До сторіччя з часу написання роботи В.І. Леніна «Матеріалізм І емпіріокритицизм» Матеріали Міжнародної науково-практичної конференції 27-28 листопада 2008 Київ
| Вид материала | Документы |
- Програма Міжнародної науково-практичної конференції 24-25 вересня 2009 р. Київ 2009, 256.8kb.
- Всеукраїнська федерація «спас» запорізька облдержадміністрація запорізька обласна рада, 3474.89kb.
- Вах європейського вибору матеріали IIІ міжнародної науково-практичної конференції 25-27, 2505.29kb.
- Запорізька облдержадміністрація запорізька обласна рада запорізький національний університет, 6793.22kb.
- З. Й. Красовицького 5 листопада 2008 року, м. Суми, 936.73kb.
- Управлінські аспекти підвищення національної конкурентоспроможності / Матеріали ІІІ, 4064.21kb.
- В. Д. Косенко © Авторські права, 5389.02kb.
- Соціально педагогічний комплекс регіону: теорія І практика збірник матеріалів Всеукраїнської, 4395.92kb.
- Матеріали ХVII міжнародної науково-практичної конференції удвох частинах Ч. II харків, 5512.68kb.
- Матеріали ХVII міжнародної науково-практичної конференції удвох частинах Ч. I харків, 6941.25kb.
1. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии. – М.: Политиздат, 1986. – 478 с.
Котов Ж.В. (г. Днепропетровск)
ПОЧЕМУ ПОТЕРПЕЛА ПОРАЖЕНИЕ ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ?
Работа В. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» в ее расшифровке, представленной Э.Ильенковым в его философско-политическом завещании – «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма», открывает возможность для теоретического осмысления данной проблемы.
Заслугу К.Маркса перед революционным движением пролетариата В. Ленин усматривал в том, что «Маркс научил рабочий класс самосознанию и самопознанию». Он создал тот необходимый символический капитал, благодаря которому «великий немой» не только получил право голоса, но и значительные идеологические преференции перед свои оппонентом – классом буржуазии. Ленин, фактически решая данную задачу в новых исторических условиях, формулировал эту проблему как необходимость внесения социалистической идеологии в рабочее движение. При этом социалистическая идеология представлялась ему в качестве как бы отлитой из одного куска стали и включающей в качестве составных частей марксизма - диалектический материализм, экономическое учение Маркса и научный социализм.
Специфика и сложность революционного движения пролетариата в России состояла в том, что по сравнению с Западом многократно сильнее была стихия мелкобуржуазности. Вирус мелкобуржуазности наличествовал даже у ближайших сподвижников Ленина. Исключительная прозорливость Владимира Ильича просматривается в том, что он сумел возвыситься над влиятельным в среде российской интеллигенции мелкобуржуазным миросозерцанием, сумел утвердиться на позициях научного социализма.
И когда потерпела поражение революция 1905-1907 гг., то Богданов и Луначарский, фактически обнаруживая свою мелкобуржуазную сущность, увидели именно в философии Э. Маха то зеркало, вглядываясь в которое они и усмотрели родственную их духу философию, близкий им, а потому и якобы истинный способ мышления. Фактически они стали на путь ревизии диалектического материализма – этой несущей конструкции всей подлинно социалистической идеологии. При этом они полагали, что творчески развивают марксизм, но фактически протаскивали философию позитивизма и тем самым стали на путь внесения буржуазной идеологии в рабочее движение.
Именно в сфере утверждения материализма диалектического, творчески развиваемого на основе осмысления достижений современного научного познания, и увидел свою задачу Ленин для того, чтобы избежать опасности поражения грядущей революции. В работе Материализм и эмпириокритицизм» Ленин нанес сокрушительное поражение всякому идеализму, но при этом он обращает внимание на то, что «без диалектики материализм будет не столько сражающимся сколько сражаемым». Ибо только «органическое соединение диалектики с материализмом, - отмечает Э.Ильенков, - вооружают мышление человека способностью и умением строить объективно истинный образ окружающего мира, способностью и умением переделывать этот мир в согласии с объективными тенденциями и закономерностями его собственного развития».
Фактическое изничтожение в Советской России подлинного марксизма после смерти Ленина как раз и имело в своей основе ревизию диалектического материализма.
Новоявленные бюрократы на словах строили социализм для народа, а на деле заботились о своих привилегиях, утверждали государственный капитализм. «Силами бюрократического аппарата социализм для народа не построишь. Социализм живой, творческий есть дело самих масс», писал в своем завещании В.Ленин. «Если от чего и погибнет Советская власть, то не от внешних врагов, а от собственной бюрократии». Как бы подтверждая эти слова один из самых главных советских бюрократов Б.Ельцин сразу же после развала Союза, заявил в своем выступлении в США, в одном из университетов, буквально следующее: «Наконец с этим проклятым коммунизмом покончено!»
Буржуазия Запада сполна воспользовалась поражением дела борьбы за освобождение трудящихся. И если в ХIХ веке возник Международный Интернационал пролетариата, то в наше время уже наши оппоненты создают Международный Интернационал приватизаторов, и приглашают в него представителей компрадорской буржуазии стран бывшего Союза, обещая как поддержку в захвате власти, так и помощь в деле освобождении от всех социальных и национальных обязательств перед своими народами. А необходимый для решения данной задачи символический капитал разрабатывают для них представители философии постмодернизма (см. Панарин А.С. «Постмодернизм и глобализация: проект освобождения собственников от социальных и национальных обязательств»).
Без возрождения и творческого развития диалектического материализма не может быть создан тот символический капитал, который необходим для того, чтобы «правде старого мира» - цивилизации господ и рабов противопоставить «правду нового мира» - цивилизацию свободных людей. То, что это архисложная задача видно и из замечания Э.Ильенкова о том, что «Ленин в начале века был тем единственным марксистом, который понял и оценил все огромное мировоззренческое значение диалектики как гносеологии и логики». Те же самое можно, с нашей точки зрения, сказать и о самом Э.Ильенкове применительно к нашему времени.
Коток М. (г. Киев)
О ПРИРОДЕ ОЩУЩЕНИЙ
Человек живет в обществе, и не просто живет, а активно принимает участие в его преобразовании, создавая новое и изменяя старое, чем также изменяет себя, формируя нового человека. При этом человек имеет дело с различными вещами, предметами, природой, общественными отношениями. В процессе такой деятельности неизбежно возникают определенные образы, ощущения, т.е. представления человека обо всем том, что его окружает. Но как же обстоит дело с этими образами, ощущениями: как они возникают и как соотносятся с предметами?
Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» подверг критике взгляды представителей махизма на данный вопрос, из которых следовало, что представление человека о мире, предметах, вещах есть отображением ощущений человека, т.е. ощущения формируют наше представление, а не вещи являются источником наших ощущений.
Таким образом, мы имеем ощущения, которые определяют не то чтобы наше отношение к миру, а и сам мир.
Так ли это?
Ответить на вопрос, так ли это, можно, лишь рассмотрев, как возникают ощущения и можно ли способность ощущать воспринимать как нечто раз и навсегда данное человеку от рождения. Но рассматривать природу ощущений невозможно без обращения к вопросу о природе мышления. Никто не станет оспаривать, что мышление не может существовать без человеческого мозга. Но при этом мышление возникает не из мозга, оно не есть цепочка нервных импульсов. Мозг есть орган, без которого никакое мышление не возможно, но наличие одного лишь здорового мозга – не гарантия того, что у человека будет мышление. Мышление, как способность понимать законы природы и общества и действовать соответственно этим законам, как продукт взаимодействия между людьми, возникает именно в процессе преобразования окружающей действительности, активного действия с предметами. Это же можно сказать и об ощущениях. Для формирования ощущений, образов также необходимо наличие определенных условий, в которых такие ощущения сформировались бы. А именно, необходимо деятельное взаимодействие с предметами, в результате которого у человека появляется представление о том или ином предмете, его свойствах и том, как необходимо с ним действовать.
Вопрос о природе ощущений – это все тот же вопрос о природе человека, его сознании, мышлении, чувствах. Решим, как возникает человек – узнаем, откуда берутся ощущения. Человек отдельно взятый – это не любое двуногое существо, внешне похожее на всех остальных «человеков», а «существо», способное действовать с предметами и другими людьми по-человечески, т.е. соответственно их внутренней логике. А такое умение не совпадает по времени с биологическим рождением человека, более того, может так никогда и не настать. Э.В. Ильенков в работе «Откуда берется ум?» показал на примере слепоглухих детей, как ребенок со здоровым мозгом, но лишенный по биологическим причинам слуха и зрения, не есть не то чтобы полноценным человеком, а вообще человеком.
С другой стороны у этого же ребенка, у которого изначально нет каких-либо представлений о мире, каких-либо возможностей удовлетворять элементарные потребности, никаких ощущений, все-таки возникают и чувства, и понятия, и, главное, мышление. Этого удалось добиться, лишь приобщая ребенка к предметам, созданным человеком для человека, научая его действовать с этими предметами сообразно их предназначению. В этих предметах (от ложки и пуговицы – до шедевров мировой культуры) заложена мысль человека, в которой содержится весь мир. И в процессе такого приобщения, постепенного, шаг за шагом, у ребенка начинает появляться представления о тех вещах, с которыми он сталкивается, об их внутренней логике, их взаимосвязи друг с другом, и уже на основании своего такого маленького, но такого важнейшего опыта, у ребенка формируются образы предметов, иными словами - ощущения. До такого действия сначала при помощи взрослого, а потом самостоятельного, у ребенка не было ни какого намека на ощущения, не было ничего и быть не могло. И здесь необходимо отметить, что если действие с предметами дает толчок для рождения мысли, понятия о предмете, то такая форма деятельности как искусство спосбствует развитию чувств, поскольку в искусстве в образных формах выражены все многообразие и единство мысли и чувства человека, как ансамбля общественных отношений.
В понятии же махистов – ощущения идут от определенных научных знаний о мире, причем в их понимании человек должен стремиться к равновесию, т.е. к такому состоянию, когда будут отсутствовать противоречия, будто бы угнетающие человека. Если какое-то знание дано человеку, необходимо его беречь и на его основании с помощью мозга конструировать себе представления о вещах. Получается, что человек, которому однажды посчастливилось узнать что-то об окружающем мире, должен всю свою жизнь соотносить с представлением, которое сформировали знания, и, соответственно, в дальнейшем поступать сообразно раз и навсегда устоявшемуся образу мира. Но забывается тот момент, что знания не могут быть раз и навсегда данными, они развиваются по мере того, как человек осваивает этот мир, познает его. Именно объективная необходимость разрешить противоречие подталкивает человека к поиску ответов на насущные вопросы. Причем такой ответ рано или поздно будет найден. Это подтверждается сотнями примеров из истории науки, когда ученые из разных стран, разных континентов практически одновременно приходили к одинаковому выводу, исследуя один и тот же вопрос.
Также нельзя рассматривать ощущения как некий механизм, возникающий в мозге человека, хотя бы уже потому, что механизм состоит из отдельных элементов, представляющих собой отдельные частички, способные функционировать самостоятельно. Мир, в отличие от любого механизма – един, и, соответственно, образ этого мира не может быть чем-то составным. Мир един – и единым в своей сути является его образ, его восприятие.
Объясняется это тем, что такие образы опять-таки рождаются только в связи с активной деятельностью с предметами, природой, себе подобными, т.е. со всем тем, что окружает человека. Ведь человек не может действовать с отдельным предметом, который не связан с другими вещами, потому как этот предмет одновременно является и своей противоположностью. Он есть и его нет. И человек, преобразуя предметы, формирует свои мысли, чувства, свой собственный мир. И мир этот такой же единый, как и внешний, потому как является его непосредственным воплощением и продолжением.
Кошевая А. (г. Чернигов)
СЛУЧАЙНОСТЬ КАК ИСТОРИЧЕСКИ ИЗЖИВШАЯ СЕБЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
Диалектика категорий необходимости и случайности в основной массе работ, получает своё развитие лишь в одном направлении, а именно, анализируется переход от случайности к необходимости (гносеологический аспект), либо рассматривается вопрос о способе реализации необходимости (онтологический аспект), её воплощение в действительность через случайность.
Однако движение данных категорий в обратном направлении, т.е от необходимости к случайности, как в познании человеком объективной реальности, так и в самой объективной реальности, практически не раскрыто. Соответственно, возникает потребность понять, когда и при каких условиях возможен данный переход (от необходимости к случайности). Да и возможен ли (в этом пока тоже необходимо усомниться)?
Для установления правомерности утверждения о существовании перехода необходимости в случайность мы обратимся к знаменитой идее Гегеля: «Всё действительное разумно, всё разумное действительно», суть которой была раскрыта Энгельсом в работе «Людвиг Фейербах …». Ключом, раскрывающим сущность данного положения, является понимание Гегелем категории «действительность». Согласно Гегелю действительным есть то, что существует и в то же время является необходимым, т.е. не всё, что существует, является также и действительным, а лишь то, на чём лежит печать необходимости.
Всё действительное по ходу истории превращается в недействительное, которое является существующим, но не имеющем на это права (исторически осуждённое на свою гибель), и не необходимым, т.е. случайным. И далее Энгельс пишет по поводу судьбы этого «без права» существующего, случайного (поскольку оно не имеет основания на данном историческом этапе) следующее: «Место отмирающей действительности занимает новая, жизнеспособная действительность; занимает мирно, если старое достаточно рассудительно, чтобы умереть без сопротивления, - насильственно, если оно противится этой необходимости». [3, 275]. Таким образом, определённому явлению, ставшему случайным, т.е. исторически изжившему свою необходимость, надлежит умереть. Однако ярлык случайности или необходимости любое явление (процесс и т.д) получает лишь в движении истории, лишь в реализации исторической действительности, лишь в определённом конкретном отношении, сами же по себе они являются одновременно и случайными, и необходимыми, т.е. удерживают напряжённость данного противоречивого единства в своей сущности. Энгельс выражает данную мысль следующим образом: «… всё действительное в области человеческой истории становится со временем неразумным, оно, следовательно, неразумно уже по самой своей природе, заранее обременено неразумностью…» [3, 275].
Следовательно, определённое нечто (т.е. рассматриваемое в каком-либо конкретном отношении), развивая своё внутренне противоречие (которое и определяет его как именно данное нечто), приходит к необходимости через скачок изменить себя, перейти в иное, т.е. уже изначально удерживает в себе момент гибели, в чём проявляется созидающая роль уничтожения. «Старое как бы на своей гибели взращивает новое» [1, 119].
В процессе разрешения своего внутреннего противоречия старое пришло к несоответствию со своей формой, в которой оно выражалось до этого. Таким образом, устаревшая форма данного нечто становится чем-то внешним по отношению к новой созревшей сущности, чем порождает необходимость своего уничтожения. Т.е. данная форма больше не определяется этой сущностью, не является необходимой по отношению к ней, и выступает как случайность, имеющая своё основание (т.е. необходимость) на более общем уровне взаимосвязи явлений (т.е. при включении данного нечто в более широкий круг взаимозависимостей эта случайность снимается в необходимости более «глобального» процесса). Следовательно, взаимоотношения устаревшей формы и новой сущности теряют характер внутренне противоречивого единства, превращаясь во внешнее противостояние друг другу, т.е. приобретают характер антагонизма. В установившихся антагонистических отношениях старая форма выступает уже в роли препятствия на пути дальнейшего развития сущностью своих внутренних противоречий.
Таким образом, именно роль препятствия, которую приобретает устаревшее, обуславливает такой его атрибут как случайность. «Исполняя» данную роль, старое вступает в антагонистические отношения с новым, чем порождает необходимость своего уничтожения через взрыв (естественно в том случае, если оно решилось играть эту роль до конца (само собой понятно, что не до победного), чего бы это ему не стоило).
В качестве некоторого итога, можно «испытать» выявленный переход необходимости в случайность при анализе (через синтез, в единстве с синтезом) конкретного явления, и по возможности установить значимость выявленного для познания этих конкретных явлений, насколько оно помогает схватить суть изучаемого явления (или другими словами, провести своего рода пилотажное исследование).
Возьмём в качестве объекта нашего мысленного эксперимента человека капиталистического общества эпохи империализма. Для выявления наиболее характерного и определяющего его сущность обратимся к «Экономическо-философским рукописям 1844 года» К.Маркса: «Производство производит человека не только в качестве товара, не только человека-товара, человека с определением товара, оно производит его, сообразно этому определению, как существо и духовно и физически обесчеловеченное … Продукт этого производства есть товар, обладающий сознанием и самостоятельной деятельностью … человек-товар…». Выявляя существование человека при капитализме в форме рабочего, Маркс делает следующее крайне важное замечание, характеризующее отношение человека к капиталу как антагонистическое: «Человек есть уже только рабочий, и в качестве рабочего он обладает лишь теми человеческими свойствами, которые нужны чужому для него капиталу…» (Интересно соотнести данное высказывание со словами Босенко В.А. по поводу сущности «взрыва»: «При столкновении может уничтожится не всё тело, вещь, явление, которое встретилось на пути, а только те его свойства, которые стали преградой и таким образом условием его антагонизма»). «А так как капитал и рабочий друг другу чужды и потому находятся в безразличных, внешних и случайных взаимоотношениях, то эта отчуждённость должна выступать также и реально.» И далее: «Существование каптала есть его (рабочего. – А.К.) существование, его жизнь, подобно тому как оно определяет содержание его жизни безразличным для него способом. Поэтому политическая экономия не знает незанятого рабочего, не знает человека труда, поскольку он оказывается вне этой сферы трудовых отношений. Плут, мошенник, нищий, безработный, умирающий с голоду, нищенствующий и совершающий преступления человек труда, всё это – фигуры, существующие не для политической экономии, а только для других глаз, для глаз врача, судьи, могильщика, надзирателя за бедными и т.д.; это призраки, витающие вне сферы политической экономии».
Таким образом, человек, находясь в антагонизме с чуждым ему капиталом в форме рабочего, выступает в роли препятствия, вследствие чего приобретает статус случайного. Однако выйти из этих отношений он не может, поскольку мгновенно превратится из существующего ничто (рабочий) в несуществующее ничто («призрак»), т.е. кроме своей сущности (утраченной в капитале как мёртвом труде) он потеряет и своё существование.
Современная форма капитализма (империализма) является полностью исчерпавшей себя, устаревшей, не имеющей права на существование. Поскольку же именно капиталистические производственные отношения определяют форму существования человека как рабочего, то устаревание капитализма является также и устареванием рабочего. Следовательно форма человека-рабочего есть препятствием на пути разрешения человеком своих внутренних (сущностных) противоречий, которое требует своего уничтожения. (Т.е. мы имеем противоречие производственных отношений и производительных сил, которое приобрело характер антагонизма).
Таким образом, современный человек, пребывает в форме «устаревшего как случайного», противопоставляет себе свою истинную сущность (которая есть совокупность всех общественных отношений) как внешнюю, подавляющую его силу.
И в завершение можно выдвинуть предположение, что именно пребывание современного человека в этой изжившей себя форме рабочего, которую изо всех сил старается удержать капитализм в образе «молодящейся старухи», именно загнивание, самоуничтожение человеческой сущности в жёстких, но уже трескающихся по швам, рамках данной формы (которая есть преграда, требующая своего уничтожения через взрыв) обуславливает отсутствие у современной истории своего субъекта. По этому поводу можно привести следующие слова Ильенкова Э.В.: «…Уходящие, реакционные социальные силы способны порождать достаточно яркие фигуры, личностей, вроде Рузвельта или Черчилля, лишь постольку, поскольку они ещё являются силами, т.е. сохраняют известное влияние в обществе. Но чем дальше, тем больше представляющие эти силы личности мельчают, так что и «личностями» - то их назвать становится всё труднее и труднее».[2].
Литература:
1. Босенко В.А. Всеобщая теория развития. – Киев, 2001.
2. Ильенков Э.В. Что же такое личность / Философия и культура. – Москва, 1991.
3. Маркс К. Экономически-философские рукописи 1844 года / Сочинения, 2-е изд. Рукопись 2.
Кузьменко Н.І. (м. Київ)
ФІЛОСОФСЬКА ТЕОРІЯ ПІЗНАННЯ ЯК ВАЖЛИВА СКЛАДОВА МЕТОДОЛОГІЇ «ДОСЛІДНИЦЬКОГО УНІВЕРСИТЕТУ»
Зміна принципів функціонування Університету, пов’язана із перетворенням цієї інституції в одну з продуктивних сил в інформаційному суспільстві, призводить до появи нових моделей Університету та докорінної зміни підходів до викладання та навчання. Класична модель Університету, запропонована Вільгельмом фон Гумбольдтом, визначала примат відповідальності викладачів-науковців перед наукою, перед істиною. Для сучасної моделі «дослідницьких університетів», що є продовженням цієї тенденції, надзвичайно актуальною є думка В.І.Леніна про те, що дослідники в галузі як природничих так і технічних наук у своїх наукових студіях повинні підніматися до рівня розв’язання світоглядних та методологічних питань на рівень філософського узагальнення з метою інтерпретації фактичного матеріалу, що вивчається. Особливе значення для розвитку сучасної науки в університетах має розробка та розвиток В.І.Леніним таких найважливіших абсолютності принципів як діалектичний зв'язок об’єктивності, конкретності та пізнавальності істини. Деякі представники сучасного природознавства не розуміють цього зв’язку як колись його не розуміли вчені на початку ХХ сторіччя. Тому повторюються старі помилки: через заперечення абсолютності істини доходять до заперечення її об’єктивності.
Значна кількість монодисциплінарних або технічних університетів, що з’явилась останнім часом, потребує побудови навчального процесу на таких теоретико-методологічних засадах, що дозволять їм працювати якщо не за моделлю «дослідницького університету», то, в усякому разі, прямувати до того. Суттєвим аспектом такого навчального процесу має стати створення та утримання цілісного світосприйняття, приділення значної уваги науковій методології пізнання, важливим науковим та методологічним підґрунтям якої є робота В.І.Леніна «Матеріалізм та емпіріокритицизм». Наукове знання, точніше науково-технічне, якою б мірою воно не було універсальним, завжди є локальним, і відповідно до своєї методології прямує до звуження. Саме з цією закономірністю завжди було пов’язане поняття «інституту», а потім, на жаль, і «університету». Перехід до ідеології «дослідницьких університетів» потребує великої відповідальності перед науковим пізнанням, а відповідно і зміни у змісті та методології навчання, органічного поєднання поглибленої професійної підготовки та програм її соціокультурної адаптації. Мова йде про формування та розвиток у студентів усвідомленої потреби не тільки оволодіти методами наукової та педагогічної творчості, ефективно розв’язувати актуальні науково-дослідні проблеми, але і адекватно оцінювати роль і значення нових наукових ідей для розвитку суспільства, визначати їх соціокультурний і антропологічний вимір. Ця стратегічна орієнтація в розвитку вищої освіти відповідає магістральним тенденціям динаміки сучасної науки, що все більш інтенсивно інтегрує інструментально-технологічні та соціокультурні параметри наукового пізнання.
У формуванні та розвитку методологічної культури мислення особливу роль грає філософія, оскільки вона завжди претендувала на відображення та репрезентацію в своїх ідеях та категоріальних моделях найбільш глибинних і сутнісних основ природної та соціокультурної реальності. В роботі В.І.Леніна «Матеріалізм і емпіріокритицизм» саме в структурі філософського знання найбільш повно та рельєфно втілена фундаментальна інтенція творчого мислення, що спрямоване на критичну рефлексію та методологічне осмислення питань буття та пізнання. Ці характеристики роблять її унікальним духовно-теоретичним феноменом та визначають її особливе місце в системі соціально-гуманітарного знання та освіти, що може бути запропонована для моделі «дослідницького університету».