Кафедра русской литературы
Вид материала | Реферат |
СодержаниеЦель исследования Задачи работы Глава II. Глава III. |
- М. В. Ломоносова факультет журналистики кафедра истории русской журналистики и литературы, 672.12kb.
- Бакалаврская программа No 2010/2011 уч г. Кафедра русской и зарубежной литературы Направление:, 424.5kb.
- Сад в русской поэзии ХХ века: феномен культурной памяти, 576.52kb.
- Сканирование: Кафедра русской классической литературы и теоретического литературоведения, 3185.28kb.
- Т. Г. Шевченко институт языка и литературы Кафедра русской и зарубежной литературы, 546.84kb.
- Тесты по спецкурсу и спецсеминару по литературе «Русская литература и Восток кафедра, 165.67kb.
- Программа дисциплины «История древней русской литературы» цикл гос впо опд входит, 371.76kb.
- Программа дисциплины «История русской литературы XVIII века» цикл гос впо опд входит, 379.68kb.
- Общие сведения на кафедре русской и зарубежной литературы, 208.38kb.
- Программа дисциплины дпп. Ф. 12 История русской литературы (ч. 7) Цели и задачи дисциплины, 319.33kb.
Вятский ГГУ.
Кафедра русской литературы.
Поэт – декабрист
В. К. Кюхельбекер.
Курсовую работу выполнила студентка 2 курса Р-24 группы
Железная Н.О. Научный руководитель-Черниговский Д.Н. (к.ф.н.), доцент.
Киров, 2008 год.
Содержание.
Введение……………………………………………………………………3-4 стр.
Глава I……………………………………………………………………....5-6 стр.
Глава II……………………………………………………………………..7-9 cтр.
Глава III……………………………………………………………….…10-16 стр.
Глава IV………………………………………………………………….17-20 стр.
Глава V…………………………………………………………………...21-23 стр.
Заключение………………………...…………………………………….24-26 стр.
Библиографический список………………………………………………..27 стр.
Введение.
Движение декабристов является событием, длительное время приковывающим внимание историков. Это связано с тем, что события более чем 170-летней давности оказали значительное влияние на последующее развитие России и поразительно созвучны происходящему в нашей стране в настоящий период.
Главными причинами поражения восстания явились несогласованность действий и неподготовленность, отсутствие активной поддержки в разных слоях общества, неготовность общества к радикальным преобразованиям. Однако это выступление было первым открытым протестом в России, ставившим своей задачей коренное переустройство общества.
О декабристах писали много и по-разному. 170 лет назад о них говорила вся просвещённая Россия, о них "переписывались" монархи и правительства, составлялись секретные доклады. Об их жизни - тысячи публикаций, диссертаций, поэм и романов. Одни их ругали, другие ими восхищались.
Судьбы этих людей противоречивы. И, думается, неоднозначно, что было бы с Россией, если бы они победили. В критических ситуациях (арест, допрос, камера, ссылка, каторга) они вели себя по-разному.
Нас заинтересовала судьба одного из этих людей - поэта-декабриста Вильгельма Карловича Кюхельбекера. Его жизненный путь был тернист и труден. Особенно трагична судьба его произведений.
На протяжении почти столетия после его смерти крупнейшие произведения поэта не были опубликованы; за эти годы многочисленные исследования литературоведов - пушкинистов вывели на свет огромное количество острот и пародий, карикатур и нелепых случаев, связанных с именем Кюхельбекера. Поэт был заранее уничтожен в глазах своих возможных читателей, которые ещё не знали и не читали его произведений. Только в 1930-е годы нашего века, трудами русского писателя Ю.Н.Тынянова (1894-1943), поэт был впервые воскрешён. Его известный роман "Кюхля" увидел свет в 1925 году. Автор не только возродил к жизни многое, если не всё, что было написано Кюхельбекером, но и рассказал о нём так, что временная дистанция, отделяющая читателя от декабриста, соученика и друга Пушкина, становится легко преодолимой.
Сейчас Кюхельбекера уже никто не назовёт забытым поэтом; его стихи издаются и переиздаются; выявлены и опубликованы его письма; изучаются его взгляды в области философии, литературной критики, народного творчества и даже лингвистики. Однако стихи его порой трудны для понимания, его торжественно-ораторский стиль, античные и библейские образы кажутся архаичными.
У автора выпускной экзаменационной работы возник интерес к судьбе и творчеству главного героя романа. Поэтому, когда было предложено подобрать тему выпускной работы, выбор пал на эту историческую личность.
Цель исследования:
1) изучение жизни, литературного творчества Кюхельбекера;
2) его роль в подготовке и непосредственное участие в событиях 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.
Задачи работы: кратко изложить биографию поэта, осветить его литературную деятельность, выяснить причины формирования его декабристских взглядов и участие в восстании, рассказать о его дальнейшей судьбе и творчестве, отношение к нему современников.
В работе изложена биография поэта, литературная деятельность. Раскрыты причины формирования его декабристских взглядов. Отдельное место в работе отведено участию Кюхельбекера в восстании на Сенатской площади, его дальнейшей судьбе и творчеству в ссылке.
Глава I.
«Он следовал только своим фантазиям и идеям о свободе. Их распространять и передавать другим было главной целью его деятельности.»
Из доноса на Кюхельбекера.
Среди пятерых казненных и ста двадцати сосланных в Сибирь декабристов Кюхельбекер занимает особое место. С пистолетом в руке, без шубы, в одном легком пиджаке штатского покроя он вышел 14 декабря на Сенатскую площадь и оставался на ней до тех пор, пока поток картечи не смел с торцов мостовой всех участников восстания.
Таким и зарисовал его Пушкин.
Кюхельбекер в одном пиджаке, в высокой шляпе стоит около какого-то
полного человека в медвежьей шубе и в вытянутой руке его зажат пистолет.
Среди военных мундиров молодых вождей декабрьского восстания длинная
неуклюжая фигура Кюхельбекера в штатском платье должна была выделяться
особенно резко. Несомненно, что правительственная реляция, сообщавшая наряду
с именами военных о "штатских в фраках гнусного вида", подразумевала кроме
Рылеева, Якубовича и Каховского и этого высокого голубоглазого человека.
Поведение Кюхельбекера на площади отличается особой решительностью.
Пистолет, зарисованный Пушкиным, отнюдь не был в руках Кюхельбекера
декоративной деталью. Из него он стрелял в генерала Воинова, из него метился
в великого князя Михаила Павловича, и только случайность (снежная пробка,
закупорившая дуло пистолета) спасла "рыжего Мишку" от серьезного ранения,
если не смерти. Николай, державший в руках все нити декабрьского восстания и
прекрасно разбиравшийся во взаимоотношениях и удельном весе его вожаков, был особо беспощаден к Кюхельбекеру. В решении верховной уголовной комиссии после Рылеева, Пестеля, Каховского, Бестужева-Рюмина, Муравьева-Апостола - приговоренных к четвертованию, - идет имя Кюхельбекера, приговоренного к повешению.
Император "смягчил" приговор: четвертование он заменил виселицей,
виселицу пятнадцатилетней каторгой. Под эту монаршию "милость" подпал и
Кюхельбекер. Николай издали зорко следил за судьбой своей жертвы, он сменилКюхельбекеру одиночку Шлиссельбургской крепости одиночкой Динбургской, Динбургскую крепость заменил Ревельской, Ревельскую Свеаборгской. Десять лет просидел Кюхельбекер в одиночках, потом его сослали в Сибирь.
Даже после смерти Кюхельбекера (в 1846 году в Тобольске) запрет,
лежавший на его имени, не был снят царской цензурой. Первое собрание его
стихотворений вышло в Берлине в 1862 году, второе тоже в Германии (Веймар) в 1880. В царской России Кюхельбекер не издавался.
Глава II.
Декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер, выдающийся деятель русской культуры, поэт, прозаик, драматург, литературный критик, родился 10 июня 1797 г. в Петербурге.
Род его не был ни богат, ни знаменит. Отец поэта, Карл Генрих Кюхельбекер, получил саксонское дворянство незадолго до переезда в Россию, в 1770-х гг. Он учился в Лейпцигском университете одновременно с Гете и Радищевым. В России Карл Генрих поступил на службу к наследнику Павлу. Он управлял Каменным островом, был первым директором Павловска (1781-1789). Сохранились хозяйственные письма к нему жены наследника, Марии Федоровны, благожелательные и дружелюбные. В последнем, от 5 июня 1789 г., она освобождает его от директорских обязанностей. Вероятно, вскоре после этого Кюхельбекеры поселились в Эстонии, в подаренном отцу Павлом имении Авинорм. Однако связи их с Петербургом не порывались. В последние годы жизни Павла Карл Кюхельбекер вошел в милость к императору и чуть было не сделался временщиком, как Кутайсов. Этому помешало убийство Павла I.
Мать поэта - Юстина Яковлевна фон Ломен, была очень дружна с сыном. Именно она с детских лет поощряла его занятия поэзией.
Семья несостоявшегося фаворита не была богата. После смерти отца, скончавшегося в 1809 г. от чахотки, было продано имение Авинорм, заботы о семье - о матери, сестре и двух братьях взяла на себя старшая сестра Юстина Карловна Глинка, жена Григория Андреевича Глинки, профессора русского языка и литературы Дерптского университета (1803-1810), с 1811 г. ставшего помощником воспитателя при великих князьях Николае и Михаиле Павловичах. Семья Глинок, в которой было шестеро детей, жила в Петербурге и Павловске, летние месяцы проводила в наследственном имении Закуп Духовщинского уезда Смоленской губернии, с которым связаны светлые воспоминания юности поэта.
Глинки позаботились о том, чтобы братья Михаил и Вильгельм и сестра Юлия получили лучшее по тому времени воспитание: Михаил окончил Морской кадетский корпус, Юлия - училище ордена св. Екатерины, Вильгельм, учившийся с 1808 г. в немецком пансионе Бринкмана в эстонском городе Верро, в 1811 г. по рекомендации дальнего родственника семьи М. Б. Барклая-де-Толли был принят в Царскосельский лицей, вновь созданное учебное заведение для подготовки чиновников высшего управленческого аппарата царской России. Учеба в Лицее была важнейшим событием в жизни будущего декабриста. Здесь он сформировался как поэт и мыслитель, здесь он обрел дружеский круг, который останется ему дорогим на протяжении всей жизни. Особенно близко сошелся Вильгельм с Пушкиным и Дельвигом.
Воспоминания лицеистов той поры сохранили много свидетельств о странностях Вили, Кюхли, Клита (лицейские прозвища Кюхельбекера). Вспыльчивость, рассеянность, глухота Вильгельма (десяти лет от роду он тяжело болел и потом всю жизнь страдал припадками глухоты) вызывали насмешки, пародии, эпиграммы, а иной раз и грубые шутки острых на язык шалунов. Однако незаурядная эрудиция, знание языков, оригинальность суждений завоевали ему уважение товарищей. Уже в лицейские годы Вильгельм отличался удивительным трудолюбием. Выписки из немецкой, французской, античной, даже турецкой поэзии, чтение исторических и философских книг, занятия историей, восточными языками, фольклором - вот далеко не полный перечень интересов молодого лицеиста. Он завел себе огромную тетрадь, в которую сначала сам, а потом и с помощью друзей заносил все, что представляло интерес в самых различных областях знания. "Наш словарь", - назвал Пушкин эту обширную, дошедшую до наших дней рукопись.1 В эти же годы начинается сближение Кюхельбекера с будущими декабристами. Вместе с Дельвигом он становится гостем и участником "Священной артели" - одной из ранних декабристских организаций.
В Лицее Кюхельбекер начинает писать стихи - на русском и немецком языках. Немецкий язык не был забыт в семье Кюхельбекеров, мать его до смерти говорила только по-немецки; русский язык стал для будущего поэта родным с рожденья. "... до шести лет я не знал ни слова по-немецки, природный мой язык - русский: первыми моими наставниками в русской словесности были моя кормилица Марина да няньки мои Корниловна и Татьяна", - писал он 9 июля 1835 г. племяннику Николаю.2. В 1815 г. в журнале "Амфион" печатаются первые стихотворения Вильгельма.
Глава III.
После окончания Лицея Кюхельбекер поступает летом 1817 г. одновременно с Пушкиным в Главный архив Иностранной коллегии, где служил и Грибоедов. С этого же года он начинает преподавать русскую словесность в младших классах Благородного пансиона при Главном педагогическом институте, там же является гувернером, кроме того, имеет нескольких частных учеников и активно продолжает литературную деятельность. Директор Лицея Е. А. Энгельгардт, внимательно следивший за жизнью своих воспитанников, с удовольствием писал: "Кюхельбекер живет как сыр в масле; он преподает русскую словесность в меньших классах вновь учрежденного Благородного пансиона при Педагогическом институте и читает восьмилетним детям свои гекзаметры: притом исправляет он должность гувернера, <...> притом присутствует очень прилежно в Обществе любителей словесности и при всем этом еще в каждый почти номер "Сына отечества" срабатывает целую кучу гекзаметров".
Кюхельбекер активно сотрудничает в журналах, выступая как поэт, критик и публицист. Он член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств и завсегдатай литературного салона Софьи Дмитриевны Пономаревой.
Крепнут и тираноборческие, вольнолюбивые воззрения Кюхельбекера. С 1819 г. он сначала член-сотрудник, потом действительный член Вольного общества любителей российской словесности, в котором председательствовал Ф. Н. Глинка, декабрист, один из самых активных членов Союза благоденствия. В Вольном обществе Кюхельбекер 22 марта 1820 г. прочел стихи в честь высылаемого из столицы Пушкина. Его имя попало в донос, поданный министру внутренних дел Кочубею, и поэт с полным основанием ожидал, что гроза, разразившаяся над Пушкиным, не минует и его. Друзьям и самому поэту очевидно, что ему надо на время уехать из Петербурга. К тому же ослабляются его связи с Благородным пансионом: "Утешения, которые я до сих пор еще встречал в моей здешней жизни, оставили меня. Молодые люди, которые выросли на моих глазах, которых научил я чувствовать и мыслить, оставили мой класс и перешли в высший", - писал Кюхельбекер Жуковскому3, прося его о поддержке. По совету Жуковского он пишет прошение ректору Дерптского университета о месте профессора русского языка, 9 августа 1820 г. увольняется в отставку из Иностранной коллегии и оставляет Благородный пансион. 13 это время Дельвиг предлагает ему поехать за границу с богатым вельможей А. Л. Нарышкиным в качестве его секретаря и собеседника, и Кюхельбекер с восторгом соглашается, предвкушая погрузиться в бурную атмосферу европейской "борьбы народов и царей", какой представляется ему атмосфера Европы 1820 г.
Путешествие продолжалось около года. Выехав из Петербурга 8 сентября 1820 г., Кюхельбекер в августе 1821 г. возвратился в столицу. Эти одиннадцать месяцев в жизни поэта насыщены приключениями, событиями, встречами. Неутомимый, любознательный путешественник иногда подвергался нешуточным опасностям: плывя морем в Ниццу, например, он едва не был выброшен в море4.
В конце марта Кюхельбекер в Париже. Встречаясь со знаменитыми публицистами, учеными, литераторами, он и сам становится заметным явлением в культурной жизни французской столицы. Впервые русский писатель публично знакомит французов с литературной жизнью своей страны. Во влиятельном антимонархическом обществе "Атеней" Кюхельбекер читает лекции о русском языке и литературе. До нас дошла лишь одна из этих лекций, и мы не знаем, сколько их было прочитано. Но уже в первой из них явственно звучит политический радикализм лектора, протестующего против крепостного права и деспотизма, упрекающего Петра I, который "опозорил цепями рабства наших землепашцев"5. Лекции обратили на себя внимание властей. "Положение Кюхельбекера стало небезопасно, - писал недоброжелательный современник, поручик Семеновского полка П. Ф. Гаккель, - он должен был оставить Париж. Очень трагичен был его уход с кафедры. <...> Во время речи у него была привычка время от времени пить; в экстазе он схватил вместо стакана лампу, которая стояла перед ним, облил себя маслом, обжег себе стеклом от лампы руки"6.
Пронесся даже слух об аресте Кюхельбекера. Встревоженный Нарышкин отказался от услуг своего секретаря.
Существует глухое указание, что Кюхельбекер собирался принять участие в борьбе греков за освобождение от турецкого ига. "Государь... полагал его в Греции", - писал А. И. Тургенев Вяземскому7. Однако планы эти не осуществились, и в обществе поэта В. И. Туманского Кюхельбекер через Варшаву воротился в Петербург. Некоторое время он тщетно пытается найти себе какое-нибудь занятие, затем влиятельные друзья с личного согласия Александра I устроили опального поэта на службу к всесильному "проконсулу" Кавказа А. П. Ермолову. В сентябре 1821 г. Кюхельбекер выезжает в Тифлис. На Кавказе возобновилось его знакомство с А. С. Грибоедовым, быстро перешедшее в горячую дружбу. Грибоедов навсегда останется для него самым близким по литературным взглядам писателем и самым дорогим человеком. На глазах Кюхельбекера создавалось "Горе от ума", и позже он с гордостью называл себя первым читателем бессмертной комедии.
Пребывание на Кавказе тоже оказалось недолгим. Кюхельбекер дал пощечину дальнему родственнику Ермолова Н. Н. Похвисневу. Состоялась дуэль, и 26 апреля 1822 г. последовало прошение об отставке "по причине болезненных припадков". Ермолов выдал ему уклончивую характеристику: "...по краткости времени его здесь пребывания мало употребляем был в должности и потому собственно по делам службы способности его неизвестны"8. Есть сведения, что Ермолов имел "тайное приказание извести Кюхельбекера". Во всяком случае поэт поссорился со своим покровителем. Прежние похвалы Ермолову, защитнику вольности, сменяются негодующими филиппиками:
Проклят, кто оскорбит поэта
Богам любезную главу... 9
1822 и первую половину 1823 г. Кюхельбекер провел у своей сестры Юстины в имении Закуп. Здесь он познакомился с "угнетением истинно ужасным, в котором находится большая часть помещичьих крестьян". "Говорю не по слухам, - объяснял он позднее Следственному комитету, - а как очевидец, ибо живал в деревне не мимоездом"10. Кюхельбекер много пишет, думает об издании журнала, который даст ему возможность жить литературным трудом.
К этому же времени относится увлечение Авдотьей Тимофеевной Пушкиной. Кюхельбекер хочет жениться на любимой девушке, но отсутствие службы, полная материальная необеспеченность заставляют его несколько раз откладывать свадьбу, так и не состоявшуюся до 14 декабря 1825 г.
30 июля 1823 г. Кюхельбекер приехал в Москву. Здесь вместе с В. Ф. Одоевским при поддержке Вяземского и Грибоедова он принимается за издание альманаха "Мнемозина". Первая часть его имела потрясающий успех. "Подписка идет в Москве хорошо, - сообщает издатель родным, - расходы по первой части покрыты: в кассе у нас сейчас 1300 рублей остатка, и мы ожидаем из Грузии еще 1500 руб. ...Я собираюсь отпечатать еще до 600 экземпляров первой части; а остальных частей сразу 1200"11. Однако вскоре начались неудачи. Следующие книжки альманаха но имели того успеха, как первая. "Мнемозина" систематически запаздывала с выходом: последняя, четвертая, часть за 1824 г. была разослана подписчикам лишь 22 октября 1825 г. 12 Материальные дела Кюхельбекера пошатнулись. Он вынужден жить журнальным заработком, получая работу у своих недавних противников, Греча и Булгарина. Он даже живет летом 1825 г. на квартире у Греча.
Снова, в который раз, пытается Кюхельбекер найти службу, занять прочное положение: то просит мать похлопотать через княгиню Барклай о месте в Министерстве финансов у Е. Ф. Канкрина, то мечтает получить место профессора русского языка и словесности в Эдинбурге и начинает учить английский язык, то, рассчитывая на рекомендации А. С. Шишкова и И. М. Муравьева-Апостола, собирается занять должность профессора литературы при морском ведомстве в Крыму.
Ни одному из этих планов не суждено было осуществиться. Пылкий, восторженный, республикански настроенный Кюхельбекер сближается с Рылеевым и Бестужевым. "Что за прелестный человек этот Кюхельбекер", - писал Рылеев Пушкину в апреле 1825 г13.
Кюхельбекер живет на одной квартире со своим новым другом, поэтом Александром Одоевским, принятым в тайное общество в мае 1825 г. 10 сентября 1825 г. на дуэли с аристократом флигель-адъютантом Новосильцевым был тяжело ранен член Северного общества двоюродный брат Рылеева К. П. Чернов. 26 сентября состоялись похороны этого молодого человека, превратившиеся в грандиозную манифестацию. На могиле Кюхельбекер пытался прочесть свое стихотворение, исполненное революционного пафоса, столь характерного для предгрозовой атмосферы конца 1825 г.:
Клянемся честью и Черновым:
Вражда и брань временщикам,
Царей трепещущим рабам,
Тиранам, нас угнесть готовым.
Буквально перед самым восстанием, "несколько дней спустя по получении известия о смерти государя", т. е. в последних числах ноября или первых декабря, Кюхельбекер был принят Рылеевым в Северное общество. По существу это был лишь формальный акт, который, вероятно, и сами Кюхельбекер с Рылеевым рассматривали как символический обряд приобщения единомышленника к тайному братству накануне решительных действий. Вильгельм был принят в Северное общество за месяц до восстания, в ноябре 1825 года. Хотя он не знал деталей программы общества, у него была своя чёткая продуманная программа, полностью согласная с идейными исканиями декабристов.
Свое присоединение к декабристам Кюхельбекер уже во время следствия объяснял следующими причинами, свидетельствующими о давнем, хорошо обдуманном характере принятого им решения:
1. Злоупотребления и взятки государственных служащих.
2. "Угнетение истинно ужасное" крепостных крестьян.
3. Упадок торговли и промышленности.
4. Развращение нравов в простом народе.
5. Недостатки воспитания и образования дворянства.
6. Невежество простого народа.
7. Притеснения цензуры.
8. Республиканские убеждения ("желание представительного образа правления").
Глава IV .
Наступил день 14 декабря. День бурной деятельности Кюхельбекера, навсегда вписавший его имя в историю России. Кюхельбекер оказался одним из самых активных участников восстания, что не преминули отметить судьи из "высочайше учрежденного Следственного комитета": "...в день происшествия вы так много суетились и такое деятельнейшее принимали участие в предприятии членов тайного общества, что успевали быть в разных полках, сзывать членов общества и действовать на Петровской площади".
14 декабря началось для Кюхельбекера запиской Рылеева, полученной около 8 часов утра. У Рылеева были уже Пущин и Штейнгель. Кюхельбекеру сообщили о начале восстания. Он должен был отправиться на площадь и принять участие в демонстрациях в пользу Константина. Пока, таким образом, роль его предполагалась самая незначительная, но темпераментный Кюхельбекер, нервный, легко возбудимый, неудержимо вовлекался в самую гущу событий. "...росту высокого, сухощав, глаза навыкате, волосы коричневые, рот при разговоре кривится, бакенбарды не растут, борода мало зарастает, сутуловат и ходит немного искривившись, говорит протяжно" 14- так "умно и метко" описал его полицейским Ф. В. Булгарин на следующий день после роковых событий. Щегольски одетый - "в круглой шляпе, в новой темно-оливкового цвету шинели с бобровым воротником и с серебряной застежкой" - Кюхельбекер представлял собою заметную, хорошо запомнившуюся многим фигуру.
Начинался поздний зимний петербургский рассвет: в этот день солнце восходило в самом начале десятого. Площадь была еще пуста. Близ Адмиралтейства Кюхельбекер встретил Александра Одоевского, возвращавшегося с ночного дежурства во дворце. Было уже около 10 часов утра. Одоевский отдал ему один из своих пистолетов, заткнутый шомполом, обвернутым зеленым сукном. Этот пистолет потом фигурировал на многих страницах следственного дела.
События быстро разворачивались. У Рылеева Пущин горячо рассказывал о волнениях в Морском гвардейском экипаже, о восстании Московского полка. Кюхельбекера посылают в Морской экипаж. Видимо, он должен выяснить, что там происходит, воспламенить солдат. На крыльце Экипажа его встретил Цебриков и как посланнику из центра на ходу бросил: "Enflammez!". (франц - "Воспламеняйте!".)
Из Экипажа, наняв извозчика, Кюхельбекер едет в Московский полк. Время приближалось к полудню. Он отчаянно торопил извозчика, заставляя его погонять "дурную и старую лошадь", в конце концов у Синего моста сани перевернулись и опрокинули его в снег. Пистолет выпал из кармана, в него попал мокрый слег. Ничего не узнав у московцев и не попав снова в Экипаж, Кюхельбекер пешком дошел до площади и присоединился к восставшим. Это произошло между часом и двумя.
Руководители восстания были очень обеспокоены отсутствием диктатора. "Где же Трубецкой?" - взволнованно спрашивал Пущин. Кюхельбекер попытался найти исчезнувшего предводителя. Он бросился в дом Лаваля и, ничего не узнав, вернулся в мятежное каре.
Какой-то человек "небольшого роста, смуглый, худощавый, с виду лет за сорок" подошел к Кюхельбекеру. Назвавшись предводителем толпы, окружившей восставшее каре, он упоминал об оружии, у него собранном, о саблях и прочем и брался это оружие доставить. Неизвестный предводитель очень заинтересовал Следственный комитет, однако Кюхельбекер мало что мог о нем припомнить. Этот загадочный эпизод так и остался непроясненным. Но, очевидно, кипучая деятельность Кюхельбекера, его порывистость, высокий рост привлекали к себе особое внимание.
Когда к восставшим подъехал великий князь Михаил, брат царя, и начал уговаривать войска разойтись, Кюхельбекер выстрелил в высокопоставленного посланца. Намокший в снегу пистолет дал осечку. Спустя некоторое время Кюхельбекер стрелял, и снова безрезультатно, в генерала Воинова. Около трех часов на площади был смертельно ранен полковник Стюрлер. Среди людей во фраках со шпагами и пистолетами, которые преследовали Стюрлера, был и Кюхельбекер.
За час до разгрома он принял участие в избрании Оболенского диктатором, руководителем восстания.
Начинало смеркаться. Около четырех часов раздались пушечные выстрелы, и картечь рассеяла восставших. Среди тех немногих, кто пытался остановить бегущих и продолжать борьбу, был Кюхельбекер. Он хотел построить солдат и повести их на штыки: бегство казалось ему постыдным. Однако попытка не удалась. "Ведь в нас жарят пушками", - отвечали солдаты.
Когда совсем стемнело, Кюхельбекер, бросив пистолет у Исаакиевского собора, прошел мимо караула семеновцев. Переодевшись в нагольный тулуп, он вместе со своим слугой Семеном Балашовым в ту же ночь ушел из Петербурга.
Несколько дней он прожил у своего дальнего родственника П. Лаврова в имении Горки Псковской губернии,15 затем отправился в Закуп к любимой сестре Юстине. Она снабдила изгнанника и его слугу паспортами и всем необходимым, и он направился в Варшаву, чтобы уйти за границу. Его схватили 19 января 1826 г. в Варшаве. После первых допросов на месте пленник был препровожден в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, и для Кюхельбекера навсегда закончилось столь бурно начатое общественное бытие. После десяти лет одиночного заключения он был сослан в Сибирь. Однако и в крепости, и в ссылке он продолжал заниматься творчеством, создав такие произведения, как поэма "Сирота", трагедии "Прокофий Ляпунов" и "Ижорский", повесть "Последняя Колонна", сказку "Иван, купецкий сын", воспоминания "Тень Рылеева", "Памяти Грибоедова". Некоторые из его произведений Пушкину удалось напечатать под псевдонимом. После смерти своего великого друга Кюхельбекер потерял и эту возможность.
В ссылке Кюхельбекер женился на дочери почтмейстера Артемова, неграмотной женщине, которую учил и воспитывал. Вместе с семьей перебирался из одного сибирского местечка в другое и, наконец, уже больной туберкулезом и слепой, поселился в Тобольске. Умер Кюхельбекер 11 августа (23 н.с.) 1846 в Тобольске.
Глава V.
Обреченность Кюхельбекера была слишком ясна всем его друзьям еще
задолго до событий 1825 года. "Какой-то неизбежный фатум управляет твоими делами и твоими талантами, совращая те и другие с правильного пути", - писал Кюхельбекеру его друг В. И. Туманский.
Истинная причина жизненных и литературных неудач Кюхельбекера не
находила себе правильного объяснения ни среди его друзей, ни в среде его не-
многочисленных биографов.
Дело, конечно, сводится не к той жизненной инертностии
неприспособленности, на которые так согласно указывали ближайшие
современники Кюхельбекера. Издательские планы Кюхельбекер вовсе не были абсолютно неудачны.Четырехтомный альманах "Мнемозина", выпущенный в свет совместно с В. Одоевским, очень скоро нашел огромный резонанс в обществе ипользовался большим авторитетом.
Пушкин, не разделявший всех убеждений автора альманаха, свидетельствует о крупном успехе теоретических статей Кюхельбекера. "Никто не стал опровергать его, потому ли, что все с ним согласились, потому ли, что никто не надеялся сладить с атлетом, по-видимому, сильным и опытным", - пишет он в статье, посвященной выходу альманаха.
Стих Кюхельбекера, несмотря на его некоторую архаичность и
тяжеловесность, высоко оценивался Грибоедовым, Одоевским, Катениным. Причина же "фатума" заключается прежде всего в той огромной революционной принципиальности, которая выделяла Кюхельбекера еще в среде лицеистов. В отличие от литературного и жизненного окружения молодого Пушкина, от его умеренных и либеральных друзей, в разных степенях близких к декабризму и кидающихся от конституционной монархии к умереннейшей буржуазной республике, Кюхельбекер всегда занимал самые левые для своего времени позиции.
Еще в лицейские годы он взялся за составление словаря, как бы
предназначенного для молодого революционера. Кюхельбекер строил этот словарь на выписках из высказываний революционно настроенных умов Европы. Наибольшее количество таких выписок взято из сочинений ученика Руссо - швейцарского политического деятеля Ф. Р. Вейса, примкнувшего к французской революции, весьма популярного среди декабристов своими освободительными идеями. Много раз Кюхельбекер цитирует и Шиллера.
Вот, например, цитаты, взятые Кюхельбекером для определения в его
словаре понятий "рабство" и "свобода".
"...Для гражданина самодержавная верховная власть дикий поток,
опустошающий права его..." (Шиллер).
"...Нет середины: или терпи, как держат тебя на веревке, или борись, но
с твердым намерением разорвать петлю..." (Вейс).
В 1820 году друзья устраивают Кюхельбекеру поездку за границу. Он едет
секретарем богатого и влиятельного графа Нарышкина. Едва добравшись до
Парижа, он объявляет о цикле лекций, которые намеревается прочесть всем
любопытным парижанам. Кюхельбекер рассказывает о древнейших временах Руси, говорит о падении Новгорода, о деспотизме московского государства, о задавленной вольности, о вечевом колоколе, который будил граждан ночью, напоминая о их гражданском долге перед родиной.
На другой день русское посольство потребовало от Нарышкина уволить
Кюхельбекера. Приказ посольства был исполнен в точности. Кюхельбекер уехал в Россию, чтобы через пять лет вместе с Рылеевым и Каховским выйти на Сенатскую площадь.
Яростный революционер, в жизни Кюхельбекер не менее яростно ломал и застывшие литературные нормы русского стиха. Он последовательно и успешно борется с влиянием Байрона, объявляя его однообразным и противопоставляя ему Шекспира с его огромным творческим диапазоном, с его гениальной лепкой характеров, поразительной остротой и силой анализа. Впоследствии почти текстуально повторил его Пушкин, отдавая решительное преимущество Шекспиру и столь же решительно развенчивая Байрона.
В своем четырехтомном альманахе, а впоследствии во всем своем
творчестве Кюхельбекер выступает как убежденный проповедник народности, указывая на "нравы, отечественные летописи и сказания народные как на лучший, чистейший и вернейший источник нашей словесности".
В этом же альманахе находится первое в литературе изображение живого
Пушкина, находящегося в то время в ссылке.
Кто же в сей священный час
Один не мыслит о покое,
Один, в безмолвие ночное
В прозрачный сумрак погружась,
Над морем и над звездным хором
Блуждает вдохновенным взором?
Певец, любимец россиян.
В стране Назонова изгнанья
Немым восторгом обуян,
С очами, полными мечтанья,
Сидит на крутизне один,
У ног его шумит Евксин...
(Мнемозина, 1824 г., 3 часть)
Пушкин всю жизнь помнил своего опального друга. Он посылал ему в Сибирь книги, хлопотал (и не без успеха) об издании его трагедии "Ижорский". Если верить Плетневу, Пушкин обессмертил своего друга в "Евгении Онегине", изобразил под видом Ленского - крикуна, мятежника и поэта - трагическую и страстную фигуру Кюхельбекера.
Заключение.
Закончился славный и тягостный путь последнего из трёх лицейских поэтов, Вильгельма Карловича Кюхельбекера. Он был талантливым и мужественным человеком. Память жива о нём. Миллионы людей с интересом читают и будут читать его произведения. Значит, жил, радовался и страдал он не зря.
Верность революционным идеалам, участие в борьбе с самодержавием никогда не будут сочтены Кюхельбекером ошибочными и ненужными.
В главе Заключение автор обобщает сказанное, подводит итоги и делает выводы.
Всё, чем жил и дорожил Кюхельбекер - мечты и порывы, дружба, любовь, искусство, идеи и идеалы, - всё это родилось в атмосфере декабризма и было, возможно, только на том этапе истории, который вынес его и его друзей на Сенатскую площадь. Упоение, испытываемое Кюхельбекером в последние дни перед восстанием, и самозабвение, охватившее его на Сенатской площади, порождены тем, что теперь герой - пусть ненадолго, но безраздельно - слит с историей, с её поступательным движением. 14 декабря кончилась определённая эпоха русской жизни, и с ней кончилась жизнь Кюхельбекера, хотя мрачное его существование длилось ещё многие годы.
Кюхельбекер - это ещё один пример того, что активная причастность человека к истории, к освободительному движению не обрекает его на утрату своей индивидуальности, а напротив, обогащает его как личность, придавая высший смысл его существованию...
Русская история богата примерами трагических судеб писателей и поэтов. Судьба Кюхельбекера, талантливого филолога, поэта, декабриста, не одна ли из самых трагических?
Для товарищей, единомышленников он был личностью незаурядной. Правда, почти во всех высказываниях о нём ощутимо проступает грустная нота. Как предвидение, пророчество: "Он человек замечательный по многим отношениям и рано или поздно в роде Руссо очень будет заметен между нашими писателями, человек, рождённый для любви к славе (может быть, и для славы) и для несчастья", - писал Е. Баратынский.
Если поведение, и образ жизни и творчества Кюхельбекера до 14 декабря были ответом на зовы, на толчки истории, если его скитания были выражением духовных скитаний, свойственных целому поколению дворянских интеллигентов, то день восстания стал кульминацией этих поисков. Он оказался днём самых больших неудач, но и самого большого счастья, выпавшего на долю Кюхельбекера. И когда движение декабристов, с которым он мог связывать надежды на решение всех вопросов своей жизни, потерпело неудачу, он оказался в положении человека, для которого "время остановилось" раз и навсегда - ещё до заточения в крепость, так как вся его деятельность - в том числе и литературное творчество - была порождением его времени. Искать себе места в другом времени, в другой эпохе он был неспособен и не желал. Ведь всё, чем он жил и дорожил мечты и порывы, дружба, любовь, искусство, идеи и идеалы, - всё это родилось в атмосфере декабризма и было возможно только на том этапе истории, который вынес его и его друзей на Сенатскую площадь. "Час Вильгельма пробил, и он хозяин этого часа. Потом он расплатится". Вся прошлая жизнь была ожиданием этого часа. Теперь он - "часть целого, центр которого вне Вильгельма" . Упоение, испытываемое Кюхельбекером в последние дни перед восстанием, и самозабвение, охватившее его на Петровской площади, порождены тем, что теперь герой - пусть ненадолго, но безраздельно - слит с историей, с её поступательным движением. 14 декабря кончилась определённая эпоха русской жизни, и с ней кончилась жизнь Кюхельбекера, хотя мрачное его существование длилось ещё многие годы.
Кюхельбекер - это ещё один пример того, что активная причастность человека к истории, к освободительному движению не обрекает его на утрату своей индивидуальности, а напротив, обогащает его как личность, придавая высший смысл его существованию. . .
Сбылись слова В. К. Кюхельбекера, написанные в каземате Шлиссельбурга:
Умолкнет злоба чёрной клеветы
Забудут заблужденья человека;
Но воспомянут чистый глас певца,
И отзовутся на него сердца
И дев и юношей иного века.
Библиографический список.
1. Семенко И. М., Поэты пушкинской поры, М., 1970.
2. Ю. Н. Тынянов. Пушкин и его современники. М.: Наука, 1969.
3. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. М.,2000
4. Лирика лицеистов / Вступ. ст., сост. и примеч. А. Утренева
М., "Художественная литература", 1991
5. Мейлах Б. С. "Словарь" В. К. Кюхельбекера. - В кн.: Декабристы и русская, культура. Л., 1976
6. Тынянов Ю. Н. В. К. Кюхельбекер
7. Кюхельбекер В. К. Избр. произв. в 2-х т., т. 1. М.-Л., 1967
8. Литературное наследство, т. 59. М., 1954
9. Восстание декабристов. Материалы, т. 2. М.-Л., 1926
10. Гирченко И. В. "Мнемозина". - Декабристы в Москве. Труды Музея истории и реконструкции Москвы, вып. VIII. М., 1963
11. Пушкин А. С. Полн. собр. соч., т. 13. М.-Л., 1937
12. Дейч Г. М. Розыски Кюхельбекера в Псковской губернии в декабре 1825 г. - Литературное наследство, т. 59
13. Бычков М.Н. Русская литература, N 4, 1961.
1 Мейлах Б. С. "Словарь" В. К. Кюхельбекера. - В кн.: Декабристы и русская, культура. Л., 1976, с. 185-204.
2 Тынянов Ю. Н. В. К. Кюхельбекер.
3 Русский архив, 1871, No 2, стб. 0173.
4 Кюхельбекер В. К. Избр. произв. в 2-х т., т. 1. М.-Л., 1967 (Библиотека поэта. Большая серия), с. 154.
5 Литературное наследство, т. 59. М., 1954, с. 380.
6 Литературное наследство, т. 59. М., 1954, с. 346.
7 Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968, с. 334.
8 Тынянов Ю. Н. В. К. Кюхельбекер, с. 186.
9 Лирическое стихотворение. Анализы и разборы. Л., 1974, с. 11-13, 19.
10 Восстание декабристов. Материалы, т. 2. М.-Л., 1926, с. 165.
11 Тынянов Ю. Н. В. К. Кюхельбекер, с. 190.
12 Гирченко И. В. "Мнемозина". - Декабристы в Москве. Труды Музея истории и реконструкции Москвы, вып. VIII. М., 1963, с. 153.
13 Пушкин А. С. Полн. собр. соч., т. 13. М.-Л., 1937, с. 168.
14 Литературное наследство, т. 59, с. 543.
15 Дейч Г. М. Розыски Кюхельбекера в Псковской губернии в декабре 1825 г. - Литературное наследство, т. 59, с. 541-546.