Пятьдесят девятая

Вид материала

Документы

Содержание Глава сто девятнадцатая

Подобный материал:

• Девятая рота примкнула штыки. Девятая рота сдала партбилеты, из памяти вычеркнула имена, 569.23kb.
• Положение в области прав человека в Мьянме Доклад Генерального секретаря, 77.25kb.
• Доклад о работе пятьдесят четвертой сессии, 96kb.
• Указатель статей, опубликованных в журнале «литература в школе», 263.51kb.
• Девятая всероссийская молодежная конференция по физике полупроводников, наноструктур, 49.71kb.
• Девятая Международная конференция Импульсные лазеры, 1511.5kb.
• Решение (девятая сессия), 522.38kb.
• Девятая Всероссийская медико-биологическая конференция молодых исследователей, 5332.7kb.
• 100-летию со дня рождения академика Д. С. Лихачёва посвящается, 178.62kb.
• Итоги выставки и конференции «нева-2007», 167.44kb.

ГЛАВА СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

в которой рассказывается о том, как Цзян Вэй пытался осуществить

хитрый замысел,

и о том, как еще один император отрекся от престола


Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю за советом, как схватить Дэн Ая. И Цзян Вэй

сказал:


-- Прикажите это сделать Вэй Гуаню. Дэн Ай несомненно убьет его, а вы за

это накажете Дэн Ая.


Чжун Хуэй, тотчас же вызвав Вэй Гуаня, приказал ему отправляться в Чэнду и

арестовать Дэн Ая и его сына. Вэй Гуань беспрекословно подчинился приказу.

Но когда он собирался в путь, один из военачальников осторожно намекнул ему:


-- Стоит ли вам ехать? Ведь Чжун Хуэй рассчитывает на то, что Дэн Ай вас

убьет, а это даст ему повод обвинить Дэн Ая в измене.


-- Не беспокойтесь, я живу своим умом! -- ответил Вэй Гуань.


Затем он написал три десятка воззваний и разослал их по округам. Воззвания

эти гласили:


"Я получил повеление взять под стражу Дэн Ая, но это не касается его

военачальников. Если Дэн Ай явится ко мне с повинной, он сохранит за собой

все свои титулы и звания. Если же он посмеет ослушаться, три ветви его рода

будут уничтожены".


Сам Вэй Гуань выехал в Чэнду. При нем были две колесницы, на которых обычно

возят преступников.


Ранним утром, едва пропели петухи, воззвание попало в руки военачальников

Дэн Ая, и они явились к Вэй Гуаню на поклон.


Дэн Ай еще лежал в постели, когда Вэй Гуань со стражей ворвался в его

спальню.


-- Получен приказ арестовать вас! -- объявил Вэй Гуань.


Перепуганный Дэн Ай кубарем скатился с ложа. Стражники набросились на него,

туго связали веревками и водворили в колесницу. Его сын Дэн Чжун,

прибежавший на шум, тоже был схвачен.


Возмущенные чиновники и военачальники хотели отбить арестованных, но вдалеке

увидели большое облако пыли и догадались, что это приближается войско Чжун

Хуэя. Приверженцы Дэн Ая быстро попрятались.


Вскоре к дворцу подъехали Чжун Хуэй и Цзян Вэй. Увидев связанного Дэн Ая,

Чжун Хуэй принялся бить его плетью по голове, приговаривая:


-- Пастух! И еще смеет бунтовать!


-- Деревенщина! -- вторил ему Цзян Вэй. -- Тебе посчастливилось пройти

через горы, так ты уж и загордился!


Дэн Ай отвечал бранью. Тогда Чжун Хуэй приказал отправить Дэн Ая и его сына

в Лоян, а войска их принял под свое начало. Молва об этом быстро разнеслась

по всей стране.


-- Вот теперь осуществилась мечта всей моей жизни! -- сказал Чжун Хуэй,

обращаясь к Цзян Вэю.


-- В старину Хань Синь не послушался совета Куай Туна и погиб во дворце

Вэйян, -- произнес Цзян Вэй. -- Дай-фу Чжун тоже не послушался Фань Ли и пал

от меча в Уху. Но разве не гремит в Поднебесной слава об этих двух мужах?

Неудача постигла их не потому, что они задумали свое дело слишком рано, а

потому, что они не понимали, как надо действовать на пользу себе, а не во

вред! Вы совершили великий подвиг, и слава ваша пугает Сыма Чжао. Почему бы

вам сейчас не исчезнуть подобно тому, как исчезают следы лодки на воде? Ведь

вы можете укрыться в горах Эмэйшань, как это сделал Чи Сун-цзы(*1).


-- Ну, вот еще! -- усмехнулся Чжун Хуэй. -- Мне еще нет и сорока, надо

думать об успехах, а не пребывать в безделье!


-- Если вы не хотите удаляться на покой, то вам надо действовать! -- сказал

Цзян Вэй. -- А для этого нужен светлый ум! Не судите меня строго за мою

откровенность.


-- Вы поняли мое желание! -- Чжун Хуэй хлопнул в ладоши и весело

рассмеялся.


С этого дня два полководца стали неразлучны и не решали ни одного дела, не

посоветовавшись друг с другом.


Цзян Вэй послал Хоу-чжу секретное письмо.


"Потерпите, государь, еще несколько дней, -- писал он. -- Я устраню

опасность для династии и восстановлю порядок в стране. Ханьский правящий дом

не может быть уничтожен, как солнце и луна, которые исчезают для того, чтобы

появиться вновь".


Как раз в то время, когда Чжун Хуэй совещался с Цзян Вэем, ему подали письмо

Сыма Чжао. Цзиньский гун сообщал, что он сам прибыл в Чанань, опасаясь, что

одному Чжун Хуэю будет трудно справиться с Дэн Аем, и обещал увидеться в

ближайшее время.


Чжун Хуэй встревожился:


-- У меня войск в несколько раз больше, чем у Дэн Ая! Ведь Цзиньский гун

знает, что я и один прекрасно справлюсь с его поручением! Зачем же он

явился? Не подозревает ли он и меня в мятеже?


-- Если господин подозревает своего слугу в преступных замыслах, слуге

остается недолго жить, -- сказал Цзян Вэй. -- Разве вам мало примера Дэн Ая?


-- Правильно, -- воскликнул Чжун Хуэй, -- я уже принял решение! Если меня

ждет удача, то вся Поднебесная достанется мне, а если нет -- я уйду в

западную часть Шу и сделаю так, как в свое время сделал Лю Бэй!


-- Между прочим, мне недавно стало известно, что умерла императрица Го!

Вы можете объявить, что она оставила вам повеление покарать Сыма Чжао за

убийство государя. А ведь с вашими способностями покорить Поднебесную так же

легко, как свернуть цыновку!


-- Согласны ли вы быть начальником моего передового отряда? -- спросил Чжун

Хуэй. -- В случае успеха мы поровну разделим богатство и почет.


-- Готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь! --

воскликнул Цзян Вэй. -- Но у меня есть опасение, что ваши военачальники не

захотят повиноваться мне.


-- Это мы уладим! Завтра праздник Юань-сяо, мы зажжем во дворце фонарики и

пригласим военачальников на пир. Если кто вздумает своевольничать -- убьем,

и только!


На следующий день все военачальники получили приглашение на празднество.

Когда вино обошло несколько кругов, Чжун Хуэй, держа в руке кубок, вдруг

заплакал.


-- Что с вами? -- с беспокойством спрашивали его военачальники.


-- Покойная императрица Го оставила мне указ покарать Сыма Чжао за убийство

государя, -- ответил Чжун Хуэй. -- Кто согласен поддержать меня, напишите

свои имена.


Военачальники испуганно переглянулись. Тогда Чжун Хуэй выхватил меч и

закричал:


-- Отрублю голову тому, кто нарушит мой приказ!


Военачальники стали подписываться. А после пира Чжун Хуэй приказал посадить

всех под стражу во дворце.


-- Мне все же кажется, что военачальники не смирились, -- говорил ему Цзян

Вэй. -- Зарыть бы их в землю живьем!


-- Я уже велел выкопать ямы и запастись батогами. Непокорных забьют до

смерти и закопают.


Этот разговор случайно услышал близкий Чжун Хуэю военачальник Цю Цзянь,

который когда-то был подчиненным военачальника Ху Ле, ныне тоже посаженного

под стражу. Он обо всем рассказал Ху Ле.


-- Кто бы подумал, что у Чжун Хуэя могут быть такие намерения? -- в страхе

произнес Ху Ле. -- А моего сына Ху Юаня с войском нет здесь! Будь добр, во

имя нашей старой дружбы, извести его! Тогда я умру спокойно.


-- Не тревожьтесь, господин, -- заверил его Цю Цзянь. -- Я что-нибудь

придумаю.


Затем он отправился к Чжун Хуэю и сказал:


-- Вы заперли военачальников во дворце и не даете им ни воды, ни пищи.

Разрешите мне накормить их.


Чжун Хуэй разрешил и приказал еще строже присматривать за арестованными.


-- Помни! -- наказывал он. -- В этом важном деле я полагаюсь на тебя!

Смотри не проболтайся!


-- Можете быть спокойны! -- заверил Цю Цзянь. -- Уж я-то знаю, что значит

быть строгим!


После этого Цю Цзянь подослал к арестованным военачальникам доверенного

человека Ху Ле, и Ху Ле передал этому человеку письмо для своего сына Ху

Юаня.


Получив письмо отца, Ху Юань заволновался и дал знать о случившемся во все

лагеря. Тотчас все военачальники собрались в лагерь Ху Юаня.


-- Пусть нам грозит смерть, все равно не станем служить мятежнику! --

кричали они.


-- В восемнадцатый день первого месяца мы ворвемся во дворец и покончим с

Чжун Хуэем! -- сказал им Ху Юань.


Цзянь-цзюнь Вэй Гуань остался очень доволен замыслом Ху Юаня. А тот привел в

боевую готовность свое войско и послал человека предупредить отца. Ху Ле в

свою очередь оповестил всех арестованных военачальников о том, что помощь

близка.


В то же время Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю с таким вопросом:


-- Не знаю, к добру или нет я видел во сне, будто меня искусали змеи?


-- Видеть во сне драконов и змей -- к счастью! -- ответил Цзян Вэй.


Чжун Хуэй перестал тревожиться.


-- Батоги уже готовы, -- сказал он. -- Не пора ли приступать к опросу

военачальников?


-- По-моему, в этих людишках прочно засел дух неповиновения. Ради вашей

безопасности лучше поскорее с ними расправиться, -- произнес Цзян Вэй.


Чжун Хуэй попросил его взять на себя расправу с непокорными военачальниками.

Цзян Вэй собирался приступить к делу, как вдруг острая боль пронзила его

сердце, и он в беспамятстве рухнул на пол. Приближенные подхватили его под

руки, чтобы увести домой, но в этот момент доложили, что к дворцу

направляется большая толпа. Чжун Хуэй приказал разузнать, в чем дело, но во

дворец уже ворвались воины.


-- Это взбунтовались военачальники! -- закричал Цзян Вэй. -- Надо их

уничтожить!


Чжун Хуэй приказал запереть двери зала и послал своих воинов на крышу, чтобы

они отбивались от нападающих черепицей. С обеих сторон было убито несколько

десятков человек. Вокруг дворца вспыхнуло пламя. Наконец, нападающим удалось

выломать двери, и они хлынули в зал. Чжун Хуэй выхватил меч, но тут же упал,

пораженный стрелой. Затем ему отрубили голову.


Цзян Вэй с обнаженным мечом бегал по крыше и разил направо и налево.

Но режущая боль в сердце возобновилась, и, обратившись лицом к небу,

он воскликнул:


-- Все мои расчеты рухнули! Видно, не судьба была им осуществиться!


С этими словами Цзян Вэй пронзил себе грудь мечом. Было ему в то время

пятьдесят девять лет.


Многочисленные приверженцы Чжун Хуэя были перебиты во дворце. Вэй Гуань

приказал всем воинам разойтись по своим лагерям и ждать приказа вана.

Но вэйские военачальники не унимались. Горя местью, они распороли Цзян Вэю

живот и вырвали желчный пузырь, который был величиною с куриное яйцо. Вся

семья Цзян Вэя была казнена.


После гибели Чжун Хуэя и Цзян Вэя, военачальники, подчиненные Дэн Аю,

бросились освобождать своего полководца. Кто-то предупредил об этом Вэй

Гуаня, и он воскликнул:


-- Ведь это я арестовал Дэн Ая! Теперь он сживет меня со свету!


-- Позвольте мне расправиться с Дэн Аем! -- обратился к нему военачальник

Тянь Сюй. -- У меня с ним счеты -- он хотел казнить меня в Юцзяне.

Я остался в живых только благодаря заступничеству чиновников.


-- Хорошо! Возьмите с собой пятьсот воинов и отправляйтесь в Мяньчжу!


Тянь Сюй с воинами вскочили на коней и помчались. Поспели они как раз

вовремя -- Дэн Ая и его сына только что выпустили на свободу, и они

собирались ехать в Чэнду.


Дэн Ай узнал своих воинов и, ничего не подозревая, остановился на дороге.

Тут на него налетел Тянь Сюй и одним ударом меча снес ему голову. Дэн Чжун

тоже погиб в схватке.


Потомки сложили о Дэн Ае такие стихи:


Он с юности планы умел составлять превосходно

И рано постигнул искусство веденья войны.

Земля открывала ему свои вечные тайны

И знаменья неба уму его были ясны.

Где конь его ступит, там горы пред ним расступались,

И камни дорогу его уступали войскам.

Он с жизнью расстался, последний свой подвиг свершая,

И облаком легким взлетела душа к небесам.


Кроме того, есть еще стихи, в которых потомки выражают свое сожаление

по поводу гибели Чжун Хуэя:


Он был малолетним, когда его мудрым прозвали,

А в юные годы он счастливо стал шан-шу-ланом.

Он Сыма был выше талантом, умом и отвагой,

И тот называл его в знак уваженья Цзы-фаном.

Он создал немало достойнейших планов в Шоучуне,

В Цзяньгэ его слава парила, как коршун крылатый.

Он к цели единой стремился всегда, и доселе

О родине бедной душа его скорбью объята.


Оставили потомки и другие стихи, в которых прославили Цзян Вэя:


Рожденный в Лянчжоу, себя он прославил в Тяньшуе,

Могучий и верный, он бился с врагом неустанно.

По происхождению связанный с батюшкой Шаном,

Искусство сражаться воспринял он от Чжугэ Ляна.

Он страха не ведал и в битвах не знал отступлений,

И сердце в нем билось, что крепче гранита и стали.

В тот день многоскорбный, когда он с землею расстался,

Сановники Хань, словно малые дети, рыдали.


Итак, Цзян Вэй, Чжун Хуэй и Дэн Ай погибли; Чжан И пал в бою, а наследника

престола Лю Сюаня и Ханьшоутинского хоу Гуань И убили вэйские воины. Кроме

того, погибло много жителей Чэнду.


Дней через десять в бывшую столицу царства Шу прибыл Цзя Чун. Он обратился к

населению с воззванием. Постепенно начало восстанавливаться спокойствие. Вэй

Гуань получил приказ охранять Чэнду; Хоу-чжу отправили в столицу царства Вэй

-- Лоян. Его сопровождали только шан-шу-лин Фань Цзянь, ши-чжун Чжан Шао,

дай-фу Цзяо Чжоу и ми-шу-лан Цюэ Чжэн. Ляо Хуа и Дун Цюэ не выходили из

дома, ссылаясь на болезнь. Вскоре они умерли с горя.


В это время после пятилетнего периода Цзин-юань вэйский государь установил

новый период своего правления под названием Сянь-си [264 г.] -- Повсеместное

спокойствие.


Весной, в третьем месяце этого же года, полководец царства У -- Дин Фын,

выступивший было на помощь царству Шу, увел свое войско обратно, после того

как узнал, что царство Шу прекратило свое существование.


Чжун-шу-чэн Хуа Хэ однажды сказал правителю царства У -- Сунь Сю:


-- Царства У и Шу были близки, как губы и зубы. Теперь мы остались одни.

Боюсь, что Сыма Чжао вот-вот нагрянет на нас. Государь, следует подумать об

обороне.


По его совету, Сунь Сю присвоил Лу Кану, сыну умершего полководца Лу Суня,

звание Покорителя востока я приказал ему охранять подступы к реке Янцзы со

стороны округа Цзинчжоу. Полководец левой руки Сунь И получил приказ

охранять горные проходы в области Наньсюй и соорудить несколько сот

укрепленных лагерей вдоль реки Янцзы. Во главе всех войск царства У был

поставлен старейший военачальник Дин Фын.


Подданный царства Шу, цзяньнинский тай-шоу Хо Гэ три дня рыдал, обратившись

лицом к западу, когда до него дошла весть о захвате вэйцами Чэнду.


-- Почему бы и нам не сдаться, если уж ханьский государь лишился престола?

-- говорили ему военачальники.


-- Я не знаю, каково положение нашего государя, -- со слезами отвечал им Хо

Гэ. -- Если вэйский правитель примет его с почестями, тогда и мы покоримся,

а если нашего государя опозорят -- ни за что не сдадимся! Ведь сказано:

"За позор господина расплачивается смертью его слуга"!


Военачальники согласились, и Хо Гэ отправил гонца в Лоян, чтобы разузнать,

как себя чувствует Хоу-чжу.


Вскоре после прибытия Хоу-чжу в Лоян туда возвратился и Сыма Чжао. Он не

замедлил упрекнуть покоренного государя царства Шу:


-- Вы предавались разврату, отстраняли от должностей людей мудрых и

совершенно развалили управление государством. По закону вас следовало бы

казнить!


Хоу-чжу задрожал, лицо его сделалось землистого цвета. Гражданские и военные

чиновники обратились к Сыма Чжао:


-- Ведь он больше не управляет государством и покорился вам без

сопротивления. Пощадите его!


Сыма Чжао простил Хоу-чжу его вину, пожаловал ему титул Аньлэского гуна,

подарил сто слуг и служанок и приказал выдавать на расходы деньги и десять

тысяч кусков шелка ежемесячно. Сын Хоу-чжу, по имени Лю Яо, а также

сановники Фань Цзянь, Цзяо Чжоу и Цюэ Чжэн получили титулы хоу. А евнух Хуан

Хао, за то что он приносил вред государству и обирал народ, был казнен на

базарной площади.


Хо Гэ, узнав о том, что Хоу-чжу получил новый титул, тоже решил сдаться Сыма

Чжао со всем своим войском.


На следующий день Хоу-чжу явился к Сыма Чжао, чтобы еще раз поблагодарить

его за милости. Сыма Чжао устроил в честь него пир. Перед началом пиршества

играла музыка, и были сыграны вэйские пьесы. Шуские сановники сидели

мрачные, и только один Хоу-чжу был очень доволен. Тогда Сыма Чжао велел

исполнить шускую музыку. Шуские сановники, слушая ее, роняли слезы.

А Хоу-чжу веселился, как ни в чем не бывало.


Когда гости слегка опьянели, Сыма Чжао сказал, обращаясь к Цзя Чуну:


-- Вот видишь, до чего дошла беспечность этого низложенного правителя!

Будь жив сам Чжугэ Лян, и он ничего не смог бы с ним поделать! Так что уж

говорить о Цзян Вэе! -- И он обратился к Хоу-чжу: -- Много ли вы думаете о

царстве Шу?


-- Сейчас, например, вовсе не думаю -- я веселюсь! -- ответил тот.


Вскоре Хоу-чжу встал и вышел сменить платье. Цюэ Чжэн последовал за ним и

по дороге во флигель шепнул:


-- Почему вы, государь, сказали, что не думаете о своем царстве? Если Сыма

Чжао еще раз спросит вас, заплачьте и отвечайте: "Могилы моих предков далеко

отсюда, и сердце мое все время стремится на запад". Цзиньский гун пожалеет

вас и отпустит домой.


Хоу-чжу запомнил слова Цюэ Чжэна и, вернувшись в пиршественный зал, занял

свое место на цыновке. Сыма Чжао заметил, что Хоу-чжу совсем опьянел, и

снова спросил его:


-- Ну как, думаете вы о Шу?


Хоу-чжу повторил слова Цюэ Чжэна, но заплакать не мог -- не было слез, и он

просто закрыл глаза.


-- Наверно, Цюэ Чжэн подсказал вам, что ответить на мой вопрос? -- спросил

Сыма Чжао.


-- Вы угадали! -- Хоу-чжу открыл глаза и уставился на Сыма Чжао.


Сыма Чжао и его приближенные рассмеялись. Такая откровенность тронула Сыма

Чжао, и он перестал относиться к Хоу-чжу с недоверием. Потомки об этом

сложили такие стихи:


Смеется, поет, веселится и рад наслажденьям, как будто

И не было гибели царства, терзающей душу печали.

Счастливый под кровлей чужою, забыл о родной стороне он,

И сколь Хоу-чжу зауряден, сейчас только все увидали.


После покорения царства Шу придворные сановники представили вэйскому

государю Цао Хуаню доклад о пожаловании победителю Сыма Чжао титула

Цзиньского вана.


Цао Хуань был в то время императором только по названию, никакой власти у

него не было. Все решал Сыма Чжао, и государь должен был ему подчиняться.

И на этот раз он беспрекословно пожаловал Сыма Чжао титул Цзиньского вана,

отцу его, Сыма И, посмертно -- титул Сюань-вана, а старшему брату, Сыма Ши,

также посмертно -- титул Цзин-вана.


У Сыма Чжао была любимая наложница, дочь Ван Су, и от нее двое сыновей.

Старшего звали Сыма Янь. Это был детина огромного роста, с длинными жесткими

волосами и руками ниже колен. Он обладал большим умом и необычайной

храбростью. Второго сына звали Сыма Ю. Был он кроткого нрава, отличался

воздержностью и сыновним послушанием. За это Сыма Чжао очень его любил, а

покойный Сыма Ши, у которого не было своих сыновей, избрал его продолжателем

своего рода.


Сыма Чжао, часто говоривший, что вся Поднебесная принадлежит его старшему

брату, получив титул Цзиньского вана, решил сделать Сыма Ю наследником.


Сановник Шань Тао не советовал этого делать.


-- Обойти старшего сына и объявить наследником младшего -- значит нарушить

обычай, а это может привести только к смутам.


Чиновники Цзя Чун, Хэ Цзэн и Пэй Сю также отговаривали Сыма Чжао от такого

шага.


-- Ваш старший сын умен и воинственен, -- говорили они. -- Он своими

блестящими талантами затмевает всех. Само небо предопределило ему великое

будущее.


Сыма Чжао все еще колебался. Тогда тай-вэй Ван Сян и сы-кун Сюнь И сказали:


-- Вспомните о примерах прошлого! Нам известны случаи, когда вместо

старшего сына назначали наследником младшего, но это ни к чему хорошему не

приводило.


Доводы эти, наконец, подействовали, и Сыма Чжао объявил своим наследником

старшего сына Сыма Яня.


Однажды сановники доложили Сыма Чжао:


-- В уезд Сянъу небо ниспослало человека в два чжана ростом, со ступнями в

три чи и два цуня. Волосы у него на голове белые, а борода черная. Одевается

он в желтую одежду, и голову повязывает желтой косынкой. Ходит он всегда с

посохом и называет себя "Князем народа". Он возвещает, что ныне в

Поднебесной сменится император и настанет великое благоденствие. Три дня он

бродил по базарам, а потом вдруг исчез. Это счастливый знак: вы будете

носить шапку с двенадцатью нитями жемчуга, у вас будут знамена Сына неба, вы

будете ездить в колеснице, запряженной шестеркой коней, впереди будет

шествовать стража и расчищать дорогу, и вы сможете назвать свою любимую

наложницу госпожу Ван императрицей, а сына -- наследником императорского

престола.


Слушая такие речи, Сыма Чжао в душе ликовал. Но в тот же день он заболел, и

у него отнялся язык. На следующий день самочувствие его ухудшилось.


Сановники Ван Сян, Хэ Цзэн и Сюнь И пришли навестить больного, но он ничего

не мог им сказать и лишь указывал рукой на своего наследника. Вскоре Сыма

Чжао скончался. Случилось это в двадцать восьмой день восьмого месяца.


-- Цзиньский ван вершил всеми делами Поднебесной, -- сказал Хэ Цзэн. --

И нам следует немедленно провозгласить Сыма Яня наследником и преемником

Цзиньского вана, а затем похоронить умершего.


В тот же день Сыма Янь вступил в права наследника Цзиньского вана. Он

присвоил посмертно своему отцу титул Вэнь-вана и пожаловал Хэ Цзэну звание

цзиньского чэн-сяна; высокие звания также были пожалованы Сыма Вану, Ши Бао

и Чэнь Цяню.


После похорон отца Сыма Янь вызвал сановников Цзя Чуна и Пэй Сю во дворец и

обратился к ним с вопросом:


-- Скажите, действительно ли Цао Цао говорил: "Если бы воля неба обратилась

на меня, я был бы Чжоуским Вэнь-ваном"?


-- Да, -- ответил Цзя Чун. -- Но Цао Цао был на жалованье у государства и

потому боялся, что его назовут узурпатором, если он присвоит себе

императорский титул. И все же он добивался, чтобы его сын Цао Пэй стал Сыном

неба.


-- А что представляет собой мой батюшка в сравнении с Цао Цао? -- спросил

Сыма Янь.


-- Это совсем иное дело, -- сказал Цзя Чун. -- Цао Цао был известен своими

подвигами всей Поднебесной, однако народ не признавал его добродетельным и

боялся только его силы. А сын его Цао Пэй сразу установил тяжелые поборы и

повинности; в стране происходили беспорядки, и он метался то на запад, то на

восток, пытаясь подавить недовольство народа. Позже дед ваш Сюань-ван и дядя

Цзин-ван, совершая великие дела, распространили милости и добродетели по

всей стране, и сердца народа обратились к ним. Батюшка ваш покорением

царства Шу прославился на всю вселенную -- можно ли его сравнивать с Цао

Цао?


-- Так значит, Цао Пэй заставил отречься от престола императора Ханьской

династии? -- задумчиво произнес Сыма Янь. -- Почему же я не могу взойти на

трон Вэйской династии?


-- У вас есть полное право поступить так, как поступил Цао Пэй, -- сказали

Цзя Чун и Пэй Сю, низко кланяясь Сыма Яню. -- Надо только построить башню

отречения и возвестить всей Поднебесной, что вы вступаете на трон.


Сыма Янь остался очень доволен беседой с сановниками.


На следующий день он при оружии вошел во дворец. Вэйский государь Цао Хуань

чувствовал себя нехорошо и уже несколько дней никого не принимал. Сыма Янь

направился прямо во внутренние покои. При виде его Цао Хуань поспешно

вскочил со своего ложа.


-- Чьей силой держалась Поднебесная? -- грубо вскричал Сыма Янь.


-- Силой вашего батюшки Вэнь-вана! -- ответил правитель.


-- Вижу я, государь, что вы способны только рассуждать, а править

государством не умеете! -- Сыма Янь рассмеялся. -- Почему вы не уступите

престол тому, кто обладает более высокими талантами и добродетелями?


Цао Хуань растерялся, не зная, что ответить. Стоявший рядом ши-лан Чжан Цзе

воскликнул:


-- Вы ошибаетесь, великий ван! Вэйскому У-ди Цао Цао нелегко было завоевать

Поднебесную! Ныне Сын неба, его потомок, обладает высокими добродетелями и

ни в чем не провинился перед Поднебесной. Зачем же ему уступать престол

кому-то другому?


-- Престол принадлежал Ханьской династии, и Цао Цао захватил его незаконно!

-- с гневом отвечал Сыма Янь. -- Он и Поднебесную завоевал лишь благодаря

помощи рода Сыма! Об этом все знают! Разве я недостоин того, чтобы взойти на

престол Вэйской династии?


-- Это злодейство! -- вскричал Чжан Цзе.


-- Как? -- загремел Сыма Янь. -- Я мщу за позор Ханьской династии! -- И,

обернувшись к страже, он приказал схватить Чжан Цзе и тут же в зале забить

его насмерть палками. Цао Хуань умолял Сыма Яня простить виновного, но Сыма

Янь повернулся к нему спиной и покинул зал.


-- Что же мне делать? -- бросился Цао Хуань за советом к Цзя Чуну и Пэй Сю.


-- Такова воля неба, и вы не должны сопротивляться! -- сухо произнес Цзя

Чун. -- Последуйте примеру ханьского императора Сянь-ди, прикажите построить

башню для церемонии отречения и торжественно передайте власть Цзиньскому

вану. Это будет соответствовать воле неба и желаниям людей, и сами вы

избавитесь от неприятностей.


Цао Хуань послушался его совета.


В первый день двенадцатого месяца перед башней собрались толпы гражданских и

военных чиновников. Цао Хуань, держа в руках императорский пояс и печать,

поднялся по ступеням.


Потомки об этом сложили такие стихи:


От Хань взял правление Вэй, а Цзинь -- от последнего Цао.

Изменчива воля судьбы и от нее не уйти.

Погиб многославный Чжан Цзе, отдав свою жизнь государю,

Не в силах одною рукой такую громаду нести.


Затем Цао Хуань пригласил подняться на возвышение Цзиньского вана и принять

власть, а сам в одежде гуна спустился вниз и стал перед толпой. Сыма Янь,

выпрямившись, сел. Справа и слева от него встали Цзя Чун и Пэй Сю с

обнаженными мечами. Цао Хуаню приказали преклонить колена и выслушать указ.


"Прошло уже сорок пять лет с тех пор, как вэйский правитель принял отречение

ханьского императора. Счастливые годы Вэйской династии истекли, и воля неба

обратилась к династии Цзинь. Род Сыма, славящийся своими заслугами и

добродетелями от края и до края земли и неба, поистине достоин занять

императорский трон. Новый правитель милостиво жалует тебе титул вана Чэнь-лю

и повелевает отбыть на жительство в город Цзиньюнчэн. Отправляйся немедленно

в дорогу и без вызова ко двору не являйся".


Цао Хуань со слезами поблагодарил Сыма Яня за милость и удалился.


Тай-фу Сыма Фу, роняя горькие слезы, поклонился свергнутому императору и

произнес:


-- Я был подданным Вэйской династии и до самой смерти останусь верным ей!


Сыма Янь, желая отдать должное преданности Сыма Фу, тут же пожаловал ему

титул Аньпинского вана, но Сыма Фу не принял его.


В тот день гражданские чиновники вереницей шли к возвышению, чтобы

поклониться и поздравить Сыма Яня; все они кричали:


-- Вань суй!


Захватив трон Вэйской династии, Сыма Янь назвал свое государство великим

царством Цзинь, а первый период правления -- Тай-ши -- Великое начало

[265 г.].


Так окончило свое существование царство Вэй.


Потомки об этом сложили такие стихи:


Подражая Цао Пэю, действовало царство Цзиньское,

А Чэнь-лю в своих поступках строго следовал Сянь-ди.

Так на башне отреченья вновь свершилось дело грозное.

Вспомнишь это -- сердце кровью обливается в груди!


Цзиньский император Сыма Янь присвоил посмертно титулы Сюань-ди деду Сыма И,

Цзин-ди -- дяде Сыма Ши и Вэнь-ди -- отцу Сыма Чжао и велел построить семь

храмов во славу своих предков: императора Вэнь-ди, императора Цзинь-ди,

императора Сюань-ди, а также в честь своего прадеда цзиньчжаоского правителя

Сыма Фана, прапрадеда иньчуаньского тай-шоу Сыма Цзюаня, прапрапрадеда

юйчжанского тай-шоу Сыма Ляна, прапрапрапрадеда ханьского полководца

Западного похода Сыма Цзюня.


Совершив столь великое дело, Сыма Янь созвал во дворце совет, чтобы обсудить

план похода против царства У. Поистине:


Ворота и стены Хань не успели обветшать,

А уж земли царства У топчет вражеская рать.


О том, как было завоевано царство У, повествует следующая глава.