Е. Н., Репина Н. А., 1997 деньги фиаско экономических объяснений Второе издание
| Вид материала | Документы |
- Головин Е. Сентиментальное бешенство рок-н-ролла. (Второе издание, исправленное и дополненное), 1970.65kb.
- Открытое общество и его враги. Том I. Чары Платона, 8727.87kb.
- Всероссийский заочный финансово-экономический институт, 32.83kb.
- Всероссийский заочный финансово-экономический институт, 46.75kb.
- Вопросы для подготовки к экзамену (зачету) по дисциплине, 45.47kb.
- В. П. Грузинов, В. Д. Грибов экономика предприятия издание второе, дополненное, 2824.54kb.
- Oxford University Press Inc, Нью Йорк: в 1982 году первое издание, в 1989 году второе, 5204.22kb.
- Спрос на деньги, 427.17kb.
- С. Б. Борисов Человек. Текст Культура Социогуманитарные исследования Издание второе,, 7455.38kb.
- Кравцовa Г. И. Деньги, кредит, банки, 6679.79kb.
© Репин Е.Н., Репина Н.А., 1997
ДЕНЬГИ
Фиаско
экономических
объяснений
Второе издание
Рецензенты:
Баранов П. Н., кандидат экономических наук, доцент СибГГМА;
Медиков В. Я., доктор экономических наук, профессор, депутат Государственной Думы.
Авторы "Этюдов о собственности" продолжают свое уникальное исследование поведения людей, конкурирующих между собой за дефицитные возможности. Такие исследования принято проводить в рамках экономической науки. Но экономисты постоянно путают проблемы эффективного хозяйствования с проблемами эффективного общения: там, где уместно лишь договариваться, они запросто предлагают хозяйничать.
Во избежание путаницы такие феномены человеческого общения, как рынок, цены, деньги, рекомендуется изучать в рамках отдельной науки. Авторы называет ее терминомикой или чуроведением.
Частоту, с которой дефицитные возможности меняют своих хозяев, называют ликвидностью. А самые ликвидные дефицитные возможности – это и есть деньги.
Какое отношение имеют к деньгам золото и серебро? В чем ценность бумажных денег? Почему в настоящее время их эмитирует (выпускает) исключительно государство? Как осуществляются безналичные расчеты и в чем их смысл? Отчего случается инфляция? Почему про деньги так длинно и непонятно говорят экономисты и почему их не любят моралисты? Ответы на эти вопросы вы получите на простом русском языке. Если они ошеломят вас своей необычностью, значит, все в порядке: эти ответы были неожиданны даже для самих авторов.
Для тех, кого интересуют законы человеческого общения и такой замечательный результат этого общения, как деньги.
© Е. Репин, 1997.
© Н. Репина, 1997.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие ко второму изданию
Введение
Часть 1. Деньги в эволюции обменов
Глава 1. Трудности обмена
Глава 2. Праденьги
Продавцы и покупатели
Деньги и насильники
Глава 3. Деньги из драгоценных металлов
Глава 4. Кредитные деньги, или деньги-обещания
Публичные обещания банкира, или наличные деньги
Именные обещания банкира, или безналичные деньги
Расчет между клиентами одного банка
Расчет между клиентами разных банков
Господство безналичных денег
Тяжелая поступь государства
Часть 2. Деньги под прессом государства
Глава 1. Монетная регалия
Глава 2. Огосударствление обещаний
Глава 3. Принуждением по сомнению
Смутность и сомнительность государственных обещаний
Силы, удерживающие высокую ценность смутных обещаний
Первая сила: добропорядочность обещающего
Вторая сила: подражание поверившим
Третья сила: принуждение обещающего
Живучесть бартера
Государственные помехи обмену на деньги
Необязательность, порождаемая государством
Часть 3. Деньги в экономической теории
Глава 1. Неуместность экономических теорий
Глава 2. Социально-экономическая феня
Употребление плеоназмов
Недержание основания в классификации
Недержание смысла слова
Буквальное понимание тропов
Одушевление коллективов
Глава 3. Угадывание экономических образов
Часть 4. Чуроведческий подход к проблемам экономики
Заключение
Литература
Наша разность –
не в мечтаниях бесплотных,
не в культуре и не в туфлях на ногах;
человека отличает от животных
постоянная забота о деньгах.
И. Губерман
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Хорошие вещи нужно повторять чаще, потому что плохие повторяют еще чаще.
Вольтер
Наше объяснение денег заметно отличается от традиционного, а некоторые выводы прямо противоположны общепринятым.
Нетрадиционные подходы и утверждения требуют особо тщательного обоснования, поэтому, чтобы быть лучше понятыми мы добавили во втором издании новую, четвертую часть книги. В этой части мы изложили свой подход к описанию феноменов человеческого общения. Это последовательный персонализм. Мы уже писали о нем в своей предыдущей книге "Этюды о собственности". Но она вышла малым тиражом, поэтому будет не лишним вкратце повториться.
В остальном текст второго издания мало отличается от первого.
1999 г.
ВВЕДЕНИЕ
Первый и наихудший из всех подвохов – обмануть самого себя. Потом уже легко впасть в любой грех.
Дж. Бэйли
Деньги завораживают. Страсть к ним ненасытна. Все хотят их больше, но... одновременно многие их осуждают.
"В обладании ими есть что-то гадкое, безнравственное", – писал Лев Николаевич Толстой. Деньги, утверждал он, "ближайшая причина порабощения одних людей другими".
В советской песне на вопрос: "Хочешь миллион?" – хор отвечал: "Нет!".
Один наш знакомый банкир как-то проговорился, что деньги – зло и что он их не любит. Правда, банк его вскоре рухнул.
Суждения о деньгах противоречивы. В 40-х годах XIX века английский политик Гладстон в парламентских прениях заметил, что даже любовь не свела с ума стольких людей, сколько мудрствование по поводу сущности денег. Сегодня это мудрствование стало еще изощреннее. Оно облачилось в математические формы. Оно "обогатилось" Кейнсом. Но не стало от этого понятнее и прозрачнее. Более того, оно заводит в тупики тех, кто пытается честно действовать в соответствии с ним.
Причина повышенного интереса к деньгам в легкости, с которой их можно обменять на другие возможности. Эта легкость (ликвидность) делает деньги похожими на джинна из волшебной лампы Аладдина. Деньги служат своему хозяину. Они могут сдвигать горы, строить дворцы, очаровывать принцесс... И чем больше денег, тем больше, при прочих равных условиях, могущество, возможности человека. Вот почему деньги – предмет страстного желания и повышенного интереса.
Предмет страсти может вызывать чувство греха. Шутят же: все желанное – либо аморально, либо ведет к ожирению. Причем, чем желаннее, тем бессовестнее и вредней. И наоборот, чем больнее грызет совесть за свои желания, тем сильнее желаешь. Некто, прочитав письмо святого Иеронима, где тот необычайно выразительно описывает силу одолевавших его плотских искушений, заметил с завистью: "Будь я способен на такое неистовство плоти, меня не устрашили бы все муки ада".
О предмете сильной страсти часто говорят неискренне. Неискренность порождена борьбой за предмет. Борьбой, в которой открытость – не всегда лучшая стратегия, в которой блеф, удачно запущенная дезинформация помогут вам опередить конкурента. Не исключено, что мысль о греховности страстей запущена с целью дезинформации в борьбе за предмет.
Дезинформацию могут повторять искренние и доверчивые люди. От многократного повторения в нее могут поверить даже сами дезинформаторы. Тогда дезинформация, по сути, перестает быть таковой. Она превращается в массовое заблуждение, в массовую глупость. В отличие от дезинформации, где есть победители и есть жертвы, в случае с массовой глупостью нет победителей. Все, в большей или меньшей степени, становятся ее жертвами.
Экономические суждения о природе денег (как, впрочем, и о других феноменах человеческого общения) являются примером массовой глупости. Эти суждения портят язык. Они создают у граждан завышенные требования и вечное недовольство по отношению к государству. Они вводят в заблуждение политиков, искренне желающих добра своим гражданам. Эти политики, боясь показаться некомпетентными, пытаются говорить на модной социально-экономической фене. Они всерьез бросаются решать нерешаемые задачи, оставляя нерешенными решаемые. И после всего этого они искренне удивляются инфляции, коррупции, неплатежам, забастовкам и даже бунтам.
Мы не намерены перегружать вас новыми знаниями. Об этом можно судить по малым размерам книги.
Мы просто хотим показать, что о деньгах можно говорить точно и вместе с тем просто, на нормальном понятном русском языке. Для этого всего лишь необходимо отказаться от многих принятых среди экономистов шаблонов. Необходимо вернуться к старым и простым словам. Последовать совету Черчилля, который говорил, что лучшие слова – это старые слова, а среди старых слов – короткие слова.
Простота изложения не была для нас самоцелью. Было желание донести до читателя смысл происходящего. Это желание вынуждало говорить просто, как говорят между собой квалифицированные специалисты, занятые общим и конкретным делом. Это желание выталкивало, выжигало из нашего текста принятую, привычную среди обществоведов ритуально-демонстративную, но дезинформирующую демагогию. Демагогию, которую многие обществоведы считают непременным признаком учености, но которая только для того и нужна, чтобы показать свою ученость, которая прячет суть вещей за нагромождением слов. Не обнаружив привычных признаков учености, эти люди непременно обвинят нас в ненаучности. Пусть. Не для них мы расстарались.
Ч А С Т Ь 1.
ДЕНЬГИ В ЭВОЛЮЦИИ ОБМЕНОВ
Если вы в состоянии устранить проблему с помощью денег, значит, проблемы у вас нет.
Харви Маккей
Как только люди придумали деньги, так тут же они встали перед проблемой, где их взять.
Ларец острословов
Людей притягивает торговля. Даже самые суровые коммунистические режимы не смогли ее искоренить.
Почему рынок столь живуч? И почему он одновременно столь гоним?
Рынок неискореним по причине своей плодотворности. Причем в обмене могут богатеть обе стороны. Еще Адам Смит убедительно показал это. Но до сих пор миллионы людей, включая политиков, ищут источники богатства где угодно, только не в обмене. До сих пор их убеждает такая логика: раз в обмене количество товаров не увеличивается, значит, в обмене не создается богатство, значит, единственным источником богатства является производство. Значит, обмен представляется вредным, бесполезным или, по крайней мере, не очень полезным занятием, отвлекающим от настоящих дел. Следуя этой логике, обмен нужно либо вовсе запретить, либо разрешить, но в безопасных границах. Это ограниченная логика. Она не учитывает того, что богатство зависит не только от количества, но и от оценки товаров. А оценки всегда индивидуальны.
Иванов может ценить товар, принадлежащий Петрову, выше, чем свой товар. Петров наоборот: товар, принадлежащий Иванову, выше, чем свой товар. В этом случае обмен между ними может сделать богаче как Иванова, так и Петрова.
Люди неодинаковы. У них разные вкусы и обстоятельства жизни. Поэтому они всегда смогут найти массу взаимовыгодных комбинаций обмена своего на чужое. Рынок – это поиск и осуществление таких комбинаций на основе согласия сторон. Возможность взаимной выгоды сторон на основе их доброй воли делает обмен одновременно плодотворным и гармоничным. Вот почему обмен столь популярен.
Регулярная торговля позволяет человеку специализироваться в любимом деле, в деле, в котором он достиг мастерства. Все остальное он получит, меняя плоды своего мастерства на то, что принадлежит другому. Причем получит гораздо больше и лучше, чем если бы он пытался все сделать сам. Однако обмен связан с трудностями. Эти трудности удается преодолеть с помощью специфических товаров, товаров, которые стали называть деньгами.
Г л а в а 1. ТРУДНОСТИ ОБМЕНА
В вагоне поезда один пассажир
недовольно говорит другому:
– Вы носки меняете?
– Меняю, на сало.
Анекдот времен гражданской войны
Трудно было меняться известному английскому путешественнику Камерону в Африке. Вот как в 70-х годах XIX века он описал сделку с африканскими арабами. Эта сделка заняла у него несколько дней.
"Забавно было видеть, как мне пришлось платить наемную плату за лодку на рынке в Кавеле, на берегу Танганьики. Агент Саида требовал уплаты слоновой костью, которой, однако, у меня не было; тогда я узнал, что Магомет ибн-Салиб располагает слоновой костью и желал иметь сукно; однако это известие принесло мне еще немного пользы, пока, наконец, я не услышал, что Магомет ибн-Гариб имел сукно и желал иметь проволоку. Эта последняя у меня, по счастью, была, и, таким образом, я дал Магомету ибн-Гарибу требуемое количество медной проволоки, он передал Магомету ибн-Салибу сукно, а этот последний дал агентам Саида требуемую слоновую кость; тогда только я получил от последнего право воспользоваться лодкой" (Аникин А.В. Золото. С. 27).
Для того чтобы привести пример многоэтапного обмена, не обязательно отправляться в Африку прошлого века. Такими примерами кишит жизнь сегодняшней России.
Один хороший знакомый описал сделку, в которой он сам участвовал. Маленькая фирма изготовила силовое электрооборудование и поставила его на крупный металлургический завод. У завода денег нет, поэтому он рассчитался за электрооборудование стальным прокатом. Прокат удалось обменять на электрокабель. Кабель – на спецодежду. Спецодежду согласились взять трамвайщики. Но у трамвайщиков денег нет, так как им не платит городская администрация. У администрации денег тоже нет, потому что ей не платят налоги, но зато у мэрии есть должники, в частности – угольные разрезы. Мэрия соглашается засчитать угольщикам налоги, если они расплатятся с трамвайщиками углем. Трамвайщики этим углем рассчитываются за спецодежду. На этом этапе уголь попадает нашему знакомому, и он поставляет его на крупный химический завод, у которого есть собственная ТЭЦ. Вот для этой ТЭЦ химикам и нужен уголь. У химзавода есть ТЭЦ, но нет денег. Поэтому с нашим знакомым химики рассчитываются тосолом, который они, в свою очередь, получают от одного маленького предприятия в уплату за аренду помещения. Этот тосол знакомый поставляет оптовику, с которого ему, наконец, удается получить рубли и рассчитаться с ребятами за электрооборудование. Для того чтобы замкнуть круг, потребовалось не несколько дней, как Камерону, а много месяцев. Камерону было намного проще: ему не нужно было отчитываться перед налоговыми и таможенными органами, ему не нужно было платить за свою торговую активность государственной и прочей братве.
Другой знакомый строит для мэрии больницу. Мэрия рассчитывается с ним не рублями, а металлом (железом). Почему металлом? У металлургического завода нет рублей, поэтому налоги в городской бюджет он отдает металлом. Вот этим металлом и рассчитывается мэрия за строительство. Металл этот знакомый отправляет в другой город на железобетонный комбинат. Но там с ним тоже рассчитываются не рублями, а бензином. И вот только этот бензин удается обменять на рубли, поставив его на автозаправочные станции.
Когда люди обмениваются редко, то они могут позволить себе неудобства, связанные с многоэтапным обменом. У них не возникает особой потребности в совершенствовании обмена. Скажем, если вам нужно забить всего один гвоздь, то можно обойтись камнем. Но когда требуется забивать много гвоздей, есть смысл обзавестись специальным приспособлением – молотком.
Если живешь в основном натуральным хозяйством (почти все для себя делаешь сам и можешь, в принципе, обойтись плодами исключительно своего труда), то можно позволить себе меняться, как Камерон в Африке. Но если начинаешь меняться чаще и уже не мыслишь своей жизни без обмена, то начинаешь думать, как избавиться от досадных повторяющихся помех в деле.
Г л а в а 2. ПРАДЕНЬГИ
– Вы это продаете?
– Нет, не продаю. Меняю. На деньги.
Советский анекдот
Когда обмены участились, обнаружилось, что у некоторых товаров появилось очень полезное свойство, которое сегодня принято называть ликвидностью (от лат. liquidus – жидкий, текучий). Что это за свойство?
Ликвидные товары – это такие товары, о которых ни один нормальный человек не скажет, что у него их слишком много: их всегда не хватает. Это такие товары, которые всегда и всем нужны. И не просто нужны, а нужны практически в неограниченном количестве. Причем, нужны не только за качества, ценимые в старые добрые времена. Времена, предшествующие эпохе регулярных обменов. Они нужны как удобное средство для дальнейшего обмена.
Многие увидели, что гораздо проще обменять то, чем располагаешь на ликвидный товар, а затем этот ликвидный товар – на то, что тебе нужно, чем искать партнера для прямого обмена или вовлекаться в длинную цепочку обменов без участия ликвидных товаров. Ликвидные товары стали припасать, что еще более увеличивало нужду в них и делало их еще более ликвидными.
Мена без участия ликвидных товаров становилась редкостью, анахронизмом, дилижансом в век автомобилей, а самые ликвидные товары, то есть товары, которые обеспечивали обмен с минимальными хлопотами, становились деньгами.
Деньги позволили избавиться от кошмара многоступенчатого обмена. Они позволили свести количество промежуточных обменов до одного. Достаточно раздобыть деньги, чтобы обменять их на необходимый товар.
Карл Менгер не пользовался словом "ликвидность". Он говорил о способности к сбыту. Вот как он описывал процесс появления денег (курсив его):
"... экономический интерес отдельных хозяйствующих индивидов приводит по мере развития понимания ими этого интереса без всякого соглашения, без законодательного принуждения, без всяких даже соображений об общественном интересе к тому, что индивиды отдают свои товары в обмен на другие, обладающие большей способностью к сбыту, несмотря на то, что для непосредственных целей потребления они в них не нуждаются. Так возникает под мощным влиянием привычки то наблюдаемое всюду при росте экономической культуры явление, что известное число благ, и именно те, которые обладают в смысле времени и места наибольшей способностью к сбыту, принимаются в обмен каждым и поэтому могут быть обменены на всякий другой товар. Такие блага предки наши называли Geld – деньгами от слова "gelten" – "исполнять", "платить", почему "Geld" на немецком языке означает платежное средство вообще.
... Обмен товаров, обладающих меньшей способностью к сбыту, на товары с большей способностью к сбыту вызывается экономическими интересами всякого отдельного хозяйствующего индивида, но фактическое проведение таких меновых операций предполагает понимание этого интереса со стороны хозяйствующих субъектов, соглашающихся принять в обмен за свой товар благо, само по себе для них, быть может, совершенно бесполезное, только ради большей его способности к сбыту. Никогда сразу все люди не приходят в одно и то же время к этому пониманию. Наоборот, сначала только часть хозяйствующих субъектов начинает понимать преимущество, достигаемое тем, что они во всех случаях, где непосредственный обмен их товаров на потребительские блага невозможен или очень сомнителен, согласятся принять в акте мены другие товары, обладающие большей способностью к сбыту, – преимущество, само по себе совершенно не зависимое от общего признания какого-нибудь товара деньгами, так как подобный обмен всегда и при всех обстоятельствах сильно приближает отдельного хозяйствующего индивида к его конечной цели – к приобретению нужных ему потребительских благ. Но так как нет лучшего средства просветить людей насчет их экономических интересов, как дать им на примере видеть успех тех, кто для осуществления своих интересов прибегает к правильным средствам, то станет понятным, что ничто так не способствовало возникновению денег, как именно то обстоятельство, что наиболее предусмотрительные и дельные хозяйствующие субъекты практиковали в целях собственной экономической пользы в течение долгого времени прием товаров, обладающих наибольшей способностью к сбыту, в обмен на все другие товары. Таким образом, практика и привычка немало способствовали тому, что наиболее в данное время способные к сбыту товары стали приниматься в обмен за все другие товары не только многими, но и всеми хозяйствующими индивидами" (К. Менгер. Основания политической экономии/ Австрийская школа в политической экономии. С.219 – 221).
В качестве первых денег ходили соль, редкие ракушки (например, каури), какао-бобы, меха, зерно, вино, растительное масло, чай, куски ткани, рыба, скот, рабы, табак, водка, медь, железо, серебро, золото.
Во многих языках слово "деньги" происходит от перечисленных выше слов. Разменная монета Гвинеи и сейчас называется каури. У французов деньги и серебро обозначаются одним словом "argent". Немецкие деньги "geld" "превращаются" в золото заменой одной буквы (gold). А вот латинское название денег "pecunia" имеет "скотское" происхождение (pecu – скот, домашние животные). На Руси княжеская казна называлась скотницей, а казначей скотником, несмотря на то, что в казне содержались меха и серебро, а не быки и козы. Налицо "скотские" корни русских денег.
Сегодня трудно, особенно в городских условиях, представить себе скот в качестве денег. Но Карл Менгер очень убедительно описывает, как это могло быть при обилии пастбищ:
"В ранние периоды хозяйственного развития большинства народов Старого Света товаром, обладавшим наибольшей способностью к сбыту, стал скот. У номадов и всех народов, переходящих от кочевого состояния к земледельческому хозяйству, главную часть состояния отдельных лиц составляют домашние полезные животные, их способность к сбыту простирается на всех хозяйствующих субъектов и определяется ввиду отсутствия искусственных путей сообщения и того обстоятельства, что скот сам себя транспортирует (в ранние периоды культуры почти без издержек), более широкими пространственными границами, чем у большинства других товаров. Скот представляет собой товар с достаточной способностью сохраняться, издержки на его содержание всюду, где много лугов и где он содержится не в особых помещениях, чрезвычайно малы, и на той степени культуры, когда каждый стремится обладать как можно большими стадами, вряд ли мыслимо переполнение им рынка, так что все благоприятствует его способности к сбыту и во временном, и в количественном отношении. В период, о котором мы здесь говорим, нет другого товара, по отношению к которому так совпали бы условия широкой способности к сбыту. Если мы прибавим ко всему этому, что при таких обстоятельствах, несомненно, обмен полезных животных был развит больше, чем торговля другими товарами, то, конечно, скот представится нам как товар, обладающий большей способностью к сбыту, чем все остальные, как естественные деньги народов Старого Света" (там же, с. 225).
А вот пример вовсе экзотических, недвижимых денег.
В Тихом океане есть Каролинские острова. Один из этих островов называется Яп. На нем живут япцы. Среди прочих занятий они уже сотни лет изготавливают мельничные жернова из известкового шпата. Материал для этих жерновов они берут на островах Палау, что в 200 милях от острова Яп. Жернова они используют не только для обмолота, но и как средство для облегчения обмена, как деньги. Приняв жернов в обмен на другие товары, они не перекатывают его на свой двор, а оставляют лежать там, где он лежал, так как некоторые из этих жерновов диаметром превышают три метра и весят несколько тонн. Эти огромные каменные изделия меняют своих хозяев, но не местоположение. Жернов может обслужить массу обменов, прежде чем очередной хозяин вздумает использовать его для производственных нужд.
Обмен, как видим, не всегда сопровождается физическим перемещением обмениваемого имущества. Иногда такое перемещение просто невозможно, когда речь идет о так называемом недвижимом имуществе: о земле и обо всем, что тесно с ней связано. Иногда перемещение в принципе возможно, но по некоторым причинам неудобно или нецелесообразно. И, тем не менее, физически не перемещаемое при обмене имущество может использоваться как средство для обмена. Более того – как деньги.
Продавцы и покупатели
Купить-то и внучек купит, а продать и дед намается.
Русская пословица
Деньги разделили меняющихся людей на два больших класса: покупателей и продавцов. Те из меняющихся, кто получает деньги, стали называться продавцами, а те, кто отдает, – покупателями. И дело не только в названии. За покупателями и продавцами закрепились разные роли. Обычно активной стороной в обмене является продавец, который вступает в обмен с менее ликвидным, с более трудоемким для обмена товаром. Он, как жених невесту, обхаживает покупателя, который является владельцем более ликвидного, менее трудоемкого для обмена товара – денег. Продавец нахваливает или, как сейчас говорят, рекламирует свой товар. Он называет цену. Покупателю же достаточно сказать "Да", "Беру", "Отрежь", "Насыпь", "Заверни" или что-нибудь в этом роде, чтобы сделка состоялась.
Деньги не нужно рекламировать. Это такой товар, который известен всем. Все грамотные люди знают, на что годятся деньги, как ими пользоваться и в каких пропорциях их легко обменять на другие нужные и знакомые им товары. Это отличает деньги от многих других, неликвидных товаров, правильно оценить которые способны лишь немногие профессионалы. Все другие люди рискуют ошибиться в оценке неликвидных товаров и сильно прогадать в обмене.
В оценке денег все профессионалы. Поэтому покупателю нет нужды тратить время, объясняя продавцу, на что годятся деньги и какова их ценность. Только покупатель может нуждаться в разъяснениях. Это обстоятельство еще раз выгодно отличает обмен на деньги от безденежного обмена (бартера, как принято у нас называть такой обмен), где обе стороны могут нуждаться в разъяснениях о ценности получаемого товара. Если прибавить к этому многоступенчатость бартера, то можно только удивляться: как такой дикости удалось дожить до наших дней. Как нужно было помешать денежному обмену, чтобы бартер, несмотря на все свои неудобства, прижился в современной России!
Ценность денег известна всем. То есть каждый знает, сколько нужно денег, чтобы без проблем обменять их на другие привычные товары. Можно сказать то же самое несколько иначе: деньги для всех людей сделались мерилом ценности других товаров. Это упростило проблему ценников. Продавец теперь обычно назначает цену в деньгах, в отличие от множественности цен в доденежную эпоху.
Деньги позволяют преодолеть кошмар параболического роста количества ценников в зависимости от роста разнообразия товаров. В отсутствии денег для прямого обмена одного вида товара на другой необходимо (n-1)n/2 ценников, где n – количество видов товара.
Когда все обмены опосредуются одним из товаров – деньгами, мы имеем лишь линейный рост количества ценников в зависимости от роста разнообразия товаров. При обменах с непременным участием денег количество ценников уменьшается по сравнению с доденежным обменом до величины (n-1), где n – количество видов товара, включая деньги.
Назначенная продавцом цена – это то количество денег, которое продавец предлагает заплатить за свой товар. Покупатель может предложить свою, более низкую цену. Сделка состоится, если продавец оценивает получаемые деньги выше отдаваемого товара, а покупатель наоборот: отдаваемые деньги ценит ниже, чем приобретаемый товар. Разница между ценностью приобретаемого и отдаваемого образует выгоду обмена. Причем разница в оценках позволяет получить выгоду как продавцу, так и покупателю. Умение правильно оценивать и оставаться в выигрыше – это великое искусство купли-продажи.
Приходится писать такие простые истины только потому, что господствуют иные представления. Например, представление о том, что ценность это нечто независимое от мнений продавца и покупателя, что справедливый обмен – это непременно эквивалентный обмен, то есть обмен товарами, равной ценности, что, если в обмене один богатеет, то непременно за счет другого. Отсюда можно делать далеко идущие выводы с разрушительными последствиями.
Вот, например, логика Маркса, ведущая к революции.
Капиталист-работодатель, покупая рабочую силу, ожидает выжать из нее больше, чем он потратит в виде заработной платы. И обычно выжимает. Полученную разницу между тем, что дает капиталисту рабочий и тем, что ему платит капиталист, Маркс назвал прибавочной ценностью. Обнаружив прибавочную ценность, Маркс делает вывод, что капиталист эксплуатирует, то есть обирает рабочего, и что было бы справедливо экспроприировать экспроприатора, то есть отобрать у капиталиста всю присвоенную им прибавочную ценность.
Мы в отличие от Маркса и ему подобных исходим из того, что вся прелесть обмена в его неэквивалентности. Мы исходим из того, что оценивать могут только люди, что они могут оценивать неодинаково и что эта разница, эта неэквивалентность в оценках побуждает людей обмениваться. Работодателя и работника тянет друг к другу только тогда, когда они по-разному оценивают рабочую силу и заработную плату, когда каждый из них получаемое ценит выше, чем отдаваемое. Неразумно тратить силы на обмен, если получаемое ценишь не выше, чем отдаваемое. Эквивалентный обмен – это как бизнес из известного анекдота:
Герой анекдота варил яйца и продавал их по цене сырых яиц. Когда его спрашивали, что он от этого имеет, он отвечал: навар от яиц и занятость.
В отличие от Маркса, мы видим, что не только капиталист может выиграть от покупки рабочей силы, но и работник – от ее продажи: прибавочная ценность, которую присваивает работодатель-покупатель, может сочетаться с прибавочной ценностью, которую присваивает работник-продавец. Там, где Маркс видел грабеж, со всеми вытекающими выводами и последствиями, мы видим взаимовыгодное сотрудничество.
Радикальная разница во взглядах вытекает из "мелочи": из признания индивидуальности оценок, из отказа рассматривать некую объективную, не зависимую от обменивающихся людей ценность товаров.
Плотно общаясь, люди сближают оценки товаров. Но эти оценки никогда не совпадают полностью. Это несовпадение тем больше, чем более отличаются их виды деятельности. Поэтому у таких людей всегда есть возможность для взаимовыгодного обмена. Обмена, который с появлением денег стал называться куплей-продажей или торговлей.
"Конкуренция" между деньгами привела к "победе" ценных металлов: золота и серебра. Чем хороши эти металлы в качестве денег?
1. Из них легко (металлы ковкие) делать гигиеничную посуду и великолепные украшения.
2. Хранятся как угодно долго, не теряя своих качеств.
3. Легко и без потери общей ценности делятся на части. Ценность металла, как правило, прямо пропорциональна его массе, что очень удобно для расчетов.
4. Содержат в малом объеме большие ценности, что снижает затраты по транспортировке этих денег.
5. Их ценность относительно стабильна. Это означает, что одну и ту же массу металла на протяжении многих лет можно обменять примерно на одинаковую "корзину" прочих традиционных товаров.
Все эти качества в совокупности сделали драгоценные металлы наиболее ликвидным товаром, то есть таким товаром, который никому не лишний, который все охотно берут в уплату, который все чаще и чаще стал присутствовать в обменах. Редкий обмен обходился без золота и серебра, что и сделало эти товары деньгами.
Деньги и насильники
О злых деяниях и говорить нам тяжко.
Софокл
Деньги облегчили не только обмен. Они в силу компактности и сохранности облегчили принудительное изъятие имущества. О том, что вещи, обладающие качествами денег, удобны для отбирания, догадываются даже обезьяны.
"... Обезьян обучили, качая в определенное время рычаг, зарабатывать жетон, на который можно в автомате получить то, что выставлено за стеклом. Общество сразу расслоилось: одни зарабатывали жетон, другие попрошайничали у автомата, а доминанты – грабили, причем быстро сообразили, что отнимать жетоны, которые можно хранить за щекой, выгоднее, чем купленные тружеником продукты" (Дольник В. Р. Вышли мы все из природы. С. 247).
Исходя из удобства отбирания, Лев Николаевич Толстой в своей работе "Так что же нам делать?" объявил деньги средством порабощения одних людей другими. По его мнению, деньги создали насильники для удобства в насилии.
"Почему же там, где нет насильственного требования денежных податей, никогда не было и не могло быть денег в их настоящем значении, а было и будет, как это было у фиджианцев, у киргизов, у африканцев, у финикийцев и вообще у людей, не платящих подати, то прямой обмен предметов на предметы, то случайные знаки ценности: бараны, меха, шкуры, раковины. Известные, какие бы то ни было деньги получают ход между людьми только тогда, когда их насильно требуют со всех. Только тогда каждому они становятся нужны для откупа от насилия, только тогда они получают постоянную меновую ценность. И получает ценность тогда не то, что удобнее для обмена, а то, что требуется правительством. Будет требоваться золото – золото будет иметь ценность, будут требоваться бабки – бабки будут ценность. Если бы это было не так, то отчего же выпуск этого средства обмена всегда составлял и составляет прерогативу власти? Люди – фиджианцы, положим, – установили свое средство обмена, ну и оставьте их обмениваться, как и чем они хотят, и вы, люди, имеющие власть, т.е. средства насилия, и не вмешивайтесь в этот обмен. А то вы начеканите эти монетки, никому не позволяя чеканить такие же, а то, как у нас, только напечатаете бумажки, изобразите на них лики царей, подпишете особенной подписью, обставите подделку этих денег казнями, раздадите эти деньги своим помощникам и требуете себе в форме государственных и поземельных податей таких монеток или бумажек, с такими точно подписями, столько, что рабочий должен отдать весь свой труд, чтобы приобрести эти самые бумажки или эти самые монетки, и уверяете нас, что эти деньги нам необходимы как средство обмена...
Наука говорит: деньги есть такой же товар, как и всякий другой..., только с той разницей, что этот товар избран как самое удобное для установления цен, для сбережения и для платежей средство обмена: один наделал сапог, другой напахал хлеб, третий выкормил овец, и вот, чтобы им удобнее меняться, они заводят деньги... и посредством их променивают подметки на баранью грудинку и десять фунтов муки.
Люди этой воображаемой науки очень любят представлять себе такое положение дел; но такого положения дел никогда в мире не было. Такое представление об обществе все равно что представление о первобытном, неиспорченном, совершенном человеческом обществе, которое любили делать прежние философы. Но такого положения никогда не было. Во всех человеческих обществах, где были деньги, всегда было насилие сильного и вооруженного над слабым и безоружным; а там, где было насилие, знаки ценностей – деньги, какие бы то ни было: скотина, меха, шкуры, металлы – всегда неизбежно должны были терять это значение и получать значение откупа от насилия. Деньги, несомненно, имеют те безобидные свойства, которые перечисляет наука, но свойства эти они имели бы в действительности только в том обществе, в котором не появилось бы насилия одного человека над другим, – в идеальном обществе; но в таком обществе и денег, как денег, общей меры ценности, и вовсе бы не было, как не было и не могло их быть во всех обществах, не подвергшихся общему государственному насилию.
Во всех же известных нам обществах, где есть деньги, они получают значение обмена только потому, что служат средством насилия. И главное значение их не в том, чтобы служить средством обмена, а в том, чтобы служить насилию" (Л. Толстой. Не могу молчать. С.178-181).
Лев Николаевич увидел и ярко показал насильственную сторону современных денег, сторону, на которую экономисты обычно не обращают внимания. Действительно, все современные деньги, "деньги в их настоящем значении" несут на себе явные следы государственности. Действительно, выпуск (эмиссия) современных наличных денег составляет прерогативу власти. Но утверждение Толстого, что деньги придумали люди, облеченные властью, для того, чтобы им было удобнее насиловать прочих людей – слишком категорично.
Нужды обмена – это мощные и вполне достаточные силы, для того, чтобы создавать и совершенствовать деньги. Государству, то есть людям, облеченным властью, лишь остается "оседлать" то, что создается в результате обменов, "изобразив на деньгах лики царей и подписав их особой подписью". "Оседлать" для того, чтобы было удобнее принуждать. Иногда это "оседлывание" бывает настолько обременительным, что многие обмены принимают доденежные, бартерные формы.
Г л а в а 3. ДЕНЬГИ ИЗ ДРАГОЦЕННЫХ МЕТАЛЛОВ
"Золото! Металл
Сверкающий, красивый, драгоценный..."
В. Шекспир
"Металл – он и есть металл. Из железа можно сделать паровоз, трактор или башню, из алюминия – самолет, из меди – провод. А из этого – сплошная судимость".
Неизвестный шурфовщик в пересказе Бориса Сопельняка
"Нет в мире совершенства", – сказал Лис Маленькому Принцу, узнав, что на его планете нет кур. Его разочарование можно понять. Ведь он только что радовался отсутствию на этой планете охотников. Деньги, даже в виде золотых и серебряных слитков, не являются верхом совершенства. Вот как описывает известный этнограф Бастиан торговлю в Бирме в начале XIX века.
"Когда в Бирме отправляются на рынок, то запасаются кусками серебра, молотком, резцом, весами и гирями. "Что стоят эти горшки?" – "Покажите мне ваши деньги", – отвечает купец и определяет, смотря по внешнему виду их, ту или другую цену известным весом денег. Торговец дает вам маленькую наковальню, и вы отделяете столько, сколько нужно, серебра. Затем вы взвешиваете на собственных весах отбитый кусок, потому что весам торговца доверять нельзя, и прибавляете или отнимаете, пока не получите требуемого веса. Конечно, при этом теряется много серебра благодаря обрезкам, и всегда предпочтительнее купить не то именно количество, какое необходимо, а эквивалент куска серебра, отколотого вами сразу. При больших закупках, за которые платят серебром высшей пробы, процесс еще сложнее: нужно позвать пробирщика, чтобы он точно определил пробу серебра, за что, конечно, платят" (Аникин А.В. Золото. С. 33).
Усовершенствованием металлических денег стала их унификация по весу и составу. За несколько тысячелетий до рождения Христова появились стандартные слитки золота и серебра. На них часто стояло клеймо. Его ставили люди или организации, пользующиеся доверием граждан. Таким авторитетом мог быть фараон, император, храм, корпорация купцов, городские власти... Теперь достаточно было посчитать количество стандартных кусочков металла и не заботиться о проверке веса и пробы. Однако находились мошенники (а когда их не было?), которые обрезали металл вокруг клейма, совали испорченный слиток сомневающемуся продавцу и говорили: "Смотри, клеймо-то есть! Чего тебе еще надо?"
Для лучшей защиты слиток стали клеймить со всех сторон, и тогда он приобрел знакомый нам всем вид монеты. Первые монеты появились примерно в VII веке до нашей эры. Одни говорят, что сначала в Лидии, а затем на греческом острове Эгине. Другие говорят, что наоборот. Третьи говорят, что впервые монеты были отчеканены в Китае. Но пусть в этом разбираются историки.
В Риме в храме Юноны (Монеты) на вершине Капитолийского холма чеканились деньги. Теперь остается только гадать: то ли у Юноны с тех пор появилось второе имя – Монета, то ли начеканенные деньги назвали вторым именем богини – монетами? Но и этот вопрос (что было вперед: монета или Монета?) оставим историкам.
Монеты из драгоценных металлов – пик развития денег, которые мы будем называть самоценными. Самоценные – это такие деньги, которые в отличие от современных кредитных, могут непосредственно пригодиться в хозяйстве. Если не в своем хозяйстве, то в хозяйстве соседей или знакомых соседей.
Не рельефные изображения или знаки наделяют ценностью золотую или серебряную монету. Ценностью обладает металл, из которого она сделана. Знаки лишь подтверждают, что определенное количество металла определенной пробы содержится в данной монете. (Речь не идет о нумизматах, для которых подлинность, прикосновение к эпохе, а не содержащийся в монете металл, может быть ее главной ценностью). Но правителям иногда кажется, что они могут повелеть подданным принимать монеты по любой цене, независимо от их металлического содержания.
"Забавная и поучительная история произошла с раковинами у Калигулы. Этот римский император прославился необыкновенным даже для монархов сумасбродством. Властолюбивый деспот, он требовал, чтобы подданные воздавали ему почести как богу: отвешивали земные поклоны, целовали ноги. Своего коня он приводил на заседание сената и хотел провозгласить консулом Римской империи.
Расточительный, падкий до всякого рода роскоши, Калигула вконец разорил государственную казну.
И тогда самонадеянный правитель решил, что поправить дела можно очень просто. Он приказал собрать на морском побережье обычные ракушки и объявил их деньгами.
Но даже самый могущественный властелин не может по своему хотению "придумать" деньги. Раковины Калигулы не имели ценности, их никто не брал, и затея кончилась крахом" (Елизаветин Г. Деньги. С. 23).
Тем не менее, на протяжении тысячелетий во многих странах правители повторяли один и тот же эксперимент: они облегчали монеты из золота и серебра, они приказывали подмешивать в них дешевые металлы. Результат обычно был таков: ценность монет падала, цены, выраженные в этих монетах, росли. Правители сердились и обвиняли в росте цен алчных торговцев. Они повелевали ограничить цены. За превышение цены предусматривались наказания. Иногда очень строгие, вплоть до лишения жизни, как это было, например, при императоре Диоклетиане в 301 году н. э. (Мартин П. Н. "Борьба за "быстрые" деньги"// Наука и жизнь. 1990. № 4. С. 80-82). Но кому охота торговать в убыток? Поэтому прилавки пустели, легальная торговля замирала, рынок уходил в подполье, где рискующие головой авантюристы заламывали такие цены... Двойная инициатива правителей: сначала по облегчению монет, а затем по ограничению цен – не давала гражданам дремать в сытом довольстве и благополучии.
"Но как же современные деньги?" – спросите вы. Они сделаны из бумаги и дешевых металлов, но ценятся высоко, хотя их в отличие от золота, серебра, скотины и прочих самоценных денег трудно использовать непосредственно в хозяйстве. Обои из современных бумажных денег никудышные: неудобно клеить и вредны они для здоровья. (Из старых сотенных и двухсотенных бумажек делали, правда, "пяточки" – мундштуки для того, чтобы не обжигать губы при курении "травки". Но это экзотика. Непосредственно хозяйственная полезность современных денег минимальна.)
Разве не государство наделяет ценностью цветные бумажки и металлические кружочки из дешевых сплавов? Да, государство, но их высокая и стабильная ценность возможна лишь при определенных условиях, которые правители часто не выполняют.
Впрочем, наделять ценностью обычные бумажки способны не только императоры и президенты, но и нечиновные граждане. Проявляется эта способность в том, что одни люди дают в уплату подписанные ими бумажки, а другие соглашаются принимать их. Такие бумажки называют векселями, банкнотами или чеками. Практика расчета такими бумажками имеет многовековую историю.
Рассказывают, что способность наделять обыкновенный лист бумаги высокой ценностью поражала знаменитого шотландца Джона Ло (1671-1729) еще в детстве. Он расплачивался в трактирах и магазинах листком бумаги, на котором, к примеру, выводил: "Ордер на полсоверена". Бумагу эту он подписывал и распоряжался отнести приказчику отца, обещая, что тот немедленно выплатит деньги. Так оно и бывало. Трактирщики и торговцы, зная, что Джон – сын богатого ювелира и ростовщика, охотно брали эти бумажки. Это поражало как самого Джона, так и его приятелей (Йожеф Р. История денег. С. 46-51). Почему то, что не удавалось Диоклетиану и множеству других правителей от древности до современности, удается даже ребенку?
Дело в том, что Диоклетиан и иже с ним заставляли людей (нередко под страхом смерти) принимать облегченные и разбавленные монеты как полновесные золотые и серебряные, в то время как маленький Джон гарантировал, что его бумажка будет немедленно по предъявлении обменена на полсоверена. Если бы Джон сказал: "Вот бумажка – это полсоверена", то его бы приняли за ненормального или наглеца и вытолкали в шею. Но он сказал: "Отнесите эту бумагу к приказчику отца, и он немедленно выплатит полсоверена". После такого обещания, в котором не было причин сомневаться, простая бумажка приобретала ценность полсоверена. Когда же такие люди, как Диоклетиан, говорят: "В монете нет обычного количества золота и серебра, но это неважно. Повелеваю принимать ее так, как будто есть" – им никто не осмеливается говорить, что они сумасшедшие или наглецы. Но при этом все и всячески избегают брать порченые монеты по полной цене.
Г л а в а 4. КРЕДИТНЫЕ ДЕНЬГИ,
или
ДЕНЬГИ-ОБЕЩАНИЯ
Порука – те же деньги.
Русская пословица
Кто дает обещание, становится должником.
Из Талмуда
Мельничные жернова япцев трудно унести с собой. Монеты из драгоценных металлов – гораздо легче, поэтому они нуждаются в охране. Можно охранять их самому, а можно поручить охрану специалистам. Например, банкирам.
Банкир клятвенно обещает выдавать монеты хозяину или тому, на кого укажет хозяин монет. Выдавать по первому требованию. А мы уже знаем: кто дает обещание, становится должником. Обещание банкира становится его обязательством, долгом.
Хозяин монет может заплатить своими деньгами, не забирая монеты у банкира. Достаточно по договоренности с банкиром перевести банкирский долг на того, на кого укажет хозяин монет. То есть хозяину монет можно уплатить не монетами, а обещанием банкира выдать эти монеты. Разумеется, обещания охотно принимаются в уплату лишь тогда, когда они неукоснительно выполняются.
Когда оплата обещаниями банкира стала распространенным обычаем, эти обещания стали деньгами. В отличие от золота и серебра ценность этих денег заключена не в материале, из которого они изготовлена. Их ценность – в обещании конкретного лица. В обещании банкира. Сомнение в выполнении этих обещаний может обесценить эти деньги. Обесценить вплоть до нуля.
В зависимости от формы учета и хождения обещаний, они разделяются на публичные (наличные деньги) и именные (безналичные деньги).
Публичное обещание удостоверяется документом, на основании которого податель документа может получить у банкира обещанное. Любой предъявитель документа считается хозяином обещанного. Банкиру достаточно личного контакта лишь с тем, кто соглашается принять его документ в уплату, и с тем, кто приносит ему этот документ, желая получить обещанное. Но ему нет нужды договариваться о чем-либо лично со всеми промежуточным владельцами документа. Этот документ обычно представляет собой бумагу с хорошей степенью защиты от подделок и называется банкнотой или банковским билетом. Из-за материала, из которого они изготовлены, банкноты принято называть бумажными деньгами. Для мелких расчетов используют металлические жетоны из дешевых сплавов. Их тоже называют монетами, но в отличие от золотых и серебряных монет их ценность не в металле, а в обещании банкира.
Именное обещание, в отличие от публичного, это всегда обещание банкира конкретному лицу. Обещание либо выдать обещанное, либо перевести обещание на другое конкретное лицо, на которое банкиру укажет кредитор, то есть тот, кому банкир должен. При расчете именными обещаниями, в отличие от публичных, банкиру необходимо поддерживать личные контакты со всеми кредиторами (со всеми, кому он должен).
Перевод персональных обещаний банкира с одного лица на другое стали называть безналичными расчетами. Когда такие расчеты вошли в обычай, персональные и переводимые обещания банкиров стали называть безналичными деньгами или деньгами на текущих банковских счетах.
Рассмотрим подробнее эти два вида обещаний, ставших деньгами.
Публичные обещания банкира, или наличные деньги
К миру приложился, головою заложился.
Каков Савва, такова ему и слава.
Русские пословицы
Современные наличные деньги изготовлены из бумаги или недорогих металлов. Ценность этих денег, как правило, гораздо выше ценности материала, из которого они сделаны. Источник их высокой ценности – обещание банкира.
Высокая ценность денег, изготовленных из дешевых материалов, поразительна для тех, кто не понимает природу этой ценности. С какой стати люди соглашаются отдавать несомненно полезные вещи в обмен на какие-то фантики и жетончики? Такой обмен иногда удивляет даже нас, несмотря на регулярность такого обмена. Можете себе представить изумление людей, которые впервые с ним столкнулись. Например, европейцы несколько столетий назад, впервые очутившись в Китае:
"В Китае, стране древней культуры, в эпоху царствования могучей династии Тан (618-907 гг.) были в обороте медные деньги "юань-пао" весом в 3,8 грамма. Однако сколько-нибудь значительную стоимость эти мелкие монетки представляли лишь в огромной массе... Для облегчения торгового оборота в 650 году император выпустил отпечатанные на высококачественной бумаге денежные знаки "пао-цзао" достоинством в 10000 "юань-пао", которые можно считать первыми бумажными деньгами. Денежных знаков меньшего достоинства не было, поэтому бумажными деньгами пользовались лишь при заключении очень крупных сделок. Бумажные деньги в любое время можно было свободно разменять на имеющиеся в обращении медные деньги..." (Йожеф Р. История денег. С. 42-43).
Марко Поло увидел в этих деньгах новый способ достижения цели, к которой стремились алхимики, – создавать золото. Пусть это "золото" не желтое и не металлическое. Но так ли это важно? Удивляло то, что эти бумажки все принимают к оплате так же охотно, как и золото.
Есть такие грани мира, которые достойны чувства вечного изумления, чуда, тайны. Например, само существование этого мира и нас в нем. С другой стороны, есть феномены, на которые не следует тратить это чувство, чтобы не транжирить его по мелочам, чтобы не предаваться утонченной, но праздности. Эти феномены можно и нужно объяснять, чем, собственно, и занимается наука. Одним из таких феноменов являются бумажные деньги.
Бумажные деньги – одно из направлений развития кредитных или долговых отношений. Это отношения, в которых одна сторона выступает в роли кредитора или заимодавца, а другая – в роли дебитора, должника или заемщика. Одна сторона дает в долг (верит должнику), другая – берет в долг (обещает нечто кредитору, занимает у него). Строго говоря, ни один обмен не возможен без кредита. Хоть на краткий миг одна из сторон оказывается в роли должника, а другая – в роли кредитора. Даже в обмене между Чичиковым и Собакевичем был краткий период, когда один уже полностью овладел чужим имуществом, но еще не выпустил из рук своего.
Конечно, далеко не все кредитные или долговые отношения (название зависит от того, с чьей стороны посмотреть: кредитора или должника) требуют документального подтверждения. Но когда эти отношения растягиваются на часы, сутки, месяцы, когда их становится слишком много, чтобы удержать в голове, тогда желательно иметь вещественное свидетельство задолженности. Это обычно расписка, в которой дебитор признает свой долг и берет на себя обязательство погасить его до указанного срока. Такая расписка может называться векселем.
Иванов может рассчитаться с Петровым не золотом или серебром, а векселем. Если Иванов надежный человек, то Петров охотно берет вексель в уплату. Ведь по этому векселю он может получить наличность (золотые или серебряные монеты) после указанного на нем срока. Причем, как правило, получить несколько больше (с процентами), чем если бы он настаивал на немедленном расчете наличными. Более того, если бы Петров упорно настаивал на наличных деньгах, то сделка могла бы и вовсе не состояться из-за временного отсутствия золота и серебра у Иванова. Петрову вовсе не обязательно дожидаться указанного на векселе срока, чтобы полученными деньгами рассчитаться, например, с Сидоровым. Ему достаточно написать на векселе, что он отказывается от получения долга в пользу Сидорова. Сидоров также может использовать вексель не для получения денег с Иванова, а для расчета с другим человеком. Не исключено, что этим векселем рассчитаются с Ивановым и тогда круг замкнется. Вексель обслужит целую серию обменов. При этом золотые и серебряные монеты, не шелохнувшись, пролежат в сейфах и подвалах.
Еще более упростили обмен публичные банковские обещания, которые получили название: кредитные билеты, банковские билеты или банкноты. На банкноте было указано количество золота или серебра, которое предъявитель банкноты мог получить в банке. В отличие от векселя на банкноте не указывается срок погашения, и в этом смысле банкнота – бумага бессрочная. Банк обязуется выдавать драгоценные металлы в любой момент по предъявлении банкноты. При таком условии (условии бессрочности) проценты за кредит, как правило, не взимаются.
Банкноты удобнее векселей в расчетах. Если вексель – бумага именная (на ней указывается имя кредитора), то банкнота – это бумага на предъявителя. На ней не нужно делать передаточной надписи – индоссамента – с указанием имени нового кредитора взамен старого. Любой предъявитель банкноты автоматически признается кредитором банка, пустившего в оборот эту банкноту. Владелец банкноты может в любой момент обратиться в банк, который выпустил (эмитировал) данную банкноту, и потребовать погашения долга, то есть потребовать выплаты наличности по добровольно взятому на себя обязательству, каковым является банкнота.
Мы знаем: чтобы обмен состоялся, в нем должны видеть выгоду обе стороны.
В чем выгода банка-эмитента? Выдавая бумажки в обмен на то, что ему требуется, банк таким образом получает бесплатный (беспроцентный) кредит от тех, кто соглашается брать банкноты в уплату.
В чем выгода тех, кто соглашается брать банкноты в уплату и таким образом кредитовать банк? Кредиторы получают удобное средство для обмена. Банкнота легче и удобнее в расчетах, особенно при крупных сделках. Ее ценность в отличие от золотой монеты не зависит от степени изношенности. Более того, испорченные и даже уничтоженные банкноты при некоторых обстоятельствах могут быть обменены на новые.
У Эдуарда Тополя в романе "Любожид" некто Раппопорт вывез из СССР миллион долларов. Причем вывез, находясь под пристальным надзором КГБ. Для этого ему пришлось... сжечь доллары. Правда, сжечь на глазах трех американских и двух австралийских дипломатов. До этого каждый из дипломатов получил от героя микропленки с фотографиями десяти тысяч стодолларовых купюр, а также перечень их номерных знаков. Дипломаты сверили этот перечень с оригиналом. Затем, когда деньги были сожжены, они составили акт об их уничтожении. В США на основе фотографий, перечня номерных знаков и акта об уничтожении банкнот, заверенного представителями двух посольств, американский федеральный банк обязан выдать предъявителю новые банкноты на сумму уничтоженных.
В аэропорту Шереметьево таможенники долго трясли и резали чемоданы Раппопорта, обыскивали и просвечивали рентгеном его самого. Все напрасно. Миллиона, о котором они доподлинно знали, не было.
Лучшее понимание сущности бумажных денег обеспечило герою победу в смертельно опасной игре с коммунистическими властями.
Итак, бумажные деньги – это, по сути, унифицированные долговые расписки, имеющие широкое хождение. Должником здесь выступает тот, кто первый этими расписками расплачивается или, другими словами, кто их эмитирует. Обычно эмитентом является банк, поэтому эти расписки принято называть банкнотами. Любой владелец банкноты – кредитор эмитента, кредитор банка. Кредитор может потребовать от дебитора выполнения обязательства, которое последний добровольно взял на себя. И если это добровольно взятое на себя обязательство или обещание смутно, уклончиво, непонятно, то вряд ли данная банкнота будет надежной валютой. Люди будут предпочитать ей более надежные и определенные обещания. А как же современные банкноты? Какие обязательства берут на себя их эмитенты? Что обещают современные эмитенты владельцам бумажных денег? Немногое – не обесценивать их слишком быстро. Удивительно, но иногда этого бывает достаточно, чтобы бумажные деньги действительно не очень быстро обесценивались.
Бумажные деньги – первый этап развития кредитных или долговых денег. Оплата этими деньгами – это оплата чьими-то обещаниями, в выполнение которых верят, иначе бы эти обещания не принимали к оплате. Обычно это обещания очень надежных банков. Годами, десятилетиями приучают они клиентов к своей надежности, что позволяет им расширить эмиссию, то есть получить дополнительный беспроцентный кредит у своих клиентов. Причем не обязательно в виде банкнотной эмиссии, а просто в виде записи в банке о величине его долга перед клиентом. Люди приучаются принимать оплату за свой товар в виде банковской записи, отражающей приращение долга банка перед ними. Банковские записи о величине долга перед клиентом – новый этап развития кредитных денег. Еще менее материальных денег, чем бумажные. Безналичных денег. (Следует отметить, что при хождении монет из драгоценных металлов безналичными деньгами считались также и банкноты.)
Именные обещания банкира, или безналичные деньги
Абрам: Хайм, одолжи мне десять рублей.
Хайм: У меня есть только пять.
Абрам: Ну, давай пять, а пять ты мне останешься должен.
Анекдот
Безналичные деньги – это тоже обещания. Обещания выдать (обычно по первому требованию) монеты или банкноты. А так как банкноты – это тоже обещания, то безналичные деньги могут быть обещаниями обещаний. Впрочем, и банкноты в принципе – это не обязательно обещания о выдаче золота или серебра. Банкноты тоже могут быть обещаниями других обещаний.
В отличие от банкнот (публичных обещаний, обещаний их безымянному предъявителю) безналичные деньги – это обещания, которые банк дает каждому клиенту лично. Расчеты этими обещаниями между клиентами (безналичные расчеты) – это изменение величины обещаний банка в пользу одного клиента и за счет другого. Клиент может оплатить свои расходы, не прибегая к монетам и банкнотам. Просто долг банка перед ним будет уменьшен по его распоряжению в пользу получателя безналичных денег. Клиент может получить плату, не видя в глаза наличных денег. Просто долг банка перед ним будет увеличен по распоряжению плательщика и за счет плательщика.
Свой долг перед каждым клиентом банкир учитывает отдельно. Такой долг, предназначенный для расчетов, называют переводным или трансакционным депозитом (вкладом). У нас в России его принято называть расчетным или текущим счетом. В США – чековым депозитом.
Зачем банки ведут расчеты своих клиентов, и как они это делают в подробностях?
Сперва ответим на вопрос "зачем?" Основные доходы банков – это плата, которую банки берут за предоставление ссуд. Чем больше денег дает банк в долг при фиксированном ссудном проценте, тем больше его доход. Чтобы больше давать денег в долг под проценты, банки стремятся как можно больше получить денег от клиентов. А ведение расчетов – одна из привлекательнейших услуг, ради которой люди держат свои средства в банках. Эти средства обычно не приносят клиенту процентов. Зато клиент в любой момент может их забрать или отказаться от них в пользу другого лица, которое тоже может забрать эти средства или отказаться от них в пользу третьего лица. И так далее. Вот этот отказ от своих средств в пользу другого лица и есть безналичный расчет.
Существует версия, что первыми изобрели безналичные деньги рыцари-тамплиеры еще в XII веке. Орден бедных братьев Христа из храма Соломона или просто Орден храмовников (тамплиеров) был богатейшим в Европе.
"Источником этих невиданных богатств была не военная добыча, не пожертвования верующих, не дары монархов, а ростовщичество, поставленное храмовниками на недосягаемый для своего времени уровень. Располагая приоратами во всех государствах Европы и Ближнего Востока, тамплиеры изобрели безналичный перевод денег, когда золото не перевозилось физически, а переводилось со счета на счет по письмам казначеев приоратов. А поскольку приораты храмовников были разбросаны по всей Европе, ни один светский ростовщик не мог оказать клиентам подобных услуг...
Кроме безналичного перевода денег, храмовники придумали множество банковских новинок. Они изобрели систему банковских представительств, отделили собственно банковское дело от купеческой торговли, изобрели систему чеков и аккредитивов, ввели в обиход "текущий счет". Все основные банковские операции, по сути, изобретены... тамплиерами. Знаменитые флорентийские и еврейские банкиры эпохи Возрождения были не более чем простыми подражателями "бедных братьев Христа из храма Соломона"...
Порчу золотой монеты, которую не раз пытались провести французские короли, тамплиеры воспринимали как святотатство и всячески этому препятствовали, понимая, какой колоссальный ущерб может нанести их хорошо налаженной финансовой системе снижение содержания золота в монете. Недаром именно в парижском Тампле хранился эталонный золотой ливр" (Смирнов В. Куда уплыло золото тамплиеров//Чудеса и приключения. – 1995. – № 10. С. 31-32).
Как же осуществляется безналичный расчет?