Основные направления реформирования системы юридического образования (сравнительно-исторический аспект) Научный

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• 1. Актуальность и необходимость создания системы страхования жилого фонда в России, 13.47kb.
• Исторический опыт разработки и реализации проектов реформирования системы образования, 527.21kb.
• Программа «Основные направления развития системы образования Гатчинского муниципального, 1132.3kb.
• Программа реформирования системы управления региональными финансами вологодской области, 1781.44kb.
• Доклад о результатах и основных направлениях деятельности на 2007─2009 годы, 827.7kb.
• 3 Стратегические направления развития лечебно-профилактических учреждений Аннотация, 57.22kb.
• Программа дисциплины «Сравнительно-исторический метод в социальных исследованиях», 175.34kb.
• Правительство Российской Федерации план мероприятий первого этапа реформирования электроэнергетики, 313.89kb.
• Решение от 19 февраля 1997, 105.98kb.
• Анализе и прогнозировании экономических явлений и процессов: исторический аспект Впоследние, 190.65kb.

§ 2. Развитие и совершенствование системы советского высшего юридического образования


великая Октябрьская социалистическая революция 1917 г. коренным образом изменила весь строй преподавания юридических наук. Обозревая эти перемены на примере Московского университета, необходимо констатировать их постепенность отсутствие резких скачков в руководстве старейшим российским учебным заведением¹.

Однако вряд ли можно увидеть и планомерность свершившихся преобразований. Представляется, что в первые годы Советской власти вообще отсутствовала цельная программа реформ образования вообще и правового в частности. При этом отчетливо видно, что новое руководство Советской России на первых порах не пыталось грубо ломать сложившуюся систему в этой области, ее лишь пытались преобразовать «на началах новой педагогики и социализма»².

«Начала социализма» предполагало допущение широких масс трудящихся к высшему образованию³. Дореволюционная система набора, осуществлявшаяся на основе конкурсных экзаменов, по объективным причинам затрудняла поступление на юридические факультеты выходцев из рабоче-крестьянской среды, не имевшей хорошей гуманитарной подготовки. Даже сейчас, в начале XXI в., трудно себе представить, что студенты нынешнего юрфака МГУ, окончившие среднюю школу, гимназию или лицей, могут изучать римское право по латинским источникам, а международное право – по оригинальным изданиям европейских и американских юристов. Также «непроходимыми» бывают и источники древнерусского права. И если низкий уровень образования имеют современные абитуриенты (в большинстве своем отнюдь не пролетарского происхождения), чего же можно было ожидать от рабочих и крестьян в 1917 г. в конкурсной борьбе с выходцами из «свергнутых классов»…¹

Возможно, исключительно эти соображения обусловили принятие декрета СНК РСФСР «О правилах приема в высшие учебные заведения», который аннулировал уже проведенный прием в число студентов первого курса на 1918/19 уч.г. «на основании аттестатов или же конкурсных экзаменов». Тем же декретом отенялось взимание платы за обучение в вузах, что способствовало притоку в высшую школу малоимущего населения. Любой гражданин, достигший 16 лет, мог стать студентом вуза независимо от пола и образования².

Что касается полового состава обучающихся на юридическом факультете Московского университета в указанный период, то нужно отметить многократный рост числа женщин-студенток. Так, если на 1 января 1917 г. их было всего 4 (для сравнения мужчин – 2122), то на 1 января 1918 г. женщин стало уже 112 (мужчин – 2958). На 1 января 1919 г. женщин было 593 (мужчин – 4125)³.

Указанный декрет повлиял, конечно, и на образовательный уровень студентов-юристов. Сам народный комиссар просвещения констатировал, что «с новыми студентами приходилось говорить об очень элементарных вещах». Профессор И.Б. Новицкий, проводивший семинарий по истории права для студентов III курса, не стеснялся специально указывать в расписании: «для вполне подготовленных»,

Несомненно, что в этих условиях должны были измениться методы преподавания на юридическом факультете, а также состав самих преподавателей. Должны были появиться дисциплины актуальные в данный момент и исчезнуть другие, отражавшие реалии прошлой дореволюционной жизни.

Декрет отменял всю систему ученых званий и должностей в вузах. Все лица, самостоятельно ведущие преподавание, получали звание профессора. Лицам, работающим под руководством профессора, присваивалось звание преподавателей. И те, и другие должны были избираться вновь по всероссийскому конкурсу, если к 1 октября 1918 г. выработают 10-летний стаж в данном учебном заведении или 15-летний стаж «учебно-ученой службы вообще».

У Советского государства была возможность отчасти влиять на профессорско-преподавательский состав. В соответствии с п.5 «Положения о Всероссийских конкурсах на замещение кафедр высших учебных заведений Российской Республики» местные власти могли опротестовывать отдельных кандидатов¹. Принимались меры к изменению структуры факультета. В июне 1918 г. в наркомпросе по ходатайству совета университета рассматривался вопрос о создании кафедр промышленного и рабочего права.

Осенью 1918 г. заместитель народного комиссара просвещения М.Н. Покровский выступил с предложением о реформе факультета. Некоторые его члены не были против этого, поскольку перемены как тогда казалось, могли соответствовать «современному состоянию научных знаний». Сотрудники факультета были, возможно, успокоены заявлениями А.В. Луначарского на июльском 1918 г. совещании по реформам высшей школы. Он заявил, что реформа университета не означает его ломки. Известно, что юридический факультет самостоятельно вел разработку проектов своей реорганизации (этим, в частности, занимались В.М.Хвостов и С.Н. Прокопович). Однако проекты вовремя не были поданы в наркомат просвещения. Между тем сотрудники наркомпроса были склонны прислушаться к мнению факультета. Веселовский С.Б. считает, что дело на самотек пустили декан И.Т. Тарасов и его преемник П.В. Гидулянов. Уже в начале января 1919 г. группа профессоров вела переговоры с представителями наркомпроса (Покровским, Удальцовым и др.). Вот тут-то и выявилась настоящая позиция М.Н. Покровского: сохранение старых программ и кафедр он считал в принципе невозможным. Если нет Государственной Думы, зачем государственное право? Если старого права больше нет, зачем учить его историю? Теперь понятны и резкие заявления ведомства Луначарского еще 23 декабря 1918 г. в адрес юридических факультетов российских университетов (в связи с их упразднением) о «совершенной устарелости учебных планов… полном несоответствии этих планов требованиям научной методологии». Очевидно, ликвидировать факультет оказалось легче, чем столковаться с принципиальной профессурой… Эту принципиальность А.В. Луначарский ощутит и позднее, когда придется совместно разрабатывать законодательство о высшей школе¹.

Легко было реформировать факультет, но не так легко наркомату оказалось навязать своих профессоров в штат вновь образованного ФОНа. Одну из характерных стычек описывает С.Б. Веселовский, когда наркомат выставил целый список кандидатур в феврале 1919 г. Позднее многие из них станут видными советскими юристами, но тогда это были люди практически без имени: Д.А. Магеровский, В.В. Адоратский, У.М. Двойлацкий и др. Камнем преткновения стала кандидатура редактора «Известия ВЦИК» Ю.М. Стеклова. После решительного отвода Стеклова со стороны «Академической группы» «Социалистическая группа» указала на бесплодность дальнейших переговоров².

Отчет университета за 1919 г. гласил, что Совет МГУ принял к исполнению постановление наркомата просвещения об учреждении факультета общественных наук (ФОН) взамен упраздненного юридического факультета. Однако «старая» профессура «инкорпорированная» в новое образование, показала иное настроение: на первое собрание ФОНа не явился ни ректор, ни его помощник, ни руководство факультета.

На первых порах политико-юридическому отделению ФОНа (позднее правовому отделению) пришлось столкнуться с трудностями формирования нового учебного плана. Прежде всего, были исключены курсы полицейского и церковного права: последний был на краткое время заменен другим – «Церковь и государство». Вместо полицейского права читался курс социального права. Костяк нового плана составили предметы, перешедшие из программы бывшего юридического факультета: история римского права, гражданское, уголовное право, гражданский и уголовный процесс. Вместе с тем был введен в преподавание целый ряд общественных дисциплин: исторический материализм, история социализма, учение о происхождении и развитии общественных форм, история мировоззрений, логика, психология и др. Эти новые курсы брали, в частности, профессора, прошедшие по списку наркомпроса введенные при создании ФОНа. Но лекции видных членов большевистской партии плохо посещались, аудитория их, по выражению одного профессора, напоминала «аравийскую пустыню», поэтому деканат ставил эти занятия между другими, посещавшимися весьма хорошо (лекции С.Н. Прокоповича, А.А. Кизиветтера). Иногда студентам предлагался выбор между «новым» и «старым» курсом. Так, в 1922 г. при переходе с I на II курс студент был обязан сдать зачет либо по семинарию «истории социализма» или по истории права.

Однако помимо сугубо общественных дисциплин были введены и новые правовые, отражавшие реалии нового времени: государственное устройство РСФСР, правовая организация труда в РСФСР, правовая организация распределения и снабжения, правовая организация товарообмена, законодательство о социальном обеспечении, общее учение о суде РСФСР и др. Всего к осени 1921 г. в программу входило до 50 общеобязательных предметов и 9-10 семинариев. Рассчитывать на усвоение всего этого материала при трехгодичном сроке обучения было, разумеется, нереально, поэтому уже осенью 1921 г. руководством факультета и отделения предпринимались меры к сокращению программ. «Оптимизация» шла по пути исключения одних предметов вовсе из учебного плана (история мировоззрений, логика, психология, церковь и государство), замены других (социальное право, например, заменено на административное) и обобщения третьих (курсы по различным правовым институтам РСФСР включены в общие курсы). Дальнейшее совершенствование учебной программы на правовом отделении шло при активном участии предметных комиссий, образованных согласно декрету СНК РСФСР «О высших учебных заведениях РСФСР (Положение)»¹.

Согласно ст.14 указанного Положения детальная разработка программ, методов преподавания, установление порядка контроля над выполнением студентами «учебной повинности» возлагалось на вновь образованные предметные комиссии. Каждая комиссия ведала одной или несколькими родственными дисциплинами, преподаваемыми на данном факультете. Будучи по своим задачам сходными с прежними «старорежимными» кафедрами, предметные комиссии отличались от них по своему составу. В них входили не только преподаватели соответствующих дисциплин, но и студенты, составляющие треть членов комиссии (ст.13 Положения).

На факультете общественных наук в 1922 г. было образовано более десятка предметных комиссий, из них две комиссии по правовому отделению: одна – публичного права, другая – частного, хозяйственного и трудового права. Предметные комиссии, согласно отчету за 1922 г., обсуждали методологию преподавания дисциплин, разработку программ и пособий к ним, распределение курсов и т.д.

Еще одним органом, влияющим на составление учебного плана, была комиссия по вопросу о реорганизации преподавания на правовом факультете, учрежденная в 1923 г. Выше указывалось, что в первое время работы отделения в его программу входило до 50 общеобязательных предметов. Теперь комиссия сократила число обязательных для сдачи предметов, согласовала учебный план с «запросами жизни».

«Требования жизни» пока означали воспитание «достаточно широко» и «солидно» подготовленных юристов. Конечно, при трехгодичной подготовке и недостаточности образованном контингенте нового студенчества это было сделать трудновато¹. выбрали несколько направлений в достижении указанных задач:

1. Совершенствование учебного плана. Заслуживает внимания разделение предметов на правовом отделении по годам обучения. Так, на первом курсе студентам читались в основном общественные и «общепрофессиональные» предметы: а) учение о происхождении и развитии общественных форм, б) история социализма, в) исторический материализм, г) теоретическая экономия, д) введение в учение о праве, е) история институтов частного права, ж) история институтов публичного права, з) история XIX в., и) государственное право, к) статистика. Такое количество общеобязательных дисциплин не было случайным. Согласно декрету СНК РСФСР от 4 марта 1921 г. «Об установлении общего научного минимума, обязательного для преподавания во всех высших школах РСФСР»². Помимо курсов, перечисленных под буквами «а» и «в», во всех вузах преподавались: политический строй РСФСР (на ФОНе читались государственное устройство РСФСР), пролетарская революция (исторические предпосылки переворота, включая империализм, его формы и история в связи с историей XIX-XX вв. вообще и рабочего движения в частности), организация производства и распределения в РСФСР, план электрификации РСФСР, его экономические основы, экономическая география России, значение и условия осуществления плана³.

На втором курсе читались: экономическая политика РСФСР, государственное устройство РСФСР, гражданское право РСФСР, административное право, уголовное право, социальное страхование, трудовое право, земельное право, современное мировое хозяйство, организация профсоюзов.

На третьем курсе читались: наука о финансах, гражданский процесс, государственное право иностранных государств послевоенного периода, автономия и федерация, судебная психиатрия, судебная медицина, уголовный процесс, особенная часть уголовного процесса, уголовная этнология, публично-хозяйственное право.

Кроме того, для студентов разных курсов велись семинарии по конституционному праву союзных республик, по истории институтов частного права, по курсу «хозяйство и право», по толкованию и применению норм права, по трудовому праву, по международному частному праву, по истории социализма, по уголовному праву, административному праву, по государственному устройству РСФСР, по истории права, по уголовному процессу, по введению в учение о праве, по социальному страхованию, по уголовной этиологии, по истории институтов публичного права, по публично-хозяйственному праву, по политической экономии.

Весь учебный год был разбит на триместры. Как правило, курс читался 1-2 триместра. Предметы разбивались не только по триместрам, но и по циклам (судебному и административному), которые были введены декретом СНК РСФСР от 4 марта 1921 г.

Студенты, успешно выполнившие учебный план, сдавали Государственной испытательной комиссии экзамен по политической экономии, историческому материализму и одной специальности юридической дисциплины.

2. Формирование контингента студенчества осуществлялось на основании декрета от 2 августа 1918 г. Однако, в 1920 г. наркомпрос с наркомздравом выработали новые правила, согласно которым на факультет поступали лица окончившие рабфаки, затем лица, рекомендованные пролетарскими организациями. Так, в 1922 г. на правовое отделение ФОНа по командировкам партийных и советских организаций было принято 400 человек¹. О социальном составе нового студенчества и источниках его пополнения позволяют судить данные приема на ФОН в 1922/23 г.:

по командировкам: рабфаки – 53 человека, ЦК РКП (б) – 793 человека, ЦК РКСМ – 105 человек, ВЦСПС – 407 человек, РВСР и ПУР – 68 человек, от наркоматов – 76 человек, нацменьшинства – 51 человек;

социальный состав: рабочие и дети рабочих – 290 человек, крестьяне и дети крестьян – 342 человека, дети трудящихся интеллигенции – 274 человека, советские служащие и дети советских служащих – 633 человека, прочие – 269 человека².

Факультетская и университетская профессура также переживала не лучшие времена. За годы гражданской войны МГУ потерял более 10 профессоров. Несмотря на то, что Советское государство не могла в данный период материально поддерживать университетскую науку, определенные меры все же предпринимались. Так, 7 декабря 1920 г. временный Президиум МГУ утвердил положение о переименовании профессоров и преподавателей и образовал комиссию для разработки общего вопроса об улучшении положения профессоров преподавателей.

Многообразие учебных установок ФОНов, их многопредметность, наконец, их ориентация на подготовку скорее идеологических работников не соответствовало новым задачам по подготовке специалистов. Реформа ФОНа МГУ стала осуществляться на основании декрета СНК РСФСР от 28 апреля 1925 г. «О преобразовании факультета общественных наук Первого Московского Государственного Университета в факультет советского права и этнологии»³.

Новая структура факультета отражала потребность Советского государства в специалистах определенного рода.

Судебное отделение призвано было готовить судей, прокуроров, следователей, нотариусов, защитников, работников мест заключения и комиссий по делам несовершеннолетних, руководителей уголовного розыска. Хозяйственно-правовое отделение занималось подготовкой юрисконсультов хозяйственных наркоматов, хозорганов, профсоюзных, кооперативных и других специалистов. Государственно-административное отделение должно было выпускать специалистов в органы внутренних дел, рабоче-крестьянской инспекции, готовить работников финансов, госбезопасности, администраторов исполкомов разных уровней. Международное отделение готовило кадры для наркомата иностранных дел, работников внешнеторгового ведомства и т.д.¹

В течение 1925-26 гг. при факультете функционировали оставленные после реорганизации ФОНа выпускные курсы экономического и статистического отделений. В следующие годы экономические и статистические предметы читались как дисциплины общеобязательные для каждого курса, также и по отделениям в соответствии со специализацией.

В наследство от ФОНа факультету советского права досталось несколько проблем, в том числе расчленение программы на четыре года вместо трех лет обучения. Соответственно было необходимо распределить студентов II курса бывшего правового отделения на III или IV курсы нового факультета. Требовалось также оптимизировать учебный план, устранив многопредметность, здесь были объективные причины: значительную часть студентов составляли служащие (на хозяйственно-правовом отделении в 1925/26 – 49%), поэтому за 4 года необходимо было преподать хотя бы основополагающие дисциплины. Немедленному переходу к утренним занятиям мешал тот же факт – дневная служба большинства студентов, не имеющих другого источника доходов.

Учебный год по-прежнему делился на триместры. Предусматривалось, что, начиная со второго года обучения, студенты не только будут поточно изучать общеобязательные предметы, но и слушать курсы, и заниматься в семинариях по отделениям. Выпускной курс занимался уже не потоком, а по отделениям. Ряд дисциплин читался хоть порознь, но всем. На всех четырех курсах студенты поточно изучали военные дисциплины и новые языки.

Учебный план I курса предусматривал преобладание исторических и экономических дисциплин. Своеобразным «суррогатом» теории права было общее учение о праве, государстве и Советской Конституции. II курс слушал исторический материализм, финансовое право. Судебное отделение дополнительно начинало изучать общую часть уголовного права, психологию и дополнительно слушало экономическую географию, политическую экономию, историю институтов частного права. Государственно-административное отделение (отделение советского строительства) изучало государственное право как СССР, так и буржуазных стран. Читались лекции по истории развития государственных форм в связи с политическими учениями. Международное отделение также изучало государственно-правовые предметы, историю внешних сношений.

Общими правовыми предметами III курса помимо общественных наук являлись уголовное, трудовое право и судоустройство. Работа отделений на III курсе была связана в основном с изучением отраслей, обслуживающих советскую экономику: экономическая политика, торгово-промышленное право, кооперативное право, земельное право и т.д. Для всех отделений планировалась производственная практика.

IV курс работал по отделениям, хотя большинство предметов было общим: гражданский и уголовный процесс, брачное, семейное и опекунское право, земельное право и т.д. Производственная практика планировалась для каждого отделения в отдельности.

В итоге можно сказать, что существенной разницы в планах отделений не было. Различие состояло лишь в некоторых спецкурсах (часть из них была факультативная) и в порядке прохождения общих предметов по курсам.

Сама методика проведения семинаров на факультете не была единой. Практиковалось решение казусов, собеседование по отдельным вопросам, система докладов, смешанная система. Свое видение проблемы предложил наркомпрос. Учитывая опыт работы рабфаков, оптимальным признали ток называемый лабораторный метод – предполагалось разбить группу на бригады по 6-7 человек, которые прорабатывают отдельные темы.

Целиком группа собирается раз в две недели, а в промежутках консультируется с преподавателем. Когда деканат факультета советского права предложил в 1925 г. внедрить это метод, предметные комиссии признали это нецелесообразным, поскольку группа «распыляется», руководителю не под силу консультировать одновременно несколько групп, а в семинарии делаются длинные паузы¹.

Набор студентов на факультет, как и в последние годы существования ФОНа, проводился в основном по путевкам советских партийных организаций. Определенный контингент составляли лица, окончившие рабфаки.

В октябре 1927 г. в МГУ было создано Бюро заочного юридического образования (факультет советского права на дому). Учебный план для студентов-заочников был рассчитан на 4 года. В 1931 г. бюро реорганизуется в Центральные заочные курсы советского права при Московском институте советского права.

Несмотря на кажущуюся стройность учебной программы, наличие производственной практики, складывающаяся система юридического образования продолжала оставаться неудовлетворительной.

В середине 20-х годов наркомпрос провел ряд совещаний с представителями хозяйственных органов (речь шла о выпускниках) и участники совещаний указали, что необходимы два типа специалистов высшей квалификации: работник узкой специальности и плановик-организатор. Попытки вложить в эти понятия более конкретное содержание успехом не увенчались из-за невыясненности этих понятий для самих хозорганов. Имеется обратный пример, когда ведомства точно определи место выпускника-юриста в своей системе. Так, Главное управление местами заключения в 1926 г. признавало желательным использовать лиц, окончивших судебное и государственно-административное отделение факультета советского права, на должностях помощников начальников мест заключения, заведующих учебно-воспитательными частями, секретарей и докладчиков губернских распределительных комиссий, а также на соответствующих должностях в аппарате губернских инспекций¹.

Пока работники наркоматов разбирались, какой специалист им нужен, жизнь сама показала «плоды просвещения», в том числе и юридического. Общеизвестно, что Постановление ЦИК И СНК СССР «О революционной законности» осудило незаконные аресты, обыски, конфискации необоснованные наложения штрафов исполкомами и т.д. Инструкция «Всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры» указала на разгул практически арестов органами, которые при этом теряют чувство меры. Воистину «факультетом ненужных вещей» мог называться факультет советского права, если и впрямь готовил подобных «деятелей». Правда, 44,5% прокурорских работников по РСФСР к этому времени не имели никакого юридического образования. То же положение было у 74,9% следственных работников РСФСР.

20 апреля 1931 г. постановлением ЦИК РСФСР из ряда государственных университетов выделялись факультеты советского строительства и права, которые реорганизовывались в самостоятельные институты: а) советского строительства (для подготовки руководящего и инструкторского состава советов и исполкомов); б) советского права (для подготовки судебно-прокурорских работников). Институты советского строительства находились в ведении ВЦИКа, институты советского права – в ведении НКЮ СССР. Согласно этому же постановлению хозяйственно- правовое и международное отделения теперь уже бывшего факультета МГУ передавались Московскому институту советского права, который был открыт также на основании указанного постановления.

Работа нового института должна была строиться на совершенно иных основаниях, нежели работа упраздненного факультета МГУ. Таким образом, юридический факультет Московского университета прекратил свое существование¹.

За первые десятилетия Советской власти юридические учебные заведения дали стране большой отряд молодых советских юристов, значительная часть которых выдвинулась вскоре в ряды руководящих работников советской юстиции.

Новый этап в развитии системы юридических высших учебных заведений, связанный с Постановлением ВЦИК РСФСР от 20 апреля 1931 г. «О мероприятиях по подготовке и переподготовке кадров работников советского строительства»², предусматривал выделение из университетов правовых факультетов и создание самостоятельных институтов двух типов: институтов советского права и институтов советского строительства. В последующем эти институты были объединены и превращены в единые юридические институты – основной тип юридических вузов30-40-х годов. В этот период сеть юридических институтов и число студентов резко возрастают, складывается система заочного юридического образования.

Каждый этап истории юридических высших учебных заведений, несмотря на то, что порой отдельные мероприятия, сопровождались определенными отрицательными последствиями, вносил нечто новое, положительное, существенно обогащая формы и методы работы. Предпринятая в 1931 г. реорганизация факультетов советского права, связанная с выделением их из университетов и созданием самостоятельных институтов советского права и советского строительства, способствовала росту сети юридических учебных заведений, установлению их более тесных и всесторонних связей с органами и учреждениями юстиции, соединению процесса обучения студентов с практикой работы органов суда, прокуратуры, милиции и т.д. Вместе с тем эта реорганизация привела к излишне узкой специализации, наносившей ущерб широте и теоретическому уровню подготовки будущих специалистов. Кроме того, исключение юридических факультетов из университетов, с одной стороны, обедняло само университетское образование, а с другой – отрицательно сказывалось и на уровне научно-исследовательской работы в юридических институтах, хотя в целом в предвоенные годы здесь имелись несомненные достижения.

Важное значение для подготовки юридических кадров имело Постановление ЦИК и СНК СССР от 5 марта 1935 г. «О мероприятиях по развертыванию и улучшению правового образования»¹, в котором наряду с другими мерами предусматривалась организация юридических институтов в Харькове и Ташкенте; в этом году на основные отделения правовых институтов прием устанавливался 1490 человек и 70 – в аспирантуру. В дальнейшем были созданы регулярно действующие курсы по переподготовке районных работников-юристов и правовые школы с годичными, а позднее – двухлетним сроком обучения.

Постановлением СНК СССР от 29 марта 1937 г. на базе Центрального заочного правового института был организован Всесоюзный юридический заочный институт, в котором к этому времени уже обучалось около 6 тыс.

Рост высших юридических учебных заведений сопровождался ростом педагогических кадров, увеличением выпуска юридической литературы и учебников, улучшением учебно-методической работы. Именно, в эти годы сложился основной профессорско-преподавательский состав, который обеспечил развитие высшего юридического образования в послевоенный период и, который включал как ученых старой школы, окончательно перешедших на марксистские позиции, так и научную молодежь, выпущенную из вузов за годы Советской власти.

В период Великой Отечественной войны была проделана огромная работа по эвакуации ряда юридических вузов. В трудных условиях военного времени продолжалась подготовка юристов, хотя множество студентов и преподавателей в рядах действующей армии боролись против Германии.

Наибольшего развития советская юридическая высшая школа достигла после окончания Великой Отечественной войны. Существенную роль при этом сыграло начатое еще в период войны восстановление подготовки юристов в университетах. Юридические факультеты были созданы почти во всех университетах, они сумели собрать и вырастить сильные научные коллективы. Резко возрос уровень научно-исследовательской работы, что не только позволило поднять подготовку специалистов на новую, более высокую ступень, но и превратило факультеты в важнейшие центры правовой науки в СССР, расширило фронт теоретических исследований.

Послевоенное развитие юридических вузов определялось принятым 5 октября 1946 г. Постановлением ЦК партии «О расширении и улучшении юридического образования в стране». Реализация этого постановления привела к увеличению приема в юридические вузы и росту общего контингента студентов-юристов, выработке новых учебных планов и программ, более соответствующих требованиям практики и возросшему уровню правовой науки, способствовала оживлению научно-исследовательской работы.

Большое влияние на дельнейшее совершенствование юридического образования оказал переход в эти годы на 5-летний срок обучения на юридических факультетах и упорядочение в целом системы юридических учебных заведений. Объединение ряда юридических институтов с юридическими факультетами университетов и реорганизация некоторых институтов в факультеты позволили устранить параллелизм в подготовке специалистов, четко определить задачи различных типов учебных заведений и главное создать более благоприятные условия для развития научной работы. В результате этого на юридических факультетах сложились крупные творческие коллективы, превратившиеся в важнейшие центры развития советской правовой науки.

Резкий подъем научной работы на юридических факультетах и в юридических институтах, наметившийся с начала 50-х годов и достигший особенно высокого уровня к середине 50-х-60-м годам, оказал самое благотворное влияние на постановку преподавания и на качество подготовки специалистов. По уровню научной активности и продуктивности 60-е годы не имеют себе равных в истории советской высшей школы.

Развитие юридического образования в СССР в последующие годы характеризовалось расширением подготовки, ростом квалификации педагогических кадров, увеличением объема и актуализацией характера научно-исследовательской работы, укреплением связи с практикой.

В 1964 г. ЦК КПСС принял Постановление «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране». В нем подчеркивалось важное значение советского права в период развернутого строительства коммунизма, отмечались недостатки в развитии правовой науки и юридического образования, ставились конкретные задачи, направленные на их дальнейшее развитие. Постановление предусматривало, в частности, меры по расширению и улучшению подготовки кадров, введение специализации студентов с учетом характера их будущей работы, включение в учебные планы таких дисциплин, как советское строительство, хозяйственное право, судебная психология, исправительно-трудовое право, организацию юридической подготовки работников советских и хозяйственных органов, служебная деятельность которых связана с применением законодательства, разработкой и изданием правовых актов. Важной задачей являлось развитие научных основ организации высшего образования, конкретный анализ эффективности тех или иных форм подготовки юридических кадров.

Следует отметить, что, несмотря на значительное увеличение числа студентов-юристов в 60-70-е годы сказывалась нехватка кадров с высшим юридическим образованием. В печати справедливо отмечалось, что юридические ведомства, советские и другие учреждения испытывают крайнюю нужду в правоведах с высшим образованием. Так, в исполкомах Архангельской области работает незначительное число юристов с высшим образованием; требуются юристы и в другие организации этой области; даже по Ленинграду систематически не удовлетворяются заявки на специалистов, оканчивающих факультет¹. Это было связано с отбором абитуриентов для поступления на юридические факультеты: требования рекомендации общественных организаций, а также наличием двухлетнего производственного стажа. Вот как охарактеризовывает сложившуюся ситуацию А.Ф. Шебанов: «Если рекомендации общественных организаций содействуют более тщательному отбору абитуриентов, то существующие еще ограничения при приеме на юридические факультеты университетов (требования двухлетнего производственного стажа) нуждаются в пересмотре. Предположение о том, что наличие двухлетнего производственного стажа придает абитуриенту «житейскую мудрость», не всегда правильно. Молодежь, пришедшая в вуз непосредственно из школы, по сравнению со студентами «со стажем», как правило, имеет лучшую общеобразовательную подготовку, более высокую успеваемость, дает значительно меньший отсев. Пополнение факультетов молодежью «без стажа» усилит интерес студентов к научной работе и предотвратит такое положение, когда специалисты оканчивают вуз в возрасте 27-30 лет и даже старше².


§ 3. Болонский процесс и система юридического образования в России


В последнее время, как на федеральном, так и региональном уровнях широко обсуждается проблема реформирования российской высшей уколы. В связи с чем предлагаются различные варианты подобной реформы, направленные на повышение конкурентоспособности на мировом рынке труда отечественных специалистов, в том числе юристов. Представляется, что одним из магистральных направлений модернизации образовательного механизма может стать тесная взаимосвязь высших профессиональных образовательных учреждений и организаций академического типа. Однако прежде чем приступить к тонкой настройке данного достаточно сложного направления, необходимо осознать свой собственный опыт в этой сфере, так сказать вспомнить хорошо забытое старое, и использовать его в новых экономических и политических условиях.

Идеи разработки и внедрения многоуровнего образования в российских вузах обсуждались научно-педагогической общественностью еще в конце 80-х годов XX в. Последнее десятилетие реформирования национальной системы высшего образования в России проходит в рамках так называемого Болонского процесса, целью которого выступает создание единого общеевропейского пространства высшего образования. Не исключением стало и юридическое образование.

В связи с этим актуальным для рассмотрения будет вопрос о реализации трех первоочередных задач Болонского процесса: принятие трехуровневой модели высшего профессионального образования, использование кредитной системы пери характеристике учебной нагрузки и введение Европейского приложения к диплому. Эти проблемы мы попытаемся рассмотреть в настоящем параграфе.

Единство европейского пространства высшего образования обеспечивается, прежде всего, введением сходных периодов обучения и названий для них. Болонская декларация так формулирует эту задачу, стоящую перед европейским сообществом высшего образования: «Принятие системы легко читаемых и сравнимых степеней,.. в основном базирующихся на двух основных циклах, начальном и последующем. Доступ ко второму циклу должен обусловливаться успешным завершением первого цикла, длящегося не менее трех лет. Степень, присваиваемая после первого цикла, должна соответствовать европейскому рынку труда как обеспечивающая достаточную квалификацию». Тем самым было признано целесообразным поделить высшее образование на два уровня, чтобы дать возможность различным категориям студентов по желанию получать высшее образование разного качества с различными сроками обучения. В Болонской декларации степень «доктора наук» отдельно не упоминается. На Берлинской конференции министров, отвечающих за высшее образование в европейских странах, в 2003 г. было принято решение включить в эту схему в качестве третьего уровня доктора наук.

Согласно указанной модели первый уровень европейского высшего образования – бакалавр. Болонская декларация устанавливает, что для завершения первого уровня необходимо не менее трех лет подготовки. На съезде европейских ректоров Саламанке было констатировано, что первый уровень требует набора студентом от 180 до 240 академических кредитов. Выпускник, имеющий степень бакалавра, вправе продолжить обучение на втором уровне, по завершении которого присваивается степень магистра. Самый высокий уровень европейского высшего образования предполагает обучение в докторантуре. Нормативных требований для сроков подготовки в магистратуре и докторантуре не устанавливается. На основе анализа образовательного законодательства стран, вовлеченных в Болонских процесс, можно сделать следующий вывод. Доминирует следующая схема двухуровневой модели: три года бакалавриат + два года магистратура. Таким образом, для получения степени магистра, как правило, необходимо пять лет обучения.

В России многоуровневая подготовка в высшем образовании используется с 1992 г. Однако она существенно отличается от общеевропейской модели. Так, ФЗ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» устанавливает три ступени высшего профессионального образования: бакалавр (со сроком обучения не менее 4 лет), дипломированный специалист (не менее 5 лет) и магистр (не менее 6 лет). Согласно указанному Закону соответствующие образовательные программы могут быть реализованы непрерывно и по ступеням. В нем предусмотрена также возможность получения неполного высшего профессионального образования со сроком обучения не менее двух лет.

Фактически реализуются две схемы. Первая предусматривает пятилетнее обучение по программам подготовки дипломированного специалиста, вторая включает освоение четырехлетней программы бакалавра с возможностью продолжения образования в специалитете (+ один год) или магистратуре (+ два года обучения). Модель (четыре + два), закрепленная в настоящий момент в российском законодательстве об образовании, не подходит под европейские каноны.

В связи с этим предлагается в рамках более полного вхождения России в единое европейское пространство высшего образования ввести в качестве основной наиболее распространенную болонскую модель первых двух уровней высшего образования: трехлетний бакалавриат и двухлетняя магистратура. Образовательный стандарт для нового трехлетнего бакалавриата можно разработать на базе существующих учебных программ среднего профессионального образования и четырехлетнего бакалавриата. Подготовка магистра с пятилетним образованием в данном случае в большей степени будет основана на нынешнем обучении специалиста.

Отличительной чертой российской образовательной системы является двухуровневая структура ученых степеней. В академической прессе неоднократно отмечалось, что российская ученая степень кандидата наук по основным критериям (в частности, по срокам обучения и качеству образования) сопоставима, а зачастую и превосходит европейскую степень доктора наук. Однако вопрос о признании нашей степени кандидата наук за рубежом не всегда решается однозн6ачно. Одним из препятствий выступает то обстоятельство, что сам термин «кандидат» в других странах имеет совершенно иное значение.

Учитывая отмеченное, представляется необходимым рассмотрение следующего вопроса: «в целях обеспечения международного признания называть кандидата наук доктором. Что же касается принятой в настоящее время в России ученой степени доктора наук, то она имеет чисто российское происхождение и предназначение. Несомненно, это самая высокая по международным стандартам научная квалификация, которая может считаться на национальном уровне как характеристика научных достижений ученого в той или иной области наук»¹.

Профессор Л. Гребнев отмечает, что наш «доктор наук» - степень сугубо «научная», а не «образовательная», а значит, она лежит вне правового поля «высшего образования»². Для нее невозможно придумать никакой образовательный стандарт уже по той причине, что докторантура в нашей стране – это развитие научной квалификации в режиме «самообразования» без каких-либо обязательных занятий, экзаменов. В связи с этим он предлагает законодательно закрепить степень доктора наук как научную и вывести из сферы профессионального образования.

В литературе высказываются различные возможные варианты по дальнейшему названию нынешнего доктора – например, «заслуженный доктор» или «доктор Академии наук». Важно только, чтобы название отражало более высокий, над болонский, национальны статус, указанной степени по сравнению с зарубежным доктором наук.

В настоящее время в России по специальности «Юриспруденция» ведут подготовку 484 государственных вуза и филиалов и 577 негосударственных вузов. Даже для такой масштабной страны, как Россия, 1058 учебных заведений, выпускающих юристов, - весьма внушительная цифра. Встает закономерный вопрос: насколько качественно вузы реализуют образовательный стандарт по специальности «Юриспруденция» и насколько востребованы их выпускники? По мнению министерства, включение российской системы образования в Болонский интеграционный процесс должно привести к повышению качества образования и активизации самостоятельной деятельности студентов.

Перед высшим юридическим образованием встали задачи подготовки специалистов-юристов, отвечающих новым требованиям времени. Преимущество современного юридического образования в том, что готовится юрист широкого профиля, обладающий фундаментальными знаниями, способный решать разнообразные и комплексные задачи. Новый образовательный стандарт по юриспруденции предполагает подготовку специалиста-юриста в едином поле общечеловеческой культуры и подготовку профессионала в области права.

В учебный процесс юридического вуза активно входят новейшие образовательные технологии. Идет компьютеризация процессов образования, применяются интерактивные методы обучения, вводятся новые формы практической и научной работы в виде юридических клиник и других форм. В процессе обучения вводятся новые дисциплины, такие как: банковское, коммерческое, таможенное, налоговое право.

Дальнейшее реформирование юридического образования неразрывно связано с развитием и реконструкцией библиотек в области права. Подготовка специалистов в области юриспруденции должна строиться на базе современных обучающих технологий, где библиотека является основным базовым инструментом в предоставлении знаний и информации в области правоведения. Создание информационно-правового пространства вуза с библиотекой – это важнейшая составная часть образовательного процесса.

Одной из основных проблем является отсутствие единства мнений в отношении того, должен ли выпускник быть узким специалистом в какой-то области, либо это должен быть юрист, обладающий универсальными базовыми знаниями, компетенциями и качествами, позволяющими ему выполнять свои функции в различных юридических сферах деятельности. Действующие государственные стандарты не дают в полной мере ответ на этот вопрос. Это в свою очередь делает невозможным определение соответствия выпускников определенным требованиям. Складывается парадоксальная ситуация, в которой юридическое образование оказывается не ориентированным на студента – заказчика образовательных услуг. Это же не позволяет положительно ответить на вопрос, является ли существующая программа подготовки юристов, качественной. Проблема усугубляется отсутствием единого мнения по вопросу, кто должен формулировать образовательный заказ. Только ли это должны быть работодатели или к этому процессу должны быть привлечены представители общественности, научного сообщества, профессорско-преподавательского состава?

Жесткие государственные стандарты не позволяют разработать и внедрить новые содержание и методику юридического образования, что в свою очередь не позволяет эффективно организовать учебный процесс, определить, каким требованиям должны соответствовать преподаватели, каким должно быть ресурсное обеспечение образования, система организации и управления юридическим образованием.

Таким образом, можно сформулировать следующие цели реформирования юридического образования:

1. Поиска оптимального баланса между традиционными, оправдавшими себя и инновационными формами юридического образования, исключение позиций «реформа ради реформы»;
   
2. Качественное изменение содержания образования, направленное на усиление способности юристов реализовывать свои профессиональные функции в глобально меняющемся мире при неуклонном соблюдении национальных морально-нравственных ценностей с учетом взаимосвязанных потребностей личности, общества и государства;
   
3. Адекватность затрат на подготовку юристов национальным потребностям и оптимальное региональное распределение учебных заведений;
   
4. Связь правового просвещения и национальных нравственных и культурных ценностей при целенаправленной реализации мировоззренческой и воспитательной функций права в образовательном процессе;
   
5. Поиск оптимальных моделей взаимодействия национальной и иных систем юридического образования при неуклонном и последовательном сохранении всего позитивного, накопленного национальной юридической школой, при более критическом и осторожном подходе к международным рекомендациям в силу их иного цивилизационного происхождения;
   
6. Активизация научных исследований в области правового регулирования образовательной деятельности;
   
7. Дальнейшее совершенствование системы управления качеством юридического образования в области стандартизации и оптимизации образовательного процесса;
   
8. Усиление связи между учебными заведениями и работодателями, своевременное обновление квалификационных требований к должностям и специальностям.