическим или волшебным существам. Так нас учили в школе. Люди принимали богов потому, что в прошлом они были темные, неграмотные и верили, что боги есть» (21Ж92А). Другие молодые люди, посещавшие православные храмы и мусульманские мечети, считали их ничем иным как музеями.

В заключение раздела о мировых религиях нельзя не указать на проникновение в русскую молодежную субкультуру восточных религиозных систем. Многие из тех, кто искал решение своих проблем на путях восточного созерцания, приходили к собственным суждениям относительно духовной реальности. «Из йоги и других восточных религиозных систем я позаимствовала идею о существовании какой-то духовной силы; эта сила объединяет весь мир в одно целое и действует в сфере нематериального, хотя я и не понимала как» (32Ж92А). «Мне казалось, что переселение душ, видимо, и в самом деле — это факт реальный, поскольку я не находил, на каком основании можно было бы отвергнуть эту мысль» (22М94П). Экуменические идеи стали входить в моду в 90-х, причем в России они не обязательно становились внутренним убеждением людей, поскольку здесь, несомненно, очень мало тех, что глубоко укоренены в том или ином вероисповедании, о чем будет сказано ниже.


Б. Религиозные установки

1. Религиозные установки в отношении православия

а. Церковные службы и общая атмосфера

1) Полное невежество и апатия — Молодые россияне, особенно те, что были воспитаны в атеистическом духе, большей частью проявляли весьма незначительный интерес ко всему, что касается православного богослужения или общей церковной атмосферы. «Как-то я побывал на православном богослужении. Теперь, вспоминая запах ладана и общую, церковную атмосферу православного храма, я нахожу, что не испытывал к этому никакого интереса, поскольку все это не произвело на меня никакого впечатления. Короче, к этому я остался совершенно равнодушным. Мне это не надо» (21М96А). При советской власти православные храмы считались памятниками культуры, которые можно было посещать и рассматривать. «Православие ассоциируется у меня с музеем. Бывая в туристических поездках в разных городах страны, я всегда посещала православные храмы — это просто входило в программу путешествий. Так что у меня от всего этого осталось такое общее представление — храм прекрасен, хотя это, несомненно, памятник культуры и искусства и только; коротко говоря, это не живая церковь, а музей» (23Ж93А). Многие молодые люди как бы не видели, фактически упускали из виду работу православной церкви. «Есть церковное богослужение или нет церковного богослужения — все это для меня ничего не значило. Православные храмы были всегда открыты. Ритуал же был таков: ты входишь в храм, покупаешь свечи, ставишь их перед какой-нибудь иконой. Так что я даже не знала, что какое-то время отводится еще на литургию» (25Ж93А). Для таких молодых людей русское православие было чуждым, какими бы русскими они себя ни считали. «Общая атмосфера богослужения для меня была неожиданной. Я вступила в нее, как вступают в terra incognita. И как будто попала в чужую страну, где нужно придерживаться всех местных обычаев. Я не знала тамошних обычаев, правил и законов, но старалась копировать поведение окружающих людей, подсматривая за ними. Итак, надо было вступить и оглядеться. Я приняла это как данность. Словно вокруг театр, декорации, — входи, оглядись и забудь» (26Ж92А).

2) Благоприятное отношение — Следующую группу российской молодежи характеризовало позитивное отношение к атмосфере православного храма, для чего имелось несколько причин. Одни из молодых людей благоприятно отзывались о православном богослужении и церковной атмосфере потому, что проявляли к этому общий и культурный интерес. «О православной церкви мне вспоминается только то, что там было интересно в культурном отношении» (21Ж96П). «Войдя в православный храм, мы нашли там скромный, но изящный интерьер. Какая-то старица прямо у порога попросила нас снять головной убор. Это показалось странным, но мы покорились. Затем мы прошли вглубь и увидели иконостас и остальное церковное убранство. Все это было крайне необычно, ведь мы никогда не были внутри храма» (27М92А). «Я вошла в православный храм и подумала, как здесь прекрасно, хотя увидела в этом только искусство. Я понимала, что искусство и музыка делали свое дело, и архитектура храма производила на меня какое-то духовное воздействие, но на этом все и кончалось» (27Ж95А). «Я была в православной церкви во время экскурсии, со всем классом. Там было тихо, мирно и таинственно» (19Ж96А).

Многие молодые люди испытывали при этом благоговение. «В православном храме я проникалась благоговением. При этом у меня появлялось положительное отношение к этому храму» (21Ж98П). Вместе с тем подобное благоговение не всегда было связано с религиозным чувством. «Я думала, что церковь — это место, где возникает благоговейное отношение и посвященность чему-то» (23Ж92А). «Я полагала, что интерьер храмов был прекрасен, и ощущала какое-то благоговение, хотя и не связывала это с Богом» (18Ж97А). Следует добавить, что в глубокое благоговейное состояние входили не все молодые люди. «Православный храм и его атмосфера были для меня чем-то колоссальным и величественным. Я начинала благоговеть перед храмом, хотя и не думала о Боге. Вокруг было что-то такое, перед чем благоговел народ. И мне хотелось того же, но не получилось» (20Ж94А). Один молодой атеист так описал душевные движения, которые он ощутил в храме. «Я почувствовал себя букашкой. Я взирал в полутьме на иконы, и кресты, и священника, и чувствовал, как что-то на меня давит. Это было во время ритуалов, когда я зажигал свечи и осенял себя крестным знамением. Трудно описать, что я чувствовал. Мне не было плохо, но я ощущал какое-то принуждение сделать то, что мне делать не хотелось, ведь я только любопытствовал, а не пришел сюда из духовных побуждений» (22М94А).

Другие молодые люди, принимавшие участие в богослужениях, ценили больше религиозную составляющую богослужения. «Православная литургия мне нравилась. Здесь я ощущала тепло, да и воспевали здесь прекрасно. Церковь, в которой моя мама была прихожанкой, и в самом деле прекрасная, там много икон и так далее. Мне нравилось бывать в православном храме. Я не понимала здесь ничего, но все это полюбила» (22Ж95П). Прошедшие обряд водного крещения по православному чину были склонны высоко ценить все, что было связано с этим актом. «Вначале мне нравилась общая атмосфера православного храма, музыка и мерцающие свечи и запах ладана, поскольку все это тогда напоминало о моем водном крещении» (29Ж92П).

3) Неведение — Молодые россияне могли долго говорить о своем полнейшем непонимании происходящего во время православных литургий. «Моя мать брала меня в церковь на некоторые православные литургии, например, на Пасху или Рождество Христово, но того, что там происходило, я в сущности никогда не понимала» (22Ж95П). «Я не понимала, что творилось вокруг. Я не видела никакого смысла ни в ритуалах, ни в том, что происходило на богослужениях вообще» (21Ж93П). «Их вера производила на меня большое впечатление, но я не понимал ничего. Я не понимал ни Евангелия, ни Христа, вообще ничего не понимал» (28М92А). Очень часто родители этих молодых людей не могли помочь своим детям осознать смысл богослужений. «Когда мы бывали в церкви, я обычно спрашивал родителей, ну, зачем народ зажигает свечи. Они не знали. Так что, бывая в церкви, я почти ничего не понимал». Частично такое неведение было связано с тем, что православные литургии велись на богослужебном (старославянском) языке. «Я не понимала, о чем говорил православный народ в церкви, поскольку там употребляли богослужебный язык. Я слышала изумительное хоровое пение, но понять, о чем поется, было трудно именно потому, что хор пел на старославянском. И священники молились тоже на этом языке, поэтому было непонятно, о чем они толкуют» (19Ж92И).

Некоторые молодые люди принимали это неведение за данность, предполагая, что все задумано и должно быть так. «Здесь, в православном храме, я понял, что мне не дано понять ничего. Это просто невозможно. Нельзя уловить никакой мысли — ты стоишь как баран и не понимаешь что к чему. Но я думал, что так устроено специально, и так было всегда» (19М97П). «Все там стояли, и я допустила такую мысль, что в этом стоянии, наверное, и заключался весь смысл» (21Ж93П).

Другие молодые люди просто расстраивались от неспособности уразуметь происходящее на литургиях в православном храме. «Я не представляла себе, почему мне надо было делать все это в церкви, так что не хотела даже участвовать в этом, и никто не мог растолковать мне, что здесь к чему» (21Ж93П). «В церкви я чувствовала себя неуютно; я не знала, что мне там делать, и если делать, то, как делать правильно. Свечи нужно было зажигать определенным образом, стоять надлежало в определенном месте, и молиться надо было перед определенными иконами по определенным дням» (32Ж92А). Молодые люди, задававшиеся различными духовными вопросами, часто обманывались в надеждах обрести на них хоть какой-то ответ. «Я не находила ответов на свои вопросы, так что ушла из церкви разочарованной. Я хотела знать, что такое Бог и где Он пребывает, ну, и так дальше» (32Ж92А). Здесь крылась проблема, особенно характерная для начала 90-х: «В последнее время православная церковь пыталась уделять больше внимания просветительской работе. Раньше-то это была большая проблема, ведь церковники не учили и не объясняли народу ничего» (29Ж92П).

Например, молодых людей весьма смущало в православном храме обилие икон. «Я наверняка знала, что есть один Бог, но пришла в недоумение, увидев в церкви большое число икон с изображением разных святых; я никак не могла понять, как это связать с единобожием» (23Ж92А). «Я чувствовала душой, что Бог есть, но никакого отношения к иконам этот Бог не имеет» (29Ж93П). Некоторые молодые люди стали отвергать православие прежде всего на этом основании. «Я пришла к выводу, что русское православие представляет собой лжеучение. И поклоняться иконам мне нисколько не хотелось» (23Ж96А).

Предсказуемым следствием всеобщего неведения в области православной литургии у многих молодых людей выступала скука. Большая длительность литургий, невозможность присесть во время богослужения — все это осложняло данную проблему. «Мне страшно не нравилось, что в православном храме нужно всю дорогу стоять. Из того, что там говорили, я не понимал ни слова. Так что выстаивать часами, ничего не понимая, было самым настоящим мучением» (19М95П). «Я не видела никакой необходимости в православных литургиях. Они были такие долгие и скучные» (23Ж96А).

4) Духовный гнет — Негативные установки многих молодых людей не ограничивались только неведением. Многие на православных богослужениях ощущали какую-то подавленность, угнетенность. «На православных литургиях мне было как-то не по себе. Я чувствовала себя очень скованно, словно оказалась в очень узком туннеле. Это касалось как физических, так и духовных ощущений. Я не могла расслабиться» (21Ж93П). «От православного богослужения у меня осталось впечатление главным образом чего-то весьма таинственного, темного и угрюмого» (23Ж93А). «Музыка мне показалась скучной, мрачной и жутко монотонной» (22М94П).

И снова, как и в случае с установкой неведения, многие молодые люди приходили к выводу, что все так и должно быть. «Во время церковных праздников я испытывала страх. Но у меня было религиозное умонастроение, и я верила, что Бог есть, Он такой и Он присутствует здесь, в храме во время богослужений, так что, наверное, все это Богу нравится. Именно так и должны были чувствовать себя нормальные россияне, в том числе даже атеисты» (19Ж99П). «Первое, что приходит мне в голову, когда я вспоминаю церковную атмосферу в православном храме, это ощущение тьмы. Однако я думала, что людям это, наверное, нужно, чтобы легче вообразить Бога или нечто в этом смысле. Может быть, такую атмосферу создавали специально, чтобы народ боялся Бога, и еще, чтобы люди думали о Боге не от мира сего — вот зачем нужны были полумрак, тьма, ну, и свечи, естественно» (32Ж92А).

Подобный страх отвращал некоторых молодых людей от церковного богослужения. «Я чувствовал себя просто ужасно, когда приходил в православную церковь. Это был какой-то животный страх. Единственным моим желанием было бежать оттуда и никогда не возвращаться» (22М94П). «Мы с классом ездили в разные турпоездки и совершали экскурсии, и в том числе в разные монастыри. Ох, и жуткие это были места. Возьмите, к примеру, этих священников или иноков в длиннополых ризах черного цвета. Или такой факт — внутри церкви всегда было полно икон. Я не знала, зачем они там все нужны. Короче говоря, посещать эти места мне просто не хотелось. Одного раза, чтобы войти туда и посидеть в темноте, было довольно по горло. Мне было жутко, поэтому я и не хотела иметь ничего общего с религией, и даже знать не хотела о том, что это такое» (21Ж92А). Одна девушка, воспитанная в мусульманском окружении, поделилась своим взглядом как бы со стороны: «Православный храм так напугал меня своими запахами, тьмой и всяким церковным убранством, что я раз и навсегда решила, что христианство не для меня, это точно» (28Ж91М). Один православный молодой человек воспринимал тяжелое чувство, возникающее в православном храме, как духовное бремя. «Церковная атмосфера для меня была тягостной. Отсюда и мое впечатление о Боге — у меня не оставалось никакого упования. Я оказался в безвыходной ситуации, когда не было никакого пути в Небо или к Богу (Определиться с этим тогда я просто не мог.) Короче, куда ни кинь, везде клин» (19М95П).

б. Церковные требования — Как явствует из суждений, приведенных выше, в церкви молодых людей тяготило неведение. Для большинства, упоминавших об этом, речь шла также об атмосфере законничества, которое проводилось в жизнь обычно пожилыми богомолками, что отбивало у молодых людей охоту посещать церковь, поскольку это представлялось им неприятным делом. «Моя бабушка часто брала меня в православную церковь. Я считала это место самым святым, но там было так много всяких правил, уставов и порядков, что я всегда боялась сделать что-то не так. Кроме того, я боялась, что церковные бабушки станут ругать меня за те или другие оплошности. Правда, со мной такого не бывало, а вот с моей подружкой приключилось. Во время литургии она только присела. Надо сказать, что сидеть во время богослужения не разрешалось, поэтому церковные бабушки хорошенько отругали мою подругу. Она простояла всю литургию, но вдруг у нее онемело в ногах и она присела на секунду. И тут одна церковная бабушка подскакивает к ней и давай ругать: « Чего это ты расселась тут? А ну-ка, давай вставай быстрее!» Меня всегда страшно удивляло, что в церкви нельзя сидеть» (15Ж99П). «Там всегда были какие-то странные женщины; они обычно говорили, мол, это делай, а того не делай, так что в конце концов человек путался и приходил в полное недоумение, потому что не знал как поступить» (19Ж99П). «Все эти старушонки, а их в церкви было всегда полно, любили указывать народу. Они тут же замечали того, кто пришел сюда впервые, и начинали следить за ним и одергивать всякий раз. Вот и меня они затуркали: «Сделай так-то и так-то; ты не так сделала, переделай вот этак, да угоди при том Богу». От этого я испытывала страшную неловкость» (32Ж92А). «Стоило мне прийти сюда, как церковные бабушки начинали ругать меня. Я же тогда не сносила подобного обращения с собой, потому-то и слетала с катушек» (29Ж92П).

При этом молодые женщины и девушки чувствовали дополнительное давление, поскольку от них требовалось являться на богослужения в особой одежде. «Атмосферу православного храма я не любила. Церковный народ обращал пристальное внимание на то, что ты носишь и как себя ведешь. И церковные бабушки все всегда замечали и не всегда дружелюбно спрашивали, например: «Ты почему без платочка?» (18Ж99П). Молодые женщины и девушки обращали

внимание на то, что в храме им полагалось быть в долгополых юбках, покрывать голову и удалять всякий макияж. «За всем этом я видела религию, которая уродует женщину; вообще женщину здесь в некотором смысле рассматривают как зло, поэтому стараются укрыть ее природную красоту и прелесть» (25Ж93А).

в. Православные верующие — С некоторыми исключениями, о которых будет сказано ниже, русская молодежь до уверования относилась к верующим православного толка отрицательно. Бесспорно, по мнению большинства россиян верующим православного вероисповедания можно было назвать в России всякого, кто был крещен в детстве. Однако в данном разделе говорится о тех верующих православного толка, которые относились к своей вере и религиозному долгу весьма серьезно. Точку зрения тех, кого я опрашивал, характеризовали определенные констелляции следующих категорий.

1) Приятие — Среди молодых людей встречались такие, что питали к православным верующим уважение, для россиян традиционное. «Я всегда уважала православных верующих и думала, что они олицетворяют часть отечественной истории и национальной жизни» (21Ж94А). Такое приятие начало широко распространяться по-настоящему во время горбачевской перестройки. «Позднее, когда при Горбачеве началась перестройка, православные церкви стали возрождаться и укрепляться, в глубине души я стала испытывать к ним определенный пиетет» (26Ж92А). Частично этим уважением православная церковь была обязана тому, что пережила-таки советскую власть. «Когда у меня начались духовные искания, я стал думать, что православные — народ великий, поскольку во время советской власти они не перестали верить в Бога, хотя на них оказывали мощное давление со всех сторон. Они и в самом деле старались приблизиться к Богу» (28М92А). На православных верующих распространялось то самое почтительное отношение, которое молодые люди, ищущие Бога, испытывали к себе. «Они искали Бога. Они делали то же, что и я» (29Ж93П). «Я считал себя религиозным человеком. Так что в отношении религиозных людей я чувствовал, что они верили в Бога, и это было благо» (23М98П).

2) Нейтралитет — Другая группа молодых людей выказывала полное равнодушие в отношении религиозного православия. «Мое отношение к богомольцам из церкви было нейтральным» (21Ж98П). «Я о них вообще никогда не думал» (17М96П). Частично такое безразличие объяснялось тем, что православные не считались какими-то особенными людьми. «Я ничего не думал о церковном народе. Может быть потому, что они ничем не отличались от меня» (17М99П). «Я думала, что религиозные люди — люди самые обычные, просто они иначе понимают этот мир. Но об этом я особо не задумывалась. Я считала всех равными» (20Ж96П). Некоторые молодые люди даже затруднялись провести границу между людьми религиозными и нерелигиозными. «Я не видела никакой разницы между добропорядочным светским человеком и православным верующим» (32Ж92А). «Я ничего не знал о тех, что посещают церковь, кто из них верующий, а кто — нет. Все они походили на меня. Я не понимал значения слова «верующий». Я думал, что все люди одинаковы. Одни являются прихожанами церкви, другие не являются. Вот и вся разница. Кроме того, «верующие» походили на священников и других руководителей церкви. И еще я проводил различие между мирянами и священством» (19М97П).

3) Традиционализм — Была отмечена еще одна установка, согласно которой православные верующие не имели живой веры в Бога, а были связаны вековыми обычаями, традициями и преданиями старцев по рукам и ногам. «Я рассматривала их как людей, которые знакомы только с ритуалами, кроме того, им надлежало заучивать молитвы наизусть» (23Ж92А). «Я не думала, что православные верующие на самом деле исповедовали живого Бога. Я полагала, что их вера была обыкновенным обрядоверием» (18Ж97А). Были и такие молодые люди, которые выработали данную установку на основании личного опыта: «Я ходила в православный храм, чтобы узнать, что происходит там на богослужении и какому Богу служат, но мне там говорили больше о святых Божьих угодниках и святоотеческих преданиях, чем о Боге» (32Ж92А).