Правила определения компетенции по делам о международном наследовании
| Вид материала | Реферат |
- Пленума Верховного Суда СССР от 01. 07. 1966 г. №6 «О судебной практике по делам, 69.36kb.
- И о компетенции Уполномоченного по жалобам на судебные решения. Всоответствии с Кодекс, 21kb.
- Правила перевозок грузов в вагонах в международном пря мом железнодорожно паромном, 729.27kb.
- Лазутин Лев Александрович Правовая помощь по уголовным делам как комплексное формирование, 541.16kb.
- Правила определения понятий. Логическая операция деления понятий. Правила деления понятий., 127.01kb.
- Вносится Правительством Российской Федерации Проект федеральный закон, 689.73kb.
- Правила определения соответствия цен, применяемых в контролируемых сделках, рыночным, 287.88kb.
- Правила определения стоимости объектов налогообложения физических лиц в правила внесены, 116.91kb.
- Правила пожарной безопасности в быту. Всвязи с увеличением пожаров в жилых домах отдел, 16.94kb.
- Правила и порядок проведения сертификации. Теоретические основы метрологии: законодательная,, 26.92kb.
"МЕЖДУНАРОДНОЕ НАСЛЕДОВАНИЕ"
Содержание.
Введение.
1. Критерии отнесения наследственных дел к категории международных.
2. Правила определения компетенции по делам о международном наследовании.
3. Оформление нотариусами запросов о направлении копий наследственных дел, заведённых нотариусами иностранного государства.
4. Роль консульских и дипломатических учреждений иностранных государств, находящихся в России при ведении международных наследственных дел.
5. Определение последнего места жительства наследодателя в делах международного наследования.
6. Правила квалификации имущества, входящего в состав международно наследства, в качестве движимого или недвижимого.
7. Особенности оформления прав на выморочное наследство при наличии иностранного элемента.
8. Материальные нормы права, которые не могут применяться в силу противоречия публичному порядку в Российско Федерации.
9. Особенности определения доли пережившего супруга в общем имуществе в делах международного наследования.
10. Специфические требования к форме принятия или отказа от наследства при наличии в деле иностранного элемента.
11. Некоторые особенности наследственного права стран ближнего зарубежья.
12. Завещание при международном наследовании.
Заключение.
ВВЕДЕНИЕ
В период с 2002 по 2005 год, не оформляя переезда на постоянное место жительства, не меняя гражданства и не продавая квартиры и другое недвижимое имущество, из нашей страны уехало 440 тысяч российских граждан. За 1990-1999 годы с оформлением постоянного места жительства за рубежом из страны выехало более полумиллиона российских граждан. Это связано с разделением, с распадом СССР, когда целые семьи оказались разделенными, и имущественные массы распределялись по различным государствам.
Огромное количество недвижимости имеют российские граждане в Чехии, Венгрии, Испании, Черногории, Болгарии, Франции.
Не поддается учету количество банковских вкладов, открытых российскими гражданами за рубежом.
Только консульство Франции в Российской Федерации зарегистрировало за последние 10 лет, с1999 по 2009 год, около 10 тысяч смешанных браков, где один из супругов — это российский гражданин, который обычно покидает страну навсегда или очень надолго, но, как правило, оставляет что-то из имущества на всякий случай (квартиру, комнату, долю в праве на недвижимость и так далее). Очень много таких браков регистрируется консульствами США, Канады, Германии, Израиля, часть из них не проходит через консульства. Даже с учетом этих нескольких цифр мы можем представить себе масштаб интернационализации личных и имущественных отношений в России, что постепенно и по возрастающей ведет к росту международных наследственных дел в нотариальной и судебной практике.
Огромное количество российских граждан сохранили свое постоянное место жительства на территориях государств постсоветского пространства. Сегодня имеют место активные миграционные процессы граждан из других государств на территорию России. Это обусловлено свободными рыночными отношениями, активными процессами приграничной торговли, инвестициями в экономику иностранных государств. Расширяется наследственная масса граждан, и нахождение ее не всегда бывает только в пределах одного государства. Самый поверхностный анализ законодательства России и стран постсоветского пространства свидетельствует о наличии различий, специфики и некоторых особенностей, как в оформлении наследственных правоотношений, так и завещаний.
Нормы международного права должны, по идее, играть основную роль в регулировании сложных ситуаций, когда наследование касается одновременно правопорядка двух и более государств, на международном уровне решать вопросы коллизии национальных норм и компетенций. Такой подход представляется логичным и получившим принципиальную поддержку российского законодателя, установившего в части четвертой статьи 15 Конституции РФ приоритет норм международного права по отношению к внутренним источникам права.
1. КРИТЕРИИ ОТНЕСЕНИЯ НАСЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЛ К КАТЕГОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ.
Большинство международных норм в области наследования содержится в двусторонних договорах Российской Федерации о правовой помощи с иностранными государствами (сейчас таких договоров чуть более 40) или региональных конвенциях, самая известная из которых — Минская от 22 января 1993 года, а также не ратифицированная Российской Федерацией Кишиневская редакция 2002 года. Такой подход, когда вопросы двустороннего сотрудничества в правовой сфере решаются на основании региональных либо двусторонних конвенций, несколько устарел. В эпоху глобализации ответ должен быть точно так же глобальным. В противном случае решение либо невозможно, либо существенно затруднено. Достаточно, чтобы наследство касалось одновременно более чем двух договаривающихся государств. Например, наследодатель был одновременно гражданином Латвии, Греции и России, а проживал в Лондоне, имел имущество в Австрии, Объединенных Арабских Эмиратах и в каждой из стран гражданства.
Сами договорные механизмы, как в области коллизионного регулирования, так и применительно к решению вопросов компетенции по наследственным делам в большинстве своем отражают, к сожалению, устаревшие модели 50—60-х годов прошлого столетия. Потому зачастую национальный правоприменитель, будь то нотариус или судья, просто-напросто игнорирует международные правовые нормы, основываясь исключительно на национальных правовых конструкциях. Преодоление этого негативного явления возможно только в случае присоединения России к ряду универсальных международных договоров в области наследования, в первую очередь к трем Гаагским конвенциям, о которых говорится в заключении.
Прежде всего правоприменителю следует отталкиваться от самой логики регулирования международного наследства, включающей в себя три последовательных этапа — квалификацию, выбор применимого права и применение компетентных норм материального права, определенного государством. Так, вначале правоприменителю - нотариусу или судье, надлежит квалифицировать наследство именно как международное, или, если говорить научным языком, определить иностранный элемент наследственного правоотношения. Именно наличие иностранного внешнего элемента в наследственном правоотношении предопределяет будущее обращение к соответствующим международным нормам. Международные договоры Российской Федерации, в отличие от ряда универсальных конвенций, тех же Гаагских, не содержат определения международного наследования. Поэтому во всех случаях для квалификации данного понятия российский правоприменитель должен опираться на национальное право, в частности, на правила, содержащиеся в нормах статей 1186 и 1187 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Внешний элемент наследственного правоотношения может проистекать, во-первых, из факта нахождения наследственного имущества за рубежом, та же дача в Финляндии или вклад в иностранном банке, не в российской «дочке» иностранного банка, а именно в иностранном банке, находящемся за рубежом: во-вторых, из наличия иностранного гражданства наследодателя, постоянно проживавшего на территории России; и, в-третьих, из проживания наследодателя за рубежом при наличии имущества на российской территории. Наличие в наследственном правоотношении хотя бы одного из вышеуказанных внешних элементов превращает его в дело международного наследования, урегулирование которого включает целый ряд специфических действий.
В целом, действующие в России коллизионные нормы приводят в большинстве случаев к применению российского материального права при регулировании наследственных отношений с внешним элементом (п. 1 ст. 1224 ГК РФ, Минская конвенция, большинство двусторонних договоров о правовой помощи). Для этого достаточно, чтобы скончавшийся наследодатель имел местожительство в России, или оставил недвижимое имущество, внесенное в государственный реестр Российской Федерации.
В отношении недвижимого имущества действует общее правило - закон его местонахождения.
В тех ситуациях, когда наследство включает недвижимое имущество, находящееся в различных государствах, российская коллизионная система обычно ведет к делению наследства, возникновению практически обособленных наследственных масс, подчиненных различным наследственным законам. Так, если наследство включает недвижимое имущество и в России, и в Израиле, к наследованию может применяться материальное право обоих государств, как право страны по месту нахождения недвижимого имущества (п. 1 ст. 1224 ГК РФ). Такое решение порождает определенные сложности, которые необходимо учитывать, например, при составлении завещания. Чисто теоретически множественность применимого к наследованию материального права противоречит принципу универсальности наследования и в некоторых ситуациях может приводить к возникновению неравенства между наследниками.
Существование «двойной» коллизионной нормы в сфере наследования – закон последнего местожительства для движимого имущества, закон местонахождения для недвижимого (п. 1 ст. 1224 ГК РФ) - придает квалификации наследственного имущества в качестве движимого или недвижимого особую важность. Иногда некоторые виды имущества, рассматриваемые в российском праве как движимые вещи, могут в иностранном праве квалифицироваться как недвижимость, и наоборот. Так, например, квалификация предприятия как недвижимости (ст. 132 ГК РФ) редко встречается в мировой законодательной практике. Напротив, российскому праву неизвестно, например, толкование доли в уставном капитале общества, внесенной в виде квартиры, дома и т.д., именно как недвижимого имущества, используемое common law (США, Великобритания). В российском праве такие доли будут квалифицированы как движимые права требования.
Как уже неоднократно отмечалось выше, квалификация юридических понятий в Российской Федерации осуществляется, как правило, на основании российского права и национальных правовых концепций (п. 1 ст. 1187 ГК РФ). Kроме тогo, п.2 ст. 1205 ГК РФ прямо предусматривает, что принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится.
2. ПРАВИЛА ОПРЕДЕЛЕНИЯ КОМПЕТЕНЦИИ ПО ДЕЛАМ О МЕЖДУНАРОДНОМ НАСЛЕДОВАНИИ.
В настоящее время все чаще и чаще в практике каждого нотариуса возникают вопросы, связанные с участием иностранного элемента в оформлении наследственных прав. Какова компетенция российского нотариуса, и какие нормы права подлежат применению при появлении иностранного элемента при оформлении наследства? Эти вопросы во всей их глубине раскрывает И.Г. Медведев в ряде своих публикаций, в т.ч. в книге «Имущественные отношения супругов и наследование». В связи с чем, не претендуя на системный глубокий анализ этой темы, хотелось бы остановиться на наиболее часто встречающихся проблемах при оформлении наследства с иностранным элементам вопросах.
Прежде всего следует помнить, что российский нотариус в соответствии с законодательством Российской Федерации, международными договорами применяет нормы иностранного права (ст. 104 Основ законодательства РФ о нотариате). Кроме того, следует учитывать, что в силу ст. 109 Основ законодательства о нотариате установлено, что, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила о нотариальных действиях, чем те, которые предусмотрены законодательными актами Российской Федерации, при совершении нотариальных действий применяются правила международного договора. Таким образом, мы видим законодательно обоснованную необходимость в ряде случаев обращения нотариуса к нормам международного права, а также к нормам иностранного права.
Необходимость в ряде случаев обращения к нормам международных договоров и нормам иностранного права обуславливает также ст. 1186 ГК РФ, где говорится об определении права, подлежащего применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных лиц или гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом.
Таким образом, все вышеуказанные статьи являются теоретическим обоснованием применения нотариусом при наследовании с иностранным элементом норм международных договоров и норм иностранного права.
Первым действием является определение компетенции национального правоприменителя, нотариуса или судьи. То есть первый вопрос, который следует перед собой поставить — это вопрос о собственной компетенции, компетентны вы вести это дело или нет. Данный вопрос - вопрос о компетенции, решается в приоритетном порядке, то есть в порядке субординации, во-первых, на основании соответствующих правил международного договора Российской Федерации с иностранным государством, на территории которого находится наследственное имущество или проживал наследодатель; вo-вторых, только при отсутствии применимых договорных правил, правил соответствующего международного договора, на основании внутренних коллизионных норм.
В международных договорах Российской Федерации разрешение вопроса о компетенции по наследственным делам происходит по принципу разделения компетенции для оформления наследственных прав отдельно для движимого и недвижимого имущества. Анализ существующих договоров показывает, что имеют место всего два возможных варианта определения компетенции.
Первый вариант - наиболее распространенный, предусмотренный статьёй 1224 ГК РФ, чаще всего встречается и отражает внутреннюю концепцию определения компетенции: для оформления наследственных прав на движимое имущество — компетентные учреждения государства по месту последнего жительства наследодателя, а в отношении недвижимого имущества — компетентные учреждения государства по месту нахождения недвижимости. В частности, такой подход поддерживают Минская конвенция, её Кишиневская редакция, двусторонние соглашения Российской Федерации о правовой помощи с Азербайджаном, Болгарией, Ираном, Кыргызстаном, Латвией, Молдовой, Монголией, Чехией, Словакией и Эстонией.
В то же время двусторонние договоры с Азербайджаном, Болгарией, Ираном, Кыргызстаном, Латвией, Молдовой и Эстонией предусматривают специальное правило о компетенции, в соответствии с которым, если все движимое наследственное имущество находится на территории договаривающейся стороны, где наследодатель не имел последнего постоянного места жительства, то по заявлению наследника или отказополучателя, если с этим согласны все наследники, производство по делу о наследовании ведут учреждения этой договаривающейся стороны. Представляется, что это абсолютно провальная попытка придать договорному регулированию некоторую гибкость, преодолев разрыв, который возникает при разделении наследства на движимую и недвижимую части. Провальная потому, что она элементарно не учитывает природу вещей. Еще римскому праву была известна правовая аксиома — вещи следуют за хозяином. Довольно странно поведение наследодателя, который будет сосредотачивать всю свою недвижимость, а именно этого требует международный договор, наличность, вклады, картины, обстановку, ювелирные украшения и так далее и тому подобное, вне места своего обычного жительства. Наконец, применение этой фантастической нормы обусловлено волеизъявлением наследника либо отказополучателя при согласии всех наследников, что также затрудняет ее реальное применение на практике. Это пример мертвой нормы международного права, которая может обрести дыхание только в случае, если национальный правоприменитель будет ограничительно толковать правила о нахождении всего движимого имущества вне места жительства в смысле нахождения хоть какого-либо движимого имущества при отсутствии доказательств его нахождения на территории другого государства. В целом рекомендация нотариусам и судам — избегать применения данной нормы в качестве основания собственной компетенции в международных наследственных делах, слишком не прочна и нелогична ее основа.
Второй вариант определения компетенции: для оформления прав на движимое имущество компетентными являются учреждения государства гражданства наследодателя, а для оформления прав на недвижимое имущество— учреждения государства по месту его нахождения. Такой порядок определения компетенции предусмотрен в двусторонних договорах Российской Федерации с Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, КНДР, Польшей, Румынией. Не так уж мало стран. Соответственно, если наследодатель имеет гражданство одного из этих государств, то регулирование движимой части его наследства, независимо от места его нахождения — в России или в другом договаривающемся государстве — осуществляется компетентными органами страны гражданства, исключая случаи двойного гражданства. Тогда определяющим становится критерий места жительства, хотя в договорах это не указано. Такой вывод следует из пункта 2 статьи 1186 Гражданского кодекса, который говорит: если коллизионная норма не позволяет определить применимое право, то применяется право страны, с которой правоотношения наиболее тесно связаны. В этом случае, если у наследодателя двойное гражданство, на основании договора определить компетенцию невозможно. Более тесно имущество наследодателя будет связано со страной его места жительства.
Однако ситуация существенно осложнится, если наследство связано с правопорядком третьей страны, не являющейся стороной соответствующего договора. Что будет, если наследодатель, гражданин Венгрии, скончался по месту своего постоянного жительства в России, имея различное движимое имущество на территории России, Венгрии и, скажем, Молдовы? Должны ли мы в этом случае смотреть также соответствующие двусторонние договоры, связывающие Россию с Молдовой и Венгрию с Молдовой? И как быть, если они предусматривают совершенно иные правила компетенции, например, договор с Молдовой исходит из первого варианта определения компетенции — оформление наследственных прав на движимое имущество находится в компетенции органов государства последнего места жительства? Однозначного ответа нет. В каждом конкретном случае правоприменителю следует исходить из анализа целой совокупности фактов, которые позволят в итоге установить, компетенция органов какой страны наиболее отвечает предсказуемости и удобству регулирования наследства.
Наконец, все вышеназванные договоры данного вида, так же как договоры первого варианта, предусматривают норму о возможности урегулирования движимой части международного наследства властями государства по месту его нахождения, при том, что место жительства находится в другом договаривающемся государстве - договоры с Болгарией, Венгрией, КНДР, Польшей и Румынией. Только в договоре с Ираном нет такой нормы.
Отсутствуют нормы о компетенции по наследственным делам в двусторонних договорах о правовой помощи, заключенных Россией с Алжиром, Грецией, Ираком, Испанией, Йеменом, Кипром, Китаем, Финляндией.
Место открытия наследства, в зависимости от которого мы в России определяем компетентного нотариуса — элемент наследственного правоотношения, который определяет, по общему правилу, применимое к самому наследованию право. Этим правом может быть и иностранное право, которое иначе подходит к решению данного вопроса. В принципе мы можем применять абзац второй статьи 1115 Гражданского кодекса РФ. Это норма, которая приравнивает место открытия наследства к месту нахождения любого имущества, если место жительства наследодателя неизвестно или находится вне России. Так вот, мы можем применять правила абзаца второго статьи 1115 ГК РФ только после того, как установили, что именно российское материальное право применимо при наследовании. Обосновывая собственную компетенцию на положениях абзаца второго статьи 1115 ГК РФ, российский правоприменитель должен вначале убедиться, что российское наследственное право, материальные нормы российского наследственного права в принципе применяются к наследственным правоотношениям, осложненным иностранным элементом.
Второе специфическое действие в делах международного наследования заключается в выборе права, применимого к наследственным правоотношениям. Наличие иностранного элемента в наследственных правоотношениях, как мы квалифицировали его в начале, делает для местного национального правоприменителя совершенно необходимым обращение к коллизионным нормам, позволяющим выбрать применимое к наследованию материальное право. То есть должен выработаться рефлекс: установили иностранный элемент в наследственном правоотношении — автоматически должны переходить к коллизионным нормам, нормам международного частного права, которые скажут, какие нормы из представленных правопорядков различных государств будут компетентны урегулировать наследство. Все коллизионные нормы носят императивный характер. Соответственно, игнорируя указания императивных норм, мы рискуем оказаться в итоге ответственными за негативные последствия, возникшие в связи с неправильным определением применимого права и его применения.
В зависимости от источника коллизионных норм выделяют общий или договорной режимы определения применимого права.
Действующие в России коллизионные нормы, как внутренние, так и договорные, приводят в большинстве случаев к применению российского материального права при урегулировании наследственных отношений с внешним элементом. Это пункт 1 статьи 1224 ГК РФ, Минская конвенция, большинство двусторонних договоров о правовой помощи. Для этого достаточно, чтобы наследодатель скончался, имея место жительства в России, или оставил недвижимое имущество, внесенное в Государственный реестр прав на недвижимое имущество Российской Федерации.
Однако следует учитывать, что международным соглашением Российской Федерации с иностранным государством могут быть установлены иные коллизионные правила. В этом случае они имеют приоритет по отношению к нормам международного частного права, содержащимся во внутренних источниках, и должны применяться для определения компетентных норм материального права.
Например, в соответствии с частью первой статьи 32 Договора между СССР, сейчас Россией, и Болгарией о правовой помощи от 19 февраля 1975 года право наследования движимого имущества регулируется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой был наследодатель в момент смерти. Таким образом, меняется общая традиционная коллизионная привязка о выборе применимого материального права согласно последнему месту жительства наследодателя. В отношении недвижимого имущества действует общее правило о его местонахождении. Такие же изменения в общий режим определения применимого к наследованию права вносят соглашения Российской Федерации о правовой помощи с Венгрией, Вьетнамом, КНДР, Польшей и Румынией.
Не изменяет общего режима определения применимого права, предусмотренного внутренними коллизионными нормами, Минская конвенция 1993 года, статья 45 которой полностью совпадает со статьёй 1224 ГК РФ.
В силу обязательств, вытекающих для стран - участниц Минской конвенции, выполнение запросов об оказании правовой помощи является обязательным для тех лиц, которым они адресованы. Поэтому, даже если считать, что иностранному коллеге этот документ не пригодится, и жаль тратить время на его оформление, направлять копию по месту требования необходимо.
В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации право, подлежащее применению в случаях, когда правоотношения осложнены иностранным элементом, а в нашем случае именно это происходит, потому что объект находится на территории иностранного государства, определяется в первую очередь на основании международных договоров. Статьей 45 Минской конвенции — многостороннего международного договора — установлено, что право, применимое к наследственным отношениям, зависит от вида наследственного имущества, то есть закреплена так называемая раздельная система применимого права. Право наследования недвижимого имущества определяется по законодательству страны, где находится эта недвижимость, а право наследования движимого имущества — по законодательству страны последнего места жительства наследодателя.
Что же на практике означает раздельная система применимого права? Здесь, наверное, следует оговориться, что это может относиться не только к Минской конвенции, а к любому закону или международному договору, устанавливающему раздельную, а не универсальную систему применимого права. Например, статья 1224 Гражданского кодекса РФ или Кишиневская конвенция об оказании правовой помощи, к которой присоединились многие государства ближнего зарубежья, также устанавливают раздельную систему применимого права.
По мнению Федеральной нотариальной палаты, если российский нотариус оформляет наследственные права, например, на недвижимое имущество, находящееся на территории России, любые вопросы, относящиеся к наследственным правоотношениям, должны решаться в соответствии с российским законодательством, если иное прямо не вытекает из положений данной Конвенции. Равно как и любые вопросы в отношении недвижимого имущества, находящегося в иностранном государстве, нотариусы иностранного государства должны решать в соответствии со своим законодательством. Даже если имущество, которое наши иностранные коллеги оформляют в своем государстве, принадлежало гражданину Российской Федерации, проживавшему и умершему в России.
Именно по праву страны расположения недвижимости, поскольку иное не установлено Минской конвенцией, должны решаться все необходимые вопросы. Оформление наследства на недвижимое имущество порождает основной пласт вопросов. Все вопросы, которые касаются оформления прав на недвижимое имущество, находящееся на территории России, должны решаться по нашему российскому законодательству. И вопрос о круге наследников, и о принятии или об отказе от наследственного имущества, и о составе наследников, и о лице, компетентном оформлять эти права, и о документе, который выдается в подтверждение наследственных прав - все эти вопросы входят в компетенцию российского нотариуса и решаются им по российскому законодательству. Таким образом, если в собственности наследодателя оказалось недвижимое имущество, предположим, находящееся на территории трёx различных государств: в Украине, в Казахстане и в России, то должны быть открыты три независимых друг от друга наследственных дела, оформляемых автономно, в соответствии с законодательством того государства и компетентным лицом того государства, где находилось недвижимое имущество.
Приходилось слышать от нотариусов, что такой подход может усматриваться как нарушение принципа универсального правоприемства, установленного российским законодательством. Однако в нашем случае установлен приоритет международных договоров Российской Федерации.
Смоделируем ситуацию, которая чаще всего встречается на практике. К российскому нотариусу для получения свидетельства о праве на наследство обратились наследники гражданина Иванова, наследственное имущество которого состоит из квартиры, предположим, в Курске и из дома в Крыму. При этом наследники сообщили российскому нотариусу, что его коллегой в Украине уже заведено наследственное дело к имуществу Иванова, расположенного в Крыму. И вот перед российским нотариусом встает вопрос: должен ли он запрашивать копию наследственного дела у своего украинского коллеги? Нужна ли ему для оформления наследственных прав в Российской Федерации какая-то дополнительная информация, которую он может почерпнуть из наследственного дела, оформленного украинским коллегой?
Если следовать принципу независимых наследств, оформляемых в соответствии с законодательством того государства, на территории которого находится недвижимость, то таких сведений просто не существует. Нет сведений, которых недоставало бы российскому нотариусу и которые он мог бы получить из копии наследственного дела, направленной ему иностранным коллегой. Для российского нотариуса не должно иметь абсолютно никакого значения, кто входит в круг наследников гражданина Иванова в соответствии с украинским законодательством, кто считается принявшим наследство или отказавшимся от наследства по нормам иностранного права, так как эти вопросы, поскольку иное не установлено Минской конвенцией, решаются российским нотариусом исключительно по праву России. И такой же подход должен быть и у нашего иностранного коллеги. Если иностранным нотариусом открывается наследственное дело к недвижимому имуществу, расположенному на территории его государства, а при этом наследодатель — российский гражданин, все вопросы оформления наследства должны решаться в соответствии с иностранным законодательством. Следовательно получается, что в рассматриваемых случаях нет необходимости запрашивать копию наследственного дела у иностранного нотариуса.
ФНП был задан вопрос: "К российскому нотариусу обратился наследник по завещанию с заявлением о принятии наследства, которое состояло из квартиры, расположенной в одном из городов Российской Федерации. И вот в ходе оформления наследства нотариус выясняет, что наследственное дело к недвижимому имуществу этого же наследодателя уже ведется украинским нотариусом. Он посылает запрос и из копии наследственного дела, полученной от украинского нотариуса, узнает, что тем же наследником, который подал ему заявление о принятии наследства в России, в Украине был оформлен отказ от наследственного имущества. При этом в отказе не уточнялось, не конкретизировалось имущество, от которого отказывается наследник. В соответствии с российским законодательством отказ от наследства является необратимым, то есть наследник, который его оформил, не может его впоследствии изменить или взять обратно. Так может ли в этом случае нотариус выдать свидетельство о праве на наследство, расположенное в Российской Федерации"?
В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации отказ от наследства совершается подачей соответствующего заявления нотариусу по месту открытия наследства. Следовательно, если открывается наследство в Российской Федерации к недвижимому имуществу конкретного гражданина, значит, отказ от этого наследственного имущества должен быть подан именно российскому нотариусу, и отказ, поданный его иностранному коллеге, не может считаться одновременно поданным и российскому нотариусу. Следовательно, не существует никаких препятствий для выдачи российским нотариусом свидетельства о праве на наследство на квартиру, расположенную в России. И получается, что эта копия наследственного дела, полученная нашим российским нотариусом, не только не помогла ему в оформлении наследственных прав, а породила дополнительные проблемы, которые пришлось разрешать путем обращения в ФНП.
Статья 48 Минской конвенции предусматривает компетентность нотариуса по ведению наследственного дела. Статья 45 прямого договора между Молдовой и Российской Федерацией, а также статья 44 договора между Молдовой и Украиной предусматривают немного иную компетенцию. Компетентность по делам о наследовании, пункт 1: «Производство по делам о наследовании движимого имущества, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, ведут учреждения договаривающейся стороны, на территории которой наследодатель имел последнее постоянное место жительства». Минская конвенция не упоминает слова «постоянное место жительства», а говорит только о последнем месте жительства. Договор же предусматривает правило, на территории которой имел последнее постоянное место жительства. И следующий пункт — исключение из этого правила, которое для практиков имеет очень большое значение: «Если все движимое имущество находится на территории другой договаривающейся стороны, где наследодатель не имел последнего постоянного места жительства, то по заявлению наследников или отказополучателя, если с этим согласны все наследники, производство по делу о наследовании ведут учреждения этой договаривающейся стороны». Вот такое практическое значение и практическое преимущество договора перед Конвенцией.
В вопросе о месте открытия наследства в практике российских нотариусов при определении места открытия наследства с иностранным элементом часто возникает недопонимание правил применения ст. 1224 ГК РФ, которая называется «Право, подлежащее применению к отношениям о наследовании», и ст. 1115 ГК РФ, которая называется «Место открытия наследства». Для рассмотрения этой ситуации возьмем пример, весьма характерный для Российской Федерации: денежный вклад наследодателя находится на территории Российской Федерации, в Сберегательном банке РФ. Местом жительства наследодателя на момент смерти являлась Германия. Вопрос: «Где должно оформляться наследство на указанный денежный вклад: в Германии или в Российской Федерации?». Если мы проведем анализ ст. 1115 и 1224 ГК РФ, то на первый взгляд мы обнаружим некоторые противоречия. Так, ст. 1115 ГК РФ говорит о том, что если место жительства наследодателя неизвестно либо находится за границей, как в нашем примере, то местом открытия наследства следует считать место нахождения недвижимого имущества либо место нахождения более ценного движимого имущества. Исходя из смысла данной статьи указанный вклад должен оформляться на территории Российской Федерации. Однако в соответствии со ст. 1224 ГК РФ отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, то есть по законодательству Германии. Перед российским нотариусом встает вопрос, где должен оформляться этот денежный вклад: в России в соответствии со ст. 1115 ГК РФ или в Германии в соответствии со ст. 1224 ГК РФ? И тут, хотим мы этого или нет, мы вынуждены обратиться к теории права и определить, какую из данных норм следует считать общей нормой права, а какую — специальной. Естественно, даже из _ названия статьи следует, что общей нормой будет являться ст. 1224 ГК РФ, которая называется «Право, подлежащее применению к отношениям по наследованию». Таким образом, с учетом данного анализа следует вывод, что, исходя из общих норм гражданского законодательства РФ, наследство на денежный вклад должно быть оформлено на территории Германии. Естественно, резонным будет вопрос, а для каких целей законодатель определил место открытия наследства в ст. 1115 ГК РФ, указав в качестве одного из вариантов именно тот случай, когда место жительства наследодателя находится за границей? Это как раз тот случай, когда нотариусу следует помнить о приоритете международных договоров над национальным законодательством. Примером того могут служить выше упомянутые Минская и Кишиневская конвенции, а также договоры о правой помощи с Латвией, Литвой и Эстонией.
Особенно хотелось бы остановиться на договорах с Латвией, Литвой и Эстонией. В этих договорах, как уже упоминалось, определен особый порядок наследования движимого имущества. Оно может быть оформлено по наследству не по месту жительства наследодателя, а по месту нахождения движимого имущества. Вот тогда в этой ситуации и встает вопрос о том, какой нотариус России должен заниматься ведением дела по наследованию указанного движимого имущества. И именно в подобной ситуации мы должны будем обратиться к ст. 1115 ГК РФ и определить нотариуса, в компетенции которого будет находиться ведение такого наследственного дела по месту нахождения более ценной части движимого имущества.