"Трилогия желания", книга вторая

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 61

вечера.

В начале своей деятельности Каупервуду не приходилось встречаться ни с

мистером Хэндом, ни с его супругой. Но как-то раз, когда работы по

проведению канатной дороги шли уже полным ходом, ему потребовалось срочно

достать двести пятьдесят тысяч долларов. Чикагское кредитное общество,

"Лейк-сити Нейшнл" и другие кредитные учреждения были уже сверх меры

обременены его обязательствами, и Каупервуду пришло на ум пойти к Хэнду.

Каупервуд всегда смело делал крупные займы, и в обращении, как правило,

находилось большое количество его векселей. Он являлся к кому-нибудь из

чикагских богачей, делал краткосрочный или долгосрочный заем под высокий

или низкий процент, смотря по обстоятельствам, и нередко завязывал таким

образом полезные знакомства. Что касается Хэнда, то он по своим связям

явно принадлежал к враждебному лагерю - к клике Шрайхарта, старых газовых

компаний, общества "Дуглас" и т.д., - однако это не остановило Каупервуда.

Он надеялся, что ему удастся рассеять предубеждение банкира, если таковое

существует, и расположить его к себе. Хэнд, человек практичный,

уравновешенный и по натуре прямой, слышал много дурного о Каупервуде, но

не хотел доверять слухам и быть к нему несправедливым. Возможно, что

Каупервуд не так уж плох, как изображают его завистливые конкуренты.

Поэтому, когда тот явился к нему в контору в "Рукери-Билдинг", Хэнд

встретил финансиста довольно приветливо.

- Прошу вас, присядьте, мистер Каупервуд, - сказал он. - Я уже слышал о

вас от разных лиц, да и газеты уделяют вашим делам немало внимания. Чем

могу служить?

Каупервуд вынул из кармана пачку "Западно-чикагских транспортных" на

сумму в пятьсот тысяч долларов.

- Могу ли я получить у вас завтра утром двести пятьдесят тысяч долларов

под обеспечение вот этих бумаг?

Хэнд, как всегда спокойный и невозмутимый, молча посмотрел на акции.

- А что же ваш банк? - спросил он, имея в виду Чикагское кредитное

общество. - Разве он не может выручить вас?

- Перегружен сейчас другими обязательствами, - отвечал Каупервуд со

своей открытой, располагающей улыбкой.

- Ну, если верить газетам, то вы неминуемо должны вылететь в трубу

вместе с этой вашей канатной дорогой. Но я не слишком им верю. На какой

срок нужны вам деньги?

- На полгода, на год, если вы сочтете это возможным.

Хэнд повертел в руках акции, разглядывая их золоченые печати.

- "Западно-чикагские транспортные", привилегированные, шестипроцентные

на сумму пятьсот тысяч долларов, - проронил он. - А дают они сейчас шесть

процентов?

- Они дают восемь. И вы увидите еще, что эти акции дойдут до двухсот

долларов и будут давать двенадцать процентов.

- Вы ведь, кажется, выпустили акций в четыре раза больше, чем старая

компания? Ну что ж, Чикаго растет. Оставьте мне их или занесите завтра.

Можете позвонить утром по телефону или прислать кого-нибудь - я дам вам

ответ.

Они потолковали еще немного о городских железных дорогах и других

предприятиях. Хэнда интересовали участки в западной части города, около

Равенсвуда, и Каупервуд дал ему дельный совет.

На другой день Каупервуд позвонил Хэнду, и тот сказал ему, что

обеспечение принято. Мистеру Каупервуду будет прислан чек. Так началось их

знакомство, которое перешло в осторожную деловую дружбу, продолжавшуюся до

тех пор, пока Хэнд не узнал об отношениях, завязавшихся между Каупервудом

и его женой.

Керолайн Баррет - как она иной раз предпочитала себя называть - была

существом почти столь же беспокойным и непостоянным, как и Каупервуд, но

уступала ему, пожалуй, в расчетливости и коварстве. Желая блистать в

свете, Керолайн вместе с тем не желала подчиняться его условностям. Хэнда

она не любила. Став его женой, она вознаграждала себя за эту жертву тем,

что проводила дни в беспрестанных развлечениях. Ее первая встреча с

Каупервудом произошла в роскошном особняке Хэндов на Норс-Шор-Драйв, где

из окон открывался великолепный вид на озеро. Хэнд пригласил Каупервуда

потолковать о делах. Миссис Хэнд была очень заинтригована скандальной

репутацией Каупервуда. Маленькая шатенка с ярко накрашенным ртом,

ослепительно белыми зубами и веселым дерзким взглядом блестящих карих

глаз, она старалась быть остроумной, находчивой, забавной - и до некоторой

степени преуспевала в этом.

- Кто не слыхал про Фрэнка Алджернона Каупервуда? - воскликнула она,

протягивая ему тонкую белую, унизанную кольцами, руку с чуть подкрашенной

розовым ладонью и ногтями, обведенными хной. Глаза миссис Хэнд лучились,

зубы блестели. - В газетах только о вас и пишут.

Каупервуд ответил ей одной из своих самых обольстительных улыбок.

- Счастлив познакомиться с вами, миссис Хэнд. И мне приходилось немало

слышать о вас. Надеюсь, однако, что вы не верите всему, что пишут обо мне

в газетах?

- Если бы я даже и верила, это не могло бы уронить вас в моих глазах. В

наше время не сплетничают только о тех, о ком нечего сказать.

Каупервуд рассчитывал использовать Хэнда в своих целях и потому в этот

вечер был неотразим. Разговор не выходил из рамок обычной светской

болтовни, но улыбки, которыми незаметно обменивались хозяйка дома и гость,

говорили красноречивее всяких слов. Каупервуд с первого взгляда понял, что

миссис Хэнд вышла замуж по расчету и теперь намерена развлекаться,

невзирая на ревнивый надзор своего супруга. Есть своеобразный веселый

азарт в том, чтобы обмануть бдительность стража, выскользнуть из-под

надзора при первом удобном случае. Именно эти чувства испытывала миссис

Хэнд и потому была жива, весела, остроумна, как никогда. Каупервуд, хорошо

изучивший женщин и все их повадки, разглядывал ее руки, глаза, волосы,

всегда смеющийся рот. В конце концов он пришел к выводу, что миссис Хэнд

очень недурна собой, и так как ей, видимо, угодно обратить на него

внимание, то он не прочь ответить ей тем же. Ее пылающие щеки,

выразительные взгляды и улыбки очень скоро подтвердили Каупервуду, что он

не ошибся в своей догадке.

Прошло несколько дней, и Каупервуд встретил миссис Хэнд на улице. Она

тотчас сообщила ему, что собирается навестить друзей в Окономовоке, штат

Висконсин.

- Вы, вероятно, никогда не забираетесь летом в такую глушь на север? -

многозначительно спросила она и улыбнулась.

- Пока не забирался, - отвечал Каупервуд. - Но если меня раздразнить, я

на все способен. Вы там, верно, гребете, катаетесь верхом?

- Конечно. И, кроме того, играю в теннис и в гольф.

- Но где же бедный странник вроде меня мог бы найти приют в этих краях?

- О, насчет этого не беспокойтесь. Там сколько угодно первоклассных

гостиниц. А вы тоже ездите верхом?

- Да, с грехом пополам, - ответил Каупервуд, который был отличным

наездником.

И вот ранним воскресным утром, среди живописных холмов Висконсина,

произошла нечаянная встреча миссис Керолайн Хэнд и мистера Фрэнка

Алджернона Каупервуда. Веселая верховая прогулка легким галопом бок о бок;

пустая, беззаботная болтовня о природе, гостиницах, добрых знакомых. Потом

внезапное объяснение в любви в обычной для Каупервуда смелой и решительной

манере...

А потом наступил день расплаты.

Керолайн Хэнд была, пожалуй, чересчур беспечна. Она не любила

Каупервуда, но восхищалась и гордилась им. А Каупервуда привлекала в ней

молодость, жизнерадостность, дерзкая самоуверенность; это был новый для

него тип женщины. По возвращении они стали встречаться в Чикаго, потом в

Детройте, где у Керолайн тоже были друзья, потом в Рокфорде, куда

переехала жить ее сестра. У Каупервуда было достаточно денег и свободного

времени для этих встреч. Но вот как-то раз Дьюэйн Кингсленд, оптовый

торговец мукой - суровый, набожный блюститель нравов и приличий, знавший

Каупервуда и ходившую о нем дурную славу, встретил его погожим летним днем

в окрестностях Окономовока в обществе миссис Керолайн Хэнд, а еще через

несколько дней эта пара снова попалась ему на глаза уже в Чикаго, на

Рэндолф-стрит, где у Каупервуда была холостая квартира. Дьюэйн Кингсленд,

давно знавший "старину Хэнда", не испытал ни сомнений, ни колебаний - ему

сразу стало ясно, чего требует от него долг. Он отправился к Хэнду и

спросил его напрямик, известно ли ему, в каких отношениях находятся его

жена и Фрэнк Каупервуд? В особняке Хэндов произошла бурная сцена. Хэнд

подверг жену суровому допросу. Та отрицала все, но Хэнд ей не поверил.

Волнение и наигранный гнев выдавали ее с головой. Первой мыслью Хэнда было

объясниться с Каупервудом, но, будучи человеком рассудительным и

практичным, он, подумав, решил, что лучше порвать с ним деловые отношения

и отомстить ему другим путем. За миссис Хэнд была установлена слежка, и

подкупленная Хэндом горничная вскоре нашла старую записку, написанную

Керолайн Каупервуду. Хэнд потребовал от жены, чтобы она уехала в Европу

(совершенно так же, как старик Батлер требовал этого в свое время от

Эйлин), что вызвало новую бурю, но в конце концов миссис Хэнд подчинилась.

Хэнд, всегда относившийся к Каупервуду непредубежденно и даже скорее

дружелюбно, сделался одним из самых грозных и могущественных его врагов.

Гнев его был безграничен. Теперь он считал Каупервуда темной и опасной

личностью, от растлевающего влияния которой необходимо избавить Чикаго.

32. ВЕЧЕР В ИГОРНОМ ДОМЕ

С тех пор как Каупервуд стал все чаще и чаще оставлять Эйлин в

одиночестве, ей неизменно оказывали самое преданное внимание Тейлор Лорд и

Кент Мак-Кибен. Оба они восхищались Эйлин - ее внешностью, ее живым,

веселым нравом, но, будучи слишком многим обязаны Каупервуду, не выходили

из рамок самого почтительного поклонения - особенно в те годы, когда

Каупервуд был еще горячо привязан к жене. Впоследствии они стали менее

щепетильны.

Эти друзья мало-помалу ввели Эйлин в чикагский полусвет, и Эйлин нашла,

что там можно нескучно проводить время. В каждом большом городе существует

такая смешанная среда, где люди искусства встречаются с теми из

представителей высшего света, которые тяготятся условностями и ищут новых

впечатлений. Это издревле знакомый нам мир богемы. Отсюда выходят те

эксцентрические личности, без которых и сцена, и салон, и студия были бы

лишены всякой остроты и своеобразия. В Чикаго было несколько таких

мастерских - вроде мастерской Лейна Кросса или Риза Грайера, - где

находила себе приют богема. Риз Грайер, обыкновенный салонный портретист,

с манерами и повадками светского пройдохи, имел целую свиту почитателей. В

его мастерскую и другие подобные, места Тейлор Лорд и Мак-Кибен стали

водить Эйлин, желая развлечь ее в отсутствие Каупервуда.

Среди друзей Тейлора Лорда и Мак-Кибена числился в то время некий Польк

Линд, молодой светский вертопрах, сын крупного фабриканта

сельскохозяйственных машин, проводивший время на балах, на скачках и в

казино, - словом, живший в свое удовольствие. Линд был высок, статен,

широкоплеч, смугл лицом, с темно-карими, почти черными глазами, курчавыми

черными волосами и холеными усиками. Он щеголял изящными костюмами и

военной выправкой. Искусный покоритель женских сердец, Линд гордился тем,

что не хвастал своими победами, однако самодовольный его вид говорил сам

за себя. Эйлин впервые увидела его в студии Риза Грайера. Это была

мимолетная встреча, но Польк Линд сразу обратил на себя ее внимание;

заметила она и его ответный взгляд - восхищенный и жадный. Этот взгляд

показался ей чрезмерно дерзким, он испугал и даже возмутил Эйлин, однако

красивое и наглое лицо Полька Линда произвело на нее впечатление. Линд

принадлежал к кругу избранных, всегда манившему ее и, видимо, навеки ей

недоступному. Эйлин представилось вдруг, что она встретила, наконец

(Каупервуд, разумеется, был не в счет), настоящего мужчину и что

поклонение этого самоуверенного светского франта было бы ей приятно, если,

конечно, он будет держаться в определенных рамках. Если уж стать дурной

женщиной, - как мысленно назвала это Эйлин, - так только ради такого

человека. Эйлин чувствовала, что он может быть вкрадчив и нежен и в то же

время решителен, смел и даже груб порой - совсем как ее Фрэнк. Вместе с

тем в нем было то, чего недоставало даже Каупервуду, - тот особый светский

лоск, та беззаботная небрежность, которые создаются пустой, праздной и

обеспеченной жизнью, сознанием своего привилегированного положения и

равнодушным презрением к чувствам и мыслям других людей.

Недели две спустя она снова встретила его, но на этот раз у Кортнея

Таборса, одного из приятелей Тейлора Лорда. При появлении Эйлин Линд

воскликнул:

- Кого я вижу! Ведь это же миссис Каупервуд! Мы встречались с вами

однажды в студии Риза Грайера. Помните - Тейлор Лорд познакомил нас. С тех

пор я не мог вас забыть. Я искал вас повсюду, ваш образ неотступно стоял у

меня перед глазами. Вы - изумительно красивая женщина!

Он приблизился к ней с восхищенным, почтительным и лукавым видом.

Поведение Линда показалось Эйлин несколько странным - ну, можно ли

проявлять такой бурный восторг на глазах у всех! Она не догадывалась, что,

несмотря на ранний час, он побывал уже в разных домах и успел порядком

угоститься виски. Глаза его блестели, сквозь смуглую кожу пробивался

горячий румянец, он держал себя с ней развязно, дерзко, вызывающе. Эйлин

насторожилась. Ей нравилось его смуглое мужественное лицо, красиво

очерченный рот, крутые завитки волос, придававшие его голове скульптурную

форму. Но его восхищение выходило за рамки приличия, и она сделала попытку

ускользнуть.

- Польк, идите сюда! Здесь ваша старинная приятельница Сэди Ботуэл -

она хочет вас видеть, - воскликнул кто-то из гостей, беря Линда под руку.

- Ну, нет, - возразил тот шутливо, хотя в голосе его прозвучало

раздражение захмелевшего человека, которому чем-то досаждают. - Все эти

дни, куда бы я ни пошел, я видел перед собой образ одной дамы, и теперь,

когда мы, наконец, встретились, я не позволю, чтобы нас так быстро

разлучили. Я хочу сначала побеседовать с ней.

Эйлин рассмеялась:

- Право, я очень тронута, но ведь мы, вероятно, еще встретимся, а

сейчас меня зовут. - Тейлор Лорд тактично выручил ее, сказав, что хочет ее

познакомить со своей приятельницей; Риз Грайер и Мак-Кибен тоже спешили

уже к ней на помощь. Общими усилиями Эйлин была на этот раз избавлена от

навязчивости Полька Линда. Но потом они встретились снова, и обоим стало

ясно, что эта встреча будет не последней. Линд тут же вполне хладнокровно

обдумал все и решил, что ему следует приложить некоторые старания и

сблизиться с миссис Каупервуд. Эта женщина, хотя и не первой молодости,

была как раз в его вкусе: великолепно сложена, чувственная и влекущая. Она

не принадлежала к его кругу, но что ему до того? Как-никак, она жена

крупного финансиста, который когда-то был принят в обществе, и у нее очень

романтическое прошлое, - Линд был в этом уверен. Он сможет добиться ее,

если захочет. Это будет нетрудно; он понял это сразу, с первого взгляда -

ни она, ни ее жизнь не представляли для него загадки.

Итак, не теряя времени даром, Польк Линд пригласил миссис Каупервуд,

Тейлора Лорда, Мак-Кибена, мистера и миссис Риз Грайер и подругу миссис

Грайер - мисс Кристобел Лэнмен, молоденькую и довольно хорошенькую

девушку, - провести с ним вечер. Решено было сначала посмотреть модный

фарс, потом поужинать у Ришелье и отправиться в какой-нибудь закрытый

игорный дом. За последние годы на Южной стороне развелось множество таких

злачных мест. Здесь, среди довольно претенциозной роскоши, велась крупная

игра в рулетку, в трант-и-карант, в баккара и в покер, и сюда, попытать

счастья, стекались как представители богемы, так и светские кутилы.

После ужина у Ришелье - с цыплятами, омарами и хорошим шампанским - все

были слегка навеселе и в наилучшем расположении духа. В игорном зале

"Олкот клуба" Польк Линд предложил Эйлин научить ее игре в баккара или в

покер, или любой другой - по ее выбору. За ужином, усадив ее между собой и

Мак-Кибеном, он говорил:

- Вы только слушайтесь моих советов, миссис Каупервуд, и если не

выиграете, то уж свои деньги во всяком случае вернете; я вас научу, как

это делается. Кстати сказать, не каждый умеет дать хороший совет, -

добавил он шутливо, бросая взгляд в сторону Мак-Кибена, который в одно из

своих последних посещений игорного дома очень старательно давал приятелям

советы и все невпопад.

- Так вы тоже играете, Кент? - спросила Эйлин лукаво, оборачиваясь к

своему старому другу и покровителю.

- Нет, по чести сказать, это нельзя назвать игрой, - отвечал тот

улыбаясь. - Я воображал, что играю, пока не понял, что понятия не имею о

том, как это делается. Вот Польк, тот всегда выигрывает. Верно, Польк? Вам

нужно только его слушаться.

Линд криво усмехнулся. Его крупные проигрыши в десять, пятнадцать тысяч

были предметом пересудов в светских кругах Чикаго. Рассказывали, как он

однажды, просидев за карточным столом круглые сутки, выиграл в баккара

двадцать пять тысяч и тут же спустил их.

Весь вечер Польк Линд следил за Эйлин тяжелым, многозначительным

взглядом. Она не могла избежать этого взгляда, да и не хотела. Польк Линд

был так хорош! В театре он все время, незаметно для окружающих, нашептывал

ей на ухо комплименты. Эйлин прекрасно понимала, что у него на уме. И

временами, совсем как в первые дни ее знакомства с Каупервудом, она

невольно чувствовала волнение в крови. Глаза ее сияли. Как знать, быть

может, она и вправду полюбит этого человека. Конечно, это было бы ужасно!

Однако Фрэнку поделом, он первый стал пренебрегать ею. И хотя образ

Каупервуда и сейчас неотступно стоял перед ее глазами, но Эйлин

истосковалась по любви и страстно хотела снова ощутить полноту жизни.

В игорном зале собралась, как обычно, нарядная оживленная толпа:

актеры, актрисы, завсегдатаи клуба - две-три эксцентричные дамы из высшего

общества и множество молодых игроков более или менее джентльменского вида.

Тейлор Лорд и Мак-Кибен советовали дамам, на какие числа ставить для

начала, а Польк Линд, низко склонившись к напудренным плечам Эйлин и

бросая на стол двадцатидолларовую золотую монету, прошептал:

- Позвольте мне поставить это на "катр премье" для вас.

- О нет, я сама поставлю, - возразила Эйлин. - Я хочу играть на свои

деньги. Иначе у меня не будет ощущения выигрыша.

- Хорошо, хорошо! Но не можете же вы играть на ассигнации. - Эйлин

доставала из сумочки хрустящую пачку новых банкнот. - Их надо прежде

разменять на золото. Потом вернете мне, если угодно! Смотрите! Сейчас

ставки прекратятся. Пошло! Видите, видите! Останавливается! Вы наверное

выиграете! - Линд замолчал, напряженно следя за маленьким шариком, который

теперь вертелся все тише и тише над гнездами с номерами.

- Неужели! А сколько я получу, если выпадет "катр премье"? - Эйлин

старалась припомнить правила рулетки, в которую играла за границей.

- Десять за один, - отвечал Линд. - Только вы их не получите. Вы

проиграли. Давайте попробуем еще раз на счастье. Эта комбинация выпадает

довольно часто. Один раз на десять - двенадцать игр. Мне случалось

выигрывать с первой ставки. Давно не выходило "катр премье"? - спросил он

у кого-то из знакомых игроков.

- Да нет, не очень! Ну, как дела, Польк?

- Еще неясно. - Линд снова повернулся к Эйлин. - Должно скоро выпасть.

Мое правило - удваивать ставки. Тогда рано или поздно получаешь обратно

весь проигрыш. - И он поставил две двадцатидолларовые монеты.

- Подумать только! Значит, мы могли выиграть двести долларов! -

Blog

"Трилогия желания", книга вторая