Основные направления реформирования системы юридического образования (сравнительно-исторический аспект) Научный

Вид материала

Документы

Содержание Глава 2. влияние политического режима на систему юридического образования в россии

Подобный материал:

• 1. Актуальность и необходимость создания системы страхования жилого фонда в России, 13.47kb.
• Исторический опыт разработки и реализации проектов реформирования системы образования, 527.21kb.
• Программа «Основные направления развития системы образования Гатчинского муниципального, 1132.3kb.
• Программа реформирования системы управления региональными финансами вологодской области, 1781.44kb.
• Доклад о результатах и основных направлениях деятельности на 2007─2009 годы, 827.7kb.
• 3 Стратегические направления развития лечебно-профилактических учреждений Аннотация, 57.22kb.
• Программа дисциплины «Сравнительно-исторический метод в социальных исследованиях», 175.34kb.
• Правительство Российской Федерации план мероприятий первого этапа реформирования электроэнергетики, 313.89kb.
• Решение от 19 февраля 1997, 105.98kb.
• Анализе и прогнозировании экономических явлений и процессов: исторический аспект Впоследние, 190.65kb.

ГЛАВА 2. ВЛИЯНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕЖИМА НА СИСТЕМУ ЮРИДИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ


§ 1. Государственное регулирование системы юридического образования в Российской Империи


Влияние политического режима на все сферы жизни, в том числе и на систему образования, а тем более на юридическое, очевидно. Юридическое образование в России всегда находилось под пристальным присмотром государства.

В первой половине XIX в. с образованием в 1802 г. министерства народного просвещения в России законодательно сложилась единая отрасль государственного управления юридическим образованием, в том числе университетским (юридические факультеты), ведомственным (Царско-Сельский (Александровский), Демидовский, Ришельевский, Нежинский лицеи, Имераторское училище правоведения, Аудиторская школа). Создание законодательной системы управления образованием (учебные округа и попечительство) определяло стремление государства к централизации образовательных процессов, в том числе и при подготовке правоведов. Сложилась государственная система юридического образования, целью которой было обеспечить юристами укрепление права крепостного самодержавного строя на основе систематизированного законодательства России, что особенно характерно проявилось в период реакции на деятельность учебных заведений на рубеже 1840-1850-х гг.

В этот период система российского юридического образования складывалась как по инициативе государства, так и частных лиц. Однако государственное регулирование обусловило специфические черты юридического образования в России в 50-х гг. XIX в.: а) юридические факультеты университетов, лицеи, училище правоведения, аудиторское училище (1846-1867) имели определенные функции, штаты, бюджетное финансирование, делопроизводство, учебно-воспитательная деятельность контролировалась министерством народного просвещения, попечителями, учебными округами и т.д.; б) внутренняя деятельность учебных заведений по подготовке правоведов регламентировалась уставами, положениями, инструкциями, актами ректоров.

Во второй половине XIX в. система юридического образования выполняет новый государственный заказ – создание и укрепление правовых основ капиталистических отношений, правовой государственности, прав человека и гражданского общества. Реформирование юридического образования в России в результате апробации нескольких моделей привело к созданию мощной правовой базы деятельности университетов и учебных заведений по подготовке правоведов.

Исследование законодательства юридического образования в правовой системе Российской Империи во второй половине XIX в. позволяет сформировать новые представления по данной проблеме. Принципиальные особенности состоят в следующем, а именно вкрапления в законодательные акты преимущественно административного характера норм других отраслей права, централизованную специфику управления и финансирования, в рамках законодательства возникает новый нормативный массив, тяготевший к оформлению в самостоятельное подразделение структуры законодательства. Это позволяет объяснить, по крайней мере, в историческом плане дискуссию о необходимости создания единой концепции юридического образования и о влиянии государственного правления на систему образования (в том числе юридического) в Росси¹.

Опыт российского юридического образования – правовой подготовки чиновников для различных сфер государственной деятельности – уникален, хотя его временные рамки составляют всего лишь два с половиной столетия. Для него характерны тенденции, связанные с историческим опытом развития юридического образования в пределах XVIII – начала XX вв. Они характеризовались тремя контекстами взаимосвязей, в которых проявилась многогранность значения юридического образования как политико-управленческого и социокультурного феномена: 1) политико-управленческий – связанный с государством и государственной политикой; 2) социокультурный – связанный с отечественной и европейской социокультурной средой; 3) организационно-правовой – связанный с управлением и правовым регулированием подготовки государственных служащих с познаниями государственно-правового характера¹.

Политико-управленческий контекст юридического образования – его связь с государством и государственной политикой – очевиден и естественен. Он обусловлен как содержанием юридического образования, так и его ролью в реализации политики государства.

Связь юридического образования и государственной политики наиболее четко определилась с переходом к рационально выстроенному государству, который потребовал как реформирования государственного управления, усиления поли законодательства и выделения бюрократии в качестве инструментов этого процесса, так и профессиональной подготовки государственных служащих, что все более становилось решающим фактором в реализации государственной политики. В этом отношении юридическое образование, как и иное профессиональное образование, связывалось с государственной службой, поскольку не только чиновники собственно государственных органов, но и учителя, врачи, инженеры имели определенный классный чин – являлись государственными служащими. При этом собственно юридическое образование, как и образование государственно-правовое (подготовка специалистов для различных звеньев государственного управления и правосудия), было наиболее тесно связано с властью и, естественно, находилось и выступало одной из важнейших составных политики в сфере развития государственного управления и законодательства.

Юридическое образование и юридическая наука выступали инструментом формирования определенного содержания правового сознания и правовой идеологии, обслуживали в той или иной степени (в зависимости от либерализации политического курса или усиления его консервативных начал) интересы верховной власти и ее окружения, обосновывая и защищая юридические основы абсолютизма, сословной структуры общества, социального неравенства, различий в правовом статусе населения.

Так стоит отметить, что при всей своей либеральности Устав 1863 г. имел свои недостатки. Любое проявление либерализма в то время каралось администрацией университета, которая в свою очередь целиком зависело от министерства народного просвещения. Вышедший в 1863 г. учебник уголовного права В.Д. Спасовича подвергся резким нападкам со стороны реакционных профессоров. Повелением Александра II от 10 декабря 1864 г. учебник был изъят из числа учебных руководств, а его автора уволили со службы по ведомству народного просвещения. В 1867-68 гг. профессора юристы Московского университета Б.Н. Чичерин, Ф.М. Дмитриев, И.К. Бабст, М.Н. Капустин подали в отставку в знак протеста против произвола администрации. В 1877 г. был уволен из Московского университета профессор М.М. Ковалевский «за отрицательное отношение русскому государственному строю». В том же году «за политическую неблагонадежность» уволили профессора Харьковского университета, историка права И.И. Дитятина. Летом 1882 г. видный цивилист Ю.С. Гамберов вынужден был покинуть Новороссийский университет. В 1884 г. из Московского университета уволили профессора римского права С.А. Муромцева «за распространение либерализма» и «политическую неблагонадежность».

Взаимосвязь профессионального государственно-правового (юридического) образования и государственной службы проявлялась в росте содержательных требований образовательного ценза в отношении лиц, претендующих на поступление на государственную службу и продвижение по ней. Если в XVIII в. Лишь начали определяться отдельные требования к профессиональной управленческо-правовой подготовке чиновников, то в XIX в. этот процесс получил последовательное развитие от «экзамена на чин» (1809 г.) до непосредственной связи успехов в получении знаний в процессе образования и наличия ученой степени с получением классного чина и продвижением по службе.

Так, например, выпускники Царскосельского (Александровского) лицея в зависимости от успехов в учении получали гражданские чины от первоначального – 14-го (коллежский регистратор) до достаточно высокого – 9-го (титулярный советник) классов. В системе государственной службы было четко закреплено положение, по которому лица, имеющие высшее образование, не подлежали прохождению службы канцелярским служителем и относились к первому, высшему разряду государственных служащих. Одновременно были значительно сокращены сроки прохождения службы по чинам при наличии высшего образования. Такой подход позволил поднять образовательный ценз чиновников. Так, правительственные меры позволили в 1840-е гг. по сравнению с 1810 г. повысить количество чиновников с высшим образованием с 13 до 41,4% и снизить имеющих «низшее и среднее» с 22,2 до 19,4%, а число имеющих домашнее образование в 6 раз – с 31 до 4,1. В последующие годы юридическое образование стало решающим фактором в замещении высших должностей.

Особое значение развития юридического образования имело для развития профессионального правосознания чиновничества, общего отношения к юридическим институтам, вело к формированию правовой культуры как необходимого компонента социального прогресса. Под влиянием юридического образования, а также пропаганды современных политико-правовых идей и ценностей общественное сознание в России продвигалась в сторону признания идеи правового государства, законности, правопорядка как элементов развития правовой культуры. Именно развитие юридического образования способствовало формированию слоя юристов, способных к подготовке и реализации ряда реформ в политико-правовой системе России.

Организационно-правовой контекст юридического образования – его связь с управлением и правовым регулированием подготовки кадров для государственной службы – проявился в развитии системы юридического образования.

Система юридических учебных заведений развивалась параллельно и отвечала потребностям развития политико-правовой системы России. В условиях развития различных видов государственной деятельности создание системы юридических учебных заведений отразило необходимость в специализации подготовки чиновников и обеспечило развитие юридических учебных заведений в рамках университетского образования (юридические факультеты), специальной подготовки юристов для высших органов государственного управления, судебной системы и военной юстиции (Царскосельский – Александровский лицей, Училище правоведения, Аудиторское училище, а затем созданная на его базе военно-юридическая академия), а также для административно-хозяйственных учреждений (юридические лицеи). Развитие системы учебных заведений юридического профиля позволило сформировать прослойку бюрократии с достаточно основательной по уровню своего времени подготовкой в вопросах государственного управления и законодательства, обеспечивающих повышение уровня различных видов государственной деятельности, осознающих потребности и способных к проведению преобразований в государственно-правовой системе России. Была создана и нормативно-правовая база российского юридического образования.

Университетские Уставы 1863 и 1884 гг. исходили из того, что студенты считаются «отдельными посетителями университета», поэтому не могут быть терпимы какие-либо действия, носящие характер корпоративных. Накануне введения Устава 1884 г. «катковцы» твердили, что студенты под влиянием какой-то «либеральной партии» забыли про учение и «весь интерес университетской жизни сосредоточился в сходках, в вопросах концертных, читательных и кухмистерских». Правительство, учебное начальство и консервативные профессора постоянно обвиняли студентов в сочувствии «нигилистам и социалистическим учениям», в «нерадении, праздности, распущенности и оппозиции наставникам и правительству». В свою очередь студенты выставляли требования возвратить университетскую автономию, признать студенческие корпорации, главным образом землячества, уничтожить полицейские функции инспекции, снизить плату за учение, отменить запрещение жениться, разрешить самим издавать профессорские лекции, наделить студентов правом через своих представителей участвовать в распределении студенческих пособий и стипендий и т.д. Однако студенты чаще всего от требований чисто академических переходили к политическим требованиям. В период первой русской революции они стали прибегать к забастовкам и митингам в стенах университетов. Всевозможные противники этих форм протеста заявляли, что обучение студентов должно протекать в спокойной обстановке, вне бурь и треволнений партийных политических страстей». Говорилось о бессмысленности студенческих забастовок, ибо «университет не фабрика, а преподаватель – не капиталист». К.А. Тимирязев называл эти слова несообразностью. Забастовку студентов надо сравнивать скорее с «голодным бунтом в тюрьмах» утверждал он¹.

В 1911 г. министр народного просвещения Л.А. Кассо в ответ на студенческие волнения провел через Совет министров постановление «О недопущении в стенах высших учебных заведений студенческих собраний и вменении в обязанности полицейским чинам принимать решительные меры против них». Кассо в период с 11 февраля по 21 марта 1911 г. исключил из Московского университета несколько тысяч революционно настроенных студентов. Действия Кассо затронули и преподавателей. Решением Кассо было уволено руководство Московского университета в лице ректора А.А. Минуйлова (юриста и экономиста), проректора П.А. Минакова и помощника ректора М.А. Мензбира.

Итак, исторический опыт показывает, что именно проблемы совершенствования государственного управления и законодательства вызвали усиление правительственного внимания к формированию юридического образования в XVIII в. и его интенсивному развитию и становлению в XIX столетии – «Золотому веку» российского государственно-правового образования. Представляется, что отечественный опыт развития юридического образования может и должен быть использован при определении путей его реформирования в современных условиях.


§ 2. Интересы Советской власти в системе юридического образования


Октябрьская революция ознаменовала начало коренного переустройства всей системы высшего образования. В советское время обучение было чересчур идеологизированным, причем предпочтение отдавалось уголовно-правовым дисциплинам. «Пролетариат, пришедший к власти в результате революции, получал в наследство от старого строя высшую школу, которая без глубоких революционных преобразований не могла обеспечить реализацию намеченного Коммунистической партией плана социалистического строительства. Наряду с прогрессивными традициями (материалистическое направление и связь с жизнью творчества многих ученых, выдающиеся научные достижения, обогатившие мировую науку, борьба передовых, революционно настроенных профессоров и студентов против реакции и т.д.) высшей школе России были присущи многочисленные пороки и недостатки, превращавшие ее в силу, противостоящую пролетариату»¹.

Дореволюционная высшая школа, как и все народное образование в целом, служила орудием господства помещиков и капиталистов, она была пронизана духом буржуазной идеологии и подчинена политике господствующих классов. Тщетны все попытки идеологов буржуазии представить дело таким образом, что в высшей школе господствуют только интересы чистой науки, что она стоит вне политики и служит всему обществу. «Связь политического аппарата с просвещением, - отмечал В.И. Ленин, - является чрезвычайно крепкой, хотя признать этого прямо буржуазное общество не может»¹. Из всех ступеней образования высшая школа была наиболее чуждой трудящимся массам. В 1913/14 уч. году из 7442 студентов Петербургского университета детей дворян и помещиков насчитывалось 3442, духовенства – 453, почетных граждан и купцов первой гильдии – 592, мещан, купцов второй гильдии и ремесленников – 1707, крестьян – 1021, казаков – 117. Если учесть при этом, что мещане, ремесленники, крестьяне и казаки – это в подавляющей массе мелкая городская и сельская буржуазия, то станет ясным, что классовый состав студентов целиком соответствовал сущности и целям буржуазной высшей школы. Все преподавание в вузах подчинялось интересам господствующих классов. Большая часть профессоров и преподавателей, находясь в плену буржуазной идеологии, была, независимо от попытки стоять «вне политики», сознательным или бессознательным проводником влияния буржуазной идеологии на студенческую молодежь².

Выработанная Коммунистической партией программа перестройки и глубокой реорганизации высшего образования касалась всех сторон деятельности вузов. Эта программа начала осуществляться в первые же месяцы после Октябрьской революции.

Особенно сложные задачи решались в ходе перестройки общественно-политического, в частности юридического, образования. В процессе разрушения старого режима возникло новое государство – государство диктатуры пролетариата, формировались новые правовые институты, на основе разрушения дореволюционной законности рождалась новая революционная законность, создавалось новое право, новый социалистический правопорядок, отвечающий революционному правосознанию трудящихся масс и базирующийся на законодательных актах Советской власти. Необходимо было вместе с прекращением преподавания и пропаганды буржуазного права создать условия для преподавания нового, рождающегося права, обеспечить его научную разработку на методологической основе марксизма.

Потребовалась громадная организационная и воспитательная работа партийных и советских органов, партийных организаций самих вузов, чтобы направить дальнейшее развитие ФОНов по пути, обеспечивающему выполнение возложенных на них задач. Необходимо было связать подготовку студентов с нуждами социалистического строительства, изменить состав студенчества и преподавателей, вовлекая в их ряды преподавателей-коммунистов, обновить содержание преподавания. Начало новому этапу развития общественно-политического, в том числе юридического, образования положил ленинский декрет «О плане организации факультетов общественных наук» от 4 марта 1921 г.¹ Декрет четко определил задачу ФОНов – «создание кадров научно-подготовленных работников социалистического строительства».

Советская система высшего образования, сложившаяся в послереволюционный период, исходила из следующих основных принципов: 1) классовый подход к подготовке специалистов во всех областях; 2) как следствие этого – пересмотр учебных программ и планов в сторону расширения общественных дисциплин в соответствии с теоретическими установками марксизма; 3) ликвидация университетской автономии и введение государственного контроля за высшей школой.

Законодательно подобную основу работы высших учебных заведений закрепил устав высшей уколы, утвержденный советским правительством в сентябре 1921 г. Он определял три главные задачи, стоящие перед советской высшей школой «в связи с изменившимися социально-политическими условиями». Таковыми являлись: 1) подготовка кадров специалистов по различным отраслям народного хозяйства и научных работников вузов и научно-исследовательских учреждений; 2) развитие научно-исследовательской работы; 3) превращение высших учебных заведений в центры по распространению научных знаний среди народных масс, интересы которых во всей деятельности высших учебных заведений должны стать приоритетными¹.

Как отмечалось выше советское образование 20-х гг. было ярко идеологически ориентированным. Высшая школа рассматривалась как орудие коммунистического перерождения общества, как проводник «идейного, организационного, воспитательного влияния пролетариата на непролетарские и полупролетарские слои». Основной целью школы объявлялось формирование нового человека.

В советское время сложился жесткий отбор на юридические факультеты и в юридические институты, требовавший обязательной рекомендации партийных органов, включая наличие серьезных «связей», что делало юридическое образование недоступным для выходцев из «старой» интеллигенции.

Советская власть очень боялась «дурного» влияния старых «буржуазных» специалистов на так понимаемое образование. Особенно пострадала вузовская профессура. Она постоянно подвергалась «чистке», все время была под жестким идеологическим контролем, кое-кого высылали (знаменитый «философский пароход»), кое-кого арестовывали по выдуманным обвинениям, а то и убивали (например, «дело Таганцева» - профессор, выдающийся русский юрист). В 1928 г. были не заняты около четверти вакансий профессоров и ассистентов. Следовательно, необходимо было создать новый преподавательский корпус. Для этой цели была основана сеть Коммунистических университетов и Институтов красной профессуры. Уровень этой «профессуры» никого не волновал – важно было вытеснить старых преподавателей и заменить их новыми, идеологически выдержанными.

Внимание к профессуре проявлял не только наркомпрос ВЧК, а затем ГПУ вплотную занялись «антисоветской интеллигенцией» после забастовки 1922 г., в разное время находились под следствием профессора М.С. Фельдштейн, Н.А. Каблуков, И.А. Ильин, А.А. Кизиветтер и др.

Вскоре после описанных событий 1922 г. ряд профессоров правового отделения покинули факультет по тем или иным причинам. С другой стороны, на факультет в разное время пришли ставленники наркомпроса. Подобная ротация кадров не была случайной: в декабре 1922 г. ЦК РКП(б) предложил парторганизациям вузов обеспечить преподавание общественных наук коммунистическими кадрами. Внимание на профессорско-преподавательский состав было обращено не столько из-за забастовки, сколько из-за появления в программе «идеологических» предметов, вести которые можно было доверить только надежным товарищам. Дальнейшей чистке факультета и, в частности, правового отделения помогла его реорганизация и создание в составе МГУ факультета советского права.

Был ограничен прием студентов – дети дворян, духовенства и буржуазии в вузы вообще не принимались, строго проверялись социальное происхождение и «политическая грамотность» студентов и абитуриентов. П.Н. Милюков цитирует одного из тогдашних официальных педагогов: «Отбор исключительно даровитых и талантливых людей по крайне мере на ряд лет неприемлем. Он означал бы закрытие дверей высшей школы для пролетариата и крестьянства»¹.

Другой особенностью, вытекающей из самой коммунистической идеологии, состоит в отрицательном отношении правящего слоя, а затем и воспитуемого им в этом духе населения к праву, в отношении к последнему как к вынужденному злу, подлежащему преодолению и отмиранию в будущем. Сразу после 1917 г. в советской юридической литературе право оценивалось как контрреволюционный предмет, как еще более опасное, чем религия, снадобье, как опиум для народа (Г.А. Гойхбарг, М.А. Рейснер). Однако постепенно советская власть стала использовать право, его мощные регулятивные возможности в своих интересах, все более идеологизируя сферу юридического образования.

Советское высшее юридическое образование с течением времени, несмотря на вполне понятные идеологические установки, тем не менее, вобрало в себя все то лучшее, что было в дореволюционном образовательном механизме и одновременно синтезировало в себя новую методологию передачи знаний от преподавателя к студенту. Вследствие чего считалось по праву одним из самых оптимальных и передовых. При этом базовым принципом инновационного образовательного процесса был принцип неразрывной связи самого образования и науки, чего не удавалось достичь в рамках большинства зарубежных высших юридических школ.