Традиционные подходы народной педагогики к воспитанию оптимизма и жизнерадостности у детей

Вид материала

Документы

Содержание Жизнеутверждающее целеполагание Отношение к ребенку Радостной перспективы воспитания

Подобный материал:

• Приобщение детей к истокам русской народной культуры, 26.8kb.
• «Внедрение народной педагогики в обучении и воспитании детей – эвенов», 17.17kb.
• План урока. Организационный момент. Вступительная часть. Изучение новой темы. Что такое, 63.65kb.
• Трудовое воспитание детей группы риска средствами народной педагогики в социально-педагогической, 410.65kb.
• Конергино Программа «Тиркыкэй (Солнышко)», 338.97kb.
• Рабочей программы учебной дисциплины этнопедагогика уровень основной образовательной, 47.26kb.
• Общие основы педагогики Конспект лекций лекция № Педагогика как наука, ее объект  Этапы, 1750.98kb.
• Программа строится на главном понятии педагогики воспитании, на принципах гуманизма,, 328.45kb.
• Трудовое и физическое воспитание в ингушской народной педагогике 13. 00. 01 общая педагогика,, 318.13kb.
• Е. Е. Антонова теоретические подходы к построению структуры одаренности, 126.75kb.

ТРАДИЦИОННЫЕ ПОДХОДЫ НАРОДНОЙ ПЕДАГОГИКИ К ВОСПИТАНИЮ ОПТИМИЗМА И ЖИЗНЕРАДОСТНОСТИ У ДЕТЕЙ


ИЗ ВСЕХ ЧУВСТВ РАДОСТЬ

ВСЕГО ЛУЧШЕ ВЛИЯЕТ НА РАЗВИТИЕ

СПОСОБНОСТЕЙ РЕБЕНКА. ОН ОХОТНЕЕ

ВСЕГО ОТДАСТСЯ ЭТОМУ ЧУВСТВУ,

И НА ЭТОЙ ПОЧВЕ ДУША ЕГО ЛЕГЧЕ

ОТКРЫВАЕТСЯ ДЛЯ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО

ВОЗДЕЙСТВИЯ.

Э. Жак-Далькроз


В культуре и сознании каждого этноса присутствуют не всегда сформулированные, но подразумеваемые воп­росы о том, каковы природа и возможности человека, для чего он живет, в чем он видит счастье.

В первой главе мы попытались показать, что в миро­воззренческой культуре славян вырабатывались особые, проникнутые оптимизмом ответы на эти вечные воп­росы. Смысл их в том, что человек изначально нацелен на идеал хорошего, где счастливая и радостная жизнь его сопряжена с деятельным добром к ближнему, с осознанием смысла своей индивидуальности через приз­му общности и нераздельности всеединого целого.

Характерный для народа способ оптимистического видения мира получает свое воплощение в воспита­тельном опыте, традициях родительской педагогики. Именно эта ментальная установка — оптимистическое восприятие жизни и самого себя в ней — определяет поведение взрослых по отношению к детям, то, чего взрослые добиваются от детей и каким образом они это делают.

Основой воспитания детей в народе является радо­стная, окрашенная нравственным идеалом перспек­тива развития народа и каждого человека. Поэтому со­держание русской народной педагогики, реализуемое в ее гуманистических идеях, имеет устойчивую опти­мистическую направленность.

Оно глубинно заложено в таких широко известных воспитательных средствах, как сказки, потешки, игры, песни, загадки, дразнилки и т.п. Все стороны народной жизни нашли в них не только отражение, но и оценку, которая, оставаясь неизменной по сво­ей нравственной сути на протяжении веков, из поко­ления в поколение выступала детерминантой народ­ного мнения и опыта о сущности человека, его роли в обществе, вселяя веру в торжество светлых начал и справедливости.

Погружая детей в доступные и близкие им бытовые 'и социальные отношения, народная педагогика испод­воль вводила их в сложный мир человеческих взаимоот­ношений, где неизбежны столкновения добра и зла, правды и кривды, любви и ненависти. Не отступать пе­ред трудностями, активно бороться за добро и спра­ведливость учит мудрый народ вступающего в жизнь человека. Надежным гарантом успеха в такой борьбе выступает сама жизнь во всем многообразии проявле­ний ее возможностей. Подтверждение тому в многочис­ленных поговорках («Век. живи, век надейся!», «Что ни день, то радость»), а также в счастливых, жизнеутверж­дающих концовках русских народных сказок.

- Реализация такого гуманистического идейного по­тенциала становится возможной при особях педагоги­ческих условиях, которые эмпирически сложились в народной педагогике. Суть их можно обозначить как оптимальное соотношение внешних воздействий (нор­мы, эталоны, правила социального поведения) и внут­ренней психической структуры ребенка, обусловлен­ное его психофизиологическими, индивидуальными и возрастными особенностями развития.

Мы определили следующие гуманистические идеи, раскрывающие педагогические воззрения русского на­рода относительно развития в детях оптимизма и жиз­нерадостности:

1. Жизнеутверждающее целеполагание в народном воспитании.
   
2. Отношение к ребенку как к объекту и как к субъекту совместной жизнедеятельности и воспитания.
   
3. Организация радостной перспективы воспитания.
   

Раскроем содержание названных идей.


ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩЕЕ ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ

В НАРОДНОМ ВОСПИТАНИИ


Цель воспитания понимается в народной педагогике как «образ совершенного человека» (Г.Н. Волков) и рас­сматривается не как дальняя перспектива, а как практи­ческое руководство к постоянному непрерывному по­этапному формированию необходимого семье и обществу младенца, дитя, отрока, юноши, взрослого. В содержа­нии этого «образа», целостное представление о котором формируется по мере реализации цепочки целей — об­разов совершенного дитя, совершенного младенца и т.д., отражен тот совокупный культурный человеческий опыт, который индивид осваивает на протяжении всей своей жизни в процессе социализации и воспитания.

Материализованный в продуктах культуры (средства народной педагогики, предметы домашнего быта, при­меты традиционного жизненного уклада и т.п.), этот опыт, отражающий иерархии определяемых обществом ценностей, актуализируется в действиях, деятельности и эмоциях людей, живущих в условиях данной культу­ры. Постепенно и последовательно этот опыт становит­ся интеллектуальной собственностью людей, тем са­мым определяя поступательное культурное развитие поколений, их способность жить и действовать в реаль­ных меняющихся ситуациях.

Анализ средств народной педагогики позволяет оха­рактеризовать, каким ей видится идеальный образ со­вершенной личности на том или ином этапе ее возра­стного развития.

Так, с первых лет жизни у ребенка воспитываются гуманное отношение к людям, внимание, забота, от­зывчивость. Во главу угла ставится развитие доброты, умение делать добро, бескорыстно давать его людям. Справедливо отмечает Д.С. Лихачев, что в русском язы­ке «хороший» — это прежде всего «добрый». В русском менталитете добро выражено степенями (благо, добро и пр.), но зло — однозначно, термин «зло» не варьи­руется, искоренение зла означает быть в добре, излу­чать добро. Доброта, справедливость, здоровье — все это расценивалось в народе как необходимые условия для счастливой и полноценной жизни человека. По­желания и надежды матери именно таким воспитать свое дитя мы находим в колыбельных песнях.


«Она вырастет велика,

Будет в золоте ходить,

Серебро волочить,

Олово да медь

Под ногами тереть!

Нянькам и мамкам обноски дарить,

Сенным девушкам - по ленточке,

Молодым молодкам - по кокошничку,

А старым старухам - мягкий калач,

Да еще с патокою».


По мере взросления углубляется содержание того идеального образа, в стремлении подражать которому у ребенка формируются ценностные социальные ори­ентиры. Одно из первых мест среди них по-прежнему занимают доброжелательность и активная помощь дру­гим людям, позволяющие ощутить высокую, чисто че­ловеческую радость жизни («Дружно — не грузно, а один и у каши загинет», «Доброе братство лучше богатства»), Недаром самым любимым героем в народе считался Илья Муромец — «добрый молодец», сочетающий фи­зическую силу с добрым отношением к людям. Зафик­сированные в средствах народной педагогики образ­ные представления о совершенной личности не только служили верным ориентиром последующим поколе­ниям, но и вооружали тех, кому они были непосред­ственно адресованы конкретными и доступными зна­ниями об основных законах человеческого общежития.

Отличительной чертой народной педагогики явля­ется то, что познание окружающего мира, приобще­ние ребенка к социальным взаимоотношениям проис­ходят не путем прямого наставления, а посредством наталкивания на размышления. Тем самым передается и усваивается не конкретный опыт, зафиксированный в содержании того или иного народного воспитатель­ного средства, а мысль, выведенная из этого опыта. Это особенно убедительно подтверждается в народ­ных сказках. Во многих из них дается идеальный образ ребенка («Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Морозко» и др.), который характеризуется добротой, трудолюбием, послушанием.

Сюжет сказки исподволь подводит ребенка к мыс­ли о том, что добрая, послушная, не теряющая само­обладания девочка даже в трагической жизненной си­туации находит волшебного помощника, который изнутри как бы подсказывает, как ей поступить, ука­зывает тот свет, ориентируясь на который она может выйти из трудного положения. В мироощущение ре­бенка ненавязчиво входит образное понимание того, что целеустремленность, трудолюбие, вежливость и т.п. являются гарантией счастливого исхода, вселяется уверенность в возможности выхода из трудной ситуа­ции, что рождает оптимистический взгляд на будущее.

Положительными чертами другого свойства наде­лялся в сказках образ мальчика: ловкость, находчи­вость, смекалка («Жихарка», «Мальчик с пальчик», «Ермилка и лесной боров»). Близкие и понятные об­разы героев сказок, ровесников детей, наделенные положительными нравственными качествами, входя во внутренний мир слушателей, создают уверенность в возможности преодоления невзгод, внушают веру в счастливый конец, побуждают к поиску выхода из сложной ситуации.

Приобщаясь к народной культуре, ребёнок постепен­но принимает возрастные нормы поведения, исследует границы дозволенного, решает свои эмоциональные про­блемы, познает мир и людей. Все это происходит в об­ществе, которое является для ребенка традиционной вос­питательной средой и которое несет в себе социальный опыт, накопленный поколениями. Народная педагоги­ка, передавая этот социальный опыт, ориентирует тем самым ребенка на общество, а не на личность. Общество ненавязчиво, ненастойчиво направляет каждого своего члена с младенческих лет в русло отшлифованных поко­лениями традиций. Поколения меняются, традиции на­родной педагогики остаются.

Таким образом, целеполагание в народном воспи­тании представляется в образе совершенной, оптими­стически настроенной личности. Идеальный образ, от­ражающий неизменный по своей нравственной сути социально-личностный ориентир, непрерывно сопут­ствует человеку и материализуется в разнообразных воспитательных средствах, адекватных возрастным и индивидуальным особенностям субъекта.


ОТНОШЕНИЕ К РЕБЕНКУ

КАК К ОБЪЕКТУ И КАК К СУБЪЕКТУ

СОВМЕСТНОЙ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ВОСПИТАНИЯ


Мы выводим эту идею из эмпирически сложившегося в народе понимания естественного сотрудничества с деть­ми в процессе непрерывного воспитательного воздей­ствия на них. Взгляд на ребенка как на объект воспита­ния заключается в том, что применяемые народной педагогикой средства и методы в полной мере учитыва­ют присущие дошкольному и младшему школьному воз­расту психофизиологические особенности: потребность в любви и ласке, положительном эмоциональном состо­янии, стремление к активной деятельности.

В народной педагогике мы сталкиваемся не с на­учно-педагогическим представлением о всесторон­нем развитии личности, а с православно-педагоги­ческим пониманием личности как иерархически организованной структуры: телесное (физическое вос­питание), душевное (организация радостного сотруд­ничества) и духовное (стремление к идеалу совер­шенного человека).

Крепкий, толковый, бодрый ребенок рассматривал­ся как богатство, радость для родителей, залог его успешной взрослой жизни; поэтому в народном созна­нии фиксировались адекватные этому образу актив­ные проявления ребенка и наиболее действенные, про­веренные опытом способы влияния на его дальнейшее полноценное развитие. Так, движения, сопровождаю­щие материнские приговоры — пестушки, поглажива­ния, разведение и складывание ручек, перевалива­ние головки с руки на руку, помахивание кистями рук и т.п., современные врачи-педиатры рекоменду­ют молодым родителям как простейшие, но крайне необходимые ребенку физические упражнения.

Эмпирически это было открыто в народной среде и, более того, закреплено в разнообразных воспита­тельных средствах, методах и приемах.

К числу простейших, но так необходимых ребенку относятся движения, напоминающие потягивание. Когда ребенок проснется и потягивается, его гладят по живо­тику, по головке, сгибают и разгибают ножки и ручки, сопровождая эти действия соответствующими словами:

Тяни холсты, потягивай,

В коробочку докладывай.


Вдоль - расту шки,

Поперек - толстушки,

Ручки - бобушки,

Ножки-бегушки,

Глазки - смотрушки,

Роток-говорок.


Переваливая с руки на руку головку ребенка, при­говаривают:


Валяй,валяй,баба,каравай,

Пришел к бабе пономарь.

-Дай, баба, теста.

- Нет в печи места.

Шук, шук, полетели,

На головку и сели.


При этом также закидывают ручки ребенка на его головку.

Когда ребенок еще не умеет стоять без опоры, но, держась за руки взрослого, с удовольствием прыгает, можно приговаривать:


Та,та,та,та,та,та,

Вышла кошка за кота:

Кот ходит по лавочке,

Водит кошку за лапочки,

Топы-топы по лавочке,

Цапы-цапы за лапочки.


Параллельно с физическим происходит эмоциональ­ное развитие ребенка, когда в процессе элементарных, но согретых материнской любовью и лаской движений (качание на руках, на ноге с приговором: «А тпру, тпру, тпру!», или «Скок, поскок») ребенок радуется, смеет­ся, активно стремится к повторению этих движений, доставляющих ему столько удовольствия, веселья.

В народной педагогике подчеркивается «самость» ребенка, т.е. естественно и как бы непроизвольно вы­деляется то, что способствует становлению собствен­ного «Я». С этой целью используется прием имизации:

так, большинство воспитательных средств, составля­ющих «поэзию пестования» (М.Н. Мельников), а имен­но: колыбельные песни, потешки, прибаутки и т.п., имеют такую организацию текста, которая позволяет включать в нее имя конкретного ребенка.


Дыбки, дыбок,

Скоро Сашеньке (Олечке, Лешеньке...) годок!


Реализацию этого приема облегчают богатые возмож­ности русского языка. Это и ласкательно-уменьшитель­ные суффиксы («Баю Машеньку мою»), и заполнение пу­стот односложными наполнителями («Они ищут-поищут и Ванюшку») и т.д. Так, слово матери, воспринимаемое вначале неосознаваемо, а затем все более отчетливо от­ражаемое в сознании ребенка, вызывает определенное представление о материнской ласке, стимулируя эмо­ционально-положительное развитие ребенка.

Во многих средствах народной педагогики задаются «программы» положительного поведения, восприятие которых обогащает интенсивно формируемую у детей в этом возрасте ось самосознания «Я — хороший». Ха­рактерной чертой русских народных волшебных ска­зок, отмечает Н.М. Ведерникова, является их одноли­нейное построение, при котором создается цепочка событий, относимых к одному лицу. Это помогает ре­бенку отождествлять себя с положительным героем, в котором типически сконцентрированы лучшие чело­веческие качества народного характера.

Проявляясь в том или ином сюжетном действии, эти качества народного героя раскрываются перед ре­бенком как предпосылки счастливого сказочного фи­нала. Построенная на специфической закономерности «испытание — награждение и наказание» (В.Я. Пропп), волшебная сказка внушает, что каждая, даже незна­чительная встреча в жизни может пониматься как испытание, успешно справиться с которым в одних случаях помогает приветливость, трудолюбие («Крошечка-Хаврошечка»), в других — находчивость, смекалка («Терешечка»). Так в эмоционально привлекательной форме ребенок информируется, а значит, «вооружается» раз­нообразными способами положительного, социально одобряемого поведения, что укрепляет его веру в свои силы, наполняет конкретным содержанием его иде­альные стремления «быть хорошим».

С другой стороны, народная педагогика рассматри­вает ребенка как субъект, как активного участника со­вместной деятельности, стимулируя посредством все­возможных побудительных методов и приемов разные формы его отзывчивости.

Игра — неисчерпаемый источник, резервуар бодро­сти, радостного познания самого себя и окружающего мира. В разнообразных народных играх заложены воз­можности для воспитания в детях активности, сно­ровки, инициативы, творческой выдумки. В игре удов­летворяется детская жажда физического действования, душевного общения и предоставляется обильная пища для работы ума, сердца и воображения, воспитыва­ются умение преодолевать неудачи, переживать неус­пех, постоять за себя и справедливость.

Народная педагогика выработала строго дозирован­ные, обусловленные возрастными возможностями де­тей правила пробуждения и развития детской потреб­ности в активности. Так, уже с самого раннего возраста в простейших играх для младенцев «Сорока», «Ладуш­ки», «Пальчик» и т.п. ребенок по примеру взрослого стремится вновь и вновь повторить понравившиеся ему движения.


Сорока-ворона,

Кашу варила,

Деток кормила:

– Этому дала,

Этому дала,

Этому дала,

Этому дала.

А тебе не дам:

Ты в лес не ходил.

Дров не рубил,

Воды не носил,

Печь не топил –

Не дам тебе кашки!


(в ходе игры взрослый производит кругообразные дви­жения пальцем по детской ладошке. После того как загнули четыре пальчика один за другим, пятый надо слегка потеребить, подняв руки малыша к головке).


Пальчик-мальчик,

Где ты был? –

С этим братцем

В лес ходил.

С этим братцем

Щи варил.

С этим братцем

Песни пел.

С этим братцем

Кушать сел.


(игра «Пальчик», как и предыдущая, предполагает по­очередное загибание пальчиков).

Уклад жизни русской семьи таков, что ребенок, подрастая и находясь в орбите постоянной заботы со стороны взрослых, не тяготится ею, так как ему все­гда оставляется поле для самостоятельной деятель­ности.

Показав, чем можно заняться, создав соответству­ющую предметную среду, взрослый обращается к обычным хозяйственным делам, предоставив ребен­ку свободу действий с предложенным материалом. Из­лишняя, чрезмерная опека не поощрялась в народе. Педагог-этнограф Г.С. Виноградов записал слова ма­тери-крестьянки по этому поводу: «Сам может, дак я чо ему буду потакать: пущай сам делает, я не была поташница: ну подучишь, не боле што, каку куклу там, коня ли...».

Идея — занять ребенка, стимулировать его актив­ность реализуется в народных игрушках: бирюльках, ку­барях, шарах-погремушках, куклах из тряпок и соло­мы, глиняных свистульках и т.п. Ими маленький ребенок играл, а по мере взросления стремился сделать само­стоятельно. Выполненные взрослыми с любовью и за­ботой о младших на основе подручного материала (бе­реста, мох, прутья, шишки, глина, тряпки, солома и т.п.), самодельные игрушки несли в себе драгоценную способность к преемственности, передавая ребенку гар­моничное ощущение радости труда и красоты.

Народная педагогика не мыслит воспитание совер­шенного человека без его сознательной и самостоя­тельной деятельности, подчеркивает Г.Н. Волков.

В народном опыте воспитания постоянно обнару­живается и фиксируется диалектика выбора (сказоч­ный герой на распутье трех дорог), которая дает им­пульс к самодвижению собственным силам ребенка, означает попытку самоутверждения личности. Такая опора на активные резервы и их стимуляция, эмпири­чески сложившаяся в народной воспитательной прак­тике, выступают исходным теоретическим положени­ем в ряде современных исследований, разрабатывающих подход к личности как к субъекту своего жизненного пути (К.А. Абульханова-Славская, Б.Г. Ананьев, СЛ. Ру­бинштейн и др.). Таким образом, отточенные време­нем приемы педагогического воздействия на детей ре­ализуются в атмосфере признания их прав на любовь, уважение со стороны взрослых, поощрения самостоя­тельности к активности.


ОРГАНИЗАЦИЯ

РАДОСТНОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ ВОСПИТАНИЯ


Анализ содержательных источников народной муд­рости о воспитании показывает, что одной из вели­чайших ценностей в народном мировоззрении пред­ставляется сам человек и его жизнь. Поэтому радостное восприятие жизни, формирование осознанного чув­ства ее надежности являются ведущим лейтмотивом народной педагогической практики.

Произведения народного творчества, которые субъек­тивно выступают не только средствами развлечения и отдыха (игры, загадки, песни и т.п.), но и памятни­ками горя и печали (плачи, обряды поминовения усоп­ших, страшные места в сказочных фабулах и т.п.), объективно служат средствами воспитания. Они с ма­лых лет закладывают в сознание подрастающего чело­века образное понимание того, что жизнь разноцветна и многогранна в своих проявлениях. В ней наряду со светлыми, радостными днями бывают и печальные. Более того, в народе считают, что «не видав горя, не узнаешь и радости». Подход народной педагогики зак­лючается в умении достойно переносить объективные тяготы жизни («Перестань о том тужить, чему нельзя пособить»), в настойчивом стремлении к благополуч­ной жизни («Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хоро­шая!»), в способности почувствовать сладость жизни, преодолев ее горькие моменты.

Неиссякаемое жизнелюбие, готовность и умение пре­одолевать неизбежные в жизни трудности, радостно проживать каждый день и в надежде на лучшее встре­чать грядущий — этими ликующими красками пропита­на вся окружающая ребенка атмосфера. Непроизвольно и естественно эти важнейшие мировоззренческие уста­новки с младенчества внушаются и культивируются на­родными воспитательными средствами. Тем самым муд­рый народ-педагог вооружает подрастающего человека приемами преодоления трудностей, борьбы с собствен­ными страхами, постепенно и неназойливо формирует у него чувство уверенности в себе, силу духа, веру в торжество добра и справедливости.

Ярким примером оптимистической направленнос­ти народного мировоззрения, воплощенной в воспи­тательном опыте русского народа, выступают волшеб­ные сказки. Данные в них в образной форме программы испытания молодого человека трудностями генетически восходят к обряду инициации как одному из элемен­тов наследия родовой культуры. В содержание этого обряда входила организация ряда действий по пре­одолению адекватных данному возрасту трудностей и препятствий: испытание бессонницей, голодом, жа­рой, искусом нарушения «табу», решение задач-зага­док и т.д. Прохождение такого испытания, объектив­но выступая проверкой умений и навыков молодого человека, уровня его воспитания, субъективно, через переживание им успеха и победы в публичных испытаниях, способствовало формированию чувства уверен­ности в себе, ощущению уважения и признания со стороны окружающих и самоуважения, что заклады­вало важнейшие внутренние основы оптимистическо­го мировоззрения.

В русских волшебных сказках, отразивших много­вековой опыт народного воспитания, положитель­ный герой, пройдя испытания страхом, колдовством, трудной работой, болью, грубостью («Жар-птица и Василиса-царевна», «Перышко Финиста ясна сокола», «Несмеяна-царевна» и др.), достигает определенного счастья: для младших детей это, как правило, на­града, подарок, для молодых людей — удачное суп­ружество либо людская слава и благодарная призна­тельность. Так исподволь сказки внушают ребенку уверенность в торжестве правды, в победе добра над злом: трудности, выпадающие на долю положитель­ного героя и его друзей, временны, преходящи, их активное преодоление приводит к радости, счаст­ливому концу. Чаще всего это общая, совместно с другими переживаемая радость, достижение кото­рой немыслимо без упорства, настойчивости, совме­стных усилий в борьбе со злом.

Основу сказочного действия составляет противо­борство двух сторон, представляющих различные жиз­ненные принципы, поэтому радостный финал сказ­ки, торжество положительного героя — не только традиционная развязка любого сюжета, но и идейная установка сказки, отражающая ценностные ориента­ции народного мировоззрения, его оптимистическое отношение к жизни.

Ощущение радостной перспективы складывалось у ребенка в результате системного воздействия на него окружающей среды, которая по самой сути своей была воспитательной. Внимательное отношение и любовь со стороны родителей, стремящихся повернуть к ребен­ку преимущественно светлую сторону жизни, способ­ствовали постепенному погружению ребенка в окру­жающий мир, который отнюдь не был безмятежным и безоблачным.

В мотивах многих колыбельных песен присутствует мысль об огромности мира, в котором совершается много таинственного и опасного, и спасительны для ребенка добрые силы в лице домашних близких, ро­дителей, надежно защищающих и оберегающих его.

Неосознанное на первых порах ощущение себя как нужного и желанного близким людям постепенно подкреплялось конкретными сказочными образами, поговорками, утверждающими ребенка в этом мне­нии {«Мать праведна — ограда каменна», «Была б моя бабуся, никого не боюся; бабушка—щиток, кулак—моло­ток»). Это закладывало основы веры в доброту и на­дежность окружающего мира, формировало чувство защищенности, повышая эмоциональное благополу­чие ребенка.

Детская среда, к которой приобщался ребенок по мере взросления, отличалась особенностями своего тра­диционного уклада, в котором бытовали многочис­ленные игры, развлечения, праздники. Подчиненные смене времен года, большинство из них составило детский народный календарь.

Сообразно явлениям природы и трудовым процес­сам взрослых происходила смена циклов детской жиз­недеятельности, каждый из которых насыщался инте­ресными и разнообразными, традиционно устоявшимся формами: пестрыми забавами, первыми посильными делами в доме, в поле и т.д. Так в ребенке постоянно поддерживалось ощущение радостной перспективы сво­его бытия, неразрывно связанного с жизнью общества и природы.

Ребенок шел по стезе познания реальности в про­цессе преимущественно игровой, веселой жизнедеятель­ности, участвуя в которой он получал возможность са­мо утверждаться в глазах самого себя и сверстников, что повышало его эмоционально-положительное мироощу­щение.

Трагизм человеческого бытия, понимание конеч­ности жизни отдельного человека постепенно входи­ли в сознание подрастающих детей, заботливо обере­гаемых на первых порах особыми средствами народной педагогики. К их числу относятся плачи и причита­ния во время похорон, представляющие памятники народной духовной культуры. Даже в трагические мо­менты жизни, связанные с утратой близких людей, ребенок не чувствовал себя одиноким и покинутым благодаря «педагогическому оптимизму» причитаний, раскрытому известным этнопедагогом Г.Н. Волковым. Автор убедительно показал его суть, заключающуюся в обозначении в причитаниях темы воспитания. Она стоит либо прямо — когда остаются дети, предмет заботы воспитателей; либо косвенно — когда ушед­ший из жизни был очень хорошим человеком, хра­нить память о котором — значит, следовать его при­меру, советам, заветам.


Ты вставай-ка, друг мой милый,

Наставляй-ка меня, друг милый?

Ты скажи-ка своему дитятку,

Наставь-ка на ум, на разум;

Кто его поить, кормить будет?

Кто его содержать будет?

На кого-то я буду надеяться,

На какую-то я опору,

На какую-то я надёжу?


Главное в плачах и причитаниях — это забота о живых, о подрастающем поколении. В них звучит при­зыв приложить все усилия к тому, чтобы заменить трудом, общими заботами, воспитанием тех, кто ушел из жизни.

Подспудно ребенок утверждается в мысли, что не останется один на один со своей бедой. В этом его убеждают многие русские народные сказки, где умер­шую мать заменяет мачеха («Василиса Прекрасная», «Се­стрица Аленушка и братец Иванушка», «Баба-яга» и др.). Главный герой сказок, чаще всего ребенок, избе­гает ее враждебных воздействий благодаря либо ма­гической помощи умершей матери, либо реальной помощи родных и близких. Именно во внимании к детям, к их будущему, в создании атмосферы их за­щищенности в рамках «хорового начала» состоит пе­дагогический оптимизм народных воспитательных средств.

Народная педагогика — оригинальная и неповтори­мая школа юмора. В народе опытным путем открыли необходимость воспитания веселого, общительного, обладающего чувством юмора человека, который при­обретал способность с улыбкой преодолевать трудно­сти, не падать духом при горестях, конфликтах или серьезных житейских помехах; усваивал способность справедливого смеха, исключающего глумление; учился оценивать себя со стороны и, если есть повод, умел смеяться над самим собой. Поле народной воспита­тельной эмпирики представляет собой сплетение раз­ных дорог веселого и смешного, и все они ведут к воспитанию самого умения радоваться, которое пси­хологами рассматривается ныне как самый высокий уровень эмоциональных переживаний и относится к мировоззренческим чувствам.

Как особый аспект бытования юмора в детской сре­де выделяется «потешный фольклор»: словесные игры, молчанки, поддевки, небылицы-перевертыши, загад­ки, скороговорки.

Органично вошедший в детскую субкультуру, детс­кий фольклор был призван потешить, позабавить де­тей. Он отражал одну из ведущих потребностей детей этого возраста — потребность в смехе, веселье, юмо­ре, которые сопутствовали радости исследования деть­ми мира, интересного и таинственного для ребенка-первооткрывателя.


-Я медведя поймал!

- Так веди его сюда!

- Не идет.

-Так сам иди!

-Да он меня не пускает!


На болоте стоит пень, Шевелиться ему лень. Шея не ворочается, А посмеяться хочется.


-Ты пирог съел?

-Нет, не я!

- А еще хочешь?

- Хочу.


Параллельно бытовой, развлекательной функции в потешном фольклоре отчетливо проявляется его педагогическая направленность, обусловленная требованиями социума. Так, в словесной игре «Барыня» заданные ею правила («не смеяться, не улыбаться», «да» и «нет» «не говорите» и др.) комплексно решают целый ряд воспи­тательных задач: умение подчинять эмоции рассудку вос­питывало волю, необходимость помнить запреты в лю­бой критической речевой ситуации развивало память, требование быстро формулировать свои мысли при воп­росах и ответах стимулировало гибкость ума и т.п.

Результат участия в таком состязании был одина­ково важен для обеих сторон. Победивший, успешно проявивший необходимые для игры личные качества, самоутверждался и получал признание окружающих. Проигравший имел возможность в игровой, занима­тельной форме обнаружить свои недостатки, стремле­ние к успеху стимулировало процесс саморазвития, направленный на выработку определенных качеств, обеспечивающих самоуважение и уважение со сторо­ны сверстников.

Помимо словесного поединка как основы данных игр они приучали участвующих в них к самооблада­нию как в ситуации успеха, так и неуспеха. Неадекват­ные эмоциональные реакции (хвастовство, бахвальство либо злость, обидчивость, слезы) тут же пресекались и высмеивались. Дети-гордецы или плаксы могли по­лучить обидное прозвище, стать объектом дразнилки, поддевки:


Фу-ты, ну-ты,

Сани гнуты,

Руки в боки,

Глаза в потолок.


Умение управлять своими эмоциями, регулировать их таким образом, чтобы не нарушалось душевное рав­новесие, жизненно важно для человека. В народе эм­пирическим путем пришли к выводу о том, что само­обладание является признаком зрелости человека, и выработали многочисленные приемы его воспитания. Рассмотрим некоторые из них. Добрые, излучающие свет и внимание к собеседнику глаза; мягкая улыбка; нежные, обнимающие прикосновения, т.е. разнообраз­ные формы невербальных контактов понимались в на­роде как позитивный внутренний фон, который, на­страивая психику на жизнеутверждающий лад, потен­циально создавал благоприятную атмосферу для об­щения. Ровное хорошее настроение одобрялось и культивировалось в народе как один из идеальных при­знаков человека («И лицом бела, и с очей весела»).

Тренинг «обучения» радостному настроению начи­нался с первых дней жизни ребенка. Тесное, интим­но-личностное общение с матерью, веселые пестушки и потешки не только несли радостное ощущение собственного тела, но и вызывали первую улыбку ре­бенка По мере взросления ребенок осваивал типизи­рованные образцы поступков в разных жизненных кол­лизиях, которые несла и раскрывала ему народная культура (сказки, песни, игры и т.п.), заботливо адап­тированная народом для детского восприятия.

Народные педагогические средства в образной, эмоционально привлекательной для ребенка форме социально ориентировали его на устоявшиеся в ве­ках и закрепленные в обычаях, обрядах, традициях стереотипы поведения, утверждали порядок взаимо­отношений между людьми, отступление от которого осуждалось в обществе, могло привести к бедам и неприятностям.

Так, например, раскрываемый во многих народ­ных сказках момент встречи главного героя с другим лицом отражает традиционную модель приветствия, которая была принята в народе: словесное пожела­ние здоровья в форме «здравствования», особая фор­ма обращения — к незнакомому лицу «добрый чело­век», «бабушка» и др., к знакомому — по имени с ласкательными суффиксами. Не менее важны были невербальные контакты — контакт глаз усиливался доброй мягкой улыбкой, поклон, рукопожатие или нежные обнимающие жесты — все эти приемы были строго регламентированы и дифференцированы эти­ческими нормами. Однако главное, что их объединя­ло - это ощущение радости встречи, искренние доб­росердечные отношения («Не мудрен привет, а сердца покоряет»).

Дети посредством простой привычки приучались применять улыбку как генератор положительных эмоций, что пробуждало и развивало приветливость, доб­рожелательность, вежливость и внимание, составля­ющие в конечном итоге основу нравственно-этичес­ких отношений между людьми.

Навык самообладания формируется не только за счет внешней уравновешенности настроения. В наро­де давно подметили — «Счастье без ума — дырявая сума», «Глупый киснет, а умный все промыслит». Суть народной педагогики заключается в самодетермини­рованности человеком своей жизни, своих взглядов и оценок себя и окружающих. За счет тренировки своей психики, т.е. разумного осмысления той или иной проблемы, ребенок постепенно учится преобразовы­вать отрицательный очаг возбуждения в положитель­ный, что поддерживает стабильность его внутренне­го состояния и позволяет оптимистично смотреть в будущее.

По мере накопления опыта ребенок начинает из­бегать нежелательных ситуаций в общении. В ткань на­родной педагогики органично вплетены приемы, раз­вивающие способность ребенка увидеть необычное в обычном, смешное в грустном, хорошее в плохом. Од­ним из наиболее ярких средств развития такого пара­доксального мышления выступают небылицы-пере­вертыши, а также некоторые загадки, прибаутки, дразнилки. Социальные контрасты доводятся ими до ума маленького ребенка путем показа комизма неле­пости, наивности, обманутого ожидания.


Как у нашего Данилы

Разыгралася скотина:

Овцы - в донцы,

Тараканы - в барабаны,

Утки - в дудки,

Сверчки - в смычки,

Комары - в котлы,

Козел пляшет,

Ножкой машет.

Журавли пошли плясать,

Долги ноги выставлять.

Бух, бух, бух, бух,

Захватило, братцы дух!


Восприятие небылицы активизирует рассудочную де­ятельность ребенка: умение анализировать, система­тизировать материал в соответствии с логикой есте­ственных связей, развивая одновременно фантазию и творческое воображение. Особым образом укрепляя ре­бенка в правильном восприятии и ощущении мира, они в то же время демонстрируют возможность «пере­вернуть» этот мир, представить его необычно, пара­доксально, комически в обычных ситуациях с реальны­ми жизненными участниками. Используя терминологию Д.С. Лихачева, необходимо ввести ребенка в «смеховой мир», что так хорошо умели делать в русской народной среде скоморохи со своим театром, кукольными персо­нажами (Петрушка) и многоразличными потешками.

Как видим, народная педагогика эмпирически под­метила особое психическое состояние детства — слит­ность разума и радостного чувства и максимально ис­пользовала его для стимулирования мысли ребенка, сознательно направляемой на освоение окружающего мира и себя самого как его части. Постижение элемен­тарных диалектических связей и отношений, опосре­дованное участием аффективно-потребностной сферы. создает эффект особой энергетически насыщенной вос­питательной атмосферы, которая порождает у ребен­ка иллюзию самообучения. Ребенок постоянно ощуща­ет и постепенно осознает самого себя как целостное неизменно позитивное стабильное образование, нахо­дящееся в центре противоречивого, изменчивого, зак­лючающего и добро, и зло мира. Поэтому характер восприятия этого окружающего человека мира зависит от него самого, от личности, самостоятельно и сво­бодно творящей лишь ей присущую систему отноше­ний к миру и к себе в этом мире.

Таким образом, в народных традициях воспитания детей заложены определенные педагогические пред­ставления о важности и необходимости развития у де­тей оптимистического мироощущения как такого ка­чества личности, которое помогает человеку жить в гармонии с собой и с окружающим миром. Глубинно заложенные в народной педагогической эмпирике пути воспитания оптимизма реализуются на гуманистичес­ких началах, в основе которых лежит особенный, обусловленный чертами русского национального харак­тера стиль общения взрослого с ребенком. Гуманис­тические идеи народной педагогики, нацеленные на воспитание у детей оптимизма и жизнерадостности, сложились эмпирическим путем, вобрав в себя са­мое ценное и действенное, отшлифованное веками опытное знание.

Возрождение, обогащение и передача концентри­рованной педагогической мудрости многих поколений являются насущной потребностью любого, кто нерав­нодушен к судьбе ребенка. Именно таким людям, будь это молодые родители или педагоги-профессионалы, и адресована следующая часть книги, где представле­ны практические материалы для работы по формиро­ванию у детей оптимизма.