Geum.ru

Михаил Мухамеджанов

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   24   25   26   27   28   29   30   31   32

По мере того, как он говорил, Ибрагим зажигался все больше и больше. Да, Дасаев предлагал удивительно выгодное и толковое дело. Причем, постоянно действующее. Желающих получить автомобили и запасные части было столько, что они все могли просто отобрать всю работу у автокомбината. Он уже прикидывал, кто таковыми мог быть, и получалось, что он мог просто спокойно завалить завод не только шасси, но заодно и собрать их на конвейере.

«Все так просто и гениально! – думал он. – Как же никто не додумался до этого раньше? Теперь есть, с чем идти к Дескову и Чудиновой».

Он горячо поблагодарил Дасаева за предложение, гениальную идею и отправился на завод. Тот пожелал ему удачи, и они условились встретиться вечером.


Чудинова даже подпрыгнула на стуле, когда он рассказал ей о предложение казанцев поработать перегонщиками. О предложение стать их представителем он умолчал. Об этом они условились с Дасаевым. Зачем заводчанам знать о том, что он будет получать деньги еще и в Махачкале, да и не только деньги. Это должно было оставаться втайне от всех, тем более, заработную плату, да и не только ее ему должны были присылать по почте или привозиться наличными, а он нигде не должен будет за нее расписываться. Это устраивало обе стороны.

- Все так просто и гениально! – воскликнула она. – Да это же решение всех проблем! Ты просто умница! Не зря я к тебе присматривалась, а потом воевала за тебя! Ты же теперь видишь, что я не зря уговорила тебя остаться. С тобой мы точно все наладим. У меня самой что-то подобное вертелось на уме, но, увы, что не дано, то – не дано. Недаром говорят, бабий ум короток, но ничего, твой ум, мой напор, глядишь, что-то, да выйдет. Ну, что идем к Дескову. То-то Рохман обрадуется. Полгода ждал бедный, когда же у тебя закончатся «калеки», а ты к нему снова за новыми. Причем, на этот раз он будет вынужден отдавать тебе столько, сколько попросишь ты. Представляю его физиономию. Он-то себя снова королем почувствовал, ан, - нет. Приходит Сабиров и приказывает отдать ему весь его хлеб, может быть, даже до последнего самосвала. Как же он теперь жить-то будет? На паперть что идти?

- Ничего, - улыбнулся Ибрагим. – Он свое возьмет. Я же ему вместо одного отобранного сразу три пригоню. Не потеряет свой жирок, даже больше растолстеет. Не правда ли?

- Да, совсем забыла. Твоя, правда. Глядишь, мы еще и план перевыполнять начнем. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! Смотри-ка, и это учел, нет, ты просто большой умница! Даже о начальнике сбыта подумал. Давай, срочно звони Дескову!

- А вы? – удивился Ибрагим.

- Ладно, ладно, не скромничай! Тебя-то он вне всякой очереди примет, а меня может, и не принять. Что я ему, начальник рядового отдела.

- Ну, хорошо, сейчас позвоню! Только перед этим хочу вас попросить вот о чем. Снимите меня, пожалуйста, с должности! Согласен, даже на рядового инженера. При этом обещаю, что подумаю обо всех трудностях в отделе.

- Вот это просьбочка! – округлила она глаза от удивления. – Я даже дар речи потеряла. И чем же тебя не устраивает твоя должность, позвольте спросить?

- Мне так думаться будет легче.

- Что-то ты финтишь? Ответственности боишься? Беда с вами, мужиками, все-то вы норовите за нас, баб спрятаться. Уж от кого-кого, а от тебя я такого не ожидала! Ты, как мне показалось, ее не боишься, да и работать тоже. Что-то здесь не так? Но ведь у тебя же тогда отнимут кабинет, машину, хотя машину, конечно же, оставят, но заплата-то все равно будет меньше.

- Бог с ним, с кабинетом, зарплатой и машиной тоже. Все-таки я не оставил мысли заниматься наукой. Честно говоря, думал, кончится эпопея с разукомплектованными, найду себе место потише и буду поступать в аспирантуру. Да и потом, какой из меня начальник? Я себя-то организовать не умею, а тут куча людей. Вы же обещали меня отпустить, когда я налажу дело.

- Ну, что ж, все это понятно, но дела ты пока еще не наладил, так, что давай подумаем! Обещать ничего не буду, но твое пожелание учту. Не буду же я мешать тебе, устраивать жизнь по своему разумению, но, честно говоря, очень жаль, если ты уйдешь. Ты прирожденный хозяйственник, хотя не знаю, может быть, и ученым будешь не плохим? Я ведь этого не знаю, всю жизнь на производстве.

В этот же день было получено добро, а еще через два дня, ошарашив комбинатовских перегонщиков, он на заводском автобусе привез на площадку сбыта ЗИЛа первую группу кавказских шоферов. Их было восемьдесят пять человек, все они были тщательно проинструктированы, имели требуемые классность и опыт. Гаишники у ворот выборочно поверили документы у десятерых, посмотрели на улыбающееся лицо Ибрагима, даже не стали смотреть выписанные путевые листы с заданием и удалились, а колонна из восьмидесяти шести сцепок двинулась в Мытищи. Последней сцепкой управлял сам Ибрагим, которому за один день повысили требуемую классность в мытищинском ГАИ. В этот раз на склад приема его последняя сцепка была принята без замечаний в два часа дня. Получалось, что без проблем можно было сделать еще и вторую ходку. Останавливало лишь то, что отдел сбыта был не готов выдать сразу все сто семьдесят автосамосвалов. Да и начальник отдела сбыта Рохман просто сошел бы с ума, а он, ой, как был еще нужен. Требовалось время, чтобы увеличить их объем. Пришлось следующую поездку отложить на день.

А еще через две недели Ибрагима попросили приостановить свою «кипучую» деятельность. Начальник сборочного цеха взмолился, что не поспевает собирать самосвалы, а склад приема был забит настолько, что пришлось организовывать охрану машин, оставшихся на улице. Комбинатовские водители, напуганные таким поворотом дела, тоже подтянулись и с дисциплиной, с объемом работ. По крайней мере, старый костяк стал регулярно выполнять по две ходки.

Ко всему прочему выяснилось, что отдел тоже не поспевает с поставкой комплектующих, причем, самой же группой Ибрагима. Пришлось подключиться еще и к ним.


-8-

На производственном совещании у главного инженера Савельева, где подводились итоги прошлого месяца, Ибрагим чувствовал себя королем. Все поздравляли и благодарили его за работу. Впервые за последние четыре года план был выполнен с большим опережением и заделом. Все это обещало большие премии и благодарность министерства. На производственном совещании присутствовал сам Десков и с нескрываемой радостью поглядывал на своего протеже.

Ибрагим даже немного устал от доброжелательных взглядов, во многих из которых иногда вспыхивали искорки зависти. Он сидел смущенный и с напускным уставшим видом. Самый победоносный и доброжелательный взгляд был у Нины Павловны.

- Я считаю, что к нашим просьбам и замечаниям следует прислушиваться, - говорила она. – Нам удалось подтянуться, поэтому теперь следует обратить внимание и на производственные службы. Если бы нас не сдерживали, мы бы могли сработать намного лучше. Почему каждый раз бьют только нас и отдел снабжения? Вы же, наконец, теперь ясно видите, что не только мы – виновники в срывах плана. Всегда получается так, производство из сил выбивается, а мы сидим на печи и только семечки лузгаем. Прошу руководство самым серьезным образом обратить не это внимание и не искать виноватых, которые, как все привыкли, только мы. Думаю, нет я уверена, что мы еще не раз докажем, что мы тоже умеем работать, а порой даже лучше…

Договорить ей не дала внезапно распахнувшаяся дверь, на пороге которой стоял главный бухгалтер завода Федченко Иван Андреевич. По его виду было понятно, что произошло что-то страшное и кошмарное. Его последние, редкие волосы были вздыблены, глаза были наполнены ужасом, а руки дрожали, держа какие-то бумаги.

- Иван Андреевич, что случилось? – воскликнул встревоженный Десков.

- Г-де Са-а-биров? – промычал он дрожащим, чуть не плачущим голосом.

- Вот он, - указал Десков на ошарашенного Ибрагима. – Он у нас сегодня герой.

- Ка – к-кой гер-р-рой? Он – он – ужас! – уже рыдая, вымолвил Федченко, посмотрев на Ибрагима так, как будто увидел конец света.

- Да что же случилось? – снова нетерпеливо спросил Десков.

Федченко только открывал рот, показывал рукой с бумагами на Ибрагима и не мог вымолвить ни единого звука. Потом он откашлялся, показал рукой, чтобы все вышли и остались только Десков и Ибрагим. Когда все это поняли и стали быстро освобождать кабинет, он показал еще на Нину Павловну.

- Мы вас внимательно слушаем, Иван Андреевич! – проговорил Десков, когда закрылась дверь за хозяином кабинета Савельевым.

- Владимир Иванович, - начал говорить Федченко, которому никак не удавалось справиться с волнением и дрожью. – Я даже не знаю, как сказать? Это выше моего понимания. Это просто ужас какой-то!

- Да, говорите же, Иван Андреевич! – попросил Десков, теряя терпение и начиная раздражаться. – Успокойтесь и говорите!

- Сейчас, Владимир Иванович, чуть-чуть приду в себя и скажу! – ответил он и засунул, видимо еже очередную таблетку валидола. - Вы только сначала посмотрите на эту ведомость. Это, между прочим, ведомость на зарплату.

Десков взял в руки ведомость, надел очки и начал ее смотреть.

- Вы на эту строчку посмотрите! – Федченко показал ему очками на бумаге. – Что это такое?

- А вы не ошиблись? – спросил его Десков, почесав висок.

- Нет, это не ошибка, - ответил Федченко. – Мы тщательным образом все проверили. Начислено все верно. Мы даже звонили на ЗИЛ. Сам главбух тоже ужаснулся, но подтвердил. У них ведь зарплату ЭВМ считает, но они все проверили, все верно, именно эти цифры. Ни копейкой больше, ни копейкой меньше.

- Да! – выдохнул Десков. – Ну, и дела!

- Да, да, Владимир Иванович! – стал кивать Федченко. – И что самое ужасное, я по закону должен все это выдать. Меня же в банке повесят.

- Да вы не волнуйтесь, Иван Андреевич! – сказал Десков и посмотрел на Ибрагима с Чудиновой, которые сидели уже неживые. Они поняли, что произошло что-то из ряда вон выходящее, а они каким-то образом причастны к этому.

- Да как же не волноваться, Владимир Иванович? – вскрикивал Федченко. – Он каждый раз у нас так получать будет? У нас же даже всему отделу и то меньше начислено. Он что с инкассацией свои деньги будет забирать или мне переводить их на книжку?

- Иван Андреевич, успокойтесь! – еще раз сказал Десков. – Сейчас мы во всем разберемся. Думаю, все уладим, - и, обращаясь к Чудиновой с Ибрагимом, протянул им ведомость, – Да, ребята, натворили мы дел!

Взглянув на цифры, стоящие против фамилии Ибрагима заставили теперь ужаснуться и их. В колонке, где указывалась сумма к выдаче на руки, стояло - 16885 рублей 43 копеек. И это не считая его основной довольно приличной для советского служащего зарплаты в 457 рублей, которая была проставлена строкой ниже и составляла где-то сороковую часть от первой начисленной суммы.

Стало, наконец, понятно, как это произошло.

Шасси Ибрагим получал по своей доверенности, а зиловская бухгалтерия справедливо начисляла ему заработную плату. За каждое перегнанное шасси были установлены расценки в размере 17 рублей 56 копеек. Ну, а дальше все просто. За первую неделю было перегнано 164 сцепки, за вторую – 228. Умножаем это на три, получаем 1176 шасси, а в итоге выходило, что за их перегон было начислено двадцать с половиной тысяч. И получалось, что за две неполных недели, вернее, всего лишь за четыре рабочих дня Ибрагим умудрился один заработать столько, сколько бы ему пришлось зарабатывать за три с лишним года. Как раз на трое «Жигулей» да еще и прицепом в придачу.

Теперь стало понятно и состояние Федченко, ему было, отчего прийти в ужас. Его с большим трудом удалось успокоить твердым обещанием Ибрагима, не получать этих денег, а Десков уговорил его подумать, как представить все это ошибкой. Иван Андреевич обещал подумать и, удаляясь, несколько раз переспрашивал Ибрагима, что тот никогда и ни при каких обстоятельствах не потребует начисленной ЗИЛом суммы. После того, как он удалился, оставшиеся стали напряженно думать, как продолжить так удачно начатое дело, исключив подобные ляпы.

- Владимир Иванович, разрешите, мне высказаться? – нарушила тишину Чудинова.

- Конечно, Нина Павловна! – разрешил Десков. – Мы вас очень внимательно слушаем.

- Понимаете, Владимир Иванович, - говорила она. – ЗИЛ все равно будет перечислять деньги, поэтому не вижу ничего зазорного в том, чтобы их получать и выплачивать нашим помощникам, то есть людям, которых завербует Ибрагим Рахимович. Думаю, что нужно заключать с ними трудовые соглашения, составлять расходные ведомости на зарплату и получать их росписи в получении. Единственной загвоздкой будет то, что деньги начисляться и перечислять нам будут с большим опозданием, а именно тогда, когда эти водители будут уже у себя дома. Думаю, что мы с Ибрагимом Рахимовичем как-то решим этот вопрос. Во всяком случае, очень постараемся. Короче, я высказала вам официальную версию, а как получится наяву, вам, вероятно, знать будет не интересно? Главное, не загубить такое интересное и важное дело, не правда ли?

- Я вас понял, Нина Павловна, - сказал Десков. – И, конечно же, не возражаю. Зная вас, надеюсь, что все будет в порядке, но хотелось бы напомнить, что дело очень рискованное, и все его подробности должны остаться в этом кабинете и только среди нас троих. Нежелательны даже слухи об этом.

- Уверена, что вам беспокоиться будет не о чем! – ответила Нина Павловна и посмотрела на Ибрагима. – Хотелось бы, чтобы ваши замы нас не трогали, тогда все будет в порядке. Думаю, что Ибрагим Рахимович такого же мнения?

- Безусловно, мы все сделаем, как нужно! – согласился Ибрагим. – Полностью согласен с Ниной Павловной, дело ни в коем случае останавливать не нужно, это на сегодняшний день – единственный выход, чтобы добиться выполнения плана, а что касается технической стороны вопроса, постараемся учесть все тонкости. Добавлю, что требуется квалифицированная юридическая консультация, чтобы с законностью все было в полном порядке. Могу это взять на себя. Честно говоря, мне тоже хотелось бы спать и жить спокойно. При этом уверяю, что информация дальше этих стен не просочиться, хотя какую-то правдоподобную версию для окружающих придумать необходимо. Все равно нас будут подозревать во всех смертных грехах, так уж лучше им дать самим какую-то легенду.

- Слушай, Ибрагим Рахимович! – лукаво улыбнулась Нина Павловна. – А ты, случаем, не чекист? Уж больно ты ловко выстраиваешь схемы, да еще с такой подстраховкой, учетом всех тонкостей. Да и терминология, ну точно чекистская – легенды, правдоподобная версия, законность.

- Уверять, и бить себя в грудь, что это не так, было бы глупо, но я все же отвечу. Нет, Нина Павловна, я не чекист, хотя они упорно меня вербовали. Не скрою, у меня есть друзья и чекисты, и милиционеры, причем, друзья настоящие, как это ни странно. Но, как они не выдают своих тайн, так и я не выдаю им свои. Можете мне верить или нет, это ваше дело, но даже, если бы я им был, то не в моих интересах, чтобы кто-то знал обо всех моих делах, тем более связанных с неучтенными деньгами. Надеюсь, я вас убедил?

- Вполне, но я оставляю право на некоторые сомнения, - еще раз лукаво улыбнулась Чудинова

- Думаю, что прения сторон окончены? – улыбнулся Десков и, посерьезнев, продолжал. – Тогда позвольте мне подвести итог. Дело вы продолжаете, продумывая все тонкости с точки зрения соблюдения законности. Прошу вас быть предельно осторожными и внимательными с людьми, которых вы будете нанимать. Любое ЧП, как вы понимаете, может, не только положить этому конец, но и закончиться большими неприятностями. Наблюдая за работой Ибрагима Рахимовича должен отметить, что он справляется с эти очень неплохо, но есть моменты, когда его немного заносит. Поэтому прошу учесть это, и действовать только вдвоем, обдумывая каждый шаг или момент! Ибрагим Рахимович внес дельное предложение насчет юридической консультации. Подумайте об этом! Я, в свою очередь, тоже постараюсь вам помочь. Так, мне думается, будет спокойно всем. При малейшем намеке на неприятные ситуации докладывать мне! Остается пожелать нам всем удачи и плодотворной работы! Что касается ваших непосредственных начальников и моих замов, не волнуйтесь! Можете смело говорить им, что именно это дело я взял под свой контроль лично. Со своей стороны постараюсь, чтобы они вас оградили от своей опеки. Понятно, что они проявят интерес, вот и подумайте, что им отвечать? Да и не забудьте сообщить об этом мне! Ну, что - за работу?

- Владимир Иванович, у меня есть еще одно замечание! – сказала Чудинова.

- Да, Нина Павловна! – ответил Десков. – Слушаю вас!

- Дело в том, что Ибрагим Рахимович просит освободить его от должности, - ответила Чудинова. – Правда, уверяет, что дело не оставит и доведет его до конца.

- Это как? – удивился Десков, обращаясь к Ибрагиму. – Чем же вас не устраивает эта должность? А потом, как же вы будете справляться с этим делом, если вдруг перейдете на другую? Кто будет общаться с Рохманом? Нет, я с этим категорически не согласен!

Ибрагим попытался объяснить это своим желанием заняться наукой, но Чудинова остановила его и попыталась объяснить сама.

- Я думаю, что просьбу Ибрагима Рахимовича надо удовлетворить. Он хочет заниматься наукой и это похвально. Честно говоря, я ему даже завидую, но мешать не буду. Конечно же, мы это сделаем не сразу. Пока подберем человека на его место, он еще поработает. А после Рохмана возьму на себя. Я тут подумала и решила, что так даже будет лучше. Должность ему будет только мешать, сами знаете, хозяйственные и организационные заботы, те же совещания, оперативки – это все не для него, тем более он на них большей частью спит. А вот если его от всего этого освободить, он и думать, и работать будет лучше. Он мне все это пытался объяснить, но я сначала думала, что он боится ответственности, а потом вдруг, как осенило. Он же на самом деле работает, думает и загорается делом только тогда, когда чувствует свободу. Ничего не поделаешь, он у нас – что-то вроде свободного художника. Я понаблюдала за его работой в отделе и ужаснулась. Он за эти три недели измаялся так, что я даже испугалась. Хорошо еще, что ездил на ЗИЛ. Вот там он еще горел, а как появлялся в отделе, так даже углями не тлел. Как это ни странно, но он не любит быть начальником. С ужасом смотрел на своих подчиненных и не знал, что с ними делать? Видно и в самом деле права молва, что в начальники лезут одни дураки, как, например, я. Это на самом деле удивительно: такая дикая страсть, такой бешеный темперамент – когда живое дело, и такая жестокая, унылая тоска – когда рутина и бытовые, обыденные дрязги. Короче, я не возражаю, если его оставить в отделе, например, ведущим инженером. Это, между прочим, и делу поможет. По крайней мере, к нему будет меньше внимания, да и от высокого начальства подальше, и народ немного успокоиться. Вот вам и легенда. А то он так нагремел на заводе, да и не только на нем одном, что от этого звона даже двинуться невозможно, чтобы каждый ни спросил, а как там наш благодетель?

- Ну, что ж, Нина Павловна, делайте, как считаете нужным! – согласился Десков. – И все-таки жаль! У меня на Ибрагима Рахимовича были другие планы, а он опять со своей наукой. Ну, ему виднее. Но, надеюсь, все наши договоренности остаются в силе?

- Безусловно! – ответила Чудинова и вопросительно посмотрела на Ибрагима.

- Все свои обязательства постараюсь выполнить! – ответил он. – И не только в отношении «шасси».

- Ну, что же, я очень рад! – сказал Десков. – И особенно тому, что вы поладили. Я, почему-то, в это очень верил. И все-таки, ребята, не нашумите так, чтобы всех нас вышибли с завода! Понимаю, у вас появятся средства, большей частью неучтенные, но все это должно знать границы. Ну, а я, как вы должны понимать, не всесилен и не всегда смогу вас прикрывать. Договорились?


-9-

В условиях нормально развивающейся экономики, вероятнее всего, такие способы решения производственных задач были бы невозможны, да и не нужны. В Советском Союзе, где все было перевернуто с ног на голову, было возможно еще и не такое. «Теория развитого социализма», провозглашенная его лидерами, трещала по всем швам. Самое грустное, что даже те, кто считал, что трудится и живет честно, все равно волей-неволей участвовал в этом чудовищном идиотизме, если он только желал трудиться. Любое, самое незначительное телодвижение вовлекало жителей этой страны в общую агонию.

Потом это время назовут «застойным», тоталитарным. Его будут много критиковать, осуждать, даже предъявлять серьезные претензии, но оно было таким, каким было, и имело даже свои положительные стороны. По крайней мере, люди жили, влюблялись, рожали и растили детей, имели общие и личные цели, причем, светлые и добрые, даже если они вели в никуда.

Ибрагим часто потом задавался вопросом: насколько неблаговидна, может быть, даже преступна была тогда его деятельность? Самое смешное, что даже с точки зрения социалистического общества он и Чудинова закона не нарушали. Умные, толковые юристы помогли им составить такую схему, при которой они вообще не подлежали никакой ответственности. Наоборот, они были победителями и героями, решившими сложнейшую и важную задачу, которая помогла заводу увеличить выпуск продукции. Без них самосвалы бы не выпускались в полном объеме, а завод попросту бы простаивал.

Между тем, картина с доставкой шасси на завод резко изменилась. Теперь уже Мытищи диктовали свои условия автокомбинату, на котором сразу же присмирели и руководство, и сами водители. Теперь уже они бегали за Ибрагимом «на задних лапках» и умоляли не лишать их работы.

Он уже несколько раз вывозил на ЗИЛ такое количество своих водителей, что полностью лишал комбинат суточного плана перегона. Первыми к нему на поклон прибежали встревоженные перегонщики. Он в полном молчании дождался последнего и объявил:

- Мужики, честно говоря, мне бы не хотелось, ссориться с вами, вспоминать старые обиды и упреки. Лично я готов, забыть все, но, как вы теперь видите, мы, мытищинцы не забыли ваших уроков и даже извлекли из них пользу. Короче, я представляю не профсоюзную организацию и не намерен терпеть все ваши прежние выходки, но твердо обещаю, что оставлю работу тем, кто пойдет на наши условия. Они очень просты – честная работа, никаких пьянок, саботирования, прогулов и так далее. Соглашусь, что бывает всякое, так вот. Первый срыв еще как-то понять и простить можно, после второго рекомендую, сразу же идти в свой отдел кадров и писать заявление по собственному желанию. Обещаю, что самых добросовестных работников мы будем продолжать отмечать, но, конечно же, не в том объеме, как прежде. И только так сохранится и наша дружба, и взаимопонимание. Да и еще немаловажное замечание. Советую, подружиться с нашими водителями. Они, как вы должны понимать, тоже бьются за эту работу. Единственное их отличие от вас, что все они приезжие и плохо знают трассу. Это вынуждает нас давать сцепки вам, но учтите, все они тоже классные водители и нам не составит особого труда подтянуть их до вашего уровня, а может, и выше. На сегодняшний день, ответственности и желания в них намного больше. Это все, что я хотел сказать, а теперь идите и думайте!