Автор: "Черные" Бета

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 25

– Кто придумал этот запрет?

– Тот, кто был умнее нас с вами, мистер Снейп. Знание – это всегда оружие. Вооружать кого-то против самих себя? Поверьте, ни я, ни Жизнь не проявим подобной глупости. Слишком много белых страниц может появиться, если кто-то вмешается в заведенный порядок вещей, а как вы сами можете видеть, даже с одной возникает уйма проблем.

Они прогуливались вдвоем по берегу, и Смерть в кои-то веки выглядела скорее величественной, чем безрассудной. Это происходило именно тогда, когда ее собеседник так остро нуждался в ответах. В глубине души Северус осознавал, что вряд ли их получит, но это почему-то заставляло его только еще более жадно стремиться к истине.

– Вы непоследовательны. Сначала позволяете Дамблдору взглянуть в Книгу, потом отпускаете его на прогулку, наверняка предполагая, что он попытается как-то эти знания использовать.

Смерть улыбнулась.

– И что же он такого преступного совершил? Внес немного смятения в ход вещей, который вы уже решили счесть привычным? Я не вижу в этом большой проблемы.

– Он рассказал мне…

– Что? – перебила его Смерть. – Что он пожелал вам рассказать? Ничего. Дал указания к действиям? А они имеют смысл, не будучи подкрепленными мотивом? Его-то вам так и не предложили. Вы же не станете отправляться в мир живых, навсегда похоронив Гарри Поттера, только потому, что кому-то такое положение вещей кажется наиболее выгодным.? О нет, не станете… Вам нужно что-то посерьезнее, чем пустые угрозы. Вы хотите причину, чтобы так поступить, и желательно – вполне осязаемую. Дамблдор дал вам ее? Нет.

Снейп кивнул.

– Не дал, но он может вернуться и рассказать мне подробности прочитанного в Книге судеб.

Смерть улыбнулась, протянув ему руку.

– Хотите пари? Я снова отпущу его прогуляться, но готова спорить, что, появившись в вашем лимбо, он будет сыпать предостережениями, но так и не скажет ничего конкретного.

– Потому что это Дамблдор? – Снейп усмехнулся. – Да, он не любит делиться фактами, но иногда ему приходится это делать. Я заставлю его сказать правду и, возможно, даже со временем поверю его словам.

Смерть рассмеялась и убрала руку.

– Крайне бестолковый план. Хорошо, давайте обойдемся без споров. Я просто могу заверить вас, что он ничего конкретного не скажет.

– Почему?

– Это убьет его душу. Совсем. Навсегда. Не будет никакого мира мертвых и возможности нового рождения. Душа, осмелившаяся озвучить прочитанное в Книге, просто исчезнет, будет безжалостно стерта со страниц, содержимое которых передала, а значит – предала.

Северус нахмурился.

– А как же все эти пророки и предсказатели? Какую цену за свои откровения платят они?

– Это разные вещи. Они не смотрят в Книгу, можно сказать, что это она смотрит в них. Что-то дает по собственной воле. Но да, они все равно платят за то, что говорят об увиденном. Все платят… – Смерть грустно вздохнула. – Скажите, вы хоть раз видели счастливого провидца? Все они внушают людям тот или иной страх, все обречены на одиночество уже при жизни. Знание судьбы, мистер Снейп, – это почти всегда проклятие. Альбус Дамблдор согласился быть проклятым, но он никогда не пойдет на то, чтобы не быть вовсе. Для этого нужно обладать огромной силой или просто отчаянным безразличием к себе. Он считает себя значимым, думает, что может как-то исправить собственные ошибки, не уничтожая даже тени своего существования.

– Значит, ни он, ни вы мне ничем не поможете?

Смерть кивнула.

– Боюсь, что это так. Вы, конечно, можете поступить так, как того хочет ваш почивший хозяин, но мне будет грустно видеть, что вы приняли подобное решение. У меня на вас свои планы, мистер Снейп, и они идут вразрез с вашим гипотетическим возвращением в мир живых.

Он кивнул, глядя на косу, с которой она никогда не расставалась. Глаза скользнули по длинному черному древку и причудливо изогнутому массивному лезвию. От этого предмета исходил холод. Любые попытки дать ему какое-то определение с треском проваливались. Он не студил дыхание, не пробирал до костей, которых у душ не было и быть не могло, этот холод… Он просто жил. Да, Снейп понимал, что странно применять термин "жизнь" по отношению к смерти, но без него все как-то не укладывалось в единое ощущение постоянного болезненного искажения времени, пространства и даже самой природы бытия и небытия. Что-то подсказывало ему, что если он внимательнее приглядится к оливковой ветви в руках странного мальчишки, у него появится такое же ощущение дисгармонии, словно смотришь на что-то мертвое. Жизнь и Смерть не могли существовать друг без друга. Они пустили корни одно в другое, были неделимы в своей связи. Бесспорно, логичной. Невероятно противоестественной. Взаимно дополняющие и исключающие одновременно, навеки в каком-то безумии повенчанные, чуждые, но связанные, Жизнь и Смерть обречены были всегда идти рука об руку.

– Я думал об этом, – признался Снейп. – Размышлял о вашей ноше, пытался понять, существует ли во мне самом хоть что-то, что позволит однажды протянуть руку и позволить вам вложить в нее то, от чего вы желаете избавиться.

Она взглянула на него заинтересованно.

– И к каким выводам вы пришли?

– Что это никогда не сможет стать моим выбором.

Смерть полюбопытствовала, привстав на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Почему?

– Вы не одиноки, – признался он. – Вы чертовски не одиноки каждую секунду своего существования. У вас всегда есть он. В разной форме или обличии, но есть, и вам не избавиться от этого. Как бы он ни раздражал, как бы ни утомлял, вы всегда будете вместе, потому что Смерть без Жизни существовать не может – и наоборот.

Она не поняла, совсем его не поняла.

– Ну и что же в этом такого плохого? Всем нужен кто-то… Хотим мы этого или нет, но мир так устроен, что будь ты человек, дух, демон или сама Смерть, каждый из нас – всего лишь половина целого. Как бы ни хотели мы быть самодостаточны, один – это всегда мало. Без единения со второй составляющей единого целого не бывает гармонии. Ее не существует в природе. Жизни не родиться из одного источника. Нужны две составляющие…

– А смерть? Мне всегда казалось, что хотя бы в смерти каждый из нас одинок.

Она усмехнулась.

– Вы на самом деле так думаете?

– Да. Я так думал и, признаюсь, мне нравились эти мысли.

– Я понимаю. – Смерть подошла к воде и взглянула на море. Провела рукой над поверхностью черной воды, медленно сжала в кулак пальцы, потом повернула руку и разжала их. На ее ладони лежал подвижный странный извивающийся лоскут абсолютной тьмы. Он походил на жирного червя, который недовольно крутился в попытке вырваться, но, казалось, какая-то его часть намертво прилипла к бледным женским пальцам.

– Что это? – Снейп шагнул ближе, чтобы рассмотреть причудливый лоскут темноты, которая, казалось, клокотала.

– Мой зверь… У него тысячи, миллиарды имен, которые он носит весьма неохотно. Это есть в каждом. Так или иначе, ни одно существо, будь оно живым или мертвым, не может всецело избавиться от него. Его можно усыпить, можно бороться с ним… – Смерть стряхнула тьму со своей ладони, и та была поглощена мертвым морем. – В одиночестве. Это единственное, что можно делать в одиночестве, потому что он хочет этого. Потому что знает: так его никому и никогда не победить.

– Вы сказали, у него есть имя.

– Я говорила, о множестве имен. Дьявол, нечистый дух, Вельзевул, Князь тьмы, Люцифер, Велиар, Шайтан, Иблис и Сатана. Видите как его много… В каждой религии ему так или иначе находится место. Он живет в нас. В каждой лжи и предательстве, в боли от отчаянья и хаосе. Мы можем его изжить, выжить из себя, когда не одиноки, когда нам есть кого любить, за кого и за что сражаться. – Смерть улыбнулась. – Видите, как его немного во мне. Сколько веков я потратила на то, чтобы его осталось совсем чуть-чуть. – Она указала рукой на его море. – Несоизмеримо с вашим так называемым одиночеством. Ни в какое сравнение не идет с тем, как вы взращиваете его в себе. Изо дня в день, из года в год, даже здесь, даже толком не существуя.

Он взглянул на свое море, и впервые ему почудилось, что в нем скрыто что-то разумное и недружелюбное. Что-то, что поглощало его изо дня в день, что-то, что сейчас было расстроено его неравнодушием к вещам, о которых, казалось, он не должен был беспокоиться.

– Бред… – Ему хотелось верить в это слово, просто для того, чтобы не терять этот источник своего покоя. – Все, что вы говорите, – бред.

Смерть не стала спорить.

– Возможно! Тут каждый видит то, что видит. Вы сказали, что моя ноша не для вас, потому что она не предполагает одиночества… Что ж, я и не рассчитывала на быстрый результат. Годы, десятилетия, века… У нас с вами много времени, мистер Снейп. По-настоящему много. Возможно, вы никогда не измените себе и себя настолько, чтобы я отдала вам то, что вы сейчас даже не хотите. Существует вероятность, что уже завтра судьбу сотрет кто-то более достойный, но от этого вы не перестанете нравиться мне. Хотя, возможно, я просто обманываю себя, и мне хочется увидеть, как вы проиграете свою войну, просто потому, что хотите этого, не приемлете возможности попросить у кого-то помощи. Шансов нет и не будет, пока вы не покинете свой кокон. А ведь вы не покинете… – Смерть рассмеялась. – Сейчас я, должно быть, кажусь вам кощунственно любопытной. Так оно и есть. Существует очень мало вещей, которые я еще не познала. Ваша попытка справиться со всем, отрицая саму необходимость справляться с чем-либо, – одна из них. Я хочу знать, чем все это закончится, на самом деле хочу.

Снейп усмехнулся. Это была полноценная усмешка. Так он мог кривить губы только в отрицании существования выбора как такового.

– Вы так говорите, словно мне есть не только с кем, но и с чем бороться.

Смерть кивнула.

– Определенно есть. С хранителем вам, конечно, не слишком повезло, но он, так или иначе, сделал за вас выбор. Почти за вас, вы ведь все же его поддержали, и теперь он, этот самый Гарри Поттер, – это все, что у вас есть, чтобы не быть на этой войне одному. Не будет ничего больше и, возможно, он – это очень мало, но он есть… Со всеми словами Дамблдора и тем, что вам никогда не постичь их смысл, он есть, и вашему стремлению извести, уничтожить себя Поттер всецело отвратителен. Оно ведь боится, оно в панике от того, что однажды вы поймете, что здесь и сейчас он вам нужен. Что рядом с ним существует что-то, чему трудно подобрать название. Крохотная вероятность, что все еще может кончиться не победой или поражением, не новыми сценариями на страницах Книги судеб, а просто хорошо. Вы не хотите этого. Вы напуганы, мистер Снейп. Не мной, не этим местом, не собственной судьбой... Вас пугает то, что можно все изменить, потому что вы не знаете, к чему это может привести. А я… Я никогда не позволю вам узнать, что именно вы выбираете. Книга не позволит. Знание извратит ваш выбор. Оно снимет груз или наоборот возложит на плечи новую ответственность. Никто не заслуживает такого попустительства. Никто и никогда… – Смерть улыбнулась. – Судьба – вечная сделка, совокупность добра и зла. Иначе невозможно. Вы выберете, и вы этот выбор собой оплатите. Иного не дано.

***

– Чаю…

– Если вы еще раз повторите это, я со всей очевидностью передумаю. – Снейп нахмурился, резким жестом пододвигая белую сахарницу.

– Не надо. – Он вертел головой. Гарри Поттер совершенно неприлично глазел по сторонам, рассматривая каменные стены его жилища и неприхотливую меблировку. – В смысле, я не против выпить чаю. Это ведь действительно только предложение попить чай?

– Разумеется.

– Но это странно. Честно… Более непредсказуемым вы никогда не были.

Он злился. На себя, на обстоятельства, на тот страх, что Смерти удалось поселить в нем. На то, что море больше не означало покоя. Наоборот, созерцая его, Северус испытывал что-то сродни ярости. Огромное желание, чтобы все жило по его законам, и никак иначе. Вот только заповеди эти не были написаны. Чертовски сложным оказалось создать их, когда он был даже не в силах предположить, при чем тут Гарри Поттер? Какое он может иметь отношение к его неодиночеству? За ночь он пытался осушить целое море. На самом деле пытался, вот только это был куда более глупый и бесцельный поступок, чем организация этого дурацкого чаепития.

– Глупость. Сахару? – Он снова сдвинул злосчастную посудину. Она раздражала не меньше, чем все происходящее.

Поттер покачал головой.

– Нет. Спасибо, я не люблю сладкий чай. – Он взглянул Снейпу в глаза. – Мы почти мертвы. Все это кажется бессмысленным.

Профессору тоже так казалось, поэтому он привстал.

– Хорошо, я…

У Поттера была порочная тяга к рукавам. Он снова вцепился в полусгнившую мантию Снейпа.

– Нет. Не надо, не хорошо. Сядьте.

– Не указывайте мне…

Поттер слегка сжал его пальцы.

– Пожалуйста. Просто сядьте. Тогда я скажу то, что хочу сказать. – Он вздохнул. – Я очень рад, что вы меня пригласили. Чай – это, конечно, действительно глупо, но мне тоже тяжело и очень одиноко. Я все понимаю… Только мы, вода, камни и призраки. – Поттер убрал руку. – Вы меня простите за это, но, только прикасаясь к вам, я чувствую, что трогаю что-то настоящее. Есть, конечно, еще Ремус, но он тоже холодный, как камни под ногами, как вода в море, и только от вас исходит что-то теплое. Возможно, таковы законы этого места.

Снейп снова сел на стул и согласился:

– Возможно.

– Вы единственный как бы живой для меня человек, – тихо сказал Поттер. – Это неправильно. Как чай… Как сахар… Но оно есть! Ощущение, что я здесь не один.

– А ваша радужная лужа?

– Это больно. – Поттер очень легко признался в своей горечи. – Это выматывает, вымывает из меня остатки души. Трудно объяснить. Меня что-то в ней завораживает, и одновременно это очень мучительно. Сложно сознавать, что жизнь – там, а я – здесь с вами…

Он усмехнулся.

– Наверное, это особенно скверно.

Поттер покачал головой.

– Нет. – Он провел рукой по деревянному столу. – Можно мне чаю, даже если это бессмысленно? Наверное, я на самом деле хочу этого… Чаю – и даже с сахаром.

Снейп нахмурился. Он не любил… Что именно? Поттера. Он так не любил Гарри Поттера, что это чувство словно сочилось сквозь поры, оседало на коже липкой защитной пленкой. Не ненависть, не презрение… Ничто. Это огромное ничто, сродни мертвому морю, настолько осязаемое, что хотелось взять эту душу за руку, заглянуть в ее проницательные яркие глаза и сказать: «Для меня больше не имеет никакого значения твоя судьба. Ты просто никто для меня. Ты сам по себе ничего не значишь, и никогда не будешь значить, и это прекрасно. Не способ бороться с дьяволом, не то, что противопоставляют мертвому морю. Как же хорошо, что у меня тебя нет и, слава Мерлину, никогда не будет».

– Вы ищете способ покинуть это место? – Северус не очень хорошо умел поддерживать светскую беседу. Все проявления его гостеприимства быстро изживали себя. У Снейпа были вопросы, он предполагал, что у Поттера отсутствуют на них ответы, но нужно было в этом полностью удостовериться.

– Какое конкретно место? Ваше лимбо? – Поттер задумался. – Души, с которыми я общаюсь… Никто из них не упоминал о том, что знает, каково это – владеть собственным миром. Думаю, они не в состоянии понять, по каким законам здесь все существует. Для них есть только царство мертвых, с его правилами и крохотной возможностью, проделав долгий путь, очистившись от прошлого, вернуться в мир живых. Следуя тому, что сказал Ремус, для меня это невозможно. Я застрял в вашем лимбо, пока вы не примете решение, кому из нас жить.

– Это должно вас злить, Поттер.

Гарри кинул в свой чай сахар и, размешав его ложечкой, сделал глоток. Поморщился, словно был недоволен собой за содеянное, и кивнул.

– Это очень меня злит. Невероятно. Можно сказать, что почти каждое мое утро начинается со злости.

Снейп ухмыльнулся. Возможно, сказывались какие-то позабытые защитные рефлексы, но он, кажется, не намерен был выслушивать обвинения. Или ему хотелось этого? Может быть, нужно было разобраться с этим? Понять, что Поттер, как обычно, полон упреков? Это придало бы их общению некоторый оттенок обыденности. Немного меньше безумия стало бы в одном безумном месте.

– На меня злитесь?

Гарри искренне удивился.

– При чем тут вы? Это беспредметная злость, она направлена просто на сложившиеся обстоятельства. – Поттер тяжело вздохнул. – Понимаете, я не знаю, почему все происходит так, как происходит. Мне кажется, кто-то намеренно уничтожает легкие пути. Мне было бы куда проще желать возвращения, если бы я не знал, в каком плачевном состоянии находится мое тело.

Снейп кивнул.

– Это я могу понять.

– Да, думаю, можете. – Поттер сделал глоток из фарфоровой чашки и солгал: – Отличный чай. – Некоторое время он задумчиво молчал. – Я не могу принять этот выбор «вы или я», даже если не мне его делать. Я просто не смогу жить, профессор, если однажды вы сделаете глупость и отправите меня назад. У меня слишком много долгов… Вы знаете, как это может давить, отравлять каждый миг существования. Я ничего у вас не возьму, потому что не желаю себе такой судьбы. Невозможно вечно существовать в долг. Я устал от этого.

Снейп усмехнулся.

– Вы? Устали от борьбы за свое право на жизнь? Не лгите мне, Поттер, от этого вы никогда не устанете, пока вам есть ради чего жить и сражаться. А вам ведь есть…

– Наверное, – согласился Гарри. – Нет, точно есть, и поэтому… В общем, мне нужно все как следует обдумать. Я пока не готов принять решение.

Северус заинтересовался.

– Какое решение?

Поттер проявил необычную скрытность.

– Об этом пока рано рассказывать. Слишком рано. Если можно, не будем об этом говорить, я бы выпил еще чаю.

Снейп кивнул. С его стороны было бы логичным, совершенно оправданным не вмешиваться в планы Поттера, но он ничего не мог поделать с тем, что его мучило любопытство. Почему он не мог позволить всем этим секретам просто пройти мимо себя? Отчего его так тревожили мысли о том, что очередной грандиозный план не слишком последовательного и не склонного к самосохранению гриффиндорца окончится очередным провалом, и он снова останется один? Странные мысли, нелепые… Разве еще вчера одиночество и покой не были тем, что казалось желанным? Может, все дело в том, что Поттер не мешал? На самом деле ничему не мешал, даже демонам, поселившимся в мертвом море, даже попыткам обжить бесплотный берег. И было немного странно понимать, что, возможно, так происходит, потому что он – крохотная, но весьма значимая часть всего этого.

***

– Гарри планирует побег?

Снейп нахмурился. Ему казалось, что слова Люпина все слишком упрощали. То, как он выбирал их, лишь подчеркивало стремление оборотня к всеобщему благополучию, но только уводило от ответов. Иногда необходимо признать, что мир сложен и многогранен. Без этого его не понять.

– Что ты такое говоришь? – Они сидели на бревне у дома, и сам факт того, что он вот так мирно беседует с оборотнем, утруждает себя этим разговором, потому что с ума сходит от любопытства, невероятно раздражал. – Я сказал, что он что-то планирует, но при чем тут побег? Он не в состоянии выбраться даже из моего лимбо, а в нем я пока ни одной двери с надписью «Добро пожаловать в мир живых» не заметил.

Люпин пожал плечами.

– Может, потому, что ты ее не ищешь, эту самую дверь? Я не так много знаю о лимбо, но если и существует способ вернуться в мир живых, то только отсюда.

– Ты сам говорил, что это возможно, только если я сделаю выбор.

– Для тебя – да. Куда бы ни пошел хозяин, привязанное к нему пространство перемещается вместе с ним. Но Гарри с этим никак не связан. Теоретически он может покинуть твое лимбо и отправиться в мир мертвых. Нет, к жизни он сам вернуться не сможет, потому что его приговор уже занесен в Книгу.

– Значит, все в итоге сводится к этой чертовой Книге, – задумался Северус.

– Эй, – Люпин улыбнулся. – Может, стоит повежливее говорить об источнике божественного смысла?

Снейп пожал плечами.

– Возможно, я стану рассуждать о нем только шепотом и с должным трепетом, но не раньше, чем пойму природу этой вещи. А в ней, как мне кажется, даже Жизнь и Смерть толком не разобрались.

Оборотень согласился.

– Есть вероятность, что ты прав. Однако существует и другая – они могут просто не говорить о том, что знают.

– Могут. Однако сейчас важнее ответ на вопрос, что же задумал Поттер. Не верю, что он не поделился с тобой своими планами.

Люпин грустно пожал плечами.

– Твоя вера или недоверие не меняют того факта, что я ничего не знаю.

– Поттер не доверяет тебе?

Такое предположение было очень приятным. Снейп не слишком хорошо отдавал себе отчет в природе этого удовольствия. Не понимал, почему ему так нравится сама идея, что сын Лили всерьез пересмотрел взгляды на свое окружение.

Оборотень задумался над ответом.

– Я не знаю, доверяет ли, но если нет, то я его в этом не виню.

Blog

Автор: "Черные" Бета