"Трилогия желания", книга вторая

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 61

Кэригена и Тирнена доходили до Джилгена со всех сторон, то он решил

навестить их и выяснить, нельзя ли окончательно восстановить обоих

приятелей против нынешних заправил и перетянуть в свой лагерь. Мистер

Джилген, хотя и принадлежал к враждебной партии, но был уверен, что скорее

найдет с ними общий язык, чем мистер Мак-Кенти или мистер Даулинг.

По зрелом размышлении он положил свой первый визит нанести "Изумрудному

Пэту", с которым был немного знаком, хотя на политической почве им еще и

не приходилось снюхиваться, и, не мешкая более, направился в "Центральную

пивную" на Дирборн-стрит. Знаменитая пивная - типичные "политические

задворки" Чикаго тех дней - была довольно внушительным заведением, среди

различных достопримечательностей которого не последнее место занимала

круглая буфетная стойка вишневого дерева, - она, словно диковинная горная

цепь, опоясывала зал, сверкая белым и цветным стеклом стаканов и пестрыми

наклейками бутылок, отражавшимися в зеркалах. Пол в пивной был сложен из

красных и зеленых, уже слегка стершихся, мраморных квадратиков, а потолок

веселил взор намалеванными на нем пышными розовотелыми красавицами,

парящими нагишом среди прозрачных облаков. Панели на стенах были в алую и

коричневую полоску с филенкой из палисандрового дерева. Мистер Кэриген,

если у него не было каких-либо безотлагательных дел, обычно торчал здесь с

утра до ночи, болтая с приятелями и любуясь великолепием своего торгового

предприятия. В тот день взору Джилгена он предстал в ослепительном

щегольском костюме - темно-коричневом в ярко-красную полоску, в бордовом

галстуке, украшенном прославленным изумрудом, шевровых ботинках и

соломенной шляпе новомодного фасона и устрашающих размеров. Вместо жилета

талию мистера Кэригена облегал шелковый кушак - последняя причуда

современной моды. Короче говоря, он являл разительный контраст с мистером

Джилгеном, который ввалился в пивную красный, запыхавшийся, потный, в

легком фланелевом костюме кремового цвета и желтых полуботинках.

- Как поживаете, Кэриген? - любезно приветствовал его мистер Джилген,

ибо эти политические противники не враждовали друг с другом. - Как идут

дела, как торговля? Изумруд, я вижу, на месте, не потеряли еще?

- Нет, такая опасность ему не угрожает. Дела что ж, идут понемножку. А

вы как поживаете, мистер Джилген? - мистер Кэриген радушно протянул руку.

- Мне бы надо с вами потолковать. Можете уделить мне минутку?

Вместо ответа мистер Кэриген провел гостя в заднюю комнату; до него уже

доходили слухи, что республиканцы сколачивают сильную оппозицию к

предстоящим выборам.

Мистер Джилген опустился на стул.

- Я, как вы сами понимаете, пришел к вам по поводу тех событий, которые

предстоят нам этой осенью, - начал он с непринужденной улыбкой. -

Считается, что нас с вами разделяет вроде как бы барьер, да так оно,

пожалуй, и было до сих пор, а я вот подумал - не сломать ли нам его на сей

раз?

Мистер Кэриген насторожился, но и глазом не сморгнул.

- Что вы такое надумали? - спросил он, поглядев на гостя с самым

простодушным видом. - Я всегда готов поддержать хорошую идею.

- Дело в том, - продолжал мистер Джилген, нащупывая почву, - что у вас

тут хороший большой избирательный округ, и вы крепко держите его в руках;

то же самое можно сказать и про Тирнена... Это всем известно. Но известно

также и то, что если бы вы с Тирненом так рьяно не орудовали, то

демократическая партия вряд ли неизменно проводила бы своего мэра. А между

тем, если хорошенько вникнуть в дело, так ни вы, ни Тирнен, на мой взгляд,

не получаете того, что вам следовало бы получать по заслугам.

Мистер Джилген помолчал, но мистер Кэриген, соблюдая осторожность, не

проронил ни слова.

- Так вот, у меня есть к вам предложение, а вы вольны принять его или

отвергнуть, - мы из-за этого ссориться не станем. Мак-Кенти или не

Мак-Кенти, а в эти выборы республиканцы, как мне кажется, должны победить,

независимо от того, с кем будут первый, второй и третий округи. Сделки

вашего главаря, - мистер Джилген имел в виду Мак-Кенти, - с этим субъектом

с Северной Кларк-стрит, - сей джентльмен любил по временам выражаться

несколько туманно, - слишком уж намозолили всем глаза. Вы же видите, как

настроены газеты. Так вот, мне случайно стало известно, что на это дело

отпущены немалые денежки кое-кем из наших финансовых тузов, которым этот

господин с его городскими железными дорогами стал, как видно, поперек

горла. Тут, насколько я понимаю, замешаны весьма крупные люди с

Ла-Саль-стрит и с Дирборн-стрит. А в чем причина - не знаю. Ясно только,

что все это неспроста. Быть может, вам известно даже больше, чем мне. Во

всяком случае так обстоят дела. Теперь учтите, что восемь округов -

республиканские, как ни крути, и еще десять - ни нашим, ни вашим, значит

их можно перетянуть к нам в два счета. Вы понимаете, к чему я клоню? Но

давайте плюнем пока на эти десять, будем считать только восемь - те, что

уж никуда от нас не денутся. Тогда остается, значит, двадцать три округа,

которые мы, республиканцы, всегда уступали вам. Теперь вообразите себе,

что нам удастся на этот раз перетащить на свою сторону тринадцать округов

из этих двадцати трех, что тогда? Тогда эти тринадцать, да еще восемь, о

которых я вам уже говорил, - и мы имеем большинство в муниципалитете, и...

- тут мистер Джилген щелкнул пальцами, - все вы летите вверх тормашками -

и вы, и Мак-Кенти, и Каупервуд, и все прочие. Никаких концессий, никаких

контрактов на мощение улиц, никаких разрешений на проведение газа. Ничего

по меньшей мере в течение двух лет, а то, глядишь, и больше. Если мы

победим, все сделки, все лакомые кусочки перепадут нам. - Джилген перевел

дух и с веселым вызовом поглядел на Кэригена.

- Ну так вот, я на днях объехал весь город, - продолжал он, - побывал

во всех округах, на всех участках, и, уж поверьте, - знаю, о чем говорю. У

меня сейчас хватит и людей и денег, чтобы повести борьбу по всей линии. На

этих выборах мы возьмем верх - я и большие воротилы с Ла-Саль-стрит и все

республиканцы или демократы, или противники алкогольных напитков, или кто

бы то ни было - словом, все, кто захочет пойти с нами, - вы меня

понимаете? На этих выборах мы дадим такой бой, какой еще не снился Чикаго!

Я пока не могу назвать вам имен, но придет время, и вы все узнаете. Я вам

прямо скажу, чего мне от вас надо, - я ведь не любитель ходить вокруг да

около. Хотите вы с Тирненом присоединиться ко мне и Эдстрому и годика на

два забрать город в свои руки? Если мы будем действовать сообща, мы можем

победить, даже пальцем не шевельнув. А потом поделим все доходы поровну -

газ, воду, городской транспорт, шоссейные дороги, полицию, - все. Или,

если хотите, можем поделить все наперед и записать сейчас что - кому,

черным по белому. Я знаю, что вы с Тирненом работаете заодно, иначе я не

стал бы и толковать об этом. У Эдстрома все его шведы побегут за ним, куда

он захочет; на этих выборах они дадут ему двадцать тысяч голосов. Потом

еще Унгерих со своими немцами. Один из нас может с ним договориться и

выделить для них потом какие-нибудь тепленькие местечки. Если мы победим,

мы можем продержать город в своих руках лет шесть, а то и восемь, а

потом... да стоит ли загадывать так далеко... Во всяком случае мы будем

иметь большинство в муниципалитете, и мэр будет ходить у нас на поводу.

- Да, если... - сухо вставил мистер Кэриген.

- Верно, если... - как эхо отозвался мистер Джилген. - Вы правы,

конечно. Во всем этом есть еще одно большое "если", не отрицаю. Но если

ваши два округа - ваш и Тирнена - по тем или иным причинам перейдут на

сторону республиканцев, - это будет равносильно поддержке четырех или пяти

других округов.

- Правильно, - согласился мистер Кэриген. - Если они перейдут. Но они

этого не сделают. Чего вы, собственно, от меня хотите? Чтобы я лишился

своего места в муниципалитете и вылетел из демократической партии? Этого

вы добиваетесь? Да что, вы меня совсем за дурака считаете, что ли?

- Жаль мне того человека, который вздумает считать "Изумрудного Пэта"

за дурака, - льстиво отвечал Джилген. - Я во всяком случае на такой промах

не способен. Кто просит вас терять место в муниципалитете и вылетать из

партии? Кто мешает вам быть избранным в муниципалитет и провалить, - у

мистера Джилгена чуть не сорвалось с языка "зарезать", - остальных

кандидатов вашего списка?

Мистер Кэриген улыбнулся. Хоть он последнее время и проявлял довольно

открыто свое недовольство политической обстановкой в Чикаго, но никак не

ожидал, что мистер Джилген сделает ему такое предложение. Идея показалась

ему стоящей. "Зарезать" одного-двух кандидатов, с которыми желательно было

развязаться, - это ему случалось проделывать и раньше. Если

демократической партии и вправду грозит опасность провалиться на

предстоящих выборах и если Джилген готов честно распределить посты и

поделить доходы, то над его предложением следует подумать. Ни Каупервуд,

ни Мак-Кенти, ни Джилген ничем его особенно не вознаграждали. Если ему

удастся провалить их ставленников, а самому удержаться в муниципалитете,

им придется прийти к нему на поклон. Изобличить его они едва ли сумеют. А

если так, то почему бы, действительно, не "зарезать" их кандидатов? Во

всяком случае подумать стоит.

Придя к такому выводу, мистер Кэриген произнес сухо:

- Все это очень хорошо, но кто мне поручится, что вы не измените потом

вашему слову и не оставите меня с носом? (Услыхав такое предположение,

мистер Джилген раздраженно заерзал на стуле.) Дэйв Морисси тоже вот просил

меня помочь ему года четыре назад. Не очень-то много было мне от этого

проку. - Слова мистера Кэригена относились к одному неблагодарному

субъекту, которому он помог занять пост секретаря окружного совета. Когда

впоследствии мистер Кэриген в награду за свои старания захотел

воспользоваться его поддержкой для получения вожделенной должности

инспектора шоссейных дорог, тот для него и пальцем не шевельнул. Этот

Морисси стал теперь чрезвычайно важной персоной в политических кругах.

- Вы, конечно, вольны говорить все, что вам угодно, - с раздражением

отвечал мистер Джилген, - но в отношении меня это несправедливо. Спросите

тех, кто меня знает. Спросите любого человека из моего округа. Мы можем

оформить нашу сделку на бумаге - вы напишете свои обязательства, а я -

свои, черным по белому. Если я не сдержу слова, вы в два счета выведете

меня на чистую воду. Я сведу вас с людьми, которые меня поддерживают. Вы

увидите, какие мне отпущены средства. На этот раз у меня будет все, что

нужно. Что вы теряете в конце-то концов? Они не могут выгнать вас за то,

что вы провалите остальной список. Как они докажут? Мы приведем полицию,

чтобы вся процедура выборов имела законный вид. Я не поскуплюсь на деньги,

лишь бы иметь этот округ за собой.

Мистер Кэриген понял, что здесь можно хорошо поживиться. С демократов

можно "сорвать" (как мысленно выразился мистер Кэриген) от двадцати до

двадцати пяти тысяч долларов за ту грязную работу, которую он для них

проделывает. Джилгену он нужен позарез, и тот выложит, конечно, не меньше.

Тысяч пятнадцать-восемнадцать понадобится, пожалуй, чтобы обеспечить

необходимое количество голосов, которые в зависимости от нужды можно будет

использовать либо так, либо этак. В последний час перед окончанием

голосования он выяснит, как прошли выборы по другим округам. Если будет

ясно, что республиканцы одерживают верх, он поможет им доконать

противников, а потом свалит всю вину на своих подручных - скажет, что их

подкупили. А если окажется, что одолевают демократы, он плюнет на Джилгена

и положит в карман его денежки. Так или иначе, тысяч двадцать пять -

тридцать он на этом деле заработает и по-прежнему останется членом

муниципалитета.

- Ну, допустим, что вы правы, - заметил Кэриген, изображая

нерешительность, хотя он давно уже все решил. - Но тем не менее это

дьявольски щекотливое дело. Не знаю, стоит ли за него браться, даже если

верить, что оно выгорит. Что верно, то верно, наши заправилы из

муниципалитета не очень-то щедро вознаграждают меня за труды, но не

забывайте, что я демократ, а второй округ - искони демократический. Если

только выплывет наружу, что я сыграл такую штуку со своей партией, мне

крышка.

- Я человек слова, - важно заявил Джилген, поднимаясь со стула. - Если

я обещал - значит, не подведу. Спросите обо мне в восемнадцатом. Слыхали

вы, чтобы я хоть раз в жизни кого-нибудь обманул?

- Нет, нет, не слыхал, - примирительно отвечал Кэриген. - Но это очень

серьезная штука - то, что вы мне предлагаете, мистер Джилген. Я не хочу

решать этот вопрос на ходу. Округ считается демократическим. Шутка ли

переманить его на сторону республиканцев, - вы знаете, какой подымется

шум? Повидайтесь-ка с мистером Тирненом - послушаем сначала, что он вам

скажет. А потом, быть может, мы с вами еще раз потолкуем. Сейчас решать

рановато.

Мистер Джилген удалился в самом бодром и веселом расположении духа. Он

отнюдь не был обескуражен.

36. ВЫБОРЫ ПРИБЛИЖАЮТСЯ

Несколько дней спустя мистер Кэриген как бы невзначай наведался к

мистеру Тирнену. Мистер Тирнен нанес ему ответный визит. Вскоре после

этого в городе Милуоки в небольшой гостинице (подальше от нескромных

взоров) состоялось совещание между господами Тирненом, Кэригеном и

Джилгеном. А вслед за этим произошла заключительная встреча господ

Тирнена, Эдстрома, Кэригена и Джилгена, в результате которой возник план

дележа, слишком сложный и запутанный, чтобы воспроизводить его здесь. Само

собой разумеется, что было поделено все и даже в соответствующей пропорции

- все секретарские должности, все доходы от полиции, вся дань, взимаемая с

игорных притонов и домов терпимости, все добровольные приношения газовых,

транспортных и других компаний. Дележ был скреплен взаимными

торжественными заверениями. Союз этой лихой четверки мог бы

просуществовать годы, если бы ей удалось претворить в жизнь задуманное.

Судьи, судейские чиновники, шерифы, крупные и мелкие должностные лица,

налоговый аппарат, городской водопровод - все должно было попасть к ней в

лапы. То была великолепная мечта лихоимцев, и, как таковая, она была

достойна всяческого внимания и поощрения; но все же то была только мечта,

и сами творцы ее понимали это порой...

Предвыборная кампания была уже в полном разгаре. Конец лета и начало

осени - сентябрь и октябрь - прошли под звуки оркестров и топот

марширующих ног, под истошные выкрики демократических и республиканских

ораторов, выступавших в парках, на перекрестках улиц, в деревянных

импровизированных "вигвамах" или палатках, в залах и вестибюлях

общественных зданий - словом, всюду, где им удавалось собрать вокруг себя

хотя бы ничтожную кучку людей и заставить слушать их речи. Газеты метали

громы и молнии, как и подобает этим наемным поборникам "права" и

"справедливости". Каупервуда и Мак-Кенти поносили на каждом углу. По

улицам сновали повозки и тележки с намалеванными на огромных плакатах

призывами: "Положим конец сделкам транспортных заправил с городским

самоуправлением!", "Не позволим красть наши улицы!", "Не отдадим Чикаго во

власть Каупервуда!" Утром, по дороге в контору, или вечером, возвращаясь

домой, Каупервуд повсюду видел эти воззвания. Он глядел на плакаты, слушал

ораторов, разносивших его в пух и прах, и улыбался. Он знал, кто

взбунтовал против него город. Хэнд скрывался за всем этим - так донесли

ему Мак-Кенти и Эддисон, без промедленья пущенные им по следу, - а Хэнда

поддерживали Шрайхарт, Арнил, Мэррил, кредитное общество "Дуглас",

издатели различных газет и среди них, конечно, Трумен Лесли Мак-Дональд,

вся старая газовая шайка, Общечикагская городская компания - словом, все

его недруги. Каупервуд подозревал даже, что им удалось уже подкупить

кое-кого из олдерменов, хотя те, все как один, клялись ему в верности.

Вместе с Мак-Кенти, Эддисоном и Видера, он, не теряя времени, разработал

подробный план обороны. Каупервуд прекрасно понимал, что поражение на этих

выборах, - где ему впервые предстояло столкнуться с решительной

оппозицией, - повлечет за собой целую цепь довольно серьезных последствий,

однако это не слишком его тревожило. Борьбу можно продолжать и потом: в

судах - с помощью денег, в муниципалитете - путем влияния на раздачу

постов; всегда можно найти общий язык с мэром и с городским прокурором.

"Не мытьем, так катаньем", - любил говорить Каупервуд, и эта поговорка как

нельзя лучше отражала его образ мыслей и упорство духа. Но, понятно, он

предпочел бы и сейчас не проигрывать битвы.

В этой предвыборной борьбе бросалась в глаза одна забавная черта:

сторонники Мак-Кенти, согласно полученному от него предписанию, ничуть не

меньше драли глотки в защиту реформ, чем республиканцы; разница была

только в том, что они не разоблачали Каупервуда и Мак-Кенти, а

обрушивались на шрайхартовскую Чикагскую городскую железнодорожную, ибо,

по их словам, это и был главный хищник, стремившийся захватить концессии

на все улицы, по которым ни Каупервуд, ни Шрайхарт, Хэнд и Арнил не

проложили линии. На этот поединок стоило поглядеть. Демократы похвалялись

своим либеральным толкованием некоторых докучных воскресных законов: вот,

мол, при республиканском муниципалитете ни один честный труженик не мог в

воскресный день получить кружки пива или стакана вина. Республиканцы же в

свою очередь кричали, что Мак-Кенти собирает дань со всех "грязных

притонов и кабаков", и только избрание на пост мэра всеми уважаемого и

высокочтимого кандидата республиканцев может положить конец этому

безнравственному союзу городской администрации с грехом и пороком.

- Если я буду избран, - заявил достопочтенный Чэффи Зейер Сласс,

республиканский кандидат, - ни Фрэнк Каупервуд, ни Джон Мак-Кенти не

посмеют даже сунуться в муниципалитет с нечистыми руками и нечестными

предложениями.

- Ура! - ревели избиратели.

- Я знаю этого осла, - заметил Эддисон, прочтя излияния мистера Сласса

в "Трэнскрипт". - Он служил раньше в кредитном обществе "Дуглас". Потом,

сколотив немного деньжонок, открыл комиссионную контору по продаже бумаги.

Он просто пешка в руках Арнила и Шрайхарта. Характера и мужества у него не

больше, чем у червяка на крючке рыболова.

А Мак-Кенти, прочитав "Трэнскрипт", сказал только:

- Необязательно самому являться в муниципалитет, можно проникнуть туда

и другими путями.

Мак-Кенти считал, что на худой конец он всегда будет иметь поддержку

большинства членов муниципального совета.

Однако среди всего этого шума и гама никто не обратил должного внимания

на оживленную деятельность господ Джилгена, Эдстрома, Кэригена и Тирнена.

Трудно было бы найти другую пару таких ловких пройдох, как последние два

из вышепоименованных джентльменов. Тайком разрабатывая план совместных

действий с Джилгеном и Эдстромом, они в то же время совещались с

Даулингом, Дуваницким и даже с самим Мак-Кенти. Видя, что результат

выборов по каким-то, ему самому неясным, причинам становится все более и

более сомнительным, Мак-Кенти решил пригласить обоих к себе. Прочтя его

послание, мистер Тирнен тотчас же отправился к мистеру Кэригену, узнать,

не получил ли и он подобного приглашения.

- Как же, как же, получил! - весело отвечал Кэриген. - Вот оно тут, у

меня в кармане. "Дорогой мистер Кэриген, - прочитал он. - Не окажете ли Вы

мне честь отобедать со мной завтра в семь часов вечера? Мистер Унгерих,

мистер Дуваницкий и еще кое-кто из наших друзей присоединятся к нам

Blog

"Трилогия желания", книга вторая