При поддержке Комитета программы по Глобальной Безопасности и Сотрудничеству Совета по Исследованиям в области Социологии (ssrc) Вступление
| Вид материала | Исследование |
- Введение, 234.92kb.
- I. введение, 424.45kb.
- «milex 2011», 43.32kb.
- Молодежь за здоровый образ жизни, 24.96kb.
- Программа поддержки гражданского общества «диалог» реализуется Советом по Международным, 987.98kb.
- Приказ Минтранса РФ от 30 июня 1998, 45.34kb.
- Рекомендации совместного заседания совета Общественной палаты Ивановской области, 437.11kb.
- «Об утверждении Программы обеспечения общественной безопасности на территории Феодосийского, 72.7kb.
- Программы развития агропромышленного комплекса тамбовской области, реализуемого при, 161.37kb.
- Письмо Председателя Комитета Совета Безопасности, учрежденного резолюцией 1343 (2001), 2425.08kb.
Такова ранжировка конкретных форм насилия, которые опрошенные женщины испытывали лично.
В анкете ставился этот же вопрос и в другой форме: о том, видели ли эти ситуации респондентки собственными глазами). В этом случае ранжировка имеет несколько иной характер.
На первое место здесь выступают избиения и необоснованные аресты (по 53%).
Нанесение телесных увечий наблюдали 50% респонденток.
От 40 до 50% респонденток были свидетелями убийств, оскорблений и угроз, унижений человеческого достоинства, мародерства, исчезновения людей.
Свидетелями поборов было 30% респонденток, взятие людей в заложники и насилие над чеченскими детьми – 22 – 24%.
Почти каждая десятая из опрошенных отмечает, что она видела своими глазами ситуации сексуального насилия.
Кроме того, от 2-х до 20% респонденток по каждой из ситуаций говорят, что они слышали о таких случаях от людей, которым они доверяют.
К вопросам о пострадавших среди родственников и друзей – масса приписок следующего содержания:
«В поселке Алды ФСБ издевались над женщинами, стариками, детьми. Убивали жену, мать, свекра прямо в одном дворе. Чтобы понять, надо видеть такое».
«У моей подруги убили отца и мать. Убили не за что, просто стоящих на улице. Она хоронила только кости, а также останки русских соседей, которые жили под одной крышей».
«Погибло 5 родственников, 4 пропали без вести, ранение получили многие, 6 друзей стали инвалидами».
«В 1966 году, не доезжая 15 отдела, убили и сожгли брата моего мужа, нашли ворот от рубашки и один туфель. Труп был неузнаваемый, их сожгли в машине. В 1999 году начались бомбежки, и сразу парализовало свекровь. Она пролежала 16 дней и скончалась. Хоронили ее 18 ноября под бомбежкой».
«Погиб отец».
«Погибла дочка».
«Погиб муж».
«Погибли мои ученики, и у меня есть чувство вины за то, что я слишком настойчиво разъясняла понятия «Родина», «честь» и т. д.
«При зачистке был убит муж».
«Муж умер от туберкулеза из-за бомбежки и жизни в подвале».
«Брат погиб. Пропал дядя. Одну подругу изнасиловали и убили в окружении».
«Увели из дома и нигде не могут найти двух племянников».
Эти ответы раскрывают меру страдания той части населения, которая оказалась прямо задетой действиями по наведению порядка. Но это чувство не остается достоянием лишь тех, кто пострадал непосредственно. Оно передается и трансформируется в чеченском обществе, продуцируя цепь дальнейших насильственных действий. Пострадавшие не будут осуждать боевиков, которые хотят отомстить за погибших и поруганных. Равно как и федералы на втором этапе войны в значительной мере руководствуются стремлением отомстить за погибших товарищей.
Обратим внимание, что при ответе на вопрос о формах насилия на первое место выходит, прежде всего, унижение человеческого достоинства. Это говорит о двух важных моментах. Прежде всего, о большой значимости личного достоинства человека. Во-вторых, это означает, что операции по поиску боевиков в Чечне осуществляются без должной нравственно-этической подготовки сотрудников милиции, служащих вооруженных сил и других представителей силовых структур. При этом особую ненависть у респондентов вызывают контрактники, которые рассматриваются чеченскими женщинами как воплощение зла.
По мнению опрошенных женщин, эти структуры в массе своей и в индивидуальных проявлениях характеризуются грубостью, бесцеремонностью, постоянным нарушением таких прав личности, как право на неприкосновенность жилища, равно как и других прав, связанных с охраной личного достоинства гражданина России. Весьма характерны рассказы респондентов об эпизодах насилия. Чаще всего это связано с задержанием и допросами подростков. Их подозревают в пособничестве боевикам и при малейшей возможности задерживают для допроса. В ходе обыска допускаются почти всегда унижающие человеческое достоинство процедуры. Мальчиков-подростков заставляют испытывать чувство беззащитности, о котором они не могут рассказать своим близким. Чаще всего такие эпизоды заканчиваются уходом подростка из дома ради отмщения.
Другой сюжет рассказов – о поисках мужчин, задержанных дома за мирными занятиями и пропавшими после задержания. На поиск этих людей расходуется масса сил и времени. Организуются встречи с разными людьми, которые могут что-то знать о пропавшем. При этом не исключаются и случаи взяток за поставленную информацию. Иногда людей находят, но бывает и так, что обнаруживают их трупы и места поспешного захоронения.
Достаточно красноречиво о чувствах враждебности и ожесточенности свидетельствуют ответы на вопрос анкеты: «Как Вы относитесь к тому, что женщина берет в руки оружие?» Только 20% не одобряют таких действий, а 65% одобряют такое поведение, поскольку «женщина бывает поставлена в ситуацию, когда у нее нет другого выбора».
3. Антироссийские настроения как результат насилия.
Такого рода факты и, главное, восприятие сложившейся ситуации в целом воспроизводят антироссийские и антирусские настроения.
Оценивая деятельность армейских частей в чеченской республике, почти 90% от числа наших опрошенных говорят, что «они сами ведут себя как преступники».
80% избирают суждение «они не столько борются с вооруженными формированиями, сколько мешают наладить мирную жизнь».
И все же 11% выражают согласие с тем, что «армейские части борются с незаконными вооруженными формированиями, и положительно относятся к мирному населению, всемерно помогают наладить мирную жизнь». Если учесть реальное положение опрошенных и степень давления на них своей среды и общественного мнения, то следует признать, что эти 11% – не такая уж маленькая величина!
Примерно такая же оценка дается и правоохранительным органам в чеченской республике.
Среди наших респондентов около половины в той или иной мере готовы поддерживать позиции сепаратистов: 51% заявили свое несогласие с тем, что Чечня – это неотъемлемая часть Российской Федерации и только 13% высказали согласие с этим суждением.
Оценивая деятельность членов чеченских вооруженных формирований 55% полагают, что они ближе всего стоят к чеченскому народу.
10% полагают, что они ближе к исламскому фундаментализму,
5% – к международному терроризму.
4. Национально-этнические ориентации опрошенных.
В анкете задавался вопрос о национальности друзей респондентов. Ответы по этим позициям явную противоречивость установок. С одной стороны, почти половина заявила, что они не придают значения национальной принадлежности своих друзей. Около 40% отметили, что среди их друзей есть представители разных национальностей. В то же время 20% то есть 1/5 часть дружат только с представителями своей национальности.
За дружбу и соседство с представителями других национальностей высказываются 84-88% опрошенных, а 24% высказываются и за отношения родства. За совместный бизнес высказались около 70%. Но только 3% высказались в пользу возможных брачно-семейных отношений с представителями других национальностей.
От 21 до 28% отмечают, что они сталкивались с поддержкой со стороны русских в ходе первой и второй военных кампаний. 9% опрошенных женщин согласны на то, чтобы их детей забрала бы русская семья в такое место, где бы они находились подальше от зоны боевых действий, а 67% готовы сами всей семьей переехать в безопасный район.. В то же время 49% возражают против передачи детей «чеченские дети должны расти около своих гор, как бы опасно это ни было». 9% высказываются за организацию интернатов с преподаванием на чеченском языке.
И в то же время 54% полагают, что «русские не первый век пытаются навязать чеченцам неприемлемые для них жизненные идеалы и ценности».
О противоречивости национально – этнических установок опрошенных говорит их оценка сложившиеся межнациональных отношений в северокавказском регионе. Только 8% из них считают, что эти отношения нормализуются. Тех же, кто полагает, что эти отношения стали критическими – в 2 раза больше. На ухудшение межнациональных отношений в регионе указывают более половины – 51%.
Для значительной части чеченских семей их недавнее прошлое связано с депортацией и воспоминаниями о жизни в Казахстане. 43% против 20% говорят о том, что их связывает что-то с Казахстаном.
5. Взгляд в будущее.
На открытый вопрос о возможных путях перехода Чечни к мирной жизни ответили почти половина опрошенных. Однако в содержании ответов преобладает разочарование, сомнение в том, что это возможно. Люди устали ждать и надеяться, надеяться и ждать!
В целом в политических настроениях респондентов преобладает мнение, утвердившееся в результате первого этапа вооруженного конфликта: вывод федеральных войск и переговоры с Масхадовым рассматриваются большинством вынужденных переселенцев как средство нормализации политической ситуации в республике. Иными словами, речь идет о возвращении к ситуации, закрепленной в 1966 году так называемыми Хасавюртовскими соглашениями, которые были нарушены радикальным крылом экстремистов, организовавших через три года вооруженное нападение на Республику Дагестан под флагом создания единого исламского государства на Северном Кавказе. Очень небольшое число респондентов возлагают ответственность за развязывание второго этапа вооруженного конфликта персонально на Масхадова, который оказался «слабым президентом».
Обращает на себя внимание и тот факт, что среди опрошенных большим авторитетом пользуется фигура бывшего Председателя Верховного Совета РФ – профессора Руслана Хасбулатова. Фигура же Кадырова не получает поддержки в общественном мнении беженцев. Возможно, что эту группу чеченских респондентов вообще отталкивает всякое сотрудничество с Федеральными властями. На этот вопрос можно ответить лишь при более углубленной постановке вопроса.
И все же 15% из числа наших респондентов принимало участие в выборах Президента РФ в 2000 году.
Весьма знаменательны в этом плане и ответы на вопрос, предлагающий характеристику эмоционального состояния респондентов за последние полгода. В вопросе предлагалось оценить свое состояние с помощью пяти пар альтернативных характеристик.
Таблица 2
Самооценка эмоционального состояния вынужденных переселенцев (выборка –257 человек, не ответили – 7)
(в процентах от числа ответивших)
| Позитивные эмоции | | Негативные эмоции | |
| Надежда | 72,0 | 29,6 | Разочарование |
| Активность | 38,4 | 36,8 | Апатия, пассивность |
| Оптимизм | 30,0 | 47,2 | Пессимизм |
| Уверенность | 14,4 | 68,0 | Неуверенность |
Удовлетворенность | 1,6 | 76,8 | Неудовлетворенность |