Г. В. Белякова словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке монография

Вид материала

Монография

Содержание 3.3.2. Языковые ограничения Словообразовательные ограничения Синхронно-диахронические ограничения Стилистические ограничения Морфонологические ограничения Формально-грамматические ограничения 3.3.2.2. Результирующие ограничения Возможные деривационные комбинации

Подобный материал:

• Словообразовательная метафора в русском языке, 782.16kb.
• Филология, 142.07kb.
• Www otgt ru gg Проект рефераты id 920008 Старославянизмы и их место в современном русском, 194.1kb.
• Метафорическое употребление субстантивов с формантом микро- в современном русском языке, 76.55kb.
• Средства выражения будущего времени в немецком языке, 130.74kb.
• Урок (чтение русский язык английский язык) Тема: Изменение имен существительных, 59.61kb.
• № омонимы, синонимы и антонимы в современном русском языке, 1024.54kb.
• Реферат по предмету «Английский язык» на тему: «Англицизмы в современном русском языке», 227.57kb.
• Новое духовно-философское учение, переданное миру через Семью Рерихов, не случайно, 961.25kb.
• Кодекс Республики Казахстан о налогах и других обязательных платежах в бюджет, 26555.72kb.

3.3. Ограничения в образовании

суффиксальных локативных существительных


3.3.1. Внеязыковые ограничения

В качестве основного внеязыкового ограничения, очевидно, следует рассматривать незначительную востребованность суффиксальных локативов в настоящее время. Так, О.Я. Иванова, исследовав СК локативности в русской и английской деривационной системах, называет одним из основных универсальных свойств данной категории неактуальность для современного человека наименований пространств: «наш современник (и русский, и англичанин) полагает, что эта сторона действительности им освоена и названа в достаточной степени» (Иванова 2004, с. 20). Наши наблюдения над словопроизводством суффиксальных локативов позволяют согласиться с данным утверждением. Таким образом, новые суффиксальные дериваты, называющие пространство, в русском языке в настоящее время не образуются. При этом локативы, называющие территории и вместилища, обладают определённой степенью востребованности.

Для суффиксальных локативных существительных внеязыковые ограничения различаются в зависимости от ССК. При общей незначительной продуктивности анализируемой СК ряд ССК всё же пополняется новыми дериватами.

Таким образом, внеязыковые ограничения в образовании суффиксальных локативных существительных могут быть сведены к невостребованности либо к незначительной востребованности конечного продукта процесса словопроизводства, действующего в рамках данной СК.

У И.Г. Милославского находим замечание о том, что локативы со значением ‘место действия’ «могут быть образованы от глаголов лишь в том случае, когда для данного действия характерно какое-то особое место (парильня, спальня, жилище, но писать, думать, ходить)» (Милославский 1980, с. 154). Ограничения в образовании девербативных суффиксальных существительных связаны также с сокращением потребности в определённом типе помещений. Так, например, в настоящее время локативы не образуются от основ глаголов профессиональной деятельности. Ср.: зернить ‘дѣлать зернистым, приводить въ зерна’ (САР–1907, т. II, вып. 9, с. 2603)  зернильня ‘рабочая комната, гдѣ зернится порохъ’ (САР–1907, т. II, вып. 9, с. 2601); мѣсильня ‘заведенье или отдѣленье, гдѣ мѣсятъ’ (ТСД, т. II, с. 369); крутильня ‘мѣсто, гдѣ вьютъ, крутятъ верёвки’ (САР–1809, т. II, с. 441); обжигальня ‘строенiе, въ коемъ находятся печи для обжиганiя сдѣланныя’ (САР–1790, т. II, с. 1072). В ряде случаев подобные образования архаизовались, т.е. были вытеснены другими номинативными единицами. Так, например, слово парикмахерская заменило прежние брильня ‘заведение, где брили и пускали кровь’ (СлРЯ XVIII в., т. 2, с. 140) и постригальня ‘место, где стригутся, цирюльня’ (СлРЯ ХI–ХVII вв., т. 17, с. 257); словосочетание ‘мастерская скульптора’ – существительное ваяльня, отмеченное (с пометой «малоупотр.») САР–1891 (т. 1, с. 345).

Так, ограничения для дериватов со значением ‘место, которое характеризуется признаком, названным производящей основой’ обусловлены количеством тех самых признаков, которые способны образовывать подобные производные. Как уже отмечалось, деадъективы с локативным значением, как правило, образуются от основ качественных прилагательных. С высокой степенью вероятности можно предположить, что прилагательные, называющие качества характера (гордый, добрый, жадный и т.п.), интеллектуальные качества (умный, глупый, мудрый и т.п.), физические качества людей и животных (глухой, слепой, хилый и т.п.), не будут использоваться для образования локативов.

Разнообразие реалий, называемых десубстантивными локативами, позволяет утверждать, что внеязыковые ограничения для этой группы производных обусловлены в значительной мере степенью востребованности подобных дериватов.


3.3.2. Языковые ограничения


3.3.2.1. Исходные ограничения

Анализ словообразовательной структуры суффиксальных nomina loci показал, что производящая база исследуемой СК весьма разнообразна. Однако и ей свойствены ограничения.

1. Семантические ограничения. Как уже отмечалось, производящей базой для мутационной СК суффиксальных локативов являются субстантивные, адъективные и вербативные основы.

Между тем суффиксальные существительные могут быть образованы и от основ числительных (например, двое  двойка). Существует ли возможность реализации данного потенциала?

Следует отметить, что подобные случаи имели место в истории русского языка: семерня ‘2. Дом, постройка, хоромы, состоящие из 7 срубов, соединённых сенями и переходами’ (СлРЯ ХI–ХVII вв., т. 24, с. 54); десятина ‘6. Мера, сосуд для жидкости объёмом в десятую часть ведра (?)’ (СлРЯ ХI–ХVII вв., т. 4, с. 233–234); десятня ‘3. Мера, сосуд для жидкости объёмом в 10 вёдер’ (СлРЯ ХI–ХVII вв., т. 4, с. 234–235).

Однако подобные образования, по нашим наблюдениям, единичны и, кроме того, данные слова относятся к устаревшей лексике. Дальнейшее развитие обозначенного пути не наблюдается, что, очевидно, можно объяснить невостребованностью такого рода предметов, а следовательно, и отсутствием необходимости поиска соответствующих номинаций.

Привлечение в качестве производящих основ слов иных частей речи, по нашему глубокому убеждению, является маловероятным.

Нет необходимости, по-видимому, специально доказывать, что родовая принадлежность производящих существительных не является ограничением при образовании локативов. Однако обращает на себя внимание отсутствие десубстантивных nomina loci с производящей базой – основой существительного общего рода. Представляется возможным следующее объяснение данного явления.

Группа нарицательных существительных общего рода весьма невелика. В неё входят одушевлённые существительные со значением лица, обладающие дополнительной качественной (обычно отрицательной) характеристикой. Очевидно, здесь можно говорить о действии внеязыковых ограничений: представляется весьма эфемерной потребность в образовании локативов ССК с частным СЗ ‘там, где живёт тот, кто назван производящей основой’ либо ‘там, где работает тот, кто назван производящей основой’ от основ существительных с пейоративной окраской типа плакса, соня, задира, забияка. Образование локатива от основы существительного сирота сдерживается антисинонимичными результирующими ограничениями (ср.: приют, детский дом).

Особым случаем внутрикатегориальных исходных ограничений является неспособность какого-либо компонента морфемария данной СК взаимодействовать с основой слова той или иной части речи при вхождении подобных основ в состав производящей базы СК. Данное ограничение не является жёстким, здесь, вероятно, точнее было бы говорить о нереализованной возможности, которая может быть реализована при необходимости. Яркой иллюстрацией данного высказывания является дериват дактилоско<по>тека ‘хранилище отпечатков пальцев’. В связи с сомнительной благозвучностью десубстантива *отпечаткотека был образован указанный выше деадъектив (производящая база – усечённая основа прилагательного дактилоскопический). Это единичный случай сочетания суффикса -тек(а) с основой прилагательного⁵⁴. Неиспользование какого-либо другого компонента морфемария объясняется тем, что именно за этим суффиксом в русской морфемике закреплена функция образования дериватов со значением ‘систематизированное хранилище однородных предметов’.

2. Словообразовательные ограничения. Анализ собранного фактического материала позволяет утверждать, что производящими для суффиксальных локативов являются непроизводные и производные основы, причём последние относятся к первой степени производности.

По наблюдениям А.Н. Тихонова, словообразовательные цепочки (СЦ) русского языка максимально включают восемь звеньев. Безусловно, семи- и восьмизвенные СЦ встречаются редко, но пяти- и шестизвенные достаточно распространены. Словообразовательные ограничения для анализируемых производных заключаются в том, что данные дериваты, как правило, «довольствуются» вторым или третьим местом (звеном) СЦ. Например: ель  ельник; тёплый  теплица; давить  вдавить  вдавлина.

3. Синхронно-диахронические ограничения. Изучение данного вида ограничений затруднено тем, что в ряде случаев невозможно определить, было ли слово заимствовано либо образовано уже в русском языке на базе действующей модели с заимствованным суффиксом. Так, например, в ТСИС находим: видеотека – ‘нем. Videothek или образовано в русском языке от видео… + …тека’ (ТСИС, с. 147). Кроме того, исследование данного вида ограничений вызывает определённые затруднения, связанные со сложностью выявления «степени» заимствованности (чужеродности) производящего.

Проанализируем имеющийся в нашем распоряжении фактический материал.

Морфемарий ск суффиксальных локативных существительных включает следующие заимствованные суффиксы: -дром, -тек(а), -арий, -орий⁵⁵.

Локативы на -дром относятся к ССК со следующими частными СЗ: 1) ‘там, где испытывают тот мехнизм, который назван производящей основой, или проводят соревнования с его использованием’ (ракетодром, планеродром, танкодром); 2) ‘там, где создан тот тип среды, который назван производящей основой’ (космодром, вододром, аэродром).

Абсолютное большинство дериватов на -тек(а) относится к ССК с частными СЗ ‘там, где хранится то, что названо производящей основой’. Однако в отличие от других локативов, называющих тот или иной вид хранилища (сахарница, иголочник, каретник и под.), локативы на -тек(а) называют систематизированные хранилища, т.е. специально оборудованные вместилища, в которых созданы условия для хранения чего-либо ценного. Таким образом, заимствованный суффикс -тек(а) создает особый «подраздел» в группе локативов. Тяготение суффикса -тек(а) к заимствованным производящим основам очевидно. Однако есть и иные случаи. НРЛ–83 фиксирует слово запахотека со значением «собрание зафиксированных на чём-либо запахов, а также специальное место их хранения» (НРЛ–83, с. 32). При этом слово запах не является заимствованным. В то же время в «Словаре русского языка XVIII в.» находим: ароматник, ароматик, ароматница – ‘1. Коробочка с благовонными вещьми, ароматник, досканьчик с духами’ (СлРЯ XVIII в., т. 1, с. 94). (Заметим, что в настоящее время также употребляются существительные ароматник и ароматница, а также композит мешочек-ароматник.) Итак, здесь мы наблюдаем сочетание исконно русской основы с заимствованным суффиксом (запахотека) и заимствованной основы – «нем. Aromat, фр. aromate» (ТСИС, с. 78) с русским суффиксом (суффиксами). Необразование локатива *запашник можно объяснить действием антиомонимичных ограничений: запашник ‘сельскохозяйственное орудие, легкая соха для вспашки на небольшой глубине или запахивания посеянных семян’ (БАС–2, т. V–VI, с. 518).

Дериваты -арий в современном русском языке являются наименованиями различного рода питомников, предназначенных для выращивания растений или животных (розарий, иридарий, фазанарий). Часть дериватов была заимствована русским языком, другие – были образованы уже в русском языке по действующей модели. Интересное наблюдение над словом клюкварий находим в одной из лингвистических работ: Н.Г. Гольцова, анализируя текст одной заметки, указывает, что слово клюкварий было употреблено много раз, однако «несмотря на удобство (и точность) нового слова (ср. слово клюкварий и описательные обороты питомник для выращивания клюквы в искусственных условиях или питомник для искусственного выращивания клюквы), несмотря на то, что данное слово было создано по имеющейся в языке модели, с учётом возможностей языка и без нарушения нормы (ср. розарий, дельфинарий), несмотря на отсутствие фонетических препятствий и неудобств в произношении (ср. с потенциально возможными, но не очень удобными для произнесения образованиями типа апельсинарий, мандаринарий, тюльпанарий и т.п.), слово клюкварий не стало употребительным и в последующих сообщениях о работе данного питомника уже не повторялось» (Гольцова 1993, с. 82). Далее лингвист указывает, что и слово лимонарий «не получило прав гражданства» (Гольцова 1993, с. 82).

Наблюдения Н.Г. Гольцовой хотелось бы сопроводить некоторыми замечаниями. Основа существительного клюква ещё до появления рассмотренного выше производного была использована в качестве производящей базы для образования локатива, причём той же ССК – деривата клюквенник ‘там, где растёт клюква’. Таким образом, весьма весомым представляется предположение о том, что невостребованность локатива клюкварий объясняется действием антисинонимичных ограничений. (Отметим попутно, что некоторая, очень незначительная разница в лексических значениях анализируемых кодериватов, безусловно, присутствует).

Дериваты на -орий/-ориум относятся к ССК со следующими частными СЗ: 1) ‘там, где совершается действие, названное производящей основой’ (инкубаторий, ингаляторий, крематорий, профилакторий), 2) ‘там, где создан тот тип среды, который назван производящей основой’ (акватория, аэротория), 3) ‘там, где отдыхает (живёт) человек, названный производящей основой’ (лекториум), 4) ‘там, где лечат от болезни, названной производящей основой’ (лепрозорий, люпозорий). Первые три из названных ССК уже были известны СК суффиксальных nomina loci, например: умываться  умывалка, зимовать  зимовка, заварить  заварник (1); скала  скалодром, Луна  лунодром (2); сторож  сторожка, гридь  гридня и гридница (3). Последняя ССК является новой для указанной категории. Таким образом, заимствованный суффикс -орий способствует реализации потенциала анализируемой СК.

Рассмотрим иную ситуацию, а именно: закономерности сочетаемости производящих основ заимствованных слов и суффиксов при образовании локативов.

Анализ фактического материала показывает, что в ряде случаев (иные были рассмотрены выше) подобные базовые основы в силу разных причин вынуждены сочетаться с исконными формантами.

Так, например, для образования вместилища, предназначенного для приготовления того, что названо производящей основой, либо с его использованием, в русском языке употребляется модель «производящая субстантивная основа + суффикс -ниц(а)»: пасочница ‘форма для изготовления пасхи’. Та же модель была использована для образования локативов от заимствованных основ фондю, фритюр, барбекю и кокот: «Вулкан-карусель» – так называется этот набор для фондю. Он состоит из фондюшницы, спиртовки, подноса, 6 пиал и вилок (Лиза 2002, № 2); В новой фритюрнице Snack Oleoclean компании Tefal решила главную проблему – слив и хранение использованного масла (Лиза 2007, № 3); Спассеруйте в масле муку, вложите грибы и переложите массу в порционные кокотницы. Взбейте яйцо, добавьте сметану, залейте соусом грибы и запекайте в духовке (Сударушка 2006, № 28); От барбекюшницы тянуло поджаристой куриной корочкой, собравшиеся горели желанием начать (Cosmopolitan 2003, июнь).

Впрочем, синхронно-диахронические ограничения и их преодоление/непреодоление в ряде случаев следует рассматривать не изолированно, а в сочетании с другими явлениями (в том числе и с иными видами ограничений). Так, например, необходимо учитывать не только «происхождение» суффиксов -ниц(а) и -тек(а), но и их «взаимоотношения»: первый образует дериваты со значением ‘там, где хранится’ (сахарница, кофейница, шашечница, шильница и т.п.), второй имеет более узкую специализацию – ‘систематизированное хранилище’ (библиотека, фонотека, гильзотека и т.п.). Данное наблюдение проиллюстрируем весьма любопытным, на наш взгляд, примером. Подставку для хранения орудий письма называют карандашницей: Так почему бы не сделать его [рабочее место] приятным? Купить забавный коврик для мыши, пару симпатичных рамочек для фотографий, изящную карандашницу, цветок в горшке (Cosmopolitаn 2005, апрель). Между тем существуют фломастеры, маркеры и ручки. Неиспользование в качестве производящего какого-либо из указанных согипонимов объясняется разными причинами. В первых двух случаях наблюдается действие синхронно-диахронических ограничений (при явной ошибочности потенциальных образований *фломастеротека или *маркеротека – речь идёт не о систематизированных хранилищах!). Необразование деривата *ручечница, очевидно, объясняется антинеблагозвучными ограничениями.

Ярким случаем преодоления синхронно-диахронических ограничений, обусловленным невозможностью использования «подходящего» суффикса является образование локатива дискетница (заимствованная основа+исконный суффикс).

Как представляется, исследуемый вид ограничений весьма легко преодолевается при необходимости.

Возникает вопрос: можно ли вообще говорить о действии синхронно-диахронических ограничений в рамках анализируемой категории? Дело в том, что ни один из заимствованных суффиксов не имеет конкурентов с полностью совпадающими деривационными ареалами (ср. конкуренцию исконно русских суффиксов, например: сахарник и сахарница). Заимствованные суффиксы либо образуют новую ССК, либо имеют более узкую специализацию в рамках существующей ССК. Таким образом, наблюдается асимметрия между потребностями в локативах того или иного типа (и, соответственно, запасом производящх основ) и возможностями заимствованных суффиксов. Впрочем, иногда специализация может не учитываться (например, случай с дериватами шампиньонник и шампиньонница).

Таким образом, можно констатировать, что синхронно-диахро-нические ограничения, сталкиваясь с иными ограничениями, либо, уступая им, преодолеваются, либо, объединяясь с ними, приводят к невозможности образования слова.

4. Стилистические ограничения. Для образования суффиксальных локативных существительных используются стилистически нейтральные производящие основы (исключения единичны, например: барахло  барахолка).

Таким образом, стилистические ограничения для анализируемой СК можно сформулировать следующим образом: для образования подобных дериватов не употребляется стилистически окрашенная лексика.

5. Морфонологические ограничения. Морфонологические ограничения отдельных СТ компенсируются сочетаемостными свойствами других СТ. Это достигается следующим образом:

1) морфемарий СК суффиксальных локативных существительных включает компоненты с разными зачинами, что позволяет расширить производящую базу;

2) суффиксы анализируемой СК имеют значительное количество пересечений деривационных ареалов, что позволяет заменять суффиксы при необходимости (например, для избежания омонимии, многозначности и т.п.);

3) многие суффиксы имеют алломорфы, что усиливает их сочетаемостные возможности.

Исследование морфонологических ограничений СК представляется неактуальным в связи с тем, что явление морфемного шва, сопровождающее образование суффиксальных локативов того или иного СТ, описаны в научной литературе достаточно подробно (см.: Грамматика–80, ТССЕ).

6. Формально-грамматические ограничения. По нашим наблюдениям, данный вид ограничений не действует при образовании суффиксальных локативов: суффиксальные локативы образуются от основ существительных субстантивного (епископ  епископат, жито  житница; ежевика  ежевичник, жертва  жертвенник; голень  голенище, гридь  гридница), нулевого (барбекю  барбекюшница, кофе  кофейня), адъективного (городничий  городничество, казначей  казначейство) типов склонения.

Таким образом, роль исходных ограничений в образовании суффиксальных локативных существительных незначительна. Особую значимость при анализе СК получают результирующие ограничения, характеризующие особенности актов деривации.


3.3.2.2. Результирующие ограничения

1. Антисинонимичные ограничения. Под словообразовательными синонимами традиционно понимают слова типа хозяйствовать – хозяйничать, т.е. синонимичные производные, различающиеся каким-либо компонентом морфемного состава.

По нашему мнению, их точнее было бы назвать синонимами, образованными словообразовательными средствами. Словообразовательными же синонимами, очевидно, следует называть производные с тождественными СЗ (общими или частными). Лексические значения при этом могут быть тождественными либо нетождественными.

Представляется возможным также предположить различные комбинации указанных выше компонентов (табл. 6).

Таблица 6

Возможные деривационные комбинации

	Синонимичные суффиксы	Один и тот же суффикс
Синонимичные основы	+	+
Одна и та же основа	+

Анализируя антисинонимичные ограничения, необходимо также учитывать, что «клеточка», на которую претендует потенциальный дериват, может быть занята также непроизводным словом либо словосочетанием, традиционно использующимся для именования данной реалии.

Анализ материалов словарей синонимов русского языка показал, что образование суффиксальных локативов путем сочетания синонимичных производящих основ с синонимичными суффиксами либо с одним и тем же суффиксом маловероятно, так как производящие суффиксальных локативов редко вступают в синонимические отношения с другими словами. К подобным случаям можно отнести, например, пары аромат – запах, багровый – красный, бич – бомж, быстрый – стремительный. В данной ситуации обращает на себя внимание тот факт, что для образования суффиксальных локативов в абсолютном большинстве случаев используется доминанта синонимического ряда, например: белильня  белый (белоснежный, молочный и др.). Исключением является слово барахолка  барахло (ср. вещь/вещи – вещевой рынок).

При стилистической нейтральности в качестве производящих могут использоваться доминанта и какой-либо член синонимического ряда. Например: агент → агентство, представитель → представительство; аромат → ароматник, запах → запахотека.

Однако подобные случаи единичны. Заметим, что в качестве ограничения иногда выступает не роль слова в синонимическом ряду, а другие факторы. Так, например, неиспользование в качестве производящего прилагательного высокогорный (ср.: альпинарий) можно объяснить синхронно-диахронными исходными и антинеблагозвучными результирующими ограничениями.

Сочетания одинаковых основ и синонимичных суффиксов приводит к образованию кодериватов двух типов: 1) ключник – ключница, кедрач – кедровник, колокольня – колокольница (тождественные частные СЗ и тождественные лз); 2) пепельница и пепелище, тепляк, теплушка и теплица (тождественные частные СЗ и различные лз).

Существование кодериватов первого типа свидетельствует об избыточности морфемария СК. Подобные случаи немногочисленны. Кроме того, такие кодериваты, как правило, имеют стилистические различия. Существование в языке суффиксальных локативов с тождественными лексическими значениями является свидетельством нарушения антсинонимичных ограничений, что позволяет согласиться с мнением И.С. Улуханова об их нежёсткости. Однако подобные ограничения всё-таки действуют, и в ряде случаев возможные кодериваты не образуются: ср. салатник – салатница и сахарница; скворечня – скворечник – скворечница, голубятник – голубятня и коровник, крольчатник, синичник.

Дериваты второй группы мы относим к словообразовательным синонимам с учётом широкого понимания данного явления. В случае с подобными словами, очевидно, следует говорить об антисинонимичных ограничениях (с деривационной точки зрения, но не с лексической). Причём, как представляется, важнее было бы здесь видеть пути развития потенциала конкретной деривационной единицы, а не искать ограничения в её функционировании.

К антисинимичным ограничениям примыкают ограничения, обусловленные возможностью производящего вступать в гиперо-гипоними-ческие отношения: если реальным производящим является гипероним, то потенциал гипонимов быть использованными как производящее резко ограничивается.

Так, от названий животных могут быть образованы локативы со значением ‘там, где живёт тот, кто назван производящей основой’. Рассмотрим подобные возможности реализации указанной ССК.

Наличие суффиксального локатива обезьянник, образованного от основы существительного обезьяна, практически лишает возможности быть созданными локативы от основ существительных, находящихся с указанным мотивирующим в гиперо-гипонимических отношениях (например, гиббон, горилла, лемур, макака, мартышка, павиан, шимпанзе). Представляется верным говорить здесь о действии языковых и внеязыковых ограничений. В первом случае следует обратить внимание на два момента.

1. Явное ощущение «заимствованности» потенциальных производящих влечёт за собой требование образования дериватов посредством заимствованного суффикса (таким суффиксом в данной семантической субкатегории может выступать лишь -арий) (см. выше о синхронно-диахронических ограничениях у И.С.Улуханова). Таким образом, получаем гипотетически возможные *гиббонарий, *горилларий, *лемурарий, *макакарий, *мартышкарий, *павианарий, *шимпанзарий. Безусловна сомнительность благозвучия подобных образований (кроме, возможно, потенциального деривата *павианарий)!

При игнорировании синхронно-диахронического ограничения, являющегося, вероятно, нежёстким, можно смоделировать локативы, образованные посредством суффикса -ник (и его алломорфов), также обслуживающего данную ССК (например, львятник, слоновник, свинарник, коровник). Таким образом, получаем возможные *гибонник, *горилльник, *лемурник, *макакник (явное неблагозвучие!), *павианник. Производящая основа мартышк- имеет в финали два консонанта (причём непосредственно в контактной зоне находится один из наиболее проблемных для сочетаемостных свойств консонант – заднеязычный), что приводит либо к невозможности образовать локатив, либо к использованию различных средств морфонологической адаптации (*мартышатник, *мартышник, *мартышковник). Затрудняет образование локатива и вокальная финаль существительного шимпанзе (возможный выход – интерфиксация: *шимпанзейник; ср. кофе  кофейник, соте  сотейник).

2. Представляется сомнительной потребность в данных номинациях: локатив обезьянник в связи с его частотностью может быть использован в разных ситуациях, т.е. при назывании как недифференцированного питомника для обезьян (т.е. для обезьян разных пород), так и для обезьян отдельных пород. Подобную сомнительность можно найти и при анализе возможностей образования локативов от основ существительных – названий пород собак (боксёр, болонка, лайка и т.п.) при реализованных собачник и псарня. Заметим, что весьма распространённым является и употребление двусловного наименования собачий питомник.

Деление производящих субстантивных основ, называющих животных, на две группы (названия диких животных, названия домашних животных) позволило нам сделать интересное наблюдение относительно исчерпанности/неисчерпанности потенциала. Так, группа названий домашних животных, очевидно, вряд ли может быть источником для образования новых локативов⁵⁶. В то же время значительная часть существительных, называющих диких животных, ещё не была использована для производства суффиксальных nomina loci. Одной из основных причин подобного положения, вероятно, следует считать значительную разницу в количественном составе указанных групп. Кроме того, от названий диких животных, как отмечалось выше, могут быть образованы локативы следующих типов: названия естественных мест обитания диких животных (1), названия питомников, где их разводят (2), названия помещений в зоопарке (реже – в цирке), где их содержат (3). Следует отметить, что первая группа весьма немногочисленна, что, очевидно, говорит о невостребованности подобного рода номинаций. Существуют ограничения и для второй группы: производящими здесь могут выступать основы лишь тех существительных, которые называют животных, чьё разведение представляет интерес для человека. Третья группа может пополняться за счёт образований от основ существительных, называющих животных, которых либо демонстрируют в зоопарке, либо показывают в цирке. Заметим, что и круг животных, поддающихся дрессировке, и круг животных, содержащихся в зоопарке, велик (особенно во втором случае), но ограничен. Разумеется, при необходимости такого типа дериваты могут быть образованы, например: *жирафятник, *зебрятник или *зебровник. Кроме того, как отмечалось выше, для наименований подобных помещений могут быть использованы дериваты с производящей базой – основой существительного, представляющего собой родовое наименование. Во второй и третьей ситуации нередки случаи использования двусловных наименований типа «питомник + название животного» (обезьяний питомник) либо «прилагательное, образованное от названия животного + заповедник» (бизоний заповедник). По нашему мнению, представляет интерес анализ возможности использования в качестве потенциально производящей односложной основы як. Гипотетические дериваты с локативным значением *ячник либо *яковник отличаются невыразительностью и вряд ли могут быть востребованы.

Образование локативов анализируемой группы могут лимитировать антисинонимичные ограничения. Например, наличие в языке локатива бегемотник приводит к невостребованности возможного локатива *гиппопотамник⁵⁷.

Нами отмечен весьма любопытный случай ограничения в образовании локативов анализируемой группы. Существительное олень является родовым понятием для существительных изюбр ‘восточный олень’ и марал ‘сибирский и среднеазиатский олень’. В русском языке фиксируются локативы оленятник ‘питомник для оленей’ и маральник ‘питомник для маралов, изюбров и пятнистых оленей’ (в данном случае наблюдаем отношения периферийной мотивированности между производящим и производным). Таким образом, гипероним изюбр практически лишён возможности реализовать свой деривационный потенциал в образовании суффиксального локатива.

При характеристике потенциала указанной ССК следует учитывать и такие ограничения, как:

1) локатив со значением ‘там, где показывают животное’ не может быть образован от названия домашнего животного: его не демонстрируют, у него другие «обязанности»;

2) локатив со значением ‘место обитания животного’ не может быть образован от названия домашнего животного;

3) локатив со значением ‘там, где изучают животное’ не может быть образован от названия того животного, которое не представляет интерес для исследователей.

Названные ограничения регулируют потенциал внутри одной ССК, однако, по нашему мнению, именно такой скрупулёзный учёт особенностей производящих основ и потенциальных производных слов позволяет дать детальную характеристику реализации возможностей СК.

Представляется маловероятным (но не невозможным) увеличение данной группы за счёт локативов, образованных от основ существительных, называющих людей по профессии, роду занятий и т.п.

Наше исследование СК суффиксальных локативных существительных позволило выявить ещё один вид результирующих ограничений – ограничений, связанных с существованием в языке слов с периферийной мотивацией.

Понятие периферийной мотивации, введённое Е.А. Земской, к сожалению, не стало предметом специальных научных исследований. Между тем, по нашему глубочайшему убеждению, изучение данного феномена позволит восполнить некоторые лакуны в теории дериватологии.

Явление периферийной мотивации, по мнению Е.А. Земской, наблюдается в парах слов типа белый – бельё, полк – полковник, каша – кашевар. Определяя, связаны ли отношениями производности такие пары слов, лингвист приходит к выводу о том, что «анализируемые слова имеют живые семантические связи с производящими, но связи эти можно назвать периферийными (т.е. неосновными, окраинными), потому что семантика производных не включает семантику производящих целиком, как в парах типа дом – домик, стол – столик, тигр – тигрёнок, но связана с семантикой производящего лишь «краешком своего значения» (Земская 1989, с. 243). Е.А. Земская отмечает: «Для слов, связанных отношениями периферийной производности, характерен семантический компонент «в том числе» (Земская 1989, с. 243). И.А. Ширшов, анализируя типы словообразовательной мотивированности, замечает: «Если при полной прямой мотивированности значение производящего формирует ядро значения производного, то при периферийной – узкий участок семантического пространства, окраину семантического поля. Связано это с процессом расширения лексического значения производного: мотивационное значение перемещается на периферию семантического пространства, а ядро занимает значение, находящееся с мотивационным в парадигматических отношениях, чаще всего – в родо-видовых» (Ширшов 1995, с. 49). В учебнике «Современный русский язык» под редакцией П.А. Леканта вид отношений семантической производности в парах типа стол – столяр, белый – бельё, роза – розовый назван «метонимической производностью», при которой «наблюдается метонимическое расширение или сужение значения производящей основы» (Современный русский язык, с. 227).

Слово, выбранное в качестве производящего, может находиться с потенциально производящим в разных отношениях: 1) они могут быть антонимами, например: выключатель – выключать и включать; 2) они могут быть соответствующими видовыми понятиями к общему родовому, например: столяр – стол, табурет, стул и т.п. (родовое – мебель); 3) они могут быть родовыми понятиями к некоторому количеству видовых, например: обезьянник – обезьяна, мартышка, гиббон и т.п.

Данный вид ограничений, очевидно, занимает промежуточное положение между отталкивающими и неотталкивающими ограничениями: существующее производное занимает пустую клетку, но при этом занимает её не полностью, оставляя место для «соседей-конкурентов».

Рассмотрим ограничения в образовании словообразовательных синонимов – суффиксальных локативов.

Рассмотрим случаи ограничения, обусловленные наличием в языке слов с периферийной мотивацией. Анализ фактического материала показал, что в ряде случаев причиной ограничения является не только наличие слова с периферийной мотивацией, но и другие факторы (отсутствие слова-гиперонима, неблагозвучие потенциального производного, несоответствие потенциального производного каким-либо традициям и т.п.). Проанализируем возможные ситуации.

Существительное бочарня имеет значение ‘там, где делают различную деревянную посуду, в том числе бочки’. В данном случае ограничением, очевидно, будет являться не столько факт существования деривата бочарня, сколько отсутствие нерасчленённого (однословного) наименования родового понятия: деревянная посуда; ср. посуда (вообще)  посудник ‘полка, шкаф для посуды’ (обл.).

Косметичкой называют сумочку, в которой хранятся туалетные принадлежности, в том числе и косметика: Купи небольшую дежурную