Geum.ru

В. Б. Аксенов Краткий курс лекций

Вид материалаКурс лекций
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
, познакомившись с системой государственных отношений. Значение готского периода славянской истории проявляется также и в том, что в славянском языке появились готские слова, относившиеся к важнейшим сферам жизни – питании и войне (хлеб, плуг, шлем и пр.).

Но этот синтез был только началом соприкосновения с различными культурами. На сцену Великого переселения народов (а именно так называется описываемая эпоха) вышло племя гуннов, захватившее территории Германариха. Любопытно, что в захоронении легендарного гуннского вождя Аттилы (умер в 453 году) помимо местных, присутствуют готские и славянские черты, что косвенно подтверждает контакты славян с грозными тюркоязычными кочевниками. Другими тюрками, так же оставившими след в отечественной истории, стали пришедшие на смену гуннам авары (в русских летописях – обры). Летопись сохранила мрачное предание о том, как обры издевались над женщинами дулебов (славянское племя), запрягая их вместо волов при вспашке полей. Правда, летописец не учел одну деталь – обры были кочевниками и не занимались земледелием. Вероятно, легенда эта была выдумана в период национального самоопределения славян с целью противопоставления самих себя кочевому миру. Впоследствии нечто схожее в древнерусской письменной традиции произошло сначала с половцами, а затем с монголами, способствуя формированию нового государства - России. Но об этом – чуть позже, а сейчас вернемся к событиям середины VI в. н.э.

Внутри Аварского каганата славяне играли двоякую роль – снабжали кочевников зерновыми культурами и участвовали в совместных военных операциях (в 626 году осадили Константинополь). Но главное значение данного этапа заключалось в том, что славяне были вовлечены в орбиту противостояния новой варварской (как кочевой, так и оседлой) и старой постэллинской культур (в лице Византии и наследников Древнего Рима), что и привело их к этнической самоидентификации.

Обретя национальное самосознание (яркий пример чего – появление самоназвания «славяне»), славяне в VII веке выступили против своих недавних властителей и поспособствовали распаду Аварского каганата. Правда, для того, чтобы попасть в зависимость от другого тюркоязычного государства – Хазарского каганата. Это произошло в результате дальнейшей миграции славян, заселивших с VIII века нижнее и среднее Поднепровье. Здесь они ощутили влияние остатков древнеиранской культуры Причерноморья и Подонья (скифо-сарматской, салтовской). В частности, в славянском языке появились иранские слова (например, слово «бог»). Какое-то время византийские историки даже путали скифов и славян, называя земли последних Скифией.

Хазарский каганат представлял собой довольно любопытное явление с точки зрения полиэтничности – в нем сосуществовало как минимум три общины: собственно хазарская (тюркская), кавказская (в которой было заметно влияние ираноязычных аланов, ставших предками осетин) и еврейская. Причем последней принадлежала более важная роль, учитывая, что с VIII века верхушка хазарской знати приняла иудаизм. Каганат, политический центр которого располагался на нижней Волге, в VII – IX веках контролировал огромную территорию от Северного Кавказа до Днепра. Именно через него проходил Великий торговый волжский путь («из варяг в персы»), соединявший Азию и Европу. С VII века хазары начали расширять свою экономическую и военную экспансию, прибирая к рукам еще одну торговую магистраль – путь «из варяг в греки», по Днепру. Под натиском хазар на заселенные славянами территории переходили ираноязычные салты, усиливая иранские мотивы в славянской культуре. В конце концов, славяне подчинились хазарам – платили дань, содержали военные отряды.

Любопытно, что имя легендарного основателя Киева хазарское – Кий или Куйа (известен даже конкретный исторический персонаж с таким именем – отец хазарского визиря). По крайней мере, арабские историки среднеподнепровскую столицу славян связывали именно с хазарским именем, называя Киев и окрестные земли Куйабией. Согласно легенде киевского монаха-летописца Нестора у Кия было два брата – Щек и Хорив, - а также сестра Лыбедь. Имена тоже не славянские. Слово Щек имеет мадьярское происхождение, а Хорив - ирано-иудейское. Угры-мадьяры (а попросту венгры) находились в зависимости от Хазарии и имели в Киеве военную базу (Нестору был известен двор мадьярского вождя Олома, подавившего антихазарское выступление киевлян). Хазарские евреи содержали торговые дворы и контролировали днепровскую торговлю. Интересно, что один из холмов, на котором был построен Киев – Хоривица, - был назван в честь почитаемой иудеями «горы Божией» Хорив (Синай), к которой Моисей привел евреев, бежавших из Египта. Евреи, ушедшие из Хазарии, придя в Киев, «нашли» свой Хорив на поднепровских холмах. Если мадьяры выполняли в Киеве полицейские функции, то еврейская община, благодаря широкой торговой деятельности, способствовала развитию монетарной экономике в славянской земле, в результате чего впоследствии Древняя Русь по уровню экономического развития несколько опережала варварские европейские королевства, в которых господствовало натуральное хозяйство. Таким образом, можно предположить, что в легенде о трех братьях Нестор донес до нас известие о полиэтническом составе населения Киева, в превращении которого в крупный город разыграли роли хазары, евреи и мадьяры. Что касается славян (племенной союз полян), то они, возможно, были персонифицированы в сестре Лыбеди, хотя имя это скорее мадьярского, нежели славянского происхождения.

В то время, как вышедшие с Прикарпатья славяне переживали этнический синтез с хазарами, ладожско-ильменские славяне (словене) активно сотрудничали с германскими народами – скандинавами. У этих двух славянских потоков к IX веку сформировались даже антропологические отличия (в строениях черепа), так что единство восточнославянского мира весьма относительно. Скандинавы (они же викинги, норманны, варяги) создавали в Ладожском регионе торгово-военные опорные пункты, такие как Ладога, Хедебю, Сарск. Отсюда они отправлялись в походы по Волге и Днепру. За то, что норманны путешествовали исключительно водными путями, да к тому же были прекрасными воинами - гребцами, автохтонные финские племена справедливо прозвали их русами (от глагола «ruotsi» «грести»). Славяне (в первую очередь ильменские словене), которые вместе с финнами (эстами, весью, мерей и др.) проживали на пути варягов от Финского залива до Оки, «подхватили» этот термин, транскрибировав его в «русь» (как, скажем, другой финский этноним «suomi» в славянской транскрипции превратился в «сумь»).

В конце концов, русы стали известны в Византии и Арабском халифате. Благодаря успешным речным и морским походам, новым прозвищем скандинавов были названы река Дон (Русская река) и Черное море (Русское море). Естественно, расширение военно-торговой экспансии скандинавов привело к их противостоянию с хазарами, и если Волгу русы подчинить не смогли, то с Днепра хазары были изгнаны. Вместо хазаро-мадьярских князей в Киеве сели норманны. Чтобы провозгласить суверенитет данного региона от Хазарского каганата амбициозные скандинавские правители Киева (возможно Дир или Аскольд из династии Инглинговичей) назвали свое государственное образование Русским каганатом. В 836 году отсюда было отправлено посольство в Византию, а затем в Германскую империю для установления международных сношений. К началу 60-х годов IX века в Баварии была создана «Русская марка» - административный район, в котором жили и вели торговлю русские купцы. Но подлинным каганатом (империей) Русский каганат стать не успел.

В 862 году ильменские словене, кривичи, эсты, весь, меря и другие призвали себе на княжение в качестве третейской силы известного скандинавского конунга, лишившегося своих владений и потому пиратствовавшего на Балтике, Рёрика (Рюрика) Ютландского. Именно его именем стала называться первая династия правителей Руси после того, как преемник Рюрика Хельги (Олег) убил в 882 году «кагана» Аскольда и сел в Киеве. Таким образом, русы-скандинавы установили контроль над обширной территорией, на которой помимо пришлых славян проживало многочисленное автохтонное население в лице балтов, финнов, угров. Тем не менее, основав династию, скандинавы довольно скоро славянизировались – перешли к общению на славянском языке, в который, конечно, были добавлены скандинавские, балтские слова, и даже стали давать славянские имена собственным детям. Первым князем-русом со славянским именем стал Святослав, хотя оба его родителя - Ингвар (Игорь) и Хельга (Ольга), - были скандинавами. «Славянская» кровь впервые появилась у Владимира Святославича – его матерью являлась рабыня (ключница) Ольги Малуша. Долгое время скандинавы преобладали среди ближайшего окружения киевского князя, правда, наставником того же Владимира был брат Малуши воевода Добрыня. Любопытно, что «русские» скандинавы хоть и сохраняли контакты со своими родственниками из Норвегии, Дании и Швеции, набирали себе из их числа отряды, но никогда их не рассматривали в качестве наследников киевского престола, подчеркивая собственную политическую независимость. Постепенно термин «русский», имевший изначально даже не этнический, а социальный смысл (воины-гребцы), стал относиться к полиэтничному населению всей территории, контролировавшейся Рюриковичами. Схожая история произошла с другим южнославянским племенем, правящую династию в котором основали тюркоязычные булгары и оставили славянам свое имя (болгары).

Что касается процентного соотношения славян, русов и угро-финов, то согласно археологическим данным в Волго-Окском междуречье (район Ярославля) в IX – X веках первых было 12%, вторых – 13%, а автохтонов – 75%. В Ладожском регионе в этот период преобладание скандинавов было более значительным. В XI веке ситуация в междуречье меняется – количество славян увеличивается до 24% при сокращении норманнов до 3,5%, что отражало как ассимиляцию русов славянами, так и отток русов на Поднепровье. Но и в районе Киева славяне так же сохраняли незначительный количественный перевес, сильно уступая при этом автохтонам.

С началом русского (скандинавского) этапа отечественной истории связи с тюркским миром не ослабли. Здесь определенной вехой стало правление Святослава, разгромившего Хазарский каганат с помощью других тюркоязычных кочевников – печенегов. В награду за военную помощь князь позволил им жить в Белой Веже (бывшая хазарская крепость Саркел). К XII веку уже целая плеяда тюркских племен (черные клобуки, торки, берендеи, каепичи, карпеи, коуи и др.) подчинились Древней Руси. Они проживали на южных окраинах, в лесостепной полосе, в окрестностях правого притока Днепра реки Рось. Административным центром этого Поросья был город Торческ. Летописи сохранили историю, как в 1155 году, когда Руси угрожала опасность со стороны тюркоязычных половцев, к князю пришли берендеи и, предложив помощь, сказали, что готовы «умереть за русскую землю». Это говорит о том, что берендеи к середине XII века успели самоидентифицироваться в качестве русских.

Любопытным полиэтническим полуанклавом Руси было Тмутараканское княжество на Таманском полуострове, под контроль которого попадала и часть Крыма. На месте его столицы сначала находился древнегреческий город Гермонасса, а затем хазарская крепость Таматарха. Таким образом, в княжестве проживали как потомки греков, скифов-сарматов, хазар, славян, русов, так и кавказские народы (аланы-ясы, касоги), за помощью к которым обращались русские князья. В 1022 году касоги (черкесы) перешли на службу к Мстиславу Тмутараканскому (согласно легенде Нестора вследствие победы Мстислава в единоборстве с их князем Редедей). Именно с помощью кавказцев-касогов Мстислав в 1024 году разбил войско своего брата Ярослава Владимировича (Мудрого) и захватил Чернигов.

Этнический синтез охватывал все уровни – хозяйственно-экономический, политический, генетический. Многие русские князья обладали ярко выраженными тюркскими (монголоидными) чертами лица (например, Андрей Боголюбский, у которого мать была половчанкой). Тюрки по примеру своих соседей переходили к оседлому образу жизни, принимали христианство, «обзаводились» русскими именами и отчествами (черные клобуки - Роман Нездилович, Тудор Сатмазович; половцы - Юрий Кончакович, Даниил Кобякович и т.д.), русо-славяне – совершенствовали военное дело (кавалерию, лучников), пользовались продуктами скотоводства, расширяли торговые отношения.

Чтобы окончательно запутать вопрос о том, кем же по национальности являлись русские правители, можно перечислить некоторые наиболее заметные династические браки с западными соседями. Так, Владимир Святославич удостоился чести взять себе в последние жены византийскую принцессу Анну (ее старшая сестра была замужем за Оттоном II - германским императором). Ярослав Мудрый женился на шведской принцессе Ингигерде, его дети Изяслав и Святослав - на германских принцессах. Другой сын Ярослава Всеволод – на дочери византийского императора Константина Мономаха. Владимир Всеволодович (Мономах) в первом браке стал мужем английской королевны Гиды, дочери Гаральда. Женой Ярополка Изяславича была немецкая княжна Кунегунда. Блистательную карьеру сделала дочь Ярослава Анна – после смерти мужа короля Генриха I стала правительницей Франции. По-видимому, кроме рабыни-ключницы Малуши, несмотря на культурную славянизацию Рюриковичей, впрыснуть в их жилы славянскую кровь было некому. Только после окончательного политического раздробления русских земель со второй четверти XII века среди жен великих князей появлялись княжны из соседних славянских уделов.

Подобная мешанина кровей иногда запутывала самих Рюриковичей. Например, Иван Грозный, не считавший себя русским, отрицал происхождение собственной династии как от скандинавов, так и византийцев (хотя его бабка была византийской царевной). Вместо этого он называл себя потомком древнеримского императора Октавиана Августа (внучатого племянника Юлия Цезаря). Отрицание русским царем своего русского происхождения является поводом для вынесения ему психиатрического диагноза (как, впрочем, и тем, кому в русских мерещатся исключительно славяне).

Таким образом, в периоде отечественной истории до XIII века мы можем условно выделить несколько ассимиляционных волн. Первая «волна» - готская (II – IV вв.), - сделала древних славян участниками Великого переселения народов и дала первый опыт знакомства с государственностью; вторая – гунно-аварская (IV – VII вв.), - привела к этническому самоопределению славян, включив их в противостояние варварской и постэллинской культур; третья – хазаро-иудейская (конец VII – начало IX вв.), - послужила мощным толчком для экономического развития среднего Поднепровья; четвертая – скандинавская (IX в), - способствовала скорейшему оформлению суверенной государственности; пятая – тюркская, или печенего-половецкая (X – XIII вв.), - укрепила традиции сосуществования, взаимодействия кочевой и оседлой культур. Можно отметить еще одну ассимиляционную волну - славянскую, - которая в IV (Ладожский регион) – VII (Поднепровье) вв. обрушилась на коренные угро-финские народы Восточно-Европейской равнины. Благодаря данным волнам этносы, кроме генетического смешения, перенимали многие достижения материальной и духовной культуры, помогая друг другу приспосабливаться к изменяющимся историческим условиям. Возникший в результате полиэтничного синтеза русский народ, получив имя от скандинавов, представлял собой уникальное многонациональное образование (суперэтнос), вобравшее в себя культурные достижения всех участников взаимоассимиляционных процессов.

Отмеченные ассимиляционные волны не были последними в отечественной истории. Они еще не раз прокатывались по Руси-России, обогащая культуру и предоставляя новые ресурсы для последующего развития. С этой точки зрения этнический синтез может рассматриваться как одна из движущих сил этногенеза.


Лекция третья:

основы государственности древней руси.


«Государство - намордник для усмирения плотоядного животного, называющегося человеком, для придания ему отчасти травоядного характера».

Артур Шопенгауэр.


«Государство - это я».

Людовик XIV.


Иногда на вопрос студенту, когда было образовано Древнерусское государство, можно услышать в качестве ответа конкретный год. Скорее всего, если студент «в теме» - 862 или 882. Конечно, сам по себе вопрос содержит некоторую «провокацию», но с помощью логики не трудно догадаться, что процесс складывания таких сложных систем как государство не умещается в 365 суток и не может быть вызван только одним событием. Однако в оправдание следует упомянуть, что в политологии общепринятого определения государства не существует. Некоторые ученые считают, что раз главным его признаком является наличие властных отношений, то уже два человека могут его образовать. С этой точки зрения процитированный выше французский король не был далек от истины, и тогда призвание Рюрика или захват Киева Олегом действительно можно рассматривать как государствообразующие события. Вместе с тем, большинство исследователей определяет государство как систему политических отношений (то ли внутри, то ли над обществом – нам это сейчас не важно), а, значит, в основе государства должен лежать целый ряд взаимосвязанных признаков.

В недавнем прошлом считалось, что у славян в IX веке образовалось государство Киевская Русь. О том, насколько оно было славянским, мы уже говорили. Стоит упомянуть и другое – никакой Киевской Руси на политической карте ни IX, ни последующих веков не было. Данное словосочетание употребляли историки, a priori считавшие Русь государством и противопоставлявшие с его помощью периоду политического единства период политической (феодальной) раздробленности, наступивший со второй четверти XII века. Вместе с тем также априорно можно заявить, что никакого периода единства не было, хотя бы потому, что уже в 70-х годах Х века началась первая междоусобица Святославичей.

По-видимому, для выяснения того, что представляла собой Древняя Русь в государственном отношении, следует выделить главные признаки государства и рассмотреть, как сами жители Руси определяли собственное политическое образование. К основным признакам следует отнести: наличие институтов власти; территориальное единство; законодательное пространство; экономические связи; культурно-исторические традиции. При этом необходимо учитывать, что любое явление развивается во времени, а, значит, вместо жирной точки в месте возникновения государства следует нанести пунктирную линию этапов его становления.

Существовавшие на Руси институты власти не были привнесением какого-то конкретного этноса. Они зародились задолго до появления государственного образования Русь одновременно как у славян, так и у скандинавов, чуть позже у автохтонного населения, что объясняется неучастием последних в процессах Великого переселения народов (иная динамика развития). Однако уже к середине IX в. угро-финская знать наравне со славянской и скандинавской претендовала на власть в Ладожско-Ильменском регионе. Призвание русов на княжение, позволившее славянам и угро-финам избежать междоусобий, не привело к принципиальным изменениям функционирования властных институтов. Отчасти потому, что князь, помимо решения военных задач, выступал в роли арбитра, в то время как важнейшие вопросы как внутренней, так и внешней политики решались городской аристократией – на вече.

История веча уходит в период родовых отношений, когда важнейшие племенные вопросы решал Совет старейшин. В отличие от него в вече формально входили все совершеннолетние горожане мужского пола, однако реально решения принимал ограниченный аристократический круг. Княжеский институт власти произошел от временных военных полномочий племенных вождей, находившихся в подчинении Совету старейшин. По сравнению с властью князя вечевые решения обладали большей легитимностью, как ввиду коллективного характера принятия, так и ввиду того, что являлись традиционным, более привычным способом управления. В силу этого власть веча носила безусловный характер, а вот власть князя таковой не являлась – его правление было ограничено условиями договора с городским вече. Как отмечают некоторые историки, в XII веке во время вечевых сходов велись протокольные записи, и ряд веча с князем завершался взаимным крестоцелованием. За нарушение договора князей изгоняли. Правда, призвать другого князя можно было только из числа Рюриковичей – в этом сохранялась традиция, положенная в 862 году, а также отражались семейные владельческие права русов-Рюриковичей на землю, которую их предки освободили от хазарской зависимости.

Возможно, первым изгнанным вечем князем стал Олег, который в 880 году с малолетним Игорем на руках вынужден был отправиться в опасный двухлетний поход сначала на Смоленск, а потом на Киев. Причиной изгнания могла стать как внутренняя борьба за власть (летопись сохранила предание о местном восстании еще при Рюрике некоего Вадима Храброго), так и не княжеское происхождение Олега. В любом случае Ладожско-Ильменский регион сохранил за собой некоторую автономию от Киева, неоднократно подтвержденную договорами с великим князем. Правом изгнания князей пользовались веча разных городов. Помимо изгнания, вече часто приглашало кандидата на княжение в обход лествичной системы. Так, в 1113 г. киевляне, нарушив принцип старшинства, пригласили на княжение Владимира Мономаха, в 1125 г. посадили на стол его сына Мстислава, в 1159 г. полочане собрали вече для изгнания Ростислава и т.д. В Лаврентьевской летописи только под одним 1154 г. упомянуто 8 случаев занятия княжеских столов, из которых лишь два не были связаны с вечевым решением. Среди этих двух исключительных случаев было утверждение в Киеве Юрия Долгорукого вопреки желанию киевлян. Не сумев договориться с князем «по-хорошему», киевская аристократия в 1157 году отравила Юрия.

Князья пытались выйти из подчинения веча за счет обретения новых ресурсов власти, но, как правило, безуспешно – силы были не равны. Примечательны в этом смысле религиозные реформы Владимира. Киевский князь помнил, что на этапе военной демократии князья совмещали с полководческими и судебными полномочиями функции верховных жрецов, что значительно повышало их авторитет. Став великим князем, Владимир в 980 году попытался систематизировать языческие представления и построил