Г. В. Белякова словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке монография

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Г.В. Белякова

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ

СУФФИКСАЛЬНЫХ ЛОКАТИВНЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ

В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Монография

Издательский дом «Астраханский университет»

2007

ББК 81.411.2–211

Б43

Рекомендовано к печати редакционно-издательским советом

Астраханского государственного университета

Научный редактор:

доктор филологических наук, профессор Н.Ф. Алефиренко

Рецензенты:

доктор филологических наук, профессор

Вятского государственного гуманитарного университета

С.В. Чернова;

доктор филологических наук, профессор

Волгоградского государственного педагогического университета

М.Н. Заметалина

Белякова, Г. В. Словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке [Текст] : монография / Г. В. Белякова. – Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2007. – 170 с.

Посвящена изучению одной из самых сложно организованных словообразовательных категорий – категории суффиксальных nomina loci.

Адресуется учёным-исследователям, преподавателям и студентам филологических специальностей университетов, колледжей и лицеев, а также учителям русского языка средних школ.

ISBN 5-88200-986-3

© Издательский дом

«Астраханский университет», 2007

© Г.В. Белякова, 2007

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 5

Глава 1. СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ

КАК ДЕРИВАТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА 9

1.1. Словообразовательная категоризация:

концептуальные подходы 9

1.1. 1. Одноструктурные комплексные единицы

системы словообразования 9

1.1.2. Словообразовательная категория

как одноструктурная единица системы словообразования 17

1.1.2.1. Формирование понятия словообразовательной категории 17

1.1.2.2. Место словообразовательной категории

в иерархии одноструктурных комплексных единиц

системы словообразования 27

1.1.2.3. Компоненты словообразовательной категории 32

1.2. Кодеривация производных

одной словообразовательной категории 39

Глава 2. СТРУКТУРА СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КАТЕГОРИИ

СУФФИКСАЛЬНЫХ ЛОКАТИВНЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ 44

2.1. Понятие суффиксальных локативных существительных 44

2.2. Компоненты словообразовательной категории

суффиксальных локативных существительных 49

2.2.1. Производящая база словообразовательной категории

суффиксальных локативных существительных 49

2.2.2. Словообразовательное значение словообразовательной

категории суффиксальных локативных существительных 53

2.2.3. Морфемарий словообразовательной категории

суффиксальных локативных существительных 55

2.3. Субкатегории словообразовательной категории

суффиксальных локативных существительных 63

2.3.1. Формальные субкатегории 63

2.3.2. Семантические субкатегории 63

2.4. Кодеривация суффиксальных локативных существительных 71

Глава 3. ЛЕКСИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КАТЕГОРИИ

СУФФИКСАЛЬНЫХ ЛОКАТИВНЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ 77

3.1. Понятие потенциала в дериватологии 78

3.2. Понятие ограничений в образовании производных слов 87

3.3. Ограничения в образовании суффиксальных

локативных существительных 98

3.3.1. Внеязыковые ограничения 98

3.3.2. Языковые ограничения 99

3.3.2.1. Исходные ограничения 99

3.3.2.2. Результирующие ограничения 105

3.4. Потенциал словообразовательной категории

суффиксальных локативных существительных 122

3.4.1. Возможности пополнения состава производящих основ 122

3.4.2. Возможности пополнения состава морфемария 128

3.4.2.1. Заимствование суффиксов 128

3.4.2.2. Расширение объёма значений суффиксов 132

3.4.3. Возможности пополнения состава

семантических субкатегорий 135

Заключение 140

Список принятых сокращений 141

Библиографический список 144

Введение

Пространство как одна из фундаментальных категорий бытия всегда была в центре внимания учёных – представителей различных областей знания: философии, логики, физики, астрономии, языкознания, культурологии и др. При всём различии подходов есть общее мнение о том, что понятие пространства весьма сложно, противоречиво и (в качестве объекта исследования) практически неисчерпаемо.

В философии пространство понимается как «форма бытия материи, характеризующая её протяжённость, структурность, сосуществование и взаимодействие элементов во всех материальных системах» (ФЭС, с. 541). Общепризнанной является связь пространства с другой формой бытия материи – временем.

Между этими категориями существуют достаточно сложные взаимоотношения. По замечанию В.Г. Гака, пространство воспринимается человеком легче, чем время: «для того, чтобы постичь пространство, достаточно открыть глаза, повернуть голову, протянуть руку и т.п. Пространство – одна из первых реалий бытия, которая воспринимается и дифференцируется человеком. Оно организуется вокруг человека, ставящего себя в центр макро- и микрокосмоса» (Гак 2000, с. 127).

Т.И. Вендина, отмечая, что С.М. Толстая в своих работах «привела убедительные примеры из славянской мифологии, доказывающие, что время и пространство, будучи фундаментальными определителями бытия, задают исходные ориентации, на основе которых строится любая картина мира», высказывает следующие важные для нас суждения: «То, что пространство и время относятся к ценностным категориям русского языкового сознания, подтверждается и фактами словообразования, поскольку именно эти категории часто являются объектом словообразовательной детерминации, что уже само по себе свидетельствует об их значимости для носителей языка: эта значимость и является побуждающей способностью к словотворческим усилиям человека. При этом чрезвычайно существенным представляется и тот факт, что именно эти категории участвуют в номинативном освоении других семантических сфер языка, поскольку и пространство, и время (как доказала современная психология) постоянно пополняются множеством предметно обусловленных всеобъемлющих систем отношений. В культурной парадигме носителей языка пространство и время "одушевляются" человеческим присутствием» (Вендина 1999, с.136).

Обоснование важности изучения с лингвистических позиций категории пространства встречается практически в каждой работе. Однако, пожалуй, наиболее масштабным из них является философское обобщение, сделанное О.Я. Ивановой: «С древних времён человечество осознаёт себя в пространственно-временном континууме, понятие которого имеет глубокие основания и в языке. Язык как одно из важнейших явлений цивилизации пронизан пространственными координатами и наполнен лексикой с пространственным значением» (Иванова 2004, с. 3).

Лингвокогнитивную значимость изучения проблемы категории пространственных существительных определил Б.Н. Яковлев: «Исследование наименований места является важным для установления тех контекстуальных (ситуационных) признаков, которые выполняют ключевую роль в осмыслении человеком пространственных отношений реального мира и последующего моделирования процессов речемыслительной переработки информации» (Яковлев 1980, с.1–2).

При этом приходится констатировать, что исследованность способов вербализации категории пространства в сфере словообразования находится на начальной стадии. И это несмотря на то, что проблема вербализации пространственных отношений на разных уровнях русского языка всегда находилась в центре внимания лингвистов (Р.А. Агеева, Р. Беленчикова, Т.И. Вендина, М.В. Всеволодова и Е.Ю. Владимирский, З.Г. Киферова, Е.В. Красильникова, Е.С. Кубрякова, Д.А. Осильбекова, М.Ш. Мусатаева, Г.В. Рагульская, Н.А. Сабурова, Е.К. Савинова, В.В. Тихонова, Л.Н. Федосеева, Б.Н. Яковлев, Е.С. Яковлева и др.).

Специфика субстантивной вербализации того или иного опредмеченного явления словообразовательными средствами заключается прежде всего в особом свойстве деривата – свойстве двойной референции – отнесённости к миру действительности и отнесённости к миру слов. Однако когнитивно-языковые механизмы осуществления двойной референции в процессе порождения производного имени существительного всё ещё остаются в науке «неуловимой жар-птицей». Между тем именно дериватология имени существительного позволяет понять, какие явления внеязыковой действительности и какими словообразовательными средствами получают пространственную маркировку. Сам выбор какой-либо реалии в качестве объекта субстантивной номинации в единстве с её словообразовательной детерминацией свидетельствует о значимости данной реалии для формирования и функционирования языкового сознания. Активность словообразования в языковой категоризации мира несомненна: анализ словообразовательных значенией (СЗ) дериватов позволяет понять, «какое концептуальное или когнитивное образование подведено под "крышу" знака, какой квант информации выделен телом знака из общего потока сведений о мире» (Кубрякова 1993, с. 23).

В современном русском языке существительные со значением места образуются, как известно, разными способами: суффиксальным (калинник, картофелище, ложбина, зимовка), префиксально-суффиксальным (взгорбок, заболотье, межгорье), сложением слов или основ (овощехранилище, сейсмостанция, кинотеатр), префиксальным (субарктика, подтропики), субстантивацией (приёмная, учительская, ванная). Однако наиболее востребованным способом вербализации концепта «пространство» в русском языке (наряду со словосложением) является, пожалуй, суффиксальное словопроизводство локативных существительных. Видимо, поэтому локативные существительные никогда не были обделены вниманием русистов. Однако специфика суффиксальных локативных существительных в современном русском языке по сравнению с локативами, образованными другими способами, всё ещё остаётся открытой проблемой, требующей исследования с позиций когнитивной дериватологии, в частности с точки зрения словообразовательной категоризации познаваемой действительности.

Понятие словообразовательной категории (СК), хотя и остаётся одним из наиболее востребованных, используется в русской дериватологии непоследовательно и даже противоречиво.

К проблемам, связанным с словообразовательной категорией, не оставались безучастными практически все учёные, которые в той или иной мере обращались к дериватологии: Н.В. Крушевский, В.А. Богородицкий, А.А. Потебня, М.М. Покровский, В.В. Виноградов, И.И. Ковалик, М. Докулил, И.С. Улуханов, Е.А. Земская, В.В. Лопатин, И.Г. Милославский, А.Н. Тихонов, В.Н. Немченко, Р.С. Манучарян, З.М. Волоцкая, Д.А. Осильбекова, В.М. Грязнова, Е.И. Коряковцева, Г.А. Пастушенков, Г.П. Нещименко и Ю.Ю. Гайдукова, Ю.Г. Кадькалов, Э.П. Кадькалова, Т.Г. Борисова, О.Я. Иванова, Т.В. Кузнецова и др. Однако существование различных, подчас взаимоисключающих точек зрения, недостаточность теоретического обоснования когнитивно-семантической сущности СК, отсутствие системного представления проблемы СК и чётких критериев её описания как комплексной единицы делают недостаточными существующие концепции. Кроме этого, отсутствие единого, общепринятого понимания СК как единицы системы словообразования оставляет тему открытой для дальнейшего исследования. Выявление в существующей научной литературе асистемных и противоречивых суждений делает потребность в проведении детального анализа СК крайне актуальной.

Данное исследование актуально ещё и потому, что выстраивается по трёхчастной схеме «исчисление – объяснение – прогнозирование». Для реализации такой инновационной стратегии в познании сущности СК в работе впервые используется предложенный И.С. Улухановым исчислительно-объяснительный метод, позволяющий не только ответить на основной вопрос словообразования («Как сделаны слова?»), но и показать при этом креативную роль СК.

Особую актуальность исследованию производных слов придаёт моделирование дериватов, находящихся в зоне действия СК.

Справедливости ради следует отметить, что локативные существительные неоднократно становились объектами лингвистических исследований. Однако специфика суффиксальных локативных существительных по сравнению с локативами, образованными другими способами, не была определена в полной мере. Кроме того, объектом исследования становилась та или иная часть суффиксальных nomina loci.

Материал для данного исследования составляют суффиксальные nomina loci (около 1300 единиц), активно употребляющиеся в современной русской речи и пополняющие лексические средства выражения пространственных отношений в русском языке. В качестве дополнительного материала привлекались непроизводные существительные со значением места; локативы, образованные иными способами, а также суффиксальные nomina loci, относящиеся к устаревшей лексике. Всего авторская картотека содержит более 2500 нарицательных существительных, извлечённых из указанных выше источников методом сплошной выборки.

Целью исследования является выявление закономерностей организации СК суффиксальных локативных существительных.

Впервые в русском языкознании предпринята попытка комплексного описания конкретной СК на основе авторской методики. Первый исследовательский шаг – определение объёма СК локативных существительных и выявление особенностей словообразовательной структуры суффиксальных локативных существительных – обеспечивается такими приёмами, как сбор, наблюдение, сопоставление, обработка, интерпретации, обобщение, типологизация, систематизация и интерпретация производных nomina loci. В основе описания и систематизации собранного материала лежит словообразовательный анализ с использованием структурного приёма (приёма выделения словообразовательного форманта) и приёма сопоставления анализируемого слова с аналогичными по словообразовательной структуре словами. Для выявления тенденций образования суффиксальных локативных существительных в работе используется приём количественных подсчётов, позволяющий установить эффективность конкретной реализации анализируемых словообразовательных типов.

На втором этапе исследования использовался исчислительно-объяснительный метод, позволяющий определить степень реализованности анализируемой СК и её когнитивно-деривационный потенциал.

Осуществлению третьего этапа способствовало применение метода лингвистического прогнозирования с использованием таких приёмов, как приём элементарной статистики (количественных подсчётов дериватов) и приём оценки конкретной реализации анализируемой СК, а также метода моделирования, позволяющего обосновать возможности реализации выявленных лакун.

Сказанное позволяет заключить, что настоящая монография посвящена изучению одной из самых сложно устроенных мутационных СК – категории суффиксальных существительных с пространственным значением. Основное внимание в данном исследовании уделяется возможностям вербализации концепта «пространство» суффиксальными средствами.

Глава 1

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ

КАК ДЕРИВАТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

1.1. Словообразовательная категоризация:

концептуальные подходы

1.1.1. Одноструктурные комплексные единицы

системы словообразования

Комплексными единицами системы словообразования, как правило, называют единицы, образованные совокупностью (комплексом) других, более мелких единиц.

Следуя этому утверждению, Е.А. Земская замечает, что «комплексные единицы системы словообразования формируются противопоставлениями разного рода: соотношением однокоренных слов и соотношением слов, имеющих разные корни, но одно и то же словообразовательное строение» (Земская 1989, с. 332). Последний критерий служит нам основанием для выделения одноструктурных комплексных единиц системы словообразования.

В современной дериватологии спорным является количество одноструктурных комплексных единиц, их иерархия, а также терминологический аппарат, обслуживающий данную деривационную подсистему. Рассмотрим существующие проблемы.

В ряде работ по дериватологии содержатся справедливые замечания относительно неупорядоченности данной терминологической подсистемы. Анализ специальной литературы позволил выявить несколько десятков терминов, использующихся для наименования одноструктурных комплексных единиц системы словообразования: вариант [словообразовательной] модели, вариант словообразовательного типа, гиперкатегория, дериватема, деривативный класс, лексико-словообразовательный подтип [производных слов], лексико-словообразовательный тип [производных слов], модель [внутреннего] устройства образцов, [словообразовательная] подкатегория, семантико-словообразовательная категория, словообразовательная категория, словообразовательная модель, словообразовательная подмодель, словообразовательный образец, словообразовательный подтип, словообразовательный подтип семантический, словобразовательный тип, способ словообразования, субкатегория, суперкатегория, супертип и др.^¹

В ряде случаев для наименования одной и той же словообразовательной единицы используются разные термины. Возможна и иная ситуация: один и тот же термин используется для называния разных словообразовательных единиц.

Таким образом, сложилась несколько противоречивая ситуация: с одной стороны, количество предлагаемых лингвистами терминов более чем достаточно для обозначения одноструктурных комплексных единиц, с другой стороны, данную терминосистему нельзя считать упорядоченной в связи с явной асимметричностью её составляющих.

Следует отметить, что дериватологические исследования содержат разные «наборы» одноструктурных единиц.

Так, И.Г. Милославский выделяет такие единицы «словообразовательных отношений между словами»: способ словообразования, словообразовательный тип (СТ), словообразовательный образец, морфонологическая модель. Под СТ автор понимает «такое отношение между производным и производящим, при котором одновременно соблюдаются три следующие условия: 1) любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если производящие в обеих парах принадлежат к одной и той же части речи и производные в обеих парах также принадлежат к одной и той же части речи; 2) любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если формальные различия между этими парами в основном совпадают; 3) любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если семантические различия между этими парами в основном совпадают» (Милославский 2003, с. 355). Далее лингвист указывает на избыточность первого условия («поскольку условия 2 и 3 о формальном и семантическом совпадении практически уже включают его в себя») и расплывчатость формулировок второго и третьего условий, которая «на практике приводит к определённым трудностям в решении вопроса о том, один или разные типы представляют собой конкретные пары слов» (Милославский, 2003, с. 355). Неполная тождественность семантических отношений в парах, относящихся к одному СТ, по мнению И.Г. Милославского, приводит к необходимости выделения внутри СТ словообразовательных семантических образцов: «Любые две пары слов принадлежат к одному и тому же семантическому образцу в том случае, если семантические различия между членами пар полностью совпадают» (Милославский 2003, с. 356). Так, например, анализируя СТ, к которому принадлежат пары, характеризующиеся соотношением «глагол – существительное», дериватором -лк(а), значением ‘действие – предмет, охарактеризованный данным действием’, лингвист выделяет здесь два семантических образца: косить – косилка, молотить – молотилка (‘действие’ и ‘предмет, предназначенный для выполнения действия’) и читать – читалка, курить – курилка (‘действие’ и ‘место, где совершается действие’). При наличии пар, формальные различия в которых не совпадают, автор предлагает выделять внутри данного СТ морфонологические модели: «Любые две пары слов принадлежат к одной и той же морфонологической модели в том случае, если формальные преобразования производящего в производном в обоих парах полностью совпадают» (Милославский 2003, с. 358). В указанной работе содержится важное замечание о том, что «словообразовательные типы устанавливаются с учётом и формы, и значения словообразовательных средств. Однако при строгом анализе значения выясняется, что оно не всегда укладывается в одинаковую форму. И в этом, в частности, проявляется асимметричность между формой и значением языкового знака» (Милославский 2003, с. 357).

В учебном пособии «Современный русский язык» под редакцией П.А. Леканта^² представлены следующие комплексные единицы: словообразовательный тип, семантические разновидности словообразовательного типа, словообразовательная морфонологическая модель, словообразовательная категория. «Под словообразовательным типом понимается класс дериватов, принадлежащих к одной части речи и характеризующихся одинаковыми словообразовательными свойствами: а) производностью от слов одной части речи; б) одинаковым видом словообразования; в) общим способом словообразования; г) тождественным словообразовательным значением; д) одним и тем же средством выражения словообразовательного значения – дериватором» (Современный русский язык 2000, с. 229). Далее рассматриваются в качестве примеров дериватов, относящихся к одному СТ, существительные лесник и печник: «они образованы в рамках номинативного словообразования от одной части речи (существительного) одним и тем же способом (суффиксацией), при этом имеют одинаковое словообразовательное значение "лицо, характеризуемое по отношению к предмету, названному производящей основой", которое выражено одним и тем же суффиксом -ник» (Современный русский язык 2000, с. 229). В данной концепции особое внимание, по нашему мнению, следует обратить на следующие моменты. Во-первых, опорным компонентом дефиниции является словосочетание «класс слов», т.е. автор рассматривает СТ не как схему образования дериватов, а как их совокупность. Во-вторых, обязательным условием для отнесения дериватов к одному СТ является тождественность частеречной принадлежности производящих. В-третьих, автор рассматривает в качестве одного из обязательных условий принадлежности к одному СТ тождественность вида словообразования^³. Далее автор замечает: «Для номинативного словообразования характерно выделение разных семантических разновидностей одного и того же словообразовательного типа, или разных словообразовательных семантических образцов. Это выделение основывается на вариантах одного и того же словообразовательного значения» (Современный русский язык 2000, с. 231). В качестве примеров рассматриваются существительные, относящиеся к разным семантическим разновидностям внутри одного СТ: секретарша и генеральша («поскольку суффикс -ш- в секретарша обозначает просто «женскость» (‘женщина-секретарь’), а в слове генеральша указывает на определённые родственные отношения (не ‘женщина-генерал’, а ‘жена генерала’), а также существительные читатель и выключатель («обозначающие "лицо или же предмет в его отношении к действию, названному производящей основой"»). Лингвист, указывая на то, что внутри одного СТ «обычно противопоставлено несколько словообразовательных моделей, которые представляют собой более дробные единицы словообразовательной классификации, выделяемые с учётом дополнительных формальных (морфонологических) признаков; поэтому словообразовательные модели обычно называются морфонологическими» (Современный русский язык 2000, с. 231). СК представлены в работе как «объединения синонимических словообразовательных типов» (Современный русский язык 2000, с. 232). В качестве примера приведена СК с СЗ ‘лицо, характеризуемое по его отношению к предмету, названному производящим’ (автомобилист, пулемётчик, табунщик, фабрикант, гусляр, аптекарь, шофёр).

В.И. Максимов в разделе «Словообразование» выделяет параграф «Способы, типы и модели словообразования», подчёркивая связь этих понятий. Так, охарактеризовав основные способы русского словообразования, лингвист замечает: «Способы словообразования реализуются в словообразовательных моделях и типах» (Максимов 2003, с. 327). (Заметим, что термин «словообразовательная категория» в данной работе отсутствует.) Далее находим: «Под словообразовательным типом понимают такую схему образования слов, в которую входят производящие слова любой части речи плюс какой-либо словообразовательный элемент, например, приставка или суффикс, образующие производные одного семантического ряда» (Максимов 2003, с. 327). Так, к одному типу лингвист относит десубстантив гардеробщик и девербатив регулировщик. Таким образом, рассматривая возможность отнесения к тому же СТ деривата бомбардировщик, называющего предмет, а не лицо, В.И. Максимов указывает: «…семантические оттенки в словообразовательном аффиксе не должны быть причиной спора относительно общности словообразовательного типа и его раздвоенности. Значительно больше оснований при выделении словообразовательных типов исходить из общности значений аффиксов, ибо именно они играют определяющую роль в формировании материальной и смысловой структуры производного» (Максимов 2003, с. 327). Лингвист справедливо замечает, что ориентация на «семантические оттенки, которые могут быть присущи аффиксам или другим непосредственно составляющим, а также возможные иные (второстепенные) характеристики последних» приведёт к беспредельному увеличению количества СТ. В качестве компромисса, по мнению В.И. Максимова, может рассматриваться «признание в едином словообразовательном типе с агентивным суффиксом -щик двух семантических подтипов» (Максимов 2003, с. 327)^⁴. Внутри СТ В.И. Максимов предлагает различать словообразовательные модели, каждая из которых «представляет собой такую схему образования слов, в которую входит производящее слово определённой части речи… и какой-либо словообразовательный элемент…» (Максимов 2003, с. 327). Выделение данной – более дробной ( по сравнению со СТ ) единицы – позволит, по мнению лингвиста, сохранить единство СТ. Проанализировав морфонологические явления, сопровождающие образование существительных посредством суффикса -ин(а) («выделительного»), лингвист замечает, что данные явления «обусловливают различия в материальном оформлении производных, маркируют каждое из них. Следовательно, в словообразовательных единицах (типе, модели) запрограммированы различные варианты морфонологической маркированности производных, а значит, эти единицы включают в себя разные образцы» (Максимов 2003, с. 328). Указанные варианты В.И. Максимов называет «морфонологическими образцами» либо «словообразовательными образцами».

Е.А. Земская рассматривает СК и СТ как комплексные единицы системы словообразования, которые формируются «соотношением слов, имеющих разные корни, но одно и то же словообразовательное строение» (Земская 1989, с. 332). Под СТ Е.А. Земская понимает схему образования производных слов, «характеризуемых общностью трёх элементов: 1) части речи производящей основы [в сноске – «Этот признак не является строго обязательным»], 2) семантического соотношения между производными и производящими, 3) формального соотношения между производными и производящими, а именно: общностью способа словообразования и словообразовательного средства (форманта)…» (Земская 1989, с. 292); «…основными признаками производных, диктующими их объединение в СТ, на наш взгляд, является единство словообразовательного значения и форманта. Конечный продукт словопроизводства (производное слово) – в пределах СТ – характеризуется единством части речи, тогда как исходный продукт (базовая основа) может быть взят из запасов различных частей речи» (Земская 1992, с. 39). Внутри СТ Е.А. Земская различает морфонологические модели (или просто модели), представляющие собой морфонологические разновидности типа. В указанной выше работе (Земская 1989) содержится интересное замечание, затрагивающее проблемы дефинирования понятия «словообразовательный тип»: «Словообразовательные пары, между которыми имеются тождественные формальные и семантические отношения, входят в один словообразовательный тип: сахар – сахарница, селёдка – селёдочница, сухарь – сухарница. Термином словообразовательный тип называют не совокупность словообразовательных пар, а схему (формулу) построения производных слов…» (Земская 1989, с. 333). СК лингвист называет единицей «более абстрактной и сложной, чем словообразовательный тип» (Земская 1989, с. 333). Далее Е.А. Земская замечает: «она [СК] формируется совокупностью словообразовательных типов, объединённых общностью деривационного значения в отвлечении от формальных средств выражения данного значения» (Земская 1989, с. 333). Автор предлагает следующую иерархию: гиперкатегория – словообразовательная категория – субкатегория (см. 1.1.2.2).

Комплексным единицам системы словообразования уделяется достаточно много внимания в работах И.С. Улуханова и В.В. Лопатина. Так, например, в статье «Словообразовательный тип и способы словообразования» указанных авторов находим следующее определение СТ: «Обычно под словообразовательным типом понимается формально-семантическая схема построения ряда мотивированных слов, характеризующихся, во-первых, общностью структурного (формального) показателя, отличающего все эти слова от их мотивирующих; во-вторых, общностью части речи мотивирующих слов и, в-третьих, общностью семантического отношения мотивированного слова к мотивирующему (это семантическое отношение и является словообразовательным значением слов данного типа)» (Лопатин 1969, с. 4). В монографии «Словообразовательная семантика в русском языке и принципы её описания» И.С. Улуханова предлагается уточнение понятия «словообразовательный тип». Внутри СТ И.С. Улуханов предлагает выделять семантические подтипы: «Так, тип глаголов с суфф. -и-, мотивированных существительными, имеет, например, подтипы со значениями "совершать действие, обычно производимое кем-чем-нибудь", "наделять чем-нибудь", "действовать с помощью чего-нибудь" и т.п.» (Улуханов 2001, с. 14). Далее в работе содержится ценное замечание о том, что в СТ «входят и слова с уникальными отношениями между мотивирующим и мотивированным, находящиеся вне подтипов» (Улуханов 2001, с. 14). В данной монографии используется также понятие СК: «Слова с разными формантами, но тождественными формантными частями значений, мотивированные словами одной и той же части речи, образуют словообразовательные категории…» (Улуханов 2001, с. 129). Внутри СК лингвист предлагает различать подкатегории: «Слова одной категории, имеющие тождественные дополнительные компоненты в значении, объединяются в подкатегории. Так, категория глаголов со значением "делать так, чтобы объект имел что-нибудь" (= "наделять объект чем-нибудь"), в свою очередь, делится на подкатегории, образуемые глаголами с дополнительными компонентами значения, например, с компонентом "на поверхности": "делать так, чтобы объект имел что-нибудь на поверхности": вощить, глазуровать и др.» (Улуханов 2001, с. 130).

В исследованиях А.Н. Тихонова одной из основных единиц системы словообразования (наряду со словообразовательным гнездом) предстаёт СТ^⁵. По мнению лингвиста, СТ – это «формально-семантическая схема построения производных слов определённой части речи, отвлечённая от их конкретных свойств. Производные, составляющие СТ, характеризуются общностью трёх основных признаков: 1) имеют производящие, относящиеся к одной и той же части речи; 2) обладают одним и тем же формальным показателем; 3) выражают одинаковые семантические отношения к своим производящим, т.е. имеют одно и то же словообразовательное значение. <…> Производные слова, у которых не совпадает хотя бы один из трёх признаков, относятся к разным СТ» (ССТ, т. I, с. 31). В данной работе привлекает внимание следующее замечание: «На базе общности (близости) словообразовательных значений словообразовательные типы вступают в синонимические отношения» (ССТ, т. I, с. 31). Однако понятие СК в работе отсутствует. Заметим, что, рассуждая в одной из статей о перспективах деривационной лексикографии (в частности, о создании новых типов словообразовательных словарей), А.Н. Тихонов упоминает и словарь СК (см.: Тихонов 1989).

Рассматривая словообразование как целостную (автономную) систему, Н.А. Янко-Триницкая указывает, что «элементарной, или основной, единицей словообразовательной системы является словообразовательный образец – структурная схема выводимых (производных) слов с указанием аффиксов, а также семантики базовой основы, в той степени обобщения или конкретизации, в которой эта семантика сказывается на словообразовательном значении выводимого слова» (Янко-Триницкая 1976, с. 45). Далее автор использует следующие основания для классификации образцов: 1) по категориальной (частеречной) принадлежности базового слова; 2) по категориальной принадлежности выводимого слова; 3) по семантической принадлежности выводимого слова; 4) по способу словообразования; 5) по деривационным аффиксам. Заметив, что первая классификация обращена к морфологии, вторая – к морфологии, лексикологии и словообразованию, четвёртая и пятая – к словообразованию, автор указывает: «С точки зрения системы словообразования классификация образцов должна строиться на таких принципах, которые проясняли бы системность именно словообразования, указывали бы на сходства и различия в строении образцов, потому что именно образец является единицей словообразовательной системы» (Янко-Триницкая 1976, с. 46). Таким принципом, по мнению автора, является внутреннее устройство словообразовательных образцов, которое определяется характером соотнесения в слове морфем. Н.А. Янко-Триницкая вводит понятие «модель внутреннего устройства образца», под которым понимается «структурная схема, фиксирующая соединение базовой основы (основ) или формы (форм) базового слова с определённым видом дериватора и наличием или отсутствием системы флексий» (Янко-Триницкая 1976, с. 47). Таким образом, модель внутреннего устройства образцов – это «формальная единица, не имеющая собственного общего словообразовательного значения» (Янко-Триницкая 1976, с. 54).

Статья Т.Х. Каде «Аналогия и словообразование» содержит замечание о том, что для изучения закономерностей и особенностей словообразовательного моделирования необходимо обратить внимание на сущность таких единиц, как словообразовательный тип (тип), словообразовательная модель (модель) и образец (Каде 1991, с. 30–31). По мнению лингвиста, иерархия указанных единиц выглядит следующим образом: тип – модель – образец. «При различной частеречной принадлежности производящих слов, а также в морфонологических явлениях, сопровождающих соединение суффиксов с производящими основами, типы вычленяют словообразовательные модели, а внутри последних выделяются образцы, различающиеся семантикой производящей основы и аффиксами» (Каде 1991, с. 31).

В статье З.М. Волоцкой «Опыт описания одной словообразовательной категории (на материале производных названий места)» представлена следующая иерархия единиц: словообразовательная категория – деривативный класс – словообразовательный тип – подтип. Самой крупной единицей, по мнению лингвиста, является СК, в которую «входят производные различного морфологического и словообразовательного строения, но объединённые единым семантическим категориальным значением, которые присутствуют во всех производных, независимо от их конкретного лексического значения» (Волоцкая 1975, с. 351). Таким категориальным значением для производных названий места лингвист называет значение, «выражаемое словами ‘там, где’, например: читальня – ‘там, где читают’, лесопильня – ‘там, где пилят лес’, зимовье – ‘там, где зимуют’, пожарище – ‘там, где был пожар’, шашлычная – ‘там, где едят шашлыки’ и др.» (Волоцкая 1975, с. 351)^⁶. К одному деривационному классу, по мнению З.М. Волоцкой, следует относить производные, имеющие один и тот же тип семантических соотношений (ТСС) с производящими (например: красильня и коптильня имеют тип отношений ‘действие – место действия’). Деривативные классы предлагается разделять на СТ в зависимости от способа образования и выбора конкретного деривативного морфа, образующего производные» (Волоцкая 1975, с. 352). СТ делятся на подтипы «в зависимости от а) выбора конкретного морфа, образующего производные; б) наличия или отсутствия морфонологических альтернаций на стыке производящей и деривативного морфа; в) различия схемы ударения» (Волоцкая 1975, с. 353).

Таким образом, налицо стремление выстроить в дериватологии иерархию одноструктурных единиц. Заметим также, что в ряде работ не используется понятие СК.

1.1.2. Словообразовательная категория

как одноструктурная единица системы словообразования

Blog

Г. В. Белякова словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке монография

Содержание