Пятьдесят девятая

Вид материала

Документы

Содержание Глава сто восемнадцатая

Подобный материал:

• Девятая рота примкнула штыки. Девятая рота сдала партбилеты, из памяти вычеркнула имена, 569.23kb.
• Положение в области прав человека в Мьянме Доклад Генерального секретаря, 77.25kb.
• Доклад о работе пятьдесят четвертой сессии, 96kb.
• Указатель статей, опубликованных в журнале «литература в школе», 263.51kb.
• Девятая всероссийская молодежная конференция по физике полупроводников, наноструктур, 49.71kb.
• Девятая Международная конференция Импульсные лазеры, 1511.5kb.
• Решение (девятая сессия), 522.38kb.
• Девятая Всероссийская медико-биологическая конференция молодых исследователей, 5332.7kb.
• 100-летию со дня рождения академика Д. С. Лихачёва посвящается, 178.62kb.
• Итоги выставки и конференции «нева-2007», 167.44kb.

ГЛАВА СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ

в которой повествуется о том, как великий ван покончил с собой

в храме предков,

и как два героя соперничали друг с другом из-за славы


Едва Хоу-чжу узнал о падении Мяньчжу, где погибли полководцы Чжугэ Чжань и

его сын, и о том, что враг идет на Чэнду, он созвал на совет гражданских и

военных чиновников. Приближенный сановник доложил, что население Чэнду

толпами бежит из города, опасаясь за свою жизнь. Хоу-чжу растерянно молчал.

В этот момент вбежал гонец с вестью, что вэйские войска приближаются к

Чэнду.


-- Государь, -- обратились к Хоу-чжу чиновники, -- в столице войск мало,

обороняться невозможно. Но еще есть время уйти в южные области! Места там

неприступные, и неподалеку живут маньские племена; в крайнем случае

обратимся к ним за помощью...


-- Это невозможно! -- возразил сановник Цзяо Чжоу. -- Маньские племена

всегда отличались непокорностью, и если они бунтовали в спокойные времена,

то чего же ждать от них теперь!


-- А не уехать ли нам в царство У? -- предложили чиновники. -- Во всяком

случае надо принять какие-то решения! Положение очень опасное...


-- С древнейших времен не бывало таких государей, которые жили бы в чужих

царствах! -- запротестовал Цзяо Чжоу. -- Ведь царство У слабее царства Вэй,

и признать себя его подданными -- двойной позор, уж лучше покориться вэйцам!

Тогда вэйский правитель даст нашему государю землю и оставит его в покое.


Хоу-чжу, охваченный смятением, удалился во внутренние покои.


На следующий день чиновники окончательно разошлись в своих мнениях, и Цзяо

Чжоу подал государю доклад, стараясь убедить Хоу-чжу в необходимости

покориться царству Вэй. Но когда Хоу-чжу, наконец, решился принести

покорность и объявил об этом сановникам, из-за ширмы выскочил человек и

свирепо закричал на Цзяо Чжоу:


-- Ничтожный школяр! Ты своими безумными советами хочешь погубить династию!

Видано ли, чтоб Сын неба покорялся врагу?


Это был пятый сын Хоу-чжу по имени Лю Чэнь, ван Северных земель.


Следует заметить, что у Хоу-чжу было семь сыновей. Старшего звали Лю Сюанем,

второго -- Лю Яо, третьего -- Лю Цуном, четвертого -- Лю Цзанем, пятого --

Лю Чэнем, шестого -- Лю Сюнем и седьмого -- Лю Цзюем. Из всех сыновей самым

одаренным и умным был пятый -- Лю Чэнь, а остальные были хилыми и робкими.


-- Сановники советуют мне покориться царству Вэй, -- сказал Хоу-чжу своему

сыну Лю Чэню. -- А ты, видно, хочешь, чтобы наши города были залиты кровью.


-- Когда был жив мой дед, император Чжао-ле, Цзяо Чжоу не смел вмешиваться

в государственные дела! -- смело ответил Лю Чэнь. -- А сейчас он обнаглел и

ведет возмутительные речи! В Чэнду наберется несколько десятков тысяч

воинов, и Цзян Вэй со всей своей армией находится в Цзяньгэ -- разве этого

мало? Пусть враг прорвется к столице, у нас хватит войска ответить ему

ударом двойной силы! Неужели вы, государь, способны по совету какого-то

жалкого школяра отказаться от великого наследия своих предков?


-- Мальчишка! -- закричал Хоу-чжу. -- Что ты понимаешь в требованиях

времени?


Лю Чэнь ударил головой о пол и зарыдал:


-- Когда династии угрожает опасность, государю и всем его подданным

надлежит собственной грудью преградить врагу путь в столицу. Преданные слуги

жизнь должны отдать, защищая алтарь династии, чтобы не совестно было в ином

мире предстать пред лицом покойного государя.


Хоу-чжу не слушал сына, но Лю Чэнь продолжал вопить:


-- Нелегко было моему деду основать династию, а вы хотите отречься от нее?

Нет, лучше умереть, чем терпеть такой позор!


Хоу-чжу приказал сановникам удалить Лю Чэня из дворца, а Цзяо Чжоу --

написать грамоту Дэн Аю о готовности царства Шу принести покорность. Затем

он вручил Цзяо Чжоу императорский пояс и печать и повелел ехать в Лочэн на

переговоры. Цзяо Чжоу сопровождали ши-чжун Чжан Шао и императорский зять Дэн

Лян.


Тем временем конные разведчики донесли Дэн Аю, что в Чэнду на городской

стене поднят флаг покорности, и радости Дэн Ая не было границ. В скором

времени прибыло к нему и посольство.


Низко поклонившись Дэн Аю, послы вручили ему грамоту и государственную

яшмовую печать. Дэн Ай принял изъявления покорности и написал Хоу-чжу

ответное послание, которое отправил в Чэнду с послами царства Шу. А те,

возвратившись, обо всем рассказали своему правителю. Хоу-чжу сразу повеселел

и послал тай-пу Цзян Сяня к Цзян Вэю передать ему, чтобы он прекратил

сопротивление.


Затем в лагерь Дэн Ая отправился шан-шу-лан Ли Ху со всеми государственными

книгами и описью имуществ, в которых значились восемьсот двадцать тысяч

дворов, девятьсот тысяч жителей мужского и женского пола, сто две тысячи

воинов и военачальников, сорок тысяч чиновников и более сорока тысяч мер

зерна, ссыпанного в житницы, две тысячи цзиней золота и серебра, двести

тысяч кусков парчи и шелка и несметное количество других ценностей,

хранящихся в кладовых.


Днем принесения покорности Хоу-чжу избрал первый день двенадцатого месяца.


Когда ван Северных земель Лю Чэнь узнал об этом, он едва не задохнулся от

негодования и гнева. С обнаженным мечом в руках вбежал он в свои покои.

Жена его, госпожа Цуй, пораженная видом мужа, с удивлением и тревогой

спросила:


-- Что случилось? Чем вы так взволнованы?


-- Враг приближается к столице, и мой батюшка решил покориться! --

с возмущением произнес Лю Чэнь. -- Всю государственную казну уже отвезли в

лагерь Дэн Ая. Династии больше не существует! Но я такого позора не приму!

Лучше умереть и с чистой совестью предстать перед дедом в подземном мире!


-- Мудрое решение, -- одобрила госпожа Цуй. -- Ради этого стоит ускорить

смерть! Но только прошу вас: сначала убейте меня!


-- А тебе зачем умирать?


-- Вы расстаетесь с жизнью ради встречи с дедом в загробном мире, а я

умираю ради встречи с мужем -- разве не все равно? Жена должна всюду

следовать за своим мужем! Оставим лишние разговоры!


И она с такой силой ударилась головой о колонну, что тут же упала

бездыханной. Лю Чэнь убил трех своих сыновей, отрубил голову жене и,

опустившись на колени перед алтарем предков в храме Чжао-ле, с рыданиями

произнес молитву:


-- Великий государь, я не в силах смотреть, как отдают врагу все, что с

таким трудом было завоевано вами! Я убил жену и детей и приношу в жертву

свою жизнь! Если у вас есть душа, вы поймете чувства своего внука!


Рыдая кровавыми слезами, Лю Чэнь рывком выхватил меч и глубоко вонзил его

себе в грудь.


Жители столицы горько оплакивали Лю Чэня, а потомки сложили о нем такие

стихи:


Сын Неба и слуги его решили врагу покориться,

И только правителя сын не складывал гордо оружья.

Печален был царства конец, но люди твердят и поныне:

Какая большая душа жила в этом доблестном муже!

Он жизнь свою отдал мечу, чтоб не было стыдно пред дедом,

Он горько рыдал, но -- увы! -- не слушал никто его жалоб.

Когда бы героев таких побольше нашлось в это время,

Быть может, династия Хань пред силой врага устояла б.


Когда Хоу-чжу узнал, что сын его покончил с собой, он приказал похоронить

его с почестями.


На следующий день к столице подошли вэйские войска. Хоу-чжу с наследником

престола Лю Сюанем и сановниками пешком вышел им навстречу. Следом за ними

везли пустой гроб. Но Дэн Ай обошелся с Хоу-чжу очень ласково, поднял его,

когда тот поклонился до земли, а гроб приказал сжечь вместе с колесницей,

на которой его привезли.


Потомки сложили скорбные стихи о гибели царства Шу:


В тот день, когда полчища вэйцев толпились в стенах Сычуани,

Позорно Хоу-чжу поступился и честью и славой своей.

Остался в живых Хуан Хао, хитро обманув государя,

И тщетно спасти государство старался отважный Цзян Вэй.

Как жаль императора внука, что долг свой исполнил высокий!

Какая обида кипела в горячих и верных сердцах:

Что Чжао-ле, император, трудом и оружием добыл,

Все это в то скорбное утро погибло, рассыпалось в прах!


Жители Чэнду, воскурив благовония, с поклонами встречали победителя.


Дэн Ай пожаловал Хоу-чжу звание бяо-ци-цзян-цзюнь и наградил всех

сановников. Затем он попросил Хоу-чжу вернуться во дворец и написать

обращение, призывающее народ к спокойствию. Тай-чан Чжан Цзюнь и бе-цзя Чжан

Шао получили повеление навести порядок во всех областях царства Шу и

призвать к покорности Цзян Вэя. Одновременно Дэн Ай отправил гонца в Лоян с

донесением о своей победе.


Когда Дэн Ай узнал о коварстве и предательстве Хуан Хао, он приказал казнить

евнуха. Но Хуан Хао сумел подкупить приближенных Дэн Ая и избежать смерти.


Так окончилось правление династии Хань.


Потомки сложили стихи, в которых вспоминают о князе Воинственном Чжугэ Ляне:


Как правдивы его предвещанья -- это знали и звери и птицы.

Даже тучи и ветры служили Чжугэ Ляну надежным щитом.

Он напрасно писал свои планы кистью мудрого полководца:

Все равно император покорно к победителю вышел пешком.

Гуан Чжун, Ио И овладели хитроумным искусством сражений,

Но желаний своих не добились ни герой Гуань Юй, ни Чжан Фэй.

Так сбылись песнопенья Лянфу! И кумирне святой Чжугэ Ляна

В этот год поклонился весь город в безутешной печали своей.


Тай-пу Цзян Сянь прибыл в Цзяньгэ и передал Цзян Вэю повеление покориться

царству Вэй. Цзян Вэй не мог произнести ни слова, а у военачальников,

стоявших возле шатра, волосы встали дыбом и гневом загорелись глаза.


-- Не сдадимся! -- закричали они, выхватывая мечи. -- Будем биться до

конца!


Крики и вопли воинов слышны были на несколько десятков ли в окружности.

Наконец Цзян Вэй собрался с мыслями и обратился к военачальникам:


-- Я вижу, как вы преданы Ханьской династии! Но не горюйте, я придумал, как

восстановить былое могущество царства Шу!


Военачальники забросали его вопросами, и Цзян Вэй, не торопясь, изложил им

свой замысел. Затем на заставе Цзямынгуань был поднят флаг покорности.

В лагерь Чжун Хуэя поскакал гонец с донесением, что полководцы Цзян Вэй и

его старшие военачальники Чжан И, Ляо Хуа и Дун Цюэ признают себя

побежденными.


Обрадованный Чжун Хуэй велел встретить Цзян Вэя и проводить его в шатер.


-- Почему вы так поздно явились? -- спросил Чжун Хуэй.


-- Напротив, я пришел очень быстро, -- ответил Цзян Вэй, -- особенно если

учесть, что все войско царства Шу находилось в моем подчинении!


Чжун Хуэй встал со своего места и поклонился Цзян Вэю как почетному гостю.

А Цзян Вэй между тем продолжал:


-- Ваша слава растет и ширится со времен похода на Хуайнань; благодаря вам

возвысился род Сыма, и я охотно склоняю голову перед таким доблестным

полководцем, но если бы здесь был Дэн Ай, я бился бы с ним насмерть и ни за

что не сдался!


Польщенный Чжун Хуэй назвал Цзян Вэя своим братом и в знак побратимства дал

клятву на сломанной стреле. Так началась дружба двух полководцев.


Чжун Хуэй сохранил за Цзян Вэем звание полководца войск царства Шу. Цзян Вэй

был этим вполне удовлетворен.


В то время Дэн Ай пожаловал Ши Цзуаню звание цы-ши округа Ичжоу, а Цянь

Хуна и Ван Ци назначил на должности правителей других округов. Кроме того,

Дэн Ай распорядился построить в Мяньчжу высокую башню, чтобы увековечить

свои подвиги, а затем созвал на празднества всех чиновников царства Шу.

Во время пиршества, опьянев, Дэн Ай говорил гостям:


-- Ваше счастье, что вам довелось иметь дело со мной. Если бы сюда пришел

другой полководец, вы не пировали бы с ним!


Чиновники вставали с мест и в знак благодарности кланялись ему.


Во время пира в зал вошел Цзян Сянь и доложил Дэн Аю, что полководец Цзян

Вэй со всем войском сдался Чжун Хуэю.


С этого момента Дэн Ай возненавидел Чжун Хуэя и решил написать о нем

Цзиньскому гуну Сыма Чжао. В письме его говорилось:


"Я не раз доказывал вам, что во время войны молва предшествует событиям.

Ныне, когда с царством Шу покончено, настает время расплаты с царством У.

Однако в тяжелом походе войска наши устали, и сейчас начинать новую войну

невозможно. Прошу вашего разрешения оставить в Лунъю двадцать тысяч вэйских

воинов и столько же сдавшихся воинов царства Шу. Они будут вываривать соль,

плавить железо и строить корабли для будущего похода вниз по течению реки

Янцзы. Мы создадим грозную армию. Тогда вы сможете отправить посла в царство

У и добиться, чтобы враг покорился вам без войны. Этому также будет

способствовать молва о моем добром отношении к правителю царства Лю Шаню.

Прошу разрешения оставить Лю Шаня в Чэнду, ибо, если вы увезете его в нашу

столицу Лоян, правитель царства У не пожелает покориться вам. Пусть

покорившийся государь царства Шу поживет в Чэнду до следующей зимы.

Пожалуйте ему титул Фуфынского вана, его сыновьям высокие звания, и проявите

свое благорасположение к покорившимся. Этим вы внушите страх правителю

царства У и в то же время подкупите его своей добротой".


Прочитав письмо, Сыма Чжао задумался. В душу его закралось подозрение, что

Дэн Ай решил выйти из повиновения. Тогда он написал секретное письмо и указ

и велел Вэй Гуаню доставить их Дэн Аю. Указ гласил:


"Полководец Западного похода Дэн Ай, во всем блеске проявив свои

способности, глубоко проник во владения врага и заставил покориться

правителя царства Шу. Война длилась не более месяца, и за это время он

рассеял войска противника с такой легкостью, с какой ветер разгоняет облака.

Перед его подвигом меркнет слава Бай Ци, покорившего могущественное

княжество Чу, и Хань Синя, одолевшего сильное княжество Чжао. Жалую Дэн Ая

званием тай-вэя с правом владения двадцатью тысячами дворов, и двух сыновей

его -- титулом хоу с тысячей дворов каждому".


После того как Дэн Ай прочитал указ, Вэй Гуань передал ему письмо, в котором

Сыма Чжао выражал свое согласие с предложениями Дэн Ая, но предписывал ему

ждать, пока не будет получен указ Сына неба.


-- Полководец в походе не повинуется приказам государя! -- воскликнул Дэн

Ай. -- Не хотят ли мне помешать? -- И он тут же послал гонца с ответным

письмом в Лоян.


В это время при дворе уже распространились слухи о непокорности Дэн Ая.

Подозрения Сыма Чжао усилились особенно после того, как гонец доставил ему

ответ полководца.


"Получив высочайшее повеление, я отправился в поход на запад, -- писал Дэн

Ай. -- Одержав большую победу, я буду в дальнейшем действовать, исходя из

обстановки. Ждать приказа государя -- значит затягивать время. В "Чуньцю"

сказано, что за пределами государства великий муж действует самостоятельно,

иначе он не сможет принести пользу своему государю.


Ныне царство Шу пало, и нельзя упускать момент для нападения на царство У.

В "Законах войны" говорится: "Если наступаешь -- не гонись за славой, если

отступаешь -- не уклоняйся от наказания". Правда, я не обладаю столь

высокими добродетелями, как наши великие предки, но всегда готов

пожертвовать жизнью ради государства.


Заранее предупреждаю вас, что буду действовать".


Прочитав письмо, Сыма Чжао с волнением сказал Цзя Чуну:


-- Дэн Ай слишком возгордился своими заслугами! Какие меры принять в том

случае, если он задумает изменить?


-- А вы пожалуйте Чжун Хуэю высокое звание, и это немного поумерит пыл

Дэн Ая, -- посоветовал Цзя Чун.


Сыма Чжао пожаловал Чжун Хуэю звание сы-ту и в то же время поручил Вэй

Гуаню взять под свой надзор обоих полководцев. Кроме того, он послал с Вэй

Гуанем записку Чжун Хуэю, в которой просил его не спускать с Дэн Ая глаз

ввиду того, что последний может взбунтоваться.


Указ о пожаловании Чжун Хуэю звания сы-ту гласил:


"Полководец Покоритель запада Чжун Хуэй, который не имеет равных себе среди

полководцев других государств, овладел многими городами царства Шу и привел

к покорности всю армию противника. В планах своих Чжун Хуэй не допускает

просчетов, в действиях своих не тратит лишних сил для достижения успеха.

Жалую ему звание сы-ту и титул Сяньского хоу с правом владения двадцатью

тысячами дворов, и сыновьям его -- титулы хоу с правом владения тысячей

дворов каждому".


Получив указ, Чжун Хуэй сказал Цзян Вэю:


-- Заслуги Дэн Ая выше моих, и потому ему пожаловано звание тай-вэй. Не

кажется ли вам, что Сыма Чжао подозревает его в мятежных замыслах? Не потому

ли Сыма Чжао приставил к нам Вэй Гуаня и поручил мне не спускать с Дэн Ая

глаз?


-- Правильно, Цзиньский гун не доверяет Дэн Аю, -- отвечал Цзян Вэй. --

Ведь Дэн Ай -- человек низкого происхождения, в детстве он был простым

пастухом. Ему посчастливилось преодолеть Иньпинские горы. Но, если бы вы не

задержали меня в Цзяньгэ, он не сделал бы этого! Дэн Ай обратился к Сыма

Чжао с просьбой пожаловать Хоу-чжу титул Фуфынского вана; как видно, это

нужно ему для того, чтобы завоевать симпатии покоренных. Вот вам самое

серьезное доказательство его тайных намерений!


Чжун Хуэй словно сразу прозрел.


-- Удалите, пожалуйста, своих приближенных, -- попросил Цзян Вэй. --

Я должен сказать вам еще кое-что...


Чжун Хуэй сделал знак, и приближенные вышли. Тогда Цзян Вэй вынул из рукава

карту и протянул ее Чжун Хуэю со словами:


-- Еще в те времена, когда Чжугэ Лян решил покинуть свою хижину в Наньяне,

он подарил эту карту Лю Бэю и сказал ему: "Богатые и плодородные земли

округа Ичжоу, раскинувшиеся на тысячи ли, многочисленное и живущее в

достатке население создают благоприятные условия для основания династии".

Впоследствии Лю Бэй и осел в Чэнду. Ясно, что столь широкие возможности не

могли не вскружить голову Дэн Аю.


Чжун Хуэй развернул карту и, внимательно разглядывая ее, то и дело задавал

Цзян Вэю вопросы. Тот терпеливо все разъяснял ему.


-- Так как же разделаться с Дэн Аем? -- спросил, наконец, Чжун Хуэй.


-- Прежде всего воспользуйтесь подозрениями Цзиньского гуна и напишите ему,

что Дэн Ай поднял бунт. Тогда Сыма Чжао прикажет вам покарать мятежника, и

вы схватите его!


Не теряя времени, Чжун Хуэй отправил в Лоян доклад, в котором написал, что

Дэн Ай, присвоив себе слишком большую власть, перестал повиноваться и

собирается поднять мятеж и что в поисках поддержки он завязывает близкие

отношения с бывшими сановниками царства Шу. К тому же Чжун Хуэй приказал

перехватить на полдороге гонца, который вез в столицу доклад Дэн Ая и,

подделав почерк Дэн Ая, переписал доклад в более резких выражениях.


Прочитав этот доклад, Сыма Чжао вскипел от гнева и тут же отправил

Чжун Хуэю повеление покарать мятежника. Затем он послал Цзя Чуна во главе

тридцатитысячного войска занять ущелье Сегу и сам выступил вслед за ним,

захватив с собою вэйского государя Цао Хуаня.


-- Зачем вы утруждаете себя? -- пытался удержать его си-цао-юань Шао Ди. --

Ведь у Чжун Хуэя войск в шесть раз больше, чем у Дэн Ая, и он прекрасно

выполнит ваше повеление.


-- Напомнить тебе твои же слова? -- улыбнулся Сыма Чжао. -- Ведь ты сам

доказывал мне, что Чжун Хуэй способен изменить! Вот поэтому я и иду в поход!


-- А я думал, что вы забыли! -- рассмеялся Шао Ди. -- Но держите это в

тайне!


Цзя Чун тоже не доверял Чжун Хуэю и сказал об этом Сыма Чжао.


-- Я все это знаю, -- отвечал ему Сыма Чжао. -- Подозрения мои вполне

естественны. Пошли в такие места кого угодно, хоть тебя -- все равно надо

быть начеку! Скорей в Чанань, а остальное я сделаю сам!


Лазутчики донесли Чжун Хуэю о том, что войско Сыма Чжао выступило в поход.

Чжун Хуэй немедленно пригласил Цзян Вэя на совет.


Поистине:


Едва лишь полководцы Шу сдались врагам своим на милость,

Как тут же из Чананя рать в поход губительный пустилась.


Если вы хотите узнать, что предложил Цзян Вэй, прочитайте следующую главу.